магия в свете православия

МИР ПРАВОСЛАВИЯ
В. Ю. Стеклянников
МАГИЯ В СВЕТЕ ПРАВОСЛАВИЯ
Проблема сущности магии (лат. magia, от греч. mageia – «волшебство», «колдовство») – одна из наиболее сложных проблем,
разрабатываемых в рамках философских и междисциплинарных
исследований современной науки. Сложность и неординарность
данной проблемы обусловлена тем, что ответ на вопрос «Что есть
магия?» подразумевает, в конечном итоге, наличие ответов на
фундаментальные вопросы, связанные с принципами мироустройства, природой сознания и его отношением к материи. В соответствии с тем, как разрешались и разрешаются эти вопросы в
прошлом и настоящем, нами выделены базовые культурно-исторические парадигмы трактовки магии (метамагическая, религиозно-теологическая, классическая и неклассическая научные),
сформировавшиеся в рамках соответствующих им социальных
институтов – магии, религии и науки1.
Согласно предлагаемому нами системному подходу в анализе
магии, православная доктрина магии представляет собой частный
случай религиозно-теологической парадигмы трактовки магии. В
отличие от классической научной парадигмы, рассматривающей
магию как воображаемый (галлюцинаторный) способ «сверхъестественного» манипулирования человека природными явлениями, собственным или чужим организмом и психикой, социальной средой и государственными институтами, религиознотеологическая парадигма наделяет результаты магической деятельности статусом онтологической достоверности и объективности.
Специфика религиозно-теологической парадигмы заключается в мираклизации (франц. miracle, от лат. miraculum – «чудо»)
реальности, основывающейся на презумпции возможности чуда,
волей Божьей «препобеждающего» естественные законы бытия.
Непреложно веруя реальность религиозных чудодеяний, религия
тем самым признает и чудеса магии, базирующиеся на сходном,
идентичном для стороннего, атеистически ориентированного
1
Стеклянников В.Ю. Магия сквозь призму культурной интроспекции //
Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Приложение, 2004, № 7. С. 3–7; Магия сквозь призму культурной
интроспекции. – Норильск, 2005; Культурные парадигмы трактовки магии. –
М, 2005.
215
мышления принципе отсутствия причинно-следственной гомогенности.
Однако согласно религиозно-теологической парадигме, тождество магических и религиозных чудес – мнимое, поскольку основу магической деятельности составляет отпадение магического
агента от Бога. Здесь магия – ничто иное, как протестный отказ
от базовой религиозной ценности (пребывания в Боге) в пользу
«богоуподобления» на основе обретения «сверхчеловеческих»,
тавматургических (от греч. thauma – «чудо» и ergon – «работа»)
способностей. В религиях чистого опыта (индуизме, буддизме и
джайнизме) такие способности связываются с сиддхами («совершенствами»), приобретаемыми, как пишет Патанджали, «от рождения, …химических средств, мантр …и самадхи»1; в религиях
откровения (иудаизме, христианстве, исламе) – с демонургией (от
греч. daimön – «божество», «дух» и ergon – «работа»), результатом которой становится канализирование тавматургических способностей от демона к магическому агенту.
Православная доктрина магии, равно как и православное вероучение в целом, основывается на Священном Писании, состоящим из 38 канонических и 11 неканонических книг Ветхого Завета, 27 книг Нового Завета и Священном Предании, как живом
опыте церковной жизни, включающим в себя учения пророков и
апостолов, деяния и догматические определения Вселенских и
Поместных Соборов, творения Отцов Церкви, жития святых и
многое другое. Следует отметить, что греко-латинский термин
«магия», широко применяемый римско-католической церковью,
в православной традиции практически не используется. Редкое
исключение составляют труды ранних Отцов Церкви и работы
современных православных авторов, как правило, имеющих непосредственный опыт общения с жертвами оккультномагических учений и практик2. Тем не менее, поскольку данное
исследование выполнено в научно-теоретическом, а не религиозно-теологическом ключе, для обозначения предмета нашего исследования мы будет использовать устоявшийся в современной
науке термин «магия», а не «волшебство», «чародейство», «волхование», «колдовство», как это принято в православной традиции.
В основе понимания магии православием лежит специфическая культурная картина мира – детерминированная христианскими ценностями (главной из которых выступает Бог как духов1
Патанджали «Йога-сутры» // Мишра Р. Психология йоги. – Киев, 2003.
С. 366.
2
См. напр.: Августин. О граде Божием // Книга ангелов: Антология христианской ангелологии. – СПб., 2005. С. 185; Тертуллиан. О душе. – СПб.,
2004. С. 134–137; Иеромонах Анатолий (Берестов). Число зверя. На пороге
третьего тысячелетия. – М., 1996; От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги? – М., 2001; Свящ. Родион. Люди и демоны: Образы
искушения современного человека падшими духами. – Киев., 2003.
