ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ: ТЕОРИЯ И МЕХАНИЗМЫ РАЗВИТИЯ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ЭКОНОМИКИ И ФИНАНСОВ»
КАФЕДРА ОБЩЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
И.К. КЛЮЧНИКОВ
О.А. МОЛЧАНОВА
О.И. КЛЮЧНИКОВ
ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ:
ТЕОРИЯ И МЕХАНИЗМЫ
РАЗВИТИЯ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
ЭКОНОМИКИ И ФИНАНСОВ
2012
ББК 65.261
2
К 52
Ключников И.К.
К 52
Финансовые центры: теория и механизмы развития / И.К. Ключников, О.А. Молчанова, О.И. Ключников. – СПб. : Изд-во СПбГУЭФ,
2012. – 330 с.
ISBN 978-5-7310-2852-3
Монография посвящена истории, современному состоянию и перспективам развития финансовых центров. Одна из главных ее задач – сопоставление и хронология процессов срастания финансовых рынков с городским пространством.
Денежные коммуникации разбираются под углом зрения теорий финансового посредничества и цикличности, а также с учетом развития городской среды с ее архитектурой, транспортом, качеством жизни, культурой.
Анализируются основные изменения на геополитической карте капитала, выделяются точки и причины роста и спада финансовой активности у городов.
Предназначено интересующимся финансовыми центрами, а также историей и современным состоянием финансового рынка, глобальными проблемами, кредитной культурой и вопросами экономического лидерства.
ББК 65.261
Рецензенты: д-р экон. наук, проф. А.С. Селищев
д-р экон. наук, проф. В.А. Лялин
ISBN 978-5-7310-2852-3
© СПбГУЭФ, 2012
ОГЛАВЛЕНИЕ
3
ВВЕДЕНИЕ .............................................................................................................. 4
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы анализа финансовых
центров ................................................................................................................... 10
ГЛАВА 2. Эволюция экономической мысли и логика развития финансовых
центров ................................................................................................................... 23
ГЛАВА 3. Теория развития финансовых центров в системе знаний .................. 35
ГЛАВА 4. Теория посредничества финансовых центров .................................... 43
ГЛАВА 5. Теория репродукции финансовых центров......................................... 62
ГЛАВА 6. Роль денежных механизмов в развитии финансовых центров .......... 67
ГЛАВА 7. Некоторые предположения о роли денег в развитии финансовых
центров ................................................................................................................... 81
ГЛАВА 8. Инфляционные механизмы перераспределения финансового
капитала .................................................................................................................. 88
ГЛАВА 9. Центральные банки и финансовые центры ...................................... 104
ГЛАВА 10. Проблемы ценообразования в финансовых центрах...................... 109
ГЛАВА 11. Дополнительные вопросы определенности финансовых столиц ... 114
ГЛАВА 12. Циклы и финансовые центры .......................................................... 130
ГЛАВА 13. Отличия и сходства двух кризисов: 1929–1933 гг. и 2007–2009 гг. . 144
ГЛАВА 14. Перестановки и модернизации финансового мира ........................ 148
ГЛАВА 15. Этапы и условия становления мировых финансовых центров ...... 157
ГЛАВА 16. Влияние плотности населения на насыщенность капиталом ........ 178
ГЛАВА 17. Мировые финансовые центры на геополитической карте мира.... 194
ГЛАВА 18. Финансовая топография городов .................................................... 207
ГЛАВА 19. Рыночная структура финансовых центров ..................................... 229
ГЛАВА 20. Институциональная среда финансовых центров ............................ 267
ГЛАВА 21. Назначение финансовых посредников ............................................ 282
ГЛАВА 22. Перестройка материально-технической базы финансовых
посредников .......................................................................................................... 290
ГЛАВА 23. Биржи – организующее звено финансовых центров ...................... 296
ГЛАВА 24. Основные принципы формализации и проектирования
посреднических функций финансовых центров ................................................ 308
ЗАКЛЮЧЕНИЕ .................................................................................................... 325
ВВЕДЕНИЕ
4
Целью предлагаемого нашего исследования является определение механизмов функционирования финансовых центров с позиции не только финансовой теории и финансовых рынков, но и городской среды и культурного капитала, а также геополитических процессов, которые меняют финансовую карту
мира и по-новому расставляют узловые пункты капитала.
Феноменально быстрый рост городов и ускоренное развитие финансовых
рынков заслуженно приковывают внимание не только ученых, политиков, государственных чиновников, бизнесменов. Городская среда обитания наполняется банками, страховыми компаниями, инвестиционными фондами, биржами.
Они распространяют свое влияние на горожан, и результаты их деятельности
становятся достоянием не только специалистов, но и всего населения. Существует большой разброс терминов, используемых для описания этих процессов.
Среди них все более популярным становится – «финансовый центр», который
нередко определяется как «столица капитала»1. Главная задача книги – разработка теоретико-методологического подхода к изучению финансовых центров
на базе сопоставления и хронологии финансовых экономик различных городов,
с выделением последовательных переходов финансовых рынков и условий их
закрепления за основными мегаполисами. Такой подход позволяет поставить на
научные основы исследование основных принципов и механизмов функционирования столиц капитала.
В книге рассматривается география распределения финансового капитала
с трех позиций: предпочтений капитала, уровня развития территорий и связанной с этим их дифференциации. Первая характеризует причины движения
капитала и условия смены финансовых лидеров, вторая – результат движения
капитала, третья – асимметрии и неравномерности территориального его распределения. Но над всеми тремя позициями возникает четвертая, вполне узнаваемая с первого взгляда, – финансовый центр. Предложенный авторами подход позволяет выделить механизмы функционирования и построить основы
теории развития финансовых центров с позиции не только финансовых институтов и рынков, но и городской среды, культурного капитала, законодательства,
качества жизни и организации быта.
Финансовый центр имеет два формально взаимоисключающих начала:
финансовый капитал и город 2. Но на практике они вполне взаимосвязаны, более
того, – переплелись и представляют собой неразрывное целое, которое выражено понятием «финансовый центр». Книга экзаменует не столько конкуренто1
В книге понятия «финансовый центр» и «столица капитала» часто взаимозаменяемы; тем не
менее, авторы осознают их различия, и в тех местах, которые необходимы для более точной
характеристики развития финансового капитала, проводят различия между финансовыми
центрами, мировыми финансовыми центрами, столицами капитала и региональными финансовыми центрами, а также глобальными городами, мегагородами, мегаполисами, суперцентрами и оффшорными зонами.
2
Фактически только небольшая часть города относится к финансовому центру. Основная же
его часть имеет другое назначение и выполняет другие функции, но все вместе они должны
соответствовать финансовым интересам и целям.
5
способность крупнейших городов в деле привлечения капитала, сколько пространственную организацию финансового рынка и ее роль и участие в перераспределении денежного богатства для ускорения экономического развития. С
этой целью к исследованию привлекаются как экономические, так и неэкономические обстоятельства, влияющие на притяжение капитала в те или иные города, характеризуются интересы и мотивы, связанные с пространственным размещением финансового капитала. Срез финансового хозяйства городов в статике и в потоке предметных и человеческих составляющих – это не одно и то же.
Только в живом взаимодействии и территориальном распределении учреждений, инструментов, капитала и людей раскрывается финансовый рынок, определяется его содержание и связь с городским пространством, устанавливаются
конкретные размеры, а также перспективы перехода в новое состояние.
Основные требования капитала к финансовым центрам достаточно просты; они сводятся к рыночным свободам и удобствам для обращения. Для того
чтобы раскрыть суть этих принципов и проиллюстрировать их практическое
применение, в книге решались различные задачи. Среди них – финансовое посредничество и механизм ценообразования в финансовых центрах, а также роль
денег и денежного обращения, циклов, городской и финансовой среды, соотношения рынка и государства на различных этапах развития. С этой целью
предлагается не столько философское осмысление пространственного размещения капитала, сколько вполне конкретное и экономическое, местами социально-экономическое, политэкономическое и даже культурологическое описание работы финансовых центров.
Книга создавалась с учетом изменений геополитической карты капитала,
городского пространства и финансового капитала, а также последних достижений в науке. Особое внимание уделялось переосмыслению работы финансовых
посредников и распространению финансовой информации, а также вопросам
сетевой экономики и поведенческих финансов. Анализ финансовых центров
строился с учетом изменений в мейнстриме экономической науки. С этой целью прослеживался ее переход от слепого следования кейнсианским постулатам к более внимательному отношению к монетаризму и дерегулированию. Не
оставлен в стороне и кризис последнего, который во многом был спровоцирован событиями 2007–2009 гг. и последующим восстановлением мирового хозяйства. Основные положения посредничества финансовых центров были рассмотрены под углом зрения набирающей силу австрийской экономической
школы, но с учетом опыта государственного воздействия на жизнь городов и
финансовую сферу.
Концентрация финансового капитала в городах имела место во всех странах, ставших на путь развития капитализма, и сущность его для всех государств
во многом была сходной с учетом наличия и величины внутренних источников
относительно избыточного капитала. Однако внешние и внутренние факторы
привлечения капитала везде были различными, но всегда исходными служили
те, которые определяли свободу и предоставляли большие удобства для его
обращения. Особенности экономики, географического расположения, социальной организации, политического устройства и, конечно, урбанизации, быта и
6
культуры придавали неповторимые черты концентрации капитала в городах.
История данных явлений и процессов весьма противоречива. Она имеет разнообразную окраску, проходит разные этапы, и последствия ее также не похожи
друг на друга.
В XVIII в. лучших результатов достиг французский капитал, и тогда Париж возглавил европейские финансы. В XIX в. капитал завоевал свободу в Англии, и Лондон первенствовал в финансовом мире. В XX в. привилегии получил
североамериканский капитал, и лидером стал Нью-Йорк. Во второй половине
прошлого века в целом ряде стран появился значительный избыток капитала, и
он перешел в наступление – приобретал экономические, политические и идеологические свободы, и тогда сформировалась сеть финансовых центров, которую возглавили Лондон, Нью-Йорк, Токио, а потом и Сингапур и Гонконг. В
XXI в. лидеров догнали новые города, что привело к дальнейшим структурным
изменениям в территориальной расстановке финансового капитала.
Традиционные финансовые центры постоянно испытывали проверку на
прочность. Они менялись под натиском нуворишей и возродившихся старых
центров: Шанхай, Дебаи, Катар, так же как и Амстердам, Брюссель, Вена, Париж, Франкфурт, вступили в схватку за финансовую славу. В ход пускались
также неэкономические обстоятельства: политические игры и прямая сила, а
также идеологические, религиозные и культурологические обоснования и
приемы. Они постоянно использовались в погоне за финансовым лидерством,
впрочем, так же как и для его утверждения и закрепления. Капитал стремился к
симметрии финансовой силы и экономических и неэкономических привилегий,
что достигалось далеко не всегда. Дело не столько в его повышенной привередливости, сколько в чрезвычайно жестком отборе и постоянно усиливающейся
конкуренции. Финансовые сражения протекали бурно и представляли собой
меняющуюся, внешне пеструю картину, где сложно выделить и точно указать,
что способствовало, а что тормозило в каждый данный момент финансовое лидерство.
В работе предпринята попытка определить системно- и структурнообразующие, а также узловые моменты, которые участвовали в отборе благоприятных и неблагоприятных условий для становления и развития финансовых
центров. С этой целью рассматривается посредническая их функция, а также
условия их воспроизводства и цикличности. Все это позволило фиксировать и
даже создать начальную классификацию последовательности и факторов, которые участвовали в переходе мегаполисов в стан финансовых лидеров. Строго
говоря, во многом сходную задачу ставили специалисты The Z/yen Group3, когда разрабатывали методику рейтингования финансовых центров. Однако в
книге данный вопрос рассматривается не столько с практических, сколько с
теоретических позиций. Поэтому в главу угла поставлена проблема финансового посредничества, что позволило предложить методологический аппарат ис3
Ведущий коммерческий мозговой трест City of London; с марта 2007 г. выпускает дважды в
год (в марте и сентябре) The Global Financial Centres Index, который по определенным параметрам классифицирует основные финансовые центры.
7
следования мировых финансовых центров с позиции финансовой науки и, в частности, теории финансового посредничества. Такой подход к исследованию
территориального господства финансового капитала является принципиально
новым, и он предоставляет широкое поле для его анализа не столько со стороны
соответствующих институтов и рынков, сколько под углом зрения развития городского пространства.
Два безусловных лидера – Лондон и Нью-Йорк не сдают позиций во всех
рейтингах как финансовых, так и глобальных и культурных столиц мира. В
России последние двадцать лет наибольшую свободу и устойчивость имела далекая от финансов сфера – Интернет. И она показала пример небывалого роста.
Интернет был свободен от государственной опеки и результат не замедлил сказаться – по уровню развития и числу его пользователей мы заняли одно из ведущих мест в мире. Государство взяло на себя заботу развития Интернета на
периферии, где из-за малочисленности пользователей частный капитал не получал достаточный доход и не был заинтересован в работе. Такая государственная миссия позволила повысить позиции страны в мировом интернетсообществе и поднять уровень информационного обеспечения и обслуживания
населения. Аналогии вполне уместные – возможен учет опыта при разработке
программы учреждения в Москве финансового центра. Свободы и удобства для
капитала, поддержанные государством, могут подготовить условия для становления нового международного финансового центра. Его назначение не сводится
к простому признанию страны на мировой финансовой арене. Международный
финансовый центр позволит открыть новые и более широкие перспективы в деле мобилизации капитала в направлении ускорения экономического роста и диверсификации хозяйства. Однако пока еще не осознана необходимость подготовки условий для формирования в стране не одного, а целой системы субординированных и совместно работающих в региональных и международных
масштабах финансовых центров, что позволит подготовить новые точки роста,
типы и механизмы развития.
В книге не столько разбирается деятельность отдельных финансовых
центров, сколько рассматривается их система – анализируется опыт совместного развития: все финансовые центры рассматриваются как единый финансовый
механизм с выделенными и территориально закрепленными узловыми устройствами, в той или иной степени обособленными и, вместе с тем, взаимосвязанными и взаимозависимыми с учетом кооперации и конкуренции.
Наряду с переходом к глобальному господству, во многих странах формируется сеть финансовых центров, ориентированных на внутренние потребности. В Китае успешно работают следующие финансовые центры: Шэньчжэнь
(32 место в рейтинге мировых финансовых центров), Пекин (26 место), Шанхай
(8 место) и, конечно, Гонконг (3 место). К ним подтягиваются еще несколько
мегаполисов на юге страны с четкой региональной направленностью, но постепенно включающих в орбиту своих интересов и внешние связи. В США – кроме Нью-Йорка заметные позиции заняли Чикаго (7 место), Бостон (11 место),
Сан-Франциско (12 место) и Вашингтон (15 место). В Германии – наряду с
Франкфуртом (13 место), в котором расположен Центральный банк Европей-
8
ского сообщества и находится крупнейший рынок еврооблигаций, выделяется
Мюнхен (19 место), а за ним следует Гамбург.
По своей сути любой мегаполис для определенного региона служит финансовым центром. Что для этого необходимо? И какую выгоду от этого имеет
страна, в которой находится такой центр? В книге не только поставлен целый
ряд вопросов, связанных с установлением необходимых и достаточных условий
становления финансовых центров, с их соотношением с денежной определенностью и местом национальной валюты в мировом хозяйстве, а также с системой «сбережения – инвестиции», участием в бизнес-циклах, но и проводится
поиск ответов на них. Однако ведущая проблема книги – определить посредническую миссию финансовых центров и раскрыть ее назначение в деле аккумуляции сбережений, привлечения внешних капиталов и их трансформации в инвестиции, т.е. в обеспечении экономического развития, и на такой основе построить механизмы воспроизводства финансовых центров с присущей им цикличностью.
В книге не ставилась специальная задача дифференциации финансовых
центров по их видам на мировые, региональные и оффшорные, а в каждом из
этих видов по определенным подвидам и функциям. Тем не менее, в отдельных
случаях, проводятся разграничения между различными финансовыми центрами
и особенностями их функционирования. Основное же внимание было направлено на решение проблемы финансовый центр как таковой – уникальности их
характеристик, построения основ жизненных циклов, теории развития и механизмов функционирования. При этом основное внимание, конечно, уделялось
классическим финансовым центра, а также новым финансовым центрам с полным набором финансовых функций.
Коренная проблема экономики России Новейшего времени – инвестиционное ускорение экономического роста в направлении диверсификации хозяйства. На таком фоне естественным кажется повышенное внимание к вопросам
становления в стране мирового финансового центра и системы местных финансовых центров. Данные вопросы становятся узловыми пунктами проблемы
обеспечение эффективной работы системы «сбережения – инвестиции», которая отвечает за организацию и направление денежных потоков в сторону хозяйства. Возможным оптимальным условием решения проблемы послужит разработка теории финансовых центров с их посреднической миссией, которая обеспечит широкие возможности для развития страны и форсирования экономического роста, повышения ее финансовых, а вслед за ними общеэкономических и
политических позиций на мировой арене. С макроэкономической и методологической позиции теория финансовых центров и опыт завоеваний Санкт-Петербургом сто лет назад финансового лидерства (третье-четвертое место в Европе)
предоставляют необходимую платформу для разработки новых механизмов
экономического роста. Не менее важным является использование данной теории и прошлого опыта для закрепления геополитического лидерства, выработки геостратегии и условий финансовой безопасности страны. Теория финансовых центров и прошлый финансовый опыт Северной Пальмиры показывают
направления привлечения и использования глобальных сил капитала для выде-
9
ления и возвеличивания естественных преимуществ России на международной
арене. Повторение успеха нельзя программировать, но можно применить и
приложить богатый опыт к современным российским реалиям и добиться таким
способом максимальной отдачи уникального потенциала страны.
Структурное построение книги отвечает ее цели и поставленным задачам. Первоочередное внимание уделяется стоимостным характеристикам финансовых центров. Под таким ракурсом выделяется их посредническая функция, которая рассматривается в связи с качественными и количественными изменениями капитала и особенностями его ценообразования в столицах капитала. К стоимостным свойствам финансовых центров также относятся вопросы,
связанные с денежной их определенностью, цикличностью и воспроизводством. После уточнения особенностей движения стоимости в финансовых центрах последовательно совершается переход к социально-культурным, территориальным, городским, рыночным и институциональным их характеристикам.
Все вопросы их развития рассматриваются с учетом основных положений поведенческих финансов и австрийской экономической школы. Тем не менее, с
целью системного освещения проблемы используются выводы классической
теории капитала, денег и кредита, а также неокейнсианской теории с привлечением последних достижений экономической науки в смежных отраслях. Там,
где исследуются вопросы культурного капитала, привлекаются положения
культурологических теорий, зональной организации коммерции – градообразующих концепций, географии распределения капитала – геополитики и глобального хозяйства.
Основное внимание в книги фокусируется на теоретико-методологических вопросах и практике развития финансовых центров. Опыт системного анализа базовых принципов их работы со стоимостных, поведенческих, геостратегических, территориальных и институциональных позиций может способствовать решению вполне утилитарных задач, связанных с построением в Москве
Международного финансового центра, а в стране системы региональных финансовых центров.
10
«Наше время восстает против безжалостной неизбежности
специализации, а потому вопиет о синтезе, причем нигде так
громко, как в общественных науках, в которых так велик удельный
вес непрофессионального элемента»
Йозеф Алоиз Шумпетер4
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
АНАЛИЗА ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Предмет «финансовые центры» призван занять особое место в современной финансовой науке. Крупнейшие города задают основной настрой финансовому рынку, технически и организационно обеспечивают становление современной системы трансформации сбережений в инвестиции и особым образом
оптимизируют работу оптового звена финансового посредничества. Они устанавливают современную концепцию финансовой коммерции, становятся своеобразными эталонами мировой финансовой культуры и служат образцом развития капитала в сфере обращения. Финансовые центры – это не просто скопление финансовых учреждений и капиталов в городах, но и пристанище слухов,
увлечений, идей, а также место творчества, безрассудных поступков и трат, сочетаемых с расчетливостью, трезвостью, бережливостью и повышенным прагматизмом. Как все это сочетается и отражается в обороте капитала, в цене привлеченных инвестиций и заемных средств? Каким образом города становятся
финансовыми и, в то же самое время, креативными, сохраняя и приумножая
свою привлекательность? Какие условия необходимы для того, чтобы города не
столько поглощали капитал, сколько производили его в избытке, привлекали и
оптимально распределяли его между участниками рынка? По замыслу авторов,
предлагаемая книга призвана направить финансовую науку в русло поиска ответов на поставленные выше вопросы.
Теорию развития финансовых центров можно представить как философское осмысление взаимодействия финансового и культурного капиталов, помноженного на городское развитие. С первого взгляда такая конструкция кажется излишним словесным нагромождением и искусственным усложнением и
так непростых явлений и достаточно запутанных процессов. Но на самом деле
она служит определенным целям – позволяет направить финансовую науку в
русло изучения пространственного размещения фондов, городских механизмов
притяжения и отталкивания капиталов. Такой подход обязывает включить в
теорию финансов также урбанистические, социологические, культурологические
явления и процессы. В результате получается своеобразная «смесь», которая
формализуется с философских и политэкономических позиций и поддается моделированию зависимостей между капиталом и разнообразными, в том числе,
внешними по отношению к нему условиями. В предмет финансовой науки предлагается включить пограничные с ней, а также многие непривычные для нее обстоятельства, что позволяет сделать важные выводы и найти новые пути объяснения многим результатам развития как финансового капитала, так и городов.
4
Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. – М., 1995. – С. 84.
11
Предлагаемая авторами теория развития финансовых центров способна
бросить вызов традиционным, дифференцированным по направлениям научным знаниям, и даже революционизировать представление о финансовой науке
в целом.
Гигантизм и экстерриториальность финансового капитала постоянно вызывает недоверие к возможностям личности влиять на его судьбу. Ограниченность человеческих возможностей, даже миллиардеров и влиятельных правителей создают иллюзию не мотивированного и независимого от интересов людей
выбора капиталом соответствующих городов для своего базирования. Однако
человеческое участие в становлении и развитии финансовых центров никогда
не исчезало. Напротив, его роль постоянно росла. По сути, оно является определяющим – постоянно возрастает зависимость крупнейших городов и их финансовых рынков от поступков и поведения финансистов, от деятельности горожан, регулирования чиновников, творчества законодателей и инициатив политиков. Но не только люди, но и финансовые институты и государства – активные игроки финансовых центров. Но их позиции различны. Если банки и
другие финансовые учреждения напрямую опосредуют финансовый капитал, то
горожане оказывают косвенное влияние на его движение, но и оно чрезвычайно
важно, как и игры, которые организуют основные участники финансового рынка.
Сквозь века, со времен денежно-торгового могущества Древнего Рима до
современной финансовой цивилизации с денежными столицами в Лондоне и
Нью-Йорке возводились здания сначала торговых и денежных, потом кредитных и биржевых, а в последнее время финансовых центров. Разными способами
утверждалось и поддерживалось их доминирование. Сначала в ходу были не
столько деньги, сколько оружие. Политическая сила всегда, и в прошлом, и в
настоящее время, привлекалась для поддержания господства финансового капитала и его столиц. Все чаще основным принципом их возвеличивания становилось финансовое богатство, скорость его оборота и темпы прироста. История
финансовых столиц – это история не только власти и силы, но и циклического
развития финансового капитала и, конечно, городов – центров его притяжения.
В основе становления центров находились не только деньги, но и предпринимательская инициатива и креативность горожан, культурный капитал, который
срастался с городским пространством, хозяйственной и бытовой средой и умножался на силу банков, бирж, страховых компаний. С рождением современных средств коммуникации новейшая история столиц капитала стала переплетаться с финансовой информацией, передовой финансовой технологией и новыми финансовыми продуктами.
С формальных позиций финансовые центры представляют собой скопление в отдельных городах ведущих финансовых посредников. Почему они выбирают те, а не другие места для своей деятельности? Что их привлекает? Скопление штаб-квартир банков и инвестиционных компаний и фондов в отдельных мегаполисах не случайное явление. Оно определено разнообразными
обстоятельствами, среди которых экономические факторы дополняют и конкурируют с неэкономическими. В отдельных городах насыщенность финансовыми посредниками достигала критической массы. Тогда возникал феномен «ми-
12
ровой финансовый центр» и дальнейшее развитие сопрягалось с качественными
преобразованиями в жизни городов, посредников и капитала.
С марта 2007 г. ведется учет сначала по 46, а в 2012 г. уже по 77 финансовым центрам. Но только первые полсотни из них являются признанными мировыми лидерами, а остальные сохраняют национальный статус, но и у них заложен потенциал для глобальных изменений – переход к столичному статусу.
Знаменательно, что среди показателей, по которым рассчитываются финансовые рейтинги городов финансовый капитал занимает четвертое среди пяти позиций5. Основные же показатели определяют привлекательность города для
финансового капитала и формально не связаны с его деятельностью.
Наряду с финансовыми центрами существуют оффшорные зоны. Целый
ряд таких зон по масштабам деятельности, как, например, Джерси (21 место в
рейтинге финансовых центров) или Каймановы острова (40 место), относятся к
финансовым столицам. Тем не менее, несмотря на огромные капиталы, сконцентрированные в оффшорных зонах, их назначение принципиально иное и
служит больше закулисной деятельности капитала и налоговой минимизации,
которые специально не рассматривается в данной книге. В первом списке, составленном в 2007 г., в пятерке ведущих финансовых центров находились Лондон, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур и Цюрих6. В настоящее время сохранили
свое лидерство первые четыре центра, а Цюрих с пятого места перешел на шестое, уступив свою позицию в списке Токио. За первой пятеркой следуют Цюрих, Чикаго, Шанхай, Сеул и Торонто. В Швейцарии, наряду с шестым по
уровню финансовой активности Цюрихом, находится еще и Женева, которая в
рейтинге занимает 14 место. Поскольку Цюрих и Женева зачастую действуют
совместно7, то совокупные активы позволяют поставить их непосредственно
сразу же за Лондоном и Нью-Йорком. Среди финансовых центров на 65 месте
находится Москва, а на 73 – Санкт-Петербург8. Ровно сто лет назад СанктПетербург был знаковой финансовой столицей, и оказывал огромное воздействие на мировое хозяйство 9. Прежде чем перейти к финансовому лидерству,
5
Учет ведется по пяти группам показателей: 1) качество рабочей силы (основные показатели –
профессионализм и квалификация служащих, гибкость трудового рынка, качество бизнес
образования); 2) бизнес-окружение (регулирование, налогообложение, коррупция, экономические свободы, условия старта бизнеса); 3) рыночные возможности (разнообразие финансовых продуктов, объем финансового рынка, наличие финансовых услуг); 4) развитие инфраструктуры (цена недвижимости, развитие транспортной сети); 5) конкурентоспособность
(уровень цен, качество жизни и др. экономические показатели). Развитие финансового капитала занимает только одно из пяти мест, по которым рассчитываются позиции финансовых
центров, а остальные показатели отражают состояние пограничных с ним явлений и процессов.
6
The Global Financial Centres Index 1. – March 2007.
7
В банковской сфере известен также небольшой швейцарский городок – Базель, в котором
находится Банк международных расчетов и так называемые Базелевские комиссии. Если
первый стал ведущим глобальным мониторинговым центром банковской сферы, то вторые –
законодателями мировой банковской учетной и отчетной политики, разработчиками показателей стабильности, рисков и достаточности собственного капитала банков.
8
The Global Financial Centres Index 11. – March 2012. В 2011 г. 61 и 71 места соответственно.
9
«Петербургский» финансовый капитал участвовал в железнодорожном строительстве не
только в России, но и в Китае, Средней Азии, Персии, на Балканах, Южной Африке, а также
пытался осваивать земли в Палестине, в Северной и Латинской Америке.
13
Санкт-Петербург был сердцем аристократии и чиновников. Однако с момента
основания уже развивались торговля и ремесленничество, а после 1860-х гг. –
промышленность, акционерное, банковское, биржевое и страховое дело. К XX в.
именно с их помощью город превратился в европейскую финансовую столицу.
Изменения, которые происходят в стане столиц капитала, не случайны.
Они определены законом неравномерного развития, постоянным соперничеством и переделом сил, изменениями конкурентных позиций финансовых посредников. Мы живем в мире контрастов. Небольшое число городов сосредоточили основную массу финансового и культурного капитала, в то время как
большинство населенных пунктов и стран располагают значительно меньшими
ресурсами. Но даже среди столиц капитала наблюдаются значительные контрасты: три первых финансовых центра по размерам совокупных активов значительно опережают десяток последующих. А первая десятка финансовых центров собрала больше капитала, чем последующие 65. Наличие такого высокого
уровня концентрации вызывает целый ряд вопросов, среди которых заметно
выделаются следующие: опасно ли сосредоточение капитала в финансовых
центрах для стран, в которых такие центры отсутствуют, или уровень финансовой активности относительно низкий? Возможно ли перераспределение капиталов между этими двумя группами стран? Насколько данная проблема связана с
вопросом финансовой безопасности страны? В работе нет однозначных и прямых ответов на поставленные вопросы, но из всего рассуждения можно сделать
вполне определенный вывод – вопросы учреждения финансовых центров относятся к приоритетным задачам современности.
Задача первой главы – наметить тематику всей книги, чтобы потом перейти к последовательному показу развития финансового посредничества, рециркуляции и цикличности финансовых центров. С этой целью выясняется
возможность применения теории финансового посредничества к анализу финансовых центров. Потом разбираются некоторые ее аспекты, связанные с участием в формировании полезности и цены новых видов финансовых контрактов. С этой целью теория финансового посредничества применяется к анализу
финансовых учреждений и определению роли финансовых центров в создании
новой стоимости. На такой основе строится новая конструкция финансового
посредничества с распространением ее на финансовые центры, которая в книге
определяется как коллективное посредничество. Такой подход позволяет уточнить роль и конкретизировать позиции финансовых центров в хозяйстве. Далее
выясняются особенности воспроизводства финансовых центров и связанные с
этим циклические их колебания, а также воздействие финансовых центров на
основные кризисные процессы современности.
В своем простейшем виде большинство крупных городов являются финансовыми центрами. Там сосредоточены различные финансовые учреждения;
там же можно получить ссуду, застраховать имущество, произвести необходимый платеж. С развитием коммуникаций все эти операции все ниже спускаются
по социальной и, если можно так выразиться, городской лестнице. Они получают розничный статус также и потому, что многие денежно-расчетные, кредитные и даже финансовые операции переходят в разряд повседневных и их
14
можно получать, например, через Интернет. Рынок финансовых услуг постоянно развивался и вширь, и вглубь, и он никогда не был простым и постоянно
включал в свою орбиту новые слои общества, компании, продукты, рынки.
В настоящее время рыночную иерархию капитала возглавляют финансовые центры. Став достоянием крупных городов, они сосредоточили штабквартиры основных финансовых институтов. Доказательством тому, что финансовые центры находятся в самом сердце финансового рынка и определяют
его общее состояние, может служить то обстоятельство, что там собирается и
оттуда исходит вся финансовая информация, туда стекаются основные капитала
и там же они распределяются, а также там создается добавочная стоимости и
происходит рост финансового капитала. Именно последние два обстоятельства
(производство стоимости и рост капитала) являются особым предметом исследования в книге. Их анализ позволил по-новому определить роль финансовых
центров в механизме роста финансового капитала и увеличения мирового валового продукта.
Финансовые рынки множатся и специализируются. Рост финансового
оборота и требования престижа повсеместно побуждают финансовые институты строить все более крупные здания. Гонка в высоту – одна из особенностей
финансовых центров. Но они отличаются не только наличием высотных зданий, многие из которых получили названия «мировые торговые центры», «мировые финансовые центры» или «мировые финансовые и торговые центры»,
которые сами по себе уникальны и вошли в число достопримечательностей
многих городов. Гораздо более важным является их деятельность, капиталы и,
конечно же, люди и общая городская среда. Мегаполисы предоставляют необходимое пространство или, напротив, сдерживают оборот финансового капитала тысячами разнообразных способов, многие из которых порой кажутся незначительными, и на непосвященный взгляд являются мелкими и недостойными
для внимания. Но многие «мелочи» такого рода могут быть решающими в деле
притягивания или отторжения капитала городами.
Несмотря на объективное доминирование финансовых центров и в силу
этого необходимость выделения их в качестве особого раздела финансовой теории, они все еще находятся в стороне от активного научного поиска не только у
отечественных, но и зарубежных специалистов и отданы на откуп в основном
политикам и журналистам. Первое, с чего следует начать при их изучении, –
определить теоретические положения, которые главенствуют при анализе столиц капитала. Для этого следует выделить те концепции, которые применимы к
разбору и анализу финансовых центров и используются в данной книге. Во
второй половине прошлого века доминирующее положение в экономической
теории занимала концепция общего равновесия, которая рассматривала рынки в
их взаимосвязи10. В настоящее время отдельные положения данной теории
только начинают применять к анализу финансового рынка, но еще далеко до их
использования для рассмотрения финансовых центров. Вместе с тем финансо10
Сэндлер Т. Экономические концепции для общественных наук: Пер. с англ. – М.: Весь
мир, 2006. – С. 22 (376 с.).
15
вые центры предоставляют новое поле для подтверждения действия данной
теории, и она позволяет открыть условия действия тенденций, которые как связаны со стабильностью, устойчивостью и равновесием, так и способны разрушать их. Поэтому весьма интересно приложение данной концепции к анализу
рыночных систем, образованных финансовыми центрами. В экономической
науке на смену методу исследования изолированных рынков пришел анализ
общего равновесия, в рамках которого учитывается взаимосвязь между рынками11. Его приложение к анализу взаимоотношений финансовых центров друг с
другом позволяет понять некоторые закономерности совместной работы различных центров. Более поздние положения сетевой экономики 12 раздвигают
границы анализа центров, и разрешают ранжировать и представлять их в качестве главных финансовых узлов мирового хозяйства.
В финансовых центрах многое определяет информация. Движение финансового капитала без должного информационного обеспечения бессмысленно. Информация – не только основа и жизненная среда, но и исходная база как
для формирования привилегий для тех, кто имеет к ней доступ, так и построения теории посредничества мегаполисов. Привлечение концепция асимметричной информации13 к нашему анализу позволяет углубить понимание способов и
направлений распределения финансовых активов. Растет понимание, что в финансовых центрах не только нарастают неравномерности и диспропорции, но
там также повышается эффективность перераспределения капитала, оптимизируются многие явления и повышается качество обслуживания, т.е. приходит
осознание, что они ответственны за крайне противоречивые и формально несо11
Данные положения разработаны Россом Старр (Starr R. General Equilibrium Theory: An Introduction. – US: Academic Press, 1989. – 351 p.) и Кеннетом Эрроу (Р. 1921 г.) в 1972 г. Последний совместно с Джоном Хиксом получили Нобелевскую премию (в то время К. Эрроу
был самым молодым лауреатом среди экономистов – 51 г.). К. Эрроу после Второй мировой
войны был наиболее влиятельной фигурой в неоклассической экономической теории. Его
самая заметная работа – «Лимиты организации» (Arrow K.J. The Limits of Organization. – New
York: Norton, 1974).
12
Существуют различные подходы и сферы, к которым обращается сетевая экономика. С позиции открытости и закрытости систем и развития знаний сетевая экономика рассмотрена в
работе: Boyett J.H., Boyett J.T. The Guru Guide to the Knowledge Economy: the Best Ideas for
Operating Profitably in a Hyper-competitive World. – N.Y.: John Wiley& Sons, 2001; информационные аспекты рассмотрены в работе: Kelly K. New Rules for the Wired Economy. – N.Y.,
1998; инфраструктурные и «цифровые» перспективы: Tapscott D. The Digital Economy. – US.:
McGraw-Hill, 1996; общие аспекты сетевой экономики: Nagurney A. Network Economics. An
Introduction. – Amherst (MA, US): Unov. of Massachusetts, 2002. – 34 p.
13
Нобелевскую премию по экономике в 2001 г. «за вклад в анализ рынков с асимметричной
информацией» получили Джордж Акерлоф, Майкл Спенс и Джозеф Юджин Стиглиц
(Stiglitz J.E. Peer Monitoring and Credit Markets // A Symposium Issue on Imperfect Information
and Rural Credit Markets // The World Bank Economic Teview, Vol. 4, No.3, September 1990. –
351-366; Stiglitz J.E. Information and the Change in the Paradigm in Economics // Nobelprize.org. –
2001. – http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2001/stiglitz-lecture.html;
Stigler G.J. The Economics of Information // Journal of Political Economy. – 1961. – № 3 (69). –
Р. 213-225; Spence M. Job Market Signaling // Quarterly Journal of Economics (The MIT Press). –
1973. – № 3 (87). – Р. 355-374).
16
вместимые процессы. Тем не менее, в теории достаточно простые и надежные
условия компенсации диспропорциональности находятся еще на стадии только
предположений, поэтому механизмы, способные справиться с нарастающими
финансово-информационными перекосами, еще не созданы. На практике альтернативным методом выравнивания и устранения перегревов являются кризисы14. Они периодически снимали и продолжают снимать определенные напряжения путем ликвидации части финансовых активов и устранения структурных
перекосов. В этом же направлении действует и перекачка через государственные каналы общественного богатства в пользу финансового сектора, которая
проходит под знаками финансовой помощи и инфляционного акселератора
экономического роста.
В экономической науке значительно усилился акцент на стратегическое и
текущее поведение. В результате получили развитие теория поведенческих финансов15 и теория поведенческой экономики 16, использование которых позволяет углубить понимание механизма функционирования финансовых центров с
социальных, культурных и психологических позиций. Финансовые агенты пытаются не только предвидеть ответ других агентов на свои действия, но и активно воздействовать на окружающую среду. С этой целью они переходят к
формированию финансовой и кредитной политики, а также культуры 17. В результате возрастает роль транснациональных банков в решении культурологических проблем, в частности в формировании и продвижении массовой универсальной кредитной культуры 18. С ростом понимания стратегии поведения, рас14
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Финансовые кризисы: теория, история и современность. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2011. – 258 с.
15
Sewell M. Behavioural Finance // University of Cambridge Revue, February 2007 (revised April
2010). – 13 p.
16
По вопросу соотношения теорий поведенческих финансов и поведенческой экономики существует два противоположных подхода. Согласно первому и более устоявшемуся, первая
является составной частью второй. Поведенческая экономика связана с именем Адама Смита
(Теория нравственных чувств – The Theory of Moral Sentiments, Смит А. Теория нравственных чувств. – М.: Республика, 1997. – 351 с). В XX в. неоклассическая школа включила в
предмет анализа вопросы психологии, а в последней четверти прошлого века произошло
формирование поведенческой теория. Позиция приверженцев самостоятельности теории поведенческих финансов строится на том, что по своему значению теория финансового посредничества неразрывно связана с вопросами поведения и психологии финансовых агентов.
Что же касается вопросов рыночных трендов, финансовой конфиденциальности, чрезмерного оптимизма и пессимизма инвесторов, кредиторов и заемщиков, стресса биржевых игроков
и т.п., то они всегда были в центре изучения теории кредита и финансов. Важным аспектом
поведенческих финансов является технический анализ, который при изучении финансового
рынка позволил расширить применение математического аппарата.
17
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Кредитная культура: теория и история. – СПб.:
Изд-во СПбГУЭФ, 2011.
18
Вопросы развития транснациональными банками кредитной культуры проработаны в следующих книгах: Ключников О.И. Транснациональные банки в глобальной экономике. –
СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. – С. 53-58 (192 с.) (раздел: Транснациональные банки в системе кредитной культуры глобального хозяйства); Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Кредит и банки. – М.: Финансы и статистика, 2007. – С. 167-172 (176 с.) (Раздел:
Кредитная культура).
17
ширяется интерес к учету текущих изменений. В основе последних находятся,
наряду с экономическими обстоятельствами, общее состояние, в частности психология людей принимающих решения 19. Эмоции наиболее зримо определяют
биржевое поведение: ажиотажи, паники, следование за лидером – ежедневно
воздействуют на рынок и от них во многом зависит его текущее состояние.
И, наконец, двумя новыми и чрезвычайно важными достижениями экономической мысли, применение которых позволяет углубить понимание финансовых центров, являются переосмысление роли институтов и уточнение позиций финансовых посредников. По сути, это два основных направления изучения структурной основы центров – институциональный и посреднический.
Способ построения институтов, выбранные структуры и установленные, в том
числе законодательством, сети могут влиять на эффективность распределения
финансового капитала, усиливать его притяжение или, напротив, отталкивать.
Финансовые центры отличаются развитой структурой финансовых и инфраструктурных учреждений. Финансовое посредничество – сердце финансовых
центров; поэтому учет положений данной теории и попытки ввести в оборот
новые подходы, предпринятые в книге, необходимы для построения общей картины их функционирования.
Типичная креативная среда, которая во многом создала феномен финансового центра, не слабо поддается анализу со стороны только одной экономической науки. Поэтому широко привлекаются достижения смежных дисциплин.
Особое внимание уделяется достижениям теории культурного капитала, если
рассматривать его в широком смысле как материальные достояния, воплощенное в архитектуре, живописи, а также музыке, театре и многом другом, так и
интеллектуальные и образовательные завоевания. Они являются свидетельствами культурного богатства городов. Нередко в первую очередь именно оно
привлекает профессионалов и предоставляет простор для креативного поиска и
предпринимательской инициативы и его определяющая сила не меньшая, чем
непосредственно наличие многообразных сочленений финансового капитала и
его институтов. В финансовых центрах формируется своеобразная среда «организационного знания». В ней реализуются многие привилегии, стремление получить которые во многом формирует центростремительные силы капитала и
адресует его в столицы капитала. Продолжением данной проблематики служат
исследования, направленные на выяснения роли интуиции и особого предпринимательского «чутья» в финансовых центрах, значение и учетом которых, несмотря на явные успехи построения цифровых рядов, моделирования и финансовой аналитики, возрастает20. Важные элементы гибкости столиц капитала заложены не столько в подвижности и эластичности самого капитала, сколько в
креативности и персонификации его окружения, подсознательности и интуитивности принятия решений. Что касается финансовых институтов и государст19
Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Психология кредита: межсистемный
анализ. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2006. – 85 с.
20
Patterson A., Quinn L., Baron S. The power of intuitive thinking: a devalued heuristic of strategic
marketing // Journal of Strategic Marketing, Vol. 20, No.1, February 2012. – Р. 35-44.
18
венной политики, то их инерционные способности позволяют сдерживать и отчасти выступать в качестве противовесов поспешным и необдуманным поступкам. Концептуальные подходы к пониманию системы «инновации – консерватизм» позволяют найти новые направления анализа деятельности финансовых
центров.
Итак, в центре внимания – финансовое посредничество. В книге специально не ставилась задача по моделированию финансовых центров и формализованного описания посреднической их миссии. Однако, по замыслу авторов,
проведенный анализ подготавливает к последующему решению данной задачи.
С этой целью предлагается разбор экзогенных и эндогенных факторов, влияющих на развитие как отдельных институтов, так и финансовых центров. Подготовлен материал, необходимый для перехода к моделированию ценообразования в финансовых центрах, математическому описанию организационных
структур столиц капитала и механизмов их взаимодействий. Поэтому в завершении анализа работы финансовых центров проводится формализация основных условий их работы.
В книге предлагается классификация финансового посредничества, а
также внешних факторов, воздействующих на его развитие. Предложенная иерархическая структура подходов и рецептов предназначена для лучшего понимания того, как на макроэкономическом уровне отражаются взаимодействия,
которые наблюдаются внутри финансовых центров. В этом же направлении
действует изучение отношений между центрами. С этой целью привлекаются
данные по внешним отношениям с учетом положений сетевой экономики, что
позволяет лучше понять механизмы «совместной работы» финансовых центров.
Дело в том, что сформировалось, по сути, два типа сетей: сеть мировых финансовых центров и сети национальных финансовых центров, каждая из которых
действуют по своим законам, но между ними постоянно появляются точки соприкосновения и нарастают взаимодействия.
Стало уже аксиомой, что популярность рыночных воззрений на развитие
экономики испытывает своего рода циклы, изменяясь под влиянием общих хозяйственной конъюнктуры и развития экономической мысли 21. В условиях более высокого экономического роста в научной литературе, как привило, усиливается кампания против государственных механизмов ускорения и антициклического управления. И, соответственно, резко возрастает тяга к классической
оценке рыночной системы как наиболее эффективном саморегулирующемся и
не нуждающемся в государственных интервенциях типе хозяйственной организации. И, напротив, при очередном обострении противоречий и провалах в развитии ученые вновь и вновь обращаются к кейнсианскому теоретическому наследию, ищут в нем пути выхода из тупиков развития и способы преодоления
кризиса. Переходы от увлечения государственным дирижерством хозяйства к
21
Сорок шесть лет назад сотрудник Института мировой экономики и международных отношений, а ныне профессор Московского государственного университета Валентин Маркович
Усоскин весьма удачно подметил циклическую популярность кейнсианского теоретического
анализа (Усоскин В.М. Теория денег. – М.: Мысль, 1976. – С. 176).
19
запуску его в свободное плавание вообще-то закономерны. Они вполне вкладываются в понятие «экономический цикл» и отражают ход развития хозяйства и
его текущие потребности.
Однако последний Глобальный финансовый кризис стал чем-то вроде исключения из правил. С одной стороны, как и всегда, был провозглашен кризис
системы дерегулирования, основанной преимущественно на неомонетаристской теории. Новые рыночные реалии не привели к возрождению и доминированию кейнсианских доктрин государственных интервенций. Хотя на поверку
упор делался именно на них – общим стала кредитная помощь финансовому
сектору. Её эпицентром стала Федеральная резервная система США. По некоторым оценкам, в наиболее острую фазу кризиса (2007–2009 гг.) она оказала
финансовой помощи отечественному и зарубежному банковскому сектору на
сумму в 9 трлн долл.22 Тем не менее, в среде финансистов сохранялась оппозиция к государственному вмешательству и при первых же возможностях ведущие банки США освобождались от чрезмерной государственной опеки, которая
сопровождала государственные кредиты. К 2012 г. путем возврата кредитной
помощи практически все транснациональные банки США восстановили свою
независимость. Более того, реальностью стала перестройка общей финансовой
архитектуры. Соответственно в экономической науке рыночные теории не уступили пальму первенства государственным, в них несколько изменился ракурс
исследования – было допущено кратковременное государственное вмешательство в экономику, что, по сути, отражало требования и функцию центрального
банка – кредитора последней инстанции. Поэтому приложение теоретических
изысканий к финансовым центрам проводится с учетом нового соотношения
сил между «рыночниками» и «государственниками», а также расширительного
толкования рыночного направления.
В работе за теоретическую основу принимается макроэкономическая модель общеэкономических отношений Роджера Гаррисона, 23 которая построена
на основе работ Людвига вон Мизеса 24, Фридрих фон Хайека 25 и Мюррей Ротбарда26, т.е. в качестве базовой платформы выбрана австрийская экономическая
школа, но с учетом более известных достижений монетаристов (последователей
22
Adalid R., Detken C. 2007, Liquidity Shocks and Asset Price Boom/Bust Cycles. European Central Bank working paper number 732, August 29, 2010.
23
Garrison R.W. Austrian Macroeconomics. A Diagrammatical Exposition. Studies in Economics
No. 5. Menlo Park (California, US). : Institute for Humane Studies, 1978. – 40 p.
24
Mises L. Human Action: A Treatise on Economics. 3rd revised ed.- Chicago: Henry Regnery Co.,
1966. – P. 538-586; Mises L. The Theory of Money and Credit. Ttrans. by H. E. Batson. – New
Haven: Yale University Press, 1953. – P. 339-66; Mises L. Money, Inflation and the Trade Cycle:
Three Theoretical Studies. Trans. By Bettina Bien Greaves, ed. by Percy T. Greaves Jr. – Unpublished papers, 1923, 1928, and 1931. – The Ludwig von Mises Institute.
25
Hayek F. Prices and Production. – New York: Augustus M. Kelley, 1967; Hayek F. Monetary
Theory and the Trade Cycle. Trans. by N. Kaldor and H. M. Croome. – New York: Augustus
M. Kelley, 1966.
26
Rothbard M. N. Man, Economy, and State: A Treatise on Economics. 2 vols. – Los Angeles:
Nash Publishing Co., 1970. – Р. 850-881; Rothbard M. N. America's Great Depression. – Los Angeles: Nash Publishing Co., 1972. – P. 11-38.
20
Милтонна Фридмана). Тем не менее, по возможности, достаточно полно учитываются основные подходы неокейнсианского денежно-кредитного регулирования циклов и экономического роста, а также неоклассическая экономическая
теория.
Основные параметры и механизмы функционирования финансовых центров, которые раскрыты в книге, свидетельствуют об ориентирах их развития и
условиях, при которых капитал достигает необходимых привилегий. Основные
лексические и понятийные конструкции, естественно, построены с учетом интересов, знаний и установок автора. Тем не менее, насколько возможно было,
принимались усилия по минимизации субъективных подходов и оценок. И, еще
одно важное дополнение, – предложенный набор фактов и теоретических рассуждений позволяет отойти от статического и агрегатного к процессному и динамичному видению посредничества финансовых центров.
Нередко представители классической экономической школы современный либерализм представляют в качестве элитной экономической науки, недостаточно популярной у широкой общественности и вынуждающей каждый
раз заново находить себя в новых поколениях. Другая сторона неолиберализма
нередко отражается как социализм для богатых. С позиции классической экономической науки неолиберализм не имеет ничего либерального для остальной
части населения. Тем не менее, либерализм нередко завоевывал популярность у
правящей элиты и получал такие названия, как Рейганомика (по имени президента США Рональда Рейгана, который провозгласил неолиберализм в качестве
своей экономической платформы) и Тэтчеризм (премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер строила свою экономическую политику на базе экономического индивидуализма) либо экономики Laissez Faire или Дональда Трампа27 (поскольку с позиции противников неолиберализма последний возводил
индивидуализм в ранг решающего фактора и, якобы, сводил его к интересам
небольшого числа богачей28).
1 апреля 1947 г. тридцать пять рыночно-ориентированных экономистов,
политологов, философов и журналистов встретились в Швейцарских Альпах на
курорте Монте Питерин. Их собрал Хайек для того, чтобы учредить общество
классических либералов, преданных свободе и способных защищать ее принципы. Среди собравшихся были Милтон Фридман, Флойд Артур Харпер 29,
Людвиг вон Мизез, Хэнри Хазлитт, Франк Найт, Михаэл Полани, Карл Поп27
Дональд Джон Трамп – финансист и во втором поколении строительный магнат, родился в
1946 г., известен своим индивидуализмом и экстравагантным поведением, вел собственную
телевизионную передачу
28
Фактически неолибералы никогда не сводили индивидуализм к интересам небольшой наиболее богатой группы населения, как это пытаются иногда показать их противники (The
Encyclopedia of Libertarianism. Ed. Hamowy R. 2-d ed. – Wash.: Cato Institute, 2008. – 623 p.).
29
1905–1973 гг. – академик, экономист и писатель, известен как основатель Института гуманитарных исследований (Institute for Humane Studies) в 1961 г.в Менло Парк (Калифорния,
США) – классическая либеральная организация «для поддержки достижений свободного
общества». В 1985 г. Институт переехал в Вашингтон (Арлингтон, Виржиния). В 2010 г.
Институт
запустил
сайт
служащий
образовательным
целям
неолиберализма
(http://www.learnliberty.org/).
21
пер30, Леонард Рид, Лионел Роббинс 31, Вильгельм Ропке 32 и Джордж Стиглер33,
многие из которых в дальнейшем стали нобелевскими лауреатами и «иконами»
либерализм34. Открыл собрание американский экономист, швейцарского происхождения Уильям Раппард 35
В последние годы развертывается дискуссия о взаимодействии двух моделей организации финансового бизнеса: Западной, основанной на индивидуализме, и Восточной (этнической, клановой, мусульманской) 36, основанной на
коллективизме37. В последнем случае понимается не коллективизм, который
определяет работу в мировых финансовых центрах, а особый клановый, родовой, религиозный, этнический.
За последние два десятилетия в мусульманском мире появился целый ряд
финансовых центров: Абу-Даби (48 место в рейтинге ведущих финансовых
центров), Бахрейн (57 место), Дебаи (29 место), Катар (38 место), КуалаЛумпур (35 место), Стамбул (61 место), Джакарта (62 место). Однако механизм
их деятельности не отходит от западной модели бизнеса, но включает лишь
30
1902–1994 гг. – австрийский и британский философ и социолог, профессор Лондонской
школы экономики, решал философские проблемы демократии, отрицал псевдонаучный исторический материализм Карла Маркса, находился на позициях социального либерализма.
Die Methodenfrage der Denkpsychologie" (The question of method in cognitive psychology).1928
31
1890–1984 гг. – выпускник Лондонской школы экономики. Теоретические взгляды складывались под влиянием австрийской школы. Основные работы: The great depression, L., 1934;
Economic planning and international order, L., 1937; The theory of economic policy in English
classical political economy, L., 1961; Politics and economics, L., 1963; The evolution of modern
economic theory and other papers on the history of economic thought, L., 1970.
32
1899–1966 гг. – наиболее влиятельный европейский экономист австрийской школы, был
уволен из университета Гитлером, переехал в Турцию, а потом в Женеву – Высший институт
международных исследований, основателем которого был Уильям Раппард.
33
1911–1991 гг. – лауреат Нобелевской премии 1982 г. «за новаторские исследования промышленных структур, функционирования рынков, причин и результатов государственного
регулирования», совместно с Милтоном Фридманом был лидером Чикагской школы экономики. Основные работы: Теория цены (The Theory of Price, 1946), Теория олигополии
(A Theory of Oligopoly, 1964), Очерки по истории экономической теории (Essays in the
History of Economics, 1965).
34
Ebeling R.E. William E. Rappard: An International Man In An Age Of Nationalism // The Foundation for Economic Education // The Freeman, Vol. 50, No. 1, January 2000 //
http://www.ilw.com/articles/2008,0819-ebeling.shtm
35
1883–1958 гг., один из основателей Высшего института международных исследований в
Женеве.
36
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Кредитная культура. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ,
2011.
37
В 2005 г. Британская корпорация ББС подготовила специальную программу с претензионным названием «Исламский банкинг становится мейнстримом». Авторы утверждали, что в
Великобритании вскоре ведущие банки Лондонского сити примут исламские законы ведения
бизнеса, поскольку растет рынок исламских финансовых услуг в стране (Islamic banking 'goes
mainstream' // BBC News, 15 February, 2005, 10:48 // http://news.bbc.co.uk/2/hi/4264939.stm). С
целью изучения и продвижения исламского банковского и страхового дела в Великобритании в 1990 г. был учрежден Institute of Islamic Banking and Insurance (http://www.islamicbanking.com).
22
элементы восточной модели 38. Признанным лидером исламских финансов является Куала-Лумпур39. Однако активность центра еще недостаточно высокая для
конкуренции на равных с общепринятыми столицами 40. К тому же, в самой малазийской финансовой столице по шариатским законам обращается меньшая
часть капитала – бизнес предпочитает традиционные отношения 41. Согласно
оценке Ernst & Young, в 2012 г. совокупные исламские финансовые активы составляют 812 млрд евро 42, что представляет собой достаточно скромную сумму
по сравнению с мировыми финансовыми активами.
Итак, автор при характеристике столиц капитала применил методологию
индивидуализма, но с учетом коллективного поведения участников городских
финансовых рынков. Данное противоречивое единство (индивидуализм и коллективизм финансового посредничества) достигается только в рамках финансовых центров. Оно вытекает их самой их сущности, в результате сосредоточения
и взаимодействия друг с другом различных учреждений. Индивидуализм выражен в постоянной конкуренции, которая разворачивается, с одной стороны, между играками рынка, а с другой стороны, между самими рынками и центрами.
В данном случае уровни индивидуализма совершенно разные. В первом случае
наблюдается «первичный» индивидуализм финансового института, во втором –
«вторичный» индивидуализм каждого центра по отношению к другому центру.
Но в любом случае индивидуализм определяет развитие, в нем заложена творческая конкурирующая инициативность – участвует в выборе и направляет
движение капитала, т.е. «руководит» финансовыми центрами Западного образца. Коллективизм связан с кооперацией капитала, его многочисленными переходами и превращениями, и также как и конкуренция, наглядно проявляется в
работе финансовых центров. Он участвует в их коллективном посредничестве,
когда не один конкретный институт опосредует движение капитала, а только в
их совокупности можно достичь оптимальных для всех сторон сделки результатов. Поэтому в рамках финансовых центров сосредоточены самые различные
38
Первым межправительственным учреждением, учрежденным с учетом Шариата, был Исламский банк развития, учрежденный в 1975 г.
39
В Куала-Лумпур осуществляется 54 % эмиссии исламских ценных бумаг (Искаков С. Мировой рынок исламских ценных бумаг сукук // Исламские финансы и бизнес в России //
http://islamic-finance.ru/board/2-1-0-26) и свыше 20% банковских активов по исламским правилам. В Иране сосредоточено 40% активов 100 ведущих исламских банков (235 млрд долл.).
Крупнейший исламский банк – Bank Melin Iran имеет активы в размере 45,5 млрд долл., следующий банк – Al Rajhi Bank (Саудовская Аравия) – 39,7 мдрд долл. Потенциальный банковский
рынок
для
исламского
бизнеса
оценивается
в
4
трлн
долл.
(http://www.payvand.com/news/09/nov/1122.h)
40
В 2002 г. в Куала-Лумпуре (Малайзия) была учреждена международная организация The
Islamic Financial Services Board (IFSB), которая объединила 187 членов и 53 регуляторов финансового рынка из 43 стран (март 2012 г.) (http://www.ifsb.org/background.php).
41
Малазийская фондовая биржа действует по западным стандартам. В Малайзии действует
не менее 500 банков, работающих по шариатским законам. В то время как в большинстве
арабских стран биржи работают по западным стандартам.
42
Ernst & Young об экономических перспективах «стран арабской весны» // RFI. 22 Ноябрь
2011 // http://www.russian.rfi.fr/v-mire/20111122-ernst-young-ob-ekonomicheskikh-perspektivakhstran-arabskoi-vesny
23
институты. Они действуют сообща, хотя и постоянно конкурируют друг с другом. И в таком механизме заложены особенности и преимущества центров –
реализуется эффект от взаимодействия коллектива соперников, когда каждое
учреждение действует самостоятельно, но максимально использует преимущества коллективной работы.
Срез финансового хозяйства крупных городов представлен не столько в
статике и предметности, сколько в динамике и духовности – в потоке предметных и человеческих составляющих. Только в живом взаимодействии учреждений, инструментов, капиталов и людей, их мотивов и интересов раскрывается
содержание, истинные глубины и широта финансовых центров, а также перспективы их перехода в новые состояния. Существует несколько измерений
финансовых центров, которые представлены в книге – территориальное, временное, институциональное и поведенческое. Каждое из них отражает свои
специфические особенности и свойства, а все вместе служат делу разработки
теории развития финансовых центров.
ГЛАВА 2. ЭВОЛЮЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
И ЛОГИКА РАЗВИТИЯ ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Основные подходы к финансовым центрам
С идеологических перспектив подход к финансовым центрам сделан с позиции либиртарианства. Свободная рыночная экономика в качестве точки отсчета выбрана не случайно. Она определяется самим ходом развития столиц
капитала и представляет собой высшую форму их существования и выражения43. Однако предложенный ракурс далек от догматического упрощения. Несмотря на общий положительный рыночный настрой, в эволюции финансовых
центров отсутствовала безоблачность. Напротив их развитие определяли борьба, постоянное противоборство энтропии и выживания, периодическое свертывание почти до отрицания прерывалось расцветом (начало прошлого и этого
43
Выбор в пользу либертарианства и основного труда теории свободного рынка «Human Action. A Treatise on Economics» Людвига вон Мизеза (1881–1973 гг.) был сделан не случайно.
Рыночные положения были достаточно популярны на заре становления финансовых центров,
и корнями уходили к классикам экономической науки. Более четко антипатия к государству
и, вместе с тем, подход к банкам с поведенческих позиций отмечены были еще раньше. Он
нашел выражение еще у Дестата де Трейса (1754–1836 гг.), а в дальнейшем был закреплено
Менгером (1840–1921 гг.) и окончательно обосновано Мизисом. Ранний антагонизм ко всему, что было связано с государством, позднее был заменен на сдержанную антипатию к правительственным ограничениям рыночных свобод. Трейси оказал большое влияние на Президента США Томаса Джефферсона (1743–1826 гг.). Как раз во времена его президентства
(1801–1809 гг.) закладывались предпосылки для формирования финансового лидерства НьюЙорка. Не последнюю роль в идеологическом обосновании независимости нью-йоркских
банкиров, что было одним из условий их роста до учреждения Федеральной резервной системы США (1914 г.), сыграли основные положения Трейси. См.: Terrell T.D. The Economics
of Destutt De Trace // A Treatise on Political Economy (First ed. 1817). – Auburn (Alabama, US):
The Ludwing von Mises Institute. – 2009. – P. i. Австрийская экономическая школа ставит
Трейси у истоков индивидуализма и экономических свобод.
24
века отмечены небывалым всплеском развития столиц капитала). Опора только
на самоорганизацию и предположения о самодостаточности свободной конкуренции и рыночных сил в пройденном ими пути является мифом. Государство и
все общество включило их в орбиту своих интересов. Ни на минуту не прекращался надзор за финансовыми лидерами – ведущими банкирами, биржевиками,
финансистами, также как и крупнейшими институтами и городами.
Финансовые центры можно рассматривать с позиции разных экономических школ. Дело в том, что ни одна экономическая теория и школа проблему
столиц капитала даже не поставила в центр и не выдвинула в качестве даже одного из объектов своего анализа, требующего самостоятельного осмысления. И
это, вероятно, было связано, по меньшей мере, с двумя обстоятельствами: экономическая наука только приступила к дальнейшей дифференциации своих
знаний в региональном направлении, а территориальный аспект приложения
финансовой науки вообще остался за ее бортом. Но в последнее время теория
региона заметно утратила популярность, свойственную ей в конце прошлого
века, и в региональной экономике стали преобладать прикладные исследования.
Что же касается общей экономической теории, то она продолжала изучение
привычных тем – стоимость, цена, деньги, капитал, финансовое посредничество, институты и так и не смогла связать их с проблемами географического распределения капитала, а также концентрации и совместной работы его институтов в узловых точках. Точнее для определения основных категорий и дальнейшего углубления их понимания еще не наступило время к переходу к частному
анализу. Однако «частный» анализ финансовых центров, превращался, по своей
сути, в обобщающий. Он стал вполне универсальным, поскольку столицы капитала служили своеобразным экономическим космосом со своими «планетами»
и «звездами». Кроме того, финансовые центры только в самом конце прошлого
века получили мощный импульс развития, и им еще предстоит завоевать популярность у основных экономических школ. К тому же сама сложность предмета, в котором экономические проблемы самым непосредственным образом связаны и переплелись с неэкономическими, затрудняют переход к разработке
теории финансовых центров.
Однако целый ряд вопросов развития рыночных и государственных сил,
финансовых институтов, денег и капитала, безусловно, относится к выбранной
нами теме. Теория Кейнса определила задачи, которые решало государство. В
центре ее внимания были поставлены денежно-кредитные вопросы. Для финансовых центров они являются основными. С 1970–1980-х гг. кейнсианство переживало кризис. В последней трети прошлого века предложенный набор мер регулирования цикла оказался недееспособным. Но наиболее наглядно несостоятельность кейнсианского подхода регулирования циклов проявилась в ходе современного финансового кризиса. Особенно заметной критикой кейнсианство
(в частности, денежно-кредитной теории) подверглось со стороны марксизма 44
44
С позиции марксизма кризис кейнсианской теории, в частности, достаточно полно рассмотрен в следующей работе: Pilling G. The Crisis of Keynesian Economics. A Marxist View.
(First Ed. 1987. Croom Helm). – US.: Chris Clayton. – 2007. Кроме того, существует достаточно
большое число доперестроечных работ, в которых данная проблематика анализируется с позиции «советского» марксизма.
25
и австрийской экономической школы. Тем не менее, разбор отдельных его достижений позволяет углубить понимание механизмов функционирования финансовых центров
Основные этапы
Несмотря на то, что в литературе кризис 1929–1933 гг. освещен достаточно полно, интерес к нему никогда не ослабевал. Традиционно Великая депрессия рассматривалась под углом зрения кризиса классической экономической
теории и утверждения кейнсианства. Однако в 1950–1960-х гг. основные постулаты концепции государственного регулирования через кредитную экспансию
подверглись критике со стороны монетаризма (Фридман45) и набиравшей силу
австрийской экономической школы (Мизес, Хайек, Ротбард). Но критика поступала и с других сторон – неокейнсианства и институционализма, что наглядно было продемонстрировано в трилогии Дж. Гэлбрейта 46, посвященной
анализу послевоенного капитализма47. В ряде случаев он пытался совместить
позиции рыночников с желаниями государственного антициклического управления. Тогда он обратил внимание на необходимость подстегнуть спрос государством48. В целом до 1960-х гг. в политике преобладало кейнсианство. Поэтому, когда под влиянием Милтона Фридмана, английский премьер-министр
Маргарита Тэтчер49 провела перестройку экономики в направлении дерегулирования финансового сектора (реформа «Биг Бэнд»), был сделан своеобразный
вызов старой концепции экономического роста. Перестройка позволила Лондону занять лидирующие позиции на финансовом рынке 50. Поэтому уместно связать имя Тэтчер с возрождением финансового могущества Лондона и успешным практическим применением либеральных экономических теорий.
Современную эру глобализации и рыночной либерализации можно трактовать как конец традиционной государственности. Однако институциональная,
45
Милтон Фридман (1912–2006 гг.) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии
1976 г. С его именем связывают чикагскую экономическую школу. Основные труды, непосредственно связанные с нашей тематикой: Фридман М. Основы монетаризма. – М.: ТЕИС,
2002; Фридман М. Капитализм и свобода. – М.: Новое издательство, 2006. – 240 с.
46
Джон Кэннет Гэлбрейт (1908–2006 гг.) известен в основном как нейсианец нового толка и
институционалист. С этих позиций он стал ведущим проводником американского либерализма и в этом плане был связан с австрийской школой. Его книги по экономическим проблемам были бестселлерами с 1950-х гг. вплоть до 2000-х гг. В 1950–1970-е гг. Дж. Гэлбрейта считали самым выдающимся интеллектуалом среди экономистов.
47
Трилогия была написана в 1952–1967 гг.: American Capitalism (1952), The Affluent Society
(1958), The New Industrial State (1967).
48
Дж. Гэлбрейт, характеризуя экономическую мысль первого послевоенного десятилетия,
отмечал, что «ортодоксальным взглядом стала вера в преобладание дефицита спроса, для
компенсации которого требовались государственные интервенции» (Galbraith J.K. Economics
and the Public Purpose, 1973. – Р. 189) (Stanfield, J. R., Stanfield J. B. John Kenneth Galbraith. –
London: Palgrave MacMillan, 2010).
49
Премьер-министр Великобритании с 1979 по 1990 г. Childs D. Britain since 1945 // А political history (6 ed.). – London: Taylor & Francis, 2006. – Р. 185.
50
Childs D. Britain since 1945 // А political history (6 ed.). – London: Taylor & Francis, 2006. –
Р. 185.
26
техническая, административная и политическая мощь государства в настоящее
время как никогда сильна. Хорошее государство сохраняет свою абсолютную
необходимость, что действует как предпосылка, так и условие для успешного
экономического роста. Для финансовых центров данные посылы являются решающими. Одним из наиболее эффективных путей усиления позиций государства является создание финансовых центров и повышения их значения в мировом хозяйстве. Если в прошлом столицы капитала выступали результатом денежного, финансового, экономического, политического могущества страны, то
позднее финансовые центры все чаще становились ответственными за их реализацию. Не результат, а способ экономической и политической власти – основное нововведение в назначении финансовых центров. Этим во многом и определяется возросший интерес к ним и, исходя из этого, происходит их включение в орбиту приоритетов государственного строительства. На данную особенность развития общества обратил внимание Мировой банк 51. По его
мнению, существует две основные стратегии решения новых приоритетов: усиление «контрольно-командных» элементов в правительстве (разработка программ и переход к стимулированию становления или поддержания на должном
уровне финансовых центров); создание альтернатив путем открытия правительственной бюрократии для «давления снизу». Последнее позволяет создать более здоровую обстановку между государством и обществом в целом и рынком в
частности.
Если следовать логике австрийской экономической школы 52, то финансовый рынок крупнейших городов представлял собой результат взаимодействия
различных сил под воздействием деятельности человека, но ограниченных особыми городскими территориями. Основной упор делается на слове «человек» –
поведение, человеческая активность. Прежде всего, нас интересует результат
взаимодействий, определяемый человеческими поступками. Дальнейший анализ направлен на раскрытие тех мотивов и интересов, которые привели к выделению или свертыванию финансовых центров.
Отношения к финансовым центрам
Как складывались отношения к финансовым центрам? Каждый раз поразному. Нередко к ним вырабатывались точно такие же подходы, как, скажем,
к финансовым учреждениям или городскому пространству или же законам. Од51
Lessons for the World Bank. – WB Paper No. 30, April 2004.
Американский экономист Bettina Bien Greaves в предисловии к четвертому изданию (1996 г.)
