Системный анализ последствий аварии на ЧАЭС. Член-корреспондент РАН Л. А. Большов (выступление на пресс-конференции в ИТАР ТАСС «Воздействие аварии на Чернобыльской АЭС и ее последствий на здоровье человека и экосистемы», Москва, 4 апреля 2006 года) 1) Минимизация медицинских последствий аварии в острый период. С первого дня минимизация медицинских последствий аварии была одной из самых главных задач. Она была решена. Для этого потребовалось не только оказать помощь пострадавшим, но и организовать массовый медицинский контроль, эвакуацию населения Припяти, а затем и 30-км зоны, организовать санитарную обработку и другие мероприятия по снижению доз облучения в зоне жесткого контроля. Обо всем этом лучше всех знает Л. А. Ильин, академик РАМН, руководитель Института биофизики, находившийся на переднем краю ЛПА с первых дней. В первые годы после аварии были реализованы практически все мыслимые контрмеры. Каждая задача решалась на предельном напряжении сил, привлекались лучшие специалисты, все необходимые людские и материальные ресурсы. В 1990 году была принята первая государственная программа неотложных мер и определены меры долгосрочного характера. Наряду с массовыми медицинскими обследованиями населения на наиболее загрязненных территориях государством были усилены местные органы здравоохранения, выделялись бюджетные средства на приобретение диагностической аппаратуры и лекарственных препаратов. Разворачивались программы по оказанию специализированной медицинской помощи. Большое внимание стало уделяться охране здоровья ликвидаторов. К медицинским наблюдениям и исследованиям было привлечено 25 ведущих профильных НИИ системы Минздравмедпрома и РАМН. По решению МЗ СССР в Обнинске в Медицинском центре РАМН был создан медико-дозиметрический регистр (сегодня — РГМДР), и ликвидаторы и население загрязненных территорий стали проходить регулярную диспансеризацию и получать необходимое лечение. Об этом вам расскажет А. Ф. Цыб, академик РАМН, директор Медицинского научного радиологического центра. Кроме снижения доз облучения и мер в области охраны здоровья государство направляло большие усилия на социальную защиту населения и экономическую реабилитацию территорий. Мерами вмешательства оказались охвачены несколько миллионов граждан трех республик. В начале 90-ых годов органы управления стали осознавать острую необходимость более системного подхода к ликвидации последствий аварии. 2) Долгосрочные программы реабилитации и системный подход В это время по решению Госкомчернобыля СССР в ИБРАЭ РАН были инициированы работы по системному анализу последствий Чернобыльской аварии и информационно-аналитической поддержке работ по госпрограммам. Надо сказать, что наш Институт был создан в 1988 году в системе Академии наук именно с целью системного анализа фундаментальных проблем безопасности атомной энергетики, включая изучение радиологических последствий тяжелых аварий. Объем выполненных работ по системному анализу последствий аварии для здоровья населения и окружающей среды, а также для региональной экономики иллюстрирует схема, на которой представлены основные разделы Центрального банка обобщенных данных, который ведется в нашем Институте с 1992 года. Медики и экологи, специалисты по сельхозрадиологии и лесному хозяйству были все эти 20 лет каждый на своем посту, глубоко изучали специальные проблемы. Так медики проводили скрининг и диспансеризацию, ставили и верифицировали диагнозы, определяли и реконструировали дозы, искали причинную связь заболеваний с облучением, и, естественно, оказывали необходимую помощь людям, независимо от того, связаны ли их заболевания с радиацией или нет. А мы все эти годы обобщали и анализировали их результаты в комплексе с проводимыми нами медико-демографическими исследованиями, с данными зарубежных исследователей и т.д. На основании всех проведенных работ, я, как системщик, могу заявить, что радиологические последствия Чернобыля для здоровья людей и для окружающей среды ограничены. 3) Медицинские последствия за прошедшие 20 лет На сегодняшний день можно говорить о медицинских последствиях чернобыльского облучения: следующих зафиксированных — Лучевая болезнь была выявлена у 134 человек из тех, кто был на аварийном блоке в первые сутки. Из них 28 погибли в течение нескольких месяцев после аварии, 19 умерли от разных причин в течение 1987—2004 гг. ⎯ За период 1991—2003 гг. в Брянской области РФ было выявлено около 226 случаев рака щитовидной железы у детей и подростков. По данным РГМДР до половины из них могли иметь связь с радиационным облучением. Выживаемость после операции — 99%: из всех прооперированных детей на сегодняшний день умерло 9, из них в России — только один. — По данным РГМДР за прошедшие годы среди российских ликвидаторов с дозами облучения выше 100 мЗв (это около 60 тыс. человек) несколько десятков случаев смерти могли быть связаны с облучением. Всего за 20 лет в этой группе от всех причин, не связанных с радиацией, умерло примерно 5 тысяч ликвидаторов. 