216
но-нравственный абсолют) система образов, представлений, знаний и верований об устройстве мира, месте и роли человека в нем.
Особое место в христианской картине мира занимают «умные
сущности» (Григорий Богослов) – ангелы (греч. aggelos, от др.евр. malack – «вестник», «посланник»), выполняющие посредническую функцию между Богом и человеком. Христианский ангеларий делится на две категории, первая из которых включает в
себя Ангелов Света, вторая – ангелов тьмы.
История возникновения ангелов тьмы начинается с падения
одного из Херувимов – Люцифера, представителя высшего из
трех, в соответствии с классификацией Дионисия Ареопагита,
ангельских чинов1. Первый светоносец, первоначально являвший
собой «печать совершенства, полноту мудрости и венец красоты»
[Иез. 28:12-13, 17], Люцифер, как отмечает Григорий Богослов,
«погубил свою светозарность, с бесчестьем ниспал… и, захотев
стать богом, весь стал тьмою»2. Поскольку Люцифер пал не один,
а напротив, «многих увлек за собой в отступление», в поднебесной области появляются многочисленные низвергнутые с неба
скитальцы – ангелы-изгнанники, преступление которых состояло
в возмущении против Бога. Все они, как пишет свт. Игнатий
(Дмитрий Брянчанинов) стали известны под «ужасным именем
сатаны, диаволов, бесов, демонов, ангелов тьмы и ангелов падших»3. Собирательное название ангелов тьмы в православной традиции – «бесы», которые по месту обитания поднебесной (воздушной) области именуются также «духами», «силами» и
«князьями воздушными»4.
После падения мир небожителей становится недоступным
для мрачных демонов, и они обращают все свое злостное внимание на открытую для них землю, с тем, чтобы сеять зло между
людьми. Природа демонов такова, что они «ни о чем не мыслят,
кроме зла, ни в чем не находят успокоения или наслаждения,
кроме злой деятельности. Чувство добра, как и Царствие Божие,
ненавистно им»5.
В христианской традиции считается что, ангелы, в том числе
и падшие, имеют образ и вид, т.е. являются существами телесными, хотя телесность их имеет более тонкий характер, нежели
телесность человеческая. Благодаря своей тонкой, эфирной организации «духи в своих действиях гораздо свободнее, в способностях гораздо развитее, нежели люди»6. Блаженный Августин в
Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. – М., 2002. С. 23.
Григорий Богослов. Слово об умных сущностях // Книга ангелов: Антология христианской ангелологии. – С. 236.
3
Свт. Игнатий (Дмитрий Брянчанинов). Слово об ангелах // Книга ангелов: Антология христианской ангелологии. – С. 427.
4
Там же. С. 430.
5
Свящ. Родион. Люди и демоны: Образы искушения современного человека падшими духами. – С. 11.
6
Свт. Игнатий Бренчанинов. Слово о смерти. – СПб., 1881. С. 213.
1
2
217
малоизвестном трактате «Определение бесов» пишет, что «природа бесов такова, что через свойственное воздушному телу чувственное восприятие они намного превосходят то восприятие, которым обладают тела земные». К тому же за свою продолжительную
жизнь они накопили богатый опыт в различных областях, посредством чего «не только предсказывают многие события, но
также совершают многие чудесные деяния»1.
Кроме того, поскольку падшие духи прежде принадлежали к
различным чинам ангельской епархии, они, даже после падения
не утратили своих знаний и, по-прежнему, в той или иной степени, посвящены в тайны бытия. Стремясь подчинить себе человека, отвратить его от Бога, демоны искушают его, в первую очередь, возможностями посвящения в такие тайные знания и наделения его тавматургическими способностями. Вне связи с бесами,
а в конечном итоге с дьяволом, человек такими способностями,
обозначаемыми в русском народном православии как «кудесные»
(от старослав. куд – «злой дух», «сатана»), то есть «волшебные»,
«волховские», «колдовские», обладать не может.
В соответствии со Священным Писанием, магия берет начало
в ветхозаветный период, во времена жизни Каина и его потомков.
Уже в это время падшие ангелы активно искали контактов с человеком и даже под видом «сынов Божиих» брали в жены «дочерей человеческих» [Быт. 6:2.]. Учитывая тот факт, что в понятие
брака в Священном Писании связывается с сакральным единением человека и Бога, то брак «дочерей человеческих» с падшими
ангелами, выдающими себя за богов, православные авторы трактуют в качестве символа зарождающего язычества с присущими
ему культом почитания демонов и магией, позволяющей человеку
«проникнуть в тайны мира независимо от воли Творца, стать богом без Бога»2.