книги Мизеса “Human Action” писала: «Вклад Мизеса был очень простым, но вместе с тем
исключительно глубоким. Он отметил, что экономика в целом является результатом того,
что делают индивиды. Конкретные люди действуют, выбирают, сотрудничают, конкурируют
и торгуют друг с другом. В этом отношении Мизес объяснил феномен сложной работы рынка». Перекладывая данное положение на город, в интересующем нам направлении, четко
прослеживаются взаимодействия финансистов, банкиров, брокеров, биржевиков, портфельных менеджеров, страховщиков, оценщиков, валютчиков, инвесторов, кредиторов и должников. Совокупным результатом их деятельности является своеобразная бизнес-среда финансовых центров.
52
27
нако если финансовые учреждения всегда находились под надзором государства, то деятельность финансовых центров до сих пор, за небольшим исключением, им не регламентировалась. Общим фоном же служило то, что финансовые
учреждения и финансовые центры выполняли посреднические функции. Но если для первых они закреплялись, утверждались и даже направлялись государством, то для вторых «господином» был рынок. Что же касается городского
развития, то оно периодически взбадривалось и нередко ограничивалось, но
всегда нормировалось государством. Законы и их исполнение характеризовали
государственную волю. Совсем другое дело с финансовыми центрами. Они
располагались в городской среде, точнее, выделились из нее, и, следовательно,
входили в зону ее ответственности; законы определяли общую конструкцию и
поведение капитала, но не регламентировали его волю и желание к приливу в
те или иные города или отливу из них. Тем не менее, финансовые центры немыслимы без городского пространства, а их становление и развитие предопределено особыми законами, которые устанавливал рынок; государство же в одних случаях ускоряло, в других – тормозило или полностью останавливало их
действие.
Итак, построение механизма, который определяет работу финансовых
центров, в чем-то сравнимо с обустройством и организацией финансовых учреждений, с устройством и управлением городов, и с конструированием и реализацией законов. Но имеются и отличия. Дело в том, что финансовые центры
до недавнего времени еще не были включены в предмет государственного
управления и находились в зоне ответственности законов рынка. Хотя государство и оказывало сильное воздействие на их развитие, но, преимущественно,
косвенно через развитие, с одной стороны, городской среды, с другой стороны,
создание общего благоприятного климата для финансового капитала. Рост государственного внимания к финансовым центрам неизбежен. Как и вся жизнь,
которая все больше регламентируется государством, так и финансовые центры
начинают подпадать под опеку государственного надзора. Тем не менее, их
развитие пока еще в большей степени, чем многие другие даже менее значимые
хозяйственные явления и процессы, находится в относительно свободных рыночных условиях.
Финансовые центры в системе экономического развития
Классические экономисты всегда учили: существует единственный способ действенного повышения заработной платы – увеличение инвестиций на
душу населения, которое ведет к повышению уровня производительности труда
и, следовательно, к росту потребления. Удивительно, что такие позиции соответствовали доперестроечным представлениям об условиях роста уровня благосостояния в нашей стране (и были забыты в ходе перестройки); они характерны
и для Западной либеральной мысли53. Причинно-следственные связи в системе
«экономический роста – повышение общественного богатства и доходов насе53
Mises L. Preface to the new American Edition // Hutt W.H. The Theory of Collective Bargaining. –
Glencoe (Illinois, US): The Free Press, 1954. – P. 9.
28
ления следующие» – рост уровня накопления, аккумуляция сбережений и инвестиционное их использование; соотношение уровня потребления и инвестиционного использования дохода становится определяющим в данной системе координат; производительность труда становится итоговым показателем инвестиционного использования дохода. В этой связи финансовые центры можно рассматривать как одно из ведущих устройств, которое обеспечивает через
инвестиции благосостояние и экономическое развитие посредством оптимизации трансформации сбережений в инвестиции. Финансовые центры не только
нацелены непосредственно на привлечение сбережений и капиталов и направление их в инвестиции и кредитование, но и воздействуют на накопление путем
привития привычек к сбережению, развитию финансовой культуры населения,
а также привлечения внешних капиталов для их инвестиционного потребления.
Ну и, конечно, в сферу их ответственности входит оптимизация инвестиционного использования и повышения отдачи капитала.
В начале 2012 г. в России население держало до 60% сбережений в кредитных учреждениях, а свыше 9% доходов имело инвестиционную направленность. Причем доля инвестиций быстро росла (в 2007 г. составляла всего 3%).
Тем не менее, накопительная часть в доходах населения не высокая, поскольку
на потребление направляется свыше 80% доходов, что связано с двумя основными обстоятельствами: низким уровнем доходов и недостаточной финансовой
культурой населения. Таким образом, формируется своеобразный замкнутый
круг – чтобы привлечь дополнительные инвестиции необходимо повысить уровень накопления, а чтобы его повысить, необходим достаточно высокий доход.
В целом эта задача решается достаточно сложно и медленно.
Однако возможны и существенные прорывы в ее решении. Опыт ускорения развития свидетельствует о двух основных способах выхода из замкнутого
круга поэтапного повышения уровня сбережений и инвестиций и на этой основе роста уровня производительности труда, что позволяет ускорить решение
проблемы экономического развития и повышения благосостояния. Первый связан с быстрым изменением пропорций между текущим потреблением и накоплением в пользу последнего; второй – привлечения внешних инвестиционных
источников роста. Причем роль внешних источников роста не замыкается непосредственно на одном капитала; не менее важную роль играет и креативность
его представителей.
Складываются определенные группы стран с разным подходом к накоплению и его участием в экономическом росте. В Японии до перехода к нулевому росту на рубеже 1980–1990-х гг. ставка накопления доходили до 35-40% доходов. Результатом стало ускорение экономического развитие и небывало быстрое повышение благосостояния. В Японии сохранился высокий уровень накопления, но уровень инвестиций сократился, что привело к тому, что страна
стала нетто-экспортером капитала, а такие превратилась в ведущий финансовый центр мира, который снабжает инвестициями многие страны.
Аналогичные тенденции наблюдались в Китае, но с задержкой в несколько десятилетий. Высокий уровень накопления позволил реализовывать уникальные по масштабам инвестиционные программы, что позволило стране за-
29
нять второе место в мире по объемам валового внутреннего продукта. Одновременно произошло повышение уровня благосостояния населения, что привело к появлению относительного избытка капитала, формированию мировых
финансовых центров и активному участию страны в инвестиционных программах Африканского континента и Австралии.
Мировые финансовые центры позволили компенсировать некоторые
структурные несоответствия национальных финансовых рынков и асимметрии
между потреблением и накоплением. Они способны нивелировать целый ряд
проблем и разрешать противоречия, в частности, между краткосрочным характером привлеченных ресурсов и необходимыми для обеспечения экономического роста долгосрочными финансовыми ресурсами. Дело в том, что практически все страны, недавно ставшие на путь активизации накоплений и повышения эффективности системы «сбережения – инвестиции» страдают нехваткой
долгосрочных ресурсов. В структуре финансовых институтов доля накоплений
пенсионных, страховых и инвестиционных фондов, т.е. финансовых посредников с долгосрочными ресурсами, незначительна; преобладают банковские методы мобилизации средств, которые по своей природе изначально краткосрочные.
Внешне не связанные между собой операции финансовых учреждений, в
конечном счете, подводят к важным народнохозяйственным результатам – экономическому росту и повышению уровня благосостояния населения. В оптимизации данного процесса и повышения его эффективности и заключается основное назначение мировых финансовых центров
Кризисы и активизация научных разработок
Кризисы и любые отклонения в повседневной хозяйственной жизни внесли больший вклад в экономическую науку, чем обыденная экономическая
жизнь; оказали они неизгладимое воздействие и на экономическую политику,
государственные связи, корпоративное управление и, конечно, на быт, повседневную жизнь. Но кризис кризису рознь. За всю их историю не так много было таких, которые вызвали преобразования всей общественной системы, настоятельно требовали разработки новых подходов их осмысления, перестройки
государственной политики и хозяйственных связей. Именно таким стал современный финансовый кризис.
Во время экономических кризисов принято предъявлять требования к
экономической науке: почему она не в состоянии предсказать кризис? В большом многообразии представлены многочисленные факты, доказаны причинноследственные связи, предложены аксиомы, подготовлены различные соперничающие и сотрудничающие друг с другом теории, разработаны статистические
ряды, модели и формулы, позволяющие проводить оценку хозяйственным событиям. Однако кризисы, как всегда, приходят неожиданно в самое неподходящее время и все оказываются слабо подготовленными к новым реалиям.
Для нас, постсоветских людей, привычно смотреть на экономику, да и на
все общество, в направлении от общего к частному с безусловным подчинени-
30
ем личных интересов общественным, когда конкретный человек теряется за
всеобщностью экономических, а еще раньше и классовых отношений. В таких
случаях все сводилось к объективному и в той или иной степени учету субъективного в хозяйстве и безусловному приоритету коллективного, государственного, общественного интереса над частным, индивидуальным, личным, а личность терялась за массами и микроэкономика подавлялась макроэкономикой.
Такой подход отличал не только марксистко-ленинскую, пролетарскую политическую экономию, но и многие буржуазные экономические теории. Особняком стояла австрийская экономическая школа. Она предпочитала ставить в
центр внимания человека, индивидуальность и свободу личности. Основной
принцип – экономическая свобода, как осознанная необходимость, не имеет
ничего общего с анархией, хотя нередко пытались прировнять эти две категории. С таких позиций кризис разражается, когда экономическая свобода наталкивается на определенные барьеры, которые невозможно преодолеть. С позиции марксизма таким барьером становится перепроизводство, циклически нарушающее ход хозяйства; с позиции кейнсианства – недоиспользование государственных рычагов воздействия на хозяйство. Особые позиции занимают
различные ультралевые школы, которые обвиняют во всем рынок, якобы, неспособен осуществить само-настрой. С позиции ряда школ, рынок сам по себе
выдвигает препятствия на своем пути. Монетарные противники Кейнса во главу угла ставили товарные заторы, которые периодически закупоривают хозяйственные артерии. Однако все школы единодушны в том, что как только «инсульт» поражает экономическую жизнь, политики, государственные деятели
приступают лечить больное хозяйство. При этом предлагается в основном один
и тот же рецепт – государственное регулирование, происходит переориентация
с рынка на государство. В одних случаях предписывают медикаментозные препараты (прежде всего, изменение уровня процентной ставки и массы денег), а в
других случаях – хирургические вмешательства (национализация, прямое государственное управление, международная координация, унификация учетной и
отчетной информации, учреждение спецфондов для экстренной помощи). Различия между школами более наглядно на стадии выхода из кризиса – одни полагают, что и впредь следует упор делать на государство, а другие – на рынок,
сокращая государственное вмешательство в экономику.
Принято считать, что в результате фиаско свободного рынка во время Великой депрессии выбор закономерно пал на хирургическое вмешательство. Важными вехами на пути развития общества и познания возможностей и пределов
государственного вмешательства в экономику стали Новый курс Президента
США Ф. Рузвельта. Новый курс был вдохновлен не только идеями Кейнса о государственном регулировании экономики. Необходимо было противостоять
внешним угрозам. Они были связаны с подчинением экономики милитаристскому государству, под воздействием национал-социалистической идеологии в Италии и Германии, а также полной централизацией и огосударствлением хозяйственной жизни в СССР в соответствии с идеями марксистко-ленинской теории.
В разгар Великой депрессии яркий представитель австрийской школы в
экономике Ричард вон Стригл писал: «Прежние идеалы, привычные ценности
31
и старые институты, а также былая благонамеренность и доверчивость – разрушились, разбросав бесплодные семена, но слишком восприимчивые для всякого рода экономических шарлатанов и политических «целителей». Частичная
экономическая дезинтеграция сопровождалась коллапсом демократических
правительств. Остались руины, которые стали благодатной почвой для … тоталитарных государств… и приютом авторитарных диктаторов» 54. Во время кризисов легко переходить к популизму и, подтравливая инстинкты самосохранения и выживания, переходить к чрезвычайным мерам, ограничивать и даже
полностью сворачивать рынок.
Рынок и государство сосуществовали всегда, но соотношения между ними постоянно менялись в ходе экономических подъемов и падений. В экономической литературе десятилетие, предшествующее Великой депрессии, принято
относить к расцвету рынка. Однако если посмотреть на первые десятилетия
прошлого века, то в США можно заметить переход к достаточно жесткому государственному регулированию денежно-кредитной сферы начиная с 1914 года. Тот период характеризовался, в одних случаях, расцветом рыночных сил, в
других – ростом монополий и их слиянием с государством и формированием на
этой основе государственно-монополистического капитализма. Два подхода отражали мейнстрим экономической мысли – марксистко-ленинский и левобуржуазный подходы к анализу хозяйства. Федеральная резервная система США
(ФРС, была создана в 1913 г.) приступила к работе в военные годы. С момента
возникновения она сразу же стала расставлять различные ограничения (были
регламентированы многие банковские операции, унифицирован учет и отчетность банков, но самые важные изменения произошли в механизме выпуска денег в обращение) и зарекомендовала себя как основной государственный регламентирующий орган. Опираясь на казначейство, государство стало следить за
движением инвестиций, переливом капитала и валютными операциями. Цель
мониторинга стала стимулирование тех секторов хозяйства, которые работали
на союзников, и не допуск в экономику инвестиций от враждующего лагеря, а
также поддержание валютного курса в условиях падения многих ранее первоклассных валют. Одновременно государство запустило маятник денежнокредитной экспансии, который в дальнейшем сыграл важную роль в формировании долларовой гегемонии, – приступило к масштабному кредитованию союзников. ФРС не только ограничивала свободу денежного рынка, но и целенаправленно стимулировала (в основном через процентную ставку и массу денег)
экономическую экспансию, и одновременно заложила основы процветания и
формирования среднего класса (через соответствующее денежно-кредитное манипулирование). Была выбрана политика «дешевых денег», что позволило за
первое послевоенное десятилетие одной трети американским семьям улучшить
свои жилищные условия и повысить качество жизни (насытить страну народными автомобилями, холодильниками, стиральными машинами и подключить
систему социально обеспечения и массового здравоохранения и образования).
Параллельно активизировалась работа антитрестовской комиссии и возросла
54
Strigl R. Capital and Production. First ed. 1934. – Ludwig von Mises Institute, 2000.
32
роль государства в перераспределении продукта. Государство ни на минуту не
оставляло в стороне хозяйство, крупный и мелкий бизнес, домовладельцев и
семейный бюджет. И, тем не менее, разразился кризис. Не только марксистыленинцы, но и многие буржуазные экономисты сразу же обвинили рынок, его
чрезмерную свободу, которая и привела, якобы, к экономическому коллапсу.
Относительно недавно появились работы, которые, при поиске причин
Великой депрессии, переориентировали внимание на разбор ошибок государственного регулирования хозяйства (в годы предшествовавшие кризису и непосредственно в первые два года его хода). Принципиально отличную трактовку
цикличности и природы кризисов предлагала австрийская экономическая школа, которая уже в 1930–1940-х гг. заняла прочные позиции в экономической
мысли США. В австрийской экономической школе при анализе цикличности
отправной точкой выступал денежно-кредитный рынок. На денежно-кредитном
рынке индивидуализм, свобода и любые ее ограничения наиболее заметны. Отличительной особенностью теории кредита является повышенная чувствительность к поведению участников денежно-кредитных взаимоотношений. С позиции австрийской школы финансовые сбои как во время Великой депрессии, так
и Современного финансового кризиса произошли не из-за недостаточности государственного вмешательства в экономику, а его чрезмерности, а также несоответствия требованиям самонастраивающегося рынка. Относительно излишнее и несоразмерное государственное воздействие на хозяйство вкупе с порочностью всей системы государственного регулирования в обоих случаях поставили мировые финансы на край краха. В условиях, когда основной поиск
выхода из кризиса идет на путях не столько совершенствования, сколько усиления госрегулирования, закладывается мина замедленного действия, которая
способна в любой момент повернуть маятник экономического роста, процветания и свободы в обратное направление.
При объяснении финансовых кризисов достаточно часто прибегают к
теории кредита Хаймана Мински 55. Он считал, что ключевым фактором, ведущим экономику к кризисам, является накопление долга. Многими экономистами предложенная Х. Мински схема трех типов-уровней заемщиков (осторожных, спекулятивных и несостоятельных), аккумулирующих взрывоопасную задолженность, была положена в основу объяснения ипотечного кризиса 2007–
2008 гг. в США.
Попытаемся проанализировать сложившуюся ситуацию. Любой, кто более-менее последовательно обосновывает феномен финансового кризиса, критически и методически мотивирован той или иной системой философского осмысления экономики. В основе могут находиться марксистские постулаты (ленинского или либерального толка), кейсинаские концепции, монетаристкомеркантилистские теории или методологические положения индивидуализма
55
1919–1996 гг. профессор экономики университета Вашингтона в Сент-Луисе. Выступал с
резкой критикой как монетаризма, так и кейнсианства. Разработал свою теорию циклов и
практически не знакомую в России теорию секьюритизации, но широко обсуждаемую в научных кругах США (Securitization. Preface and Afterword by L.R. Wray. Minsky H. Securitization. June 27, 1987 // Policy Note- NY: The Levy Economics Institute of Bard College, № 2, 2008).
33
австрийской экономической школы. Можно и по-другому распределить все
школы – по выбору направления анализа финансового рынка: от общего к частному или от индивидуального к общему. В своей известной работе Джон Мейнард Кейнс писал: «Идеи экономистов и философов-политиков, в обоих случаях, когда они правы и когда ошибаются, имеют большую силу, чем принято полагать. Они правят миром. На практике люди, которые верят в себя и свободны
от любого интеллектуального влияния, являются исключением, основная же
масса людей являются рабами нефункциональных экономистов».
В 1973 г. была опубликована книга яркого представителя неоавстрийской
экономической школы П. Гривес под редакцией Людвига вон Мизеса с претензионным заголовком «Как понимать кризис доллара». Автор объяснял возможные угрозы и сценарии крушения долларовой империи. Прошло почти сорок
лет, и предложенная тогда автором тема снова стала актуальной. О кризисе
доллара говорят представители практически всех экономических школ. Людвиг
вон Мизес в предисловии к книге «Как понимать кризис доллара» писал, что
золотой стандарт позволил эволюционировать капиталистической системе в современное состояние. Он создал современное банковское дело и на его основе
были укреплены позиции американского доллара и создана империя его господства. Десятилетие, предшествовавшее кризису, представлялось так, словно
«мир окончательно вошел в золотой период мира и процветания, которые казались вечными».
Современный финансовый кризис – крупнейшее экономическое событие
нового века. Ни одна страна не избежала его крепкой хватки. На многие годы
вперед он оказал неизгладимое воздействие на человечество, изменил нашу веру в незыблемость существующей расстановки сил на мировой арене, заставил
всех задуматься о неизбежной перестройке ориентиров, интересов и институтов
в денежно-кредитной сфере. С позиции современного финансового кризиса
предшествующие ему два десятилетия были транзитными: занавес опускался за
одним этапом истории, новая же финансовая эра только готовилась выйти на
авансцену.
Экономическая наука занята поиском причин современного кризиса и роли ведущих финансовых институтов и центров в его распространении. Критический обзор наиболее значимых современных теорий, характеризующих участие финансовых посредников и финансовых рынков в распространении циклических колебаний, проведен в Институте экономики Михаилом Иосифовичем Столбовым 56. В частности, им были рассмотрены основные концепции
финансового акселератора, кредитного рационирования и финансового «заражения», которые появились на базе развития теории информации (в частности,
асимметричного ее распределения). Необходимо также еще добавить то, что
важную роль в развитии понимания кредитно-финансовых факторов в цикличных колебаниях играет поведение экономических агентов. И это направление
56
Столбов М.И. Финансы и экономическая нестабильность. Роль финансовых посредников и
рынков в трансмиссии колебаний деловой активности (Роль финансовых посредников и
рынков в распространении экономической нестабильности: теоретический аспект). – М.: Институт экономики, 2010. – 48 с.
34
также получает на Западе заметное развитие. Его активными проводниками являются не только представители Института Адольфа вон Мизеза 57, но и Чикагская школа экономики и ряд других научных центров (в частности, Исследовательский центр Канон, Институт продвинутых международных исследований,
Женева, Институт исследований человека, Калифорния 58). В частности, коллектив авторов развил теорию процента с учетом последних явлений в экономике59, с позиции неоавтрийской школы были рассмотрены проблемы секьюритизации долгов60 и современны денег61. Доверие, моральность бизнеса, поведение
масс, психология отдельных игроков стали важными обстоятельствами многих
современных теорий циклических колебаний. Данные вопросы были вплетены
в канву исследования трансмиссионных последствий деятельности финансовых
посредников на рынке. Новые подходы были противопоставлены традиционным теориям экономического цикла, которые во многом игнорировали роль как
денег, кредита, финансов, так и поведения, а также информационных асимметрий в колебаниях экономической активности. В ряде случае в отечественной и
зарубежной экономической науке возрос интерес к поиску забытых теорий,
анализ которых зачастую позволяет по-новому взглянуть на некоторые новые
явления циклических колебаний 62.
В настоящее время в экономической науке отсутствует понимание необходимости исследования роли финансовых центров в циклических колебаниях.
Вместе с тем финансовые столицы зачастую становятся центром и обладают
инструментарием для создания трансмиссионного эффекта любых проблемных
ситуаций. Они изменяет видение источников и механизмов распространения
циклических колебаний в мировом хозяйстве. Предложенная работа не претендует на всю полноту освещения проблемы, только в постановочной части пытается восполнить данный пробел.
57
В недалеком прошлом были попытки отнести современную австрийскую школу к аутсайдерам анализа цикла. Однако последние работы данной школы, а также всеобщее внимание
ко многим вопросам, которые были выдвинуты данной школой (например, полезности капитала, поведенческой теории кредита, участия денежных манипуляций центральных банков) и
«срабатывании» их в условиях современного кризиса сыграли положительную роль в приближении неоавстрийской школы к экономическому мейнстриму. Тем не менее, до сих пор
основные положения данной школы не нашли отражения в экономической политике ни одной западной страны.
58
Популяризации неоавстрийской экономической школы, и в частности ее теории цикличности, способствовало изданию учебника по макроэкономике, который был принят в ряде
учебных заведений США.
59
The Pure Time-Preference Theory of Interest. Ed. J. M. Harbener. – Auburn (Albany, US): The
Ludwig von Mises Institute. – 2011. 186 p.
60
Baily M.N., Litan R.E., Johnson M.S. The Origins of the Financial Crisis. Wash.: The Brooking
Institution // Fixing Finance Series. – Paper 3. – November 2008. – 47 p.
61
Heilperin M.A. Aspects of the Pathology of Money. Monetary Essays from Four Decades. – Auburn (Albany, US): The Ludwig von Mises Institute. – 2007. – 296 p.
62
См., например: Кадочников Д. Международная координация финансово-экономической
политики: научное наследие Густава Касселя // Вопросы экономики. – 2012. – № 1. – С. 51-64;
Соколов К.Б. Ифляторные теории кредита: Дис. … канд. экон. наук. – СПб.: СПбГУ, 2011.
35
ГЛАВА 3. ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
В СИСТЕМЕ ЗНАНИЙ
Итак, предмет «финансовые центры» призван стать одним из центральных
звеньев современной экономической теории и финансовой науки, узловым вопросом и важной основой для понимания глобальной экономики. И еще одно обстоятельство, которое ранее не учитывалось. Дело в том, что финансовые центры – это не просто скопление финансовых учреждений и города, которые предпочитает капитал. Финансовые центры – это также пристанище слухов, прихоти,
увлечений, идей, творчества, безрассудных поступков и трат, сочетаемых с расчетливостью, трезвостью и бережливостью, и все это помноженное на городское
пространство, с его специфическими свойствами, отличающими один город от
другого. Как все эти стороны и обстоятельства сказываются на обороте капитала,
на его цене и формах движения и, конечно, распределении между различными
участниками рынка, которое происходит как в силу разделения труда, так и конкуренции и даже почти постоянной кооперации и сотрудничества? Раскрытие
данных вопросов позволяет сделать шаг вперед при познании финансовых центров. Формально данные вопросы подходят под определение модной в новом веке науки – поведенческие финансы. Однако они значительно богаче и включают
массу дополнительных вопросов, которые еще не включены в курс не только поведенческих финансов, но и поведенческой экономики.
Теория развития финансовых центров может быть представлена в виде
философского видения финансового капитала в крупнейших городах. Как можно сделать город финансовым и, в то же самое время, креативным, с тем чтобы
он не столько поглощал для своего развития, сколько привлекал и распределял
капиталы и был желанным местом для жизни? Что для этого необходимо предпринять? Теория финансовых центров – это философское осмысление математически вычисляемых взаимодействий финансового и культурного капитала,
помноженного на городское развитие. С первого взгляда такая конструкция кажется словесным нагромождением и искусственным усложнением достаточно
простых явлений и процессов. Однако теория финансовых центров способна
бросить вызов традиционным восприятиям дифференцированных по направлениям научных знаний. Тем самым, она способна революционизировать представление о финансовой науке. По замыслу авторов, она призвана трансформировать финансовую науку от абстрактного изучения движение денежных фондов или весьма конкретных финансовых вопросов, связанных с различными
институтами, рынками, продуктами, к рассмотрению пространственного размещения основных финансовых явлений и процессов, городских механизмов
притяжения и отталкивания капиталов. Такой подход обязывает наложение на
кальку финансов и кредита урбанистических, социологических, культурологических явлений. Полученная таким образом «смесь» формализуется в философском и политэкономическом направлении с точностью математических зависимостей между капиталом и разнообразными внешними по отношению к нему
агрегатами. В этом плане с развитием теории финансовых центров возможен
следующий переход в экономических знаниях в направлении точечной выбор-
36
ке финансовых рынков, посредством рассмотрения пространственного их распределения и взаимодействия друг с другом. Естественно в предлагаемой работе сделан лишь первый шаг в данном направлении.
Что определяет деловой настрой финансовых центров
Три главных идеи, определяющих деловой климат финансовых центров:
страхование (оборот денег требует страхования), леверидж (каждый по-своему
оценивает возможности привлечения капитала и своеобразное кредитное плече –
тот уровень задолженности, который по силам) и коллеторал (убеждение о необходимости возврата денег и связанные с этим принуждения и расходы). Три
базовых принципа, которые постоянно при любой финансовом раскладе либо
выступают фоном, либо выходят на авансцену игр капитала. Все эти три принципа связаны не только с соответствующими учреждениями и в силу существующего разделения труда свидетельствуют об уровне развития и сложившейся
институциональной структуре центров, но и являются результатом «человеческой» деятельности и человеческого капитала. Данные вопросы часто ускользают
от стандартных теорий финансов, кредита, денег, финансового капитала, финансовых посредников. Однако именно они всплывают на поверхность и становятся нередко основополагающими при рассмотрении финансовых центров.
Если смотреть на биржевые индексы, то особенно четко представляешь,
как массовое поведение влияет на цену активов, не их реальная стоимость или
затраты, связанные с производством скажем золота, а спрос и предложение.
Субъективизм спроса вполне очевиден, но уже раньше усилиями основателей
австрийской школы определен и субъективизм предложения. Все эти характеристики остаются в силе, когда наблюдается движение цен и прослеживаются
индексы, будь то акций или нефти. Конечно, дефицит отдельных товаров, правильнее было бы говорить об оценке дефицита, т.е. субъективной стороне, а не
объективизме производства, сказывается на спросе, подогревая покупателей.
Такое часто случается на рынках нефти, кофе, какао, зерна. Но и финансовые
инструменты также обладают непредсказуемым поведением, в основе которого
слухи, так же как и результаты работы финансовых аналитиков, предлагающих
разнообразные модели движения цен и циклов, а также рейтинговые агентства,
оценивающие компании, отрасли, города и страны. Движение цен имеет не
только большие волны, определяемые экономическими циклами, но и текущие
колебания, в основе которых еще больше субъективизма, чем, если следить за
ценами в длительной ретроспективе. Как объяснить повседневные колебания
цен на финансовые инструменты, да и на другие биржевые товары? Полнее их
понять можно, только изучив финансовые центры и поняв механизм их работы,
включив человека и его субъективизм в общую машину, определяющую их работу, войдя на биржу и познав ее законы, выйдя за ее пределы и окунувшись во
внебиржевой оборот, возглавляемый финансовыми центрами.
Полезность, свободный рынок и цикличность
Основные теории, призванные описать работу финансовых центров, рассматриваемые авторами, предлагают метод оценки финансовых активов, обращающихся в городах, и строятся на основе теории полезности и рационального
37
поведения, посредством которых принимается оптимальное решение, и с учетом цикличности развития финансовых центров. С теоретических позиций теория полезности и рациональности определяет механизм работы всей системы; с
практической – все выглядит несколько иначе: поскольку множество проблем
приходится ежедневно решать тем, кто работает в центрах, разработка теории
финансовых центров предлагает методологический аппарат определения цены
финансовых активов, представленных в столицах капитала. В это и заключается
основное назначение теории.
Существуют также два других обстоятельства, рассмотрение которых позволяют более широко взглянуть на финансовые центры и их основные проблемы:
 пересмотр логики противостояния Laissez faire (принцип невмешательства) 63
регулированию в финансовой сфере. В истории их противоборства и сосуществования достигнута критическая масса. В частности, возрос уровень
давления на правительство с целью побуждения его учредить новые виды
регулирования, расширить и усилить интервенции в финансовую сферу и в
жизнь больших городов. Одновременно наблюдается огромное сопротивление со стороны рынка введению новых видов регулирования. Разворачивается дискуссия по следующим вопросам: какой тип регулирования лучше?
Как, когда и в какой очередности надо вводить различные виды регулирования? История свидетельствует, что рынок работает лучше всего, когда отсутствует на него давление со стороны правительства, нет государственных
интервенций, но такое редко доступно и в условиях кризиса аргументация
срабатывает в пользу государственных вмешательств в экономику. К тому
же рынок сам ходатайствует за государственную помощь. В работе предпринята попытка показать «спор» между невидимой аргументацией рынка и
усилиями государства в деле географического распределения капитала и его
концентрации в городах;
 объяснение финансового кризиса посредством не столько эффекта домино,
сколько кредитного цикла (или что-то вроде Leverage cycle, оценки уровня
капиталодоступности, установления соотношений между внешними и внутренними источниками ресурсов, а также перспективами получения капитала
в будущем и возвратностью вложений) и «работы» финансовых центров.
Спорным, но достаточно весомым аргументом является утверждение, что
ипотечные хедж-фонды, появившиеся только в 1994 г., стали эпицентром
современного кризиса. Более принятым является сведение кризисов к деятельности транснациональных банков и новым финансовым инструментам.
Но если сравнить рост производных ценных бумаг и уровень их падения, то
среди двух типов институтов с заметным опережением окажутся хедж63
Впервые данный принцип обоснован в работах экономистов классической школы политэкономии (в труде А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов»). Термин был введен не самим Смитом и, судя по его отношению к Навигационным актам и закону о ростовщичестве, догматиком в этом вопросе он не был. Современная наука считает
принцип Laissez-faire идеальной мысленной конструкцией, которая не встречается в реальном мире, но которая является базисом для построения микроэкономической теории.
38
фонды.64 До их появления торговля закладными бумагами была достаточно
ограниченной, но с их введением она получила принципиально иной характер: бумаги стали ликвидными, их оборот возрос в сотни раз, трансформация
капитала и его мультипликация достигли чудовищных масштабов. В основе
изменений находились даже не хедж-фонды и не крупнейшие банки, а финансовые центры, только они смогли осуществить опосредование капиталов.
Заложенные в них принципы коллективного опосредования позволило
именно столицам капитала, а не отдельным даже самым крупных институтам возглавлять кризисные процессы и определять ход финансового цикла.
Имеются ли еще интриги в теориях посредничества, воспроизводства и
цикличности финансовых центров? Несомненно, да, и много, но среди них заметно выделяются те, которые связаны с решением практической задачи – определением условий становления мирового финансового центра. Можно выделить и классифицировать обстоятельства, которые привели к появлению каждого конкретного финансового центра, но не так просто в нужный момент и в
нужном месте заметить и подготовить набор всех необходимых и достаточных
условий для зарождения нового центра. Вот это главная интрига с учетом задач,
стоящих перед нашей страной. Она определяет переход финансового посредничества города от местного к мирохозяйственному назначению и связана с вопросом, если можно определить, – расширенного воспроизводства финансовых
центров и перехода одного качества в другое – прежде всего, национального в
мировой. Решение данного вопроса можно характеризовать как удачу, но не
слепую, а спрогнозированную, подготовленную всем ходом как национального,
так и мирового финансового рынка в сочетании с подходящим городским пространством и сопутствующим культурным капиталом при стимулирующем
воздействии государства. Зоны притяжения внешних капиталов, с относительным избытком собственного капитала, корреспондируются с предложением капитала и спросом на него. В таком виде финансовые центры демонстрируют
целую систему противоречий финансового капитала: структурных; внутренних,
определяющих процесс трансформации капитала из одного состояния в другое;
внешних, связанных с взаимодействием с городским пространством, особенностями сил притяжения и отталкивания мирового финансового капитала.
Из всей массы крупных городов с глобальным назначением выделяются
мировые финансовые центры, которые наряду с прочим можно представить в
64
По сумме деривативные бумаги, сконцентрированные хедж-фондами, более чем в два раза
превышают соответствующие банковские авуары. Общие активы хед-фондов в 2011 г. превысили 2 трлн долл., из которых половина приходилась на деривативы. В то время как у банков размер деривативных авуаров не превышал 0,5 трлн долл. (Strasberg J., Eder St. Hedge
Funds Bounce Back // Wall Street Journal Online. 18 April 2011. Retrieved 22 April 201). Уорен
Баффит утверждал: прообразы современных хедж-фондов появились в ходе рыночного
подъема 1920-х гг. (Chet Currier. Buffett Says Hedge Funds Are Older Than You Think – September 29, 2006 // Bloomberg. Retrieved 2011-11-26). В 1968 г. было 200 хедж фондов, многие
из которых прекратили существование в ходе рецессий 1969–1970 гг. и фондового краха
1973–1974 гг. Значительный рост хедж-фондов происходил в ходе фондового подъема
1990-х гг. и в настоящее время их количество достигло 12 тыс.
39
виде своеобразных рынков особых финансовых продуктов, которые обращаются только в столицах капитала и между ними. Для более глубокого понимания
теории посредничества финансовых центров еще предстоит уточнить механизм
формирования полезности финансовых продуктов, их стоимости и цены. Не
менее важным является поиск ответов на соотношения и условий симметрий и
асимметрий посредничества финансовых центров. Дело в том, что в финансовых центрах формируются особые механизмы разрешения противоречий между
спросом и предложением, своеобразными входными и выходными условиями
системы, которая представлена в виде финансового центра. Частично была решена проблема перехода одного типа капитала в другой, одного состояния
стоимости в другое и определены условия его роста, установлены причины, которые вели к созданию финансовых центров. Но за пределами стандартной модели трансформации капитала в системе финансового посредничества осталась
целая масса нерешенных проблем. В целом, можно констатировать, что раскрывая содержание теории посредничества финансовых центров, появляется
еще больше новых дополнительных вопросов, которые еще предстоит решать.
О профессии экономиста и финансиста
До недавнего времени профессия экономиста подразумевала преимущественно изучение производства и распределения и ту или иную интерпретацию
экономических данных. Кризис высветил новую тенденцию, которая до этого
существовала подспудно, наряду с другими вторичными и не основными. Чисто внешне все выглядело так, будто ремесло экономиста стало достоянием каждого обывателя – лозунг «делай макроэкономику сам»65 стал достаточно популярным и, по сути, выступил результатом одной из ведущих инноваций, которая относится к числу достижений современного кризиса. Обилие экономических данных, которые доступны через интернет, различные точки зрения,
комментарии и экономические блоги в купе с достаточной открытостью центральных банков, финансовых органов, международных денежно-финансовых
организаций, коммерческих и инвестиционных банков, бирж, страховых компаний, инвестиционных и пенсионных фондов – все это позволяет «демократизировать» экономикс, превратить ее из достаточно узкого предмета специалистов в доступные для широкой общественности знания. Возможно, одним из
главных итогов современного кризиса как раз и является переход на новый
уровень требований к знаниям экономистов и экономической науки в целом.
Еще в большей степени вышесказанное относится к финансистам и финансовой науке. Дело в том, что последняя представляется как своеобразное
инжиниринговое решение экономических проблем – распределение ограниченных финансовых ресурсов позволяет задействовать экономический потенциал и
от эффективности и оптимальности формально вторичного распределения, по65
«do-it-yourself macroeconomics» (New York Times. April 11. 2011). Новый термин на уровне
инстинкта с учетом новых информационных технологий выражает дух американского индивидуализм и полнее соответствует неоавстрийской экономической школе.
40
скольку финансовый капитал производен от обычного капитала, во многом зависит судьба всего хозяйства. Возглавляют и во многом определяют распределение финансового капитала финансовые центры, что должно реализоваться в
повышенном к ним интересе со стороны финансовой науки.
В дни испытаний грань, которая отделяет тех, кто делает историю, от тех,
кто принимает ее как рок, становится вполне осязаемой (в успешные же годы
она не всегда ощутима). Еще совсем недавно казалось, что творцами финансовой славы являются биржевые брокеры и банкиры, а все остальные принимали
ее как данность и с восхищением, а порой и завистью наблюдали за сверхдоходами финансистов и жизнь в столицах капитала. Но оказалось, что и финансисты также приняли кризис как данность и не смогли ему противостоять и, тем
более, играть против него. А мировые финансовые центры стали его платформой и, по сути, развернули кризисные процессы по всему миру. Тем не менее,
сейчас, как и семьдесят лет назад, выделилось несколько фигур, которые оказали огромное воздействие на ход истории. Среди них особняком стоит фигура
управляющего Федеральной резервной системы США – Бена Бернанки66. Работая совместно с руководителями центральных банков развитых стран, Мирового банка и Международного валютного фонда, он ежедневно удерживал на плаву Титаник мировых финансов. Задачи решались не только за счет привлечения
необходимой информации, огромных золотовалютных резервов, мощной экономики и работы печатного станка, но и знаний и интуиции. Однако существуют и другие оценки роли ФРС и Бена Бернанки в развитии кризиса – они, в
лучшем случае, более сдержаны, а в большинстве – обращают внимание на негатив, который исходит от ведущей мировой валюты и тех органов и людей, которые определяют ее движение.
В новое время возрастает значение творческого применения накопленного багажа знаний для совершенствования управления финансами. 67 Тем не менее, так и не разработаны ответы на следующие вопросы: позволит ли индивидуализм освободить финансовые центры от иллюзий, которые сложились под
влиянием падения? или смена иллюзий произойдет в результате установления
нового финансового порядка? и будет ли он иметь рукотворный след или произойдет в результате самоорганизации рынка? и как в таком случае будут сочетаться инновационность и консерватизм в финансовой сфере? Но одно ясно –
впереди нас ждут новые экономические иллюзии, и кредит будет занимать в
66
В 2010 г. Британский журнал “Euromoney” назвал Алексея Леонидовича Кудрина (1960 г. р.)
лучшим министром финансов года.
67
М. Бордо, подытоживая сравнительный анализ финансовых кризисов, отмечает, что в силе
и масштабах их развертывания значительную роль играет государственное регулирование
денежно-кредитной сферы. В частности, когда позиции центральных банков выстраивались
так, чтобы обеспечить инициативу частных финансовых агентов в деле поддержания надежности («сохранять шкуру в игре»). Исторический опыт свидетельствует, что достаточность
собственного капитала является важным фактором для финансовой стабильности. До Первой
мировой войны в США коммерческие банки имели значительно более высокую долю собственного капитала, что обеспечивало большую их стабильность (Bordo M.D. Long-Term
Perspectives on Central Banking. Paper prepared for the Norges Bank Symposium “What is a Useful Central bank?” Norges Bank, Oslo: NB. November 18. 2010).
41
них, как и в прежде, ведущие позиции, а местом их формирования и распространения станут финансовые центры.
По вопросу роли экономистов и экономической науки в развитии финансового рынка и финансовых центров существуют самые различные позиции.
Профессор Американского университета Даниэль Саттер, проработав много лет
в ФРС, Мировом банке и Американском агентстве международного развития,
считает, что у экономистов «отсутствует этический код поведения» 68. Поскольку их услуги оплачивают банки, компании в сфере недвижимости, торговые ассоциации, корпорации, политические организации, то они достаточно тенденциозны и не заинтересованы в обнародовании правдивой информации. Население, компании, политики строят свои планы на основе информации, полученной, прежде всего, от финансовых аналитиков. На протяжении десятилетия,
предшествовавшее финансовому кризису, экономисты выдавали желаемое за
действительное, что, по мнению Саттера, привело к краху. Однако экономисты
действуют в определенных рамках, которые представляют собой своеобразный
код поведения. Саттер предложил перестроить всю экономическую науку в направлении ее гармонизации с этическими вопросами, т.е. по сути, призвал к
развитию теории поведенческой экономики и поведенческих финансов.
Противоположных позиций придерживаются неокейсинцы, которые считают, что только недостаточная глубина проникновения в тайны хозяйства и
ограниченность наших научных знаний являются тормозом на пути широкомасштабного применения знаний экономической науки на благо рынка, государства и каждого человека.
Более сдержанные позиции занимает австрийская экономическая школа.
Она предпочитает многие проблемы рассматривать с позиции бизнес-циклов,
неизбежность которых закономерна, но глубина, время наступления и масштабы определяются только оценочно. Причем, в основу циклов они ставят рынок
и его денежно-кредитные процессы. Государственные интервенции в экономику, по их мнению, ведут к непредсказуемым последствиям и нарушают естественный ход бизнес-цикла.
*
*
*
Итак, в первых главах не только намечена тематика всей книги. Определены основные проблемы финансовых центров и сделаны первые шаги в направлении их решения, а в ряде случаев прорисованы контуры будущих исследований. Поставлены две главные задачи и обозначены основные направления
их решения: первая – выбраны не только концепции, теории и школы, но и
подходы, методы и сравнения, которые имеют наибольшее значение при разработке теории развития финансовых центров; вторая – предложены новые подходы для разработки теории финансового посредничества, которые связаны с
коллективным посредничеством и «производством» стоимости финансовыми
посредниками.
68
Lewis А. An ethical economist? Don’t laugh, it’s possible // Market Watch. – August 02,
2011 // http://articles.marketwatch.com/2011-08-02/commentary/30775576_1_economists-reasoninvestors-corporate-board-directors
42
Первые две и последующие три главы (до начала поиска денежной определенности финансовых центров) служат своеобразным манифестом финансовых центров. Причем манифестом двоякого рода: указывают на предназначение
финансовых центров в деле обеспечения экономического роста и характеризуют их роль в передаче проблемных импульсов и кризисных волн, но предоставляют сведения в основном в теоретико-методологическом виде. Естественно,
всех интересует вопрос: сможет ли повлиять теоретическое понимание основ
функционирования финансовых центров на нашу повседневную жизнь, решения бизнесменов, законодателей и чиновников, а также на экономические и политические события? Осознано или нет, но все люди поступают в соответствии
с некоторой системой взглядов, предположений и стереотипов. Хорошая теория
отличается тем, что позволяет сформулировать эту систему в явном виде – установить определенные аксиомы и сделать вытекающих из них логические выводы, которые применимы в практической жизни. Многие теории кажутся
слишком сложными и абстрактными. Трудно отрицать посредническую миссию банков (она ежедневно демонстрируется – банки принимают вклады и выдают кредиты), но это не делает теорию кредита простой и более понятной.
Хайековские треугольники наглядно демонстрируют соотношение инвестиций
и поставленных целей с учетом временных ожиданий, но они достаточно трудоемки для понимания не подготовленной аудитории. Тем не менее, для всех
вполне очевидно, что каждый владелец денег стоит перед выбором текущего
потребления или сбережения и всегда соотносит будущее с сегодняшним днем,
отдаленную перспективу с текущими задачами. Что перевесит – будущий доход
или повседневные потребности? В решения потребителей и инвесторов «вмешиваются» субъективные оценки экономической и политической стабильности,
надежности денег и т.п. Поведение, с одной стороны, инвесторов, финансистов
и банкиров, а с другой стороны, должников и функционирующих капиталистов
определяется массой обстоятельств. Они вытекают из предположений, вытекают или не следуют из известных результатов, которые вполне поддаются теоретическому обоснованию и могут быть заложены в теории финансовых центров,
сердцем которой, по мнению автора, может стать теория коллективного посредничества.
Известно, что полный контроль со стороны транснациональных финансовых корпораций также страшен, как и государственный диктат, – это общий
фон всех рассуждений, который будет продолжен в следующих разделах книги.
Как общество ведет поиск золотого сечения государственных и рыночных интересов, а также решения олигополистических (монополистических) и конкурентных задач? и почему на таком пересечении на авансцену мирового хозяйства выдвигаются финансовые центры? Ответы на эти вопросы не могут быть
однозначными. В работе рассмотрены разнообразные подходы и предлагается
целый набор решений. В каждом конкретном случае срабатывал тот или другой
вариант, в то время как многие другие оказывались не востребованными. Однако их разбор позволяет составить своеобразную карту усилий, которые предпринимало общество, и разобраться с преобразованиями, в ходе которых происходило выделение таких важных звеньев хозяйства, как финансовые центры.
43
Составив такую карту, легче разобраться с тем, насколько те или иные мероприятия были жизненно необходимыми для развития цивилизации и каждой
конкретной страны. Поставленные вопросы в последующих главах будут рассмотрены в динамике и с географической привязкой к тем или иным городам
притяжения капиталов.
И, наконец, нас интересовали и продолжают интересовать два основных
вопроса: какие города представляют собой лучшее место для развития и реализации финансовых возможностей? Почему и как они приобретали такие качества и создавались там такие привилегии? Прежде чем предложить перечень таких городов и показать условия и пути формирования финансовых преимуществ, а потом рассмотреть их посредническую структуру и перейти к построению моделей функционирования (последняя глава), в книге, на основе анализа
денег и циклического развития, предлагается характеристика общих предпосылок, необходимых для становления финансовых центров. С этой целью выделяется центральное звено развития финансовых центров – их посредническая
миссия.
ГЛАВА 4. ТЕОРИЯ ПОСРЕДНИЧЕСТВА ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Одним из основополагающих приемов, необходимых для построения
теории финансовых центров, является использование концепции их посреднической миссии. Такой подход позволяет более точно выделить и характеризовать действующие «лица» и проследить этапы оборота финансового капитала и
уточнить его структуру. Посредническая позиция финансовых центров имеет
два измерения: определяемые стоимостью и неуловимыми социально-культурными силами. В данной главе упор делается на характеристику стоимостных
особенностей развития финансовых центров (социально-культурные обстоятельства рассматриваются в центральной части книги). На входе в систему они
представлены накоплениями (и чаще выступает в виде обычных денег – денежные сбережения населения являются основным источником инвестиций), а на
выходе из нее инвестициями. С математической точки зрения, между двумя
этими стадиями (спросом и предложением) должно быть равенство. Но на
практике такое встречается далеко не всегда. Дело не только в том, что баланс
достижим лишь в идеальных случаях, и существует при переходе стоимости ко
второму измерению. Более важным обстоятельством становится то, что финансовые посредники участвуют в процессе создания новой стоимости и, следовательно, наращивают капитал в ходе своего участия в процессе преобразования
накоплений в инвестиции. Таким образом, между входом и выходом из системы меняются не только качественные характеристики финансовых ресурсов
(денежные сбережения трансформируются в капитал), но и количественные их
параметры.
Первое графическое представление динамики вложений с позиции свободного рынка можно найти в работе Фредерика Хайека «Цены и производст-
44
во» в форме известных хайековских треугольников, 69определивших поведение
участников и их денежные потоки, необходимые для достижения поставленных
целей70. В самом начале 1930-х гг. Хайек прочел цикл лекций в Лондонской
школе экономики. Он представил на суд общественности свои знаменитые треугольники (в 1931 г. лекции были опубликованы на немецком языке под заголовком «Цены и производство (Preise und Produktion)»). В то время разработки
Хаейка буквально ошеломили ученых и они практически сразу же вошли в
мейнстрим экономической мысли 71, но уже к концу десятилетия они уступили
пальму первенства кейнсианским моделям денежно-кредитного регулирования
цикла72. На волне дерегулирования интерес к хайековским треугольникам возрос снова. Дело в том, что, в конечном счете, Хайек ввел в систему координат
спроса и предложения временной фактор, т.е. придал динамизм господствовавшим ранее статическим подходам. В данном случае понятия «спрос» и
«предложение» сводились к системе «сбережения – инвестиции» и фактически
позволяли описывать состояние финансового посредничества применительно к
данной системе с учетом такого активного фактора как время. Строго говоря,
классическая экономическая наука, включая кейнсианство, не пренебрегала
временными обстоятельствами, но не ставило их в зависимость от предпочтений капитала и, тем самым, не учитывала их в качестве факторов, обуславливающих поведение посредников. Таким образом, Хайек ввел не только фактор
времени, но предпочтения, которые в дальнейшем поставили в качестве предмета поведенческих финансов.
В 1940–1950-х гг. треугольники были доработаны Ротбандом, а в 1960–
1970-х гг. Харкортом и Леингом 73. Последние определили позитивную связь
между количеством капитала и временем производства. Тем самым, они связали друг с другом две качественно разнородные проблемы: наличие капитала и
69
Hayek F. Prices and Production. – New York: Augustus M. Kelley, 1967. – P. 39.
Разбор хайековских треугольников с позиции современных знаний провел Роджер Гаррисон: Garrison R.Q. Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His
Legacy in Philosophy, Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds. Birner J., Zijp R. – London: Routlenge, 1994. – P. 109-125.
71
Весьма интересна ремарка Хикса о том, как приняла американская аудитория книгу Хайека «Цены и производство»: «…книга написана на английском, однако она не была английской экономикс» (Hicks J.R. The Hayek Story // Hicks J.R. Critical Essays in Monetary Theory.
Oxford: Oxford University Press, 1967. – P. 204). Для английской аудитории было чуждо использование треугольников в качестве основы для доказательств макроэкономической теории и, в частности, рассуждений о бумах и спадах, а также инвестициях, проценте и временных предпочтениях.
72
Предложенный в 1936 г. Кейнсом в знаменитом труде «Общая теория занятости, процента
и денег» «выход» из кризиса стал, по сути, программным документом не только для США,
но и целого ряда европейских стран. В результате быстро пропал интерес к рыночным механизмам регулирования бизнес-цикла и внимание большинства экономистов сосредоточилось
на изучении роли государства в антициклическом управлении.
73
Capital and Growth. Eds.Harcourt G. C., Laing N. F. – Middlesex: Penguin Books Ltd., 1971. –
P. 211; Harcourt G. C. Some Cambridge Controversies in the Theory of Capital. – Cambridge (England): The Cambridge University Press, 1972. – P. 118-176.
70
45
экономический рост74. Хайек также постоянно возвращался к своим треугольникам. Во второй лекции, изданной в 1967 г., он представил все в виде эвристического устройства, которое предоставляет теории деловых циклов Людвига
вон Мизеса соответствующий аналитический аппарат, необходимый для рассмотрения трансформации сбережений в инвестиции с учетов временных факторов75.
Таким образом, разработки австрийской школы и ее последователей позволили уточнить роль финансового посредничества в системе «сбережения –
инвестиции» в потоке времени. Анализируя эффект денежного воздействия на
систему производства, австрийская школа обратила внимание на кредитные интервенции76. В дальнейшем вопрос кредитных инъекций в экономику был развит Милтоном Фридманом77. Как отмечал Мизес, в австрийской школе деньги
никогда не были «нейтральной категорией». Наоборот, деньги принимались как
«движущая сила» всего развития. 78 В таком виде они придавали динамизм застывшим факторам производства. Следует отметить, что денежно-кредитная
акселерация выступает основным положением кейнсианской теории. Однако
выводы из денежно-кредитной экспансии австрийская и кейнсианская школы
делали противоположные. Если первая замечала в них помеху свободному выбору, который принимали экономические агенты, то вторая – стимул или рычаг
управления циклом и основу для экономического роста.
Джон Мейнард Кейнс считал книгу Хайека своеобразным ответомкритикой на трактат о деньгах79. Кейнс не только не воспринял идей книги
«Цены и производство», но и враждебно отнесся к ней. Некоторые английские
экономисты, в частности Лайонел Роббинс80 и, в меньшей степени, Джон
74
Подробный разбор капитало-ориентированной экономики см.: Garrison R.W. Time and
Money: The Macroeconomics of Capital Structure. – London: Routledge, 2001; на русском языке
эссе разбора можно найти по адресу: http://janne-jansen.livejournal.com/ или более полное изложение, не не «доработанное» последователями: Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. –
М., 1992. – С. 136 и Гальперин В.М., Игнатьев С.М., Моргунов В.И. Микроэкономика.
В 2-х томах. Приложение 2Б. Попытка имитации рынка. – СПб.: Экономическая школа, 2004.
75
Одна сторона треугольника представляет собой расходы потребителей, другая измеряет
время, а третья – инвестиции. Что позволило Хайеку, по сути, проиллюстрировать временной компромисс признанный еще Карлом Менгером и подчеркнутый Бем-Баверком.
76
Hayek Prices and Production, p. 54. See also Mises,Human Action,p. 556 and Rothbard, Man,
Economy, and State, p. 885.
77
Milton Friedman. The Optimum Quantity of Money and Other Essays. – Chicago: Aldine Publishing Co., 1969. – P. 4ff.
78
Mises L. Human Action, p. 418.
79
Keynes J.M. A Reply to Dr. Hayek // Economica. – 1931. – № 11. – Р. 387-397; Garrison R.Q.
Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His Legacy in Philosophy,
Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds. Birner J., Zijp R. – London: Routlenge, 1994. –
P. 120.
80
1898–1984 гг., английский экономист, профессор Лондонской школы экономики. Известен
своим определением экономикса: «Экономикс – наука, которая изучает поведение человека в
ходе достижения целей со скудными средствами, которые имеют альтернативное применение» (Robbins L. The Great Depression. – London: Macmillan, 1934).
46
Хикс81 и Абба Лернер82, оценили, по крайней мере, временно теорию Хайека.
Но общее направление экономической науки того времени было не в пользу
восприятия капитала на основе макроэкономики. Сложность структуры капитала в его макроэкономическом неравновесии стала основанием для выделения в
два самостоятельных направления – теории капитала и макроэкономики. Размежевание экономикс на макроэкономику и теорию капитала стало более полным с публикацией в 1936 г. Кейнсом «Общей теории занятости, процента и
денег» 83. Суть размежевания заключалась в следующем: Хайек на основе теории
капитала объяснил, как экономика входит в кризис, Кейнс же игнорировал капитал и предложил выход из кризиса на основе государственных манипуляций.
Вывод: при изучении финансовых центров, если опираться на основные
положения австрийской экономической школы, то в центре внимания необходимо поставить капитал, а если выбор будет за кейнсианством, то основное
внимание следует сосредоточить на государственных механизмах формирования соответствующих условий, т.е. выбор идет между рынком и государством.
Второе направление достаточно полно исследовано не только в западной, но и в
советской экономической науке. Что же касается первого, то оно на Западе было отдано на откуп монетаристам, а позднее неомонетаристам и приверженца
дерегулирования. Что же касается австрийской экономической школы, то во
второй половине прошлого века она была выведена за рамками научного мейнстрима. И лишь Нобелевские премии, присужденные ряду представителей австрийской экономической школы, несколько улучшили ситуацию. Однако награды были присуждены за достаточно частные случаи, в то время как общеэкономические и финансовые модели австрийской экономической школы продолжали оставаться за рамками всеобщего внимания.
И еще одно важное дополнение. Оно вытекает из анализа Гаррисоном
хайековских треугольников: «Хайековские треугольники являются постоянным
напоминанием о том, что определенное количество предпринимательских
предвидений регулируют межвременное распределение ресурсов. Они вполне
значимы для анализа механизма функционирования капиталистической эконо81
1904–1989 гг., один из наиболее влиятельных английских экономистов XX в., обобщил
кейнсианские взгляды на макроэкономику и разработал теорию потребительского спроса в
микроэкономике (Hicks J.R. Capital and Growth, Oxford: Oxford University Press, 1965).
82
1903–1982 гг., американский экономист, родился в Бессарабии (Российская империя), в
1934–1935 гг. в Кембридже встречался с Кейнсом, в 1937 г. эмигрировал в США и получил
известность как оппонент Милтона Фридмана; разработал теорию «рыночного социализма»,
известную как «третий путь»; с возрастом стал дистанцироваться от социалистических воззрений; разработал теорию функциональных финансов, которую связывал с максимальной
занятостью рабочей силы. Последняя теория имеет определенное значение для понимания
механизма функционирования финансовых посредников и центров, поскольку учитывает
роль спроса и государственных интервенций в экономику посредством фискальной, денежно-кредитной политики и государственных расходов (MacKenzie D.W. The Myth of Functional
Finance: Mises vs Lerner // Ludwig von Mises Institute website. May 23, 2006; Bell S Functional
Finance: What, Why, and How? Working Paper No. 287. – Kansas City: University of Missouri,
November 1999).
83
Keynes J.M. The General Theory of Employment, Interest, and Money, New York: Harcourt,
Brace and World (first published in 1936), 1964.
47
мики и ответственны за чистый прирост капитала в экономике. Если рыночные
механизмы, регулирующие межвременное распределение, работают должным
образом, то трансформация сбережений в инвестиции не представляет особых
проблем. Изменения в склонности к сбережениям оказывают непосредственное
влияние на процентные ставки. Рыночные механизмы вместе с предпринимательским предвидением продолжают работать как и раньше, только теперь при
различных кредитных условиях, в распределении капитала в производстве принимают участие и другие механизмы»84. Следовательно, поведение предпринимателей во многом становится краеугольным камнем в системе «сбережения –
инвестиции» и определяет посредническую активность, а если продолжить эту
мысль, то и развитие финансовых центров. Среди других механизмов, регулирующих систему «сбережения – инвестиции», выделяется государственная политика, которая экзогенна по отношению к рынку и, так же как и предпринимательская инициатива, достаточно субъективна. Авторы исходили из того, что
поведение предпринимателей, государства и потребителей определяет рынок и
судьбу финансовых центров, и поэтому в книгу включен их анализ, с учетом
различий подходов Кейнса и Хайека.
Если в среду действующих сил, определивших движение капитала, ввести
финансовых посредников, то конечное значение не изменит результата ни хайековских плоских, ни последующих ротбандских трехмерных треугольников и
еще более поздних кривых линий Джона Хикса85. Такой результат подвержен
корреляции путем сравнительного анализа кейнсианских и австрийских моделей при помощи трехмерного пространственного изображения, предложенного
Гаррисоном86. Если руководствоваться логике Гарднера Аклея, предложенной
им в учебнике «Макроэкономическая теория», то следует «бросить все эти элементы в один котел, хорошо все перемешать и отведать результат» 87. А результатом, на основе вышеперечисленных научных положений, будет прямой переход к разработке связей и зависимостей, которые позволят описать финансовые
центры с математических позиций.
Естественно, многих интересует такой практический вопрос: можно ли
легко заработать деньги в финансовых центрах? Ответ достаточно простой и он
состоит из двух частей: 1) если рыночная среда центров эффективна, то любой
заработок – результат сложной работы профессионалов, и он всегда связан с
84
Garrison R. Q. Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His Legacy in Philosophy, Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds. Birner J., Zijp R.– London:
Routlenge, 1994. – P. 112.
85
Hicks J. R. Capital and Time. – Oxford: The Clarendon Press, 1973. – P. 44.
86
Garrison R.W. Austrian Macroeconomics. A Diagrammatical Exposition. Studies in Economics
No. 5. Menlo Park (California, US): Institute for Humane Studies, 1978. – Р. 23. Один из основных учебников по макроэкономике, написанных с позиции австрийской экономической школы. Наиболее полное изложение теории бизнес цикла и роли денег и кредита в его движении
имеется у Х.У. де Сото «Деньги, банковский кредит и экономические циклы» (пер. с англ.
под ред. А.В. Куряева. – Челябинск: Социум, 2008. – 603 с.) и Р. Гаррисон «Время и деньги:
макроэкономика структуры капитала» (Time and Money: The Macroeconomics of Capital Structure // http://www.auburn.edu/~garriro/tam.htm).
87
Gardner Ackley, Macroeconomic Theory. – Toronto: The Macmillan Co., 1969. – P. 347.
48
риском, уровень которого в самом общем виде является производным от фазы
цикла; 2) если рыночная среда центров привязана к государственной системе
сдерживания и ускорения, то заработок зависит больше не от рынка, а от близости его участника к государственному аппарату. Неэффективная рыночная среда, по своей сути, ведет к свертыванию активности финансового центра, поскольку рыночные финансисты перемещаются в другое место, что постоянно
наблюдалось в истории. Так, в 1960-х гг. в США были приняты неблагоприятные законы о зарубежных авуарах резидентов. В результате сделки с ними переместились в Европу, что привело к появлению рынков евродолларов в Амстердаме и Франкфурте, а потом и в других местах. Когда же американское
правительство отменило данные законы, то рынок так и остался за рубежом и
его плодами стали пользоваться другие финансовые центры. Другой пример: в
ходе последнего кризиса дважды происходило перемещение горячих капиталов –
сначала из Лондона в Нью-Йорк, что было вызвано введением в Великобритании ограничений на ряд спекулятивных сделок, а потом из Нью-Йорка в Лондон, когда капитал увидел там больше свобод и привилегий.
Чтобы разобраться с вопросами: как и почему финансовые посредники в
качестве основных мест деятельности выбирают те или иные города? и решить,
каким образом эти города превратились в столицы капитала? – необходимо
уточнить само понятие «финансовое посредничество» и определить возможность его применения не только к конкретным институтам, насыщающим финансовые центры, но и непосредственно к последним. Тем самым, авторы вносят в теорию финансового посредничества целый ряд нововведений. Среди них
исходным новшеством является то, что в теории финансового посредничества
авторами предлагается совершить переход от «индивидуального» к «коллективному» финансовому посредничеству. Если первое понятие отражает классическое назначение посредничества, то второе – новое, связано не столько с
концентрацией посредников в ведущих городах, сколько с изменением функций городского пространств и впервые в научный оборот вводится авторами.
Оно свидетельствует о насыщении мегаполисов новыми характеристиками и
свойствами, и позволяет уточнить содержание, назначение и место финансовых
центров в мировом хозяйстве.
Могут ли финансовые центры открыть путь к постоянному или хотя бы
продолжительному процветанию, основанному на долгосрочном устойчивом
финансировании и экономическом росте? Способны ли они справиться с поставленной задачей? А если способны – то, что для этого необходимо? Данные
вопросы относятся больше к философским рассуждениям, но они позволяют
раздвинуть рамки научного анализа и расставить определенные акценты –
взглянуть на финансовые центры по-новому и поставить проблемы, связанные
с их развитием, в ряд приоритетных задач современной экономической науки.
Финансовое посредничество на идеальном и несовершенном рынке
С большим упрощением, но допустимым для последующего исследования, можно считать, что вопрос совершенства рынка является краеугольным
камнем, который разъединяет кейнсианство и австрийскую школу. Если сто-
49
ронники первого направления считают, что рынок не может быть совершенным
по своей природе, и, соответственно, обязанностью государства является его
корректировка, то австрийская школа рассматривает идеальный рынок и отклонения от него возможные в реальной жизни. Сторонники второго направления
сначала рассматриваются условия функционирования соответствующие идеальному состоянию – когда спрос всегда соответствует предложению, все участники одинаково информированы и отсутствуют транзакционные издержки. А
потом принимаются различные допущения и отклонения от идеала, что позволяет рассмотреть поведение участников при тех или иных отклонениях. Строго
говоря, на совершенный рынок опирался и Карл Маркс в знаменитых схемах
воспроизводства. В соответствии с двумя подходами роль финансовых институтов на рынке рассматриваются по-разному.
Общий интерес к финансовым посредникам основан на том, что они,
трансформируя сбережения в инвестиции, тем самым, становятся центральными институтами, обеспечивающими экономический рост и развитие рынка. По
данному вопросу нет расхождения между двумя вышеуказанными школами.
Процесс трансформации скрыт от внешнего обозрения и, несмотря на пристальное внимание к нему со стороны государства, возрастают масштабы уклонения финансовых посредников от его регулирования. Возникает вопрос, могут
ли финансовые посредники без помощи государства оптимизировать систему
«сбережения – инвестиции» и, тем самым, идея идеального рынка сможет восторжествовать?
В соответствии с традиционными воззрениями финансовое посредничество основано на несовершенстве рынка. Идеальному же рынку финансовые
посредники не нужны, поскольку они теряют свои основные преимущества –
все участники рынка владеют полной информацией, каждый легко находит себе
партнера, регулирование рынка и распределение капитала на нем равномерные
и все процессы происходят на рыночной основе. При таких условиях отсутствует риск, цены оптимальные, также нет издержек на содержание посредников.
Такая рыночная модель резко контрастирует с реальной картиной – ускоренным развитием финансового посредничества, но соответствует современной
теории финансов, в основе которой находятся три базовых постулата: оптимальность, арбитраж и рациональность.
Оптимальность означает, что поведение инвесторов и кредиторов направлено на достижение максимального дохода, а заемщиков и потребителей
инвестиций – на минимизацию затрат, связанных с привлечением капиталов, и
всегда достигается равенство между ними. Арбитраж предполагает, что при
отсутствии ограничений одни и те же активы имеют одинаковую цену в каждом
данном промежутке времени (в течение всего срока жизни финансового контракта) и в каждой точке (местах заключения акта купли-продажи). К тому же,
он обладает регуляционными способностями, позволяющими повышать надежность сделки и сокращать риск. В любой момент времени, во-первых, рыночные цены очищаются от случайных отклонений и выравниваются посредством
корректировки через арбитраж, во-вторых, за счет различных манипуляций
происходит минимизация риска. В результате обеспечивается как стабильность
50
цен, так и общая рыночная устойчивость, и, тем самым, поддерживается равновесие. Рациональность построена на том, что между недоверчивым инвестором
и оптимистом – заемщиком помещается рациональный посредник, который
взвешивает все «за» и «против» и трансформирует капитал в системе «сбережения – инвестиции». Его назначение сводится, в конечном счете, к оптимизации спроса и предложения. Современный финансовый кризис продемонстрировал недееспособность таких подходов к теории финансового посредничества,
поскольку она не только не справляется с прогнозированием перехода рынка к
новому циклу, но и не может объяснить механизм роста стоимости финансовых
активов (прежде всего, в виде создания новых финансовых инструментов, которые увеличивают рыночную цену активов), опосредованных финансовыми
институтами.
Традиционная теория финансов исходит из концепции совершенного и
несовершенного рынков. При совершенном рынке все его участники имеют однородные ожидания и действуют рационально. Несовершенный рынок неравномерно распределяет спрос и предложение, предполагает гетерогенные оценки
и вызывает иррациональные действия.
Поскольку рынок далек от совершенства, то для его оптимизации, согласно современной теории, как раз и необходимы финансовые посредники.
Компенсируя рыночные несовершенства, они несут определенные затраты.
Общепринятая теория финансовых посредников определяет круг тех, кто возмещают такие затраты – инвесторы и потребители инвестиций, кредиторы и заемщики на паритетной (или установленной соглашениями между сторонами
сделки) основе. Таким образом, вывод вполне очевиден: по мере насыщения
рынка информацией и равномерного ее распределения возможен переход к
экономии затрат двух сторон сделки за счет исключения финансовых посредников. Формально неожиданным может быть вопрос: могут ли финансовые посредники, за счет своей деятельности, создавать новую стоимость? Ответ на него с позиции современной теории финансов скорее будет негативным, поскольку посредники компенсируют свои затраты за счет двух крайних сторон сделки. Отрицательный ответ вполне уместен и для трудовой теорией стоимости –
финансовые посредники не участвуют в процессе производства и, следовательно, не создают новой стоимости. Напрашивается следующий вывод: устранение
посредников приведет к снижению затрат в системе «сбережения – инвестиции». Но на практике происходит все с точностью наоборот. При любом раскладе финансовое посредничество набирает силу и напрямую связано с экономическим ростом – выступает важным механизмом его обеспечения.
Вопрос источника возмещения затрат финансовых посредников не
праздный. Он служит своеобразной лакмусовой бумагой при определении причин существования финансового посредничества – несовершенный рынок или
рынок как таковой, без отношения к уровням его совершенства. Попробуем доказать возможность и главное необходимость финансового посредничества для
финансового рынка как такового в связи с их участием не только в трансформации сбережений в инвестиции, но и в приросте стоимости. Сначала рассмотрим действие данного механизма применительно к индивидуальному, а потом и
коллективному посредничеству.
51
Итак, продолжим выяснение недостатков классической картины финансового посредничества. Для этого на первом этапе разберем причины, которые
обычно выдвигаются в качестве объективной основы их существования, а на
втором – выясним особенности их проявления в финансовых центрах. Традиционно они сводятся к трем основным: устранению информационных асимметрий, сокращению транзакционных издержек и снижению уровня риска. С совершенствованием информационных технологий происходило устранение многих информационных асимметрий. В ходе революционных технологических
преобразований в финансовой сфере сложилась ситуация, когда информационные асимметрии перестали выступать движущими силами посреднической активности и прекратили служить в качестве ведущего коммерческого мотива
профессионального опосредования большинства финансовых операций.