4) Отдаленные последствия для здоровья населения Сразу надо сказать, что там, где дозы облучения малы (а население и подавляющее большинство ликвидаторов получили малые дозы), мы переходим в область оценок, а не фактов. Оценки основаны на научных гипотезах и моделях. Эффекты в области малых доз настолько неочевидны, что принятые гипотезы и модели до сих пор не имеют бесспорных доказательств. На Чернобыльском форуме прозвучала оценка 4 000 случаев смертельных раковых заболеваний за 95 лет жизни в группе риска, состоящей из 200 тыс. ликвидаторов, 116 тыс. эвакуированных и 270 тыс. жителей наиболее загрязненных районов Белоруссии, России и Украины. Эти 4000 радиогенных раков — добавка к спонтанной смертности от рака. Для ликвидаторов эта добавка составит не более 5% от спонтанна, для эвакуированных и жителей загрязненных районов — менее 1% к спонтану. Ряд ведущих специалистов считают, что оценка в 4000 дополнительных случаев завышена. Это — сугубо научный спор, который вне моей компетенции. Для меня, как системщика, вопрос стоит по-другому. Берем максимальную оценку в 4 тыс. случаев. Сможем ли мы вычленить эту добавку к спонтанной онкосмертности, которая за те же 95 лет составит 106 тыс. случаев? Мы знаем, что статистика онкологической смертности флуктуирует во времени; диапазон этих флуктуаций в целом по стране — 2—3%, по отдельным регионам годовые колебания могут доходить до 10%. Плюс географическая вариабельность показателя онкологической смертности: в Москве от новообразований умирает в год в среднем 300— 310 мужчин на 100 тысяч населения, в Санкт-Петербурге — 330—340 на 100 тыс., а в Татарстане — 250 на 100 тысяч. То есть географический разброс может доходить до 40% и более. Сможем ли мы при таких колебаниях зафиксировать радиогенную добавку в 1% для населения? Очевидно, нет. А 5% для ликвидаторов? Может быть, с учетом того, что ведутся поименные регистры, верифицируются диагнозы и уточняются индивидуальные дозы. Когда можно будет подводить итоги по отдаленным последствиям? Самое ранее — еще через 10—15 лет. Таким образом, никаких отдаленных онкологических последствий среди населения выявить, по-видимому, не удастся, за исключением рака щитовидной железы. 4) Откуда берутся оценки, на порядки превышающие выводы науки? Здесь можно назвать несколько причин. Разобраться в спорах крупных ученых неспециалисту, как я уже говорил, нелегко. Поэтому у некоторых возникает желание упростить ситуацию. Вот, например, уважаемая английская газета Гардиан 29 марта этого года на своих страницах написала, что «Количество жертв чернобыльской катастрофы в течение 20 лет после трагедии составило почти полмиллиона лиц». С самой этой цифрой спорить не стану. Но скажу, что в тех районах Северного полушария, где регистрировался чернобыльский выброс численность населения (в пределах изолинии 1Ки/кв.км) округленно можно принять за 10 млн. человек. Здесь, как и везде люди рождались, болели и умирали, в том числе и от рака. Из 10 млн. человек за 20 лет от онкологических заболеваний умерло примерно 500 тысяч человек. Но, если эти люди умерли после Чернобыля, совсем не значит, что они умерли от Чернобыля. Это — та самая спонтанная онкосмертность, о которой мы говорили, и которая не имеет никакого отношения к чернобыльской радиации. Какие мотивы были у журналистов Гардиан, трудно сказать. Просто заблуждение, пиар-ход или что-то другое. Возможно, они положились на экспертов Greenpeace International. Но в отличие от серьезных ученых, которые отвечают своей репутацией и карьерой за каждое слово, общественные экологи могут высказывать любую, самую сумасшедшую гипотезу, не рискуя ничем. Одна из таких гипотез несколько лет назад озвучивалась, например, А. В. Яблоковым — в результате Чернобыльского облучения заболеваемость СПИДом в США выросла на 18% (опубликовано, черным по белому). Есть и другая мотивация: речь идет о зависимости значительного числа затронутых аварией граждан от социальной политики государства. Выводы науки о сравнительно малом масштабе радиологических последствий объективно находятся в другой не социальной плоскости. Детальный разговор на эту тему предстоит на одной из следующих пресс-конференций. 5) Коротко о последствиях для окружающей среды Проблем для окружающей среды и объектов живой природы сегодня нет. При практически полном отсутствии антропогенного давления зона отчуждения стала уникальным заповедником биоразнообразия. Есть ограничения в природопользовании (проблемы зоны отчуждения), есть проблемы в сельском и лесном хозяйстве, водопользовании. Они четко очерчены и хорошо прогнозируемы. Необходимы контроль и регулярное сокращение этих территорий.