Текстуальный анализ Священного Писания позволяет выделить в Ветхом Завете такие виды магии, как гадание [Втор. 18:10;
Втор. 18:14; 1 Цар. 28:3; 1 Цар. 28:9; Ис. 19:3; Иер. 29:8; Дан.
2:2; Дан. 2:10; Дан. 2:27; Дан. 4:4; Дан. 5:7; Дан. 5:11; Мих. 3:7];
прорицательство [Втор. 18:10; Втор. 18:14; Нав. 13:22; 1 Цар.
6:2; Ос. 9:7; Зах. 13:14; Деян. 16:16]; волшебство [Лев. 19:31;
Лев 20:6; Втор. 18:11; 1 Цар. 28:3; 1 Цар. 28:9; 4 Цар. 21:6; 4
Цар. 23:24; 2 Пар. 33:6; Ис. 44:25; Иер. 27:9]; чародейство [Исх.
7:11; Втор. 18:10; Ис. 2:6; Ис. 8:19; Ис. 19:3; Дан. 2:2; Мал. 3:5;
Откр. 21:8; Откр. 22:15]; некромантию [1 Цар. 28:9-12].
Опираясь на главный критерий магии или, по терминологии
о. Александра (Меня), «магизма»3 – использование в повседнев1
Цит. по: Иеромонах Серафим (Роуз). Душа после смерти // Книга ангелов: Антология христианской ангелологии. – С. 483–484.
2
Свящ. Родион. Люди и демоны: Образы искушения современного человека падшими духами. – С. 55.
3
Протоиерей Александр Мень. Магизм и единобожие. – М., 2001.
218
ных целях и личных нуждах связей человека с миром падших
духов, – современные православные авторы значительно расширяют список разновидностей магических технологий. К ним относят: практическую магию и колдовство в их традиционных и
модернизированных формах, таких как целительство, (нео)шаманизм, викка, мантика; высшую и ритуальную магию, оккультизм, герметизм, эзотерику, астрологию и др. Из числа
популярных «психотехнологий» XX–XXI столетий к магии причисляются такие феномены, как гипноз, рэйки, парапсихология,
трансперсональные технологии (холотропное дыхание, ребефинг, вайвейшн), экстрасенсорика, биоэнергетика, «ченнелинг»
(контактерство) во всех его формах от медиумизма и автоматического письма до контактов с НЛО, как современной формой
бесообщения1.
В отличие от оккультных авторов, придерживающихся противопоставления белой (благотворной) и черной (вредоносной)
магии2 православие не признает понятия «белой» или «божественной» магии. Мифы относительно того, что существует какаято особая «белая» магия, позволяющая нести людям добро и благо, рассчитаны, как отмечает иеромонах Анатолий (Берестов), на
людей незрелых и духовно неразборчивых. История православия
дает нам множество примеров того, как бесы, стремясь ввести
человека в заблуждение, «рядятся» в ангельские одежды, предстают в образах христианских святых, Богородицы или Спасителя. Между тем, заключает православный автор, всякая магия –
это ничто иное, как «активное использование связи с миром духов (причем, именно с духами злобы, ибо по своей греховности
человек не может общаться с ангельским миром)»3.
Отличить истинные религиозные чудеса от магических, а
также выявить их подлинный источник, не составляет труда для
православного верующего. Во-первых, поскольку магические,
ложные чудеса не имеют «подлинной основы в реальности» и по
сути своей являются наваждениями, прелестью, – они всегда разрушаются христианской молитвой.
Во-вторых, чудеса магии сопряжены с искушением, обманом,
что неизбежно проявляется в переживаниях воспринимающего
их человека через негативно окрашенные эмоции и чувства, а
также – в снижении адекватности самооценки, убежденности в
собственной исключительности и «богоизбранности».
В-третьих, опыт переживания магических чудес, как правило, не влечет за собой долговременных, необратимых позитивных
процессов, связанных с духовной трансформацией индивида.
1
См.: От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги?
См.: Блаватская Е.П. Теософский словарь (полный). – М., 1994. С. 86.
3
Шабаш колдунов. На вопросы о сущности экстрасенсорики и других оккультных явлений отвечает иеромонах, д.м.н. о. Анатолий (Берестов) // От
чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги? – С. 447.
2
219
И, наконец, в-четвертых, созерцание ложных чудотворений,
основанных на неведении Бога, неверии, слепоте духа, гордости и
самонадеянности, всегда несет в себе элементы внутреннего сомнения в их реальности, тогда как в случаях проявления в мире
чудес Божественного происхождения этого не происходит. Более
того, в подобных случаях, как отмечают православные авторы,
имеющие религиозно-мистический опыт, бывает легче усомниться в самом себе, нежели в достоверности происходящего.