В том же направлении действовала минимизация транзакционных издержек. Дерегулирование, рост рынка и особенно развитие финансовой инфраструктуры с современными средствами телекоммуникации, хранения и обработки финансовой информации и документов, а также проведения денежных и
документарных расчетов привели к сокращению транзакционных издержек. В
результате происходило резкое расширение числа участников рынка. Тем самым, произошло снижение порогового барьера для вхождения в рынок –
уменьшилась минимальная сумма сделки, что привело к росту их числа. В условиях резкого сокращения издержек, наблюдаемого практически у всех участников рынка, привычный в прошлом аргумент, используемый для подтверждения пользы финансовых посредников, во многом утратил свое значение.
Видимость почти полного элиминирования рисков возникла, когда удалось искусственным способом, посредством выпуска специальных ценных бумаг, разделить финансовые продукты на две составляющие, каждая из которых
была связана либо с капитальной величиной, либо риском. Каждому новому
виду капитала противостояли свои финансовые продукты. Они обращались на
различных рынках с особыми траекториями движения. Риск получал отдельную от капитальной суммы форму существования и поступал на особый рынок,
а сам капитал, представленный особым финансовым продуктом, рассматривался участниками рынка как надежный актив, полностью лишенный риска. В результате создавалась видимость решения проблемы риска. До кризиса на микроуровне она решалась весьма эффективно, но на макроуровне происходил перенос на будущий период времени основных проблем, чтобы наглядно проявилось в ходе кризиса.
Если следовать логике теории финансового посредничества буквально, то
можно сделать заключение о том, что посредники, якобы, бесполезны. 88 Про88
Критический разбор позиций сторонников устранения необходимости института финансового посредничества был проведен в Вене на денежно-финансовом форуме (секция финансовых институтов) Б. Шольцензом и Д. Уэнсвином. В частности, они отмечали, что в обществе
растет непонимание функций финансовых институтов; «многие склонны считать, что они
исторически изжили свое назначение» (Scholtens B., Wensveen D. The Theory of Financial Intermediation: An Assay in what it does (not) explain. SUERE – The European Money and Finance
Forum. – Vienna: EMFF, 2003. – P. 11).
52
фессор Уартоновской школы бизнеса Франклин Алан указывал на тот факт, что
стандартная теория оценки финансовых активов учитывает только прямые связи на финансовом рынке и игнорирует финансовое посредничество, что служит
основой для отрицания их роли в экономике. 89 Однако такие выводы противоречат фактическому положению дел – участию посредников в экономическом
росте90 и повышению их роли в процессе производства добавочной стоимости.
За период 1970–1985 гг. в США почти четверть всех корпоративных инвестиций приходилось на банки, во Франции – 37%, а Японии – 50%91. За следующие
тринадцать лет (1985–2008 гг.) ситуация изменилась и банки резко сдали свои
позиции в пользу других участников рынка ценных бумаг и прямому финансирования преимущественно через фондовые биржи. Так, на банки США приходилось немногим более 15% корпоративных инвестиций, во Франции этот показатель составил 28%, а в Японии 45%92
За период 1980–1995 гг. 35 стран пережили банковские кризисы, которые
приостанавливали банковское кредитование, что привело к сокращению экономического роста и вызывало рецессию 93. Дело в том, что в цепочке создания
новой стоимости финансовые посредники всегда занимали особое место, значение которого постоянно возрастало. Так, в США за период 1950–2010 гг. в
стоимости произведенного продукта доля финансового сектора возросла с 3 до
8%. Еще более разительные свидетельства участия финансовых посредников в
создании новой стоимости представляет Швейцария, где данный показатель
превысил 14%94. Другой пример: четверть богатства Лондона производят финансовые посредники. В целом в стране их роль значительно скромнее, но и
там она превышает 10%.
Причину роста доли финансовых посредников в новой стоимости легко
объяснить, используя старую аргументацию, согласно которой, несмотря на новые возможности и новые финансовые инструменты, в финансовой сфере происходит рост уровня риска. Финансовые посредники принимают на себя функцию управления риском. Следовательно, ничего не изменилось с проблемой его
компенсации – абсорбция риска была и остается одной из центральных и классических функций банков и страховых компаний. Финансовые посредники согласовывают интересы между двумя сторонами сделки. Они оптимизируют
связи между предложением денег (сбережениями) и их потреблением (инвести89
Allen F. Presidential Address: Do Financial Institutions Matter? // The Journal of Finance, Volume 56, Issue 4, August 2001. – P. 1165 (1165-1175 р.).
90
Gordon G., Winton A. Financial Intermediation. Pennsylvania: The Wharton School, March 1,
2002. – P. 1.
91
Mayer C. Financial Systems, Corporate Finance, and Economic Development // Asymmetric Information, Corporate Finance, and Investment. Edited by Glenn Hubbard. – Chicago: University of
Chicago Press. 1990. – Р. 198.
92
The Banker. September 21, 2012. – P. 121.
93
Demirgüç-Kunt A., Detragiache E.Does Deposit Insurance Increase Banking System Stability?
An Empirical Investigation // Working paper, International Monetary Fund. 2000.
94
Scholtens B., Wensveen D. The Theory of Financial Intermediation: An Assay in what it does
(not) explain. SUERE – The European Money and Finance Forum. – Vienna: EMFF, 2003. – P. 12;
OECD, – National Accounts, 2011, 2012.
53
ционным спросом) и действуют как дефлятор риска, поскольку индивидуальный инвестор всегда несет больше риска, чем коллективный, у которого он
распределяется на капитал и значительный круг клиентов и операций. Однако
данное объяснение, каким бы красивым и удобным не было, является не убедительным, поскольку снижение уровня риска компенсируется за счет понижения
затрат на риск клиента и им же и оплачивается из его доли дохода, но не влияет на его рост. Поэтому компенсационный характер возмещения затрат финансового посредника никоим образом не может объяснять их роль в создании новой стоимости.
Значение финансового посредничества нельзя свести и к простому обнаружению, мониторингу и перераспределению рисков в интересах клиентов. Она
значительно важнее. Однако уже в вышеперечисленных действиях заложены
возможности создания стоимости, поскольку вышеуказанная работа финансовых посредников может претендовать на некоторое участие в данном процессе.
Однако более важным обстоятельством становится то, что посредники активно
воздействуют на сам уровень риска посредством создания новых финансовых
продуктов, которые не в состоянии предложить индивидуальные потребители
инвестиций владельцам сбережений, а заемщики – кредиторам. В целом ряде
случаев достигается полная гарантия сделки, и у владельцев сбережений и инвесторов практически устраняется сам фактор риска. Например, многие банковские вклады, ипотечные кредиты и некоторые другие виды кредитов гарантируются специальными государственными организациями и программами, которые страхуют соответствующие финансовые учреждения, вклады и кредиты.
Кроме того, финансовые посредники имеют репутацию, собственный капитал,
значительные забалансовые активы, все это также выступает на стороне гарантий. Таким образом, не только финансовые посредники, но и государство принимает на себя задачу управления риском. Для этого применяется механизм его
трансформации с частного на государственный уровень.
Несмотря на естественную связь с рыночным несовершенством, финансовое посредничество имеет более богатое содержание, которое раскрывается
через его участие в производстве стоимости. Финансовые посредники разработали специальный инструментарий, позволяющий разделить финансовый капитал на две составляющие – капитальную сумму и риск. С этой целью выпускаются новые виды ценных бумаг, которые обращаются на особых рынках и выполняют свои задачи. В данном случае финансовый посредник выступает в совершенно ином качестве, которое, правда, унаследовано им от его
трансформационных функций (преобразования капитала из одного качества на
входе в другое – на выходе). Таким образом, финансовые посредники занимаются капиталотворческими делами – одна единица капитала мультиплицируется в две новые: первая представлена в виде лишенной риска капитальной суммы, а вторая – в виде выделенного риска. На самом деле финансовые посредники с момента своего появления занимались трансформацией капитала – из денежных сбережений, краткосрочных и текущих денег, из страховых взносов
«производился» долгосрочный капитал. Собственно данная деятельность была
исторически и логически исходной для финансовых посредников.
54
Рассмотренные случаи трансформации денег в капитал, одной формы капитала в другую и его мультипликации относятся к частным случаям и представляют собой индивидуальную капиталотворческое «производство» каждого
конкретного финансового посредника. Для того чтобы представить общую картину и перейти к разбору коллективной посреднической деятельности, необходимо подвести определенные итоги.
Итак, финансовое посредничество выполняет тройную задачу: компенсирует рыночные несовершенства, трансформирует капитал не только путем образования новых его видов (например, производных бумаг), но и классических,
связанных, например, с преобразованием краткосрочных депозитов в долгосрочные вложения, а также участвует в создании новой стоимости, путем прироста стоимости действующего финансового капитала. На необходимости компенсации несовершенства рынка построены также известные подходы к государственному регулированию финансовых посредников. Идеальный рынок
недостижимое явление и поэтому для оптимизации его работы необходимо
компенсировать провалы. Стихийно выделилось три основных механизма компенсации провалов: «индивидуальные» финансовые посредники, государство и
«коллективные» финансовые посредники. Финансовые посредники стихийно
выделились из самого рынка и поэтому стали неотъемлемыми его элементами.
Внешними по отношению к нему механизмами, наряду с государственным регулированием, стали финансовые центры. Скорее финансовые центры занимают своеобразную «усредненную» нишу между внутренними и внешними механизмами рыночных компенсаций. Но их назначение значительно шире. Они ответственны за производство новой стоимости и рост капитала.
Финансовые центры – высшая организационная форма
финансового капитала
В стандартных теориях капитала, кредита и финансов пропущены два
важных практических обстоятельства – привязка к местности и роль городов в
локализации капитала. В предшествующих главах схематично прослежены узловые этапы развития экономической науки применительно к выбранной теме
и указаны возможные направления применения основных теоретических и концептуальных подходов для изучения финансовых центров. Особенно ценным
для последующего анализа является использование системы «сбережения – инвестиции» с учетом рассмотренных ранее временных обстоятельств. Такой
подход позволяет не только расширить круг рассматриваемых задач и поднять
их на более высокий уровень изучения, но и ввести в научный оборот вопросы,
связанные с поведением экономических агентов. Нас интересуют проблемы
распределения ресурсов между текущим потреблением и сбережениями, а также сроки инвестиций, период кредитования с учетом места нахождения участников отношений. Поведение рыночных агентов меняется во времени и отложенный спрос компенсируется ожиданием повышенных доходов, что постоянно сказывается на состоянии финансовых центров. Выбор сроков кредитования,
перераспределение ресурсов по времени потребления или сбережения, а также
55
инвестиций зависит от массы обстоятельств. Можно ли их перевести в строгие
формулировки процессов и действий и выразить с помощью тенденций и закономерностей? И главное: место нахождения сказывается ли на поведении экономических агентов? А если сказывается, то каким образом? В связи с эти
предлагается перейти к следующей дискуссионной проблеме – возможности
подключения к трем хайековским факторам, определяющим движение инвестиций, дополнительного четвертого условия, связанного с воздействием территорий на выбор и предпочтения в системе «сбережения-инвестиции».
В книге сделан шаг в направлении определения воздействия на сбережения и инвестиции времени и поведения с привязкой к местности. Такой подход
позволил установить причины выбора капиталом тех или иных городов и концентрации в них предложения и спроса в системе «сбережения – инвестиции».
Соединение вопросов предпочтений капиталом направлений движения с вопросами поведения экономических агентов позволяет выделить основания выбора
капиталом городов. С этой целью привлекается теория финансового посредничества, на базе которой разбираются механизмы пространственного распределения капитала и рассматриваются особенности поведения экономических
агентов в ведущих мегаполисах. Весь анализ направлен на то, чтобы высветить
логику рыночных условий становления финансовых центров, а затем перейти к
рассмотрению внешних воздействий на механизмы концентрации в них капитала. Итак, сосредоточение в городах капитала вызвано эндогенными и экзогенными обстоятельствами. Их можно выделить и даже количественно оценить
с достаточно большой точностью, что позволяет не только проследить основные пути становления финансовых центров, но и подготовить методологический аппарат для последующего перехода к моделированию основных процессов их развития.
В наши дни, несмотря на господство транснациональных банков и достигнутый ими, казалось бы, верхний предел рыночного совершенства, финансовый капитал продолжает восходить на более высокую структурно-организационную ступень. Она определяется не столько могуществом отдельных, даже
самых крупных корпораций или ведущих бирж, а привилегиями, которые подготовлены их функционированием в определенных городах. Новый структурный порядок капитала вытекает из его территориального построения (естественно, при сохранении идентификации и юридической обособленности и самостоятельности каждого финансового института) в рамках финансовых центров.
В новом окружении по-прежнему все определяет соперничество и кооперация.
Но в игру вмешиваются дополнительные обстоятельства. Для каждого, кто работает в эпицентрах сосредоточения капитала, результат превышает тот, который типичен для периферии. Он является следствием кооперации и по величине превосходит простую сумму доходов всех индивидуальных капиталов, если
бы они действовали не в рамках центра. Дополнительный эффект достигается
благодаря уникальному сочетанию комбинаций, которые происходят при насыщении финансовым капиталом и его институтами городского пространства.
Поэтому вектор движения капитала все чаще перемещается от индивидуального к коллективному обращению. Итогом становится дальнейшее фокусирова-
56
ние интересов корпораций и капиталов в культовых для них местах. Преимущества территориального объединения индивидуальных капитала не приводят
к подрыву конкуренции, которая в рамках финансовых центрах не столько разворачивается иначе, сколько разгорается с новой силой. Соперничество сочетается с кооперацией, типичными становятся краткосрочные и долгосрочные
союзы. В их рамках зреют противоречия и разногласия, способные взрывать и
полностью элиминировать эффект, полученный от совместной деятельности.
Накал противоречий достигает пика, неустойчивость нарастает, и внутренняя
нестабильность в любой момент готова подорвать внешнее благополучие и
процветание. Тогда разгорается кризис, заканчивается один цикл и наступает
следующий этап развития финансовых центров.
Переход от индивидуального к коллективному посредничеству
С переходом от индивидуального посредничества, построенного на деятельности финансовых институтов, к коллективному, в основе которого находятся финансовые центры, происходит трансформация посреднических свойств
и функций. При этом сохраняются и получают дальнейшее развитие такие виды
посреднической деятельности как банковская, инвестиционная, страховая и т.п.
Они четко определены и закреплены юридически и находятся под постоянным
государственным контролем и регулированием, и выделены в специфические
виды институтов, в соответствии с принятой и законодательно закрепленной
структурой финансовых институтов. Тем не менее, индивидуальное посредничество под воздействием универсализации, дерегулирования, глобализации,
развития новых рынков и инструментов находится в состоянии трансформации.
Прежде всего, завершается переход к универсальным финансовым институтам,
когда стираются границы между отдельными их видами и любое финансовое
учреждение становится своеобразным универмагом, в опт и розницу торгующим широким спектром финансовых продуктов. В этих условиях значительная
часть капитала освободилась от государственной опеки, и наладила бесконтрольные со стороны общества рынки. Не менее важными обстоятельствами
стали внебиржевые обмены, торговля забалансовыми активами, опережающий
рост производных инструментов и развитие надгосударственных рынков капиталов. С позиции развития финансовых центров принципиально важным стало
то, что глобальный рынок и транснациональные финансовые корпорации выводят посредничество за рамки отдельных государств и превращают его в мировое посредничество. И, наконец, главное: возрастает роль финансового посредничества в приросте капитала, что во многом определяет его позиции и назначение в обществе.
С методологических позиций индивидуализм и коллективизм – принципы, характерные для разных отраслей знания – экономики, финансов, политологии, социологии и ряда других общественных наук 95. Конкретное их воспри95
О методологии индивидуализма и коллективизма в экономике см.: Гурова И.П. Конкурирующие экономические теории. Глава 2. Раздел II. Индивидуализм и коллективизм. – Ульяновск: Ульяновский государственный университет, 1998. – С. 84-91.
57
ятие для каждой сферы различно. Конечно, имеется специфика их применения
и для финансовых центров. Она связана со своеобразным переходом микроэкономических (отдельные финансовые учреждений) в макроэкономические (финансовые рынки) подходы с учетом мезоэкономических положений, которые
больше соответствуют развитию принципиально нового типа экономических
образований – финансового мегаполиса.
Новые перспективы для посредничества
Итак, обобщены основные изменения в финансовом посредничестве. Однако они не ограничились институциональными формами и функциональными
уровнями. Преобразования затронули и территориальную организацию финансового посредничества. Современные финансовые центры открывают для посредничества принципиально новые перспективы. Они втягивают в него городское пространство. Ведущие мегаполисы становятся своеобразными торговыми
площадками для коллективной трансформации ресурсов из одной формы в другую, оптимизации спроса и предложения и направления сбережений в инвестиции. В городах действует совокупность финансовых учреждений и насыщение
их до определенного уровня, меняет сам механизм опосредования. Он перерастает индивидуальные рамки отдельных институтов и принимает коллективные
формы, когда происходит разделение труда в среде финансовых посредников и
в только результате кооперации специализированных учреждений, сосредоточенных в финансовых центрах, достигается необходимый эффект.
Народнохозяйственное назначение финансовых центров сводится, с одной стороны, к повышению эффективности перехода сбережений в инвестиции
в результате экономии времени и труда и лучшей оптимизации связей между
конечными сторонами системы «сбережения-инвестиции», а с другой стороны,
возрастанию стоимости опосредуемого капитала и повышению эффективности
его использования для обеспечения экономического роста.
Изменения в посредничестве требуют переосмысления многих его базовых положений. Среди них основополагающими являются вопросы не только
участия в создании стоимости, но и ценообразования, полезности, устойчивости и ликвидности, которые при новом коллективном механизме опосредования
решаются принципиально иным образом. Приоритеты финансового посредничества конкретных банков, инвестиционных фондов, страховых компаний дополнялись преимуществами, которые вытекают из простого нахождения компании в финансовой столице. В результате по-иному выстраиваются многие
отношения и связи, и видоизменяются механизмы действия целого ряда экономических законом и закономерностей.
Посредничество, циклы и основные модели
Финансовые центры как посредники ответственны за перераспределение
капиталов в экономике. Организуя движение капиталов, они, тем самым, ускоряют многие экономические процессы. Но так бывает не всегда. Различные
проблемы способны усложнить расчеты и затруднить свободный перелив денег
58
и капитала. Когда формируется критическая масса проблем, то возникает финансовый кризис, который поражает не только отдельные финансовые институты, но и финансовые центры в целом. Поэтому роль финансовых центров двоякая: в условиях нормально функционирующей экономики они ускоряют расчеты, способствуют переливу капитала, увеличивают его стоимость и обеспечивают экономический рост; при сбоях финансовые институты способны
замедлять и даже приостанавливать расчеты, затруднять перелив капитала, не
только не производить новую стоимость, но и фактически уничтожать часть
стоимости капитала, а также перекрыть финансовый источник рост и, тем самым, вызвать кризис.
Финансовые посредники ответственны за распространение циклических
колебаний в экономике. Механизмы распространения кризисов описывают неокейнсианские модели финансового акселератора и кредитного рационирования. В последнее время привлекают приемы сетевой экономики и модели
асимметричного распространения информации. Неокейнсианские модели финансового акселератора и кредитного рационирования объясняют участие финансового сектора в развитии реального путем перелива капитала с учетом активности государства. Причем выясняется специфика такого участия применительно для каждой фазы цикла. Финансовые институты получают возможность
воздействовать на экономический рост, денежную массу, уровень инфляции,
стоимость капитала и, тем самым, определять ход экономического цикла.
Связь финансовых учреждений удобно рассматривать в виде сетевых
взаимодействий. Общепринятым является «эффект домино», который не обязательно сопряжен с банкротством всех кредитных учреждений, но связан с
последовательным распространением проблем по всей финансовой цепочки. В
отличие от теорий финансового акселератора и кредитного рационирования,
сетевая финансовая экономика и модели финансовых сетей 96 концентрируют
внимание не только на переливах кризисных явлений из финансового в реальный сектор. Они направлены на учет критической массы неустойчивых финансовых институтов, в результате чего перерастание финансовой нестабильности в кризис становится предопределенным. Дополняют анализ модели
асимметричной информации, которые обращают внимание на узлы противоречий, в которых готовится критическая масса для перехода в неустойчивое
состояние.
Циклический ход финансовых центров рассматривается, прежде всего, с
позиции либеральных рыночных концепций. Поскольку концентрация финансового капитала в крупных мегаполисах определяется не только рынком, но и
позициями государства, то должное внимание уделяется государственным интервенциям. Учитывая то, что неокейнсианские модели отражают статическое
состояние финансовых посредников, то для понимания их развития во времени
96
В данной работе под финансовой сетью понимается совокупность финансовых посредников (информационных и денежных потоков между ними), между которыми установлены связи, т.е. финансовое учреждение рассматривается как открытая организация для внешних
коммуникаций и взаимодействий и элемент общей их системы.
59
требуется переход к динамическим характеристикам последних. Не менее важным является территориальное моделирование посреднической деятельности,
которое в настоящее время пока еще не применялось. Переход от статической к
динамической финансовой картине позволяет рассматривать процесс развертывания кризиса, что возможно с помощью моделей сетевой и асимметричной
экономики. С ростом масштабов и усложнением сетей уровень зависимости
финансовых посредников существенно возрастает. Наиболее известные связи
строятся на базе платежных систем и клиринга обязательств между финансовыми посредниками. Важными формами установления устойчивых связей между финансовыми посредниками выступают синдикативные кредиты, пулы инвесторов для размещения IPO, пакетированные ипотечные и автомобильные
кредиты. Они представляют собой объединения юридически самостоятельных
институтов в рамках отдельных операций и на определенный срок.
Несмотря на сетевое построение, финансовый рынок, информация и потоки капиталов асимметричны, что провоцирует перелив нестабильности из
одного места в другое. В целом модели финансового акселератора, кредитного
рационирования, сетевого и асимметричного финансового посредничества раскрывают взаимосвязи между колебаниями деловой активности и состоянием
финансовых посредников.
Современный финансовый кризис в очередной раз продемонстрировал
роль финансовых посредников в экономике. В рамках сетевой экономики
транснациональные банки и инвестиционные фонды выступают источником
переноса проблем и противоречий из одной страны в другую и из одного сектора экономики в другой, что подрывает экономическую стабильность.
Финансовые посредники распространяют проблемы на обширные хозяйственные зоны двумя основными способами:
во-первых, через механизм нарастания и трансформации задолженности. Обычная банковская задолженность дополняет наличные и безналичные
деньги и участвует в формировании денежной массы. Посредством трансформации одной формы задолженности в другую происходит мультипликация финансовых обязательств и создается видимость решения проблемы. Фактически
же ее решение просто отодвигается во времени и передается целому ряду учреждений, участвующих в цепочке модификации задолженности. Любые нарушения у банков воздействуют на массу денег в обращении и ведут к неплатежам;
во-вторых, через механизм домино. Финансовые посредники действуют
как система сообщающихся сосудов – они связаны друг с другом через системы
взаимных займов и кредитов, а также денежных расчетов. Задержка платежей у
одного банка немедленно сказывается на его контрагентах – ослабляет их финансовую устойчивость, а в ряде случаев ведет к банкротству.
Денежная несостоятельность крупного института вызывает цепочку неплатежей, что способно нарушить хозяйственные связи и привести к экономическому кризису. Все упирается в вопрос системности неплатежей, т.е. достижения критической массы невыполнения обязательств, за которой следует кризис. Считается, что для банка в своем портфеле вполне нормально иметь 3%
60
«плохих» кредитов. Однако в США доля «плохих» банковских кредитов с 2002
по 2007 г. возросла с 3 до 15% 97, что, естественно, привело к сбоям в работе
банковской системы и вызвало кризис.
Городская среда финансового посредничества
Денежные интересы капитала всегда были решающими. Они служили и
отправной точкой его функционирования, но всегда отталкивались от городов,
где денежная среда формировалась и расцветала. Финансовые центры неизменно требовали денежную определенность. Надежная и твердая валюта, свободно
обращаемая, всегда привлекала капитал, и он устремлялся туда, где соблюдались такие условия. Государство, обеспечив деньгам выполнение задач, которые ставили перед ним отечественный и зарубежный капиталы, создавало, тем
самым, базовые условия для становления финансовых центров. Но была еще
масса других требований, которые выдвигал финансовый капитал, и которые
необходимо было выполнить рынку и государству, и только тогда капитал говорил – здесь быть финансовому центру.
Ирвинг Фишер98 указывал на то, что финансы не только теория определенных экономических, но и социальных взаимодействий. Основными местами
таких социальных взаимодействий становятся города, что определяет их дополнительное участие в развитии финансового капитала. Состояние городской
среды, культуры и качества жизни – всегда интересовали капитал. Постоянно
реагируя на разнообразные запросы он усложняло жизнь финансовых центров,
которые всегда должны были следить за изменениями или терять лидерство,
что нередко и случалось. Причем, многие «прочие» обстоятельства вполне очевидные для капитала, но зачастую слабо обозримые и в силу каких-то причин
неуловимые для государственных чиновников, нередко становились решающими при выборе мест размещения. В ходе своего развития финансовый капитал решал задачи экономического роста, богатства и дохода. С этой целью он
всегда использовал городскую среду.
«Города – двигатель экономического роста» – данное положение было
выдвинуто Мировым банком 99 и достаточно широко проработано Западной
мыслью в основном с урбанистических позиций. Вопрос определяющего участия городов в экономическом росте рассматривается с учетом следующих трех
обстоятельств: свыше половины населения живет в городах; 70% мирового валового продукта производится, и основной объем богатства находится в городах; города потребляют основной объем энергии. Все вышесказанное определяет позиции городов в денежном обороте.
97
The Banker, 1 May, 2012. – P. 97-98.
Американский экономист, представитель неоклассицизма, 1867–1947 гг. Закончил Йельский университет. Сделал вклад в теорию предельной полезности и теорию денег.
99
World Bank Institute and the World Bank's Urban Development and Local Government unit. //
http://www.youtube.com/watch?v=mANzdLhxXXw
98
61
Культурный капитал также формировался в городах и считал их своей
«родиной»100. Можно рассматривать две основные его формы 101, при которых
скопление материальных элементов сочетается с накоплением культурного
достоянию (материального и духовного)102. В связи с нашим анализом интересен подход Дэвида Тросби, который, основываясь на введенном П. Бурдье понятии «культурный капитал»103, рассмотрел три его разновидности – воплощенный, объективированный и институционалированный 104. На наш взгляд все
эти три разновидности вполне применимы при анализе финансовых центров.
Попытаться разобраться как они связаны с развитием финансовых.
Роль культурного капитала в финансовых центрах
История культурного капитала отличается от истории культуры, так же
как и капитала. Она характеризует временной контекст становления столиц капитала. Какие идеи, мысли способствовали городским преобразованиям и изменениям в капитале? почему наращивание культуры и образования выступали
условием для фокусирования капитала? Культурная парадигма представляла
собой некую «понятийную конструкцию», в которой основными несущими
звеньями служили интеллектуальный уровень и система ценностей человека,
которые способствовали постановке и помогали решению задач как жизненноважных, так и повседневных. Применительно к культурному капиталу она срабатывала в качестве своеобразного аккумулятора креативной человеческой
энергии. Такая энергия, с одной стороны, представлена в застывших архитектурных формах, картинах, скульптурах, произведениях литературы и музыки, с
другой стороны, аккумулирована в знаниях и способностях человека ставить и
решать определенные задачи. Человеческий потенциал существует в текущем,
живом виде и неотделимом от человека, который является его носителем и в
таком обличье он поступает в распоряжение финансовых центров. И именно
этот культурный капитал участвует в росте капитала.
100
Достаточно хорошо проработано понятие «социальный капитал», согласно которому социальная сеть обладает такой же стоимостью, как и остальные факторы производства и позволяет
увеличивать производительность. Термин «социальный капитал» введен в 1983 г. Пьером Бурдьё (1930–2002 гг.), хотя основы этого понятия были вскрыты еще в 1916 г. (Hanifan, L. J. () The
rural school community center", Annals of the American Academy of Political and Social Science,
№ 67, 1916. – Р. 130-138; Hanifan L. J. The Community Center, Boston: Silver Burdett, 1920. В конце
1990-х гг. данная концепция набирала популярность, поскольку она позволяла фокусировать исследовательские программы Мирового банка в соответствующем направлении.
101
Поскольку важнейшие характеристиками, включенные в понятие «культурный капитал»,
связаны с человеком, то возникали попытки заменить термин «культурный капитал» на «человеческий капитал». Однако культурный капитал обладает не только общечеловеческим
знанием, но и значительным объемом овеществленной человеческой деятельности предметностью, в которые включены здания, театры, картины, литературные произведения и т.п.
102
Kramer L. Universities, Cities, and the Modern Culture Industry. Lecture 2 //
http://www.youtube.com/watch?v=NqfY3kettGs&feature=related
103
Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. – 2002. – Т. 3. – № 5. – С. 60-75
104
Trosbi D. Cultural capital // Journal of Cultural Economics. – 1999. – № 23. – P. 3-12.
62
Культурный капитал можно выразить экономическими показателями, т.е.
определить его ценность. В ее основе находятся вполне очевидные и количественно определенные затраты на поддержание и развитие социально-культурной
жизни города (в материальной и духовной формах). Но имеется еще и другая
сторона оценки культурного капитала. Она связана с его вкладом в развитие
финансовых центров. Здесь все сложнее и количественная определенность не
столь явно прослеживается.
В связи с рассмотрением участия культурного капитала в развитии финансовых центров важными вопросами являются следующие: задействован ли
культурный капитал в производстве финансового капитала или он только создает необходимый фон для биржевой и банковской активности? Является ли
культурный капитал контекстом соответствующего движения капитала? Обладает ли он наряду с социальной экономической миссией возможностями участвовать в увеличении стоимости капитала, обращаемого в финансовых центрах?
Для ответа на последний вопрос в работе предпринята попытка разобраться с
механизмом трансформации и прироста стоимости в финансовых центрах. Задача сводится к поиску участия культурного капитала не в «закулисных»», а в
основных играх капитала.
Итак, культурный капитал представляет собой не столько общий фон развития столиц капитала, сколько важный элемент, которые приводит финансовые центры в рабочее состояние и, строго говоря, вообще позволяет им существовать.
ГЛАВА 5. ТЕОРИЯ РЕПРОДУКЦИИ ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Весь материал в книге подобран так, чтобы шаг за шагом показать основные тенденции и закономерности финансовых центров и на этой базе построить
теорию их развития. С этой целью выдвигается предположение о том, что столицы капитала принимают на себя коллективные посреднические функции, что
становится решающим условием и основным направлением их развития. На
этой базе определяются механизмы репродукции, рециркуляции и цикличности
финансовых центров, что позволяет объяснить основные условия их воспроизводства. Даже в случае свертывания финансовой активности и длительного перерыва деятельности происходило нередко восстановление многих финансовых
центров в тех же самых географических точках, где они находились и раньше.
Дело в том, что финансовые центры обладают разнообразными способностями, среди которых важнейшие являются следующие: возрождение, изменение, развитие и преодоление кризиса, а также «размножение» – образование
системы финансовых центров. Предложенная теория позволяет применять
принципы расширенного воспроизводства к финансовым центрам, объяснять
процессы развития уже существующих и появления новых центров. Постоянно
действуют два основных механизма их расширенного воспроизводства, дифференцированных по главенству рыночных либо государственных сил. Выдвигаются и другие подходы ранжирования, в основе которых заложены следующие
условия: уровень глобализации, финансово-информационные асимметрии, по-
63
казатели стабильности и полноты выполнения финансово-посреднических
функций.
Особое значение для центров имеют принципы историзма и цикличности.
С их помощью раскрываются такие свойства финансовых центров, как способность возрождаться, размножаться, сокращать и наращивать свое присутствие,
менять лидеров и организовывать работу по законам сетевой экономики. Наконец, финансовые центры можно познать только в динамике. Постоянные изменения в структуре и составе учреждений, потоках капиталов, механизмах сделок, рыночных продуктах и условиях, государственном воздействии, перемещении профессионалов, развитии культурного капитала и урбанизации не
позволяют застыть и уклониться от конкуренции. Однако все движение происходит не по прямой линии, а циклично, с подъемами и падениями, ускорениями
и торможениями и периодически даже отступлениями – только в таком состоянии познается лицо столиц капитала.
Цикличность денежного могущества Лондона и Санкт-Петербурга
Итак, в основу финансовых центров заложен принцип историзма, который строится на своеобразной «генной» предопределенности. Он решает важную задачу – показывают некий детерминизм их существования. Данный вывод
легко сделать, если за длительный промежуток времени рассмотреть все жизненные катаклизмы классических финансовых центров, которые переживали
лучшие и худшие времена и даже периодически, как порой казалось, завершали
свой жизненный путь. Так неоднократно происходило с Лондоном, который
еще со времен колонизации Британских островов Римской империей выделился
в качестве торгового, меняльного и кредитного центра северо-западного края
цивилизации. С закатом Римской империи на долгие годы денежная жизнь
Лондона была сведена к минимуму. Но как свидетельствует история, денежная
коммерция неоднократно возрождалась в том же самом месте, а с формированием Британской империи все перешло в качественно новую форму – мирового
финансового центра.
Значительно меньшую историю имело финансовое возвеличивание СанктПетербурга. На рубеже XIX и XX в. город занял важное место в системе финансовых столиц Европы. Однако его финансовая слава в 1914 г. угасла, а в
1917 г. неожиданно исчезла, и весь прошлый век казалось, что навсегда. Однако
завершение финансового цикла не означало отсутствие вопросов, связанных
как с его прошлым, так и с возможными будущими перспективами. Среди них
выделяется следующая группа вопросов: закрыта ли для будущих поколений
дальнейшая финансовая история Северной Пальмиры? или приобретенные в
прошлом свойства способны возродиться (на новой или старой основе) и проявить скрытый потенциал? какие следует предпринять шаги для возрождения
финансовой столицы? какова роль в них отведена рынку и государству? Следующая группа вопросов: способно ли общество реализовать данную задачу?
нужен ли России финансовый центр в Санкт-Петербурге? как он может соотносится с концепцией формирования Международного финансового центра в Москве? и как мировое сообщество воспримет данную идею? И, наконец, в случае
возрождения Северной финансовой столицы не менее важными станут такие
64
вопросы: каким образом новое назначение города будет соотноситься с признанным культурным его статусом? можно ли связать финансовые задачи с развитием туристической привлекательности города, с постановкой научных, образовательных, технологических и инновационных и, конечно, архитектурных
и урбанистских его приоритетов?
От зональной организации финансовой торговли к трехосной
структуре финансовых центров, перерастающей в полицентрическую
Предложенная теория посредничества и воспроизводства решает ряд
смежных задач: определяет географическую идентичность финансовых рынков
и институтов, примиряет и объединяет ряд теоретических разработок в сферах
урбанизации, социально-культурного и интеллектуального развития, глобализации с теориями кредита и денег, а также финансового капитала.
Несколько сходных проблем для решения темы: зональная организация
финансовой коммерции и участие денежного механизма в перераспределении
богатства, сетевая экономика и геополитическая карта капитала с узловыми
центрами, которые перемещались по мере перераспределения богатства и развития цивилизации.
Зональная организация и концентрация торговли и финансов сфокусировала капиталы в основных географических точках, где они оптимально решали
свои задачи и реализовывали многочисленные функции. Города обрастали или
точнее нарастали бизнесом, который группировался по определенным законам.
К центру стремилась финансовая коммерция – она была универсальной и нуждалась в организации пространства так, чтобы быть равнодоступной всем другим видам бизнеса.
Зональное устройство торговли – отличительная особенность организации финансового рынка. Она не имеет таких четких юридически закрепленных
структур и форм как финансовые институты и их система, принятая в каждой
конкретной стране. Тем не менее, отчетливо прослеживается определенность
зональной организации финансовой торговли, которая всегда стремилась к городскому центру.
В отличие от зональной организации городской коммерции, на мегауровне она имела другое назначение – вела к становлению центростремительной
картины организации мирового финансового рынка. В качестве центра попеременно выступали Париж (XVIII–XIX вв.), Лондон (вторая половина XIX – начало XX в.), Нью-Йорк (середина XX в.). Оптимальная зональная организация
финансового рынка постоянно уточнялась и дополнялась новыми элементами.
В 1960–1970-х гг. сформировалась североатлантическая ось конкурирующих и
одновременно сотрудничающих центров – Нью-Йорк – Лондон. В дальнейшем
появилась и тихоокеанская ось, которая связала Нью-Йорк с Токио. В XXI в.
усилилось действие тенденции к полицентризму зональной организации торговли. К 2012 г. Шанхай, Гонконг и Сингапур прочно утвердились среди финансовых лидеров мира. К ним подтягиваются и другие центры, ранее действовавшие в качестве региональных. Все вместе они создают новую решетчатую
конструкцию зональной организации финансов и действуют по принципам сетевой экономики с разной силой узловыми пунктами.
65
Географическая асимметричность распределения капитала определяла
неравномерность его размещения. Зарубежный финансовый капитал сосредоточивался в тех местах, в которых соблюдались следующие основные условия:
всегда был относительный его избыток, присутствовал спрос и создавались
привилегии для обращения. Капитал тянулся к капиталу – это основной закон
формирования финансовых центров. Как только капитал достигал определенных размеров, то сразу же качественно перерождался: космополитические его
интересы не выносили национальных границ и требовали свободы, но одновременно нуждались в опорных пунктах, где он мог без проблем размещаться и
реализовывать свои глобальные функции. Внешняя устремленность капитала
не означала невозможность его использования для решения внутренних задач
городов и стран его притяжения.
Устойчивость против цикличности
В репродукции финансовых центров узловыми условиями являлись устойчивость, сопряженная с цикличностью. Стабильность достигалась не посредством отрицания кризисов, поскольку спады, как и подъемы, служили неотъемлемыми элементами развития, а через мобилизацию своеобразного вектора финансовой напряженности. Данный «вектор» определял не только состояние и целевое назначение того или иного города, но и постоянство выполнения
им финансовых функций и узловое место в мировом финансовом рынке. Цикличность развития финансовых центров является решающим условием их репродуктивности и поддержания их жизнедеятельности.
Сложно найти признаки постоянства в биржевых колебаниях, но они существуют и пробивают себе дорогу чрез молниеносные взлеты и падения, периоды паник и процветаний. Точно так же обстоит дело и с финансовыми центрами. Там даже спекулятивное движение горячих денег позволяло выравнивать цены, мобилизовать повышенную их текучесть для решения задач перераспределения богатства, повышать рыночную ликвидность. Однако в ходе
кризиса горячие деньги пробуждали агрессию капитала и усиливали структурные его асимметрии. Они вызывали также изменения соотношения сил финансовых центров и ухудшали состояния отдельных рынков, создавали повышенную напряженность, волотильность и общую нервозность. Финансовые центры
наряду с положительным зарядом для мировой экономики несли и дополнительную нестабильность, что достаточно ярко реализовалось в ходе современного кризиса. В результате финансовые центры и их основные институты подверглись жесткой критике, и созрело желание перейти к коллективному надзору за их деятельностью.
Современную экономическую систему трудно рассматривать с позиции
капитализма, если подходить к этому строю, как его понимали Адам Смит и
Карл Маркс. Это и рыночное, и одновременно государством управляемое общество. Социальная ориентация, процветание народа сочетаются с возвеличиванием и приоритетом богатства. Весь вопрос в соотношении различных сил, в
акцентах и нюансах, когда речь идет о рынке или государстве, социальной ориентации или учете требований капитала либо об их взаимодействии и симбиозе.
Но эти «акценты» и «нюансы» могут быть решающими для правильного понимания происходящего и требовать точного реагирования.
66
В книге выдвигаются еще дополнительные обстоятельства, которые накладывают отпечаток на рассматриваемые вопросы. Их можно определить как
финансализация и социализация общества. Под первым понимается возрастающая зависимость от финансового сектора и соответственно сокращение
значения реально-материального производства. Мировые финансовые центры
становятся своеобразными символами и результатами современного развития.
Слово «социализация» может ввести в заблуждение и привести к неправомерным выводам о социалистической направленности развития цивилизации вообще и финансовых центров в частности. Под социализацией общества в данном случае понимается, с одной стороны, финансовая социализация. Насколько
возможно капиталом провести объединение и свести воедино различные составляющие общественного развития – экономику, психологию, культуру, быт,
сознание, настолько возможно успешное его развитие. С другой стороны, социализация означает объединение, которое определяется глобализацией и экономическим, политическим, идеологическим и культурным взаимопроникновением различных общественных структур. В процессе взаимопроникновения
особое место отведено мировым финансовым центрам, поскольку они олицетворяют высший результат такой унификации и предлагают дальнейшую универсализацию мира, построенного по законам сетевой информационно-финансовой системы.
Наконец, финансовые центры являются своеобразными инкубаторами
идей и не только спекулятивного плана и направленных только на банки, биржи, кредит и инвестиции. Более важным становится то, что в них создается
особая благоприятная среда, которая способствует развитию креативности,
профессионализма, инициативы, предпринимательства. Там складываются новые силы, которые способны справиться с новыми общественными вызовами и
преобразовать мир в лучшую сторону. Высокий уровень интеллекта и креативности – основное богатство и главный капитал финансовых центров.
Решение задач старта и развития финансовых центров возможно с двух
противоположных сторон: во-первых, с позиции администрирования и государственного выращивания необходимых условий; во-вторых, с позиции свободного рынка – что общество, а не правительство должно сделать, и что экономика может позволить и предоставить, и как организованы и мобилизованы свободные силы. Правительственному решению о том, каким быть финансовому
центру, должно соответствовать требование предпринимателей. Только последним суждено арбитрировать данный процесс. Организация денежных игр
требует соблюдения интересов игроков. Каким быть финансовому центру и
быть ли ему? Вопрос не праздный. Его решали и будут решать многие страны.
Были успехи и были неудачи, но мировая карта финансового капитала изменилась в пользу полицентризма: созданы денежные сети, в которых узловые места
заняли ведущие финансовые столицы, но и они во многом стали зависеть от
центров более низшего порядка – региональных финансовых узлов. Насколько
возможно в данных процессах полагаться на рынок? И в состоянии ли государство предложить путь финансового освоения городского пространства и подключения его к мировым сетям?
67
«А факт – самая упрямая в мире вещь»
Воланд,
Булгаков М. Мастер и Маргарита
ГЛАВА 6. РОЛЬ ДЕНЕЖНЫХ МЕХАНИЗМОВ В РАЗВИТИИ
ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
За последние сто лет в системе мировых финансовых центров произошло
несколько важных изменений. В данном разделе рассматриваются лишь те из
них, которые были вызваны преобразованиями денежных систем. С этой целью
выделены диаметрально противоположные две, для удобства восприятия (и с
учетом моды) условно названные «дорожные карты», посредством которых
прослежено воздействие денежных систем на мировые финансовые центры:
инновационная (регуляционная) и традиционная (рыночная).
Согласно первому, инновационному, пути, финансовые центры внутренне
не стабильны: подъемы и падения, приливы и отливы капиталов, волны экстрима, банкротств, паник, ажиотажей возникали на пути роста и процветания;
почти постоянные эксперименты – удачные и неудачные вели к сворачиванию
активности в одних центрах и форсированному развитию в других. Такой подход требует государственного вмешательства для исправления ошибок, с тем,
чтобы придать местам концентрации капитала большую устойчивость. По своей сути это экзогенная составляющая развития финансовых центров, посредством которой корректировались рыночные силы. В США государственная интервенция в финансовую жизнь городов началась еще в 1914 г. с учреждением
Федеральной резервной системы. После Первой мировой войны практически во
всех воевавших странах происходило наращивание государственного вмешательства в городскую финансовую коммерцию с целью придания ей большей
стабильности. При этом деньгам отводилась основная новаторская роль в деле
ускорения сдерживания или блокирования развития финансового капитала.
Упор государства на деньги, с целью стабилизации общеэкономического и городского развития, значительно усилился в ходе Великой депрессии и еще
больше во время восстановления хозяйства после Второй мировой войны.
Идеи Дж. Кейнса и его последователей воплощались в экономической
политике и привели к концентрации финансового могущества Нью-Йорка. Европейские города не смогли полностью использовать силу государства для наращивания денежных позиций, поскольку приоритетным было выживание капиталистической системы. Во второй половине прошлого века ситуация видоизменилась. Соотношение рыночных и государственных начал менялось по мере
восстановления европейских финансовых центров, а в новом веке – появления
новых финансовых центров. Когда государственная инновационность действовала на опережении или, по крайней мере, не отставала от требований рынка, то
создавалось впечатление, что она стабилизировала денежные механизмы и ускоряла становление финансовых центров. Но вопрос устойчивости мог решаться не только с помощью государства, но и рыночными способами.
Второй, традиционный, подход стабильность финансовых центров выводил из рынка. Действия рыночных агентов, если рассматривать их без связи с
массой обстоятельств, могли представляться случайными. Однако оказывается,
68
что любые «случайности» занимают определенное место в механизме функционирования финансового капитала. Они закономерны, но только если рассматривать финансовые центры не в застывшем и сиюминутном состоянии, а в динамике и за большой промежуток времени. Пример: если впервые попасть на железнодорожную станцию, то можно растеряться – случайный обозреватель заметит
полный беспорядок, массу снующих, озабоченных или праздных людей; но постепенно узнаешь, что утром люди спешат на работу, а вечером возвращаются,
днем цель поездки другая, т.е. вооружившись знаниями все можно упорядочить,
и движение людей получает смысл. Все данные замечания полностью относятся
к внешне случайным сделкам, потокам капитала, перемещению людей, действию
финансовых институтов, обслуживающей инфраструктуре и даже к архитектуре,
состоянию связи, процессам урбанизации, культурной и бытовой среде, т.е. ко
всему, что происходит в мировых финансовых центрах и из чего они состоят.
Предмет «деньги» – один из центральных и наиболее сложных в экономической теории и поэтому к нему обращается большинство экономистов. Он
относится к ключевой хозяйственной проблеме и входит в число постоянной
заботы правительств и политиков, центральных и частных банков, кредиторов и
должников и каждого человека. Что же касается мировых финансовых центров,
то для них проблема денег является определяющей. Без ее решения нельзя подготовить квалифицированный ответ на основные вопросы функционирования
финансовых рынков и финансовых учреждений, развития урбанизации и культурного капитала. Поэтому для начала мы также подойдем к финансовым центрам с позиции денег. Тем более что деньги являются не только средством, но и
выступают мерой и основой сосредоточения финансового богатства в городах,
служат наглядным свидетельством могущества и власти финансовых столиц.
С позиции традиционной и инновационной модели финансовые центры нуждается в корректировке: в первом случае со стороны государства, во втором –
рынка. Рынок владеет двумя главными приемами корректировки: короткие продажи105 и банкротства106. В распоряжении государства находится денежно-кредит105
Часто их сводят к спекулятивной игре – покупкам ради продажи. Однако это одно из условий поддержания ликвидности рынка.
106
В условиях кризиса оба механизма рыночной корректировки подверглись жесткой критики. Короткие продажи в целом ряде стран периодически приостанавливались, формировалось негативное отношение к спекулятивному переливу капитала. В случаях с участием в
коротких продажах иностранцев к ним относились как к нарушению суверенитета национальных финансовых рынков, и, в связи с этим, поднимался вопрос об обеспечении финансовой безопасности государства путем ограничения участия иностранного капитала в финансовых спекуляциях, что равносильно было запрету мировым финансовым центрам выполнять свои функции. Критике подверглись и банкротства. Популярным стало выражение –
«слишком большой для банкротства» (См.: Ключников О.И. Транснациональные банки в
глобальной экономике. – СПб.: СПбГУЭФ, 2009. – С. 31-41, 128-130, 138-143). Поэтому государство прибегало к широкомасштабной помощи ведущим финансовым институтам. В результате ограничивалось действие рыночных механизмов коррекции деятельности финансовых центров. Вместе с тем, короткие продажи на бирже обеспечивают ликвидность и выравнивание цен. В случае оттока капитала, занимающегося данной деятельностью, дифференциация цен возрастает, а мобилизация инвестиционного капитала осложняется. Банкротства,
несмотря на все проблемы, которые они приносят индивидуальным инвесторам и населению,
освобождают рынок от неэффективных учреждений и корректируют его в сторону повышения результативности.
69
ная система, которая воздействует на поведение финансового капитала. Она способствует или препятствует его концентрации в тех или иных местах. Посредством свобод и ограничений обращения денег и капитала, изменения массы денег
и процентной ставки, государство стимулирует или ограничивает, сворачивает
или полностью останавливает работу финансовых центров. Если рассматривать
финансовые центры с позиции австрийской школы, то циклические их колебания неизбежны, а кризисы оказывают оздоравливающее воздействие. Другие
школы также учитывают циклы и возводят их в ранг определяющих условий
любой хозяйственной системы. Однако австрийская школа освобождена от жесткого производственного их детерминизма и выводит инициативный и трансмиссионный характер циклов из денежно-кредитных потоков и ориентиров.
Стабильной системы (будь то общеэкономическая или ограниченная городским пространством) не существует, по определению. Каждый кризис, как
правило, сложнее, ответная реакция не него (государственная и рыночная) чаще
масштабнее и, главное, сознательнее 107. Государство действует в направлении
повышения уровня регуляции финансовых центров. В ходе современного цикла, национальные рычаги воздействия нуждались внешних дополнений. В частности, наметился переход к международной координации государственного регулирования; предлагалось учреждение международного органа надзора за
транснациональными финансовыми учреждениями и финансовыми центрами108. В конце прошлого века мировое сообщество перешло к разработке механизмов регулирования оффшорных зон в направлении повышения уровня их
транспоратности и реагирования на запросы национальных налоговых ведомств. Что касается классических мировых финансовых центров, то к координации их деятельности только преступают. Тем не менее, на их развитие оказывают воздействие такие органы как Банк международных расчетов и Базелевские комиссии, которые предложили единые стандарты учетной и отчетной
информации, требования к активам и соотношению собственного и заемного
капитала банков; происходил переход к текущему мониторингу состояния финансовых учреждений, рынков и центров109.
Вводные замечания к вопросу о назначении денег в мировых финансовых
центрах
Наше отношение к деньгам в мировых финансовых центрах строится на
трех основных тезисах:
Первое положение: современная денежная система находится в состоянии кризиса. С одних позиций она идет в направлении коллапса; с других – неизбежна трансформация денежной системы из одного состояния в другое. Ис107
Великая депрессия, так же как и современный финансовый кризис, стартовала в мировых
финансовых центрах. В первую очередь пострадали ведущие финансовые институты этих
центров и лишь постепенно кризисные волны затронули некоторые институты, которые находились за рамками финансовых центров. См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Финансовые кризисы: история, теория и современность. – СПб.: СПбГУ, 2011.
108
См.: Ключников О.И. Транснациональные банки в глобальной экономике. – СПб.:
СПбГУЭФ, 2009. – С. 124-135.
109
Там же. – С. 144-155.
70
тории известны многочисленные трансформации денежных систем – одни сопровождались хозяйственными (нередко и политическими и военными) катастрофами, а другие проходили достаточно плавно.
Второе положение: инфляция оказывает важное воздействие на становление и развитие финансовых центров. Развитая экономика за прошедшие
два века накопила значительный опыт преодоления инфляции, но и в новом века она продолжает оказывать воздействие на ряд стран и их продвижение по
пути создания финансовых центров. Инфляция непосредственно связана с перераспределением богатства. Способны ли мировые финансовые центры его
улавливать, используя инфляционные механизмы? А если способны, то возникает вопрос: как с помощью манипуляций с деньгами происходило перераспределение богатства между мировыми финансовыми центрами и остальным миром?
Третье положение: денежные игры вели к взлетам и падениям финансовых центров. Если в центре внимания поставлена денежная история, то выводы
возможны следующие: основные финансовые центры падали и возрождались
практически всегда в одних и тех же местах и для этого были свои основания,
среди которых важными и зачастую определяющими были деньги, взлеты и падения которых провоцировали изменения позиций финансовых центров. Логика достаточно проста – если денег недостаточно, то отсутствуют основания для
возникновения финансовых приоритетов в городах.
Работа не предусматривает обращение к истории денег, кредита, банков и
бирж не только потому, что в данной книге недостаточно места даже для краткого освещения данных вопросов, и не потому, что денежно-кредитным проблемам уделено достаточно много внимания. Дело совсем в другом. Непосредственно деньги, банки, биржи не отражают в своей истории взлеты и падения
финансовых центров, хотя в целом ряде случаев косвенно свидетельствуют о
них, но всегда следуют за их ходом или же его предваряют. Решение проблемы
финансовых центров выдвигает на передний план совершенно другие задачи,
среди которых выделяются следующие: история урбанизации, зональная организация торговли, этапы перелива капитала, ход городской организации финансового рынка, развитие государственного регулирования и законодательства, а
также хозяйственная и преимущественно кредитная, биржевая и общефинансовая культурная среда. Деньги же во всех случаях выступают как способ
решения основных проблем, результат накопления капитала и, конечно, мера
могущества финансового центра. Поэтому любые денежные колебания сказываются самым непосредственным образом на финансовых центрах.
Когда обсуждаются деньги, то сначала необходимо договориться о каких
деньгах идет речь? как и в качестве чего они представляются? В данном случае
интересует не сущность денег вообще, а их функциональное назначение в финансовых центрах110. Специфика данного вопроса обусловлена целой массой
110
Высказывание о деньгах нефтяного магната Гарольд Ханта (1889–1974 гг., в 1950-х гг. считался самым богатым человеком планеты): «Деньги – только средства подсчета». О данном
подходе к деньгам еще раньше говорил Джон Морган; 1837–1913 гг., банкир и финансист,
продолжатель дела банкирского дома «Дж.С. Морган», в 1895 г. переросшего в инвестиционный банк «Дж.П. Морган», в прошлом веке входил в число трех ведущих инвестиционных
банков мира; в ходе современного кризиса перешел в «ведомство» коммерческих банков.
71
обстоятельств, о которых речь пойдет ниже. Тем не менее, необходимо сделать
ряд акцентов на определенные обстоятельства и выбранные приоритеты.
Первый: разграничение денег на как таковые и как капитал. Среди большинства экономистов по данному вопросу нет особых разногласий. Широко
известны различия в подходах характеризующих назначение денег и капитала,
которые сводятся к трем основным: марксистскому, рыночному (и, в частности
особенно, к неолиберальному) и неокейнсианскому. Если первый (марксистский) во главу угла ставил идеологические мотивы – эксплуататорскую сущность денег и трудовой (затратный) их характер, то второе и третье – прагматические, связанные со способом, возможностями и перспективами развития денег и капитала и задачами, которые решаются при их помощи. Причем во втором направлении упор ставится на конкуренцию, а в третьем – на государство.
Рыночное направление достаточно разнообразно и имеет наибольшую историю
развития. В нем выделялись классическая экономическая теория (вторая половина XVIII – первая половина XIX вв.), австрийская школа (возникла в 1890-х гг.
как противовес марксизму и в 1910–1930-х гг. вошла в мейнстрим западной
экономической мысли), монетаристкая школа (популярная в 1950–1960-х гг.) и
концепции дерегулирования (конец XX в.). В начале XXI в. концепции дерегулирования были дополнены неомонетаризмом и многими положениями неоавстрийской экономической школой. Собственно ни в одном из экономических
течений мировые финансовые центры не были выбраны в качестве специального предмета исследования. Тем не менее, косвенно к данной тематике относились многие разработки неоавстрийской школы и дерегулирования. В частности, вопросы денег, процента, капитала и, конечно, общая философская основа
либертарианских свобод и отрицания государства, расчет на собственные силы
и реализацию права частной собственности. Исходя из выбранных исходных
посылок, строились основные институты общества и формировались отношения к финансовым посредникам и их месту и роли в экономическом развитии.
Второй: разграничение денежного капитала на денежный как таковой и
на финансовый капитал, в котором наряду с деньгами присутствуют различные
виды ценных бумаг и финансовых контрактов. Последние имеют различные
уровни и формы ликвидности и лишь в той или иной мере могут претендовать
на акцептование за рамками определенных рынков, т.е. их ликвидность ограничена рамками конкретных рынков и пропадает за их пределами.
Третий: структура денег, функционирующих в качестве финансового капитала, подвержена изменению. Она достаточно богата и имеет следующие две
основные тенденции: к ускоренной диверсификации по сравнению с обычными
деньгами и попеременному повышенному расширению и сжатию тех или иных
специализированных видов «финансовых денег» в ходе циклов. К тому же, во
время сжатия финансового капитала на фазах кризиса и депрессии происходит
частичное разрушение отдельных видов таких денег (представленных в форме
разных обращаемых финансовых инструментов), которые в дальнейшем для
упрощения и с целью обращения внимания на специфический их вид будем называть квазиденьгами.
72
Четвертый: в финансовых центрах появляются квазиденьги и они получают качественную определенность, отличную от той, которая существует за их
пределами. Известны разнообразные определения квазиденег (что во многом
обусловлено различиями их видов), и до сих пор при поиске ответов на их сущность и значение в обществе нет единства и согласия. Что же касается финансовой определенности таких денег, к тому же применительно к мировым финансовым центрам, то по данному вопросу вообще отсутствуют не только
сколько-нибудь значимые позиции, но и сами подходы к поиску их обоснований особенностей денег, функционирующих в столицах капитала (конечно, не в
розничном, а в оптовом звене). Хотя, формально внешне все просто и понятно.
Но если рассматривать деньги как основу финансовых центров и их своеобразный стержень, на котором строится вся сила финансовых центров и откуда исходит их влияние и власть, то возникает целая масса вопросов, на которые возможны разные ответы. Деньги – это то, что акцептуется в любом обществе в
качестве средства обмена и платежа. Возможно, политэкономы данное определение отнесут в лучшем случае к куцему и неполному отражению всей сущности и функций денег. Но данная краткая их формулировка определяет основу
их всех последующих возможностей и функций, которая необходима для понимания их назначения для финансовых центров. Общее понимание денег не в состоянии отменить значения поиска их специфики в мировых финансовых центрах. Важными являются различия между деньгами как таковыми и деньгами в
форме капитала, а для нашего случая и квазиденьгами, которые обращаются в
финансовых центрах и различными видами этих квазиденег. Пожалуй, это
единственно общее представление об особенностях денег, которое можно использовать при исследовании мировых финансовых центров.
Итак, широко известны три основных вида денег – товарные деньги (золото, лучший представитель товарных денег), деньги – обязательства, бумажные деньги не обеспеченные золотом. Важно понимание существенных различий и исторических этапов развития трех видов денег. Исторически первичными деньгами были товарные деньги. Уникальные особенности золота, которые
пришлись по душе деньгам, являются достаточно изученными и общеизвестными и имели отношение лишь к исторически первым торговым, денежным и
кредитным центрам, за рамками которых золото практически не обращалось.
Если и попадали золотые монеты за пределы торговых городов, то они сразу же
выпадали из обращения, использовались для повышения статуса – покупалась
недвижимость, земля. Такие центры существовали еще в эпоху господства
Римской империи. Потом они возродились в средиземноморских портовых городах, а еще позднее распространились в столицах новых имперских государств и крупных торговых и ремесленных, мануфактурных, фабричных и заводских городах. Расписки-обязательства, которые использовались в качестве
денег, появились в Средние века. Однако они имели большую предысторию,
связанную с Древней Палестиной, где они возникли и широко применялись при
торговле на ближние и дальние расстояния еще до нашей эры. По некоторым
свидетельствам расписки-деньги достаточно широко употребляли во внутренней и внешней торговле, а с колонизацией Палестины они были распростране-
73
ны на всю имперскую торговлю Рима. В Средние века расписки-обязательства
функционировали в виде векселей и складских расписок, выданных против
хранящихся товаров или металлических денег. Сфера их обращения была достаточно ограниченной. Она включала круг лиц, который знал и доверял тем,
кто выдал обязательства. В этом отношении старые и древние обязательства
сродни современным квазиденьгам, которые представлены в форме различных
производных бумаг, – их рынок достаточно узок и за его рамками в глазах окружающих они теряли полезность.
С бумажными деньгами все складывалось совсем иначе. Государство установило их форму, четкие правила и твердо сказало: вот деньги, которые все
обязаны принимать. Легализация бумажных денег имела свою историю, в которой взлеты чередовались с падениями; забывались старые деньги – они уступали место новым бумажным деньгам. Торжество бумажных денег одновременно
означало и перевод функционирования финансовых центров на новые основы:
были сняты барьеры на пути движения денежного капитала, обусловленные
рамками товарных денег и денег-обязательств; накопление денег в отдельных
городах приобрело новое качество и стало всеобщим явлением; бумажные
деньги позволяли раздвигать рамки оборота, и полнее соответствовать требованиям хозяйства. Наряду с бумажными деньгами на рынке образовалась целая
система, которая чаще всего не закреплена законом, квазиденег – капитала.
Сначала в виде квазиденег выступали векселя, закладные, потом акции и облигации, а четверть века назад и различные производные финансовые продукты.
Поэтому история квазиденег достаточно большая. Однако сейчас мало кто думает, что в свое время акции и облигации были новшеством, которое дополнило и по-новому расставило все в мире денег. Сегодня такое же сильное воздействие на денежный мир оказывают разнообразные производные.
Существуют три основные причины всеобщего внимания к бумажным
деньгам и недооценке старых форм денег: во-первых, практически не осталось
тех, кто помнит товарные деньги и деньги-обязательства, мало кто знает прошлое; во-вторых, все акцептуют то, во что верят и принимают, поэтому бумажные деньги и работают; в-третьих, люди боятся не акцептовать бумажные деньги, поскольку опасаются наказания, но как только наступает кризис, все даже
под страхом наказания, не акцептуют плохие деньги. Во внешнем обороте срабатывает единственный принцип – доверие к тому, кто выпустил бумажные
деньги, в том числе и квазиденьги. Для понимания роли, которую играют деньги в мировых финансовых центрах важно понять механизм обращения денег во
внешнем обороте – это механизм трансформации богатства, основанный на доверии. Вообще весь капитал финансовых центров представляет собой определенное доверительное состояние общества к богатству. Как только люди перестают верить в этот капитал, так сразу же он перестает быть не только капиталом, но и богатством, остается лишь малая его толика, представленная в виде
денег. В ходе Второй Великой депрессии в марте 2009 г. в среднем все ценные
бумаги мира потеряли 40% своей стоимости и это был не предел. Однако худшего не случилось, остались достаточно существенные активы, которые к тому
же достаточно быстро восстановились. Что касается стоимости производных
74
бумаг, то их рыночная цена сократилась на 200 трлн долл. (составив 400 трлн
долл. в 2009 г. против 600 трлн долл. в 2007 г.), что превышает совокупные активы реальной стоимости всех заводов, фабрик, всей недвижимости и товарных
запасов мира по меньшей мере в два раза.
Денежные эксперименты как
распределения финансовых центров
способ
изменения
географии
Известно, что экономика, по сути, занимается изучением стимулов: каким
образом люди получают то, чего хотят или в чем нуждаются, в особенности в
случаях, когда другие люди хотят (или нуждаются) то же самое. Используя те
или иные рычаги рынок (для рынка это, прежде всего, конкуренция) или государство (прежде всего, интервенции на рынке) побуждает к тем или иным действиям, в нашем случае к концентрации финансового капитала в отдельных городах. Экономисты вообще любят стимулы. Они любят создавать их, затем тестировать, изучать их воздействие и применять в той или иной ситуации. Типичный экономист верит в то, что мир еще не создал такой проблемы, которую
нельзя решить, имея возможность для применения соответствующей системы
стимулирования.
Каким образом денежные стимулы, и связанные с ними эксперименты,
воздействовали на развитие финансовых центров? Можно выделить два основных способа: прямой и косвенный. В одних случаях за счет изменений денежных механизмов создавались условия для прилива или оттока капитала в те или
иные места. Тогда деньги прямо влияли на развитие или свертывание финансовых операций в конкретных городах и странах. В других случаях происходило
повышение или понижение привлекательности той или иной валюты, что способствовало или препятствовало росту заинтересованности капитала существовать в конкретной валюте.
Непосредственно после Первой мировой войны наступила эпоха денежных экспериментов, которая продолжалась полвека. В денежно-финансовой
сфере она вызвала три важных преобразования.
Первое преобразование связано с изменениями позиций золота и классического в начале прошлого века финансового центра. Все началась с кризиса
золотого денежного обращения и падения финансового могущества Лондона. К
началу Первой мировой войны столица Британской империи была признанным
мировым банкиром, определял курс и оборот золота. Однако в ходе войны ситуация стала меняться. Послевоенные эксперименты закрепили процесс низвержения Лондона с пьедестала мирового банкира.
Второе преобразование связано с изменением механизмов золотого обращения, что привело к смене финансового лидерства. На обломках золотомонетного обращения возник золотой стандарт, который вывел доллар в зону
привилегий, а в центр его обращения поместил Нью-Йорк.
Третье преобразование закрепило новую расстановку сил на мировой
арене. Перестановки завершились кризисом доллара и золотого стандарта, что
послужило началу соперничества банкиров и биржевиков с Уолл-Стрита с воз-
75
родившимися и вновь появившимися финансовыми столицами. Итог денежных
экспериментов – учреждена принципиально новая международная денежнофинансовая система, основанная на бумажноденежных расчетных и резервных
бумажных валютах. На мировой арене доллар стал испытывать конкуренцию со
стороны фунта стерлингов, японской Йены, германской марки, французского и
швейцарского франков, что соответствовало возрождению и отвечало интересам финансовых столиц этих стран.
Параллельно, не зависимо от денежных и финансовых процессов в капиталистическом мире, наблюдались попытки создать денежный механизм, обслуживающий мировую социалистическую систему, с денежно-кредитным и
инвестиционным центром в Москве. Денежным сердцем новой системы стал
Международный банк экономического сотрудничества, который приступил к
расчетам в переводных рублях между странами Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) в 1964 г. В 1970 году к нему добавился Международный инвестиционный банк, который предоставлял краткосрочные и долгосрочные кредиты. Два этих банка определяли расчетный и инвестиционный климат СЭВ и
выступали его денежно-финансовым сердцем, что позволяло частично освободиться от зависимости от западной валюты, которой социалистическому лагерю постоянно не хватало. Однако за рамками социалистической системы позиции новых банков были скромны. В мировой системе господствовали западные
финансовые институты и центры, а расчетной валютой выступал в основном
доллар США, недостаток которого постоянно испытывали все социалистические страны.
Денежные эксперименты, 1920–1970 гг.
С начала полувековой эпохи крупномасштабных денежных экспериментов прошло почти сто лет. Этот период знаменовался нарастающим проникновением экономистов в тайны функционирования денег, капитала и мировых
финансовых центров. Всякий раз казалось, что преодолен очередной рубеж в
понимании мировой экономики. Тем не менее, появляется еще большое количество проблем, которые не служили предметом сколько-нибудь серьезного
анализа. Среди них важное место занимают мировые финансовые центры и еще
в большей степени вопросы участия денег в их функционировании. В ходе первых полувековых экспериментов учились реагировать на стимулы, как позитивные, так и негативные. Обучались рынки и правительства. И те, и другие
нарабатывали инструментарий необходимый как для компенсации негативных
воздействий, так и усиления позитивных мер.
После Первой мировой войны на протяжении полувека (1920–1970 гг.)
каждое новое десятилетие выступало своеобразной вехой в серии преобразований международной денежной системы в направлении от золотовалютной к
бумажной, в ходе которых происходили изменения в географии размещения
узловых пунктов финансового капитала.
В ходе первых четырех десятилетий с большим отрывом в финансовые
лидеры вышел Нью-Йорк. Восхождению на первое место Уолл-Стрита во многом способствовали денежные эксперименты. С позиции завоевания Нью-
76
Йорком финансового лидерства целесообразно выделить первые четыре десятилетия экспериментов. Если в рамках первого десятилетия денежных экспериментов (1920-е гг.) в финансовые лидеры выдвинулся Нью-Йорк, то пятое
десятилетие (1960-е гг.) прошло под знаком появления конкурентов Нью-Йорку
и начала ослабления позиций доллара.
Стартом денежных экспериментов служили манипуляции, связанные с
необходимостью регулирования и восстановления послевоенных нарушений
платежных балансов и нехватка золота для их восстановления, что пошатнуло
лидерство Лондона. 1920-е гг. – начало свертывания золотого денежного обращения (хотя формально оно сохранялось), что выразилось в различных препятствиях и ограничениях на пути свободного его перелива. Одновременно в международных расчетах усиливались позиции долларов, а в денежно-финансовой
сфере росло могущество Нью-Йорка как центра его обращения. Банкиры с
Уолл-Стрита приступили к широкому долларовому кредитованию Германии и
бывших союзников, нуждавшихся во внешних займах для покрытия отрицательного сальдо платежного баланса. Перед этим развернулась дискуссия между победившими державами о репарационных платежах. Она завершилась возложением на Германию непосильных обязательств, выполнение которых привело к полному разрушению ее денежного обращения и финансов 111. Германия
перешла к жизни в долг – за счет постоянных займов и инвестиций из УоллСтрита. Все полученные таким способом деньги, в конечном счете, поступали
странам победителям – Англии, Италии, США и Франции – в счет погашения
долга.
Второе экспериментальное десятилетие, 1930-е гг. стало шоковым для
денежной, финансовой и экономической системы. Мир сначала вошел в небывалый кризис, а потом стал болезненно выходить их него. Выздоравливание
было неполным – в сентябре 1939 г. началась Вторая мировая война.
В 1920-е гг. международные денежные отношения подверглись волнообразно надвигавшейся дезорганизацией. Нарушений в денежных системах были
не меньшие, чем во время Первой мировой войны, что свидетельствовало о
серьезном заболевании золотого денежного обращения и завершении его цикла.
Почти сто лет назад, да и значительно позднее, в новом, XXI в. деньги, основанные на золоте, многие экономисты считали безупречными. Тем не менее,
несмотря на мирное время и восстановление хозяйства, денежные нарушения
стали более острыми, чем во время войны.
Лондон потерял часть своих довоенных финансовых привилегий. В свою
очередь их получил Нью-Йорк, но он еще не принял новую функцию – формирования международных денежных отношений, которую узурпировал и сохра111
Активную позицию в переговорах занял Дж. Кейнс. Он предупреждал: непомерно высокие
платежи разрушат экономику Германии, что отрицательно скажется на положении международной финансовой системы и приведет мировую экономику к непредсказуемым последствиям. И он оказался прав. Во многом Великая депрессия была подготовлена переливом денег
из Уолл-Стрита в несостоятельную Германию и свертыванием товарооборота между ней и
соседними странами. В то время Англия и особенно Франция пытались построить свое финансовое благополучие на репарационных платежах от бывшего противника.
77
нял Лондон на протяжении нескольких предыдущих десятилетий. Находясь на
вершине валютной славы, Лондон вершил судьбы мировой экономики. В ходе
войны Соединенные Штаты стали страной-кредитором. Однако как население,
так и правительство не хотели или не могли абстрагироваться от старых взглядов и реакций, унаследованных от времен, когда Соединенные Штаты были европейских должником112.
Первая попытка реконструкции международной денежной системы была
предпринята после коллапса нью-йоркского фондового рынка. Однако уже к
1931 г. основные экономические проблемы кризиса сфокусировались в финансовой и денежной сфере. Прошла целая волна банковских банкротств, стартовавшая в Вене, подхваченная Берлином и во многом усиленная Нью-Йорком и
многими другими американскими городами113.
Третье десятилетие (1940-е гг.) прошло под знаменем свертывания перелива капитала и полным прекращением существования финансовых центров
в континентальной Европе. Несмотря на то, что 1940-е гг. разделены на военный и непосредственно послевоенный период, с денежной (монетарной) точки
зрения они относительно однородные: проходило непрерывное ужесточение
монетарного контроля, которое дополнялось недостаточной конвертируемостью и подавляющей экономическое развитие инфляцией. Все эти обстоятельства определяли и позиции финансового капитала.
Четвертое десятилетие (1950-е гг.) отличалось приоритетом доллара и
финансистов с Уолл-Стрита. 1950-е гг. – период очевидного выздоравливания
как монетарной, так и в целом экономической жизни. Беспрецедентный авторитет американского доллара оказал давление на мировое сообщество. В то время
казалось, что центр его валютно-финансовой системы прочно занял Нью-Йорк.
Европейский платежный союз, сформированный в начале декады, был распущен, поскольку к концу периода в Европе улучшились условия торговли. Этот
союз был направлен на объединение стран и восстановление хозяйства путем
использования дополнительных преимуществ от совместной беспрепятственной торговли. Однако попытка создать привлекательные условия без устранения неконвертируемости валют так и не реализовалась. Тем не менее, в дальнейшем, при разработке евро, был учтен опыт воздействия на внутреннюю Европейскую коммерцию первого платежного союза (начала 1950-х гг.). В механизм Международного валютного фонда (МВФ), созданного в июне 1944 г.,
заложены были большие возможности, которые в 1950-х гг. не срабатывали.
Тем не менее, велась подготовка к альтернативе Золотого Стандарта. Новые
операции фонда претендовали на создание условий для учреждения «ключевой
валюты», которая не опиралась бы на золото или валюту какой-либо конкрет-
112
Heilperin M.A. Aspects of the Pathology of Money. Monetary Essays from Four Decades. ––
Auburn (Alabama – US): Ludwig von Mises Institute. – 2007 (First published in GB by Michael
Joseph Ltd London 1968). – P. 75-76 (296 p.).
113
См.: Ключников И. К., Молчанова О. А. Финансовые кризисы: теория, история и современность. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2011. – С. 126-128, 140-146, 251-253.
78
ной страны114. Однако МВФ, под воздействием основного бенефициария –
США, заняло нейтральную позицию по отношению к Золотому Стандарту – не
поддерживало его, но и не отрицало.115 Одновременно постоянно ощущалась
нехватка долларов (хотя фактически ее никогда и не было), но в конце 1950-х гг.,
после того как возник дефицит платежного баланса американское правительство, для покрытия его отрицательного сальдо, приступило к массовому выпуску
долларов. В результате бумажные доллары стали еще больше наводнять мир,
чем это было во время действия программы Ленд-лиза и последующего плана
Маршала, посредством которого производилось свободное кредитование на
восстановление хозяйства бывших союзников и их противников, а в дальнейшем и ряда стран Азии 116.
Пятое десятилетие (1960-е гг.) отличалось тем, что кредит доверия к
доллару был исчерпан. Первый послевоенный мировой экономический кризис
1957–1958 гг. послужил переходу в 1960-х гг. к новой волне денежных экспериментов. Под воздействием первого послевоенного относительно глубокого
спада, повышенная долларовая доступность отрицательно отразилась как на
мировой экономике, так и на хозяйства многих стран, которые до этого с удовольствием потребляли свободные доллары. Результатом стал подрыв международного доверия к доллару (международное доверие к фунту стерлингов было утрачено значительно раньше – во время Второй мировой войны) и его финансовой столице. Развернулись дискуссии о перспективах долларовой направленности мировой денежной системы, которые через полвека возобновились с
новой силой, но имели корни еще в период свободного обмена доллара на золото по жестко фиксированному курсу – тридцать пять долларов за Троицкую унцию золота. Однако тогда они были безрезультатными, поскольку не была
предложена рабочая схема реформирования международной денежной системы. Начиная с 1969 г. под влиянием войны, которую вело США во Вьетнаме,
усилилась инфляция доллара, что вызвало во многих странах изменение структуры золотовалютных резервов – происходило вымывание золота и его место
занимали обесцененные бумажные доллары.
114
В 1969 г. были созданы Специальные права заимствования (SDR), которые по замыслу
МВФ призваны были выполнять в будущем роль мировой валюты. Но на первом этапе за
ними закрепили роль резервной и платежной единицы в безналичном обороте. Данные расчетные деньги существуют и в наши дни и их объем на март 2011 г. составил 38,3 млрд и к
2013 г. возрастет до 476,8 млрд единиц. Трижды МВФ пытался предложить их в качестве
альтернативы доллару (1970 г., , 1978 г. и 2009 г.). (Factsheet: Special Drawing Rights (SDRs) //
International Monetary Fund. March 31, 2011).
115
Heilperin M.A. Aspects of the Pathology of Money. Monetary Essays from Four Decades. –
Ludwig von Mises Institute. – Auburn (Alabama – US). – 2007 (First published in GB by Michael
Joseph Ltd London 1968). – P. 11 (296 p.).
116
К середине 1951 г. по плану Маршалла была предоставлена помощь в размере 13 млрд долл.
Основные средства прошли через Нью-Йорк. Уже в 19523 г. план Маршала был заменен на
другой, который свернули во второй половине 1960-х годов и правительства стран реципиентов стали в массовом порядке избавляться от долларов. В результате возросло давление на
доллар, что способствовало его фактической девальвации и отказу от фиксированного прикрепления к золоту. В результате Золотой Стандарт прекратил свое существование.
79
Знаковым событием стало появление в 1964 г. за пределами США рынка
долларов. Первоначально он возник в качестве ответной реакции на введение в
США новой системы налогообложения финансовых операций. Евродолларовый
рынок позволил транснациональным компаниям при внешних заимствованиях
обходить налоговое законодательство США. Так возник массовый прецедент
перевода части бизнеса из Нью-Йорка в возрождающиеся европейские столицы. В дальнейшем в этот рынок влились свободные денежные средства нефтедобывающих стран – так называемые нефтедоллары. Определенный вклад в
стартовые условия нового рынка и европейских финансовых центров сделал
СССР. Поскольку в ходе холодной войны происходило обострение взаимоотношений между США и СССР, то советское руководство, опасаясь замораживания активов, размещенных в американских банках, перевело долларовые
авуары в Европу117; с середины 1960-х гг. СССР проводил расчеты через европейские финансовые центры.
Крушение золотого стандарта как следствие крушения монопольных
позиций Уолл-Стрита
Подрыв доверия к доллару завершился отказом от золотого стандарта. В
1970-х гг. международная денежная система стала развиваться по новым правилам. В 1971 г. денежный кризис закончился неожиданным образом. Послевоенная международная денежная система была изменена до неузнаваемости
двумя формально взаимоисключающими друг друга событиями. Фиксированная связь доллара с золотом подменилась на рыночную, что означало отмену
золотого стандарта. Однако доллар неожиданно укрепился. Он не только не уступил, но и значительно упрочил свои ключевые позиции. Существует много
объяснений данного феномена, но главными были следующие: неспособность
противопоставить доллару сколько-нибудь серьезную альтернативу, а мир требовал надежную мировую валюту; вместе с тем экономика США была достаточно устойчивой и занимала ведущие позиции в мировом хозяйстве.
На протяжении четырех десятилетий после начала Великой депрессии в
международных расчетах доминировал доллар, что предопределило американоцентристский сценарий развития финансовых центров. Нью-Йорк стал основным пунктом поставки не только долларов, но и капиталов для мировой экономики. Туда же устремились и свободные капиталы других стран, поскольку там
находились банки, через которые проходили государственные деньги, что выступало своеобразным гарантом их надежности. В Нью-Йорке концентрировался спрос и предложение капитала: всегда можно было найти необходимые
деньги и выгодно их разместить. В результате достаточно быстро банки УоллСтрита и Нью-Йоркская фондовая биржа стали лидировать на мировой финансовой арене.
117
С этой целью использовали три советских загранбанка, расположенных в Лондоне, Париже и Осло, которые сотрудничали с ведущими банками и размещали в них деньги и через
них же вели реализацию золота и ценностей, вывозимых из страны. В 1990-х гг. в ходе реформы Центрального банка РФ все советские загранбанки были приватизированы.
80
Переход к системе мировых финансовых центров
Начало кризиса доллара не случайно совпало с возрождением старых финансовых центров. К 1970-м гг. набрал силу финансовый капитал за пределами
США, что привело к относительному сокращению мощи американских финансистов. Одновременно повысилось доверие к ряду европейских валют и японской йене. На этом фоне возобновил работу и восстановился в полном масштабе лондонский Сити. Пятьдесят лет назад между Лондоном и Нью-Йорком
сформировалась особая система отношений, которую определяли два взаимоисключающих начала – конкуренция и кооперация. В результате в финансовом
лидерстве возник феномен дуализма – руководство мировым финансовым капиталом перешло в руки Лондона и Нью-Йорка. Оба города со значительным
отрывом от других столиц по очереди возглавили расширяющуюся систему
финансовых центров.
Кросс-атлантическая ось сложилась не случайно. В ее основе были не
только общие ценности и во многом объединяющий английский язык делового
общения. Более важными обстоятельствами стали следующие: повышенная
подвижность капитала между двумя центрами; возможность новой осевой финансовой конструкции центров перейти к практически безупречному и непрерывному обслуживанию подавляющей части мира. Новые финансовые возможности подкреплялись значительно окрепшим фунтом стерлингов, который занял свободную нишу в системе резервных и расчетных валют. К тому же один
Нью-Йорк уже не справлялся с обслуживанием возросших потребностей мировой экономики и ему требовался помощник.
Почти сразу же североатлантический союз двух центров дополнился тихоокеанской осью. Она связала Нью-Йорк с Токио, что позволило полностью
охватить мир и послужило основой для перехода к круглосуточной финансовой
коммерции. Между тремя финансовыми столицами сложились особые отношения, в систему которых постепенно подключались и другие центры. Так складывалась сетевая финансовая экономика с узлами в местах концентрации капитала. Расчетной единицей сетевой финансовой экономики, которая обслуживала столицы капитала, стал доллар, что позволяло ему снова упрочить свои позиции на валютно-финансовом олимпе мира. Несмотря на появление новых
расчетных и резервных валют (английский фунт стерлингов, японская йена,
французский и швейцарский франки, немецкая марка), произошло дальнейшее
укрепление моноцентризма мировой денежной системы за счет сохранения за
долларом позиций главной валюты. Доллар обслуживал не только каждый конкретный мировой финансовый центр (в ряде случаев, работая вместе с национальными валютами), но и, прежде всего, взаимоотношения между столицами
капитала. Именно эти операции постепенно стали определяющими в мировом
денежном обороте. Одновременно финансовые центры сосредоточили основные капиталы, представленные как в бумажных долларах, так и в ценных бумагах и финансовых контрактах в долларовом номинале.
81
ГЛАВА 7. НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О РОЛИ ДЕНЕГ
В РАЗВИТИИ ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Идеальные денежные решения для финансовых центров
Обстоятельства, при которых международная денежная система лучше всего обслуживала мировые финансовые центры и позволяла им беспрепятственно
развиваться, в конечном счете, сводились к набору причинно-следственных связей,
характеризующих оптимальную работу международной денежной системы. Данные связи разработаны достаточно хорошо и полно. Они включают следующее
основополагающие, связанные с вопросами стабилизации платежного баланса:
1. Равновесие международных платежей.
Вводные ремарки. Проблема поддержания равновесия международных
платежей всегда была достаточно дискуссионной. Интерес к вопросам нарушения равновесия между поступлением и оттоком денег определялся национальными и международными затруднениями, которые провоцировал дисбаланс
международных платежей. Государства с нарушениями платежных балансов
находились под воздействием фрикционных функций международных денежных систем, что замедляло ход их экономического развития и нередко становилось основой полного блокирования роста, что при определенных обстоятельствах приводило к экономическому сжатию, хозяйственному и политическому
хаосу. Фрикционность вызывалась дефицитом поступления в страну денег из-за
рубежа, что незамедлительно сказывалось на нарушениях позиций, которые
страна занимала в международных отношениях.
Множественность валют обычно фокусируется в вопросе кросс-обменов,
что относится к международным, а не региональным задачам и тесно связано с
балансом платежей. Для мировых финансовых центров данная проблема имеет
повышенное значение. Финансовые капиталы более подвижны по сравнению с
обычными товарными капиталами. Движение первых менее предсказуемо, чем
вторых, и поэтому движение денежных капиталов может исказить любые традиционные представления о валютных паритетах и платежных равновесиях. Особенно это относится к молодым финансовым центрам, в которых еще не устоялся
капитал и где он повышенно активен и горяч. Можно наблюдать, что колебания
международных валютных обменов вытекают из изменений в международных
платежах, и то, что данные изменения в каждом государстве вызывают выравнивания поступлений и платежей. Если международный обменный курс свободен и
проходит без ограничений в каждом направлении, то движение обеих валют будет
само по себе поддерживать равенство между двумя текущими кредитовыми и дебетовыми потоками платежей. В условиях гибкости обменных курсов проблема
трансформируется в перспективу либо кумулятивной девальвации валюты, либо
ее избегании. Все происходит под воздействием того, что колебания валютных
курсов сами по себе несут побуждающую силу, способную воздействовать на
размеры сделок, определяющих результат международных платежей118.
118
Данные особенности достаточно широко освещены в специальной литературе. См.,
например: Angel J.W. Equilibrium in International Payments in the United States, 1919–1925 // Exploration in Economics, Notes and Essays Contributed in Honor of F. W. Taussing. NY., 1936. – P. 14
(197 p.); Heilperin M.A. Aspects of the Pathology of Money. Monetary Essays from Four Decades. –
Ludwig von Mises Institute. – Auburn (Alabama – US), 2007. – P. 17 (296 p.). Еще раньше (начиная
с XVIII в.) данные вопросы рассматривались классиками политической экономии.
82
Баланс международных платежей более легко достигается при стабильных обмененных курсах. В таких случаях вопрос можно сформулировать следующим образом: способен ли закрепленный курс реставрировать международный платежный баланс и, тем самым, преодолеть нарушения в системе платежей? Восстановление баланса международных платежей означает поддержание паритета посредством ограничений курсовых колебаний. Данная проблема
вызвана к жизни тем, что большие колебания курсов считаются нежелательными. Ограничения движения курсов требуют специальных механизмов, способных уменьшить амплитуду колебаний и привести платежный баланс в норму.
Однако разнообразные механизмы могут существовать лишь как абстрактные
модели, большинство из которых не пригодны для реальной жизни. Поэтому
различаются два основных подхода: конструирование абстрактных моделей
или механизмов и разработка механизмов применительно к заданным условиям. Однако фундаментальная основа таких механизмов не сложная: если причитающиеся и произведенные платежи в каждый данные момент не отменить, и
если в результате различных модификаций баланс не достижим, то единственным выходом является организация соответствующего платежа, который компенсирует дефицит и восстановит баланс.
Итак, общеизвестно правило нормализации баланса и стабилизации денежного обращения. В нем нет исключений, и мировые финансовые центры
полностью подпадают под его действие. Условия их функционирования определяют повышенную волатильность платежей, которая, с одной стороны, усиливает неопределенность, а с другой – обеспечивает ликвидность и реализацию
вероятности наступления платежей, направленных на погашение дефицита.
2. Идеи долгосрочного равновесия международного платежного баланса.
Равновесие в работе мировых финансовых центров достигается, когда поступление капитала соответствует его оттоку. Постоянно включен поиск механизмов, способных обеспечить баланс интересов и капиталов. В 1990-х годах
финансовые корпорации нашли выход и даже сразу же несколько, посредством
которых легче обеспечить равновесие. Ими стали различные компенсационные
ухищрения, в основе которых положена так называемая капиталотворческая
работа финансовых посредников. Она служила своеобразным последним достижением решения проблемы сбалансированности платежей. Еще в 1980-х годах появились новые финансовые инструменты – производные. Они выпускались против неликвидных активов, которые собирали финансовые центры.
Прежде чем определить, каким образом финансовые центры использовали новые квазиденежные инструменты в перераспределении богатства, необходимо,
с одной стороны, рассмотреть пройденный ими путь по освоению монетарного
поля, а с другой стороны, оценить роль денежных модификаций в их развитии.
С позиции эволюции денег в становлении финансовых центров современного образца выделялись три больших периода: эпоха золотых денег, золотой стандарт и бумажные деньги. Каждому периоду времени соответствовали
определенные лидеры, а также свои механизмы территориальной концентрации
и перераспределения капитала. Условно все можно представить следующим
образом. Эпоха золотых денег фактически завершилась началом Первой миро-
83
вой войны. К этому времени Лондон закрепил за собой финансовое лидерство.
Такой переход соответствовал денежному первенству английского фунта стерлингов в международном обороте капиталов и товаров. Ко второму десятилетию XX в. был создан каркас современного здания финансовых центров, который с определенными изменениями, оговорками и достройками просуществовал до начала современного финансового кризиса. Формально золото сохранялось в международном денежном обороте еще до 1930-х годов. Лондонское
Сити умело использовало это обстоятельство для продления своих привилегий.
Однако уже тогда его позиции пошатнулись: финансовая сила быстро накапливалась в Нью-Йорке, что сочеталось и во много раз было усилено путем возвеличивания американского доллара.
При золотовалютном обращении платежный баланс выравнивался достаточно просто – конечным платежом золота. Но совсем иначе происходило, когда в действие вступили бумажные деньги. Но и они нашли выход, и даже несколько выходов, среди которых выделилось заимствование. Привлеченные со
стороны деньги направлялись на покрытие платежного дефицита. Мировые
финансовые центры как раз и позволяли легко и оперативно решать данную
проблему.
Итак, в финансовых центрах накопилось противостояние производных
инструментов – квазиденег и обычного финансового капитала, представленного
в виде денежного капитала, акций и облигаций. Достаточно быстро квазиденьги
упрочились с большим перевесом к традиционному финансовому капиталу в
пропорции 10:1 (на 600 трлн долл. деривативов приходилось 60 трлн долл. акций и корпоративных облигаций)119. Если оборот акций и облигаций имел определенную инерцию, то новые виды ценных бумаг более подвижны и их перелив между центрами мог вызвать существенные нарушения в платежных балансах, нормализация которых требовала огромных внешних заимствований.
Так благодаря деятельности финансовых центров достигались существенные
изменения условий равновесия платежных балансов и проблема их стабильности значительно обострялась.
Золото и финансовые центры
Не покидая периода золотомонетного обращения, рассмотрим некоторые
как несостоявшиеся, так и успешные посылки становления финансовых центров. А их было достаточно много; примеры важны для общего фона, необходимого для представления обще-денежных условий становления узловых центров капитала. Дело в том, что связь золота и финансовых центров, особенно на
начальном этапе появления последних играла если не первую, то исключительную роль в географии распределения капитала.
Не случайно переход к золотомонетному денежному обращению совпал
со временем становления современных мировых финансовых центров. Данный
этап начался в конце XIX в. и в основных чертах завершился к началу Первой
119
См.: Ключников О.И., Молчанова О.А. Денежное хозяйство: история и закономерности. –
СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. – С. 138-151.
84
мировой воны. Хотя формально золотомонетное обращение в целом ряде стран
сохранялось и позднее, но свою миссию в становлении классических финансовых центров и строительстве их каркаса оно уже полностью выполнило.
В СССР чеканка серебряных монет была возобновлена в 1921 г., а в 1924 г.
были выпущены новые серебряные рубли и полтинники, которые получили
широкое хождение и способствовали стабилизации денежного обращения страны. Наряду с серебряными монетами в 1922 г. законным платежным средством
стал дореволюционные золотой рубль. Одновременно перешли к печатанию
бумажных денег (червонцев или на жаргоне – черви, червяки120), которые по
свободному курсу обменивались Госбанком на золото. Одновременно с выпуском бумажных червонцев в конце 1922 г. приступили к чеканке и золотых монет с изображением герба РСФСР, а с 1925 г. выпустили только пробные экземпляры с гербом СССР. Однако в 1927 г. обращение серебряных монет было
свернуто. Бумажные же червонцы сохранялись в обороте до 1937 г., но свободный их обмен на золото прекратился в 1928 г.
Золотые монеты стали использоваться не только внутри страны, но и в
международных операциях, но с 1925 г. в международных отношениях перешли на расчеты золотыми слитками. В то время деловые круги мало верили
СССР, который отказался в одностороннем порядке от царских долгов, и расчеты с зарубежными поставщиками осуществлялись золотом. Тем не менее, бумажными червонцами заинтересовались крупнейшие финансовые центры. С
1 апреля 1924 г. курс червонца стали отмечать на Нью-Йоркской фондовой
бирже, а в 1924–1926 гг. перешли к неофициальным «околобиржевым» сделкам
с червонцами в Нью-Йорке, Лондоне, Берлине. Буквально за дверью торгового
зала на трех биржах совершали сделки с бумажными червонцами. Официально
он котировался в Милане, Риге, Риме, Константинополе, Тегеране и Шанхае. С
1925 г. перешли к его котировке на Венской бирже и даже подготовились к
фьючерсным операциям. Причем подготовка велась с согласия и поддержки
Кремля, который стремился таким путем упрочить свои позиции в международных финансовых кругах. Однако данный механизм так и не был запущен.
Обращение полноценных монет и свободный обмен бумажных червонцев
на золото способствовали развитию торговли, становлению множества кооперативных банков и даже бирж, но в силу закрытости страны не были направлены на восстановление финансового центра в Санкт-Петербурге, а также не способствовало его созданию в новом месте – в Москве. Больше повезло старым
европейским финансовым центрам, а также новым местам концентрации мирового финансового капитала в Китае – Шанхай, а с другой стороны Тихого океана в США – Сан-Франциско. В то время установилась крепкая связь между
этими двумя тихоокеанскими центрами.
Восстановление золотовалютного обращения и частного предпринимательства в России не было направлено на реставрацию финансового капитала.
Кроме внутренних идеологических причин, существовало еще два важных об120
Булгаков М. Зойкина квартира // Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Пьесы. – М.:
Художественная литература, 1999.
85
стоятельства, которые были обращены против формирования финансовых центров: во-первых, новая Россия не признала обязательств царской России, а память капитала и условия его сохранности определяли выбор места его дислокации121; во-вторых, возрождение в годы НЭПа частного предпринимательства не
означало создание условий для появления финансового капитала в России и,
тем более, возникновения его относительного избытка, что послужило бы катализатором привлечения зарубежных капиталов. Собственно вся политика НЭПа
не была нацелена на возрождение условий для развития капитала, а была временной мерой, направленной на удовлетворение за счет частных инициатив базовых потребностей населения. Условно данный период можно определить как
«рыночный социализм», который во многом походил на более поздние рыночные реформы в Китае (начиная с 1978 г.), в ходе которых было возрождены частное предпринимательство и частично рынок 122.
«Денежный интернационал»?
Итак, золотомонетное денежное обращение условно можно сравнить со
своеобразным денежным интернационалом с центром в Лондоне. Денежный
интернационал возник приблизительно в те же годы, что и коммунистический
интернационал. Их параллельное существование – не случайное совпадение, а
результат реальных свобод (экономических, политических и идеологических),
которые были завоеваны капиталом в конце XIX в. Общее движение ведущих
стран шло в направлении либерализации, которая в политической сфере приняла форму демократии. Капитал требовал свобод, и он их получил. В денежной
сфере золотомонетное обращение и свободный перелив золота между странами
облегчил коммерцию и установил новый порядок для торговых и финансовых
столиц, а также подготовил условия для становления финансового центра в
Санкт-Петербурге. Уникальный для истории период завершился Первой мировой войной. Современная глобализация представляет собой уже качественно
новый виток международных процессов, принципиально отличных от тех которые были в годы денежного интернационала. Сто пятьдесят лет назад финансовые центры выступали формой интернационализации финансового капитала.
Первая мировая война подорвала цикл развития мирового денежного интернационала, основанного на золоте, со столицей в Лондоне. Первое послевоенное десятилетие закрепили его кризис. Либеральная мировая экономика терпела неудачи одна за другой. Национализм в экономике, политике и идеологии
возобладал над интернациональными тенденциями. Кризис распространялся на
политику и идеологию; на мировой арене капитализму стал противостоять
коммунизм. Однако за пределами СССР коммунистическое движение терпело
провалы один за другим, что по времени совпадало с денежным кризисом, который ударил по европейским финансовым центрам.
121
Хейфец Б.А. Кредитная история России. Характеристика суверенного заемщика. – М.:
Экономика, 2003. – С. 51-83.
122
В начале 1980-х годов состоялась серия встреч Арманда Хаммера (американский финансист и видный инвестор Советского Союза) с Дэн Сяопином (отец китайского «рыночного
социализма», фактический руководитель страны с конца 1970-х до начала 1990-х гг.). На
этих встречах китайский руководитель интересовался подробностями организации НЭПа в
СССР и просил Хаммера предоставить как можно больше информации о том периоде.
86
В 1937–1938-х гг. произошла ликвидация многих секций Коминтерна, а в
1943 г. Коммунистический интернационал был распущен. В те же временные
сроки практически все европейские финансовые центры прекратили работу
(исключением был Лондон). Высвободившиеся капиталы переместились не
только в Нью-Йорк, но и в Касабланку (Марокко) и Каир-Александрию (Египет). В то время два новых североафриканских биржевых центра по объемам
торгов и финансовым махинациям значительно превосходили Лондон.
Перспективы одной валюты
Вопрос перехода на единую валюту был поставлен еще в период Великой
депрессии Лайонелом Роббинсом 123. Выступая с позиции экономического либерализма, он был против кейнсианской программы усиления государственного
вмешательства в экономику. Роббинс предположил, что международные валютные отношения прекратят существование, когда мир превратится в одно государство или станет федерацией отдельных штатов 124. Данный вопрос имеет
принципиальное значение для определения механизма перераспределения капитала, и выделения особых место его размещения. Внешне схожие идеи выдвигал Владимир Ленин, когда отмечал гипотетическую возможность формирования Соединенных Штатов Европы. Расхождение между Робинсом и Лениным были по существу вопроса – первый отстаивал идеи свободного рынка и
находился под влиянием австрийской экономической школы, а второй пытался
доказать кризис капиталистической системы, которая неизбежно прорвется в
отдельном звене с образованием коммунистического лагеря.
Вопрос одной валюты не праздный и он поднимался также на заре существования Международного валютного фонда (вначале 1950-х гг.), но так и не
был решен. В дальнейшем к его решению в региональных масштабах перешло
Европейское сообщество (ЕС). Сначала оно ввело единую расчетную единицу –
Экю125, а потом и единую валюту – Евро. Единая европейская валюта изменила
механизм развития европейских финансовых центров. Прежде всего, были устранены многие арбитражные сделки, призванные страховать валютные риски
при операциях с разными валютами или финансовыми контрактами, номинированными в разных валютах. Значительно упростились межбанковские и меж123
1898–1961 гг., английский экономист профессор Лондонского университета. В 1930-х гг.
выводил кризисы из недостатка сбережений. Вскоре Роббинс осознал целесообразность определённого воздействия государства на экономику в целях поддержания рыночного механизма. Роббинс. произвёл переоценку роли кейнсианства, что вызвало в его адрес резкую
критику сторонников традиционного экономического либерализма. Тем не менее, он и в
дальнейшем поддерживал основные позиции австрийской экономической школы.
124
Robbins L. Economic Planning and International Order. – London: Macmillan, 1937. – P. 276277, 279-280 (330 p.).
125
Валютная единица, использовавшаяся в безналичном обороте в ЕЭС и ЕС в 1979–1998 гг.
С 1 января 1999 г. Евро сменил Экю по паритету 1:1. В разное время были предложения по
введению североамериканской единой валюты и создания зоны, в которые включали США,
Канаду и иногда Мексику. Другим предложением было создание африканского денежного
союза, а также азиатского денежного союза с единой валютой. Но им так и не было суждено
реализоваться.
87
биржевые клиринговые расчеты, что не только позволило понизить цену операций, на и ускорить завершение сделок и упростить перевод денег. Упростился финансовый мониторинг, и появилась возможность организации единого
надзора за европейскими финансовыми центрами. Но самым главным стало то,
что для европейских финансовых центров было создано единое торговое пространство, основанное на одной валюте. По масштабам новый рынок вполне
соперничал с американским. В целом Евро позволило европейским финансовым центрам перейти на новый уровень развития сетевой экономики и перевести ее обслуживания с долларов и многочисленных национальных валют, преимущественно на Евро.
Евро и ЕС имели глубокие исторические корни, восходящие к периоду
крушения Римской империи и становления Фракийского государства, в котором обращались монеты с изображением Карла Великого, а в дальнейшем формированием Новой Священной Римской империи (961–1806 гг.). Вторая Римская империя – прообраз современного ЕС, а недолго обращаемые единые
деньги империи – Евро. Именно тогда произошло уникальное объединение различных вольных и имперских городов, графств, княжеств, аббатств, монастырей, с едиными торговыми связями и деньгами. Хотя в ходу были разные деньги, но везде выделались золотые монеты, которые периодически чеканились
под знаком Второй Священной Римской империи. По сути дела, тогда же была
заложена современная система денежно-торговых центров за рамками средиземноморья, базой которых были ярмарочные города, привлекавшие практически из всей Европы купцов, ростовщиков, менял, кредиторов, различных маклеров, золотых дел мастеров. На время ярмарок предоставлялись дополнительные коммерческие свободы: снимались многие ограничения, в том числе надзор
за ввезенным грузом и таможенный сбор, – всех интересовало привлечь как
можно больше участников, что позволяло насыщать городскую казну и обогащать многих горожан.
Основные звенья механизма трансформации богатства находились в мировых финансовых центрах. Разработаны были разные способы его трансформации. Среди них выделялась инфляция. Она представляла собой универсальный механизм, который периодически срабатывал в отдельных странах. Но есть
и всеобщие формы трансформации богатства. Они связаны с его перераспределением на мирохозяйственном уровне при помощи валют, которые выступали в
качестве международных средств расчетов и резервов. В настоящее время основной валютой международных расчетов, кредитных и инвестиционных сделок выступает доллар. Обеспечено также его преимущественное обращение на
мировом финансовом рынке и в мировых финансовых центрах. Опасность инфляции такой исключительной валюты повышена, поскольку она может легко,
по сравнению с любой национальной инфляцией, распространяться по всему
миру, и обладает способностью оказывать воздействие на национальные инфляционные процессы.
88
ГЛАВА 8. ИНФЛЯЦИОННЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ
ФИНАНСОВОГО БОГАТСТВА
Инфляция и ее последствия для финансовых центров
Предметом рассмотрения настоящей главы является связь между инфляцией и развитием финансовых центров. Как и в случаях с валютной системой и
ее воздействием на финансовые центры здесь будут применены те же самыми
временные рамки. Тем самым, проще проследить этапность и выявить общность внутренних и внешних денежных преобразований и специфику их воздействия на территориальное распределение финансового капитала. Прежде
всего, нас интересуют ответы на следующие три вопроса: могла ли послевоенная инфляция использовать методы, которые были приемлемыми в ходе войны?
Каким образом инфляция переключилась с финансирования военных расходов
на обслуживание послевоенного развития? И как она воздействовала на формирование и перераспределение финансового капитала и, соответственно, на
судьбы финансовых центров?
Во время войны инфляция как в воюющих, так и нейтральных странах
разворачивалась по сходным сценариям 126. Однако после войны денежное развитие стало более разнообразным. Оно варьировалось по странам. С позиции
восстановления работы финансовых центров в странах, которые до войны занимали ведущие позиции на рынке капитала, выделились Великобритания,
Франция и Германия. Во время войны положение этих стран существенно отличалось, также принципиально разнились и способы их послевоенного восстановления. Великобритания и Франция были союзниками. Однако значительная часть территории Франции была оккупирована, в то время как Великобритания пользовалась привилегиями островного государства и полностью сохранила свой суверенитет, что и предопределило сохранение финансового
центра в Лондоне. Германия была противником Великобритании и Франции.
Однако данные различия не оказали активного воздействия на военное денежное хозяйство трех континентальных стран и на полное свертывание финансовых центров, но сыграли важную роль в формировании послевоенного денежного обращения и восстановление финансового капитала.
После войны инфляция военного типа продолжалась во всех странах еще
пару лет, что обусловливалось инерцией действия монетарных механизмов.
Однако послевоенные события накладывали определенный отпечаток и добавляли новые обстоятельства, которые вывели инфляцию на более высокий, чем в
конце войны, уровень. В наиболее благополучных странах за инфляцией последовала дефляция – цены пошли вниз. Возглавила новые процессы Великобритания. К ней присоединились бывшие нейтральные страны (Швейцария и ряд
Латиноамериканских стран). Наиболее существенно цены упали в США. Во
Франции и несколько в меньшей степени в Бельгии и Италии инфляция при126
Heilperin M.A. Aspects of the Pathology of Money. Monetary Essays from Four Decades. –
Ludwig von Mises Institute. – Auburn (Alabama – US). – 2007 (First published in GB by Michael
Joseph Ltd. – London, 1968). – P. 97 (296 p.).
89
тормозилась, но не завершилась. Лишь в конце первого послевоенного десятилетия она была сведена к минимуму.
Следующий всплеск инфляции в США наблюдался в 1950-х гг. Он способствовал ускорению экономического роста и был связан с расширением кредитования как производителей, которые таким образом наращивали производство, так и потребителей, что также стимулировало экономическую активность.
Основной впрыск денег в экономику шел через нью-йоркские банки, что способствовало развитию финансового центра в городе.
Инфляция и дефляция по-разному воздействовали на восстановление работы финансовых центров. Общим правилом было следующее: чем выше уровень инфляции, тем меньше было условий для возобновления работы финансовых рынков и медленнее происходило восстановление финансовых центров.
Однако все складывалось совершенно иначе, если инфляция приближалась к
нулю. Тогда создавались благоприятные условия для возрождения национального и прихода зарубежного финансового капитала. Согласно кейнсианской
теории инфляционного развития, посредством небольшой инфляции стимулировался экономический рост 127. Что же касается дефляции, то она в целом не
препятствовала работе финансовых центров. Однако в условиях затоваривания
рынков она могла вызывать обесценение не только товарного, но и финансового капитала представленного в ценных бумагах (акциях, облигациях и, особенно, в векселях и финансовых контрактах, например, фьючерсах). Тогда происходило усиление полезных свойств денег. Кроме того, дефляция часто выступала в качестве депрессанта ликвидности финансового капитала, находящегося
в форме ценных бумаг.
Вводные замечания к вопросу инфляционного воздействия
Перед переходом к использованию исторического материала необходима
одна ремарка теоретического плана. Государство проводит различные вмешательства в экономику, которые можно различать по масштабам воздействия.
Самыми масштабными являются денежно-кредитные. Со времен Великой депрессии и кейнсианских рецептов излюбленным рычагом управления является
процентная ставка. Посредством ее центральный банк подает соответствующий
сигнал рынку. Другой рычаг – инфляция, которая также воздействует на весь
рынок. Рассмотренные раньше Хайековские треугольники основывались, по
крайней мере, в начале 1930-х годов, на процентной ставке. К 1960-м гг. макроэкономика в центр внимания поставила денежно-инфляционные инструменты
127
Неокейнсианская теория выдвинула положение о трехсторонней инфляции (Р. Гордон –
«инфляционный треугольник»), на основе которой строится экономическая политика большинства страна (Gordon R. J. Modern theories of inflation // Macroeconomics: Theory and Policy,
2nd ed., Chap. 22.4, McGraw-Hill, 1988.). Данная теория подверглась критики со стороны неоавстрийской школы, которая считает, что государство за счет инфляционной спирали ускоряют экономический рост только на первом этапе. В дальнейшем, за счет развертывания инфляционных издержек, наступает противоположная реакция экономики – падение
(Groenewegen P. The Nature, Functions, and Value of Money: A Brief Exposition of Turgot’s
Monetary Theory //History of Political Economy . – 2007. – № 2 (39). – Р. 253-262).
90
стимулирования экономики. Одновременно возросло значение ожидания. Расхождения между ожидаемыми и фактическими темпами инфляции привели к
новым макроэкономическим конструкциям, в которых учитывался показатель
инфляционной премии. Пожалуй, самым интересным последствием несовершенства ожидания инфляции стали нерациональное использование и перераспределение капитала и рабочей силы между стадиями создания стоимости и
территориями. Они вполне могут быть изображены Хайековскими треугольниками. Кейнсианская революция в экономике привела к ослаблению внимания к
капиталу и его связи с процентом и инфляцией. Основной упор в теории и
практике делался на процентной ставке и инфляции, которые рассматривались
самостоятельно, без учета оборота капитала, и использовались для непосредственного воздействующие на экономику и занятость, а не опосредованного – через капитал. Но уже к 1960-м гг. экономическая наука, и во многом под воздействием австрийской школы, стала включать в предмет анализа и капитал 128. Такой переход особенно важен для исследования географии распределения капитала и выбора им городов для своего размещения, поскольку он учитывает не
только последствия инфляции, включая удаленные во времени, но и инфляционные воздействия на предпочтения капитала. Последнее обстоятельство становится основанием активизации его поиска стабильности или инфляционной
умеренности.
Столетний обзор инфляционного воздействия на предпочтения капитала
лучше всего начать с Германии. Первые десятилетия прошлого века она занимала особые позиции: в стране не сложились условия для послевоенного преодоления инфляции. Вместе с тем, финансовый капитал не спешил покинуть
страну, хотя уже в 1920-е гг. заметно было его бегство. Основным прибежищем
стал Нью-Йорк. Берлинская биржа продолжала работу. Там котировались не
только немецкие предприятия. До трети делового оборота приходилось на зарубежные ценные бумаги, среди которых почти все 1920-е гг. продолжали по
инерции (срабатывал субъективизм ожидания) обращаться царские облигации
России и ряд акций национализированных советской властью предприятий.
Дисконт был значительным, но многие надеялись на скорое изменение ситуации. Гамбург продолжал привлекать международных финансовых авантюристов, которые в условиях рыночной неразберихи пытались обогатиться. Далеко
не все возвращались с деньгами, но постоянно поступали новые порции зарубежных инвестиций. И, конечно, продолжала работу кредитная линия: УоллСтрит совместно с Казначейством США – Берлин, которая полностью была закрыта лишь в 1932 г.
В начале 1920-х гг. в Германии никто не хотел сберегать свои деньги.
Хранение их каждый день означало все большие и большие потери; все спешили обменять деньги на товары; люди скупали вещи (которые часто не находили
применения) даже не глядя на их цену, с единственной целью избавиться от де128
См.: Garrison R. Q. Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His
Legacy in Philosophy, Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds. Birner J., Zijp R. – London: Routlenge, 1994. – P. 121.
91
нег. Так выглядел феномен, который имел место в Германии, а также в других
странах, следовавших политике длительной инфляции. Повсеместно наблюдалось «бегство в реальные ценности». Цены на товары невероятно подскочили,
так же как и курсы иностранных валют, тогда как стоимость внутренних денег
упала практически до нулевой отметки. Наступал коллапс полезности национальной валюты.
Значительные инфляционные давления на экономику испытывали Австрия, Венгрия, Польша и Болгария. Особняком стояла Советская Россия, а в
дальнейшем СССР (с декабря 1922 г.). В стране сложилась уникальная ситуация: наблюдалось одновременное разнонаправленное движение цен на сельскохозяйственные и промышленные товары. 80% населения было сельским и зависело от земли. Достаточно быстро произошло насыщение продовольственного
рынка – цены пошли вниз, налаживался экспорт сельскохозяйственных продуктов. Разрушенные заводы и фактическое отсутствие инвестиций в промышленность с начала Первой мировой войны привело к взвинчиванию цен на промышленные изделия. Такую ситуацию Лев Троцкий 129 определил как «ножницы цен», т.е. в аграрном секторе страны господствовали дефляционные, а в индустриальном – инфляционные тенденции. Невыгодный товарообмен привел к
тому, что селяне приступили к сдерживанию поставок аграрной продукции в
города, где образовался дефицит продовольствия, что вызвало рост цен на сельскохозяйственную продукцию. Однако власть такую ситуацию определила как
эксплуатацию городского населения сельскими кулаками, что в дальнейшем
служила для оправдания политики раскулачивания.
Во всех странах континентальной Европы война вызвала тяжелые финансовые потери и принесла дополнительные нагрузки на национальное благосостояние. Компенсировать потери и ослабить бюджетные нагрузки пытались скорее денежно-инфляционными, чем фискальными методами. Такой подход был
вполне естественным. Все началось еще во время войны. В ее начале никто не
ожидал, что она будет продолжительной и вызовет резкое сжатие финансовых
ресурсов и приведет к перенапряжению хозяйственных сил всех воюющих
держав. Исключение представляли Соединенные Штаты, которые в ходе войны
нарастили свое финансовое могущество, повысили промышленную мощь и
расширили аграрные возможности 130. Все остальные воюющие страны неадекватно оценивали свои финансовые потребности и возможности. В соответствии
с этим и финансовые центры воюющих стран работали по-разному.
Во многих финансовых центрах в первую половину войны наблюдался
ажиотаж – жажда повышенных прибылей побуждали инвесторов к непродуманным поступкам, что вступало в контраст со Второй мировой войной, когда
инвесторы при малейших возможностях незамедлительно переводили свои ка129
1879–1940 гг. С 1923 г. лидер внутрипартийной левой оппозиции. В 1929 г. выслан за
пределы СССР.
130
«В годы Первой мировой войны США впервые стали производить в массовых масштабах
специализированную военную продукцию. Незначительные объемы выпускались государственными арсеналами, а подавляющая часть – частными фирмами». Фарамазян Р.Ф. Военная
экономика американского империализма. – М.: Мысль, 1983. – С. 23 (240 с.).
92
питалы за пределы Европы. Несмотря на упор экономической политики на выпуске денег для обеспечения военных потребностей, в ряде стран использовали
заимствования – практиковались внешние военные займы. В результате резко
возросла задолженность Великобритании перед США, Франции – перед Великобританией и США, царской России перед Францией. Практически все военные займы размещались в трех городах – Нью-Йорке, Лондоне и Париже.
В середине войны в ряде стран перешли также и к фискальным методам
пополнения бюджета. С этой целью было повышено налогообложение, особенно существенно оно увеличилось в Великобритании. Механизмы финансирования войны, наработанные в ходе Первой мировой войны, в основных чертах
были использованы в последующем, в ходе Второй мировой войны. Однако
действие отдельных тенденций было усилено: инфляционное финансирование
возросло; внешняя задолженность стала однонаправленной – кредитором выступали США, мировой финансовый дефицит покрывался за счет выпуска долларов и работы нью-йоркских банкиров; в ряде стран перешли к практике внутренних военных займов (в СССР принудительно распределялись облигации
оборонных займов); в континентальной Европе произошла полная остановка
деятельности фондовых бирж и финансовых центров (в ходе Первой мировой
войны многие биржи продолжали работу). Основные капиталы переместились
в США и частично в Великобританию. Однако значительные инвестиционные
ресурсы направились в Александрию, Каир и Касабланку 131, где прибыли, но и
риски были более высокими. Каирская фондовая биржа 132 стала второй по обороту после Нью-Йоркской фондовой биржи. Данных результатов ей в дальнейшем так и не удастся достичь, а вскоре, с приходом Гамаль Абдель Насера (герой Советского Союза, второй президент Египта, 1956–1970 гг.) к власти она
прекратила свою работу (1961 г.)133. Возобновила деятельность лишь в 1990-х гг.
и сейчас она функционирует как Египетская фондовая биржа. В ходе революционных событий 2011 г. наблюдался очередной отток с биржи не только зарубежного, но и местного капитала.
Итак, инфляция оказала непосредственное воздействие на финансовый
капитал, стимулировала его перелив, что, соответственно, перераспределило
богатство между финансовыми центрами. Сокращение инфляции благоприятно
сказывалось как на формировании местного, так и на поступление в крупные
города зарубежного капитала. Капитал однозначно пытался избежать инфляции. Стабилизация легче удавалась финансовому капиталу, поскольку он был
более подвижен и выбирал места с относительно стабильными деньгами.
131
Касабланкская фондовая биржа была учреждена в 1929 г. (Марокко) и в настоящее время
является крупнейшей после Йоханнесбургской и Нигерийской фондовых бирж – 16 членов и
77 бумаг в листинге, 66 млрд долл. капитализация рынка. По уровню организации торгов
считается лучшей в Северной Африке и на Ближнем Востоке, наиболее приближена к европейским требованиям (См.: Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Фондовые
биржи. – М.: Финансы и статистика, 2009).
132
Старейшая биржа африканского континента Александрийская фондовая биржа, которая
была учреждена в 1883 г.; Каирская фондовая биржа была открыта в 1903 г.
133
Перед закрытием объединенная Каирская и Александрийская фондовая биржа по объему
оборота была четвертой по величине в мире. http://www.egx.com.eg/English/History.aspx
93
К вопросу об инфляционном механизме перераспределения богатства
В целом послевоенная денежная экспансия не имела ничего общего с военным наращиванием денежной массы. Военная инфляция вызывала свертывание обращения финансового капитала, который устремился в относительно более устойчивые зоны не только с позиции военных действий, но и денежного
обращения. Во время войны происходило перераспределение ресурсов от гражданского использования к военному. Срабатывал особый механизм перераспределения общественного богатства, в котором финансовый капитал и его позиции в экономике нарастали в преддверии войн и в самом их начале, и резко сокращались по мере их углубления. Если сравнивать Первую и Вторую мировую
войны, то можно заметить следующую особенности: ускорялся процесс ликвидации финансового капитала и его бегства из стран, в которых велись военные
действия и убыстрялось его развитие в странах, которые не затронуты были военными действиями. Срабатывал опыт потерь в ходе предшествующей войны.
В целом нарастала поляризация между финансовым капиталом в странах,
где не велись военные действия, и банковско-промышленным капиталом в
странах, которые были непосредственно затронуты военными действиями.
Данное различие принципиально и оно лежит в основе свертывания финансовых центров в одних местах и его развертывания в других. Следует обратить
внимание на различия между финансовым и банковско-промышленным капиталом в мирные и военные годы. В обычные годы банковско-промышленный
капитал становился своеобразной предтечей финансового капитала. Война накладывала на развитие двух видов капитала определенные особенности.
В Германии формировался национально ограниченный банковскопромышленный капитал. Хотя появлялась информация о его тайных связях с
международными банкирами, но определяло его развитие сращивание с государством и внутренняя ориентация. Дело было не столько в отражении национальных интересов, сколько в том, что только в такой направленности обеспечивалось его выживание и максимальное приумножение. Финансовый же капитал по своей природе космополит: капитал, поднявшись до определенного
уровня, отрывался от мест формирования и приобретал мирохозяйственные
черты; происходили качественные изменения в капитале, которые вели к его
развитию по принципиально другой схеме. Собственно данную особенность
уловили мировые финансовые центры, которые предоставили приют капиталам, не ограничивая его внешние интересы.
Национальная ограниченность банковско-промышленного капитала в ходе Первой и Второй мировых войн была отличительной чертой Германии. Она
же характеризовала сращивание банков с промышленностью, которое проходило при аналогичных ситуациях и позднее, например в современном Иране, а
также Ливии при Каддафи (1969–2011 гг.), что, однако, не мешало ограниченной их кооперации с рядом мусульманско-ориентированных финансовых центров. По уровню нефте-долларовых доходов эти страны превосходили Дебаи, с
недавно учрежденным мировым финансовым центром. Однако ни Иран, ни Ливия не смогли подготовить условия для свободного обращения капитала и, тем
самым, создать финансовый центр. Итак, национально-ориентированный и
94
сросшийся с государством финансовый капитал, который с целью подчеркивания отличительных особенностей от космополитически настроенного финансового капитала, определяется как национальный банковско-промышленный капитал. Последний вид капитала крайне ограничен в маневрах и свободе выбора,
а также слабо интегрируется с капиталом-космополитом, что препятствует его
концентрации в направлении и по законам финансовых центров.
Некоторые проблемы перераспределения богатства внутри
финансового сектора
Известно, что одним из основных вопросов экономического анализа является механизм перераспределения ресурсов. С денежных позиций инфляционное ре-конструирование ресурсов вело к реконституции богатства, т.е. закреплению его за новыми лидерами и изменению мест дислокации. На макроуровне данный процесс означал – структурное перераспределение капитала между
различными институтами, на мегауровне – между странами и финансовыми
центрами. В первом случае перестраивалась институциональная структура.
Во второй половине прошлого века произошли следующие важные институциональные изменения с капиталом: с одной стороны, сократилась роль
коммерческих банков и выросла – универсальных банковских институтов; с
другой стороны, банки уступили лидирующую позиции инвестиционным и
пенсионным фондам страховым компаниям и не банковским кредитным учреждениями, многие из которых превратились в универсальные финансовые учреждения. Однако инфляция непосредственно не занималась реконституцией
богатства между финансовыми институтами. Она лишь сопровождала данный
процесс. Дело не только в том, что в тот период ее масштабы стали незначительными. Более существенную роль в данных изменениях сыграли обстоятельства, связанные с конкуренцией – традиционные финансовые институты
уступали лидерство более новым, которые вели себя более агрессивно и в конкурентных схватках отвоевывали себе место.
Инфляция играла важную роль в перераспределении богатства между
финансовым и нефинансовым секторами, между странами и финансовыми центрами. Срабатывало общее правило – финансовый капитал уходил из тех место,
где усиливалась инфляция и притекал в те финансовые центры, которые обеспечивали безинфляционное или низкоинфляционное развитие.
Итак, инфляция играла заметную роль в развитии финансовых центров.
Выявилась следующая закономерность: в странах с повышенной инфляцией
тормозился процесс формирования финансовых центров. Финансовым центрам
необходима устойчивая национальная валюта. Только при соблюдении условий
устойчивости универсальная международная валюта полнее выполняет функции по обслуживанию внутренних и внешних потребностей национального капитала и привлекает к обращению в центры иностранные капиталы. При неустойчивой национальной валюте местный капитал стремится перейти в страны с
более устойчивой валютой, а иностранный капитал остерегается внедряться в
эти страны. В таких условиях не срабатывали другие факторы, которые при
благоприятных условиях стимулировали развитие финансовых центров. Арген-
95
тина, несмотря на успехи в развитии, так и не смогла подготовить благоприятную для финансового центра обстановку. Основной причиной служила гиперинфляция. Аналогичные обстоятельства срабатывали также и в развивающейся
ускоренными темпами Бразилии. В России инфляция наряду с другими обстоятельствами притормаживала приток иностранного капитала и сдерживала формирование условий, необходимых для появления мирового финансового центра. Положительным примером могут служить следующие страны: во-первых,
Китай, в континентальной зоне которого за последние двадцать лет было создано три ведущих мировых финансовых центра (Шанхай, Пекин и Шеньжень),
и ускоренными темпами на юге страны идет подготовка к появлению еще не
менее двух новых региональных финансовых центров; во-вторых, Дебай, в котором за короткий срок была создана ранее полностью отсутствующая инфраструктура и культурная среда для финансовых центров; в-третьих, многие развивающиеся страны с устойчивой денежной системой, относительным избытком капитала и значительным притоком внешних капиталов. Кроме того, фактор устойчивости денег способствовал созреванию условий для расширения
международной финансовой активности и становления мировых финансовых
центров в самых различных местах: Хельсинки, Таллинне, Варшаве, Стокгольме, Мехико.
Гиперинфляционное перераспределение богатства
В ходе предыдущего анализа было выяснено, что инфляция ведет к перераспределению богатства, но делает это она по-разному. Наиболее мощные
силы задействованы при гиперинфляции – наиболее остропроблемная форма
инфляции. Известно, что государство обладает тремя основными способами
мобилизации ресурсов: налоговым, кредитным, инфляционным. Обесценение
денег является своеобразным способом дополнительного налогообложения населения (налог на деньги). Займы также, в конечном счете, ведут к росту налогообложения, поскольку требуются дополнительные бюджетные ресурсы для
погашения государственного долга. Однако рост налогов и соответственно инфляция переносится на будущий период. При инфляции внешне отсутствует
налогообложение, но фактически государство финансирует свои расходы за
счет населения, т.е. срабатывает механизм «инфляционного» налогообложения.
Для полноты картины инфляционного воздействия на развитие финансовых
центров рассмотрены примеры воздействия гиперинфляции на денежное обращение и финансовые центры ведущих стран.
Германия и Австро-Венгрия
Пример гиперинфляции в Германии является показательным. Из неблагополучной страны произошел отток не только капиталов, но и креативных маклеров и финансистов, которые организовывали его оборот. А постоянно растущая масса бумажных денег любым способом трансформировалась в товары.
Каждое утро банки раздавали деньги, который еще ночью завозились из Бундесбанка, и никто и не думал о том, чтобы полученные деньги вкладывать обратно в банк. В результате финансисты и капиталы бежали из Берлина, Гамбурга и Мюнхена, которые потеряли статус финансовых столиц Европы.
96
Показательным образцом гиперинфляции служит Германия начала
1920-х годов. Резкий рост цен привел к свертыванию финансового капитала и
постепенному стиранию с финансовой карты мира финансовых центров в Берлине, Гамбурге, Франкфурте. Как развертывалась инфляция, легко представить
по динамике роста цены газеты. Если сначала ее можно было купить за
30 пфеннигов, то через два года уже 70 млн марок, т.е. цена увеличилась в
250 миллионов раз (табл. 1).
Таблица 1
Цена газеты в Германии, 1921–1923 гг.
Дата
Январь 1921 г.
Май 1921
Октябрь 1922
Февраль 1923
Сентябрь 1923
Октябрь 1, 1923
Октябрь 15, 1923
Октябрь 29, 1923
Ноябрь 9, 1923
Ноябрь 17, 1923
134
Цена в марках
0,30
1
8
100
1 000
2 000
20 000
1 000 000
15 000 000
70 000 000
В 1923 г. наиболее крупная купюра была в 100 триллионов марок (печаталась только на одной стороне, чтобы сэкономить время и понизить себестоимость печати). Фискальная реформа конца 1923 г. завершила инфляцию. Количество чиновников в правительстве было сокращено на треть, был создан новый центральный банк с целью продемонстрировать доверие и показать, что не
будут больше печататься деньги. До гиперинфляции Гамбург и Мюнхен были
региональными финансовыми центрами, а Берлин – входил в число ведущих
финансовых центров мира, где «отоваривались» не только европейские, но и
многие американские, азиатские и африканские потребители инвестиций. Уже в
1924 г. финансовый капитал значительно набрал обороты. В результате повысился его интерес к традиционным биржам и финансовым центрам. Банкиры
Уолл-Стрита расширяли торговые контакты в Германии; в результате произошло частичное восстановление финансовой активности в Берлине, а его биржа
превратилась в активную торговую площадку. Однако набиравшие силу националистические и большевистские движения подталкивали многих местных финансистов переводить капиталы в США (и частично в Англию) и оперировать в
Германии через американские банки. В финансовых центрах чувствовалась неуверенность, но сверхприбыли удерживали многих спекулянтов до последнего
момента, стратегические же инвесторы выводили капиталы и предпочитали более тихие гавани.
134
Mankiw N.G. Macroeconomics. Seven ed. Principles of Macroeconomics. – South-Western
Cengage Learning. – 2011. – P. 105-106.
97
Аналогичные с Германией инфляционные процессы наблюдались в Австрии и Венгрии. Венгрия – особый случай. Там в 1946 г. была напечатана банкнота с самым большим количеством нолей – 17 (с номиналом –
100 000 000 000 000 000). Цены удваивались каждые 13-15 часов. В августе
пенго (pengo) были заменены форинтами 400 октиллионов (10 в 27 степени)
пенго были заменены на 1 форинт.135
До Первой мировой войны Вена была столицей капитала Центральной
Европы. Еще в XVIII в. она обслуживала даже российский царский двор, а в
конце XIX в. на Венской фондовой бирже136 стали размещать царские облигации, средства от которых направлялись на железнодорожное строительство.
Гиперинфляция изменила до неузнаваемости финансовый ландшафт Германии
и Австро-Венгрии. Она послужила стартом для оттока денежных капиталов.
Однако не помешала капиталам, занятым в сфере материального производства.
В первое время процветало производство товаров, удовлетворяющих базовые
потребности населения. В дальнейшем получило развитие производство, связанное с восстановлением военной мощи Германии. Гиперинфляция не позволила полностью восстановить немецкие финансовые центры – в Берлине, Гамбурге, Франкфурте и Мюнхене, так же как и австрийский – в Вене.
Показательна история инфляции в Югославии. С 1971 по 1991 г. ежегодно цены росли в стране на 76%. В декабре 1990 г. сербский парламент приказал
Сербскому народному банку (региональный центральный банк) предоставить
огромные займы друзьям президента Слободана Милошевича. 137 В январе
1994 г. официальная месячная инфляция составила 313 млн процентов. Население занималось только обменом на черном рынке динаров на доллары. В 1994 г.
был выпущен новый динар в обмен на 1 300 000 000 000 000 000 000 000 000
старых. 6 января 1994 г. правительство объявило о том, что немецкая марка получили легальное право на обращения, что свело на нет гиперинфляцию. Таким
образом, банки Белграда перешли на операции с иностранной валютой. В этом
плане столичные банки стали напоминать оффшорные, которые обслуживали
только «авторитетные» деньги других государств. Кроме того, Белград превратился в центр «отмывания» денег и переправления «очищенных» капиталов в
европейские финансовые столицы. Данная практика была остановлено уже в
конце 1990-х гг.
Инфляция в Латинской Америке
К концу 1980-х годов в Аргентине инфляция составляла 200% в месяц: в
декабре 1989 г. был достигнут пик, когда инфляция достигла 4823,3% годовых138. Следующий инфляционный бум был в 1990-х годах. Ежегодный прирост денег в обращении в 1991–1994 гг. составлял 60%; инфляционный процесс
был остановлен в 1998 г. в ходе рецессии, которая скорректировала соотноше135
Tom Chao;s Paper Money Gallery // http://www.tomchao.com/eu/eu29a.html – 12/03/2012.
Основана в 1771 г. императрицей Марией Терезой для торговли гособлигациями. В настоящее время контролирует Будапештскую, Люблянскую и Пражскую фондовые биржи.
137
Hanke S. Wall Street Journal. April 28, 1999.
138
http://cdnedge.bbc.co.uk/1/hi/business/1721061.stm. – 14.03.2012; investmentwatchblog.com
136
98
ние спроса и предложения на деньги. Центральный банк находился перед выбором: продолжать поставку денег или скорректировать денежную массу; в результате в стране началась дефляция. Это был новый тип дефляции – по сути,
конфискационной, поскольку она привела к изъятию денег у населения. В
1999–2001 гг. доверие к банкам упало. В результате происходило изъятие денег
из банков, что привело к резкому сокращению активов банковского сектора
страны. Результатом стала девальвация, по завершении которой в 2002 г. цены
снова существенно выросли. Однако обесценение денег происходило уже по
новым правилам, в основе которых находилась не гиперинфляция 139. В начале
2010 г. Аргентина была на третьем месте (после Конго и Венесуэлы) по темпам
инфляции. За 2010 г. официальный ее уровень составил 20-30%140, по неофициальным данным – 40%.
В Аргентине находилась одна из старейших бирж континента, основанная
по испанскому образцу потомками конкистадоров. В результате инфляционных перипетий биржевой оборот переместился на другие торговые площадки –
на биржи с устойчивой валютой. В 2010-х годах большая часть аргентинских
брокеров перебралась на Фондовую биржу Сан-Пауло. Несмотря на высокие
темпы роста аргентинской экономики и формирование в стране значительных
объемов относительно избыточного капитала, высокая инфляция препятствовала становлению там финансового центра.
В Бразилии все складывалось несколько иначе. С позиции финансового
центра четко прослеживаются два периода развития страны: десятилетия гиперинфляции, в ходе которых отсутствовали условия для концентрации финансового капитала; последующие полтора десятилетия, когда наблюдалась денежная стабилизация и происходило становление финансовых центров. Сначала появился финансовый центр в Рио-де-Жанейро и сразу же он проявил глобальные интересы, потом международная финансовая активность возросла в
Сан-Пауло. Быстро происходило формирование огромной городской агломерации, которая объединила два города и подготовила создание единого финансового центра. В этом плане пример Бразилии уникален. Если везде финансовый
капитал стремился в центр города и занимал относительно небольшое пространство, то в Бразилии все складывалось по-иному – сформировалась своеобразная ось финансовых учреждений протяженностью в 120 км, на которой волнами размещались основные финансовые институты, и в конце оси находилась
Фондовая биржа в Сан-Пауло.
В 1986–1994 гг. в Бразилии гиперинфляция сдерживала становление финансового центра. Дело в том, что к 1990-м гг. страна была признанным латиноамериканским тигром – быстрыми темпами росло производство, товарный
экспорт преобладал над импортом, формировался относительный избыток капитала и были все основания для финансового центра. Однако гиперинфляция
привела к оттоку местных капиталов на североамериканские рынки и сдержи139
Terrell T. Currency Failures from Argentina to Zimbabwe: A Brief History of Inflation //
http://www.youtube.com/watch?v=DB_uHq1_8FA&feature=endscreen. – 26.03.2012.
140
http://www.xe.com/news/2010-10-15%2017:10:00.0/1452521.htm – 26.03.2012.
99
вала приток иностранных капиталов (в том числе, и несущих передовую технологию) в страну. Исключением были только сырьевые отрасли, которые принимали зарубежные прямые инвестиции в обмен на экспорт сырья, что гарантировало быстрый, достаточно надежный и сверхприбыльный механизм возврата вложений. Иностранный капитал был заинтересован только в сырьевых
отраслях, а местные «горячие деньги» занимались валютными и товарными
спекуляциями и повышали общее ощущение нестабильности.
В 1994 г. инфляция достигла 2075,8%, поэтом крузейро с 1967 г. (cruziero)
обесценился по отношению к американскому центу до 1 триллиона. Один новый реал был обменен на 2 750 000 000 000 000 000 старых реалов (выпуска
1942 г.)141. В 1986 г. Президент Бразилии Джозеф Сарней заморозил цены, ввел
контроль заработной платы и провел нуллификацию – убрал три нуля из бразильской валюты. Однако высокие цены сменились на дефицит продуктов (яиц,
мяса, молока). Вскоре черный рынок заполнил вакуум. Результатом стал очередной скачек цен.
Фондовая биржа Сан-Паулу142 – крупнейшая биржа Латинской Америки
находится не в Рио-де-Жанейро, но непосредственно связана с основными его
финансовыми учреждениями и вместе с ними формирует основу мирового финансового центра страны. До середины 1960-х годов фондовая биржа, как и
другие бразильские биржи, была государственным учреждением, потом ее преобразовали в неприбыльную организацию, а с 2007 г. – в коммерческую компанию, целью которой является получение прибыли. Биржа сосредоточила до
70% всего фондового биржевого оборота Южной Америки и в ее листинге
представлено 381 компания континента. Как только гиперинфляция была остановлена, фондовая биржа набрала обороты. Во второй половине прошлого десятилетия она заняла третье место в мире после США и Китая по объемам первичного размещения ценных бумаг (IPO)143. Латиноамериканские транснациональные корпорации мобилизованные таким способом деньги использовали для
экспансии на мировом рынке. Излюбленным приемом роста стало поглощение
зарубежных компаний, а для этого требовались большие деньги, которые привлекались на местной бирже, сосредоточившей огромные избыточные капиталы в
основном местных предпринимателей, которые уже не стремились побыстрее,
как было принято в годы гиперинфляции, переместить их в Северную Америку.
Африканский континент
Ангола – ведущая нефтедобывающая и крупнейшая нефтедолларовая
страна Африки. Однако в отличие от арабских нефтедобывающих стран так и
не смогла воспользоваться преимуществами и создать финансовый центр в середине Африканского континента.
141
http://www.investmentwatchblog.com – 26.03.2012.
Учреждена в 1890 г.
143
Gilson R.J., Hansmann H., Pargendler M. Regulatory Dualism as a Development Strategy:
Corporate Reform in Brazil, the U.S., and the EU, March 1, 2010 //
http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1541226
142
100
Гиперинфляция в стране была относительно непродолжительной – 1991–
1995 гг. Две денежных реформы, в ходе которых одна новая денежная единица –
кванза (kwanza) была выпущена взамен 1 000 000 000 старых денег. В это время
страна переживала бум и приток нефтедолларов. Аналогичные обстоятельства в
ряде стран Персидского залива позволили приступить к строительству торговых и финансовых центров, которые вскоре заняли свои места в их системе.
Однако гиперинфляция удерживала иностранный капитал от обращения внутри
страны и сконцентрировала интерес только к быстрому обращению капитала,
что обеспечивало его вложение в нефтедобычу, а вновь сформированные местные капиталы исчезали за рубежом. Все перспективные и будущие проекты
было отложены.
Зимбабве выпустила в обращение банкноту с номиналом в 100 триллионов долларов. В ноябре 2008 г. каждые 24,7 часа цены удваивались. Годовая
инфляция составила 10 в 21 степени процентов. По темпам инфляции страна
находилась на втором месте после Венгрии. В результате в январе 2009 г. правительство разрешило вести бизнес в любой валюте, а во второй половине 2012 г.
вообще отказалось от выпуска национальных денежных знаков.
Дополнительный перечень стран с гиперинфляцией
Перечень стран с гиперинфляцией был бы не полным без рассмотрения
Боливии, Чили, Греции, России, Украины. Формально в гиперинфляционный
период данные страны не претендовали на мировое финансовое лидерство, но
имели определенные амбиции: проводили попытки создания региональных или
местных финансовых центров с целью ускорения экономических преобразований и повышения общей инвестиционной привлекательности. Однако гиперинфляционные процессы препятствовали притоку иностранных капиталов и
способствовали оттоку местных не только относительно избыточных, но и необходимых для поддержания выбывающих основных фондов, что вело к сокращению финансового и экономического потенциала.
В Боливии гиперинфляции наблюдалась в 1984–1986 гг., когда она достигала 20 000% годовых, в Чили в 1971–1973 гг. – инфляционный пик до 1200%
годовых, в Греции – 1942–1944 гг. – 8,5 биллионов процентов в месяц, в России –
1992–1994 гг. с пиком в 1992 г. – 2520%, в Украине – 1993–1995 гг. с 1400% в
месяц. Современная Россия пытается перейти к управлению инфляцией и минимизировать ее размеры. Данный вопрос, наряду с прочими, рассматривается
одним из важных условий подготовки учреждения в Москве Международного
финансового центра.
Инфляция в России, 1992–2011 гг.
В Новейшей истории России самая высокая инфляция была зафиксирована в 1992 г., тогда за год цены выросли на 2500%. Гиперинфляция была характерной чертой начала 1990-х гг., лишь в 1996 г. государству удалось резко затормозить рост цен. Но ненадолго. Уже через два года, в кризисном 1998 г. инфляция вновь подобралась к отметке в 100%. Следующие 12 лет темпы роста
цен неуклонно замедлялись, но не так стремительно, как того хотелось Правительству и Центральному банку144.
144
Финмаркет. 30 декабря 2011 // http://news.mail.ru/economics/7738369/?frommail=1
101
За 2011 г. рост цен в России составил 6% – рекорд для страны последних
двадцати лет. Низкая инфляция означала смену модели роста российской экономики. На передний план стала постепенно выдвигаться проблема «сбережения – инвестиции». Ее решение позволит диверсифицировать источники экономического роста и повысить значение финансовых посредников и центров в
данном деле.