Поскольку занятия магическими практиками отвращают человека от Бога, они вполне логично рассматриваются, в соответствие со Священным Писанием, как культурная девиация - нарушение базовых религиозных запретов. Так, Второзаконие предписывает не входить в контакт с лицами, которых, используя
предложенную нами терминологию, можно назвать магами: «Не
должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою
чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающих духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой изгоняет их от лица своего» [Втор.18:10-12.].
Другая книга Ветхого завета, Левит, не только предостерегает
верующего от обращения к специалистам в области оккультномагических практик, но и указывает на тот способ наказания, который должен быть применен к магам: «Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя
до осквернения их»; «Будьте передо Мною святы, ибо Я свят Господь, и Я отделил вас от народов, чтобы вы были Мои. Мужчина
ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волховствовать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их,
кровь их на них» [Лев. 19:31; 20:26-27].
В отличие от Ветхого Завета, Православное Каноническое право устанавливает не столь радикальные формы наказания за аналогичные религиозные преступления. Так, для «покаявшихся в волшебстве», в соответствии с Правилом 65 св. Василия Великого, предусматривается проводить время в покаянии, положенном для
убийцы, «с распределением сообразно тому, как сам себя обличил в
каждом грехе»; для «предающихся волшебникам … дабы узнать от
них, что восхотят им открыти» налагается шестилетняя епитимия
(Правило 61 Шестого Вселенского Собора); для тех и других, то есть
для «волховствующих» и вводящих их «в домы свои ради изыскания волшебства», по Правилу 24 Поместного Собора Анкирского
предусмотрено пятилетнее покаяние «по степеням установленным:
три лета припадания, и два лета молитв без приобщения Святых
Тайн»1. «Закосневающих же в этих пагубных и языческих изобретениях и не отступающих от них, и не избегающих их, мы определяем совершенно отлучать от Церкви, как повелевают и священные
1
Цит. по: Что делать пострадавшему от колдунов, «целителей» и экстрасенсов. – М., 2003, С. 12–13.
220
правила. Ибо, «что общего у света с тьмой, - как говорит апостол. –
Какая совместность храма Божия с идолами? Или какое соучастие
верного с неверным? Какое согласие между Христом и Велиаром?»
(Правило 61 Шестого Вселенского Собора)1. Это, самое суровое наказание – отлучение от церкви – применяется, в соответствии с 36 Правилом Поместного Собора Лаодекийского, и к православным священнослужителям: «Не подобает освященным или причетникам
быти волшебниками, или обоятелями, или астрологами, или делати
так именуемыя предохранилища (талисманы), которая суть узы души их, носящих же оныя повелели извергати из церкви»2.
Однако, как показывает многовековая православная душеспасительная практика реабилитации жертв магии и язычества,
наказание Господне настигает религиозных девиантов значительно раньше наказаний, налагаемых на них церковными организациями. Занятия магией и обращение к колдунам, «экстрасенсам», «народным целителям» приводят к тяжелейшим последствиям, как для самого человека, так и для его ближайшего окружения. Волевые и психические расстройства, одержимости, изнурительные видения, маниакально-депрессивные психозы, истощение организма, стремление к суициду – эти и другие симптомы становятся непосредственными результатами увлечения магией. Десятилетний опыт работы Московского Душепопечительского Центра
им. св. Иоанна Кронштадтского показывает, что занятия магией
и обращение за помощью к колдунам, шаманам, «экстрасенсам»
нередко приводят к трагическим последствиям, вплоть до физической гибели людей3. О. Анатолий (Берестов) отмечает в связи с
этим, что именно так и свершается провозвестие Священного Писания в отношении людей, обращающихся к «к волшебникам», с тем,
«чтобы блудно ходить вслед их: обращу лицо Мое на ту душу и
истреблю ее из народа ее» [Лев. 20:6].
Заключая наш краткий экскурс в православные представления
о сущности магии, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что Православная Церковь вовсе не отрицает возможности чудотворения. Напротив, свято веруя в наличность чуда в структуре повседневности,
православие оберегает своих чад от пагубного увлечения ложными
чудесами, которые чужды истине, духовно пусты, не имеют никакой
высшей цели, а главное, отлучают человека от Бога и уводят его от
душеспасительного пути. Ибо, «что общего у света с тьмой» и
«какое согласие между Христом и Велиаром»?
Христианство и религии мира. – М., 2000, С. 206
Там же. С.13.
3
См.: Иеромонах Анатолий (Берестов). Число зверя. На пороге третьего
тысячелетия. – Гл. 2.
1
2
221