*
*
*
Итак, рост цен и инфляция служат спусковым крючком целого ряда проблем и одним из показателей цикличности 145. Среди прочего инфляция воздействует на финансовые рынки вообще и состояние финансовых центров в частности. Дополнительные деньги выходят из банка и туда же они возвращаются.
Однако излишки выпущенных денег обладают разрушительной силой для банков. Внешне может казаться (и так бывает на первом этапе развертывания инфляции), что, используя обесценение денег, банк может погасить любые свои
неудачи и просчеты. Но в длительной перспективе под влиянием инфляции
банковское дело сжимается и значительная часть расчетно-кредитной активности переходит во внебанковский оборот. Тем самым, хозяйственная система теряет важных своих участников, что неминуемо ведет к хаосу, и порядок, который устанавливается рынком, разрушается внерыночными, точнее, по своей сути, дорыночными – примитивно-базарными силами. Общество переходит на
более низкую ступень – нарушается его тонко организованная рыночная культура с саморегулирующими и определяющими ее развитие формами. Инфляция
сравнима с цунами, которое захватывает и рушит всю экономику по нарастающему сценарию. Поэтому мировые финансовые центры так ее опасаются, и
всеми способами стремятся ее не допустить.
Определенность, дефляция и стабильность денег в финансовых
центрах
Вопрос – являются ли устойчивые деньги якорным условием функционирования финансовых центров? – связан с определением инфляционного и дефляционного воздействия на финансовые системы, позиции и текущее состояние финансовых рынков.
В инфляции заложен механизм, который во многом похож на временные
предпочтения при установлении цены денег. Для объяснения инфляционного
обесценения денег вполне приемлем подход Мизеса к определению цены денег.
С учетом данного положения можно проанализировать поведение людей в динамичной экономической среде146. Естественно, золото во многом лишено недостатков, которые имеются у бумажных денег, и поэтому золотые монеты в
145
Terrell T. Currency Failures from Argentina to Zimbabwe: A Brief History of Inflation //
http://www.youtube.com/watch?v=DB_uHq1_8FA&feature=endscreen
146
Herbene J. The Pure Time-Preference Theory of Interest // Authors Forum Presented at the 2012
Austrian Scholars Conference. Recorded 9 March 2012 at the Ludwig von Mises Institute in Auburn, Alabama // http://www.youtube.com/watch?v=I4NwmIuFLKg&NR=1&feature=endscreen
10.03.2012
102
глазах многих более привлекательны и производят впечатление, что возврат к
ним обеспечит необходимую устойчивость.
Не только инфляция понижает привлекательность для капитала отдельных городов и стран, но и дефляция в отдельных случаях способна действовать
в том же направлении и отталкивать как внешние, так и внутренние капиталы
от их применения.
Дефляция
Проблема неустойчивости денег связана не только с инфляцией, но и дефляцией147. Различаются два типа дефляции. Для нашего анализа условно их
можно разделить на «хорошую» и «плохую»148. При «плохой» дефляции спрос
сокращается. В результате происходит затоваривание, которое сопровождается
сжатием производства, что, в конечном счете, ведет к застою и финансовому
краху. Классическим примером отрицательного воздействия на экономику и
деятельность финансовых центров может служить дефляция 2008 г., которая
вызвала застой и привела к сокращению капитализации финансового рынка.
При «хорошей» дефляции снабжение продуктами улучшается, производительность труда растет, а товары становятся дешевле, доступ к капиталу упрощается и его цена понижается. В результате потребители больше покупают, в силу
дешевизны товаров, что ускоряет рост. Собственно на это и рассчитывали центральные банки большинства стран, когда понижали ставку рефинансирования –
базовую цену капитала. Таким способом они работали на опережение рынка и
пытались задействовать для роста экономики механизм дефляции 149.
Историческая справка и некоторые выводы
В США в 1870–1900 гг. под воздействием роста производительности труда и структурной перестройки экономики наблюдалось почти постоянное снижение цен. Небольшой инфляционный рост цен происходил в десятилетие,
предшествовавшее учреждению ФРС (до Первой мировой войны). Следующий
этап дефляции наблюдался непосредственно после Первой мировой войны, что
было вызвано ростом производительности труда и быстрым насыщением рынка
потребительскими товарами. Дешевели также средства производства и сырье.
Перед Великой депрессией следовала незначительная инфляция, которая собственно и подхлестнула перенакопление капитала. По мере разворачивания кризиса происходил переход к дефляции, которая была остановлена военной инфляцией.
Вывод первый. Складывалась определенная закономерность – кризисам
предшествовала инфляция, она же сопровождала экономический рост, а самому
147
Роль дефляции в бизнес-цикле и ее воздействие на хозяйства рассмотрены, например,
видным представителем австрийской школы М. Ротбардом (Rothbard M.N. America’s Great
Depression. Fifth Edition. – Auburn (Alabama, US): The Ludwig von Mises Institute, 2000. –
P. 17-19).
148
Deflation: Determinants, Risks, and Policy Options – Findings of an Independent Task Force,
Washington.: International Monetary Fund, April 30, 2003.
149
Bordo M., Filardo A. Deflation and monetary policy in a historical perspective: Remembering
the past or being condemned to repeat it? // Economic Policy, October 2005. – Р. 799-844.
103
кризису сопутствовала дефляция. Согласно утверждениям Кейнса, небольшая
инфляция позволяет насыщать каналы денежного обращения дешевыми инвестиционными деньгами, которые ускоряют экономическое развитие, что широко использовали практически все страны.
Примером длительной дефляции служит Япония, в которой она с начала
1990-х гг. по июль 2006 г. составляла около 1% годовых. Прошло менее трех
лет незаметного инфляционного роста – порядка 1% годовых и в октябре 2009 г.
страна снова вошла в дефляционный период 150. Длительная дефляция сработала
на относительном сокращении объемов производства по сравнению со всем
миром и, в конечном счете, по результатам 2010 г. Китай по объему ВВП обогнал Японию. Однако дефляция положительно сказалась на финансовом самочувствии страны. Япония перешла в разряд мировых поставщиков капитала: в
Токио приезжали финансисты за заимствованиями и инвестициями, а его финансовые институты стали крупнейшими потребителями государственного долга США. В результате уже к концу 1990-х гг. в Токио открыли свои отделения
свыше 90% из 500 крупнейших финансовых институтов мира 151.
Вывод второй. В соответствии с австрийской и монетаристской экономической теорий в Японии в 1990–2000-х гг. кейнсианские стимулирующие денежные вливания сыграли роль дефляторов, которые погасили экономическое
развитие. Предполагаемый же, в соответствии с кейнсианскими постулатами,
инфляционный рост так и не вернулся152. Дело в том, что государственные инвестиции вступили в конкурентную борьбу с частными, что привело к вымыванию частного капитала с рынка и вызвало переход страны в нетто-экспортер
капитала.
После азиатского финансового краха 1997 г. в Гонконге последовал период дефляции, который продолжался до 2004 г. 153 В то время гонконгский
доллар был привязан к американскому доллару. Две валюты двигались в разных направлениях: гонконгский доллар – фактически дорожал, американский –
обесценивался. Такой парадокс играл на руку валютным спекулянтам и способствовал притоку капитала в Гонконг, где капитал чувствовали себя более защищенным и успешным, поскольку в любой момент мог обратиться в американский доллар с премией, определяемой разнонаправленным ростом двух валют.
Вывод третий. Правительство Гонконга умело воспользовалось дефляционным периодом для укрепления своих позиций на финансовой арене. Как
раз в это время Гонконг перерос региональный статус и вошел в число определяющих развитие мировых финансовых центров.
150
Ujikane K., Fujioka T. Japan Releases Stimulus Package as Recovery Weakens. – Bloomberg.
December 8, 2009 // http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=newsarchive&sid=aKEgYWoMAWIc
151
Krugman P. Japan's Slump and the Return of the Liquidity Trap // Brookings Papers on Economic Activity. – 1998. – № 2. – Р. 137-205.
152
Why Stimulus Spending Depresses the Economy // http://butnowyouknow.net/2009/07/15/whystimulus-spending-depresses-the-economy // За рубежом данный эффект называют «потерянные
деньги», поскольку государство выделяло многомиллиардные субсидии и расходовало деньги на общественные работы, но долгожданного экономического роста добавочные расходы
не принесли.
153
Sullivan A., Sheffrin S.M. Economics: Principles in action. – Upper Saddle River (New Jersey,
US): Pearson Prentice Hall, 2003. – P. 343.
104
Стабильность
Стабильные деньги – это антипод инфляции и дефляции. Стабильность
достигается при равновесии между спросом на деньги и их предложением. Конечно, стабильность возможна лишь в идеальных случаях. На практике все
движение идет вокруг идеально-равновесной цены в ту или иную сторону – в
сторону инфляции или дефляции, чаще в сторону инфляции. В России дефляционные тенденции практически не наблюдались. Исключением были отдельные периоды в начале 1950-х годов, когда было небольшое падение цен на отдельные товары. Однако общая нехватка денег у населения и неразвитость
промышленности не привели к положительному воздействию спроса на предложение и ускорению экономического роста. Рост обеспечивался принципиально другими способами, далекими от рыночных.
Вывод четвертый. Стабильность может быть опасна для экономического
роста, поскольку она не стимулирует спрос, а через него и производство, а также чрезмерно усиливает действие тенденции к сбережению, а не к потреблению154. Отложенный спрос формально повышает норму накопления, но нередко
на практике трансформация сбережений в инвестиции затрудняется, что сдерживает экономическое развитие. Дело в том, что функционирующие капиталисты в таких условиях не ожидают роста спроса и привлекают инвестиции только для замены устаревших (физически и морально) средств производства, но не
для наращивания мощностей. Поэтому стабильные деньги не способствуют
экономическому росту. Финансовые посредники также не заинтересованы в таком сценарии, поскольку при его развертывании сокращается спрос на их услуги. В результате финансовые центры теряют конкурентные преимущества и капиталы.
Классическим примером стабильных денег с периодической небольшой
дефляцией может служить Япония, которая за последние четверть века научилась жить практически при нулевом росте и переизбытке капитала. Страна стала мировым донором финансового рынка, а Токио – ведущим финансовым центром Востока. Кроме того, в Японии появились и региональные центры, среди
которых выделяется Осака, которая достаточно хорошо связана с тихоокеанскими рынками.
ГЛАВА 9. ЦЕНТРАЛЬНЫЕ БАНКИ И ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ
Центральные банки, инфляция и финансовые центры
Широко известно, что центральные банки способны посредством поставок денег воздействовать на экономику. По своей сути такое воздействие можно сравнить с шоковой терапией, в ходе которой происходит впрыск денег в
обращение, меняются требования к банкам по обязательному резервированию
против депозитов, и пересматриваются ставки рефинансирования. Все три спо154
Velasco A. Policy Responses to Currency Crises // World Bank Paper. – New York: New York
University, June 1999. – P. 3.
105
соба, так или иначе, влияют на массу денег в обращении. Первый способ делает
это прямо, а остальные два – косвенно.
Центральный банк, по своей сути, не банк в том смысле, в каком обычно
понимается банк. Это место или орган регулирования денег, контроля банков и
решения для государства ряда других задач, включая кредитование государства
и частных банков, т.е. официальный орган государства. Государство делегирует
банку права заниматься определенной деятельностью и выполнять для него задачи по регулированию экономики, т.е. работа организована по принципу своеобразной франшизы – государство на определенных условиях передает специальному органу свои специфические полномочия и соответствующие функции.
Эти функции самым непосредственным образом затрагивают интересы капитала в мировых финансовых центрах. Поэтому Центральный банк занимает важное место в жизни столиц капитала. Он буквально управляет их кровотоком и
направляет его в нужное ему место или же останавливает приток внешних капиталов, свертывает контакты и, тем самым, нарушает работу всего организма.
Центральный банк делает деньги буквально из ничего, и эта функция
чрезвычайно важна для мировых финансовых центров. На разных банкнотах
периодически писали, что они обеспечены золотовалютными резервами, которые хранятся в Центральном банке, но только в определенной пропорции, а остальное – это доверие к государству. Работает обычный принцип леверидж –
кредитного плеча, при котором только часть собственных средств выступает в
качестве обеспечения, а остальное является результатом доверия. Если для каждого частного должника требуется доверие со стороны конкретного кредитора, то для Центрального банка – всего населения. В широком смысле слова центральные банки работают на доверии и выступают должниками перед всем обществом. Тем самым, можно определить, что Центральный банк монетизирует
доверие. Величина его монетизации зависит от степени доверия государству, которая строится на масштабах и устойчивости экономики и соответствующей экономической политики, но и, конечно, зависит от соблюдения должником (Центральным банком) обязательств перед кредиторами (экономическими агентами).
Век непрекращающейся критики денежной политики Федеральной
резервной системы США
Появление в США Федеральной резервной системы (ФРС) было ускорено
биржевой паникой 1907 г. на денежном рынке. Паника охватила рынок сразу же
после внушительных выплат пострадавшим от землетрясения в Сан-Франциско,
что вымыло с него капиталы ведущих страховщиков. В то время на Тихоокеанском побережье город выступал крупным финансовым центром, который имел
широкие отношения с Китаем (в прибрежных городах господствовали калифорнийские маклерские конторы), Японией и странами Индокитая. Этот центр был
связан с капиталами Чикаго и Нью-Йорка. В результате обмен между финансовыми центрами практически был приостановлен. Нью-Йорк попытался компенсировать потери за счет европейских кредитов. Однако Лондон боялся утечки
капиталов за океан и повысил учетную ставку с 3,5 до 6%, что привело к оттоку
иностранных капиталов из Нью-Йорка и их перемещению в Лондон155. В резуль155
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Финансовые кризисы: теория, история и современность. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011. – С. 100.
106
тате рынок еще больше сократился. До биржевой паники американские банкиры
были сторонниками свободного развития. Однако события 1907 г. преподали им
важный урок воздействия центрального банка на кредитный рынок (действия
Банка Англии усугубили положение дел на американском финансовом рынке). В
результате американские банкиры изменили свое отношение к учреждению в
стране подобного института, и становление центрального банка в США по образцу европейских в очередной раз было отложено (подобное уже происходило и
в XIX в.). Оставаясь сторонниками свободного рынка, форму учреждения центрального банка США выбрали частную, а не государственную, как в Европе.
Но с созданием ФРС ситуация не изменилась. Все последующее развитие
сопровождалось кризисными процессами. Конечно, ФРС периодически решала
проблему денежной и финансовой стабильности, но добивалась успехов преимущественно только на фазах экономического подъема. Ее успех зависел от
общего экономического успеха. И поэтому многие радикальные экономисты, и
особенно политики, предпочитают говорить о кризисе системы центральных
банков, которые не способны в условиях фаз падения управлять деньгами и налаживать порядок в денежном хозяйстве.
В США принято рассматривать два периода роста цен: до учреждения ФРС
(1790–1914 гг.) и после (1914–2012 гг.). Такой подход наглядно показывает, что
цены в первом периоде слабо подвержены инфляционным изменениям, а цены
второго периода резко росли. Если в первом периоде (124 года) они увеличились
вдвое, то во втором периоде (почти за сто лет) – в 25 раз156. За первые семь лет
(1914–1921 гг.) существования единой национальной валюты доллар потерял половину своей стоимости и работы ФРС. Это были худшие годы для американского доллара. Частично сила доллара была восстановлена в ходе кризиса 1929–
1933 гг. – с 50 до 70 центов в ценах 1914 г. Но в дальнейшем, в ходе Второй мировой войны, она опять упала до 50 центов. В первые два послевоенных десятилетия темпы падения несколько приостановились, но в дальнейшем ускорились и
стоимость доллара сократилась до менее 10 центов к 1980 г., и 2 центов к 2005 г.
За последние двенадцать лет (1998–2011 гг.) наблюдалось четыре эпизода запуска
ФРС печатного станка157. Первых два небольших всплеска – каждый по 100 млрд
долл. – были в начале 2000 г. и в конце 2001 г. Два других – более масштабные:
1,4 трлн долл. было вброшено в экономику в конце 2008 – начале 2009 г. и
0,5 трлн долл. в конце 2010 г. Общий прирост денежной массы за 12 лет составил
2 трлн долл. (с 0,5 трлн долл. в начале периода до 2,5 трлн долл. в конце).
По сути, общее состояние денежного хозяйства, предшествовавшее последнему кризису, складывалось непосредственно за очередными экспериментами
1980-х гг., когда возрос уровень рисков, связанных с законодательной деятельностью и инновационной политикой государства, что, в конечном счете, привело к
неустойчивому экономическому буму. Для его поддержания были использованы
156
Selgin G. A Century of Failure: Why It’s Time to Consider Replacing the Fed //
http://www.youtube.com/watch?v=yLynuQebyUM&feature=results_video&playnext=1&list=PL45
99A2FD7E64909B – 27.03.2012.
157
Woods T. On the Coming Collapse. – 17 November 2010 // http://RTR.org/signup |
http://RealityReport.TV -22.11.2010; http://www.youtube.com/watch?v=eGOM5iUlZ8w&feature=
gvrec&context=G235f01aRVAAAAAAAADg
107
обычные приемы слабого инфляционного акселератора роста, для разбора которых, по мнению Гаррисона, вполне приемлемы хайековские треугольники158.
Банковские паники – не уникальные явления в экономике. Они периодически приходили и следовали каждый 20 лет: 1819, 1836, 1857, 1893 1907, 1933 гг.,
потом после большого перерыва в 1987, 2008 гг. Многие из них отмечали начало экономического кризиса и перерастали в длительную депрессию. Две банковские паники в течение первой половины прошлого века подтолкнули к ряду
нововведений: первая к созданию ФРС, а вторая – Федеральной корпорации по
страхованию депозитов (ФКСД). Паника во время Великой депрессии прекратилась, но только после того, как была введена ФКСД, а не благодаря деятельности ФРС. Центральный банк ничего не сделал для ее предотвращения. Более
того, все обозреватели считали, что бездействие ФРС стало отягчающим обстоятельством для развертывания кризиса159.
За последние сто лет в США наблюдались две большие волны банковских
банкротств: 1935–1940 гг. (затухание – 1941–1942 гг.), и 1982–1994 гг. (пик –
1987–1989 гг.)160. Незначительный всплеск был в 1975–1976 гг. Важная особенность банковских банкротств: усиление концентрации капитала в ведущих финансовых центрах страны. В результате в ходе первой волны усилились позиции Нью-Йорка, а второй – наряду с дальнейшим усилением позиций НьюЙорка происходило возрастание роли региональных банковских центров в Чикаго, Сан-Франциско, Бостоне, которые в следующем десятилетии трансформировались в мировые финансовые центры.
До учреждения ФРС в США наблюдалось 11 кредитных циклов, которые
сопровождались массовыми банкротствами. Чаще всего циклы завершались
банковскими паниками, которых было 8 (табл. 2).
Таблица 2
Кредитные циклы, паники и банкротства в США, 1873–1914 гг.161
1. Цикл: октябрь 1873 – март 1879 гг.; банковская паника – сентябрь 1873 г.; обанкротилось 56 банков (2,8% активов).
2. Март 1882 – май 1885 г.; банковская паника – июнь 1884 г.; банкротства –
19 (0,9%).
3. Март 1887 – апрель 1888 г.; паники не было; банкротства – 12 (0,4%).
4. Июль 1890 – май 1891 г.; паника – ноябрь 1890 г.; банкротства – 14 (0,4%).
5. Январь 1893 – июнь 1894 г.; паника – май 1893 г.; банкротства – 74 (1,9%).
6. Декабрь 1895 – июнь 1897 г.; паника – октябрь 1896 г.; банкротства – 60 (1,6%).
7. Июнь 1899 – декабрь 1890 г.; паники не было; банкротства – 12 (0,3%).
8. Сентябрь 1902 – август 1904 г.; паники не было; банкротства – 28 (0,6%).
9. Май 1907 – июнь 1908 г.; паника – октябрь 1907 г.; банкротства – 20 (0,3%).
10. Январь 1910 – январь 1912 г.; паники не было; банкротства – 10 (0,1%).
11. Январь 1913 – декабрь 1914 г.; паника – август 1914 г.; банкротства – 28 (0,4%).
158
Garrison R.W. Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His Legacy in Philosophy, Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds Jack Birner and Rudy van
Zijp. – London: Routledge, 1994. – P. 125.
159
Ahamed L. Lords of Finance. 1929, The Great Depression, and The Bankers Who Broke The
World. – London: Wondmill Books, 2009.
160
Annual Report FDIC. – Wash.: FDIC, 2012.
161
Gorton G. Banking Panics and Business Cycles // Oxford Economic Papers 40. – 1988. – Р. 751-781.
108
Итак, центральные банки – это не последнее слово современного денежного режима. Их введение не привело к ликвидации банковских паник, обесценению денег и стабилизации работы финансовых центров. Тем не менее, с введением центральных банков был внедрен современный механизм надзора за
банковским сектором, который по поставленным задачам и масштабам значительно превосходил надзор за другими финансовыми учреждениями.
Федеральная резервная система
Предшественником Федеральной резервной системы США был Первый
банк Соединенных Штатов. Он появился в 1791 г. по предложению Александра
Гамильтона, который в то время был Секретарем Казначейства. Хартию Конгресса о создании банка подписал Президент Джордж Вашингтон. Банк был
создан по модели Банка Англии, среди его акционеров преобладали иностранцы и банк мог выпускать только 20% денег страны, а остальные деньги продолжали выпускать банки штатов. Право деятельности было предоставлено на
20 лет и в 1811 г. деятельность была прекращена. Возобновил работу банк
только через пять лет под именем Второй банк Соединенных Штатов (1816–
1836 гг.). Следующие полтора десятилетия (1837–1862 гг.) были периодом
«банковской свободы», когда правом выпуска денег обладали только банки
штатов. В этот период целый ряд региональных банков выполняли функцию
центрального банка страны. «Свободы» были не случайными. За них сражалось
лобби нью-йоркских банкиров, которые уже почувствовали свою силу и им
требовался для ее упрочения децентрализованный механизм выпуска денег. Так
в середине XIX в. закладывались основы для последующего мирового господства нью-йоркских банкиров.
К 1863 г. приоритеты сменились в пользу введения национальных банков
и единой валюты – война Севера с Югом требовала пересмотра интересов банков в пользу общенациональных. В соответствии с Национальным банковским
актом 1863 г., который был направлен на обеспечение кредитами, необходимыми для ведения Гражданской войны, была создана система национальных
банков и единая национальная валюта. Тем не менее, и в дальнейшем основную
массу денег в стране выпускали обычные банки. Так, в 1890-х годах 90% всех
денег страны представляли деньги на чековых счетах, т.е. обычные банки были
ответственны за основную массу денег в обращении.
«Третий» центральный банк США – ФРС был учрежден в 1913 г. и приступил к работе в 1914 г. До его создания в стране уже существовала единая валюта, система надзора за банками, и был накоплен существенный опыт работы
центрального банка.
Австрийская экономическая школа (получившая новое «гражданство» в
США) и Чикагская школы всегда ратовали за устранение ФРС и возврат к золотому стандарту. Милтон Фридман критиковал государственную интервенцию,
но более сдержанно относился к существованию центрального банка и его участию в организации денежного обращения. В свою очередь кейнсианцы возлагали на центральные банки большие задачи – ставили их во главу государственного механизма регулирования экономики и цикла. В ходе современного
109
кризиса подавляющая масса политиков и чиновников разделяли кейнсианские
позиции и предлагали усилить государственный надзор за всеми сторонами денежного хозяйства и, особенно, за транснациональными финансовыми учреждениями и финансовыми центрами.
ГЛАВА 10. ПРОБЛЕМЫ ЦЕНООБРАЗОВАНИЯ
В ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРАХ
Парадоксы капитала в финансовых центрах
Теорию развития финансовых центров нельзя понять без определения
особенностей формирования в них стоимости и полезности финансовых продуктов. Посредством теории стоимости Адама Смита и полезности Бём-Баверка
(со многими последующими дополнениями) можно выяснить особенности обращения специфического товара – капитала, а выяснив специфику его обращения, применить ее к мировым финансовым центрам. Прежде всего, необходимо
разграничить полезные свойства капитала, его полезность, стоимость и цену,
затем установить механизм формирования цены капитала в финансовых центрах. На этой основе следует разобраться с различиями в формировании цены
капитала в зависимости как от места, где происходят акты купли-продажи, так
и конкретных форм капитала, в частности акций и производных инструментов.
Известно, что полезность не всегда связана с затратами на производство
или с классическим определением стоимости. Но всегда взаимодействие полезности и цены сопряжено с целой серией парадоксов. Нас интересуют только те,
которые имеют отношение к деятельности финансовых центров. Три первых
парадокса вызваны особенностями реализации полезности капитала в финансовых центрах; два последующих – его социализацией там, в случаях достижения
равновесия между спросом и предложением.
Парадокс первый: в финансовых центрах полезные свойства капитала как
для продавцов, так и покупателей выше, чем за их пределами. Вне финансовых
центров ликвидность капитала ниже, а его цена и издержки, связанные с его
обращением, выше. Владелец капитала получает следующие дополнительные
преимущества: повышается скорость обращения, сокращаются издержки, связанные с организацией обращения капитала, повышается отдача капитала. Потребитель капитала в мировых финансовых центрах получает капитал, как правило, по более низкой цене. Поскольку издержки, связанные с его получением в
центрах, ниже, то это побуждает вести поиск капиталов именно там. В свою
очередь экономит и поставщик капитала. Здесь срабатывает «классика» финансового посредничества – за счет быстроты размещения капитала, пониженного
риска и экономии на масштабах. Поэтому полезность капитала в мировых финансовых центрах выше как для его владельца, так и потребителя, что и определяет концентрацию там капиталов.
Парадокс второй: перелив спроса и предложения в финансовые центры
вызывает напряженности и усиливает асимметрии финансового рынка. Проис-
110
ходит пирамидальное построение финансового капитала. Получается эффект
перевернутой пирамиды: спрос и предложение сосредоточиваются в финансовых центрах, а на остальном рынке преобладает урезанный спрос и сокращенное предложение. Причем, за рамками центров нарастают диспропорции между
спросом и предложением, в частности в силу того, что предложение преобладает в краткосрочной форме, а спрос – в более долгосрочной. В результате действует феномен двойной асимметрии. Первая – связана с перераспределением
спроса и предложения в финансовые центры; вторая – в силу понижения ликвидности финансового рынка за пределами центров, там усиливаются асимметрии между спросом и предложением.
Парадокс третий: финансовым учреждениям, расположенным в финансовых центрах, капитал более полезен и необходим, чем финансовым учреждениям, находящимся за их пределами. Хотя в каждом конкретном случае картина может совершенно отличаться от предложенной нами схемы. В мировых
финансовых центрах нет предела роста финансового капитала; в то время как в
обычных городах добавочный капитал нередко не находит себе достаточно доходного применения. В свою очередь финансовые центры полнее обеспечивают
потребление в любых размерах и формах капитала.
Парадокс четвертый: в финансовых центрах достигается большее равновесие между спросом и предложением капитала. В XIX в. Бём-Баверк, как и в
XVIII в. Адам Смит, рассматривал экономику в целом. В таком случае весь
производственный сектор (применительно для наших целей – финансовые учреждения) встречает потребителей и подготовлен для того, чтобы отвечать их
запросам, т.е. предложение соответствует спросу. Данная ситуация применительно для мировых финансовых центров является решающей. Она критична
для их функционирования. За рамками центров капитал часто развивается диспропорционально, что выражается в дисбалансе между спросом и предложением. И только в финансовых центрах достигается максимально возможное равновесие между спросом и предложением, что объективно определяет общественную их необходимость. Однако равновесие в одном месте достигается за
счет оскудения финансового рынка и усиления диспропорций в других местах –
за пределами финансовых центров.
Парадокс пятый: финансовый капитал в ведущих финансовых центрах
функционирует по специфическим законам «финансового социализма». Не
столько рынок определяет условия поставки и потребления капитала, сколько
нерыночные условия, которые можно социализировать. В результате видоизменяются полезные свойства капитала. Тем не менее, финансовые центры становятся вершиной рынка, где конкуренция и свобода капитала царят и правят.
Однако данное предельное рыночное состояние погранично. Если продолжить
данную рыночную линию поведения капитала, то она выводит его за привычные рамки и вплотную подводит к своей противоположности – всеобщей доступности ресурсов. Поскольку в финансовых центрах нарастает тенденция к
полному соответствию спроса и предложения, то там капитал теоретически
способен превратиться в свою противоположность. Конечно, данная тенденция
усиливается только в период бума и резко ослабевает и даже полностью прекращает действие в кризисных ситуациях.
111
В центрах, когда сокращается реальный спрос на капитал, изобретают новый тип спроса или предлагают такой вид капитала, на который возможен
спрос. А когда капитала не хватает, то его мультиплицируют в новые формы,
что позволяет предлагать добавочные капиталы на базе обращающихся инструментов или неликвидных активов, выпавших из оборота. С целью удовлетворения повышенного спроса инвесторов на рынок выбрасывали новые производные бумаги. Они значительно увеличивали общую массу финансового капитала162. То, что требуется сделать, и то, что фактически сделано капиталом постоянно находится в противоречии. Дело в том, что нарастает дисбаланс между
реальными ресурсами общества и фиктивным капиталом: когда не хватает ресурсов, то финансовые центры формируют новые, которые за рамками таких
центров часто таковыми не являются. Поэтому возникает новая форма капитала, которая признается только в финансовых центрах – основная масса производных ценных бумаг.
Итак, в преддверии современного кризиса в рамках финансовых центров
сложился своеобразный финансовый социализм. Капитал перешел в разряд
сверхдоступных ресурсов, но только для избранных участников нового социума, который сложился и может существовать лишь в рамках финансовых центров. Внешне все выглядело так, словно наступило состояние своеобразной
общей собственности на ресурсы (капитал): все обоснованные потребности в
капитале удовлетворялись в полном объеме, что соответствовало своеобразному коммунизму для посвященного и относительно узкого круга лиц, занятых в
финансовых центрах. Поэтому в финансовых центрах достигалась своеобразная
социализация финансового капитала. Возникновение данного феномена поставило под сомнение возможность установления реальной цены капитала, который перераспределялся по искусственным, как это и бывает при социализме,
ценам. Это главный вывод, который вытекает из применения теории ценообразования капитала для финансовых центров.
Механизм ценообразования в финансовых центрах
Таким образом, спрос и предложение в финансовых центрах более полно
выражены и лучше удовлетворяются, что определяет их повышенную конкурентоспособность и ставит на ведущие позиции в системе концентрации капитала. В мировых финансовых центрах полнее реализуется предельная полезность капитала. Именно там выясняется, что капитал максимально полезен
всем участникам – и владельцам и потребителям, что закрепляется тенденцией
к его социализации. Тем не менее, тенденция к социализации капитала отрицательно сказывается на его развитии. В конечном счете, она действует в сторону
отклонения цены капитала от его полезности, что ведет к ускорению оборота,
который завершается кредитным бумом, за которым следует спад. В результате,
162
По некоторым оценкам, рыночный объем всех обращающихся акций составляет 60 трлн
долл., а сумма производных инструментов достигает 600 трлн долл. (расчет автора – Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Денежное хозяйство. – СПб.: СПбГУЭФ,
2008).
112
цикличность финансового мира предопределяется поведением капитала в финансовых центрах.
И, наконец, еще более важное: в финансовых центрах цена капитала определяется не его стоимостью. Хотя именно к такому выводу можно прийти,
если опираться на классическую теорию стоимости. В финансовых центрах
сложился другой механизм формирования цены капитала – в её основе лежала
его полезность. Данный подход близок к позиции Бём-Баверка163, который в
основу цены обычного товара ставил его полезность. Причем данная полезность получала конкретно выраженный временной характер. К застывшей формуле полезности, выведенной в 1880-х гг. Бём-Баверком164, в 1940-х гг. Мизез165
добавил переходящий ее характер. Данное положение развил и довел до логического завершения Хайек166. В результате статический анализ полезности, раз163
Ойген (Евгений) фон Бём-Баверк (р. в Брно (Брюни, Моравия), 1851–1914) – австрийский
экономист и государственный деятель. В 1890 вернулся в министерство финансов, занимал
пост министра, участвовал в проведении денежной реформы и введении золотого стандарта.
В знак признания заслуг на посту министра финансов, дважды выводившего страну из инфляционного пике, портрет Бём-Баверка был изображён на 100-шиллинговой банкноте. Наряду с Карлом Менгером и Фридрихом фон Визером, один из основоположников австрийской школы экономики. Развивал концепцию (теорию) предельной полезности, исследовал
периоды обращения капитала и процент.
164
Первый том многотомного исследования «Капитал и процент (Capital and Interest)» был
назван «История и критика теории процента. В дальнейшем вся работа была объединена в
труде (History and Critique of Interest Theories) и опубликована в 1884 г. «Основы теории
ценности хозяйственных благ» (1886).
165
Людвиг вон Мизез (Ludwig Heinrich Edler von Mises (1881–1973 гг.) – австрийский экономист, философ и классик либерализма. Мизез эмигрировал в Нью-Йорк в 1940 г. Наиболее
известным его трудом является «Человеческое поведение (Human Action)» (1949 г.). Мизез
имел огромное влияние на либиртарианское движение, которое входило в экономический и
философский мейнстрим в США во второй половине 1920-х гг. Большинство его работ посвящено двум основным темам: денежной экономике и инфляции. Все проблемы он располагал так, что были видны различия между правительственным контролем экономики и свободным рынком. Для нашего последующего анализа принципиальное значение имеют две
работы Мизеса. Общеэкономическое исследование – A Treatise on Economics. – N.Y.: Irvington-on Hudson. – 4th revised edition. – 1996. – 906 p. и особенно исследование, посвященное
деньгам, кредиту и бизнес-циклу – The Theory of Money and Credit. –Vienna. – 1912, 5th ed. –
Institute Ludwig von Mises. – 2009.
166
Фридрих Август фон Хайек (Friedrich August von Hayek; 1899–1992 гг.) – австрийский
экономист и философ, представитель новой австрийской школы, сторонник либеральной
экономики и свободного рынка. Лауреат Нобелевской премии по экономике (1974 г.). С 1927 г.
Хайек и Мизес возглавляли Австрийский институт изучения экономических циклов. Хайек
продолжил работу Мизеса в изучении колебания уровня деловой активности. В 1930–1940-е гг.
Хайек работал в Лондонской школе экономики и политических наук, где он в считался основным представителем Австрийской школы и оппонентом Джона Кейнса. Мизес применял
принцип предельной полезности к ценности денег, а затем предложил новую теорию делового цикла. Хайек использовал эти положения как отправную точку для его собственной интерпретации делового цикла, которая позже стала известной как «австрийская теория делового цикла». См.: Arrow, Kenneth J., B. Douglas Bernheim, Martin S. Feldstein, Daniel L.
McFadden, James M. Poterba, and Robert M. Solow. 2011. “100 Years of the American Economic
Review: The Top 20 Articles.” American Economic Review, 101(1): 1–8.
113
работанный в 1890-х гг., перерос в динамический 167. Данная теория полностью
применима для анализа цены капитала (кредитного и инвестиционного) в финансовых центрах. Дело в том, что там, наряду с денежным капиталом, акциями
и облигациями, возрастает масса различных производных инструментов, которые только при определенных обстоятельствах выступают в качестве капитала.
Если применить положения теории полезности к капиталу, обращаемому в финансовых центрах, то выясняется, что основная его масса, представленная в виде производных, получает свойства капитала лишь в пределах определенных
центров и в обороте между ними. За рамками же центров данные бумаги утрачивают полезность и ценность. В соответствии с предложенной теорией субъективизм при определении особой полезности капитала в финансовых центрах
определяется двумя обстоятельствами: креативностью взаимодействующих
сторон и оценкой будущих предпочтений участниками сделки.
При определении полезности новых видов капитала важную роль играет
теория выбора. Если отсутствует выбор и нет понимания, как его определить
или найти приемлемый вариант, то капитал не будет реализован, т.е. потеряет
свое «лицо», перестанет быть капиталом, поскольку обездвижется. В результате
отсутствует ценообразование на такой капитал, а при отсутствующей цене ничего не продается. Однако, если появляется возможность определить цену капитала, т.е. показать и увидеть сначала его полезность, то все меняется. Данные
вопросы находятся в зависимости от относительного недостатка или избытка
капитала, с чем периодически сталкиваются как кредиторы, так и заемщики, а
также инвесторы и потребители инвестиций. В ходе таких колебаний меняется
полезность капитала, вслед за этим преображается его ценность. Она становится заметной со стороны спроса и предложения. В финансовых центрах спрос и
предложение крайне субъективны, и во многом определяются психологическими факторами (слухами, ожиданиями, предположениями, следованием за лидером или подчинением толпе, инерцией или стремлением действовать на опережение): от ажиотажа недалеко до паники, а от подъема до падения.
Обратимся непосредственно к основным выводам теории полезности:
стоимость товара определяется его потребителями, точнее предпочтениями потребителей. Они определяют приоритетность производства: что, где, когда и
как производить? Сначала все зависит от креативности предпринимателя, а на
рынке на авансцену выступают потребители и там уже все зависит от их выбора. Субъективизм потребителя (спроса) и производителя (предложение) соединили Бём-Баверк и Визер168. Вся креативность как на стороне предложения, так
167
The History of Austrian Economics, Part 1 | Dr. Israel Kirzner // http://www.youtube.com/
watch?v=uhdNmHONY-E&feature=related 04.11.2010
168
Фридрих Визер (1851–1926 гг.) – экономист, представитель австрийской школы. Совместно с К. Менгером и Э. Бём-Баверком разрабатывал теорию предельной полезности и ввёл
этот термин. В основе его подхода находился модный в то время субъективизм, исходя из
которого он определял поведение экономических агентов. Опровергая марксистскую теории
трудовой стоимости и прибавочной стоимости, создал теорию вменененной ценности, согласно которой каждому из трёх факторов производства (труду, земле и капиталу) вменяется
определенная часть ценности созданного ими продукта. Выдвинул теорию денег, определяя
их ценность в зависимости от соотношения денежных и реальных доходов.
114
и спроса отталкивается не только от сиюминутных предпочтений, но и будущих ожиданий. В ход вступает выбор между сегодняшними и завтрашними задачами. Никто не знает, что произойдет в будущем. Наступает выбор между
различными альтернативами. Вышеперечисленные особенности поведения кредитора (предложение) и заемщика (спрос), инвестора и потребителя инвестиций
полностью применимы для анализа новых форм финансового капитала и особенностей их функционирования в финансовых центрах. В глазах потребителей
за рамками центров часть капитала зачастую утрачивает свою полезность. Следовательно, со стороны предложения капитал теряет значительную часть своей
полезности или полностью перестает быть таковым, что равносильно фактическому его обесценению. В настоящее время основная масса финансового капитала представлена в виде производных169, установление цены и организация обращения которых возможно только в финансовых центрах. На заре капитализма
финансовые центры улавливали и организовывали оценку и обращение основной массы акций и облигаций, еще раньше процентных бумаг и векселей. Процесс субъективной оценки полезности капитала от закладных до производных
бумаг происходил на всех этапах и всегда лучшим местом оценки были финансовые центры.
Оценка полезности капитала в финансовых центрах производится потребителем. Его поведение красноречиво свидетельствует о ценности капитала. Во
главу угла поставлена психология индивидуализма: предпочтения, которые
оказывают конкретные потребители к определенным капиталам, а поставщики
капитала к его предложению на рынке, обусловливают его существование, т.е.
субъективизмом спроса и предложения, которые находятся в основе как цены,
так и самого бытия капитала. Почему капитал поступает в конкретный финансовый центр, почему спрос на него концентрируется именно там? Ответ на
данный вопрос через объяснение механизма ценообразования на капитал позволяет открыть основную причину формирования финансовых центров и капиталотворческой работы, которая позволяет поставлять новые виды капитала.
ГЛАВА 11. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ОПРЕДЕЛЕННОСТИ
ФИНАНСОВЫХ СТОЛИЦ
Подходы к вопросу становления финансовой столицы:
опыт Нью-Йорка
Название улицы «Уолл-Стрит» срослось с нью-йоркским финансовым
рынком. В прошлом веке этот рынок стал финансовым сердцем мирового капитализма и сегодня суверенные государства, другие рынки, инвесторы и функционирующие капиталисты должны внимательно следить за Уолл-Стритом или
страдать от того, что не уделяли ему должного внимания.
169
Приблизительное соотношение: 600 трлн долл. объем производных, 60 трлн долл. – акций
и облигаций, 60 трлн долл. – банковских кредитов (оценка авторов). См.: Ключников И.К.,
Молчанова О.А., Ключников О.И. Денежное хозяйство. – СПб.: СПбГУЭФ, 2008.
115
Но как ничем не примечательная небольшая улица смогла стать столь могущественным символом финансового мира? Каким образом Нью-Йорк, который никогда, за исключением пары лет в конце XVIII в., не был столицей (не
только национальной, но и штата), вырос до глобального финансиста? И стал
центром финансовой вселенной, вокруг которой располагались и на который
равнялись более мелкие сателлиты? Ответы на данные вопросы подготавливаются по мере выяснения следующего: как и почему конкретный город воспользовался денежными привилегиями? что позволило конкретным городам поставить деньги на свою службу и воспользоваться их силой? как банки смогли
взять на вооружение все преимущества, которые заложены в деньгах?
Нью-Йорк обладал многими преимуществами, особенно притягивал мореплавателей: его залив – лучший на североатлантическом побережье и его философия была унаследована от любителей денег, всемирно известных в Средние века мореплавателей – датчан, чье финансовое могущество подчиняло и
покоряло, как тогда казалось, на века. В 1812 г. вице-президент Джордж Клинтон (прадед более позднего Президента США) разорвал связи – проголосовав в
Сенате за президентское предложение возобновить хартию для деятельности
Банка Соединенных Штатов. Все было сделано в угоду банковского влияния
Нью-Йорка, для того, чтобы город мог стать одним из крупнейших в Западной
Полусфере. Дело в том, что приостановка действия выпуска государством денег
позволила частным банкам Нью-Йорка восполнить образовавшуюся нишу, чем
они быстро и воспользовались, и в результате чего они и выросли.
Вполне удачно и, вероятно, закономерно то, что Соединенные Штаты
появились в тот же самый год, когда была напечатана работа Адама Смита «Богатство Наций» – первая систематическая работа по экономике. Поскольку Соединенные Штаты были новым брендом, они не страдали амбициями, их тщеславие не тешилось предыдущими привилегиями, что нелегко преодолеть. По
Конституции 1787 г. Соединенные Штаты стали общим рынком, свободным от
тарифов и ограничений для перемещения грузов, которые были свойственны
европейским странам. Новый рынок дал соответствующую отдачу для городов,
которые сумели воспользоваться своим положением в качестве центров перевалки и транспортировки грузов, а потом и их обработки, кредитования, страхования и финансирования соответствующих операций, связанных с данными
процессами. Как только промышленная революция приступила к перевороту
экономических основ западной цивилизации, Адам Смит обеспечил философский базис для объяснения необходимости того, чтобы правительство расковало экономику. Американский финансовый капитал воспользовался основными
принципами и преимуществами минимального вмешательства со стороны политиков, которые имели эгоистичные интересы, отличные от интересов рынка.
От подключения Уолл-Стрита в крупную финансовую игру была больше
чем одна удача. С математической позиции свободный рынок представлял собой поле для количественных исчислений. Однако в отличие от математического нулевого результата в покере, который завершается ничьей, свободный
рынок предлагал большие барыши для всех участников. Однако если играют
совершенные игроки, которые обладают полной информацией, то тогда были
116
бы только выигравшие. Конечно, чистой рациональности участников рынка не
может быть в природе, так же как и полной и равной информации. Асимметричность заключена в природе рынка – всегда можно на него войти, но никогда
нельзя полностью его познать и достичь максимальных результатов. Что и сработало как удача для тех игроков, кто писал историю: совершенный рынок был
бы скучен и полностью предсказуем, но всегда были и всегда будут проигравшие и выигравшие, а свободный рынок перераспределял капиталы между ними.
Тем не менее, со временем на свободном рынке выигрыш может превышать потери во много раз. Это справедливо для любого рынка, но становится
правилом для финансового рынка. Капитал – основная категория марксистской
теории, один из невидимых ингредиентов любой национальной экономики и
вместе с трудом, ресурсами и мастерством представляет собой основу производства. Капитал для свободного рынка выступает богатством, которого всегда
не хватает и которое нужно оптимально распределять и использовать, чем и занялись финансисты с Уолл-Стрита. Время – другой важный ресурс 170. Он был
постоянно в дефиците: реакция игроков запаздывала, почти всегда для действий не хватало времени, и оптимальные решения ускользали из-за его дефицита, рынок шел на опережение, и не было возврата к упущенным возможностям.
Итак, в XIX в. становлению нью-йоркского финансового центра способствовал целый ряд привилегий, которые умелым образом использовали местные финансисты. Среди них выделялись следующие: огромный внутренний
рынок, не ограниченный тарифами и сборами, на котором город занял выгодные центральные позиции; связь внутреннего рынка с внешним посредством
крупнейшего порта; свободный выпуск банками денег позволил накопить необходимые капиталы; несмотря на практически неограниченный выпуск банками
бумажных денег, установилось устойчивое денежное обращение с низким
уровнем инфляции; выгодное положение и наличие свободных капиталов притягивало компании размещать свои ценные бумаги на фондовой бирже. В дальнейшем к фондовой бирже добавилась нефтяная и золотая, что также укрепило
финансовые позиции Нью-Йорка.
Прогнозные и трансформационные условия
Прогнозирование и планирование финансовых центров
Государственное регулирование рынка выступает в качестве своеобразного финансового арбитража, поскольку состоит из прогнозирования, которое
заключается в своеобразном «страховании» от колебаний, и воздействий на
экономику фискальными (через формирование и расходование бюджета) и нефискальными методами. Государство устанавливает определенные рамки коле170
К. Маркс следующим образом определял экономическое время: «… количественное бытие движения есть время, точно так же количественное бытие труда есть рабочее время».
Маркс К. Капитал, т. 1. – С. 47. К. Маркс связал труд, стоимость и время и определил их переходный характер. В 1960-х гг. шведский экономист С. Линдер обосновал, что не только
производство товаров и услуг, но и потребление также требует времени. Linder S.B. The Hurried Leisure Class. – N.Y., 1970.
117
баний рынка и следит за соблюдением установленных показателей, с тем чтобы
они соблюдались; при предполагаемых отклонениях за пределы рамок государство включает механизмы воздействия на рынок.
Прогнозы и планы стали достаточно популярными не только для всей
экономической системы, но и для рынков, городов и, конечно, для отдельных
институтов. Однако для финансовых центров данная проблема является достаточно новой: впервые к ней перешли на рубеже прошлого и текущего века.
Значительные успехи в планировании финансовых центров достигнуты в Китае. Континентальные центры созданы в соответствии с планами. В результате
Шанхай, согласно британскому Глобальному рейтингу финансовых центров, в
2011 г. занял 5 место, Пекин – 19 место, Шэньчжэнь – 25 место171. В соответствии с планами создавались новые центры в странах Ближнего Востока (Катар –
3 место, Дебаи – 36 место) и Юго-Восточной Азии (Гонконг – 3 место; Сингапур – 4 место).
Особенно популярно планирование оффшорных финансовых зон. Практически все оффшорные зоны имеют планы развития и соответствующие органы планирования и реализации планов.
Практически все основные финансовые центры перешли на планирование, а для их реализации созданы специальные органы. Предложен план по учреждению финансового центра в Москве к 2017 и 2025 гг. 172, поступали предложения о создании финансового центра в Санкт-Петербурге173. Определяющими для подготовки финансовых центров являются два условия: международный денежный механизм и порядок его адаптации в той или иной стране.
Привлекательность той или иной страны во многом зависит от принятых условий реализации свобод обращения капитала и денег и прав собственности. Однако международный денежный механизм обеспечивает и задает общий тон
функционирования мировых финансовых центров: устанавливает рамки, определяет условия, раскрывает возможности и перспективы. За последние сто лет
международный денежный механизм претерпел ряд важных изменений, которые происходили как на мирохозяйственном уровне, так и в рамках конкретных
стран. На развитие финансовых центров оказали воздействие различные обстоятельства, среди которых выделаются как внеэкономические – войны, государственные ограничения на движение денег и капитала, так и экономические –
171
The Global Financial Centres Index 10 – September 2011 // Financial Cetres Futures. – Long
Finance – No 3. 2011. Table 1. – P. 4-5.
172
Концепция создания международного финансового центра в российской Федерации. Минэкономразвития России – М.– Август 2008; О плане мероприятий по созданию международного финансового центра в Российской Федерации. – Распоряжение Правительства Российской Федерации от 11.07.2009 г. № 911-р; Концепция продвижения России в рамках создания международного финансового центра в Российской Федерации Создана рабочая группа по учреждению в Москве Международного финансового центра. Началом реализации
проекта является 2011 г. Возглавил рабочую группу по созданию в Москве международного
финансового центра Александр Волошин – бывший руководитель администрации президента (при Ельцине и Путине).
173
В 2011 г. в рейтинге глобальных городов мира с позиции привлекательности для международного капитала Москва занимала 61, а Санкт-Петербург – 71 место.
118
Великая депрессия и современный финансовый кризис, переход от золотых к
бумажным деньгам, глобализация, изменение масштабов и структуры финансовых рынков, институтов и инструментов.
Трансформация условий становления
С началом Первой мировой войны, и особенно во второй четверти прошлого века, позиции финансовых центров резко пошатнулись. Вообще все то,
что было связано с выделением особых мест функционирования капитала, подверглось трансформации. Изменились финансовые приоритеты. Смена лидеров
началась в ходе Первой мировой войны и закрепилась в первом послевоенном
десятилетии. С начала 1930-х годов европейский финансовый капитал обладал
двумя особенностями: происходило сокращение его размеров и влияния. Во
время Второй мировой войны с мировой авансцены сошли европейские финансовые центры. Что же касается Нью-Йорка, то за счет государственных финансов он еще больше возвеличился. Искусственный рост, вызванный нерыночными факторами, не помешал ему занять и долго удерживать первое место. НьюЙорк возглавил перекачку бюджетных средств, предназначенных как для финансирования отечественной промышленности, работавшей на оборону, так и
поддержки союзников. Но был и другой ключ к успеху и усилению власти города: финансисты легко привлекали европейские капиталы в свободную от военных действий страну. Бегство в США возглавили еврейские капиталы. Еще в
1920-х годах они стали покидать Германию, а затем и соседние страны, где
распространялся нацизм и социал-шовинизм. Затем к ним присоединились капиталы тех предпринимателей, которые вовремя оценили ситуацию и успели
позаботиться о будущем. Они перевели капиталы в свободные для обращения
зоны, среди которых наиболее популярным был Нью-Йорк174. Важную роль играли международные денежные правила, которые поддерживали благоприятные условия для перелива капиталов. Хотя уже тогда возникали различные
препятствия для его свободного движения. Целый ряд денежных экспериментов создал помехи на пути валютного оборота. После Второй мировой войны во
многом за счет долларовых инъекций последовало восстановление хозяйства.
Денежную «помощь» оказали нью-йоркских финансистов. Тем не менее, к
1960-м гг. восстановился финансовый центр в Лондоне, а в 1970-х гг. и в ряде
европейских стран и Японии, где сформировались относительно избыточные
капиталы, а денежные условия для внешнего его оборота значительно улучшились. В дальнейшем процесс становления финансовых центров ускорился. Он
был дополнен оффшорными зонами, которые сначала широко использовали
противоречия и несогласованность денежных политик и надзорных функций
различных стран. В дальнейшем на базе оборота относительно избыточного капитала нефтедобывающих и ряда экспортно-ориентированных развивающихся
стран появились новые финансовые центры. Они не только изменили геогра174
Еще в конце XIX в. в Нью-Йорк переехал значительный отряд немецких банкиров и финансовых маклеров с еврейскими корнями, которые организовали там новую финансовую
отрасль – инвестиционный банкинг. Город буквально впитывал любые капиталы и финансовые таланты. Там была создана благоприятная среда для креативных финансистов.
119
фию распространения финансового капитала, но и участвовали в подготовке
условий для перестройки всего мирового денежного хозяйства. Таким образом,
денежное хозяйство самым непосредственным образом связано с финансовыми
центрами: с одной стороны, оно является условием, необходимым для их развития, с другой стороны, денежное хозяйство видоизменяется, реагируя на запросы финансовых центров.
Кабалистика финансовых центров
Столицы капитала можно представить в виде своеобразных центров финансовой кабалистики. Секретные и конфиденциальные отношения стали основой их деятельности на заре становления рынка. В последние же годы они стали пользоваться другим приемом: формально пришла прозрачность, которая
служила их новым знаменем, но за ней скрывались закулисные операции и доверительная информация. Деликатность деятельности сохранилась. Но в самой
основе их кабалистики находились другие, более тонкие материи. Они были
вызваны к жизни многими обстоятельствами, среди которых экономика занимала одно и, к тому же, не всегда самое главное место.
Психологические и религиозные подходы к капиталу
Известный критик социально-культурных основ буржуазного строя Вернер Зомбарт отождествлял расцвет капитализма с расцветом протестантского
духа.175В свою очередь данный расцвет достигался в ведущих городах, где создавались лучшие условия для капитала. Если утверждения Зомбарта верны, то
само новое явление в церкви, в частности раскол христианства, связано с появлением буржуа, с его новым мышлением. Зомбарт вступил в полемику с
М. Вебером176 относительно происхождения и развития капитализма на Западе.
Для Зомбарта методологически важно было разделить два источника капитализма: внешний и внутренний. Вебер исходил из поиска условий капитализма
внутри западноевропейского региона. Он разработал теорию о протестантизме
как движущей силе общественной трансформации 177. Зомбарт, настаивая на ро175
См.: Вернер Зомбарт. Буржуа. – СПб., 1913. На английский язык книга переведена как
«Квинтэссенция капитализма (The quintessence of capitalism)». Зомбарта называли единственным немецким профессором, который понимает Карла Маркса. См.: Gordon D. Judaism
and Capitalism // http://www.youtube.com/watch?v=kpMg4JYC-JY&feature=relmfu 12.03.2012.
176
Максимилиан Вебер, 1864–1920, немецкий социолог, историк, экономист. Среди его заслуг для нашего анализа важное значения имеет соотношение природы и духа, а также выделение в поведении ожидания реакции на чужие действия, что принципиально важно для характеристики работы финансовых рынков (Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. – М., 2003).
177
Вебер предположил, что протестантский аскетизм был «главной родственной [капитализму – авт.] силой», связанной с подъемом капитализма, бюрократии и рационально-правового
государства в Западном мире. Выступая против выделения в качестве главной двигательной
силой общества марксистского «исторического материализма», Вебер подчеркивал важность
культурного влияния, встроенного в религию как средства для понимания генезиса капитализма (Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. – М., 2003).
120
ли евреев в становлении капитализма, указывал на внешний фактор 178. Причем
в ранних работах Зомбарт выводил капитализм из рационализма иудаизма. Он
ставил практически равенство между иудаизмом и капитализмом, но в дальнейшем он несколько пересмотрел свои позиции и расширил поле капиталистической инициативы179. В частности, он понимал, что капитализм, в отличие
от представителей еврейского этноса, более четко территориально локализован,
и имеет свои уникальные западноевропейские корни. Карл Маркс, в своей ранней работе (1844 г.) «К еврейскому вопросу», также, по сути, соединил понятия
«капитализм» и «иудаизм». В книге «Буржуа» Зомбарт нарисовал психологический и социально-экономический портрет современного ему бизнесмена и объяснил основу капиталистического духа. Триумф среднего класса происходил в
городах, и чем крупнее город, тем большие достигались успехи и сильнее и
шире был новый слой общества. Зомбарт выделил различные факторы, которые
формировали капиталистический дух, среди которых выделил следующие: национальную психологию, расовый фактор, биологические факторы, религию,
миграцию, технологию и, наконец, «само по себе влияние капитализма» 180. Реализация данных условий была возможна только при наличии свобод. В целом
свободы, в том числе и связанные с изменениями в положении женщины в западноевропейской культуре, а также пересмотренное отношение к роскоши,
эго-направленность поведения – стали внутренними факторами, которые дополнили внешние. В итоге и те, и другие привели к развитию капиталистической городской культуры. В ее основе находились деньги. Если раньше дополнительные деньги использовались для изменения своего статуса и оседали в
поместьях и земле, то города все изменили. Денежное накопление, но не в сундуках, а в системе городского их роста (банки, биржи, финансовые игры) стали
определять поведение. Постепенно уже не наличные деньги, а кредит стал во
главу угла всех отношений, что уловили и использовали для своего роста финансовые центры.
Зомбарт, в отличие от Вернера, очень «красноречивый» писатель. Он окрашивал свои теоретические выкладки различными примерами и отступлениями, в которых нередко, по сути, выводил городскую направленность денежного
капитала и связывал ее с целой массой естественных факторов, окружающих
горожан. В этом отношении он практически заложил основы понимания экономических явлений не только из экономики, но и из психологии, социологии,
природы, биологии, архитектуры, быта, что чрезвычайно важно для понимания
всей массы разнообразных обстоятельств (факторов), из которых складываются
условия для финансовых центров.
Долг и финансовая кабалистика капитала
Вся система финансовых центров построена на долге. А в чем суть долга.
Конечно, в проценте, в интересе, который приносят обязательства своим вла178
Sombart V. The Jews and Modern Capitalism (First ed. 1911). – Kitchener (Ontario, Canada):
Batoche Books, 2001. – 291 p.
179
К. Маркс в одной из ранних работ (1844 г.) «К еврейскому вопросу».
180
Вернер Зомбарт. Буржуа. – СПб., 1903. – С. 5.
121
дельцам. Роялти за свои услуги: в результате употребления денег все платят
своеобразный налог на экономику – каждый день и каждый час. Однако обязательства обязательствам рознь. Если они ничем не обеспечены, то они фактически фиктивные. Но в любом случае в финансовых центрах они находят себе
сбыт – там всегда существует спрос не только на обеспеченные, но и на фиктивные обязательств, и всегда в широком наборе имеется их предложение.
Причем, в основе любых обязательств находятся, прежде всего, взаимодействия
индивидов, их личностные характеристики, а потом и находящиеся в их распоряжении активы или потенциальные возможности, которые также рассматриваются как своеобразные активы личности. Последнее можно отнести к категории своеобразного личностного капитала. В работе сознательно вводится это
понятие, которое будет дополняться, в том числе и через рассмотрение проблем
кредитной культуры, биржевой культуры, финансовой культуры, а также культурного капитала, который формируется в финансовых центрах. В личностном
капитале, дополняемом, а в ряде случаев превосходящем традиционный капитал, сосредоточенный в городах, заключается основа своеобразной кабалистики
финансовых центров и их культурно-капиталистической миссии.
Первая форма финансовой кабалистики связана с деятельностью государственного банка. Решения отдельных лиц и выбранная экономическая политика ответственны за развитие рынка, т.е. вступает в действие не экономический, а индивидуально-личностный, пусть даже и коллективно-личностный
фактор. Сердцем финансовой кабалистики стали столицы капитала с того момента, когда там появились центральные банки. В XVII в. появился относительно многочисленный средний класс, который дополнил отряд новоиспеченных капиталистов. В 1693 г. люди с деньгами в Лондоне не хотели больше финансировать государство, они были истощены войной и бесконечным кредитованием правительства. Государству надо было больше и больше денег. Две
заинтересованные группы из Лондона и Амстердама разработали семипунктный мастер-план по созданию новых денег и банка для их выпуска. Новый банк
мог получать доход с денег, которые выпускались буквально из ничего, и он
сразу же приступил к кредитованию правительства путем выпуска денег для
финансирования войны. Таким образом, первый Центральный банк появился в
результате, во-первых, объединения усилий банкиров двух мощных для того
времени финансовых центров – Лондона и Амстердама (в то время ведущим
центром был Париж, а вторым по величине – Амстердам); во-вторых, необходимости финансирования военных расходов; в-третьих, перехода к выпуску
бумажных денег, которым не противостояли реальные активы. Первый заем,
который предоставил банк правительству посредством выпуска практически
необеспеченных денег, в семнадцать раз превышал собственные ресурсы банка.
Доход, который получал от правительства банк, начислялся не к собственным
его ресурсам, а был в процентах от выпущенных им в большей части не обеспеченных денег, т.е. фактически отсутствующие ресурсы позволяли присваивать доход. Как раз в этом и заключалась первая кабалистическая сущность денег, построенных на долге, и одновременно она стала основой власти банковского капитала. Банкиры быстро усвоили: фиктивные ресурсы, созданные пу-
122
тем выпуска ничем не обеспеченных денег, обеспечивали присвоение реального дохода.
Вторая форма финансовой кабалистики: закон позволил банкам разрывать свои контракты с клиентами, т.е. банки получили беспрецедентное право,
которое не имели другие отрасли бизнеса, легитимно не соблюдать свои обязательства. Данный закон появился в разгар массовых банковских банкротств и
позволил банкирам безнаказанно выходить из них, нередко сознательно вызывая неплатежи. Впервые такой закон был принят в конце Средних веков сначала в Великобритании, а потом и в других европейских странах. В его основе
находились субъективные требования небольшой, но влиятельной группы общества.
Третья форма финансовой кабалистики столиц капитала: французская
революция во многом была вызвана действиями известных банкиров того времени. Финансовая сила сосредоточилась в руках полутора дюжин банков Европы. Наполеон наделил банкиров еще большей силой и позволил им практически безгранично выпускать деньги и играть на бирже, обогащаясь дополнительно от игры на повышение акций, а потом падения цен и банкротства по
большей части дутых предприятий. Позвольте мне выпускать деньги, и я не интересуюсь тем, кто пишет законы – сказано было позднее Ротшильдом, но уже
в XVII–XVIII вв. отражало суть интересов финансовых центров и их основных
участников. В этой фразе содержится оправдание для любых диктаторских и
антинародных режимов.
Четвертая форма финансовой кабалистики: 200 лет назад цену золота
стали устанавливать пять человек, которые находились в Лондоне. Наполеон
пришел к власти в результате умелого использования силы финансистов. Когда
он поднялся наверх, то испугался той силы, при помощи которой он вошел во
власть. Баланс силы был нарушен – власть финансистов превысила власть правителя. И Наполеон попытался выправить ситуацию. Когда правительство существовало на деньги банкиров, то зависимость была очевидной. Наполеон исправил положение дел и освободился из-под опеки банков. Деньги не имели
родины и не несли патриотизма – это положение с равным успехом использовали как марксисты, так и либертарианцы, но совершенно по-разному и выводы
были прямо противоположными. Марксисты, особенно ленинского толка, видят
в деньгах основу эксплуатации и ратуют, в конечном счете, за их отмену в будущем. Неоавстрийская школа использует данную аксиому для обоснования
свободы денег, прирожденного их свойства, которое находится в основе их
свободного оборота и беспрепятственного перелива. Кампания Наполеона против Веллингтона была основана как раз на запрете французским банкирам свободно кредитовать английское правительство для укрепления Португалии в ходе наступления французских войск на юго-запад, через Испанию для захвата
Португалии. Во то время пять французских и два швейцарских банка предоставили золотой заем Веллингтону для укрепления обороны своих владений, т.е.
французские банки действовали против интересов нации.
123
Отношение к устойчивому развитию финансовых центров
В последние годы словосочетание «устойчивое развитие» 181 получило
широкое распространение. Однако толкователи экономических понятий не дают четкого руководства относительно его применения к различным системам и
возможности использования для характеристики мировых финансовых центров.
Тем не менее, оно вполне подходит при изучении развития финансовых центров и позволяет полнее раскрыть их роль в концентрации богатства, формировании условий для экономического роста и устойчивости не только самих центров, но и всего общества. Длительный рост финансового богатства 182 в целом и
на душу населения мировых финансовых центров является показателем их устойчивости. В этом плане до последнего кризиса за последние четверть века
практически все финансовые центры показали беспрецедентный рост. Особый
успех приходится на новые финансовые центры в Китае (четыре центра) и на
Ближнем Востоке (три центра). Подтверждение данной идеи требует проведения точных количественных исследований устойчивого развития финансовых
центров. Но даже в этих обстоятельствах можно утверждать, что существующие оценки места и динамизм подъема к вершинам многих новых центров заслуживают внимания и изучения механизмов роста и роли финансового богатства для повышения жизненного уровня и придания устойчивости экономическому росту определенных регионов.
181
В знаменитом отчете Комиссии Брандтланда 1987 года устойчивое развитие определяется
как «развитие, удовлетворяющее потребностям настоящего времени, не лишающее будущие
поколения возможности удовлетворять их собственные потребности». (Report of the World
Commission on Environment and Development, General Assembly Resolution 42/187, 11 December 1987. Retrieved: 2007-11-14 // The World Commission on Environment and Development (The
Brundtland Commission. The Chairman of the Commission: Gro Harlem Brundtland). – United
Nations. – 1987 // http://www.un-documents.net/a42r187.htm; http://www.un-documents.net/wcedocf.htm 06.04.2012). Устойчивое развитие требует, чтобы, учитывая численность населения,
каждое поколение оставляло следующему, по меньшей мере, такую же производственную
базу, какую унаследовало от предыдущих поколений. В этом плане термин «устойчивое развитие» относится к элементам производительной силе общества, но его с таким же успехом
можно отнести и к финансовой базе страны вообще и мирового финансового центра, в частности.
182
Понятие «богатство» имеет большую историю развития, начиная с Адама Смита, и даже
еще раньше. Однако нас интересует отношение к нему современной западной экономической науки. Современные специалисты богатство общества сводятся к природному, производственному, человеческому капиталу и гражданским институтам (правительство, закон,
общественные организации). (См.: Dasgupta P. Human Well-Being and the Natural Environment. –
UK: Oxford University Press, 2010). Однако важным компонентом богатства, особенно финансовых центров становится финансовый капитал. Он ответственен за производство до одной
трети валового продукта Лондона и почти одной пятой валового продукта страны. Поэтому
под экономическим ростом следует понимать увеличение не только материального, но и финансового капитала общества. Основными генераторами финансового капитала становятся
финансовые центры. Те страны, которым удалось их создать получают дополнительные источники экономического роста. Вообще понятие «богатство» имеет большую историю развития, начиная от Адама Смита, и даже еще раньше.
124
В устойчивости финансовых центров первостепенное значение имеют,
наряду с материальными факторами, духовные, многие из которых можно количественно оценить. Зависимость интеллекта нации от уровня доходов на душу населения и скорости экономического развития нации продемонстрировали
Ричард Линн и Тату Ванханен в книге «IQ и богатство наций»183. Линн и Ванханен рассчитали Коэффициент интеллекта, из которого вывели глобальное неравенство. По этому показателю Россия занимает 26 место в мире, а в первую
двадцатку стран входят: Гонконг, Ю. Корея, Япония, Тайвань, Сингапур, Австрия, Германия, Италия, Нидерланды, Швеция, Швейцария, Бельгия, Китай, Новая Зеландия, Великобритания, Венгрия, Польша, Испания, Австралия, Дания184. Во всех вышеперечисленных странах финансовый капитал развит значительно в большей степени, чем в России. В 17 из 20 стран финансовые центры
входят в список 25 ведущих финансовых центров мира. В начале 1970-х гг. в
США профессором К. Джексоном были проведены первые исследования о связях между уровнем интеллекта и доходом185. Он выявил зависимость между
этими двумя показателями, что позволяло выделять «городской интеллект» как
фактор роста благосостояния. С другой стороны, можно вывести этот «интеллект» из особой благоприятной городской среды, которая сама по себе способствует образованию и заботится, тем самым, о своем развитии. Роль образования в выделении отдельных наций в качестве проводников финансовой культуры выделил Линн186. Однако из его работ прямо следует, даже тогда, когда об
этом там не говорится, что при соответствующем образовании во второмтретьем поколении проблема повышенных достижений и успехов возможна
практически для любого этноса и народа. Однако для этого требуется время –
жизнь не менее двух поколений и, конечно, перестройка образовательной системы, которая должна сочетаться с повышением качества жизни.
В данном разделе упор был сделан на уровне интеллекта и образования. И
это не случайно. Финансовый капитал требует высокообразованного окружения –
и не только в виде работников финансовых институтов, но и потребителей кредита, предпринимательской инициативы, которые, в конечном счете, определяются образованием и уровнем интеллекта. В дальнейшем проблематика неэкономических факторов развития финансовых центров будет расширена.
Неуловимые связи: демократизация и развитие финансовых центров
Великобритания
Развитие демократии было зачастую замедленным, иногда ускоренным,
но почти всегда с периодическими отступлениями назад. Гражданская война
183
Lynn R. and Vanhanen T. IQ and the Wealth of Nations. Westport: Praeger, 2002; IQ and Global Inequality Westport: Praeger, 2006; Линн Р. Интеллект и экономическое развитие // Психология. Журнал Высшей школы экономики. – 2008. – Т. 5. – № 2. – С. 89-108.
184
Lynn R. and Vanhanen T. IQ and Global Inequality. – Atlanta (Georgia): Washington Summit
Publishers, 2006. – P. 2-3.
185
Jencks C. Inequality. – London: Penguin, 1972.
186
Lynn R. How to explain high Jewish achievement: The role of intelligence and values // Personality and Individual Differences. Vol. 44, Issue 4. March 2008. – P. 801-808.
125
1642–1651 гг. между Королем и нуворишами-олигархами, которых выбрал
Парламент, привела к реставрации власти короля. Великолепная Революция
1688 г. восстановила сильный Парламент. Однако только с введением Акта о
Народном Представительстве 1884 г. было предоставлено право голоса большинству мужского населения. С этого момента Лондон стал финансовой столицей мира. Правда, возможна и другая трактовка и исторические параллели.
Они связаны с переходом к золотомонетному обращению и свободному обмену
золота на бумажные фунты стерлингов. Возможно, что эти два процесса совпали случайно, но более вероятно, что совпадения были не случайными.
Соединенные Штаты Америки
Американская война за независимость 1775–1783 гг. создала Соединенные Штаты. С многих сторон это был успех, в том числе и идеологический в
отношении того, что была учреждена настоящая республиканская власть и
страна никогда до того не имела единого диктатора. Однако рабство и неравенство были устранены только после Американской гражданской войны 1861–
1865 гг., но гражданские права были предоставлены афроамериканцам значительно позднее – в 1960-х годах. Однако уже после Гражданской войны началось банковское возвеличивание Нью-Йорка. Но после демократизации общества для всех его граждан Нью-Йорк стал сдавать позиции, сначала Лондону, а
потом и другим финансовым центрам. Тем не менее, сохранил свои главенствующие позиции на финансовом рынке.
Франция
Французская революция 1789 г. последующее столетие по своеобразной
франшизе передавала импульсы свобод по всему миру, но в самой стране демократия была не долгой. На смену пришла эпоха наполеоновских войн, которые
продолжались более двадцати лет. Французская Директория предоставила
власть олигархам. Первая Французская империя и реставрация власти Бурбонов
восстановили автаркическое правление. Вторая французская революция, предоставив универсальное избирательное право мужчинам, быстро была заменена
на Вторую французскую империю. Франко-Прусская война 1870–1871 гг. привела к Третьей республике. Уже к первой Французской революции 1789 г. Париж стал признанным банкиром. Там же располагалась и главная биржевая
площадка Европы. Париж успешно сохранял финансовое лидерство почти сто
лет и сейчас он занимает 24 место в списке крупнейших финансовых центров.
Германия
Великая Германская империя была создана в 1871 г. Первая мировая война завершилась появлением Веймарской республики. Нацистская Германия
реставрировала автаркическое правление до окончания Второй мировой войны.
Финансовые центры в Германии появились еще до ее унификации. Крупнейшие
немецкие свободные города всегда были ярмарочными центрами и там появились крупные биржи и банки, но с объединением немецких земель они переросли в настоящие европейские финансовые центры. Среди них выделялись
126
Берлин, Гамбург, Франкфурт, Мюнхен, но главным был Берлин (на рубеже
XIX–XX вв. он был третьим в Европе по финансовой славе), а за ним сразу же
следовал Санкт-Петербург. В 2011 г. в списке крупнейших финансовых центров
мира Франкфурт занимал 16 место, а Мюнхен – 22.
Италия
Королевство Италии после унификации в 1861 г. стало конституциональной монархией с королем, который обладал значительной властью. Итальянский фашизм возник после Первой мировой войны, страной двадцать лет правил диктатор Бенито Муссолини 187. После Второй мировой войны была учреждена Итальянская Республика. Итальянские банковские центры самые древние,
многие из них свою славу завоевали еще в Средние века188. Но в дальнейшем
они растеряли свои преимущества и так и не смогли восстановить свое денежное могущество. В период первоначального накопления капитала в качестве
финансового центра выделился Милан. Миланская фондовая биржа189, особенно после ее приватизации в 1997 г., до 2007 г. играла заметную роль на Юге Европы. Но в дальнейшем она вошла в состав Лондонской фондовой биржи и соответственно пошатнулись финансово-лидерские позиции Милана. Тем не менее, Милан в 2011 г. занимал 50 место в списке финансовых городов мира, что
несколько лучше столицы страны – Рима – 54 место.
Япония
Период правления Императора Мэйдзи 190: после революции1868 года началась модернизация Японии. Были проведены ограниченные демократические
реформы, из технологически отсталой превратилась в набирающую силу индустриальную державу. В 1878 г. была учреждена Токийская фондовая биржа, а в
конце правления Императора Мэйдзи в Токио были открыты первые зарубежные банки. В период правления Императора Тайсё 191 прошло реформирование
крупного финансового рынка с центром в Токио. Император Сёва (Хирохито)
отменил многие финансовые свободы, но после Второй мировой войны наступила реставрация демократических сил и император стал, как и в Великобритании, скорее номинальным. Токийская фондовая биржа, начиная с 1980-х гг.,
стала третьей по величине в мире, и свое лидерство сохранила и в наши дни.
187
1883–1945 гг. Возглавлял страну с 1923 по 1943 г. (Виноградова А. Конец Муссолини //
Вопросы истории. – 1990. – № 5. – 166 с.).
188
Первым торговым и денежным центром был Рим, в Средние века с развитием средиземноморской торговли основными центрами были Венеция, Генуя, Пиза, Неаполь. В Позднее
средневековье с переходом к преимущественно атлантической торговле денежное могущество этих городов существенно сократилось.
189
Учреждена в 1808 г. как государственное учреждение (http://web.archive.org/web/
20071120092023/http://www.londonstockexchange-ir.com/lse/news/releases/2007/2007-10-01a/)
190
Эра Мэйдзи – период в истории Японии 1868–1912 гг., соответствовал становлению и
бурному развитию капитализма и открытию страны для иностранного капитала (Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония. – М.: Наталис, 2006).
191
1912–1926 гг. (Gordon A. A Modern History of Japan: from Tokugawa Times to the Present. –
Oxford University Press, 2003)
127
Токио в качестве финансового места занимает 6 место в списке крупнейших
финансовых центров.
Переход к демократии в 67 странах
По данным Freedom House, после 1972 г. диктаторские режимы прекратили существование в 67 странах. Изменения происходили не под влиянием иностранных вторжений, а в результате внутренних преобразований. И это было
время развития мирового рынка и становления новых финансовых центров,
многие из которых возникли в странах, которые недавно стали демократическими. Но были и исключения. Главнон исключение – становление мировых
финансовых центров в континентальном Китае, но и они проходили после развернувшихся (с 1972 г.) рыночных преобразований, которые вначале напоминали наш НЭП, но вскоре получили дальнейшее развитие.
Корреляционная зависимость между демократией, свободой, рыночной
экономикой, ростом ВВП, финансовым рынком и мировыми финансовыми центрами не столь прямолинейна, но она прослеживается во всех странах 192. Что
же касается ценообразования в финансовых центрах, то его рыночная природа
возможна только с переходом к экономическим свободам, которые во многом
подготавливаются и сопровождаются политическими свободами. В случаях отсутствия рыночных условий ценообразования финансовый капитал утрачивает
интересы к обращению, пытается сращиваться с государством, тогда он превращается в новое качество и становится государственно-монополистическим
(или олигархическим) капиталом. Взаимодействия финансового и государственно-монополистического капитала возможны, но они весьма ограничены, что
выступает тормозом на пути формирования финансовых центров в странах с
господством государственно-олигархической плутократии. Достаточно трудно
представить мировой финансовый центр, который свободно бы привлекал зарубежные финансовые капиталы и соседствовал с местными олигархическими
структурами, сросшимися с государством, поскольку последние имеют привилегии, которые недоступны для частного капитала.
*
*
*
Итак, состояние денег и денежного обращения непосредственно сказывается на становлении и развитии финансовых центров. Целый ряд новых центров находится далеко не в первых рядах рейтинга, несмотря на потенциальные
возможности национальных капиталов и притягательную силу стран и городов,
способную заинтересовать глобальный капитал. Так, Сан-Паулу находится на
50, Рио-де-Жанейро на 53, а Москва и Буэнос-Айрес только на 61 и 67 месте
соответственно, несмотря на достаточно бурное развитие биржевого, банковского и инвестиционного секторов, а также динамичный экономический рост. В
192
По данным Комитета по защите журналистов, важной объединяющей большинство стран
с несвободой прессой особенностью является низкие темп развития экономики, исключения
составляют лишь Саудовская Аравия и Экваториальная Гвинея, получающие высокий доход
от
добычи
нефти
(Forsmi.ru.
Агентство
Анонсов
России.
03.05.2012
//
http://forsmi.ru/node/58190).
128
то время как Шанхай, Пекин и Шенчьжень заняли в рейтинге значительно более высокие позиции. Основной причиной отставания латиноамериканских городов является нестабильность в недалеком прошлом денежного обращения и
все еще сохраняющийся высокий уровень инфляции. Память у капитала на манипуляции с деньгами достаточно хорошая и необходимо время и гарантии о
необратимости отказа от денежных экспериментов.
Вопросы денежного порядка относятся к основополагающим закономерностям финансовых центров. Любое современное экономическое построение
начинается с денег. Они задают тон и для финансового ранжирования городов,
выделения лидеров и определения причин циклической смены приоритетных
направлений развития. Поэтому поиск посреднических позиций начинается с
денег, точнее с определения основных денежных проблем и их воздействия на
развитие финансовых центров.
Денежные свободы периодически ограничивались государством, денежные эксперименты то помогали, то мешали финансовому капиталу, но постоянно пробивала себе дорогу тенденция, которая упорно направляла капиталы в
финансовые центры. Данная тенденция не действовала прямолинейно. Она то
затихала, то усиливалась, и ее движение подчинялось циклическим закономерностям. В ее основе было здоровое денежное обращение. В нем как в зеркале
отражалось здоровье рынка, капитала и всей экономики, что и привлекало капитал и являлось обязательным условием его прилива из других стран и концентрации относительного избытка местного капитала не за рубежом, а в национальных финансовых центрах.
В конечном счете, все взаимоотношения рынка с государством измеряются уровнем огосударствления экономики. Так, в России посредством налогов
изымается в государственный бюджет 35,6% ВВП 193, в США – около 25%, в западноевропейских странах – от 25 до 40%. Инфляция направлена на повышение
роли государства в экономике. Причем, не только потому, что она способствует
перераспределению ВВП в пользу государства, но и в силу ослабления частного предпринимательства и роста общей зависимости всех экономических агентов от государства. Но она играет двоякую роль: если на первом этапе усиливает государственные позиции, то в дальнейшем вызывает ослабление позиций
государства, поскольку усиливаются анархические тенденции и в экономике
хаос побеждает порядок. В данном случае выигрывает не свобода, а беспорядок, который сторонники жесткой государственной руки нередко пытаются выставить в качестве последствий либерализма и результата рыночных свобод. На
самом же деле в основе этих процессов находится не рынок, а государство, которое своими действиями побеждает рынок и разрушает государственность.
Всегда можно различать два метода концентрации богатства в городах:
рыночный и государственный. В прошлом государственный метод нередко был
193
Причем налоговая нагрузка дифференцирована – в нефтегазовом сектора она значительно
превышает указанный уровень, а в остальных секторах экономики спускается до 25,5%.
«Это – по мнению министра финансов Антона Силуанова – вполне конкурентоспособный
уровень», снижение которого «без увязки с расходами… обсуждать нецелесообразно» (РИА
Новости. – 30 мая 2012 // http://news.mail.ru/politics/9113555/?frommail=1).
129
связан с военными действиями. Но он никогда не способствовал формированию торгового и денежного могущества города. В новейшей истории государственный метод сопряжен, прежде всего, с денежно-кредитной политикой. В
данном разделе рассмотрены только некоторые ее аспекты, связанные с деньгами, но и они свидетельствуют о наработанном значительном опыте государственного стимулирования, через манипулирование деньгами, концентрации
финансового капитала в отдельных городах.
Общее правило – свободы экономические, политические и идеологические способствовали росту финансовых центров, а их ограничения – оттоку
финансового капитала. Государство нередко справлялось с функцией катализатора финансовых процессов. Действуя в направлении рыночных тенденций,
оно помогало ускорять сосредоточение капиталов в отдельных городах.
Одним из предположений, которые уже сейчас можно сделать из анализа
злоключений с деньгами и финансами, но к которым в дальнейшем мы будем
постоянно обращаться, является следующее: возможна ли долгосрочная основа
для финансовой активности при наличии относительно краткосрочных источников денег? Если сказанное переводить на бытовой язык, то система финансовых центров является функциональной, если побуждает недоверчивого молодого человека в возрасте 20 лет покупать финансовый продукт, способный поддержать его в престарелом возрасте до 95 лет. Возможно ли такое? Для этого
необходимо привести в действие массу убедительных доводов, но первыми
среди них являются – устойчивость денег и ясные свидетельства о сохранении в
будущем неизменности данного условия.
У писателя Платонова есть высказывание о том, что в начале XX в. люди
жили плотно, неспешно и основательно, словно готовились прожить сто лет и
так строили все свои дела. Тогда сроки многих финансовых продуктов (закладных, кредитов под недвижимость, доходных бумаг) достигали 50 и даже 90 лет.
И у всех не было сомнения в их надежности. Но неожиданно быстро все изменилось. Сломалось главное – доверие к деньгам, финансам и кредиту и укоренилась неуверенность в стабильности долгосрочных обязательств. К тому же в
нашей стране были уничтожены финансовые институты и центры их размещения. В начале прошлого века численность жителей Санкт-Петербурга за первые
четыре года революционных преобразований сократилась в три раза, потом она
была восстановлена, а за последующие почти сто лет возросла в два раза по
сравнению с моментом падения (но на рубеже нового века снова наметилось
сокращение). Однако биржевая слава к городу так и не вернулась. Банки несколько оживили городской ландшафт, но штаб-квартиры предпочитали размещать в Москве, за исключением нескольких банков, да и те, достигнув определенного уровня, стремились открыть отделения в Москве, которые нередко
де-факто становились главными. Что же касается других финансовых посредников, то пока их еще немного и им еще предстоит завоевать городское пространство.
Но самое главное – за последние сто лет было два государственных дефолта, а манипуляций с деньгами – неимоверное число. Однако вера у людей в
лучшее непобедима и при малейших намеках на снижение инфляции и упоря-
130
дочивание денежного обращения сразу же возрастали рублевые вложения в
банки. И так происходило несколько раз за последние двадцать лет. Государство пришло на помощь и ввело обязательное страхование вкладов населения,
доведя лимит возмещения до 600 тыс. руб., а в 2013 г. предполагается повысить
лимит до 1 млн руб.
Однако память капитала отличается от бытового сознания тем, что она
более устойчивая и привычная к долгосрочным трендам. Завоевать доверие у
капитала сложнее, чем у населения, и популизм здесь не поможет. Дело в том,
что в экономике всегда происходит борьба между различными силами и интересами. В данном случае наблюдается противостояние краткосрочных запросов
и долгосрочных результатов. Для каждого участника данной борьбы имеются
свои масштабы измерений и временные интервалы 194. Финансовый сектор наделен особыми способностями. Он трансформирует краткосрочные вложения в
долгосрочные активы и поэтому больше нацелен на перспективу и находится в
эпицентре временных ожиданий. Построение работы и сам ход борьбы между
разно-срочными входными и выходными условиями функционирования посредников отражает долгосрочные подходы, длительные ожидания капитала и
требует значительного времени для завоевания доверия и получения приоритетов. Поэтому для становления финансовых центров так важна подготовка всех
условий и длительное соблюдение ожиданий капитала к устойчивости денег.
ГЛАВА 12. ЦИКЛЫ И ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ
В последующих главах предлагается краткая характеристика особенностей циклических колебаний финансовых центров и их роли в глобальном перераспределении кризисных потрясений и экономического роста. Как ни странно, в стандартной теории финансов нет места финансовым циклам. Ее центральная аксиома – утверждение об эффективном финансовом рынке была
окончательно развенчана финансовым кризисом 2007–2009 гг. Тем не менее,
финансовая наука так и не предоставила убедительных доводов о причинах и
условиях циклических колебаний финансовой сферы. Внешне объяснение достаточно простое – изменение условий мирового финансового левериджа в ходе
нарушений работы рыночных механизмов различными внешними манипуляциями ведет к кризису. Частично данные манипуляции были рассмотрены в
предыдущем разделе. Все, что касается денег и денежного обращения и участия
человеческого фактора в нарушениях их рыночного равновесия, было кратко
раскрыто в предыдущей глава. В данной главе продолжается обсуждение проблемы манипуляций в финансовой сфере. Но здесь уже основным вопросом является кредит, финансовые инструменты и в целом обращение капитала в финансовых центрах.
194
Существует закономерность: чем крупнее экономический агент, тем более важным для
него является продолжительность рабочего и прогнозного цикла (http://www.consultantnews.com/Article_Display.aspx?p=adp&ID=6361). Маршрут к долгосрочному финансированию прокладывается через стабильность денежной и финансовой системы.
131
В последующих главах будет предпринята попытка найти подходы к объяснению важности финансовой системы и финансовых рынков в глобальной
экономике. С этой целью предварительно рассматриваются вопросы циклических колебаний, в которые вовлечены финансовые центры, и раскрывается их
роль в глобальном распространении кризисных проблем.
Абсурдно предполагать, что какое-либо длительное время различные части экономических систем будут оставаться в совершенном равновесии, так же
как абсурдно считать, что в океане нет волн. Данное положение было выдвинуто Ирвином Фишером в 1933 г.195 В связи с этим закономерно возникает вопрос: может ли капитализм существовать без кризисов? Ответ на этот вопрос –
отрицательный. Кризисы – неотъемлемая часть капитализма, они играли очень
важную роль в истории капитализма – с момента его становления, они фактически реконфигурировали общество, перестроили классовые отношения, преобразили все. Кризисы – это механизм, который является производным от капитализма и который воспроизводит капитализм и позволяет ему выжить. Но
он же производит и другие проблемы – переводит из одной проблемы в другую.
Какой был последний кризис и как он воздействовал на современный цикл? И
какой тип кризиса? Какой тип решений ему соответствует? И какой будет следующий кризис? Данные вопросы частично решаются в последующих главах.
Капитализм – система, которая основана на росте, и рост обусловлен простой проблемой – огромной суммой денег, которые постоянно возрастают – после каждого кругооборота производится прибыль и денег становится больше.
Какая прибыль должна быть на следующий день и куда ее использовать? Ответ
простой – потреблять. Используется следующая формула: если я не получу
прибыль и не использую ее для своего роста, то я больше не буду капиталистом; поэтому капиталист реинвестирует дневную прибыль, чтобы выжить в
конкурентной борьбе и его соперники делают тоже самое. И так продолжается
с момента перехода на капиталистическое производство и обращение.
Бизнес-циклы – неотъемлемая черта экономического мира. Наиболее
рельефно они проявляются и, скорей всего, зарождаются в мировых финансовых центрах. Поэтому при изучении последних нельзя обойти стороной и проблему бизнес-циклов. Вопросы «совместимости» бизнес-циклов и финансовых
центров не праздны. Дело в том, что экономическая наука в ходе дифференциации знаний получила массу специализированных разделов, многие из которых
рассматриваются относительно самостоятельно, вне связи друг с другом. Под
воздействием такой разделяющей дифференциации происходило развитие теории финансового посредничества, теории бизнес-циклов и только зарождающихся исследований финансовых центров. Тем не менее, элементы взаимодействий, по меньшей мере, первых двух направлений теоретических исследований
и выдвижение их на центральные позиции в экономической науке, прослежи-
195
Fisher I.The Debt-Deflation Theory of Great Depressions // Econometrica. Editorial Frisch R. –
1933. – № 1. Problems and Methods of Econometrics: The Poincaré Lectures of Ragnar Frisch
1933, p. 339.
132
ваются только в теориях Шумпетера и Мизиса 196, а также их последователей197.
Основная масса экономистов, отвергающих интеграцию бизнес-циклов в экономическую науку и рассматривающих их как самостоятельные явления, чрезмерно упрощают реальность и элиминируют многие обстоятельства, каждое из
которых может быть решающим в тех или иных условиях. Тем не менее, бизнес-цикл является неотъемлемой частью общей теории экономической системы
и, естественно, такой ее подсистемы, как теории мирового финансового центра.
Строго говоря, проблема кризисов и циклов является центральной у
Кейнса. Она поставлена в центре его экономической теории. Можно выделить
два стандартных тезиса, посредством которых кейнсианство критикует теорию
бизнес-цикла Мизиса: идентификация сбережений и инвестиций как два совершенно отдельных процесса198, в то время как они взаимозависимы, что доказал Хайек своими треугольниками.
В ходе современного кризиса вызванные им финансовые проблемы и
крахи были отнесены к деятельности финансовых центров (и то только на журналистском и бытовом уровнях). Посредством такой связи фокусировалось
внимание на эпицентры, спусковые механизмы и движущие силы кризисов, которые расположились в мировых финансовых центрах. Тем не менее, как и
многие другие зависимости в науке, они не являются результатом изысканий
одной теории – циклов и кризисов либо кредита, финансового капитала, финансовых посредников. Задача главы – рассмотреть отношения между вышеуказанными процессами и теориями и по возможности установить зависимость
между ними. С этой целью финансовые центры рассматриваются не просто по
очереди – то с одной теоретической позиции, то с другой. Применяются разные
школы и через них как через своеобразную призму, путем наложения одного
положения на другой прослеживается история развития финансовых центров и
циклов как единое целое, но весьма противоречивое, в котором отторжения
между его сторонами также возможны, как и необходимы.
Денежное толкование экономического цикла не является чем-то совершенно новым. Английская «денежная школа» уже пыталась объяснить природу
бума расширением кредита в результате выпуска банкнот без металлического
обеспечения. Данная позиция стала господствующей, начиная с «маржиналистской революции» 1870-х гг.199 Однако она не намного отличалась от ранее вы196
Теория бизнес-цикла Мизеса фактически сводится к экономическому анализу соответствующих последствий интервенции на свободный рынок банковского кредита. Противники
данной теории среди аргументов выдвигают положение, что кредитная экспансия может выступать лишь одним из множества возможных объяснений бизнес-циклов. Тогда каждому
конкретному бизнес-циклу и кризису могут соответствовать различные причины и теоретические объяснения. Тем не менее, теория бизнес-цикла Мизеса вытекает из общей экономической теории.
197
Rothbard M.N. America’s Great Depression. Fifth Edition. – Auburn (Alabama, US): The Ludwig von Mises Institute, 2000. – P. 3.
198
Rothbard M.N. America’s Great Depression. Fifth Edition. – Auburn (Alabama, US): The Ludwig von Mises Institute, 2000. – P. 37-39.
199
Hayek F. Economic Thought: The Austrian School // International Encyclopedia of the Social
Sciences. Vol. 4. – London: Macmillan; New York: The Free Press, 1968. – P. 458-462.
133
двинутых Карлом Марксом 200 положений о роли кредита и денег в подготовке
кризисов. Тем не менее, эти школы не учли, что банковские счета, которые могут быть востребованы в любой момент, то есть текущие счета, играют в увеличении кредита ту же самую роль, что и банкноты. И, конечно, они не могли
учесть различные формы квазиденег, которые появились позднее и заняли господствующие позиции в повседневном обращении современных финансовых
центров. Тем, кто ограничил изучение денег и кредита обычными их формами,
известными еще до изобретения деривативных инструментов, трудно представить ту роль, которую новые средства обращения играют в жизни транснациональных финансовых институтов. Но именно они формируют лицо финансовых
столиц. Деривативные инструменты относятся к оптовой сфере и еще не вошли
в повседневный розничный оборот. Правда отдельные их элементы уже достаточно популярны (банковские карты, дебетовые и кредитные карты предприятий розничной торговли, телефонные и интернетные расчетные деньги, подарочные сертификаты), но мало кто связывает их с теми квазиденьгами, которые
во многом характеризуют жизнь современных финансовых центров. Однако
именно эти новые «деньги» в наши дни определяют лицо крупного финансового бизнеса, свидетельствуют о его масштабности. От гладкости их оборота зависят взлеты и падения банков, страховых компаний, инвестиционных фондов,
а также курсы акций и состояние дел на биржах. Все это неминуемо сказывается на общем состоянии экономики и повседневной жизни за рамками центров,
где происходили взлеты и падения производных инструментов. В самих же
центрах квазиденьги взвинчивают цены и активности на фазе подъема, но ускоряют падение и вызывают ликвидацию части активов в ходе кризисов.
Прежде чем перейти к анализу циклических колебаний в мировых финансовых центрах, необходимо разграничить понятия «бизнес-циклы» и «колебания хозяйственной жизни»201. Проблема бизнес-циклов – это проблема бумов и
кризисов, в то время как в мировых финансовых центрах происходят повседневные колебания хозяйственной жизни. Последние обусловлены многочисленными обстоятельствами, связанными как с изменениями конъюнктуры на
финансовых рынках, так и с колебаниями городского хозяйства.
Столицы капитала – эпицентры финансовых кризисов
Финансовый капитал сформировал два особых мира – финансовые центры и рынки за их пределами. Оба мира живут по своим законам – на авансцене
солируют единицы с огромными финансовыми оборотами, а в массовке и в закулисье суетится финансовая розница, в разряд которой нередко входят сделки,
еще пару десятилетий назад соответствовавшие крупному опту. Бывало, что
неудачи первого мира так и относились к его проблемам, – многие курсовые
200
1818–1883 гг. В основном данным проблемам посвящен третий том «Капитала».
Rothbard M.N. Business Cycles and Business Fluctuations; The Problem: The Cluster of Error //
Rothbard M.N. America’s Great Depression. Fifth Edition. – Auburn (Alabama, US): The Ludwig
von Mises Institute, 2000. – P. 4-9.
201
134
колебания и банкротства так и остались незаметными для большинства людей.
Но все чаще они становились всеобщим достоянием и выливались за рамки
первого мира, охватывая все общество. В финансовых центрах постоянно возникали различные иллюзии. Многие из них быстро исчезали, но были и такие,
которые распространялись на всю экономику.
Массовые иллюзии в экономике не столь уж и редкое явление. Они, вместе с войнами и природными катаклизмами, пожалуй, представляют собой наиболее заметные эпизоды человеческой истории. Эпицентром одной из наиболее
известных иллюзий был главный в XVII в. финансовый центр – Амстердам202.
Весь город был под влиянием тюльпаномании 203, которая разразилась резким
падением цен и массовыми банкротствами, что послужило толчком к свертыванию могущества Амстердама. Однако массовых кредитных психозов, биржевых паник и банковских лихорадок, одновременно захвативших весь мир, было
не так уж и много204. Все известные случаи массовых экономических иллюзий
связаны с финансовыми центрами. В прошлом века – это экономический кризис
1929–1933 годов (Великая депрессия) 205, в новом веке – современный финансовый кризис. В обоих случаях все начиналось в Нью-Йорке. Транснациональные
финансовые учреждения и Нью-Йоркская фондовая биржа по законам сетевой
экономики перенесли панику в другие центры, которые в свою очередь распространили ее на национальные хозяйственные системы.
202
В 2011 г. среди крупнейших финансовых центров мира Амстердам занимал относительно
скромное 35 место.
203
Бурный период в истории Голландии, когда спрос на луковицы тюльпанов начал превышать предложение, и этот товар достиг невероятной цены (особенно это относится к 1634–
1637 гг.). Отдельные луковицы тюльпанов продавались за цену, равную стоимости целых
судов с заморскими товарами. Торговля луковицами тюльпанов была организована на биржах Амстердама, Роттердама, Харлема и Лейдена. За три года цена за луковицу возросла в
25 раз, а за предшествующие два десятилетия в 20 раз. За 1637 г. (биржевая паника началась
в феврале 1637 г.) цены луковиц упали в 100 раз.
204
Одно из наиболее полных описаний финансовых паник, лихорадок и крахов со времен
расцвета Священной Римской Империи, с 1618–1623 гг. до нашей эры до конца XX века проведены в книге: Kindleberger Ch., Aliber R. Manias, Panics, and Crashes. A History of Financial
Crises. Fifth edition. With a New Forward by Robert Solow. New Jersey: John Wiley & Son, Inc.
2000; финансовые спекуляции в мировых финансовых центрах достаточно полно освещены в
книге Chancellor Ed. Devil Take the Hindmost. A History of Financial Speculation. N.Y.: A
Plume Book. Penguin Book. 2000; истории финансовых безумий в ведущих центрах коммерции за последние восемь веков посвящено исследование двух известных американских экономистов: Reinhart C. M., Rogoff K. S. This Time is Different. Eight Centuries of Financial Folly.
New Jersey: Princeton University Press. 2009.
205
В разгар Великой депрессии известный идеолог либерального направления в экономике
Г. Гаррот писал следующее: «…развенчаны иллюзии, которые сформировались вокруг кредита и его возможностей» Garrett G. A Bubble That Broke the World. Little, Brown, and Company. Boston. 1932. P. 3. Но точно так же они были развенчаны и во время великих комбинаций экономиста и финансиста-авантюриста Дж. Ло, который предлагал при помощи кредита
и банков построить систему всеобщего процветания. Оказывается, история ничему не учит.
135
Наиболее плодотворные объяснения роли мировых финансовых центров
в экономических циклах и кризисах206 возможны на основе теории кредита207.
Поведение кредиторов и должников в определенный момент неожиданно перестраивается – доверие сменяется на полное недоверие. Отдельные решения
складываются в массовые, и общество от одного состояния перемещается в совершенно другое. В результате происходит движение от одной фазы цикла к
другой. Можно выделить следующую закономерность – смена иллюзий связана
с переходом одного типа индивидуальных взаимодействий на другой. Так, повышенный риск при кредитовании и инвестировании в определенный момент
сменяется массовой распродажей ценных бумаг по бросовым ценам, блокированием кредитных операций.
Когда транснациональные корпорации втянули в свою кредитно-торговопроизводственную паутину весь мир, казалось, что создана навсегда устойчивая и надежная денежно-валютная и финансовая система, способная обслуживать глобальное хозяйство. Был построен утонченный и весьма искусный механизм кредитования и инвестирования, основные рычагами которого стали
транснациональные банки и крупнейшие биржи. Происходило бесперебойное
движение стоимости, узловыми пунктами которого выступали мировые финансовые центры. Вершину стоимостного устройства мира возглавил финансовый
рынок, во главе которого находились столицы капитала. Он настроил на волну
ускорения торговую и кредитную экспансию, экономический рост и культурное
объединение народов, захватил все страны и окончательно закрепил власть капитала, а индивидуализм поставил в качестве основы рыночной экономики.
Однако осенью 2008 г. финансовый механизм стал разрушаться пугающе быстрыми темпами. Тогда казалось, что он может полностью сломаться и отбросить
достижения рынка на многие годы назад. Произошел еще больший всплеск индивидуализма, замкнулись кредиторы и инвесторы, они были напуганы поведением должников и потребителей инвестиций; финансовые центры были охвачены паникой.
206
Среди пожилых американцев существует поверие, если в Белый дом приходят Республиканцы, то это к рецессии, а если Демократы – к войне; Южане более привержены свободному рынку и неоавстрийской экономической школе, в то время как на севере популярнее идеи
государственного вмешательства в экономику; столица США – Вашингтон стоит на перепутье южных и северных идей и периодически опирается то на рыночную, то на государственную стратегию развития. Соответственно модифицируются иллюзии истеблишмента, что
происходит циклично и отражает волнообразную смену преобладающих интересов у лоббирующих организаций, корпораций, партий и общества. Маятник постоянно перемещался в
системе координат «рынок-государство», но в США никогда не замирал на крайних полюсах. В то время как в других странах такое случалось.
207
Классическим трудом, в котором при анализе Великой депрессии поставлена в центр
внимания теория кредита, является работа известного американского экономиста Ирвина
Фишера: Fisher I. The Debt-Deflation Theory of Grate Depressions. Economic Society. October
1933. Cleveland (Ohio): Cornel University. January 2009. Вышеуказанная книга является продолжением ранее (1932 г.) выпущенной этим же автором работы «Бумы и депрессии»
(Booms and Depressions). В свою очередь австрийская экономическая школа всегда в центр
внимания исследования циклов и кризисов ставила теорию кредита.
136
Вся ойкумена современной цивилизации опутана кредитными щупальцами, усеяна отделениями банков, укреплена биржами, а ключевыми ее пунктами
стали мировые финансовые центры. Хозяйственная зона, государственная деятельность, а в последнее время и бытовые запросы немыслимы без кредита,
платежей и денег. В одних случаях они освобождают экономику от чрезмерных
оков, стимулируют переход к новому и обеспечивают рост, а в других – угнетают, закрепощают и обрекают хозяйство на падение. Картина известная, в
прошлом неоднократно повторяемая, но забытая благополучным поколением,
не ведавшим тягот и злоключений рыночных крахов, привыкшим к стабильности и росту. В народной памяти быстро стирались знания рыночных провалов.
Неожиданно в новом веке, словно из давнего прошлого, проступили забытые и
пугающие контуры былых картин – массовые банкротства и безработица, возможность потери жилья и крова, снижение жизненного уровня и страх перед
завтрашним днем. Утвердился новый образ жизни, основой которого стала опора на сбережение и экономию. Индивидуализм проявился в стремлении отложить деньги на черный день. Потерпела крах ранее господствовавшая иллюзия
процветания, в основе которой была вера в безграничную кредитную экспансию. Кредит вместо простора на пути потребления, форсирования товарооборота и производства стал препятствием всеобщего благоденствия. Молниеносно
улетучились мода и желание жить в долг. Кредит стал дорогим и обременительным средством решения проблем роста. Сформировалась новая иллюзия, в
основе которой – страх перед будущим, всеобщее недоверие и ожидание падения. В результате состояние неуверенности предопределяло индивидуальное
поведение и распространялось на массы. Проводниками такого поведения были
столицы капитала, которые стали центрами быстрой смены кредитных настроений, распространения иллюзий и биржевых ажиотажей.
Как формировались иллюзии в финансовых центрах
В XVII веке много шума на рынке наделала спекуляция на акциях, которая развернулась в ведущих европейских столицах. Заработать на них мечтали
аристократы, зарождавшиеся буржуа и мещане. Многие сводили торговлю на
Амстердамской, Лондонской и более скромной Парижской бирже к тому, что в
то время голландцы называли «торговлей ветром» (Windhandel). В определенных кругах шутили: если хочешь денег, то создай банк. Моралисты тогда, да и
значительно позднее, при очередных кризисах смешивали кредит, банки, биржи, бумажные деньги и спекуляцию. Банкротства, биржевые лихорадки и паники, массовые потери целых состояний и небольших сбережений, точно так же
как и накопление капитала, буквально из ничего, новоявленные богатства и финансовые нувориши были синонимами биржевой торговли и кредита. Но кредит, первые биржи и банки имели и не менее заметные достижения. Главным
было то, что они обеспечили утверждавшийся триумф всех видов бумажных
денег (от денег как таковых до векселей, акций и облигаций) и победу кредита в
обслуживании обращения, производства и потребления. Что, несомненно, значительно расширило товарооборот и масштабы производства, привело к расцвету рынка и наметило путь к росту благосостояния.
137
Прошло три столетия. К заслугам бирж XXI века относится молниеносный взлет и головокружительный успех инновационных ценных бумаг – деривативов, рыночная цена которых за последнее десятилетие возросла в 45 раз и к
2007 г. превысила 450 трлн долл. За два последующих года она столь же быстро
сократилась на треть, но уже к началу 2012 г. достигла 650 трлн долларов. Производные инструменты, по одним данным, были запущены в Чикаго, но быстро
признанным их центром стал Нью-Йорк.
Новые бумаги увеличили масштабы рынка, ввели в оборот дополнительные активы, перераспределили риск и значительно раздвинули горизонты рыночного и инвестиционного пространства. Итог: форсирование товарооборота,
небывалое ускорение экономического роста, резкое расширение рынка. Банки
не только кредитовали торговлю и производство, развивали рынки, но и работали на благосостояние населения, процветание общества и обеспечивали ресурсами решение важных государственных задач. Все шло в направлении создания социально ориентированного государством рынка: росло благосостояние,
совершенствовалось здравоохранение, улучшалось образование, развивались
культура и наука. Тем временем нарастала угроза краха сложившейся модели
роста за счет кредита: копить – не модно, а жить в долг – привычно и для каждого человека, и для компании, и для государства; не откладывай покупку на
завтра, получай все сегодня, а плати потом – девиз, одновременно состояние и
двигатель современной экономики. В результате долг частного сектора превысил, а государственного достиг 2/3 мирового годового валового продукта
(40 трлн долл.)208.
Сорок лет назад, при отмене жесткого прикрепления доллара к золоту
П. Гривес обратил внимание на то, что новый вид квазиденег – Специальные
права заимствования (СДР – SDR)209, выпущенный Международным валютным
фондом, усиливают разрыв современных денег с золотом и реальными ценностями, что в будущем неминуемо приведет к усилению противоречий между
товарами и деньгами. Эмиссионный центр СДР находился в Вашингтоне, расчетный же центр сориентировался в сторону Нью-Йорка, там же готовились условия для обращения новых мировых безналичных денег и происходило их
распределение по миру. В Вашингтоне лишь юридически закреплялись выработанные в Нью-Йорке правила.
Старые опасения по вопросам разрыва денег с золотом оказались оправданными: расширение мира квазиденег за счет новых видов ценных бумаг во
многом вызвало современный финансовый кризис. Сработал «эффект перепроизводства», но в данном случае «перепроизводства» квазиденег. Причем, оказалось, что связи эмитента с государством не помогли новым видам денег сохранить прежний уровень доверия. Результат не замедлил сказаться и наглядно
проявился в ходе последнего мирового финансового кризиса – в ходе «пере208
World debt during the Depression and now // The Economist. – Nov. 10h 2010.
Искусственное резервное и платёжное средство, эмитируемое с 1969 года Международным валютным фондом (МВФ), которое дополнило ранее введенные в США Федеральные
права заимствования, противостоящие реальным валютно-золотым запасам.
Greaves P.L. Understanding the Dollar Crisis. Professor Ludwig von Mises. Western Island Publishers. Boston, Los Angeles, 1973. – Р. 174.
209
138
производства» ипотечного кредитования и связанных с ним новых видов квазиденег, на грани банкротства оказались полуправительственные ведущие ипотечные агентства 210 (Fannie Mae211, Freddie Mac212, Federal Home Loan Banks213),
обанкротился крупнейший транснациональный инвестиционный банк – Саломон Браверз (2008 г.), другой инвестиционный банк – Мерилл Линч, с подачи
секретаря Казначейства США, вместо банкротства был поглощен коммерческим банком – «Банк оф Америка» (2008 г.), а два других инвестиционных банка (Дж. Пи. Морган Чейз и Голдман Сахс) изменили статус и стали коммерческими банками, что позволило им получать кредитную помощь от Федеральной
резервной системы США, инвестиционный же банк Биэр Стернз 214 практически
210
На начало 2008 г. в облигации трёх американских ипотечных агентств – Fannie Mae, Freddie Mac и Federal Home Loan Banks – была вложена почти четверть золотовалютных резервов
Банка России, или 2,48 трлн руб. (100,8 млрд долл.). К середине 2008 года объём этих вложений был сокращён вдвое, причём в портфеле остались бумаги только Fannie Mae и Freddie
Mac. Сброс бумаг Federal Home Loan Banks был на очень невыгодных условиях. И только
благодаря тому, что 7 сентября 2008 г. все три крупнейших ипотечных агентства были взяты
под контроль государственного Федерального агентства по жилищному финансированию
(FHFN), Банк России не потерял на 1,3 трлн долл. золотовалютных резервов. Россия планомерно сокращает вложения в гособлигации США. По данным американского Минфина, за
ноябрь они уменьшились на два миллиарда долларов и составили 90 миллиардов. Эта тенденция сохраняется уже 13 месяцев. Главным держателем гособлигаций США остается Китай: один триллион 132 миллиарда долларов. На втором месте Япония (1,039 трлн долл.), далее идет Великобритания (429 млрд долл.). Россия сейчас на десятом месте
(http://news.mail.ru/politics/7866351/?frommail=1. 18.01.2012). 7 сентября 2008 г. все три крупнейших ипотечных агентства были взяты под контроль государственного Федерального
агентства по жилищному финансированию (FHFN).
211
Основано в 1938 году по указу Президента Рузвельта как государственное учреждение
(в 1968 г. трансформировано в частное, но фактически было наделено полугосударственным
статусом). Финансировало 20% всех ипотечных кредитов США, объем гарантированных
ценных бумаг 2,97 трлн долл. С начала 2008 года до осени того же года агентство потеряло
80% своих активов.
7 сентября 2008 года все три крупнейших ипотечных агентства были взяты под контроль
государственного Федерального агентства по жилищному финансированию (FHFN).
212
Основано в 1968 г. для конкуренции с Fannie Mae. На начала финансового кризиса объем
гарантированных ее ценных бумаг составил 1,44 трлн долл., а потери активов за первые полгода 80%. 22 апреля 2009 покончил жизнь самоубийством исполняющий обязанности финансового директора 41-летний Дэвид Келлерман (после скандала о полученном бонусном вознаграждении в размере 800 тыс. долл.).
213
Кооператив, состоял из 12 региональных ипотечных банков США. Размер активов на начала 2008 года – 1,32 трлн долл., которые за последующие полгода были обесценены на 80%.
214
The Bear Stearns Companies, Inc. учрежден в 1923 г. как частный торговый дом для торговли ценными бумагами, который в 1985 г. был преобразован в акционерный инвестиционный
банк. Перед поглощением в банке работало 15 тыс. человек и он имел отделения в крупных
финансовых центрах Северной Америки и почти во всех мировых финансовых центрах с активами 350 млрд долл. и согласно Institutional Investor magazine числился седьмым по величине инвестиционным банком мира. Дж. Пи. Морган Чейз приобрел Биэр Стернз по цене одной акции за 2 доллара, против 133,2 доллара предкризисной и 170 долл. за год до банкротства цены на Нью-Йоркской фондовой бирже (Boyd R. The last days of Bear Stearns //
CNNMoney. – March 31, 2008 // http://money.cnn.com/2008/03/28/magazines/fortune/
boyd_bear.fortun; Sorkin A. R. JP Morgan Pays $2 a Share for Bear Stearns. – The New York
Times. – March 17, 2008).
139
обанкротился, но основной его бизнес был сохранен и приобретен Дж. Пи.
Морган Чейз.
В разгар кризиса, в качестве своеобразной ответной реакции на недовольство монетарной политикой американских властей и господства доллара, на
сайте Центрального банка Китая было размещено предложение о расширении
полномочий SDR и переходе на единую мировую валюту215. Данное предложение было поддержано Президентом Казахстана Назарбаевым 216 и частично администрацией Президента РФ в тезисах-предложениях к апрельскому (2009 г.)
заседанию «Большой двадцатки» (G20)217. Однако по мере выхода из кризиса
все быстро забыли о желаниях перестроить мировую валютную и финансовую
архитектуру.
По-видимому, новый виток интереса к всеобщей мировой валюте, вызванный обострившимся в ходе финансового кризиса недоверием к существующим резервным валютам, несколько отступил 218. Произошло привыкание к
новой реалии – жизнь в перманентном кризисе, когда последовательно происходит трансформация ипотечного кризиса в мировой кредитный кризис, а кризиса частной задолженности – в кризис государственных финансов. Эти реалии
срослось с деятельностью мировых финансовых центров.
Вторжение деривативов219 в мир денег и кредита во многом повторило
опыт стремительного захвата рынка первыми акциями (XV–XVII вв.). В XXI в.,
как и в прошлых веках, при вторжении акций в хозяйство соблюдались следующие два правила: во-первых, ускорение экономического роста и накопление богатства перерастало в последующее падение хозяйства и потерю части
капитала с восстановлением и новым ростом, т.е. все происходило циклично;
во-вторых, все начинается в крупнейших финансовых центрах и постепенно
внедряется в финансовые центры низшего порядка, но ведущие финансовые
центры сохраняют лидерство и разрабатывают все правила игры. Современные
деривативы вывели на авансцену многие ранее нерыночные активы. Новые
ценные бумаги превратились в источник быстрого, но зачастую спекулятивного
и краткосрочного процветания, а легкие кредиты изменили до неузнаваемости
215
China calls for new reserve currency // Financial Times, 24.03.2009.
Назарбаев предложил создать единую мировую валюту // Lenta.ru. 26.10.2009.
217
Россия обнародовала свой план по реформированию мировой экономики//Lenta.ru.
16.03.2009.
218
Каждая валюта в качестве мировой валюты имела свой жизненный цикл (испанский луидор, французский франк, голландский гульден, английский фунт стерлингов, американский
доллар). Такие же циклы, судя по всему, имеют и квазиденьги – господство долговых расписок (векселей) было заменено процентными бумагами (облигациями), а потом и акциями. В
настоящее время в общем объеме ценных бумаг основной объем занимают деривативные
бумаги. Чековое обращение (популярное в конце XIX и начале XX века) уступило место обращению кредитовых и дебетовых карт.
219
Производные ценные бумаги. В основном речь идет о новых ценных бумагах, которым
противостоят закладные. Одним из первых коммерческие бумаги против пула ипотечных
кредитов выпустил в 1980-х годах First Boston, затем BlackRock и Solomon Brothers, а к
1991 году крупнейшим игроком новых бумаг стал Fannie Mae (McLean B., Nocera J. All the
Devils are Here. The Hidden History of Financial Crisis. Penguin. London, 2010).
216
140
быт и форсировали производство. Давно забытое прошлое сомкнулось с современной экономической реальностью и вновь стало востребованным: рынок
проворно поглотил новые кредитные инструменты, спровоцировал рост, возбудил аппетиты и продемонстрировал небывалую доходность. Мировая экономика стремительно ускоряла обороты и приближалась к порогу, за которым поджидало очередное падение.
Прошел цикл, и чрезвычайные события напомнили забытые всеми исторические уроки: торжество нуворишей в мире квазиденег и кредита сменилось
их поражением, но классические финансовые центры устояли. Небывалый кризис спровоцировал панику и волну критики и обвинений в сторону банков и
бирж. История повторилась: то, что ранее кредиту и финансовым центрам ставили в заслугу, в одно мгновение превратили в его недостаток. Финансовых
магнатов обвинили в спекуляции с новыми ценными бумагами, а столицы капитала – в формировании нестабильности и экономического падения. Все свели
к аморальному отрыву кредита и деривативов от материального производства,
беспрецедентному и всеохватывающему увлечению торговлей вторичными
ценными бумагами, спекулятивному раздуванию финансового пузыря: упреки в
основном те же, что и три столетия назад, в ходе первых биржевых крахов, и
семьдесят лет назад, в годы Великой депрессии. И везде стояла фигура городафинансиста, который не одухотворенно, но целенаправленно проводил свою
линию, возникшую еще в Средние века – творить деньги и богатства из ничего
и в один черный день превращать их в ничего.
Циклы доверия на финансовом рынке
Финансовый рынок чрезвычайно подвижен. Краткосрочные изменения
определяются не столько облегченностью перелива денежного капитала по
сравнению с товарами или капиталами, существующими в неденежных формах,
сколько повышенной изменчивостью самого явления «доверие». Барри Эйчингрин (Калифорнийский университет) и Михаел Бордо (Рутдержский университет) идентифицировали между 1973 и 1997 гг. 139 финансовых кризисов, в том
числе 44 в развитых странах. В то время как за послевоенное двадцатипятилетние (1945–1971 гг.) кризисов было только 38, что, однако, в два раза больше,
чем за четверть века до Первой мировой войны 220. Постепенно состояние кризиса переходит из эпизодического в перманентное, что связано с ускорением
развития духовной сферы, повышением ее чувствительности к внешнему воздействию и подключением ее к кредитно-культурным процессам.
Парадокс современной ситуации заключается в том, что уроки кризиса
для его участников не важны и даже вредны. Напротив, для восстановления
кредитного рынка необходима забывчивость: чем быстрее она приходит, тем
легче и скорее наступает выход из кризиса. Дело в том, что любая финансовая
транзакция представляет собой серию обещаний. Они покоятся не столько на
объективных обстоятельствах, сколько на субъективных и исходят из поведе220
Greed – and fear // The Economist. – Jan 22d 2009.
141
ния игроков (сторон сделки), в основе которых находятся доверие и индивидуальное и коллективное видение текущего состояния и перспектив. Так, деньги
поступают в банк только в обмен на обещание их вернуть с определенным ростом. Аналогичные подходы срабатывают при покупке ценных бумаг и инвестициях. В таких условиях возврат и доходность не сводятся к чисто экономическим и юридическим (поскольку закрепляются в договоре между банком и
вкладчиком, акционером и корпорацией), но и этическим и поведенческим вопросам. Они строятся на доверии и договоренности между сторонами сделки и
оценки доходности и риска. В ходе кризиса кредит восстанавливается постепенно. Сначала в оборот включаются небольшие суммы в близком кругу доверяющих друг другу лиц и организаций; постепенно круг расширяется, размер
ссуд растет, финансовые транзакции становятся более рисковыми, обещания
нарастают; все сложнее оперировать и, что более важно, исполнять обещания и
гарантии. Доверие восстанавливается и включается в цикл обеспечения нормального функционирования финансового центра, но постепенно происходит
переход к следующей фазе. Обещания при полной уверенности обеих сторон их
выполнить могут быть разрушены. Срывы обещаний честных партнеров нередко более опасны, чем криминальные подтасовки. Достаточно вспомнить Берни
Мейдофа: ему доверили в управление 50 млрд долларов и до кризиса он десятилетиями выполнял свои обязательства; на этом строили свои дела его клиенты. Разрушилась целая цепочка обещаний, построенных на доверии. Многие
экономисты в таких случаях выдвигают тезис: каждому финансовому обязательству противостоит материальный актив. Но в таком случае необходимо
вернуться к золотомонетному денежному обращению, поскольку только оно
способно обеспечить сочетание доверия с реальными активами.
В Средние века, когда подрывалось доверие (в результате недостатка золота, военных действий, разрыва традиционных торговых путей, политических
переворотов), происходила приостановка кредитных взаимодействий. Примером может служить письмо французского консула в Генуе, в котором характеризовалось состояние дел после заключения Утрехтского мира (1713 г.): «Всякий сдерживается из-за отсутствия доверия; именно сие и приводит к тому, что
те, кто ведет торговые дела на основе кредита, как поступают большинство
купцов этого города, достигают немногого. Самые толстые кошельки закрыты»221. Вести дела в долг стало нормой в денежно-торговых, а потом и финансовых центрах. Все дело заключалось в соотношении между собственными и
заемными средствами: в лучшие годы оно складывалось в пользу заемных, а в
худшие – стремилось к исходным величинам. Поэтому движение шло между
собственными и заемными средствами, и оно отражало циклическое развитие
хозяйства.
В США до 2003 года рисковых ипотечных ссуд было сравнительно немного – 3-5% от общего объема, что позволяло покрывать прорывы и неплате221
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв. Том I.
Структуры повседневности: возможное и невозможное: Пер. с фр. – М.: Весь Мир, 2006. –
С. 403-404.
142
жи за счет доходов, полученных от обычной кредитной деятельности. Безусловно, это понижало банковскую норму прибыли (высокорисковые вложения
приносили повышенную прибыль), но было не критичным для стабильной работы банка. Аппетит же на доход рос, а чувство риска слабело. Частично этому
способствовал беспрецедентный рост стоимости недвижимости (во многих регионах США ежегодный рост цен на недвижимость превышал 10-20%)222, что
позволяло практически безубыточно наращивать портфель ипотечных ссуд за
счет ненадежных покупателей недвижимости. В результате к 2007 г. доля рисковых заемщиков повысилась до 15-18%. Одновременно произошло наращивание объемов нового строительства, и тогда рост цен прекратился. Все факторы
сработали одновременно. Недвижимость – чрезвычайно циклическая сфера, где
фазы расширения по мере насыщения рынка всегда прерывались фазами сжатия223. Развитие кредита соответствовало циклу в недвижимости. Поскольку
сфера недвижимости и строительства в США ответственна за 20% ВВП, а ипотечные кредиты превышают 1/3 банковской кредиторской задолженности страны, то любые колебания в этих сферах отражаются на общем состоянии экономики и кредита.
Процесс ипотечного кредитования имеет несколько уровней концентрации. Если объекты ипотечного кредитования рассредоточены, то институты,
занятые ипотечными делами, более сосредоточены в определенных пунктах. В
небольших городах находятся небольшие финансовые институты, которые связаны с крупнейшими по линии получения необходимых капиталов для кредитования конечного потребителя. Следующий уровень концентрации – секьюритизация ипотечных портфелей, которая происходит в мировых финансовых
центрах. Там же новые ценные бумаги, выпущенные против выступающих в
виде своеобразного залога ипотечных кредитов, реализуются и оборачиваются,
меняют держателей и переходят из одного центра в другой. Таким образом,
вершины ипотечных пирамид сосредоточены в мировых финансовых центрах, а
основания распространяются по всей стране.
Широко известны колебательные движения в экономике. Но циклы, если
отвлечься от внешних воздействий (войн, политических и природных катаклизмов) и рассматривать развитие только социально-экономической среды, наблюдаются в духовной сфере человека. В значительной мере их ход зависит от
движения материального производства и определяется периодическими переходами к индустриализации, научно-технической революции (длинные волны)
222
Ежегодно население США возрастало на 2-2,3 млн человек. К тому же уровень благосостояния увеличивался на 4-5%, что также повышало спрос на недвижимость.
223
За двадцатилетие конца прошлого века (1975–1995 гг.) американский рынок недвижимости прошел два цикла (падения были в начале 1970-х и в начале 1990-х гг.); за предкризисное
десятилетие (1995–2005 гг.) цены на недвижимость выросли почти в 2 раза. Процентная
ставка по ссудам в недвижимость в начале 1980-х гг. достигала 17% годовых, в первой половине 1990-х гг. она была около 8%, а к 2005 году сократилась до 6%; если средний семейный
доход в 1970 году представить за 100%, то к 2000 году он составил 140% (с учетом инфляции). Baily M.N., Litan R.E., Johnso M.S. The origin of Financial Crisis. Fixing Financial Series –
Paper 3. Washington, D.C.: Brookings Institution. November 2008. – P. 12-13.
143
или обновлению материальных активов под влиянием их физического и морального износа (короткие или промышленные волны).
Не менее заметна и другая составляющая отношения к доверию. Она связана с волнами развития духовной сферы, которые оказывают не меньшее воздействие на движение кредита. Требовались десятилетия для формирования
особого сознания, соответствующего жизни взаймы. На этом строилась экономическая политика и на это нацеливались все преобразования в производстве,
банковской и биржевой сферах. Итогом стал потребительский подход к кредиту. Жить взаймы стало выгодно и модно, что отвечало требованиям обеспечения экономического роста западного мира. Кредитное стимулирование производства определило весь смысл современной цивилизации. Но все изменил
кредитный кризис: образ жизни, строящийся на кредитной зависимости, обанкротился и потребовался переход к новому типу сознания, в основе которого
находится сбережение. Новый тип сознания неизбежно вызовет изменения во
всей системе интересов и отношений современного общества. Для данного перехода требуется время. Произойдут ли изменения на рынке в ходе такой перестройки? В целом рынок сохранится и не подвергнется существенным изменениям в отношении интересующих нас проблем, поскольку его развитие определяется прежними двумя основополагающими обстоятельствами – во-первых,
спросом и предложением и, во-вторых, доверием или его нарушением.
Субъективные стороны кредита не сводятся к одному доверию, а кредитный кризис к его подрыву. Кредит воздействует на идеологическое состояние
общества и во многом зависит от последнего. Как решается вопрос доверия – на
основе рыночной конкуренции или подменяется установленным государством
механизмом перераспределения ограниченных ресурсов? Здесь возможны различные подходы, которые отражают уже все общественное устройство, и они
также подвержены цикличным изменениям.
В ходе кризиса поменялись не столько межбанковские отношения, которые после пика достаточно быстро нормализовались, сколько изменилась вся
небанковская кредитная среда – привычное коммерческое кредитование и связанные с ним отношения, основанные на доверии и гарантиях, утратили силу,
что подорвало сами устои кредитной культуры 224.
Однако основные изменения на рынке типичны для соответствующей фазы цикла. В целом рынок не меняется, но проходит определенные фазы. Сильный структурный перегрев под влиянием образовавшейся избыточной ликвидности сменился на свою противоположность – дефицит ликвидности. Дело в
том, что до кризиса кредит развивался под воздействием мультипликационного
эффекта, что провоцировало глобальное нарастание объемов ликвидных активов практически в геометрической прогрессии по сравнению с реальными потребностями. Однако в ходе кризиса ситуация поменялась: прошла эра избыточности кредита, а дефицит сырья сменился на дефицит кредита. Для ликвидации последнего все государства приступили к пополнению банков деньгами.
224
Berry J.M. Bankers Don’t Need Politicians Madding in Loans // Bloomberg. – Dec. 8. 2008.
144
Итак, кредит располагает способностью вспомнить и восстановить докризисное состояние. Возвращение – это особая работа кредитного сознания, которое формируется при знакомстве с кредитом и связано с восстановлением докризисного поведения или его рекомбинации225. Первый признак возвращения –
восстановление доверия; второй – прежних ориентиров и отношений к кредиту,
банкам, биржам; третий – восстановление не разрозненных кредитных действий и системы.
При рекомбинации происходит перестройка существующих отношений к
кредиту, его инструментам и институтам. Нередко восстановление нормального
состояния кредита совершается посредством его перестройки, что сопряжено с
реформированием кредитной культуры. Условия для реформирования зарождаются в ведущих столицах капитала и по сетевым законам распространяются
на финансовые центры средней величины и на всю экономику.
ГЛАВА 13. ОТЛИЧИЯ И СХОДСТВА ДВУХ КРИЗИСОВ:
1929–1933 ГГ. И 2007–2009 ГГ.
Если сравнить два кризиса – Великую депрессию 1929–1933 гг. и Мировой финансовый кризис 2008–2010 гг., то невольно приходят на ум мысли: могут ли повториться кризисы, подобные этим двум? насколько кризисы похожи
друг на друга? и какова роль финансовых центров в передаче кризисных потрясений? Прежде всего, следует восстановить и сопоставить масштабы кризисных
потрясений, а потом перейти к рассмотрению механизмов их перелива между
финансовыми центрами.
Сначала некоторые количественные сравнения. В течение трех лет Великой депрессии ВВП ведущих стран сократился на 25%, современный финансовый кризис показал падение мирового валового продукта на 4%; семьдесят лет
назад четверть взрослого населения осталось без работы, сейчас – не более
10%, потребительские цены сократились на треть, сейчас они уменьшились
только в некоторых странах и то лишь на 3-5-8%. Банковский кредит в США
сократился на 40%, а во многих странах банковская система полностью разрушилась; в ходе современного кризиса сокращение банковского кредита в США
составило 15-20%, а в других странах и того меньше, а число разорившихся
банков было незначительным. Тогда большинство центрально- и восточноевропейских, а также развивающихся стран-заемщиков пережило дефолт; в ходе современного кризиса вплотную к дефолту подошел ряд европейских государств,
но ни одно из них не перешло черту финансовой несостоятельности. В целом
ряде случаев международная помощь удержала страны от дефолта и вернула их
в сообщество суверенных заемщиков. Во время Великой депрессии произошел
не только кризис ипотечного кредитования, поразивший американские банки и
перебросившийся по кредитно-расчетной цепочке в Европу, Латинскую Америку, Канаду, Японию, затронув страны Азии и Африки, а также Австралию.
225
Рекомбинация – расположение чего-либо в измененном порядке.
145
Вслед за США последовала целая серия различных кризисов в Старом Свете.
Они молниеносно переместились через Атлантику, усугубили финансовые проблемы и увеличили потери. Усиленные потрясениями в Новом Свете, кризисы
вернулись обратно, посеяли панику в Европе и ввергли ее в беспрецедентные
социальные катаклизмы, вызвали приступ национал-шовинизма и фашизма,
противопоставивших себя наступавшему коммунизму.
Сравнения показателей двух кризисов чисто внешне свидетельствуют о
значительно большей разрушительной силе Великой депрессии по сравнению с
современным финансовым кризисом. Однако масштабы кризисных потрясений
и их последствия прослеживаются не только сквозь призму количественных
сравнений. Более важным является кризисный опыт и его воздействие на культурно-хозяйственную среду, на механизм государственного управления, на рыночные отношения.
Через семьдесят лет на кальку современных проблем буквально был наложен прежний «опыт» взаимообмена частными кризисами. Все повторилось –
и рикошетное попадание точно в цель через Атлантику отдельных кризисов, и
потеря доверия к финансовым институтам, и ожидание финансового хаоса; возросла социальная напряженность в Греции, Испании и Франции – трудовые
конфликты вылились на улицы, Американское государство как и тогда пришло
на помощь Европе: были предоставлены займы, ФРС приступила к безлимитному кредитованию центральных банков ведущих стран.
Семьдесят лет назад, как и в ходе современного кризиса, мировое хозяйство подверглось целой серии шоковых ударов. В одних случаях они были
чрезвычайно похожими, иногда были различия, но во всех случаях узнаваемыми были финансовые перегревы и провалы.
Первый шок: избыток капитала сменился на его недостаток.
В 1928 г. неожиданно остановился приток американского капитала в Ев226
ропу . Прежде всего, остановили кредитную линию немецким предприятиям
нью-йоркские банки, и сразу же на Нью-йоркской фондовой бирже произошло
падение курсов акций компаний, связанных с Германией. Остановка кредитной
линии ввергла Германию, выплачивающую непосильные репарационные платежи по Версальскому мирному договору (1919 г.) и фактически жившую на
инвестициях и кредите из США, в рецессию, которая быстро распространилась
на другие страны.
Прошло 80 лет. В сентябре 2008 г. – обанкротился крупнейший инвестиционный банк США и один из пяти инвестиционных столпов Нью-Йорка –
Лехман Браверз; национализированы два крупнейших американских ипотечных
агентства (Фанни Мэй и Фредди Мак), что вызвало волну потерь среди европейских банков, вкладывавших деньги в ипотечные ценные бумаги. Так начиналась паника в Европейских финансовых центрах.
226
Образовавшийся пузырь в недвижимости привел к ипотечному кризису – так лопнула иллюзия всеобщего благоденствия и процветания, а капитал потерял интерес к рисковым вложениям.
146
Второй шок: биржевая паника.
Семьдесят лет назад фондовый индекс потерял связь с экономической реальностью, произошла переоценка стоимости активов на 30-40%, а в 2007 г.
фондовый индекс Доу-Джонса был перегрет на 25-30%, что привело к повсеместному взлету цен практически на все активы. В 1930 г. компании потеряли
40% капитализации, а в марте 2009 г. в семерке ведущих стран потери составили 30-40% (в России – 50-60%, Украине – более 60%).
Третий шок: банковская паника.
В 1931–1933 г. пришла банковская паника. Она последовала вслед за банкротством крупнейшего банка США227. В 2009 г. на краю банкротства стояла
AIG – крупнейшая страховая компания мира, фактически являющаяся финансовым конгломератом, включающим банковские услуги, крах которого мог отразиться на всем финансовом мире. Дело в том, что AIG228 была крупнейшим
страховщиком и кредитором финансовых рисков и связанных с ними деривативных бумаг229. Во время Великой депрессии банковская паника и массовые
банкротства прокатились по всей стране; в 2007–2010 гг. банковские проблемы
возникли только в финансовых центрах и почти не затронули региональные
банки.
Четвертый шок: реальность дефолта.
Германия приостановила выплаты репарационных платежей, что негативно сказалось на платежных балансах и бюджете Великобритании и Франции, рассчитывавших на поступление денег; фактически прекратила действие
система золотого стандарта, что способствовало выводу из строя мировой платежной системы. В 2010 г. на краю дефолта оказались отдельные государства
Европы (прежде всего, Ирландия, Греция, Испания, Португалия, Венгрия). В
2012 г. страны-члены ЕС списали 2/3 долгов Греции.
Пятый шок: кризис хозяйственных механизмов.
Оба кризиса вызвали банкротство прежних представлений об условиях
функционирования хозяйственной системы и работе финансовых центров. Если
семьдесят лет назад в основном речь шла о странах, то в ходе современного
кризиса больше внимания уделяли мировым финансовым центрам и их роли в
распространении падений. В 1930-х гг. Кейнс представил новое видение экономического порядка, которое на долгие годы утвердилось в качестве основного
понимания сложившегося симбиоза рынка и государства. Великий ученый в
227
Bank of United States основан в 1913 г. Несмотря на свое название это был частный банк, в
глазах многих он олицетворял всю страну. Штаб-квартира располагалась в Бронксе, НьюЙорк (60 отделений по стране). Когда он обанкротился, собралась толпа из 25 тыс. вкладчиков с требованием вернуть деньги (Gray Ch. Streetscapes: The Bank of the United States in
Domino In the Depression // The New York Times. – August 18, 1991).
228
American International Group, Inc. – финансовый конгломерат, основан в 1919 г. в Шанхае.
Перед японской интервенцией штаб-квартира переместилась в Нью-Йорк. Компания занимает второе место в мире по страхованию недвижимости и от несчастных случаев и первое место в США по страхованию жизни. У компании 92 тыс. сотрудников, 50 млн клиентов в
130 странах, капитализация компании 172 млрд долл. С 1994 г. компания работает в России –
две дочерние компании.
229
По некоторым оценкам, AIG участвовала в обороте почти трети рынка деривативов (общий объем рынка на момент проблем AIG оценивался в 450 трлн долл.).
147
своем последнем выступлении провозгласил: экономисты «поверенные не цивилизации, а абстрактной модели цивилизации»230, при этом он подразумевал,
что ученые ставят перед собой задачу не описать реальное состояние экономики, а разработать идеальную хозяйственную модель, которая всегда будет отличаться от жизни. В настоящее же время отсутствуют сколько-нибудь приемлемые новые обобщающие положения и предложения по дальнейшему развитию
экономики. Тем не менее, многое уже было сделано в деле ее понимания 231, но
еще большее предстоит сделать для того, чтобы получить более приемлемые
результаты.
В некоторых отношениях современный банковский кризис мощнее и
опаснее, чем банковская паника 1931–1933 гг. В 1930-х гг. вкладчики стояли в
очередях у банков с тем, чтобы забрать свои деньги; сейчас огромные денежные массы перемещаются и исчезают посредством одного движения компьютерной мышки. Более того, мировая финансовая система стала несоизмеримо и
крупнее, если сравнивать ее размеры с величиной валового продукта, а также
сложнее и взаимосвязаннее. Намного возросла сила и величина банковского
рычага (в западной литературе принят термин leverage) или плеча, поскольку
кредитотворческая природа банков получила значительное развитие: посредством системы мультипликации одна единица денег, впрыснутая в банк, на выходе нарастала в 1920-х гг. в два-три раза, а во второй половине прошлого десятилетия в 5-8 раз. Многие банки всецело полагаются на краткосрочные оптовые
источники денежных фондов, причем такие, которые обладают повышенной
ликвидностью и неустойчивостью – могут исчезнуть буквально за ночь232. Такой чрезвычайной подвижности денежного рынка не было семьдесят лет назад,
да и объемы его были значительно скромнее, а банки редко рассчитывали на
его помощь. В результате сложилась парадоксальная ситуация – все то, что в
благополучные годы направлено на поддержание стабильности, устойчивости и
надежности, во время кризисов срабатывает в противоположном направлении.
В целом, современные банки стали менее защищенными от внешних воздействий и более уязвимыми к любым колебаниям и сбоям. Как результат – паника
захватывает систему быстрее и прокатывается по ней с более сильными разрушительными последствиями.
Принципиальное отличие современного кризиса от прошлого, несмотря
на большую уязвимость и внешнюю незащищенность финансовой системы, – к
230
См.: Ahamed L. Lords of Finance. 1929, the Great Depression, and the Bankers who broke the
World. – L.: Windmill Books, 2010. – P. 504.
231
В последнее время экономическую науку стали сравнивать с прогнозом погоды – имеется
ли возможность прогнозировать и насколько точными будут прогнозы? Некоторые высказывают предположение, что экономику и прогноз погоды необходимо отнести к историческим
наукам, поскольку они могут более-менее достоверно описать лишь прошлое состояние соответственно хозяйства и природы. Что же касается будущего или определения состояния
экономики при тех или иных государственных действий, то точного прогноза никто не может предоставить. Поэтому-то, якобы, экономика не является по крайней мере точной наукой, а по предположению отдельных людей и наукой как таковой.
232
Получила развитие практика «ночных» кредитов, предоставляемых до утра для пополнения ликвидности с тем, чтобы новый рабочий день банк мог начать с выполнения своих обязательств и не дожидаться поступления денег от клиентов.
148
XXI в. достигнут определенный уровень управляемости кредитом, который, вероятно, позволил снять особую остроту и глубину падения. В 1931–1933-х гг.
центральные банки наблюдали как крушатся тысячами частные банки. В ходе
современного кризиса Федеральная резервная система и центральные банки
развитых стран вливали в кредитную систему огромные суммы денег с тем,
чтобы не допустить банкротства. Без этих действий неминуемо произошел бы
коллапс мировой финансовой системы и последствия были бы столь же драматичными и разрушительными, как и семьдесят лет назад. Но «чистый» эффект
данных действий еще предстоит определить: его невозможно установить непосредственно в ходе исторического события.
Неужели совместные усилия, оперативность и понимание проблемы привели к таким отличным от прежнего кризиса результатам – более слабому падению и относительно мягкой посадке, и не вызвали повторения масштабов потерь семидесятилетней давности? удалось ли избежать худшего? Ведь у истоков современного кризиса были фактически те же явления: пузырь недвижимости, надутый ипотечным кредитованием; а в ходе кризиса на гране падения и
финансовой несостоятельности стояли основные транснациональные банки и
страховые компании, банкротство которых неминуемо привело бы к коллапсу
мировой платежной системы.
Дело не только в том, что современные масштабы кредитной помощи
ФРС центральным банкам развитых стран не идут ни в какие сравнения с прошлым кризисом. Все дело в оперативности, четкой организации и координации
взаимодействий. Платежная дисциплина точна и ограничена временными рамками: кредит существует только во времени и задержки его выдачи и возврата
ведут к потерям для двух сторон сделки; утрата зачастую невосполнимая.
Варьирование временными рамками в одних случаях ведет к выживанию и
процветанию, а в других – гибели. Особенность современного кризиса – незамедлительность, точность и расчет кредитной помощи всем участникам кругового движения стоимости: ФРС фактически прокредитовала центральные банки
развитых стран, центральные же банки вовремя предоставили ссуды местным
кредитным учреждениям; срочно выкуплены были «плохие» кредитные обязательства, национализированы отдельные банки и ведущие ипотечные агентства.
Но эти немногие свидетельства разумности и своевременности действий не
только отличают два кризиса, но означают разные условия и уровни мирохозяйственных взаимодействий и пониманий экономики.
ГЛАВА 14. ПЕРЕСТАНОВКИ И МОДЕРНИЗАЦИИ
ФИНАНСОВОГО МИРА
Нельзя сказать, что до кризиса не проводилась работа по реструктуризации и реформированию финансового рынка вообще и финансовых центров в
частности. Много было достигнуто еще до кризиса. 233 Прежде всего, были раз233
Многие экономисты еще до кризиса считали, что финансовый, и прежде всего банковский, сектор нуждается в реформировании (George Osborne lays down the law to the City while
trying not to destroy it // The Economist. – June 17th. 2010).
149
работаны три базовых элемента, которые послужили основанием для перехода
к новому уровню поддержки мировой финансовой стабильности: унифицирован банковский учет, стандартизирована финансовая отчетность, разработаны
механизмы сбора и распределения финансовой информации 234. В большинстве
страны для антициклического управления и перехода к новому финансовому
порядку были приняты четыре стандартных допущения. Они выглядели следующим образом: показатели, необходимые для управления финансовой системой, заданы; способы их расчета определены; механизмы распространения
информации разработаны; органы надзора за финансовой системой установлены. Следующая группа допущений – общего порядка: пересмотрен и поддержан баланс в соотношении рыночных и государственных сил; намечен переход
к международной координации, осуществлена подготовка к совместным действиям национальных надзорных органов; расширены функции и повышено значение международных органов типа МВФ, МБ, МБР. Возможно, основными
вопросами выхода из кризиса и становления надежной системы антициклического управления являются решение следующей триединой хозяйственной задачи: преодоление неопределенности, переход к прозрачности рынка, восстановление и поддержание на высоком уровне доверия. Финансовая нестабильность связана с хаосом, переход к стабильности – с четкостью, прозрачностью и
ясностью рынка. В основе финансового порядка находятся доверие и финансовая устойчивость.
Кризис поставил на повестку дня перестройку мировых финансов и в
первую очередь преобразования регуляционной, институциональной и рыночной среды мировых финансовых центров. Необходимость перехода к устойчивой к циклическим колебаниям кредитной, фондовой, валютной и бюджетной
системы была осознана еще в конце прошлого века. И для ее создания много
делалось. Над этой проблемой работали Банк международных расчетов, Международный форум финансовой стабильности и Базелевские комиссии по банковской деятельности и финансовой стабильности. Они разработали и внедрили
серию положений и механизмов, способных стать основой нового финансового
порядка. Разработаны три базовых элемента: унифицирован учет и отчетность
банков235, установлены механизмы (организации и каналы) распределения финансовой информации и определены способы ее использования для выработки
управленческих решений и денежно-кредитной политики.
234
Разработкой новой системы учета и отчетности занимались Банк международных расчетов и Базелевские комиссии.
235
Единые стандарты внедряются в США (в 2007–2009 гг. происходил переход на стандарты
«Базель II»), Великобритании (в 1999 г. была создана Комиссия по разработке банковских
стандартов) и в странах континентального Европейского сообщества; Базелевская комиссия
по банковскому надзору была создана группой 10 стран (G-10) в 1974, к разработке единых
стандартов приступила в 1979 г. См.: The Banking Code. Setting standards for banks, building
societies and other banking service providers. British Bankers; Association. March 2008. – 40 P. К
разработке и внедрению стандартов Базеля III приступили в 2010 г. Однако работа приостановилась и к 2012 году была еще на стадии дискуссий и определения направлений работы.
Тем не менее, в 2012 году предполагалось завершить первый этап работы.
150
Постоянно возобновляются попытки доказать принципиальную невозможность совместных действий и многосторонних договоренностей в финансовой сфере. Разрабатываются рекомендации типа того, что в будущем будут
преобладать двухсторонние соглашения. Возможно, что важнейшая проблема
нового финансового порядка заложена в самом преодолении состояния неопределенности и переходе к прозрачности рынка, что позволит подготовить основы для его устойчивости. Решение данной проблемы происходит посредством
перестройки всей сложившейся и уже привычной кредитной, биржевой, финансовой культуры, в которой перспективы сочетаются с теневыми сторонами кредита и финансового капитала, открытость с замкнутостью, молниеносностью
передачи и избыточностью информации с ее дефицитом, повышенной ответственностью с пренебрежением к обязательствам, постоянно воспроизводимая
новизна с рутинностью и косностью. Основой нового финансового порядка, несмотря на важность структурных, организационных, управленческих, регуляционных перестроек, является новая кредитная и финансовая культура. Ее переустройство более длительный процесс, чем трансформация финансовых организаций, надзорных органов, финансовых инструментов, банков, бирж и, даже, экономических отношений. Она требует преобразований сознания, быта и
поведения, что сопряжено, с одной стороны с воспитанием, в ходе которого
формируются новые привычки и нормы поведения, изменяется подход к риску
и оценки своих возможностей, а с другой стороны, происходит унаследование
нового типа поведения, что выводит нас за временные рамки целого поколения.
Другой стороной трансформации финансовой культуры в ходе кризиса
является изменение подхода к соотношению рыночных и государственных сил
в кредите и инвестициях. По-мнению экс-председателя Федеральной резервной
системы США Алана Гринспена236, саморегулирование останется основой рыночной эффективности финансового рынка 237. Если придерживаться данных
позиций, то рынок останется как двигателем, так и неким тестом, своеобразным
«индикатором» дальнейшего развития финансовой культуры. Глубинные основы саморегулирования финансового капитала заложены в осознании необходимости определенного поведения, необходимого для достижения идеального состояния, соответствующего бескризисному развитию, то есть действует принцип кредитных и инвестиционных свобод как осознанной необходимости. Он
непосредственно вытекает из проблемы освобождения и закрепощения кредита,
биржевой деятельности.
Третьей стороной финансовой культуры является отношение к роли кредита и финансового капитала вообще в экономическом росте. Дело в том, что
снижение ставки процента стимулирует экономическую активность, а интерес к
236
Родился в 1926 г. Председатель ФРС с 1987 по 2006 г. Широко использовал методы слабой инфляции, дешевых и «легких» денег для ускорения экономического роста. 26 сентября
2007 г. Гринспэн предсказал рецессию (Greenspan warns of U.S. recession risk. Associated
Press. msnbc.com. February 26, 2007. Retrieved October 17, 2008). «Таймс» поместил Гринспэна на 3 место в списке 25 людей, ответственных за финансовый кризис (25 People to Blame
for the Financial Crisis // Time. Retrieved. – April 19, 2011).
237
Greenspan A. Recession Will be the Worst Since 1930s // New York Times. – 18 Febr. 2009.
151
биржам связан с развитием инвестиционного потенциала. С подачи Кейнса разработан специальный механизм, согласно которому запускаются проекты, которые не рассматривались бы в свободном рыночном окружении как «прибыльные». Посредством банковских манипуляций, во главе которых стоят центральные банки, происходит давление на процентную ставку и таким образом
запускаются ранее невостребованные проекты. Еще большую роль в этом плане
играет механизм секьюритизации неликвидных или низколиквидных активов в
легко обращаемые ценные бумаги. В результате растет масса рыночных оборотов, упрощается процесс реализации. В конечном счете, более активная конъюнктура ведет к увеличению спроса на производственные материалы и рабочую силу. Цены на средства производства и оплата труда растут, а увеличение
заработной платы ведет в свою очередь к увеличению цен на потребительские
товары. В этом же направлении действуют более льготные условия потребительского кредитования – ипотечные кредиты, кредиты на покупку автомобилей, бытовой техники, одежды становятся нормой повседневной жизни. Расширение спроса подталкивает производство к еще большему росту. Если бы банкам пришлось отказаться от наращивания кредитования и секьюритизации задолженности и, тем самым, еще больших поставок в оборот денег и квазиденег
и ограничить себя тем, что уже сделано, то бум быстро сошел бы на нет. Но
банки в преддверии кризиса не отклонились от выбранного ими курса. Они
продолжали расширять кредитование, а цены, заработная плата, потребительский спрос, введение в оборот неликвидных активов, обращение квазиденег сохранили повышенный рост.
Движение вверх финансового капитала, тем не менее, не могло продолжаться бесконечно. Материальные средства производства и рабочая сила,
имевшиеся в наличии, не увеличились. Росла масса средств обращения как за
счет непосредственно денег, так и квазиденег. Если первые противостоят товарам, то вторые выполняют двойную функцию – выступают в качестве своеобразных денег на определенном рынке и также противостоят общей массе денег.
Такая их двойственная роль чрезвычайно опасна – она создает иллюзию, которая при благоприятной конъюнктуре срабатывает в наращивании массы денег и
облегчении проблемы сбыта, но при любых затруднениях происходит немедленное превращение вчерашних полуденег в обычные товары, да еще, как правило, слаболиквидные. Общество не достаточно богато, чтобы позволить создание новых предприятий и товаров, при этом ничем не обделив другие предприятия и не лишив конечных потребителей возможности удовлетворения
реальных потребностей. До тех пор, пока расширение кредитования и секьюритизация продолжаются, это останется без внимания, но данное расширение не
может продолжаться вечно. Поскольку была предпринята попытка предотвратить резкое прекращение движения вверх (и обвал цен, который явился бы результатом) путем создания все больших и больших кредитов и деривативов, результатом должно стать непрерывное и даже более стремительное повышение
цен. Центральные банки переходят к управляемой (в последние годы популярным стал термин таргетированние – target) инфляции для побуждения роста и с
это целью, с одной стороны, выпускали добавочные кредиты и деньги, а с дру-
152
гой стороны, старались не замечать наращивание массы квазиденег. Идея инфляционного управления экономическим ростом продолжала определять развитие лишь до начала кризиса. Как только общественному мнению стало известно, что нет никаких оснований рассчитывать на окончание инфляции, началась паника.
Естественно, центрами финансовой культуры и изменений массового поведения стали финансовые столицы. В крупнейших городах закладывалось современное кредитное сознание, подготавливалось соответствующее кредитное
и инвестиционное поведение и в дальнейшем все это распространялось на более мелки финансовые центры.
Субъективные и объективные стороны переустройства
Финансовая жизнь городов складывается из двух различных событий: события, на которые можно воздействовать, и события, которые находятся за
пределами человеческого воздействия. Линию, которая разделяет эти два событийных поля, никогда нельзя точно установить. Она субъективна, колеблется во
времени и связана, по меньшей мере, со следующими противоположными процессами: непосредственной организацией оборота финансового капитала и
обычной городской жизнью, а также соотношением рыночных и государственных сил, демократией и тоталитаризмом, свободой и олигополией (монополией).
Поскольку очевидно, что кредиты и инвестиции обладают ценностью, казалось естественным искать ее источник в некотором свойстве или свойствах
денег, акций, облигаций, дериватиных инструментов, т.е. в объективных сторонах финансового капитала и непосредственно в его обороте. Вполне разумно
следующее предположение: объекты одинаковой ценности должны иметь и
другие общие «внутренние» свойства. Конечно, зачастую ясно, что решающим
фактором становятся свойства, коренящиеся не в самом объекте, а в отношении
человека к этому объекту. Со времен Аристотеля, а потом и средневековых
схоластов заметили и определили, что объект, чтобы обладать ценностью, должен быть полезным и редким. Можно построить своего рода градуированную
шкалу и измерить весомость, значимость и совместимость тех или иных преобразований в кредите и производных бумагах в соответствии с рыночными или
государственными действиями, конкурентным отбором, поведением человека,
глобализацией, ходом экономики и культуры. Результатом будет своеобразная
пирамида перехода от объективного к субъективному в кредите и финансовом
капитале и обратно – от поведенческого к экономическому. При этом неизменным остается определенный набор. Он включает повторяющиеся, не случайные, а системные явления и устанавливает состояние кредитной культуры, которое позволяет развивать и экономические и неэкономические основы кредита
и финансового капитала. Во главе такого набора находится доверие, уровень,
формы и механизмы реализации которого меняются в соответствии с фазами
цикла и общего развития кредита. В ходе кризиса состояние доверия сравнимо
со смутными временами и ведет к разрушению основ кредитной культуры: усиливаются тенденции беспорядочности, бессистемности, неустойчивости, хаоса.
153
Но самым главным является изменение поведения человека: растет неуверенность, повышается неопределенность и появляется непредсказуемость его действий и поступков. Известно, что хаотичности рынка противостоит прозрачность, ясность и четкость его функционирования, которые позволяют снять пиковые нагрузки, упорядочить работу и расширить свободу выбора и, в конечном счете, перейти от хаоса к порядку. Данные изменения ведут к перестройке
кредитной среды обитания и являются подготовительными условиями для
формирования новой кредитной культуры.
Другим направлением подрыва доверия выступает своеобразный финансовый экстрим, который в зародыше находится на любой стадии жизни кредита
и производных инструментов, но наглядно и отчетливо выступает в кризисных
обстоятельствах. К его проявлению относятся не только банкротства, неплатежи, дефолты, чудовищные дисконты финансовых контрактов, но и беспрецедентная государственная помощь банкам. Но тут были свои степени, уровни и,
еще более, исключения. В годы кризиса многие неудачные кредитные построения сводятся к финансовым пирамидам 238, а другие – к неудачным вложениям.
Но все они неминуемо ведут к существенным финансовым потерям и лежат в
основе недоверия к различным кредитным и деривативным конструкциям.
Для людей непривычных, тех, кто обычно далек от кредита, кредитный
кризис предстал как нечто чуждое и внешнее (типа «американской заразы»), да
и враждебное (угроза экономической безопасности), от чего необходимо (и
можно) отгородиться и защититься. Но оказалось, что мировая кредитная культура поглотила даже формально не связанные с кредитом народы. Кризис показал, насколько феномен «кредитная культура» стал глобальным явлением и
способен воздействовать не только на развитые, с большими объемами кредиторской и дебиторской задолженности государства, но и относительно свободные от кредитного «гнета» и подчинения страны. В целом произошло изменение баланса между кредитными потребностями и кредитными возможностями:
в ходе кризиса приоритет первых заменился доминантой, перерастающей в
диктат вторых.
В преддверии кризиса были переоценены возможности кредита и финансового капитала, масштабы и глубины их глобального проникновения, что повлияло не только на хозяйство, но и на все общество. Имеются все основания для
утверждения, что завышенные оценки будут продолжать оказывать свое воздействие и в будущем, уже после выхода из кризиса. Используя знания экономики,
социологии, психологии и культуры, можно понять причины, по которым кредитные и финансовые взаимодействия принимают именно такую форму, а не
другую, а поняв это, можно извлечь выгоду из возможного предвидения результата и последствий. А это означает, что появляется возможность ориентировать
238
Выяснилось, что вслед за Мэйдофом (основатель второй по величине фондовой площадки
США – НАСДАК), к Понзи схемам (так за рубежом, по имени основателя, называют финансовые пирамиды типа Мавродинских) прибегали многие финансисты. По мнению ряда специалистов, кризис послужил катализатором многих финансовых конструкций, которые в ходе экономического роста, возможно, сохранились бы, но в условиях кризиса проявились как
финансовые пирамиды.
154
кредит и финансовый капитал на мобилизацию своих внутренних ресурсов, а
также рабочей силы и хозяйства для обеспечения устойчивости и ликвидности
финансовой системы, в целях ее восстановления и перехода к росту.
Кредитно-финансовое переустройство
в ходе третьей волны цивилизации
Еще до кризиса, на волне бума в 2006 г. в Давосе на Мировом экономическом форуме Президент Гарвардского университета Ларри Саммерс выдвинул
идею о третьей экономической волне в человеческой истории239. Первая волна
связана с ренессансом, а вторая – промышленной революцией. Новая волна не
разовый акт, а сложный и длительный процесс. Она будет сопровождаться революционными технологическими, экономическими и социально-культурными
прорывами. Современный кризис послужит отправной точкой не просто для
переосмыслений экономической наукой возможностей и пределов экономической политики и экономического роста, но и для перехода к новому этапу развития цивилизации. Другой важный вывод, который предложен, исходя из перехода человечества в новый цикл, заключается в том, что все необходимо рассматривать с позиции волнообразного развития, с учетом подъемов и спадов.
Кризис подготовил условия для целого ряда перестроек как краткосрочного, так и долгосрочного плана – отраслевых и общеэкономических, страноведческих, региональных и мирохозяйственных, экономических и хозяйственно-культурных, а также информационных и технологических.
Основной удар пришелся на финансовую сферу и именно в ней наметились и начались наиболее важные преобразования:
1) реформирование финансов в направлении дальнейшей универсализации, глобализации, изменения структуры и организационных форм. Первый
шаг сделан в сторону международной координации;
2) переход к универсальным учетным и финансовым стандартам. В 2009 г.
в 20 из 27 стран, наметивших переход к новым стандартам, были завершены
необходимые изменения, к 2012 г. к новым стандартам перешли еще 2 страны.
Данный переход повысит уровень достоверности финансовой информации, позволит проводить ее сравнительный анализ и мониторинг, а также перейти от
последующего контроля к системе выявления и предупреждения кризисных
тенденций;
3) переориентация интересов центральных банков. Намечен переход от
решения чисто монетарных задач – удержание инфляции в определенных рамках (таргетирование (target) инфляции) к общеэкономическим – оздоровлению
финансового климата и хозяйства. В отличие от ценовой устойчивости (приоритетная задача современного этапа), которую достаточно легко измерить, новые задачи – финансовая стабильность и устойчивость – трудно оценить;
4) изменение регулирования инвестиционно-фондовой деятельности.
Наметился переход к переводу этой деятельности от специализированных организаций к единым государственным финансово-кредитным органам;
239
Owen D., Griffiths R. Mapping the Markets. A Guide to Stock market Analysis. Series: The
Economist. – N.Y.: Bloomberg Press. 11, 2006. – P. 78.
155
5) переход к регулированию рынка производных и секьюритизированных
долговых обязательств и низколиквидных активов (прежде всего, свопов, деривативов и специализированных облигаций);
6) регулирование ипотечного кредитования, создания системы поддержки кризисных ипотечных кредитов и повышения их качества.
Денежный режим, унаследованный большинством стран, основан на бумажных деньгах, банковских депозитах, конвертируемых в бумажные деньги, и
электронных факсимильных переводах денежных средств. Якорным условием
денежных систем является их базирование на кредитоспособности центральных
банков. Предыдущая система строилась на уникальных товарных свойствах золота (до этого серебра, при биметаллизме – золота и серебра). Она была заменена в 1970-х годах в силу того, что больше не отвечала нововведениям финансового рынка. Современная система, так же как и сорок лет назад предыдущая,
вошла в противоречие между своими возможностями и повышенной инновационностью финансового рынка. Однако, по-видимому, еще не наступил кульминационный момент (не созрели все условия), который предопределяет неизбежность замены действующей системы новой. Тем не менее, кризис наглядно
продемонстрировал неспособность старой системы справляться с современными нагрузками, связанными с виртуализацией рынка, возросшим уровнем его
фиктивности, новыми (прежде всего, деривативными) инструментами и масштабами глобализации.
Кризис сделал своеобразный вызов центральным банкам, заставил переосмыслить оценку их места и роли в рыночной системе. До падения культивировался миф о свободе центральных банков, которая необходима для того, чтобы избежать конъюнктурные давления со стороны политиков. Деятельность
банков должна определять долгосрочная стратегия, строящаяся на поддержании стабильных денег и минимизации инфляции. Всеобщая вера в независимость центральных банков была подвергнута сомнению. Выдвигались предложения по усилению государственного регулирования их деятельности. Для аргументации опровержения положений, отменяющих традиционную независимость центральных банков, ряд экономистов проанализировал деятельность
Центрального банка Англии, начиная с момента его учреждения – 1694 г. и
ФРС – с 1914 г. В результате было установлено, что традиционная независимость центральных банков более благоприятно сказывается как на денежнокредитной системе (основанной на золотом стандарте и современных деньгах),
так и всей экономике.
В ходе кризиса выделились центральные звенья преобразований, необходимых для скачка от финансового хаоса к финансовому порядку. Многие из
них внешне кажутся чисто бюрократическими и рутинными мероприятиями. В
частности, переход к международной координации деятельности национальных
регулирующих органов; внедрение унифицированных финансовых стандартов
учета и отчетности (в этой связи происходит дальнейшее повышение значения
деятельности Банка международных расчетов и Базелевских комиссий); создание постоянно действующих международных надзорных институтов (и повышение значения действующих: Мирового банка, Международного валютного
156
фонда, Банка международных расчетов); сосредоточение надзорной деятельности в одном органе (ранее рассредоточенной между центральными банками,
комиссиями по ценным бумагам, товарными и фьючерсными биржами, корпорациями по страхованию депозитов и т.п.); переход к более жесткому регулированию внебиржевых операций и оборота финансовых инструментов.
В основе изменений в подходах к управлению кризисными процессами
находится смена координат в двух полярных системах «риск–доход» и «инновационность–консерватизм»; все чаще выбор делался в пользу понижения дохода с целью сокращения риска за счет усиления и расширения консерватизма.
*
*
*
Без сомнения, современный мировой финансовый кризис представляет
собой не только крупнейший вызов для всего хозяйства, политического устройства и культурного состояния общества. Он низвергает прежние иллюзии, развенчивает устоявшиеся экономические стереотипы и сбрасывает с пьедестала
зарвавшиеся институты и финансовые инструменты. Не менее важным является
и то, что кризис ведет к переоценке места и роли финансовых центров в мировом хозяйстве. Кроме того, он служит отправной точкой для новых изысканий
и дальнейших экономических разработок240.
В главе были рассмотрены самые общие условия кризиса финансовых
центров. Кроме того, была осуществлена попытка установить взаимодействие
понятий «финансовый центр» и «финансовый цикл». Предположение о том, что
столицы капиталов неизбежно генерируют кризисы, возникло в результате анализа условий, определяющих распределение денег, кредитов, финансовых контрактов среди конкурирующих пользователей, а также того, как насыщение
деньгами и квазиденьгами конкурируют друг с другом или соединяются ради
удовлетворения различных нужд. Короче говоря, предложенные выводы вытекают из объяснения того, что выше обозначено как субъективизм предложения
и спроса на капитал и субъективизм самого подхода к капиталу и его определению. Это тот самый анализ, который и должен сопутствовать теории полезности капитала вообще и особенно новый продуктовой его линейки в виде деривативов, которые дополнили акции и облигации на иерархической лестнице
развития капитала.
Австрийский экономист Ф. Визер 241 развил и конкретизировал связь цены
с полезными свойствами товара и конкуренцией за его обладание между различными экономическими агентами. Это позволило австрийскому варианту
анализа цены с позиций предельной полезности стать достаточно удобной ба240
Поиск нового под влиянием кризисных ситуаций не имеет ничего общего с конформизмом ученых-экономистов, что пытаются иногда представить некоторые политики и представители смежных отраслей знаний. См.: Sutter D. The Perils of Preaching to the Choir? // Quarterly Journal of Austrian Economics. Vol. 14. No 31. Fall 2011. – P. 376-394.
241
Фридрих фон Визер (1851–1926 гг.) – один из идеологов, основателей австрийской экономической школы. Согласно его теории, каждому фактору производства вменяется определенная часть ценности созданной трудом, землей и капиталом продукта. В 1917 г. был министром финансов Австрии.
157
зой для дальнейшего развития экономической мысли. В частности, в данной
работе основные положения теории полезности используются при исследовании докризисного кредитного и деривативного насыщения хозяйства и формирования новых полезных свойств у ранее неликвидных и низко-ликвидных активов. Изучение действия как старых, так и новых финансовых инструментов
позволило уточнить их действие в кризисных процессах и выяснить ту роль,
которую финансовые центры играют в создании благоприятной среды в деле
повышения ликвидности кредитных и деривативных инструментов. Из этого
анализа вытекает большая часть сделанных в работе выводов и установленных
условий перестройки финансов.
Иногда изложение, быть может, отличалось обилием кропотливых деталей. Но это было продиктовано, скорее, неутомимым стремлением к подчеркиванию существенных моментов, чем желанием проиллюстрировать выводы.
Вместе с тем последующее описание финансовых центров, с разнообразными
подробностями и образцами общего и частного плана их деятельности, позволяет полнее обосновать и подкрепить различными примерами теорию их развития. В одних случаях подобранные примеры прямо свидетельствуют о той или
иной стороне деятельности финансовых центров, в других – они лишь косвенно
отражают и акцентируют внимание на определенных их свойствах и сторонах.
Однако, по замыслу авторов, в любом случае они позволяют показать и в дальнейшем уточнить понятие «финансовый центр», вычленить его из многочисленных определений, обращающих внимание на различные значимые стороны
современных крупных городов и финансовых рынков.
ГЛАВА 15. ЭТАПЫ И УСЛОВИЯ СТАНОВЛЕНИЯ
МИРОВЫХ ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Случай накопления финансового капитала в городах – в своем роде показательный и одновременно рядовой. С необходимыми поправками города вводят в финансовую игру все новые и новые капиталы, копят их изнутри и еще
больше привлекают извне – стремятся привлечь любые внешние денежные потоки на свою территорию и предоставить им базу для последующего глобального движения. Урбанисты были правы, когда решали проблемы зонирования
городского пространства и выделяли особые, расположенные в центре, места
для финансовой коммерции – она требовала и засчитывала только те места, которые могли на равных условиях привлекать как местных, так и зарубежных
игроков. Любые приоритеты вели либо к отрыву глобальных задач от местных
проблем, либо к опоре городов на внутренние начала и отказ от внешних взаимодействий. Доступность капитала определялась не только соответствующими
условиями его привлечения, но и удобствами – в прямом смысле слова легкостью и быстротой нахождения финансиста, равной удаленностью его от всех
видов бизнеса и соседством с коллегами по цеху, что позволяло свободно получать сопутствующие услуги и ускоряло процесс обращения капитала. Уже на
первых этапах компактность расположения и близкое соседство с коллегами и
158
конкурентами стало решающим фактором, который определял городскую топографию банкиров, бирж, страховых компаний.
Далеко не сразу все эти обстоятельства стали объектом необходимых
градостроительных решений и предметом городского планирования. Однако
постепенно их стали учитывать в качестве объективных факторов городского
развития. Более того, с их помощью пытались формировать городские центры и
под них подстраивать окружающие районы, разрабатывать транспортные связи
и устраивать зонирование территорий. Уже в XIX в. были выяснены преимущества финансовой силы городов, которую стали привлекать как для городских
нужд, так и для решения геополитических и геостратегических задач господства капитала и реализации соответствующей государственной политики.
В конце прошлого века возникли новые направления городского планирования, которые изменили представления о зонировании и топографии городов.
Строго говоря, в мировых финансовых центрах во многом это отвечало интересам, прежде всего, финансового капитала (хотя решались также и многие другие
задачи, в частности развитие промышленных окраин, жилых, административных
и торговых зон, а также коммуникаций между зонами и внутри них). Совпадение
по времени резкого роста финансовых центров и активизации городского зонального планирования было весьма удачным. Новые идеи появились именно
тогда, когда наметился своеобразный кризис территориальной определенности
финансовых центров. В основе кризиса находилась научно-техническая революция, изменившая характер связей, способ и масштабы распространения информации на финансовом рынке. В результате появились возможности децентрализованного управления финансовыми потоками. Наступил этап эйфории внебиржевой и внеофисной трудовой активности. Служащие корпораций покидали
офисы и становились надомниками, а биржевики, вооружившись удаленными
терминалами, совершали сделки за пределами торговых площадок. Но оказалось,
что новая технология не изменила назначения городских финансовых анклавов и
бирж. Как раз в это время появились новые направления урбанистической науки,
которые позволили усилить значение территориальной концентрации финансовой активности и закрепить ее роль в городской жизни.
В конце прошлого века одним из ведущих популяризаторов городского
планирования стала Джейн Джекобс 242. Ее отнесли к урбанистам новой волны: она отошла от ранее традиционного подхода к планированию, основанному на изолированных зонах, в сторону сетевого и системного видения городской жизни243 и отвела городам роль движущей силы экономического
242
1916–2006 гг. одна из основоположниц движения нового урбанизма (возник в США в начале 1980-х гг.), в основе которого находится возрождение небольших компактных «пешеходных» городов и районов в мегаполисах. Концепция «пешеходного» компактного финансового центра может стать продолжением «нового урбанизма». Однако данная модель зонирования городов сложилась стихийно в период становления денежно-торговых и ремесленных городов. Дж. Джекобс сыграла большую роль в сохранении пешеходного пространства в
Нижнем Манхеттене, расположенном рядом с финансовым центром.
243
Alexiou, Alice Sparberg. Jane Jacobs: Urban Visionary. – New Brunswick: Rutgers. Toronto:
HarperCollins, 2006. – Р. 7.
159
развития.244 Последователи Джекобс в ряд факторов, ответственных за рост городов, поставили финансовый капитал. Данному фактору сразу же было уделено повышенное внимание и отведено особое место при планировании и организации жизни крупных городов.
В данной главе в качестве предмета исследования финансовых центров
совершен переход от капитала к городу. Однако подход выбран несколько отличный от урбанистов новой волны. При этом, естественно, учитывались работы не только Дж. Декобс, но и таких специалистов, которые опирались на экономические и политэкономические аспекты 245 городского развития, как, например, Льююис Уорт246, Витольд Рибзчински247, Джонатан Барнет248, Б. Хиллер и
Дж. Хансон249, Дж. Джел и Л. Гемзои250 и многие др.251
Если, сохраняя значение городов с пешеходными лакунами, выделенное
Дж. Джекобсом, переместить внимание на финансовое посредничество, то тогда заметно, что, при решении проблемы «сбережения – инвестиции» исторически решалась проблема пешеходной доступности учреждений финансовых центров, что способствовало экономическому росту и городскому развитию. Причем, решалась данная проблема посредством компактного размещения «действующих лиц»: в рамках мегаполисов стихийно складывались определенные
зоны, в которых основные финансовые задачи всегда находили небольшие территории, позволяющие легко и быстро взаимодействовать предпринимателям.
Еще задолго до появления концепции «новая урбанистка» закрепился пеше244
«Главной движущей силой экономического развития – the primary drivers of economic development» (Jacobs J. The Death and Life of Great American Cities. – New York: Random
House,1961. – Р. 37).
245
Нередко в центр деятельности урбанистов новой волны ставили решение проблемы развития пешеходных зон и изменения сложившейся зональной организации городов, которая
довела планирование до разъединения различных зон. Авторы осознают, что актуальные вопросы урбанистки не сводятся к решению пешеходных зон, а включают различные концепции, как например: «идеальный город», «разумный рост», «город-сад», «сверхагломерация»,
«интеллигентная урбанистика», «мегаструктура», «космополис», «метроплекс – агломерационный комплекс», «глобальный урбанизм», теория центральных мест, формирования и эволюции поселений (экистика) и др. Однако вопрос пешеходных зон полностью отвечает требованиям компактности финансовой активности и пешеходной доступности основных финансовых учреждений, что появилось задолго до современных новых урбанистских концепций, но, к сожалению, не было ими использовано. Некоторые другие подходы и концепции
также будут использованы для акцентирования финансовой значимости городов.
246
1897–1952 гг. Wirth L. Urbanism as a way of life // AJS No 44, 1938. – P. 1-24.
247
1943 г.р. Rybczynski W. Home: A Short History of An Idea. – Canada: Canadian architect,
1986; A Clearing in the Distance: Frederick Law Olmsted and North America in the Nineteenth
Century . – Canada: Canadian architect, 1999
248
Barnett J. An Introduction to Urban Design. – New York: Harper & Row, 1982.
249
Hillier B., Hanson J. The Social Logic of Space. – Cambridge University Press, 1984.
250
Gehl J., Gemzoe L. Public spaces and public life. – Copenhagen: Danish Architectural Press,
1996.
251
Саваренская Т.Ф. Западноевропейское градостроительство XVII-XIX веков. Эстетические
и теоретические предпосылки. – М.: Стройиздат, 1987. – 192 с.; Яргина З.Н., Косицкий Я.В.,
Владимиров В.В. и др. Основы теории градостроительства: Учеб. для вузов. Спец. «Архитектура» / Под ред. З.Н. Ярыгиной. – М.: Стройиздат, 1986. – 326 с.
160
ходный вариант финансовой деятельности. Он стихийно выделился в Лондонском Сити, финансовой мили Манхэттена, «Санкт-Петербургском Сити» (начальная часть Невского проспекта), районе Гинзы, а в дальнейшем и на отвоеванных от залива новых территориях (Токио, Япония), шанхайском финансовом центре (Китай). Капитал уплотнял городское пространство – важная закономерность финансовых центров, причем, как финансового капитала, так и
городов.
Устами одного из персонажей «Мастер и Маргарита» – Воланда, Михаил
Булгаков отмечал: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не
свалится». Так и финансовое зонирование городов происходило не случайно, а
целенаправленно – всем управлял финансовый капитал, и лишь иногда помогало и подправляло государство. Как и почему происходит выделение финансовых зон? Существует ли связь финансовой активности с общегородским развитием? А если существует, то чем она вызвана? И каким образом финансовая
определенность города связана с другими его характеристиками? Указанные
вопросы являются центральными в данной главе.
Поиск определенности понятий «глобальный город»
и «финансовый центр»
На верху пирамиды финансовых центров находятся мировые финансовые
центры (МФЦ). В них локализованы основные капиталы и экономические проблемы современности. Они представляют собой не просто определенное городское окружение со своим укладом, архитектурой, ведущими банками, биржами
и другими финансовыми и инфраструктурными учреждениями, но и особую
социально-культурную среду, сосредоточение квалифицированных и креативных профессионалов, от деятельности которых во многом зависит будущее мирового хозяйства. В них не только прослеживается, но и реализована и максимально проявляется сила финансового капитала.
Изучение географии распределения капитала свидетельствует о его
предпочтениях, уровне развития стран и связанной с этим их дифференциации,
что характеризует причины, территориальный результат движения капитала,
неравномерности и своеобразие страноведческого разделения труда, присущее
капиталу, как и другим сторонам человеческой деятельности. Финансовый рынок объединяет и весьма прагматично все распределяет с позиции институтов,
торговых инструментов и технологий. На протяжении двух столетий, которые
изучаются в книге, финансовый рынок из несовершенного, то быстро растущего, то нисходящего почти на нет, превратился в принципиально новое и относительно самостоятельное явление. Он представляет собой зону перемен и новаций, во многом выступает возмутителем революций в окружающем хозяйстве.
Его центральными звеньями, если рассматривать с географической точки зрения, стали мировые финансовые центры, а с институциональной – транснациональные финансовые институты. Совмещение географии и институционализации финансового капитала не случайно, а отражает ход его формирования и
распределения и реализации посреднической миссии финансовых учреждений
и городов.
161
Сначала мы будем касаться преимущественно вопросов выбора капиталом
направлений движения и поэтому рассмотрим связанные с этим мотивы и интересы. В связи с этим выделим понятия «глобальный город» и «мировой финансовый центр». Данное разграничение необходимо для акцента внимания в одном
случае на проблемах глобализации (культурной, экономической, включая финансовую, политической), а в другом – географического распределения финансового капитала. Одновременно особое внимание обратим на привилегии, связанные с выбором капиталом тех или иных городов. Все это позволит провести
дифференциальный отбор стран-предпочтений капитала и ранжировать города
по единственному признаку – размерам концентрации финансового капитала.
Расстановка финансового капитала закрепляет его рынки за определенными территориями. Она отражает результат оборота не только денежного, но и материального богатства. Но имеется еще одно важное обстоятельство – предпочтения,
которые не относятся ни к материальным и не к денежным факторам, а являются
результатом развития культурного капитала. Последний не в меньшей степени,
чем и материальное богатство, привлекает финансовый капитал.
Территориальное оформление финансовых рынков является лишь одной
частью проблемы. Другая (прямо вытекающая из географического распределения капитала и закрепления его в тех или иных местах) – финансовые центры.
Очередь трудных проблем финансовых центров наступит последней. Формально география капитала обладает тем преимуществом, что легкодоступна наблюдению. В ней нет застывших категорий. Напротив, все подвижно и говорит
об этом движении. Будь то Амстердамская биржа 1688 г., на которой сражались
тысячи игроков, или современная Нью-Йоркская фондовая биржа, информация
о сделках на которой молниеносно распространяется по мировым коммуникационным каналам и доступна во всех уголках земли. Но начнем с характеристики городов.
Глобальные города в системе компенсации хозяйственных асимметрий
Феномен небывало быстрого роста городов и повышения их значения в
социальной и экономической жизни приковывает внимание ученых. Существует большой разброс терминов, используемых для описания новых явлений в
жизни городов, среди которых наибольшую популярность получили три: «глобальный город», «большой город» и «финансовый центр».
Терминологические различия отражают как многообразную природу и
назначение городов, так и отличия подходов при их изучении. Функциональное
направление изучения города позволяет рассматривать его как часть глобальной экономической системы, что отражено в понятии «глобальный город». Последнюю четверть прошлого века стало популярно определять как «эпоху
больших городов». Урбанизация неоднозначно сказалась на мировой цивилизации. Вполне очевидно, что происходило перераспределение капиталов, внешне
складывалось впечатление, что периферия теряла капитал в пользу больших городов. Но за внешностью скрывается весьма сложный и противоречивый процесс, который мы назовем механизмами формирования и компенсации финансовых асимметрий. Прежде, чем перейти к их описанию, мы постараемся рас-
162
смотреть различные подходы к определению понятия и назначения «большой
город» с постепенным выделением разных его сторон. При этом постоянно будем идти в направлении финансовой ориентации крупных городов, не умаляя
значение проблем глобализации и других сторон городского развития.
По данным ООН, при неуклонном росте абсолютного числа городов все
большее число населения аккумулируют мегаполисы. В середине прошлого века городами-миллионерами могла похвастаться каждая седьмая страна, а в настоящее время – уже каждая третья, а к 2025 г. свыше половины стран мира будут иметь, по меньшей мере, один город с миллионным населением. К 2012 году на планете сформировалось чуть меньше сотни агломераций с населением
более одного миллиона человек, в которых проживало немного меньше половины горожан и четверть всего населения планеты. В России в 2012 г. появился
четырнадцатый город-миллионер.
Среди больших городов выделяются мегаполисы, которые часто определяют как «глобальный город»252, или «мировой город»253, либо «Альфа-город».
В разнообразных названиях больших городов присутствует много общего. Оно
вытекает из колоссального сосредоточения в крупных городах финансовых,
управленческих, информационных, культурных и политических функций. Однако в одних случаях упор делается на финансовых ресурсах. Тогда больше
речь идет о финансовых центрах и отчасти глобальных городах. В других –
предпочитают останавливаться в первую очередь на управленческих и информационных проблемах, что отражено в большей степени в понятиях «мировой
город» и также отчасти «глобальный город». В третьих – на размерах городов с
градацией по жизненно важным функциям, употребляя понятия «альфа-»,
«бета-» и «гама-город», каждое из которых характеризует определенный уровень в иерархии больших городов. Нередко в качестве центральной фигуры выступает культура, тогда приняты такие названия как «культурная столица»,
«мировой культурный центр», «музейный центр». Однако все чаще центральным звеном, которое характеризует и отличает большой город в общей их системе, выступает концентрация финансового капитала и деловой активности.
Дело в том, что в последнее время заметили, что экономический рост во многих
странах достигается именно за счет развития больших городов, что значительно
повысило интерес к их изучению.
Термин «глобальный город» новый, он появился в 1990-е гг. в работах
профессора социологии Чикагского университета Саскии Сассен. Госпожа Сассен сформулировала ряд гипотез, согласно которым она наделяла такие города
следующими основными признаками, значение которых значительно усилилось
в последние годы:
- растущее географическое распределение экономической деятельности
ведущих корпораций мира повысило значение их центральных функций. Можно выделить вполне определенную закономерность: чем больше разбросаны
экономические операции фирмы по различным странам, тем сложнее ее стратегические и тактические функции – управление, координация, обслуживание,
252
253
Sassen S. The Global City. 1 st edition 1991. – New York, London, Tokyo: Princeton, 2001.
Sassen S. Cities in the World Economy. – London: Princeton, 1994.
163
финансирование всей системы операций компании, и тем важнее их сосредоточение в местах, в которых сложились условия для оптимальной их реализации;
- многие функции управления, распределения и мобилизации ресурсов
стали настолько сложными, что центры управления глобальных фирм часть из
них передают специализированным сервисным компаниям. Такие компании
работают по контрактам со штаб-квартирами корпораций по принципу аутсорсинга. Крупнейшие транснациональные корпорации покупают многие готовые
услуги, которые обеспечивают бухгалтерское дело, аудит, связь с общественностью, выпуск облигаций, программирование, телекоммуникацию и т.п. Специализированные сервисные компании размещаются в крупнейших городах.
Большие города могут предоставлять сложные услуги, в них лучше решать задачи при возрастании неопределенности рынков. К тому же, там повышенная
скорость всех сделок. По набору функций городская среда становится похожей
на информационный центр. Пребывание в городе можно сравнить с нахождением в крайне интенсивном и плотном информационном потоке. Складывается
тенденция: чем больше функций передается штаб-квартирой на аутсорсинг, тем
проще становится выбор места размещения самой штаб-квартиры. Ключевым
фактором становится наличие высокоспециализированного и информационного
сектора услуг, тогда определяющее значение имеют преимущества глобальных
городов. Специализированные сервисные компании должны предлагать глобальное обслуживание, что в свою очередь предполагает наличие у них глобальной сети филиалов. В результате усиливаются межграничные городские
связи и сети и создаются транснациональные обслуживающие системы.
Глобальный город по С. Сассену – это постиндустриальный центр, максимально интегрированный в мировую экономику и во многом черпающий ресурсы и возможности развития за счет или в результате взаимодействия в глобальных городских сетях. Если продолжить рассуждения С. Сассен, которые
имеют социологическую направленность, в финансовую сферу, то у глобальных городов налицо концентрация финансовой силы и развитие сетевой экономики в соответствующей сфере.
Появлению термина «глобальный город» предшествовал своеобразный доглобализационный период, когда развивалось учение о мировых городах, которое
исторически предшествовало новому направлению. Это понятие появилось и изначально использовалось для обозначения уникальных городов с особым культурно-религиозным значением. В 1970-е гг. удачную и обобщающую характеристику таких городов предоставил британский ученый Питер Холл254. В частности,
он определил следующее: «мировые города …представляют собой места, в которых осуществляется весьма непропорциональная часть всемирно-важных дел»255.
Если продолжить идею Холла, то вполне очевидно, что мировой город имеет
повышенное значение в жизни современной цивилизации. В его развитии заложены условия, которые усиливают асимметрии в обществе, поскольку такие
254
Р. 1932 г., советник британского правительства по городскому планированию, 1991–
1994 гг. – член специальной комиссии по городскому развитию, 1998–1999 гг. – профессор
Лондонской школы экономики. Холла считают основателем концепции промышленного зонирования.
255
Hall P. The World Cities. – London: Weidenfeld & Nicolson (First ed. 1966), 1983.
164
города непропорционально развивают себя за счет падения относительного
значения многих других населенных пунктов. Следовательно, само по себе существование понятия «мировой город» уже нацеливает понимание развития
цивилизации в противоречиях и с учетом кризисных процессов, которые при
отсутствии механизмов компенсации сложившихся асимметрий ведут к ее разрушению. С позиции предложенной нами теории репродукции финансовых
центров основные движущие силы такой компенсации заложены в деятельности самих мировых городов. Именно там не только фокусируется подавляющая
часть финансового капитала, собранного как в крупных городах, так и на мировой периферии, что, безусловно, ведет к нарастанию асимметрий. С другой стороны, финансовые центры выступают в качестве своеобразных зеркал, фокусирующих, отражающих и рассредоточивающих капиталы по периферии, что
требуется для поддержания равновесия всей системы.
Итак, до начала изучения проблемы глобализации и появления термина
«глобальный город» развивалось учение о мировых городах (world city). Понятие
«мировой город» изначально использовалось для обозначения уникального культурного, исторического и религиозного значения Рима, Парижа, а также Лондона,
Вены, Мадрида и ряда других столиц бывших империй. Глобальный город – это
город, который считается важным узловым центром в глобальной экономической
системе (пространстве). Определение глобального города в основном сделано с
позиции экономической географии и урбанистики и строится на идеях глобализации с позиции локализации и строгой иерархии основных процессов, связанных
с формированием глобальных финансовых и торговых систем и культурного наследия. Нередко к данным системам в отечественной литературе подключают
также политические и социально-культурные системы. В рамках таких функций
выделяется тот или иной город. Наряду с термином «глобальный город» встречаются термины: «мировой город», «Альфа-город» («Бета-город» – второй уровень глобализации, «Гама-город» – третий уровень), «мировой центр», «мегагород», которыми иногда подменяют основной термин. Однако чаще посредством такого разнообразия названий подчеркивают то или иное качество, особенность или назначение города. Исторически исходным для определения глобального города был подсчет бизнес-встреч, деловых переговоров, заключенных контрактов, т.е. рассматривалось чисто экономическое назначение города с внешней
направленностью. В соответствии с этим определялись его функции.
Термин «глобальный город» впервые был использован Саскией Сассеном
в её работе The Global City (1991 г.) применительно к Лондону, Нью-Йорку и
Токио. Новый термин противопоставлялся термину «мегаполис» 256. Однако
256
Термин впервые был использован Освальдом Шпенглером в 1918 г. в книге «Закат Европы» и Льюисом Мамфордом в книге 1938 г. «Культура городов, в которой описывалась первая стадия городского социального упадка, в дальнейшем Жан Готтман в 1957 г. при помощи
данного термина опила городское развитие на восточном побережье Северной Америки от
Бостона до Балтимора, включая Вашингтон. Термин обозначает наиболее крупную форму
расселения, образующуюся при срастании большого количества соседних городских агломераций. В англосаксонской литературе под мегаполисом понимается кластерная сеть городов
с населением от 10 млн чел. (Cities: Capital for the New Megalopolis // Time magazine, November 4, 1966. Retrieved on July 19, 2010; http://www.bnet.com/2403-13070_23-192951.html).
165
считается, что термин «мировой город» имеет более длительную истории и
восходит к описанию Патриком Геддес в 1915 году городов с непропорционально высоким количеством бизнес-встреч. Тем не менее, фактически людность и значимость городов, в том числе, глобальных, в значительной степени
определяют их агломерации.
С формальных позиций в крупнейший в США мегаполис, расположенный
на восточном побережье страны с населением свыше 50 млн чел., входят четыре мировых центра – Нью-Йорк, Бостон, Вашингтон и Филадельфия. К мировым центрам тяготеет также Балтимор (находится между Филадельфией и Вашингтоном и расположен ближе к последнему), а еще южнее находится новый
быстро растущий мировой центр – Майями. Между всеми финансовыми центрами существует развитая система коммуникаций, взаимной торговли и финансовой деятельности. Жить в Вашингтоне, а работать в Нью-Йорке для многих деловых людей становится нормой. В результате выделяются новые качества развития финансовых центров – они рассматриваются не только как узкозамкнутые территориальные пространства – город в городе, но и как обширные
городские образования, городские сети. Тем не менее, в данной книге под финансовыми центрами понимаются, прежде всего, достаточно ограниченные городские пространства, в которых находятся основные учреждения, связанные с
международным финансовым бизнесом, т.е. даже не весь город, привычно называемый мировым финансовым центром, а его небольшая часть, связанная с
глобальным бизнесом, включая биржу, которая чаще всего выступает своеобразным катализатором финансовой коммерции и вокруг которой она и располагается.
Американские мегаполисы изучает специальная организация «Америка
257
2050» , которая представила лист 11 мегарегионов в США и Канаде 258. Особое
внимание в развитии мегарегионов уделялось вопросам концентрации капитала, что рассматривалось как основной фактор развития территорий. Существует
достаточно много исследовательских центров, специально изучающих мегаполисы. Среди них выделяется Институт городского развития Бостона и Институт
городского развития в Виржинии 259. Среди прочего данные организации изучают процессы концентрации финансового капитала и влияние этого фактора
на городское пространство. В частности, под руководством Роберта Ланге и
Даут Дейвала в июле 2005 г. были обстоятельно обследованы основные мегаполисы США и Канады, а в 2007 г. 20 мегаполисов были сгруппированы в
10 мегарегионов на основе ими разработанной модели мегаполисов 260.
В Китае сформировалось три крупнейших мегаполиса:261 в дельте реки
Янтзи (Yangtze), в дельте реки Жемчужной (Pearl) и на восточном побережье
257
Спонсируется фондами Рокфеллера и Форда.
http://www.america2050.org/megaregions.html
259
http://www.mi.vt.edu/uploads/megacensusreport.pdf
260
http://www.surdna.org/usr_doc/The_Rise_of_the_Megapolitans
261
Report on Chinese Cities Comprehensive Competitiveness // The International Institute for
Urban Development released the report during the recent 2008 China City Forum Summit in
Beijing. – 2008.
258
166
страны (Bohai Sea rim area). За последние 30 лет среднегодовой темп роста урбанизации в стране составил 27% (происходило ускорение урбанизации: в
1980-х гг. 17,9%, в конце 1990-х гг. 30% и начиная с 2007 г. – свыше 40%). В
трех мегаполисах проживало 25,5% населения страны, производилось 46,5%
ВВП и 49,9% промышленной продукции, оказывалось 51,3% услуг и делалось
77% экспорта. Они же привлекли 93,7% зарубежного капитала и 57,3% инвестиций в научно-исследовательские работы и новые технологии. Согласно данным Международного института городского развития (Пекин, Китай), три мегаполиса будут и в дальнейшем играть ведущую роль в социально-экономическом развитии Китая. В ближайшие годы их вклад в ВВП страны возрастет
до 70%262. Так, превращению Чэньчжэня в мировой финансовый центр (мегаполис на восточном побережье страны) способствовало то, что он находился
напротив Гонконга.
Первая попытка составить список глобальных городов была осуществлена в 1998 году группой урбанистов, социологов и экономистов, которые создали «исследовательскую сеть глобализации и Мировых городов» (Великобритания). В дальнейшем в данном направлении стали работать и многие другие исследователи и центры, усилиями которых были созданы различные методики
подсчетов, но все они сводились, в конечном счете, к набору баллов по трем
вышеуказанным основным критериям.
Статус глобального города считается престижным, и многие исследователи пытались классифицировать и рейтинговать города, посредством, например,
выделения и разграничения понятий «глобальный город» и «не глобальный город», а в ряду глобальных городов по уровню «глобальности» или «глобализации».
Существуют различные критерии, призванные характеризовать уровень
«глобализации» города, позволяющие отличить его от других городов и определить место каждого конкретного города в ряду глобальных городов. Все они
сводятся, по сути, к характеристикам экономической, политической и социально-культурной жизни и определению качества жизнедеятельности. Все критерии учитывают уровень космополитической направленности города, его интернациональные связи в экономической, политической, социально-культурной
сферах. В 1886 г. первым городом с позиции контролирования глобального
бизнеса был рассмотрен Ливерпуль (Великобритания). Город был выбран, поскольку на момент изучения обращавшиеся в городе заморские активы во много раз превышали внутренние ресурсы. Менее чем через сто лет, с 1970-х гг. Ливерпуль превратился в депрессионный город, к которому в дальнейшем добавился Манчестер, а по ту сторону океана к началу 1990-х гг. Детройт и несколько в меньшей степени Плимут. В первой половине прошлого века Детройт
и Плимут занимали лидирующие позиции и были своеобразными имиджами
деловой активности США, свидетельствами автомобилестроительной и металлургической мощи страны. В прошлом веке Ливерпуль от финансового центра
перешел в разряд умирающих городов. Однако уже в новом веке появились но262
People’s Daily. 15.05.2012 // http://www.p5w.net/english/headlines/200811/t2033745.htm
167
вые стимулы, которые способны оживить его жизнь. В результате повысился
экономический рост, и город стал не терять, а прибавлять жителей. Однако былая торгово-финансовая слава к нему так и не вернулась.
Несмотря на постоянный интерес к проблемам глобализации жизни портовых городов термин «глобальный город» приобрел современное значение
лишь в 1990-х годах.
Основные критерии глобального города:
1. Экономическая активность:
- биржи (особенно фондовые), штаб-квартиры многонациональных корпораций, место нахождения финансовых институтов, юридических и аудиторских фирм, которые имеют влияние на мировую экономику;
- значительные капиталы, обращающиеся в городе: городской бюджет,
финансовые и товарные рынки;
- фондовые индексы, которые принимают во внимание в других странах;
- уровень рыночной капитализации компаний;
- обеспеченность финансовыми услугами, количество банковских отделений, бухгалтерских фирм, финансовых консультантов и т.п.;
- стоимость жизни, уровень благосостояния населения, количество миллиардеров.
2. Политическая сила:
- активное участие в международной жизни и мировой политике, возможность воздействия на мировые события. Например, Берлин, Вашингтон,
Лондон, Мехико, Москва, Париж, Пекин, Рим, Токио – главные столицы мирового или регионального влияния;
- штаб-квартиры международных организаций: мировые и региональные
финансовые и другие организации такие, как Мировой банк (Вашингтон), Международный валютно-финансовый фонд (Вашингтон), Европейский центральный банк (Франкфурт), региональные международные финансовые организации, центральные государственные банки, международные государственные
институты;
- значительное население и высокая его плотность (центр города типично
несколько миллионов человек);
- разнообразный демографический состав населения, мобильность, социальная активность.
3. Социально-культурная значимость и высокое качество жизни:
- узнаваемое название города, не требующее расшифровки места нахождения (страны, региона);
- известные институты культуры: музеи, опера и балет, театры, оркестры,
кинематографические центры, фестивали, парады, праздники, ночная жизнь,
международные музыкальные, театральные и другие культурные события;
- известные средства массовой информации (например, ББС, СНН, Рейтер, Блумберг, Франс-Пресс, Нью-Йорк таймс, Итар-ТАСС) ;
- сильное спортивное сообщество, включая главные спортивные сооружения, известные спортивные команды или спортивные лиги, способность или
прошлый опыт организовывать международные спортивные события, такие как
168
Олимпийские игры, мировые или крупные региональные спортивные мероприятия;
- образовательные и научные институты: университеты, входящие в высшие рейтинги ведущих мировых образовательных учреждений, значительное
число учащихся из-за рубежа, известные исследовательские учреждения;
- паломничество к мировым религиозным центрам (например, Мекка, Иерусалим, Рим, Париж, Санкт-Петербург);
- памятники и достопримечательности включенные в мировое историческое и культурное достояние;
- туристические достопримечательности (Дисней-ленд, популярные аквапарки и т.п.);
- город в качестве объекта интереса художников, средств массовой информации, съемок фильмов, литературы, журнальных и газетных статей, документарных киносъемок;
- заметная роль экспатриантов в экономической жизни (развитое социально-культурное взаимодействие иностранцев и местного населения);
- частое упоминание города в исторических исследованиях, символах,
представлениях;
известные высотные здания (например, самые высокие небоскребы в Чикаго, Куала-Лумпур, Гонконге, Дебае).
4. Качество жизни:
- высокое качество жизненных стандартов, жилья, пищи, воды и т.п.;
унифицированное действие и применение этих стандартов;
- передовые и надежные учреждения здравоохранения, известные медицинские центры и лаборатории;
5. Инфраструктурное обеспечение:
- передовые транспортные системы, включая несколько магистралей, позволяющих ездить без светофоров и перекрестков, большое число городских
сетей, предлагающих разнообразные способы внутригородского перемещения
(метро, легкое наземное метро, трамваи и т.п.) и удобные пересадки на различные виды транспорта, достаточное наличие парковочных мест;
- значительные и популярные массовые транзитные системы (крупные
морские порты, аэропорты, железнодорожные вокзалы, автобусные вокзалы со
значительным пассажирским и/или грузовым потоком);
- передовая коммуникационная инфраструктура, на которую может положиться современные транснациональные корпорации (фибро-волоконная
связь, Wi-Fi сети в государственных учреждениях, вокзалах, аэропортах, ресторанах), надежная мобильная связь и другие высокоскоростные и широкополосные средства связи (например, Токио и Сеул известные как мировые столицы
цифровой и высокотехнологичной связи);
- развитая городская телефонная сеть и почтовая связь, удобная связь с
аэропортами, железнодорожными станциями и т.п., минимизация транспортных
пробок, доступности и безопасность воды, безопасность транспорта, улиц, наличие парков около мест работы и жилья, библиотеки, надежная работа полицейских и т.п.
169
Индекс глобальных городов (Global Cities Index) публикуется раз в два
года. Первое подобное исследование проводилось в 2008 году. Тогда обследованию подлежало 60 городов. В настоящее время рейтинг насчитывает 66 городов с населением более 1 млн человек. Все города, охваченные исследованием,
оценивались по 25 деловым, социальным, информационным, культурным и политическим критериям, сгруппированных в пять главных категорий. Global
Cities Index отражает «уровень глобальности городов» – то есть влияние крупных городов на цивилизацию, которое рассчитывается по пяти главным направлениям263:
1. Уровень деловой активности.
2. Человеческий капитал.
3. Информационный обмен.
4. Культурный уровень.
5. Политический вес.
Согласно данным Chicago Council on Global Affairs, Нью-Йорк и Лондон
остаются безусловными мировыми лидерами глобальных городов. Тем не менее, за последние 10–20 лет многие города развивающихся стран усилили конкурентные позиции и бросили вызов старым центрам. Новое издание индекса
было опубликовано 2 апреля 2012 г. финансовым информационным агентством
новостей Блумберг. Первая десятка городов выглядит следующим образом:
Нью-Йорк, Лондон, Париж, Токио, Гонконг, Лос-Анджелес, Чикаго, Сеул,
Брюссель и Вашингтон. По сравнению с 2010 г., когда проводилось предыдущее исследование, ведущую десятку покинули Сингапур и Сидней, на их место
пришли Брюссель и Вашингтон. Нью-Йорк и Лондон продолжают оставаться
мегаполисами с самым высшим уровнем глобализации. Тройку лидеров замыкает Париж, который поднялся на одну строчку по сравнению с рейтингом
2010 г., опередив Токио. Эти города заметно опережают по уровню глобализации остальные мегаполисы, входящие в первую десятку рейтинга. Москва в
этом рейтинге занимает 19 место, заметно улучшив свои позиции (в прошлом
рейтинге 25 место). В основе улучшения рейтинга Москвы находится рост деловой активности и улучшение информационного обмена. С позиции культурной привлекательности город находится на пятом месте в рейтинге. В этом рейтинге отсутствует Санкт-Петербург, поскольку по нему не проводились соответствующие измерения 264.
Существует также альтернативный глобальным городам рейтинг, он так
же, как и уже в вышеотмеченном рейтинге, к ведущим городам относит Лондон
(Альфа++), Нью-Йорк (Альфа++), Токио (Альфа +) и Париж (Альфа+), которые
со значительным отрывом опережают другие города. На 18 месте в это рейтинге находится Москва (Альфа), на 70 – Киев (Бета), на 135 – Алма-Ата (Гамма),
на 139 – Санкт-Петербург (Гамма)265.
263
The 2008 Global Cities Index // Foreign Policy. – April 9, 2012.
2012 Global Cities Index and Emerging Cities Outlook. – A.T. Kearney Korea, Inc. – 2012.
265
The World According to GaWC 2011 // http://www.lboro.ac.uk/gawc/world2011.html
264
170
Первое исследование, в котором сравнивались мировые города и мировые финансовые центры, было проведено в 1981 г. Говардом Ридом266. Он
предложил мультивариационный анализ по 9 банковским и финансовым показателям и сравнение с соответствующими культурными, экономическими, географическими и политическими факторами развития 76 городов (в дальнейшем
расширил их круг до 80) в 40 странах за период 1900–1980 гг. В результате Рид
определил пять иерархических уровней финансовых центров:
1. Супернациональный финансовый центр (Лондон).
2. Супернациональные финансовые центры первого порядка (Нью-Йорк
и Токио).
3. Супернациональные финансовые центры второго порядка (например,
Амстердам).
4. Мировые финансовые центры (29 городов).
5. Принимающие мировые финансовые центры (39 городов).
В 1998 г. английский журнал Экономист провел обзор финансовых центров (под названием «Столицы капитала»), в котором было отмечена возрастающая поляризация силы между такими финансовыми центрами как Лондон,
Нью-Йорк, Гонконг, Париж, Франкфурт и Сингапур, которые были названы
«столицами капитала», и остальными финансовыми центрами 267. В следующем
году Сассен опубликовал статью с таким же громким заголовком «Столицы капитала»268.
На первом этапе инициативу в исследовании глобальных и финансовых
городов взяли географы и урбанисты. Так, группой географов был проведен
анализ глобальных городов, в который также были включены и финансовые
показатели269. В дальнейшем данные исследования были продолжены и в настоящее время имеются различные методики сравнительного анализа глобальных городов с включением финансовых показателей.
Существуют методики, которые имеют сугубо прикладной характер. Они
позволяют обывателям сравнивать города при поиске новых мест жизни. Например, «метод Шперлинга»270 предлагает проводить сравнение по 11 различным критериям271. Каждый критерий включает: человеческий капитал, стоимость жизни, экономику, домовладения, здравоохранение, преступность, климат, образование, транспорт, религию и реализацию прав на голосования. Каждый критерий имеет целую массу своих показателей. Например, критерий
«домовладение» включает следующие показатели: средней стоимости домов,
266
Reed H C () The Preeminence of International Financial Centers. – New York: Praeger, 1981.
A survey of international financial centres – capitals of capitals // The Economist. – 9 May,
1998. – P. 3-46.
268
Sassen S Global financial centres // Foreign Affairs. – 1999. – № 1 (78). – Р. 75-87; Short J.R.,
Kim Y-H. Globalization and the City. – Harlow: Longman, 1999.
269
Beaverstock J.V., Smith R.G., Taylor P.J. A Roster of World Cities. Research Bulletin. – 1999. –
№ 6 (16). – Р. 445-458 // http://www.lboro.ac.uk/gawc/rb/rb5.html
270
How to Use Sperling's Comparison Tool to Compare Cities // http://video.about.com/
moving/How-to-Use-Sperling-s-Comparison-Tool-to-Compare-Cities.htm
271
www.bestplaces.net
267
171
изменение стоимости за определенный промежуток времени, количество домов
выставленных на продажу, среднее время реализации, размер домовладении,
средний доход домовладельцев, национальный состав, образовательный ценз,
времени на транспорт и способ поездки на работу (пешком, велосипедом, общественным и личным транспортом), средний возраст, соотношение мужского
и женского населения, количество детей в семье и т.п. Дело в том, что по каждой из приведенных категорий в США имеется достаточно большая наработанная за длительный период времени система показателей, например, в НьюЙорке – за последние почти 40 лет, в Сакраменто – за 25, т.е. практически каждый город имеет систему показателей, которые можно сравнивать по методу
Шперлинга и соотносить все показатели со среднестатистическими по стране
как в целом, так и по каждой группе. Причем, все показатели приводятся в динамике и практически в режиме on-line.
В результате анализа показателей было установлено, например, заметным
трендом в США является перемещение населения с севера на юг – в более благоприятные климатические условия. В результате растет деловая активность, в
первую очередь, в более южных городах. Следовательно, северные города для
того, чтобы выдержать конкурентную борьбу за качественную рабочую силу и
креативных предпринимателей должны больше прилагать усилий. Так, для
Бостона разрабатывается специальная система, компенсирующая потенциальную возможность потери элитной, наиболее активной части населения. Среди
мер компенсации выделяется культурная и образовательная составляющие, что
позволяет повысить заинтересованность наиболее активной части населения
оставаться в Бостоне 272. В целом роль культурного капитала в привлечении финансистов и профессионалов, обслуживающих движение капитала существенно
возрастает.
Рассмотренные нами примеры относятся к общим характеристикам
больших городов, в которых финансовый аспект является всего лишь одним в
ряду целого ряда прочих обстоятельств, с большим или меньшим акцентом в
сторону финансов. И только в понятии «мировой финансовый центр» определяющей является финансовая направленность. Дело в том, что глобальных, мировых и альфа, бета, гама городов больше, чем мировых финансовых центров.
Только последние представляют собой своеобразные сливки в системе больших
городов, и в них максимально реализуются не только финансовые, но и другие
из отмеченных выше глобальных характеристик.
Поиск определенности понятия
Финансовые центры – высшая форма пространственной локации современного капитала. В данном определении содержатся два важных обстоятельства: капитал и место его нахождения. Все что касается места, то здесь масса
разно-порядковых явлений, основная часть которых относится к жизни города с
его качеством и уровнем жизни, бытом, коммуникациями, архитектурой, удоб272
Glaeser Ed. Economics of Cities // http://www.youtube.com/watch?v=nOPlGLxqlww
172
ствами, климатом, природой, культурной средой, образованием. Капитал в экономическом науке имеет вполне определенное звучание и в нашем случае он
соотносится с таким его видом как финансовые капитал и связанные с ним
рынки и институты. Важной особенностью финансовых центров является то,
что их капиталы и институты юридически не закреплены и формально самостоятельны. Кроме того, отсутствуют нормы государственного и международного регулирования пространственного размещения ссудного капитала. Тем не
менее, финансовые центры получают вполне осязаемое, заметное и определяемое в соответствующих понятиях развитие. Основными их звеньями являются
географические и организационно-урбанистические формы концентрации
ссудного капитала, а классическими видами – мировые финансовые центры.
Они выступают важным геополитическим результатом функционирования финансовых рынков. Следовательно, мировые финансовые центры включают в
себя как экономическую, политическую, социально-культурную, так и пространственную, градостроительную форму развития ссудного капитала.
Оборот капиталов в Нью-Йорке, Лондоне, Гонконге или Шанхае, в Москве или Санкт-Петербурге находится в разных условиях, масштабы и уровни
развития его разные. Везде неодинаковая городская, культурно-бытовая, хозяйственная, законодательная, рыночная среда, которая оказывала и продолжает
оказывать воздействие на пространственную организацию финансовых рынков
и финансовых посредников. Дело не столько в уровнях развития капитала и
степени его привлекательности для иностранцев или в силе капитала. Более
важными обстоятельствами являются закономерности, тенденции, мотивы и
интересы, которые действуют с железной необходимостью. Они охватывают
как экономические, так и урбанистские, культурные и географические преимущества той или иной местности, что неизбежно закрепляется в традициях, обычаях и юридических законах, которые могут способствовать или тормозить развитие центров. Нередко удобства и комфорт, наличие квалифицированных и
инициативных организаторов, благоприятная среда обитания служили решающими факторами для становления финансовых центров. И вполне естественно
относительно избыточный капитал служил катализатором для финансовой привлекательности отдельных городов для тех, кто искал источники дополнительных финансовых ресурсов. Однако отсутствие целого комплекса условий, благоприятных для концентрации капитала, вело к его оттоку в более привлекательные места. Например, в 1970–1980-х гг. долларовые доходы нефтедобывающих стран не нашли внутреннего применения и поступили на европейские
финансовые рынки. Другим примером может служить появление в 1970-х гг.
рынка евродолларов, когда в США было неблагоприятное законодательство по
отношению к обращению зарубежных авуаров резидентов. Тогда свободные
капиталы американских транснациональных корпораций получили более благоприятную законодательную среду в Европе. В дальнейшем, когда американское законодательство смягчилось по отношению к таким капиталам, рынок евродолларов в основных финансовых центрах Европы сохранился, поскольку
там были условия для дальнейшего его развития. США так и не смогли вернуть
капиталы и утерянные позиции не восстановились.
173
Согласно британскому Глобальному рейтингу финансовых центров первая десятка мировых финансовых центров включает: Лондон, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур, Шанхай, Токио, Чикаго, Цюрих, Сан-Франциско, Торонто
(Москва в этом рейтинге занимала 61−ю, а Санкт-Петербург – 71-ю позицию)273. Существуют и другие рейтинги мировых финансовых центров, в которых каждый город оценивается по определенным балам с позиции привлекательности для капитала и масштабов финансовых операций. Перелив капитала
между странами выступает материальной предпосылкой для выделения особых
мест, где совершаются основные операции, сосредотачиваются ведущие рынки,
концентрируются крупнейшие институты и появляются лучшие профессионалы, обеспечивающие оборот капитала.
Ввести в оборот не только экономические, но и социально-культурные и
географические измерения ссудного капитала означает сначала обратиться к
«материальной» проблематике городов, не столько городского хозяйства,
сколько насыщающих его финансовых институтов и, отталкиваясь от неё, добавить к социально-культурной сфере трудности и неясности, которые связаны с
обществом. Предлагается новый ракурс изучения ссудного капитала в сочетании с проблемами его урбанизации, что позволяет поставить вопрос мировых
финансовых центров в ряду с мировыми финансовыми рынками и финансовыми институтами, но выделив его в особую тему. Финансовая асимметрия и социально-культурная неоднородность финансовых столиц оказывали влияние на
формирование институтов администрирования и управления. В результате
складывалась система асимметричной власти как на государственном уровне,
так и на уровне капитала – это еще одна специфическая черта финансовых центров.
Каковы же были предпосылки и условия возникновения финансовых центров? Каким было их общее окружение? Почему они появились? Известно, что
финансовые центры первоначально возникли в Европе, в XIX веке. В дальнейшем пальма первенства в этой сфере перешла Америке. Но вскоре Европа во
многом восстановила свои позиции. В последнее время появились новые финансовые центры. Они были совершенно разными, часто не похожими друг на
друга. Возникает вопрос: в чем заключаются отличия и как они возникли? Но
многое объединяло разные центры. Что лежит в основе их появления, исчезновения и возрождения? Ответы на последние два вопроса чрезвычайно важны
для выяснения условий становления мировых финансовых центров в России.
Чтобы ответить на целый комплекс поставленных нами вопросов необходимо
сначала определить мировые финансовые центры, показать их значение для
финансового рынка и мировой экономики.
Мировой финансовый центр представляет собой ведущую форму пространственной (географической) организации основных финансовых рынков,
место сосредоточения штаб-квартир крупнейших корпораций, филиалов зарубежных финансовых институтов и основных бирж. Космополитическая направ273
The Global Financial Centres Index 10 – September 2011 // Financial Cetres Futures. – Long
Finance – No 3. 2011. Table 1. – P. 4-5.
174
ленность капитала определяет интересы и мотивы функционирования МФЦ.
Поэтому МФЦ можно определить как глобальный город, в котором сосредоточены транснациональные компании и международный бизнес, поскольку там
имеется глобальный финансовый рынок и транснациональные финансовые институты, работающие по принципам сетевой экономики, а все участники процесса обеспечены соответствующим качеством жизни.
Основное значение мировых финансовых центров сводится к следующим
трем основным моментам:
1. Снимают ограничения с национальных рынков. Финансовые центры
помогают преодолевать узость национальных капиталов и раздвигают
масштабы местных финансовых рынков. МФЦ расширяют емкость
местного финансового рынка путем установления связей между национальными финансовыми рынками и формирования глобального
финансового рынка, в рамках которого они выступают узловыми
пунктами движения капитала. Важным направлением устранения ограничений с движения национальных капиталов является то, что финансовые центры позволяют уклоняться от активного государственного надзора и уводить многие операции за рубеж и в тень.
2. Ускоряют оборот капитала. Финансовые центры обеспечивают ускорение оборачиваемости капитала просто за счет большей множественности участников, размеров рынка, лучшей его организации и постпродажного обслуживания. В результате происходит рост доходности
капитала, повышается эффективность его обращения и усиливается
его воздействие на экономический рост в силу большей отдачи и более
широкой возможности выбора оптимальных направлений вложений.
3. Повышают ликвидность. Повышение ликвидности капитала происходит за счет кросс-рыночного и более широкого институционального
его перераспределения. Большая множественность участников, разнообразие интересов, повышенный спрос и предложение стимулируют
рост ликвидности.
Большое значение приобретают связи центров и свободное движение капитала между ними. МФЦ могут служить как для преодоления отдельных барьеров на пути движения капитала – разрешать противоречия, связанные с ограниченностью и недостаточной ликвидностью отдельных компаний и рынков, а
также перераспределять риски, расширять сферу интересов и поле деятельности капитала. Однако в ходе кризисов данные преимущества нередко превращаются в недостатки. Повышенная подвижность рынка способствуют его волатильности, многообразные связи между институтами, рынками и финансовыми
центрами ведут к быстрому глобальному распространению неплатежей и банкротств. Мировые финансовые центры ускоряют перелив проблем из одних
центров в другие, что ведет к втягиванию мирового финансового рынка в фазу
кризиса. В целом МФЦ оказывают прямое и косвенное воздействие на мировую
экономику и национальные хозяйственные системы. Выгоды от прямого воздействия связаны с ростом занятости в городах, повышением доли высококвалифицированного труда, ростом профессионального и культурного уровня го-
175
родов. Негативное влияние определяется высокой восприимчивостью к колебаниям на мировом финансовом рынке и в других центрах. Косвенное воздействие МФЦ выражается в способствовании роста фиктивного и виртуального капитала по отношению к реальному капиталу страны. В ходе кризисов фиктивные капиталы по сравнению с материальными активами более уязвимы к колебаниям. МФЦ самым непосредственным образом связаны с экономическим
ростом страны базирования и мирового хозяйства. Они являются проводниками
дальнейшей глобализации хозяйства.
Измерять масштабы деятельности мировых финансовых центров можно
различными способами. Среди количественных параметров выделяются следующие:
1. Объем финансового рынка, размер биржевой торговли, число листингуемых компаний и их зарубежная принадлежность, количество котируемых на биржах продуктов.
2. Число и активы транснациональных финансовых учреждений, расположенных в каждом конкретном центре.
3. Доля финансовых центров в производстве валового внутреннего продукта стран базирования и доля занятых в финансовом секторе центров в общем количестве занятых в городе и стране.
Мировые финансовые центры является следствием открытости экономики и нацеленности экономической системы на максимальное участие в мирохозяйственных связях и международном разделении труда. Финансовый рынок и
отсутствие валютных ограничений на движение капитала являются определяющими условиями для развития мировых финансовых центров. За счет открытости финансового рынка и формирования в стране МФЦ создаются предпосылки для ускорения экономического роста и социально-экономического
развития. Несмотря на общие требования валютно-финансовой свободы, государственное воздействие на мировые финансовые центры становится решающим фактором их развития. За последние четверть века появился целый ряд
финансовых центров, создание которых во многом было подготовлено государством. Наряду с благоприятной рыночной конъюнктурой непосредственное
участие в создании финансовых центров в нефтедобывающих странах (Катар в
списке мировых финансовых центров занимает 30 место, Дебаи – 36, Бахрейн –
55), а также в Китае (Шанхай – 5, Пекин – 19 и Шеньжень – 25) принимало государство. Основная масса оффшорных зон была создана государством: Джерси (в списке мировых финансовых центров занимает 21), остров Мэн (40), Британские Виргинские острова (45), Каймановы острова (46). Во всех этих случаях государство удачно воспользовалось рыночными потребностями, усилило их
действие или подготовило условия для их более полной реализации. Государство играет также важную роль в сохранении привилегированного положения
классических финансовых центров. В Лондоне и Нью-Йорке для повышения
конкурентных позиций своих финансовых центров созданы специальные подразделения, которые проводят мониторинг, разрабатывают стратегию и тактику, предлагают и реализуют меры государственного их регулирования.
176
Последствия функционирования мировых финансовых центров для национальных экономик и мирового хозяйства не однозначны. С одной стороны,
для страны базирования центр способствует развитию местной экономики, делает ее более привлекательной для капитала, способствует экономическому
росту, полнее интегрирует национальную экономику в мировое хозяйство. С
другой стороны, космополитическая направленность финансового капитала отрывает его от национальных интересов и потребностей. Кроме того, ориентация
на финансовые центры может привести к нарушению пропорций между реальным и финансовым секторами, что способно усиливать кризисные потрясения и
зависимость национального хозяйства от мирового движения капитала. МФЦ
способны вызвать структурные диспропорции в национальном хозяйстве, переоценить роль и значение финансовых составляющих в его развитии и поставить
под сомнение необходимость развития базовых и инновационных отраслей хозяйства.
Основными причинами появления мировых финансовых центров являются следующие:
1. Распределение избыточного капитала. Относительно избыточный капитал распределяется неравномерно и сосредотачивается в определенных местах. Предложение капитала привлекает спрос. Поскольку в
финансовых центрах сосредоточены спрос и предложение, то туда
устремляются новые относительно избыточные капиталы из других
стран в поиске выгодного размещения.
2. Инфраструктурное обеспечение. Наличие инфраструктурного обеспечения способствует привлечению необходимых капиталов и кадров.
3. Благоприятная среда обитания, стабильные и привлекательные законы, высокий уровень рыночных свобод, соответствующее социальнокультурное. Общая законодательная, бытовая и социально-культурная
среда, привлекательное городское пространство притягивают людей и
капиталы.
Финансовый центр действует по тому же принципу, что и банк, который
аккумулирует разрозненные капиталы, в разнообразные финансовые учреждения. Однако центр, с одной стороны, привлекает капиталы не в конкретные финансовые учреждения, а в определенные места, в которых происходит перераспределение поступивших капиталов между различными банками, страховыми и
инвестиционными компаниями, фондами и биржами. С другой стороны, центры, привлекают клиентов, которым необходимы данные капиталы. Кроме того, они осуществляет надежное высококвалифицированное и относительно дешевое сопутствующее обслуживание как капитала, так и непосредственно лиц,
занятых организацией его оборота. МФЦ отличается от банка тем, что отсутствует четкая юридическая форма его закрепления, и действуют он скорее как набор разнообразных юридически самостоятельных финансовых посредников,
предприятий финансовой инфраструктуры и различных вспомогательных учреждений. Капитал интересует высокий уровень его отдачи и надежность финансовых институтов. Основными условиями концентрации капитала в определенных местах являются следующие: комфортность его обращения, определенные привилегии, надежность обращения и высокая доходность.
177
Географическое распределение капитала можно рассматривать с трех основных сторон: предпочтений капитала, уровней развития стран и, связанные с
этим, их дифференциации. Первая характеризует причины выбора капиталом
тех или иных мест размещения, вторая – территориальный результат такого
выбора, третья – неравномерность и своеобразие страноведческого разделения
труда, присущее капиталу, как и другим сторонам человеческой деятельности.
Но над всеми тремя позициями возникает и становится определяющей четвертая – финансовый рынок. Она их объединяет и прагматично структурирует в
порядке определенных экономических отношений, финансовых институтов,
торговых инструментов, финансовых технологий и специалистов, способных
задействовать имеющиеся финансовые возможности и извлечь выгоду из операций и сделать их привлекательными для всех участников рынка.
Вопросы выбора капиталом направлений и узловых мест движения связанны с мотивами и интересами участников финансового рынка. Расстановку
финансового капитала определяют его рынки, закрепленные за определенными
территориями. Она отражает результат оборота не только денежного, но и материального богатства. Причем территориальное оформление финансовых
рынков по странам является лишь одна часть проблемы. Другая – прямо вытекает из географического распределения капитала и закрепления его в тех или
иных местах – мировые финансовые центры.
Географическое распределение капитала легкодоступно наблюдению. В
нем нет застывших форм и категорий. Напротив, все подвижно и говорит об
этом движении. Переход горящих капиталов и основных игроков из Нью-Йорка
в Лондон в ходе рецессии, последовавшей за финансовым кризисом 2008 г., означал ни что иное как реакцию на меняющуюся обстановку и соотношение сил.
На изменение объемов, направлений и мест концентрации капитала влияют
разнообразные факторы, среди которых выделяются следующие:
1. Состояние экономики. Объемные показатели экономического развития
играют важную, но не решающую роль. Более важным является состояние финансового сектора, его способность генерировать накопление, привлекать капитал со стороны и направлять его в другие страны;
вводить новые финансовые технологии и инструменты.
2. Либерализация торговли и движения капитала. Данный фактор непосредственно связан с состоянием собственной валюты и уровнем свободы движения капитала. Для финансовых центров важную роль играет свободное обращение зарубежных финансовых инструментов и использование передовых финансовых технологий, а также способность
финансовых институтов организовывать оборот иностранной валюты
и ценных бумаг, деноминированных в иностранной валюте. Для НьюЙорка значение финансовых контрактов в иностранной валюте не
столь важно как для других финансовых центров, поскольку основной
оборот международных расчетов, инвестиций и кредитов происходит в
долларах. Многие неамериканские мировые финансовые центры
сформировались после того, как открылись для обращения долларовых
авуаров транснациональных корпораций и нефтедобывающих стран.
178
3. Структурная перестройка финансового рынка и финансовых посредников. Мировые финансовые потоки обслуживают движение товаров,
услуг и перераспределение денежного капитала между конкурирующими субъектами мирового рынка. Кроме того, они подают сигналы о
состоянии конъюнктуры, которые служат ориентиром для перелива
капитала.
Генезис капитала жестко привязан к рынку, где происходит его обмен, распределение, оборот. Рынок указывает пункты притяжения и отталкивания капитала, а также места его тяготения и концентрации. Более того, финансовый рынок,
с одной стороны, способствует объединению мировой экономики, с другой стороны, фрагментирует ее на составляющие – различные финансовые центры.
ГЛАВА 16. ВЛИЯНИЕ ПЛОТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ
НА НАСЫЩЕННОСТЬ КАПИТАЛОМ
Насыщение планеты капиталом следует за ее заселением. Правда, здесь
имеются и исключения. Нередко капитал в больших количествах направляется
в пустынные места для освоения месторождений (его привлекали нефть, газ,
золото, алмазы, уран). Но в данном случае происходит однонаправленное движение капитала – от инвестора к реципиенту – добывающему предприятию.
Нас же здесь интересуют места, которые одновременно являются и «производителями» и «потребителями» капитала, и их распределение в зависимости от
плотности населения.
Строго говоря, население, как инвесторы, покупатели недвижимости,
кредиторы и заемщики, клиенты банков, коллективно участвует в финансовой
жизни столиц капитала. Однако их участие косвенное и опосредовано деятельностью финансовых учреждений. А основными участниками рынка столиц являются институты и лишь отдельные финансисты принимают личное участие в
деятельности финансовых центров.
Плотность населения как фактор становления
денежно-торговых центров
Общие показатели роста населения в городах
Разработана целая система классификации крупнейших городов на следующие даты: 100-й год н. э., 1000-й, 1500-й, 1800-й, 1900-й и 1950-й год.274
Кроме того, Мэтт Розенберг предлагает своеобразный исторический ценз роста
городского населения за четыре тысячи лет 275 на базе исследования Тертиус
Шендлера, который по историческим документам подготовил таблицы роста
населения крупнейших городов мира, начиная с 3100 г. до н. э. Так, крупнейшие города с населением свыше 30 тыс. человек в Древнем мире имели:
274
275
См.: http://geography.about.com/library/weekly/aa011201a.htm
http://geography.about.com/library/weekly/aa011201a.htm
179
- Египет: Мемфис, Тебес, Аварис, Александрия;
- территория современного Ирака: Вавилон – Аккад, Лагаш, Вавилон; Ассирия – Найнвех; Чесифон; Багдад;
- Индия – Паталипутра (Патна);
- Китай – Чанган (Хайан);
- Рим.
Причем, выделялись самые крупные города – Вавилон с населением
свыше 200 тыс. человек, Чанган – 400 тыс. (позднее – 600 тыс. чел.), Рим –
450 тыс., Константинополь (Стамбул) – 500 тыс. чел.
В преддверии Средних веков, в 775 г. выделялся Багдад, население которого превышало 1 млн. чел. В Средние века крупнейшими города были Константинополь – от 500 до 700 тыс. чел.; особенно большое число крупных городов было в Китае Гуанчжоу, Кейфенг, Нанкинг и Пекин с населением от 432 до
672 тыс. чел. В 1710 г. в Пекине было 900 тыс. чел., а в 1800 г. – 1,1 млн чел., в
Лондоне в 1825 г. – 1,35 млн чел., в 1850 г. – 2,32 млн, в 1875 г. – 4,241 млн чел.276
10 крупнейших городов в 1500 г.
н/п
Город (страна)
количество населения (чел.)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Пекин (Китай)
Виджайанагар (Индия)
Каир (Египет)
Гуанчжоу (Китай)
Тебриз (Иран)
Константинополь (Турция)
Гаур (Индия)
Париж (Франция)
Ханчжоу (Китай)
Нанджинг (Китай)
672 000
500 000
400 000
250 000
250 000
200 000
200 000
185 000
150 000
147 000
10 крупнейших городов в 1800 г.
н/п
Город (страна)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Пекин (Китай)
Лондон (Великобритания)
Гуанчжоу (Китай)
Идо (Токио, Япония)
Константинополь (Турция)
Париж (Франция)
Неаполь (Италия)
Ханчжоу (Китай)
Осака (Япония)
Киото (Япония)
276
количество населения (чел.)
1 100 000
861 000
800 000
685 000
570 000
547 000
430 000
387 000
383 000
377 000
Chandler T. Four Thousand Years of Urban Growth: An Historical Census. – London: St. David's University Press, 1987.
180
10 крупнейших городов в 1900 г.
н/п
Город (страна)
количество населения (чел.)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Лондон (Великобритания)
Нью-Йорк (США)
Париж (Франция)
Берлин (Германия)
Чикаго (США)
Вена (Австрия)
Токио (Япония)
Санкт-Петербург (Россия)
Манчестер (Великобритания)
Филадельфия (США)
6 480 000
4 242 000
3 330 000
2 707 000
1 717 000
1 698 000
1 497 000
1 439 000
1 435 000
1 418 000
10 крупнейших городов в 1950 г . 277
н/п
Город (страна)
количество населения (чел.)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Нью-Йорк (США)
Лондон (Великобритания)
Токио (Япония)
Париж (Франция)
Шанхай (Китай)
Москва (СССР)
Буэнос-Айрес (Аргентина)
Чикаго (США)
Рур (Германия)
Калькутта (Индия)
12 463 000
8 860 000
7 000 000
5 900 000
5 406 000
5 100 000
5 000 000
4 906 000
4 900 000
4 800 000
Крупнейшие городские агломерации, 2005 г. 278
н/п
Города (страна)
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
Токио – Йокогама (Япония)
Нью-Йорк (США)
Сан-Пауло (Бразилия)
Сеул – Инчин (Южная Корея)
Мехико (Мексика)
Осака – Кебе – Киото (Япония)
Манила (Филиппины)
Бомбей (Индия)
Джакарта (Индонезия)
Лагос (Нигерия)
277
количество населения (чел.)
33 200 000
17 800 000
17 700 000
17 500 000
17 400 000
16 425 000
14 750 000
14 350 000
14 250 000
13 400 000
Largest Cities in the World. Most Populous Urban Agglomerations // Matt Rosenberg,
About.com Guide // citiesagglomerationslistspopulationsuperlatives
278
Demographia // http://geography.about.com/lr/cities/15346/1/
181
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
21.
23.
24.
25.
26.
Калькутта (Индия)
Дели (Индия)
Каир (Египет)
Лос-Анджелес (США)
Буэнос-Айрес (Аргентина)
Рио-де-Жанейро (Бразилия)
Москва (РФ)
Шанхай (Китай)
Карачи (Пакистан)
Париж (Франция)
Нагая (Япония)
Стамбул (Турция)
Пекин (Китай)
Чикаго (США)
Лондон (Великобритания)
Шенчжень (Китай)
12 700 000
12 300 000
12 200 000
11 789 000
11 200 000
10 800 000
10 500 000
10 000 000
9 800 000
9 645 000
9 000 000
9 000 000
8 614 000
8 308 000
8 278 000
8 000 000
Подсчет по другой методологии, 2005 г. 279
н/п Города (страна)
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
20.
22.
279
количество населения (чел.)
Токио (Япония)
Мехико (Мексика)
Сеул (Южная Корея)
Нью-Йорк (США)
Сан Пауло (Бразилия)
Бомбей (Индия)
Дели (Индия)
Лос-Анджелес (США)
Шанхай (Китай)
Джакарта (Индонезия)
Осака (Япония)
Калькутта (Индия)
Каир (Египет)
Манила (Филиппины)
Карачи (Пакистан)
Москва (РФ)
Буэнос-Айрес (Аргентина)
Дакка (Бангладеш)
Рио-де-Жанейро (Бразилия)
Пекин (Китай)
Лондон (Великобритания)
Тегеран (Иран)
34 100 000
22 650 000
22 250 000
21 850 000
20 200 000
19 700 000
19 500 000
17 950 000
17 900 000
17 150 000
16 800 000
15 550 000
15 450 000
14 850 000
14 100 000
13 750 000
13 400 000
13 100 000
12 100 000
11 950 000
11 950 000
11 800 000
Th. Brinkhoff: The Principal Agglomerations of the World, http://www.citypopulation.de, Oct.
1, 2005
182
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
32.
33.
34.
Стамбул (Турция)
11 400 000
Лагос (Нигерия)
11 000 000
Шенжень (Китай)
10 450 000
Париж (Франция)
9 900 000
Чикаго (США)
9 750 000
Гуанчжоу (Китай)
9 400 000
Чонгкинг (Китай)
9 200 000
Юан (Китай)
8 950 000
Лима (Перу)
8 500 000
Богота (Колумбия)
8 250 000
Вашингтон – Балтимора (США) 8 100 000
Нагая (Япония)
8 050 000
Данный перечень денежно-торговых центров за большой период времени
следует включить в предмет изучения отечественной финансовой науки, поскольку он позволяет строить динамические ряды, определять количественные
и качественные зависимости и делать соответствующие выводы о движении населения и концентрации денежной коммерции. Динамизм роста и денежноторговой активности наблюдался до 500-х годов н. э. в дальнейшем наступил
отход от завоеванных позиций и многие города уже никогда так и не смогли
вернуть ранее завоеванную славу денежно-торговых и кредитных городов. Постоянно менялись лидеры – сначала лидерство Востока и Юга было заменено
доминированием Запада и Севера, но потом опять победил Восток. В результате в списках крупнейших городских конгломераций преобладают не Европа и
Северная Америка, а другие континенты. Вслед за показателями роста населения городов обратимся к анализу связей плотности населения и количества жителей в городах с денежными транзакциями, с силой капитала.
География распределения населения и денег
Распределение населения и денег вынесено на авансцену научного анализа геополитических потоков капитала и размещения финансовых центров не
потому, что оно является главным, а потому, что оно практически не изучено. И
вместе с тем, позволяет заметить дополнительные стороны и свойства финансового капитала, которые раньше оставались за рамками исследования, – связать его географию с меняющейся численностью населения. Такой подход разрешает в дальнейшем перейти к рассмотрению вклада человеческого капитала в
финансовые центры.
Жизнь финансового капитала – это биржи и банки, финансовые рынки.
Изучить биржи и банки и связанные с ними акции, облигации, векселя, кредитные и дебетовые карты, кредиты и вклады, инвестиции и спекуляции – словом,
все, что служит промышленному, торговому и ссудному капиталу, осуществляет денежную смазку материального оборота, – не единственный способ ощутить его повседневное существование. Количественно финансовые рынки выражены в цифрах – объемах торгов теми или иными финансовыми инструмен-
183
тами, оборотом капитала, кредитной массой, масштабами сбережений. Но численность тех, кто создает и между кем делится капитал, тоже при этом имеет
свое значение. И внешний признак, который сразу же, с первого взгляда, отличает мир сегодняшний от человечества начала XIX в., – это как раз рост численности людей и изменение плотности заселения планеты. Другое отличие –
резкий рост городов. В XXI в. впервые население городов превысило сельское,
городские агломерации с численностью свыше 10 млн чел. стали определять
направление развития. Вполне понятно, что это следствие материального прогресса. Но в этом прогрессе сама численность людей в такой же мере причина,
как и следствие. Зависимость между численностью людей, их плотностью в тех
или иных местах, с одной стороны, и интенсивностью товарооборота, масштабами денежных транзакций, размерами сбережений, с другой стороны, имеется.
Но она не столь прямолинейная, как может показаться с первого взгляда.
Во всяком случае, она представляется нам в качестве великолепного «индикатора» развития финансового рынка. Численность людей сама по себе намечает дифференциальную географию финансового капитала: Нью-Йорк, Лондон,
Токио – чрезвычайно урбанизированные города и именно там сосредоточен основной капитал планеты. Но имеются еще более заселенные города – Мехико,
Карачи, Мумбаи280 – но в них уровень концентрации капитала значительно уступает показателям мировых финансовых центров.
На протяжении двух столетий полноправным мировым финансовым центром был только Лондон, в конце XIX в. к нему добавился Нью-Йорк, а во второй половине XX в. – Токио. В XXI веке качествами мировым финансовым
центрам стали обладать Гонконг, Сингапур, Шанхай – они обладали практически всем спектром операций и всеми необходимыми финансовыми рынками,
позволяющими оперировать финансовым капиталом глобально. Другие же ведущие мировые финансовые центры распоряжались не полным набором глобальных финансовых операций и рынков. В прошлом зависимость между численностью населения и финансовыми привилегиями была прямолинейной. В
настоящее время она в основных чертах сохранилась, но дополнилась новыми
обстоятельствами. Так, например, Вашингтон и, тем более, Бостон являются
относительно небольшими мегаполисами, однако и там финансовая составляющая получила значительное развитие, что позволило выделить эти города в
мировые финансовые центры.
Численность людей и насыщенность капиталом сами по себе намечают
дифференциальную географию земного шара: здесь страны едва заселены и с
незначительным капиталом (а в недавнем прошлом полностью без него), там
заселены и с вполне заметным капиталом, а вон там заселены и с избыточным
капиталом; здесь – финансовый капитал если и присутствует, то он только
гость, а там – финансовые рынки и он на правах хозяина. Эти различия решают
280
Десятка самых крупных городов мира: Мехико, Шанхай, Карачи, Токио, Стамбул, Мумбаи, Буэнос-Айрес, Дакка, манила, Дели. Только два города в этой десятке являются признанными мировыми финансовыми центрами – Токио и Шанхай (титул мирового финансового центра получил только в XXI в.). Дели и Мумбаи – самые крупные по плотности населения на один квадратный км. – 29,1 тыс. чел./кв. км и 22,9 тыс. чел./кв. км соответственно.
184
соотношение между массами людей и местами с дефицитом и избытком капитала. И что любопытно: именно эта дифференциальная география зачастую
претерпевает важные изменения от вчерашнего дня к сегодняшнему.
Что изменилось на протяжении последних двухсот лет, и изменилось совершенно, – это самый ритм роста как населения, так и капитала. Сегодня это
непрерывный подъем, более или менее быстрый в зависимости от общества и
экономики, но он постоянный для населения и прерывистый для капитала, на
пути роста, которого стоят кризисы, банкротства и дефолты.
Подъемы сменялись общими спадами, которые напоминали приливы и
отливы, и так было до середины прошлого века, причем, распространялась данная закономерность и на население, и на капитал. Другая характеристика прошлой дифференциальной географии капитала – выборочные места дислокации
капитала: подавляющая часть планеты без него или же со слабым, едва заметным его присутствием. В XIX веке плотность населения и города миллионщики
почти однозначно воспринимались как символы финансовых центров. Сегодня
связь не столь очевидна. Но будет она иметь значение в будущем? или останется историческим артефактом и отжившим анахронизмом?
Демографические приливы и отливы также как и наступление финансового капитала, и освоение им наиболее заселенных мест знаковый символ жизни
и суть захвата капиталом новых народов и территорий. Можно сказать и наоборот – территории с повышенной плотностью населения выделяли финансовый
капитал в ходе дальнейшей дифференциации труда, специализации и выделения инструментов, необходимых для обслуживания своих взаимодействий. В
сравнении с этими фундаментальными реальностями всё (или почти всё) может
показаться второстепенным. Бесспорно, следует связать людей с капиталом и
рассмотреть пространственное распределение населения во взаимосвязи с капиталом. А затем придет время поговорить и об особенностях поведения людей
в связи с движением капитала в перенаселенных городах.
Беда в том, что даже сегодня мы никогда не знаем точную численность
населения мира (колебания оценок превышают 10%) и оборот финансового капитала (колебания превышают 50%, а в случаях с новыми инструментами иногда отличия по разным источникам бывают в 100 и более процентов). Более
правильные цифры и по населению, и по капиталу дают крупные города – финансовые центры, но и там они (особенно по объему денежного капитала) существенно разнятся. Наиболее подсчитанная часть капитала вращается на биржах, а также вокруг банков, инвестиционных и пенсионных фондов и страховых компаний. Достаточно полно учтен биржевой оборот. Но не так обстоит
дело с внебиржевым оборотом и даже в банках на забалансовых счетах и в трастовых портфелях находятся капиталы, движение которых не так подробно и
точно подсчитывается.
Возникает вопрос: насколько же несовершенны наши знания о численности населения и объемах капитала мира вчерашнего? Но ведь как для краткосрочного цикла, так и для долгосрочного, а также как на уровне местных реальностей, так и на огромной шкале реальностей всемирных – все связано с количеством: с колебаниями численности людей, их размещением и с оборотами
185
финансового капитала, его распределением по миру. Экономистами подсчитано, что на каждого человека ежедневно приходится платежей на сумму
600 долл., а денег в узком своем значении на каждого жителя планеты – от 1 до
1,5 тыс. долл.281 Величины огромные и кажутся неправдоподобными для беднейшего большинства планеты.
В прошлом тысячелетии было три больших периода длительного роста
населения: с 1100 г. по 1350 г., с 1450 г. по 1650 г. и с 1750 г., когда уже не
суждено было последовать спаду. И соответственно два продолжительных отрезка по сто лет каждый, когда происходил спад населения: с 1350 г. по 1450 г.
и с 1650 г. по 1750 г. И даже в XX в. с его двумя мировыми войнами происходил небывалый рост населения. Численность населения мира с 1200 г. по 1400 г.
медленно росла – от 200 до 250 млн чел., к 1600 г., по разным подсчетам, достигла 300-600 млн чел., а к 1800 г. 900-1800 млн чел. Цифры слишком разнились в подсчетах специалистов, но в целом представляли общую картину роста.
Теперь перейдем к капиталу. Он появился только в Средние века и его
центрами были не только крупнейшие порты Средиземноморья, но и морские
города Голландии, Испании, Франции. Возьмем минимальную величину в качестве отправной точки для наших рассуждений и оценок географического распределения населения и капитала за последующие двести лет. В 1801 г. первая
настоящая перепись населения состоялась в Англии. Постепенно в точный подсчет численности населения втянулись и другие страны. Исключение составлял
один Китай, в котором периодические переписи проводились еще в Средние
века. В 1780 г. численность населения Китая составила официально 275 млн чел.,
а Европы – 250 млн чел. Численность населения России в 1795 г. составила
29 млн чел. (чуть больше 10% от уровня Европы). Что касается Пекина, то в
1783 г., по словам английского путешественника, там проживало 3 млн чел., а в
Лондоне – менее 1 млн чел.
К XIX в. капитал был уже достаточно развит и распределен между основными европейскими центрами, Америкой и Китаем. Карта его распределения
была сложной: основной капитал располагался в Европе, быстрый рост наблюдался на тихоокеанском побережье Северной Америки и, судя по всему, был
заметен в Пекине и в крупных приморских городах Китая.
Плотность населения и денежная экономика шли рука об руку и вместе
строили своеобразную карту земного шара. «Звонкая» монета тысячами путей
внедрялась в повседневную жизнь, но она распространялась не равномерно, а
сосредоточивалась в местах повышенной плотности населения и почти не задерживалась там, где было недостаточно людей. В местах с низкой плотностью
населения деньгам было нечего делать и они даже если и попадали туда, то
оседали в сундуках или же расходовались для изменения статуса хозяина – покупались поместья, недвижимость, что означал прямой путь к уважению и всеми желанной земельной аристократии.
281
См.: Ключников О.И., Молчанова О.А. Денежное хозяйство: история и закономерности. –
СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. – С. 143-144.
186
По всему миру крупные денежные потоки образовали маршруты, привилегированные «перевалочные» пункты, выгодные точки сопряжения с торговлей заморскими товарами, приносившей огромные прибыли. В X в. одним из
таких «перевалочных» пунктов для товаров и денег был далекий от моря Киев.
Он служил связующим звеном между западноевропейскими городами и Югом,
Средней Азией и даже Дальним Востоком; там собирались купцы и там же сосредоточивался капитал.
Между XV и XVIII в. на огромных пространствах правилом оставался
прямой обмен. Денежная карта земного шара только заполнялась. Описание
денежных потоков бесконечно. Картин много, и их следует классифицировать.
Деньги – это также и способ перераспределения богатства, передела карты его
распространения, ускорения «игр обмена». Множество форм денег, а вслед за
ними и кредита, от ссуд под залог до вексельного обращения и спекуляций в
крупных торговых городах. И игры денежные не ограничивались Европой.
Именно в мировом масштабе проявлялась и объяснялась система распределения денег и кредита. То, что с XVI в. «сокровища» Америки вывозились в Европу, превращаясь в приморских городах в звонкую монету, – деталь отнюдь не
малозначительная. Европа приступила к пожиранию и поглощению богатств
всего мира – постепенно к Америке добавилась Южная и Юго-Восточная Азия
и Африка. Крупнейшие океанские города Европы как пылесосом вытягивали
богатства со всего мира и так формировали свою денежную мощь, которая послужила отправным пунктом развития капитализма и становления финансового
капитал. А еще раньше, точно так же поступали средиземноморские торговые
города, которые объединяли и перекачивали богатства относительно небольшой части планеты, а потом ганзейские союзы – выкачивали богатство с прибрежных территорий Европы и заходили далеко на сушу (даже в Нижнем Новгороде были их представители), и сосредоточивали его в своих руках. Но уже
тогда деньги не только поступали в крупнейшие города и составляли суть их
богатства и власти (экономической и политической, а также идеологической и
нередко военной), но и отдельными ручейками растекались по обширной периферии. Но только для того, чтобы снова вернуться в города, но уже значительно
возросшими и окрепшими, с тем, чтобы с новой «глобальной» уже силой возобновить оборот. Так складывались спрос и предложение, приток и отток денег и на такой основе строились денежные города, многие из которых в дальнейшем стали финансовыми центрами.
Золотомонетная система средневековой Европы и за ее пределами страдала двумя неизлечимыми болезнями. С одной стороны, наблюдалась утечка
драгоценных металлов за границы континента; с другой стороны, эти металлы
переставали обращаться из-за накоплений старательной тезаврации. В результате денежный механизм постоянно терял свою скорость и нуждался в постоянных новых подпитках.
Прежде всего, драгоценные металлы непрерывно уходили из потоков местного обращения – в первую очередь в Индию и Китай – уже в далекие времена Римской империи: серебром или золотом приходилось платить за шелк, перец, пряности, благовония и жемчуг. Набирал силу отток золота в Россию; бла-
187
городный метал шел на оплату не только за мех, но и скипидар, исходное сырье
для канатов. Со второй половине XVI в. драгоценные монеты по Балтийскому
морю через Нарву282, по Черному морю и далее вверх по Днепру283, по Белому
морю через Архангельск 284 поступали в Московскую Русь. В XVIII в. Петр I
узаконил обмен золотых монет заморских купцов в таможне Санкт-Петербурга
на российские деньги – только так разрешалось вести торговлю в России. Поэтому платежный баланс Европы в этих направлениях сводился с дефицитом
приблизительно вплоть до 20-х годов XIX в. Золото и серебро уходило из Мадрида, а потом Лондона и Амстердама в направлении на Восток. Американский
драгоценный металл сначала направлялся только в Европу, а из нее шел дальше
на Восток; позднее серебру Нового Света случалось отправляться прямиком в
Азию. Первичными пунктами распределения благородного металла были Мадрид и океанские города Испании. В то время они стали денежными центрами
Европы, но не воспользовались своим положением, полагая что золото всегда
будет в их распоряжении, а другие страны и народы будут работать на них с
целью получения денег. Но просчитались – золото иссякло. За деньги Мадрида
во многом было построено индустриальное могущество северных соседей –
Франции, Голландии, Англии и многих Германских княжеств, которые поставляли ткань, бумагу, машины и различные изделия к испанскому двору. Но еще
больше уходило золото дальше, на Восток, где оно использовалось непроизводительно и попадало в руки преимущественно частной тезаврации.
Уходя с Запада, золото и серебро не только оседало на Востоке и, тем самым, пропадало для торговли и, следовательно, для хозяйства Запада, но и
оживляло в новых местах денежное обращение. Так постепенно деньги формировали новое единство мировой экономики, подготавливая почву для перехода
к становлению дальнейшего единства ее уже на основе капитала.
Потеря золота для обращения не ограничивалось одним его перемещением на Восток. Страсть к золотым украшениям на Западе также сокращало количество металла пригодного для монет. В свою очередь рост производства и
рынка требовали дальнейшего вливания в каналы обращения драгоценного металла. В до бумажноденежных цивилизаций направленность экономики и ее
способность к поглощению денег угадывалась почти что с первого взгляду по
тому, какой металл в ней доминировал.
В середине XVIII в. золото в Неаполе, Венеции, Флоренции, а также как и
в Испании, и в Португалии тезаврировали, серебро утекало в другие места, а
медью, несмотря на большую потребность в монетах, оплачивали большинство
сделок. Она обращалась быстро, и покрывала практически все потребности в
орудиях обращения не только в рознице, но и частично в оптовом звене. Хотя
надо отдать должное различным обязательствам, которые все чаще использовались для организации купеческой торговли. Испания и Португалия служили
лишь каналами поступления серебра и золота во Францию и Англию, где они
282
Путь был открыт в 1558 г., но вскоре – в 1581 г. был закрыт.
Торговля действовала со времен Киевской Руси.
284
Торговля была начата англичанами в 1553 г.
283
188
чаще не оседали в сундуках, а служили продвижению товаров и становлению
мануфактур и фабрик. В 1774 г. в Англии признали первенство за золотом, и с
тех пор серебро поступало на вспомогательные цели. Османская империя также
принадлежала к зоне золота (на базе африканского золота и египетской золотой
монеты), но там оно чаще использовалось непроизводительно, хотя элементы
производительного применения также встречались – развивалось массовое
производство сабель и кинжалов, подков и различных бытовых предметов.
Крупные торговые центры с начала XVII века боялись медной монеты как
285
чумы . Парадоксально, но именно там обращались векселя, закладные и «бухгалтерские» деньги, которые еще в большей степени, чем медные были подвержены инфляционным недугам. И именно там были введены бумажные деньги двух видов – банкноты и казначейские билеты. Дело в том, что все бумажных денег обладали особыми качествами, которыми не обладали медяки: они
приводили в движение большие массы товаров. Получало развитие и два новых
свойства: кредитное творчество, что позволяло вводить в оборот товары при
отсутствии денег, и стоимостная емкость, которая разрешала на той же бумаге
отображать любые объемы товаров. Результатом стало то, что бумага заняла
место золота в обращении товаров. Но бумажные деньги обладали и недостатками, ссылаясь на которые в 1752 г. Дэвид Юм 286 предлагал их просто уничтожить287. Безграничность бумажных денег подготовило условия для большей их
экспансии в отличие от ограниченных золотых, серебряных и медных монет.
В XIX в. проходил всеобщий рост и распространение населения и капитала. Речь шла скорее о последствии, нежели о причине. В самом деле, всегда
существовали пространства, которые можно было занять сначала человеку, а
затем и капиталу. Даже сегодня нет недостатка в незанятых площадях и не освоенных капиталом пространствах. В сущности же, проблема не в этом. Настоящий вопрос заключается в следующем: почему «география» распространения работает, хотя доступное пространство, в общем, имелось всегда? Именно
масштабы наполняемости людьми и капиталом составляют проблему, и поиск
следует направить на определение причин предпочтений. Международная экономики еще столь хрупкая и фрагментарная – на карте капитала преобладали
белые пятна, – что нельзя само по себе считать причиной столь всеобщего и
столь мощного движения; все это служило в такой же мере причиной, как и
следствием.
В XIX в. более-менее полное единообразие движения населения и капитала поддавалось лишь единственному объяснению. Оно сводилось к установ285
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв. Том I.
Структуры повседневности: возможное и невозможное: Пер. с фр. – М.: Весь Мир, 2006. –
С. 424.
286
1711–1776 гг.
287
Д. Юм изучал вопросы частной собственности, инфляции и внешней торговли. (Robbins L.
A History of Economic Thought: The LSE Lectures edited by Medema and Samuels. Ch. 11 and
12. Oxford: Princeton university Press, 1998. – P. 104-124) В частности, он разработал основные
положения, которые в дальнейшем послужили основой теории Дж. Кейнса инфляционного
обеспечения экономического роста.
189
лению зависимости между ростом населения и капитала. Плотность населения
напрямую была связана с уровнем насыщенности капитала. Справедливо было
и обратное утверждение: капитал стремился в места наибольшего сосредоточения людей.
Между XV и XVIII вв. мир представлял все еще огромную крестьянскую
страну, где от 80 до 90% людей жили плодами земли, и только ими; ремесленничество и мануфактура были достоянием малочисленных городов, в которых
многие также жили плодами земли. Естественный природный ритм и недостаточность урожаев определяли всю материальную жизнь. Капиталу не было места в этой жизни. Катастрофические засухи, нашествия саранчи, периодические
наводнения, похолодание 288 – все это придавало изменениям уровня материальной жизни дополнительный смысл и, возможно, объясняло их одновременность. Но не оставляло место для капитала, реализации его продуктивной силы
и отводило для него отдельные анклавы, в которых шла интенсивная торговля и
развивалось простейшая индустрия.
Преимущественно физическая взаимообусловленность придавала земному шару его первоначальное единство еще задолго не только глобализации, навязанной ему капиталом, но и Великих открытий, имперских захватов колоний,
промышленной революции и начала взаимопроникновения экономик. Этот
первый закон экономики возник задолго до становления хозяйств такими как
мы сегодня их представляем. И он был нарушен: биологическая и природная
зависимость, определявшая единство экономики земного шара аграрной эпохи,
была нарушена – сорвана капиталом. На первый взгляд такое утверждение может показаться необычным. Как капитал, который по своей природе космополит и априорно стремится к глобальному господству, посмел нарушить единство мировой экономики. Все дело в отличиях, которые имелись у той – старой
экономики (аграрной – зависимой от природы) и этой – новой экономики (промышленной, отменяющей природную зависимость). Крестьянская экономика
определялась предельной подчиненностью природно-климатическим колебаниям, а новая – капиталистическая – попадала в новую подневольность, определяемую капиталом. Последний прервал единство старой экономики, ее естественную природную глобальную предопределенность, но еще не создал единства новой экономики. Капиталу требовалось время (два столетия) для победоносного продвижения по земному шару, утверждения своего господства и
создания единство экономики нового типа, построенного уже не на природных
условиях, а на движении капитала и товаров, взаимопроникновении экономик.
Естественно такое разграничение экономики весьма условно. И сегодня муссоны, цунами, землетрясения, засухи выступают яркими свидетельствами слабости капитала в деле управления хозяйством и подготовки нового единства экономики земного шара. Скорее они утверждают обратное – естественное единст288
Эпоха Людовика XIV – это «малый ледниковый период». В XIV в. наблюдалось общее
похолодание в северном полушарии: наступали ледники, образовывались береговые припаи
на морях, более холодные и длительные зимы, сокращались теплые, продуктивные периоды
года.
190
во земного шара сохраняется, и объясняют продолжающуюся зависимость мировой экономики от природно-климатических явлений. Подорожание зерновых
после двух чрезмерно теплых и засушливых сезонов 2009 и 2010 гг., резкий
рост цен на кофе в 2011 г. – разве не лучшие объяснения единства мировой
экономики, определяемого природно-климатическими явлениями, а не космополитической направленностью и господством капитала. Самоочевидно, что
старое единство было прервано, но так полностью и не утвердилось новое, поскольку оно постоянно нарушается и восстанавливается, сосуществуя и, скорее
всего, взаимодействуя с современным естественным единством земного шара.
Сохраняются удобные для развития точки, «подготовленные» самой природой.
Там создаются лучшие условия и там имеются преимущества и для людей, и
для денег, и к таким места добавляются «рукотворные», а точнее чаще всего
именно в них возникают новые, созданные капиталом и государством благоприятные для своего развития центры.
С XV по XVIII в. население то увеличивалось, то уменьшалось; капитал
возникал в немногих избранных местах и постепенно расширял ареалы своего
распространения, одновременно увеличивались его размеры. Как только людей
становилось больше, происходило и увеличение производства, обмена, кредита,
инвестиций. Возрастали масштабы перемещения людей и капиталов, происходила концентрация и тех и других в крупных населенных пунктах, что вело к
дальнейшему росту населения и капитала. Именно в это промежуток времени
получили развитие биржевые и банковские центры – вольницы для капитала.
Но войны, эпидемии, голод периодически значительно сокращал количество
людей. Дважды за три столетия эпидемии сокращали численность Парижа и
Лондона более чем вдвое. Население Санкт-Петербурга с 1917 г. по 1921 г. сократилось в три раза – всеобщая смута, голод и отсутствие рабочих мест понуждали к переезду в село. Город терял население и полностью лишился капитала.
Несмотря на взлеты и падения городского населения уже тогда мир
столкнулся с демографическими перегрузками, что отразилось, в частности, на
разработку Томасом Мальтусом «закона народонаселения» 289. Общество столкнулось с невозможностью на действующем уровне развития прокормить свое
население. И тогда определенный предел повышения благосостояния оказался
непреодолим. Эпидемии, голод, войны восстанавливали равновесие между растущим потреблением и ограниченным пропитанием. Они же приостанавливали
быстрый рост капитала – ограничивали его общий рост, но нередко действовали выборочно – в целом останавливая его рост, но увеличивали концентрацию в
отдельных руках и местах. Хорошо зарабатывали не только в спокойное и мирное время, но и богатели на несчастьях. Военные подряды сыграли важную
роль в накоплении капитала и концентрации банковской и биржевой активности.
Никто не знает численность населения всего мира между XV и XVIII в.
Статистики не смогли прийти к единому мнению. Они основывались на расхо289
1766–1834 гг., английский экономист, автор теории, согласно которой неконтролируемый
рост народонаселения должен привести к голоду. (Essay on the Principle of Population, Опыт о
законе народонаселения, шесть изданий его трактата с 1798 г. по 1826 г.)
191
дящихся между собой цифрах, какие предлагали им историки. Еще менее надежные данные о капитале для того промежутка времени и это несмотря на то,
что капитал признавал небольшое, хотя и постоянно и медленно растущее, число стран. И именно в этих странах он изначально достаточно хорошо учитывался государством с целью обложения налогами и пополнения бюджетов городов
и государств. Статистика как наука возникла в Англии, широкое распространение она получила и в царской России. Государственный учет скота, пашенных
земель, а в городах ремесел и мануфактур, банковского промысла, коммерции
велся как только возникла государственная власть и соответствующие отрасли.
Геополитическая карта Европы XVII в., разделенной тремя, оспаривавшими друг у друга великими державами, территориями: Оттоманской империей, Испанской империей и Францией Людовика XIII и Ришелье, представляла
собой своеобразную трехосную конструкцию. Она была относительно равновесной, поскольку на каждую сторону приходилось примерно 17 млн человек.
Это был тот уровень, который предполагал в то время роль великой державы. В
Англии тогда было не более 5 млн человек, разрозненные города-государства
Севера, да и Юга еще не сплотились в единую силу. На Востоке – в России уже
было, вероятно, и большее число людей, чтобы претендовать на державное величие. Но целый ряд ограничений, среди которых не последнее место занимали
разбросанность населения, его закрепленность за землей, отсутствие капитала,
тормозили признание геополитического лидерства страны. В то время сыграли
большую роль укрепление государственности, что позволило, однако, уде тогда
приступить к выводу страны в число значимых геополитических игроков.
Если бы население каждой страны росло в среднем мировом ритме, то
Англия должна бы сегодня насчитывать 50 млн, Франция – 200 млн, а Россия
600 млн человек290. Естественно с такой численностью населения наша страна
могла бы рассчитывать на более эффективное освоение своих огромных территорий, повышение уровня плотности, что одновременно бы вело и к более
крупным потокам капитала и интенсивным денежным транзакциям и соответственно становлению мощных финансовых центров.
Коль скоро поверхность суши составляет 150 млн кв. км, средняя современная плотность населения земного шара с его 7 млрд жителей равняется –
47 человек на 1 кв. км (в 2000 г. – 40 чел.). Такой же расчет для времени между
1300 и 1800 гг. дал бы самое малое 2,3 человека на 1 кв. км и самое большое
6,6 человека на 1 кв. км. Предположим, что далее мы подсчитали бы сегодняшнюю, 2012 г., площадь самых населенных зон (250 человек на 1 кв. км и более),
мы бы получили таким путем основную площадь густозаселенных цивилизаций
наших дней, а именно – 11 млн кв. км; такой подсчет делался снова и снова, и
делался часто, поскольку растет население планеты, и еще быстрее растут города. Именно на этой узкой полосе сосредоточены 75% человеческих существ,
4,5 млрд человек. Человек оставляет земной шар на 90% пустым. Но и это еще
не все – следующий уровень плотности – крупные города. Прежде всего, выде290
По крайней мере, в начале прошлого века для начала XXI в. такой прогноз по численности населения России давал Менделеев.
192
ляются города-миллионники, которых насчитывается около 250, а к 2025 году
только в одном Китае таких городов будет не менее 250.
На карте 1500 г. выделялось 76 цивилизаций и культур, каждая из которых занимала ограниченную территорию, т.е. 76 небольших участков, различных по форме и по площади, разделивших между собой 150 млн кв. км суши и с
численностью населения до 0,5 млрд чел. Далеко не все они имели четкие и регулярные связи друг с другом. Но уже тогда выделялось порядка десятка цивилизаций, развитие которых определяли торговля, деньги, банки и даже биржи.
Они имели достаточно постоянные контакты, которые налаживали денежноторговые города – прообразы позднейших финансовых центров. Соблазн видеть одни только цивилизации всегда велик: ведь они – главное. К тому же цивилизации, чтобы выжить и доказать свое право на существование, проявляли
чудеса изобретательности. Вершиной их достижений в экономической сфере
стал капитал. Он претендовал на лидерство не только в хозяйстве, но и во всем
общественном устройстве. Установлено правило: чем сильнее и развитие цивилизация, тем заметнее место в ее развитии занимал капитал, а он требовал свобод.
Но средневековые цивилизации предоставить их не могли. Они предпочитали
несвободы, в их основе были аристократические, а не денежные привилегии.
Плотность населения и денежная экономика
Уроки воздействия заселенности на экономическое развитие известны с
глубокой древности. Не скажем, что они внесли совершенно новый контекст в
капиталистическую эпоху, но, тем не менее, получили значительную инновационное ускорение и новую направленность – итоговым мерилом стало развитие финансового и культурного капитала. Деньги и культура, как это не звучит
парадоксально, постоянно уживаются, более того дополняют и взаимно обогащают друг друга и коррелируются с численностью населения.
Высшие уровни плотности населения, городов и капитала достигнуты в
эпоху бумажных денег. Структура бумажных денег предполагает их соперничество. В свою очередь соперничество денег отражалось в соперничестве город,
в которых они обосновались, и где они были деньгами как таковыми, но все
чаще становились капиталами.
У многих городов и стран с повышенной плотностью населения дальнейшее развитие напрямую вызвано деньгами и кредитом. Чем выше плотность
населения, тем интенсивнее денежные контакты. Еще в древности было подмечена, что в местах скопления людей все начинало крутиться вокруг звонкой
монеты, которая определяла становление новой денежно-кредитной культуры
общества. Деньги, возникнув из разделения труда и общения, начинали буквально притягивать к себе людей. Они заставляли всех вращаться вокруг мест
своего сосредоточения. В средние века не только Генуя и Венеция, Лондон и
Париж, но и Киев, а потом и Москва291 были уже перенаселены. Именно там
291
По некоторым данным менял и ростовщиков в Москве не было до приезда киевских послов с просьбой включить Киевскую Русь в состав Московского государства.
193
появились первые кредитные и меняльные учреждения, а деньги переходили к
обращению по известной формуле: Д-Т-Д. Не случайно Петр I как только решил создать новую столицу, как и все правители, стремился «уплотнить» городское пространство и поставить в его центр, прямо напротив Петропавловской крепости, Биржу. Столица концентрировала деньги, что давало дополнительный эффект для царской казны. Этому помогало буквально все – и налоги с
купцов и ремесленников, а потом мануфактур и фабрик, и банковская и биржевая деятельность, и таможенные сборы с торговли на дальние расстояния, и высокие доходы столичных рабочих и чиновников, и дорогая городская недвижимость и земля, и приток денег из провинции – города привлекали детей сельского дворянства (учебой, службой) и туда направлялись заработки селян. Денежно-торговые привилегии столицы, притягивали в город заморских купцов.
Часть их золота оставалась в царской казне. Они же помогали привлекать кредиты и инвестиции в Россию через Санкт-Петербург, который становился центром формирования денежно-кредитной культуры западноевропейского образца. Для этого привлекались Санкт-Петербургская биржа и банки.
В начале средних веков в Италии проживало 44 человека на 1 кв. км.
Следующими по плотности были Нидерланды – 40, а затем Франция – 34, Германия – 28, Польша и Пруссия – по 14 человек, Швеция, Норвегия и Финляндия –
только по 1,5, а в России и того меньше292. Именно в таком порядке деньги,
кредит, банки, биржи осваивали пространство. В такой же последовательности
происходил переход к новым способностям денег, стартовали их функции денежного капитала, а банки перешли к обслуживанию не только царского двора
и аристократии, но и буржуазии, и быстро формирующегося среднего класса.
Города Италии, большие деревни между Рейном, Маасом и Парижским бассейном были центрами притяжения и обращения денег и кредита, которые определяли всю их жизнь и формировали там особые отношения к деньгам и кредиту.
Дальше к востоку значение денег ослабевало. Центральная Европа к северу от
Альп заселялась слабее и позднее. В начале средневековья она знала лишь довольно небольшие деревни, где деньги хотя и знали, но натуральные и прямые
обменные отношения преобладали. Незначительность населенных пунктов и
малочисленность их населения в странах Центральной и, особенно, Восточной
Европы стали одной их главных причин, определивших на целые столетия неразвитость денежно-кредитной культуры и соответственно денег и денежного
обращения, что в целом сказывалось на судьбах регионов. При общей незначительной заселенности России, формировались своеобразные его сгустки, где и
вращались все деньги. Там и происходило становление особой денежнокредитной культуры, общей для всей Европы.
С момента появления Санкт-Петербург находился на привилегированном
положении. Дело было не только в том, что здесь насаждались царские мануфактуры, была открыта государственная биржа, работали придворные банкиры,
292
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв. Том I.
Структуры повседневности: возможное и невозможное: Пер. с фр. – М.: Весь Мир, 2006. –
С. 32.
194
а позднее был учреждены государственные банки. Вся городская структура
служила не только аристократии и чиновникам, но и стала мощным катализатором для частного капитала в столице. Недаром достаточно быстро после 1861 года он вступил в соперничество со старыми капиталами Запада, а по темпам рост
и инновационности к XX в. даже опережал последние. Место нахождения любого города было не случайным. Города складывались на перекрестках торговых потоков или там, где зарождались ремесла, велась добыча полезных ископаемых, то есть там, где аккумулировались деньги. В этом плане выбор места
под новую столицу оказалось гениальным. Недаром в ней оказалось больше
иностранных банкиров и менял, чем в расположенной далеко в глуби континента и более ремесленной, а потом и промышленно-развитой Москве. Вскоре
они освоили денежное пространство новой столицы и передавали свои денежно-кредитные импульсы вглубь страны.
ГЛАВА 17. МИРОВЫЕ ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ
НА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРТЕ МИРА
Вводные замечания к вопросу формирования узловых пунктов
финансового капитала
И снова вспоминаем уже доказанное: исходным положением для анализа
геополитических позиций финансовых центров является ранее установленное
положение о том, что финансовые центры внешне имеют взаимоисключающие,
но на практике вполне взаимосвязанные начала: финансовый капитал и города.
Более того, они переплетаются и представляют собой неразрывное целое, которое выражено понятием «финансовые центры». Меняются позиции финансового капитала и городов – изменяется соотношение сил отдельных финансовых
рынков, стран и городов. В результате происходят подвижки на мировой карте –
одни финансовые центры усиливают свои позиции, другие – ослабевают.
Случай накопления финансового капитала в крупных городах – в своем
роде показательный и одновременно рядовой. С необходимыми поправками
города вводят в финансовую игру все новые и новые капиталы, накапливает их
изнутри и еще больше стремиться привлечь их из внешнего мира и предложить
«иностранному» капиталу базу для последующего глобального движения. Исторически складывалось зонирование городского пространства, и выделялись
особые места для финансовой коммерции. Они предполагали равное привлечение как местных, так и зарубежных игроков, что определяло уровень глобализации финансовой жизни города, но нередко приоритет отдавали местному капиталу, тогда опирались на внутренние ресурсы и финансовые центры утрачивали силу. Но во всех случаях связь финансового капитала и города была решающей.
Однако можно предложить и другие измерения финансовых центров,
среди которых выделяется такое, которое связано с превращением финансового
центра в территориально обособленную надстройку над финансовым и, тем бо-
195
лее, материальным хозяйством. Но надстройкой особого рода и для этого имелись все основания. Во-первых, исторически финансовое хозяйство появилось
позднее материального хозяйства, и является вторичным по отношению к последнему, поскольку для его возведения требуется достаточно развитый экономический базис. Во-вторых, как только возникло финансовое хозяйство, появились особые точки его притяжения, которые выделялись на общем фоне благодаря фокусированию в них силы капитала. В-третьих, финансовые центры –
одна из пространственных форм развития финансового хозяйства, в свою очередь финансовое хозяйство представляет собой форму существования финансового капитала, отпочкованного от промышленного и торгового капитала.
В-четвертых, субъективное и объективное в финансовых центрах, финансовом
хозяйстве и материальном хозяйстве проявляются по разному. Финансовый капитал гораздо в большей мере, чем промышленный, подчиняется субъективным
обстоятельствам. Именно последние во многом составляют основу его развития; в то время как промышленный капитал в значительно большей степени
подчиняется объективным законам. В-пятых, прямым результатом функционирования материально-экономического хозяйства является материальное богатство, а непосредственно финансового – фиктивное богатство. Такие основные
различия позволяют точнее определить и разграничить общеэкономические,
финансовые и территориальные назначения финансовых центров. Тем не менее,
необходимо иметь в виду, что данные разграничения достаточно условны и
имеется масса точек соприкосновения и геополитических переходов материально-экономического богатства в финансовое, а фиктивного в реальное, финансовой надстройки в экономический базис.
Предварительно необходимо ответить на ряд вопросов. Первая группа
вопросов направлена на определение финансового хозяйства и территориального его обособления и распределения. Вторая – обращает внимание на то, как и
почему в финансовом хозяйстве выделились особые центры и заняли стратегические позиции в системе власти капитала? Для ответа на поставленные вопросы нам предстоит, во-первых, выделить наиболее передовую часть финансового
хозяйства с биржами во главе; во-вторых, понять причины прикрепления выделенной части к особым местам. При таком подходе перед нами возникают, как
бы, два явления, которых необходимо рассмотреть в первую очередь: первое –
географическую карту распределения финансового капитала и ее изменение во
времени; второе – узловые пункты дислокации финансового капитала. Каждое
из этих явлений характеризует относительную устойчивость и определенность
движения капитала и одновременно различия в назначении, структуре и механизмах, если проследить его «привязку» к определенной местности.
Геополитические подвижки финансового капитала
Последняя четверть XX в. и первые годы XXI в. были чрезвычайно благоприятными для финансового капитала. В этот период он не только рос количественно, но и преобразовывался качественно. Типичным стало завоевание им
нового пространства, учреждение сети узловых пунктов своего господства,
196
распространение своеобразной финансовой культуры в обществе. Мировые
финансовые центры стали генераторами идей и нововведений, которые подобно волнам цунами радиально распространялись по миру и по мере продвижения
наращивали силу и поглощали новые территории.
Несмотря на то, что много завоеваний и успешных продвижений было
сделано другими формами капитала, финансовый капитал достиг беспрецедентных высот. Можно выделить два уровня достижений: первый – макроэкономический, если подходить к финансовому капиталу с позиции геополитических завоеваний и второй – микроэкономическое, если рассматривать его с позиции конкретных форм и институциональной среды. В успешные годы общий
эмоционально-политический климат сдерживал исследования критических нагрузок финансового капитала на макроэкономическом уровне. Считалось, что
он обеспечивал экономический рост и способствовал развитию капитала вширь.
В кризисные годы ситуация менялась, тогда переходили к обвинению финансового капитала и превознесению капитала, связанного с материальным производством. Типичные упреки: финансовый капитал повинен в распределении
проблем по всему миру, в депрессиях и росте не материального, а фиктивного
богатства. Микроэкономический уровень предполагал анализ деятельности отдельных рынков и институтов, которые росли быстро или замедленно, а институты нередко становились неплатежеспособными или показывали чудеса процветания, которые возможны для отдельных компаний даже в кризисные годы
При первом приближении сравнительного анализа финансового капитала
конца XX – начала XXI в. и конца XIX – начала XX в. мы вновь открываем его
универсальность и, господство над другими формами капитала, изобретательность и масштабы проникновения во все хозяйственные поры. История финансового капитала стала научным предметом, где все чаще отбрасывались национальные границы. Олимп занимали лишь Лондон и Нью-Йорк. Они через своеобразных вассалов, которые все чаще поднимали голову и требовали независимости, но всякий раз вынуждено считались с единством интересов финансового
капитала и подчинялись требованиям сильнейших.
В экономической истории, финансовый капитал, без всякого сомнения,
быстро и экстраординарно рос, несмотря на то, что на рост промышленного капитала природа поставила ограничения, да и торговый капитал достаточно лимитизировался. Различные обстоятельства служили тому, что на пути движения
финансового капитала снимались естественные барьеры, ограничивающие его
скорость и масштабы деятельности. Прежде всего, происходило наращивание
кредитной денежной массы. Параллельно распространялись фиктивные, а в последние годы и виртуальные формы капитала. Наконец, происходило ускоренное втягивание новых территорий в рыночные отношения и переход к более
свободному обращению капитала между странами.
В статическом курсе денег и кредита, деньги и кредит выступают как
производные от движения товара и опосредствующие звенья хозяйства. Для такой системы полная производность кредита является решающим фактором.
Любая мультипликация денег зависит от спроса и предложения (естественно,
197
при отсутствии целенаправленной государственной интервенции 293), а каждый
выданный кредит необходим для нормального функционирования производства и обращения. Более того, он выступает в качестве стандартного требования
хозяйства – сигнализирует об определенных потребностях и обеспечивает их
удовлетворение. Для такой системы будет грубой ошибкой, если кредит от нейтралитета перейдет к доминированию. Но в жизни, как раз, так и происходило.
Виною было не утверждавшееся кейнсианство в практическую жизнь. А само
хозяйство подталкивало к простым решениям – ограничениям и ускорениям,
рыночным интервенциям со стороны государства, что наглядно демонстрировало его сиюминутные возможности в антициклическом регулировании и ускорении экономического роста. Никто не желал думать на перспективу, а государство могло быстро приходить на помощь и решать проблемы, которые естественным путем преодолевать было долго, а может быть и мучительно сложно.
Последующее исследование роли финансового капитала в развитии городов основано на законах цикличного его движения и универсального назначения. В качестве основной методологической базы выбрана поведенческая теория кредита, которая дополняется посреднической теорией. В ряде случаев анализ дополняется и развивается за счет использования инструментария институциональной теорией. Это вытекает из нашего предположения того, что
достаточно хорошо и давно известно в экономической теории о кредите и финансовом капитале, а наша задача не заключается в добавлении чего-то нового
в теоремы, которые можно найти в обширном окружении империи капитала и
уже были рассмотрены в первом разделе книги.
Прежде всего, необходимо с самого начала освободиться, начиная с относительно большой основы и расширительного толкования финансового капитала, которое, по сути, интегрирует теорию финансового капитала в теорию макроэкономики. Вместе с тем его истинное назначение не сводится к простой
составной части последней, а скорее к инжиниринговому решению макроэкономических проблем, т.е. к самостоятельному рассмотрению. Причем, финансовый капитал обладает такие свойствами, которые позволяют его рассматривать как особую систему, механизм и отрасль знаний, решающих как макроэкономические, так и микроэкономические задачи через свой особый механизм отбора, распределения и использования экономических ресурсов.
Несмотря на то, что чрезвычайно сложно суммировать более чем двухвековую историю географических завоеваний капитала в одном обзоре, единственно бесспорным и определяющим является тезис о продолжающемся победоносном наступлении (марше) капитала по миру. Привычные ценности и привычные институты со старой верой в банкиров и финансистов всегда проще
сохранять. Но возможно ли, что они устарели перед лицом современных требований?
Идея финансового превосходства, также как и финансовой гегемонии
(несмотря на то, что данный тезис поступил на вооружение журналистов), несмотря на ее явность, в экономической науке, да и в мировой геополитике до
293
Ставшей нормой начиная с 1930-х гг.
198
сих пор является достаточно маргинальной. Западная геополитическая школа
от А. Мэхена294 и Х. Маккиндера295 до Г. Киссенджера296 и З. Бжезинского297
главную задачу геополитики видела в выявлении зависимости политических
решений и их последствий от географического положения стран и народов.
Только начиная с 1960-х гг. идея глобального финансового господства проникает в западные геополитические концепции и находит свое распространение298. Прежде всего, они появились в рамках цивилизационного подхода –
«столкновение цивилизаций» (С. Хантингтона)299. В концепции американского
глобального превосходства, сформулированной З. Бжезинским в одной из своих последних работ, среди четырех имеющих значение областей мировой власти, финансы занимают далеко не первое место. Они вкраплены в одну из четырех составляющих – экономическое господство (господство в военной области, экономики, технологии, культуры). Но сам З. Бжезинский все время оговаривается: финансовое превосходство является недооцененным аспектом
американской глобальной мощи.
294
1840–1914 гг. Американский военно-морской теоретик и историк, контр-адмирал (1906),
один из основателей геополитики и геостратегии. Ведущий американский стратег XIX в.
(Keegan J. The American Civil War. – New York: Knopf, 2009. – P. 272). Основная работе: The
Influence of Sea Power Upon History, 1660–1783 (1890), в которой было представлено его геополитическое кредо.
295
1861–1947 гг. Английский географ, геополитик и геостратег, член Тайного совета, основатель теории «Хартленда – сердцевинная земля». Так Маккиндер назвал центральную часть
Евразии, вокруг которой расположена внутренняя дуга (Европа – Аравия – Индокитай) и периферийная дуга (Америка – Африка – Океания). К периферии Маккиндер отнес и Соединенные Штаты Америки (Kearns G. Geopolitics and Empire: The Legacy of Halford Mackinder.
Oxford: Oxford University Press, 2009)
296
Р. в 1923 г. в Баварии. Американский государственный деятель, дипломат и эксперт в области международных отношений. Советник по национальной безопасности США в 1969–
1975 гг. и Государственный секретарь США с 1973 по 1977 год, лауреат Нобелевской премии
мира (1973). Генри Киссинджер занял 1-е место в рейтинге 100 ведущих интеллектуалов мира по упоминанию в медиа, составленном Чикагским федеральным судьёй Ричардом Познером и опубликованном впервые в 2001 году.
297
Р. в 1928 г. в Харькове. Американский политолог, социолог и государственный деятель
польского происхождения. С 1977 г. по 1981 г. советник Президента США Дж. Картера. Долгое время являлся одним из ведущих идеологов внешней политики США. Советник и член
правления Центра стратегических и международных исследований при университете Джона
Хопкинса. Автор книги «Великая шахматная доска: господство Америки и ее геостратегические императивы».
298
См.: Василенко И.А. Символический капитал культуры в реалиях глобальной геополитической борьбы // Трибуна Русской мыслию. – 2002. – № 1.
299
The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order; 1996 – историко-философский
трактат гарвардского профессора Сэмюэла Хантингтона, посвящённый миру после холодной
войны. Эта книга стала продолжением и развитием идей автора, изложенных в его более
ранней работе – статье «Столкновение цивилизаций?» (The Clash of Civilizations?), опубликованной в 1993 году в американском политологическом журнале Foreign Affairs). Хантингтон обосновал идею многополярного мира, которая полностью подходит при рассмотрении
распределения капитала и формирования сети финансовых центров.
199
Какова же на самом деле роль финансового превосходства в геополитике
и в экономике? И что такое финансовый капитал в структуре геополитического
могущества и макроэкономических преференций? И далее – каково место финансовых центров в системе господства капитала? Поставленные вопросы не
праздные. Они относятся не столько к политическим наукам, сколько к объяснению геополитического значения финансов и причин выбора капиталом определенных мест дислокации, т.е. являются предметом политэкономии, которую в
нашей стране в ходе перестройки практически забыли, в то время как в западных экономических учебных заведениях она считается одной из ведущих дисциплин.
Политическая история свидетельствует, что удержать пространство мировых империй одной только силой никогда не удавалось. Недаром политологи
оперируют понятием легитимность власти – идеей добровольного признания
большинством граждан существующей системы политических ценностей и
господства. Римская империя обеспечивала свое геополитическое могущество
не только с помощью более совершенной, чем у других народов, военной системы, но и с помощью денег, товаров, более высокой технологии и культурной
гегемонии, которая опять-таки основывалась на экономических завоеваниях.
Высокая притягательность римской культуры совпадала с высокими стандартами жизни, которые были обеспечены деньгами, развитым ремесленным и мануфактурным производством, высоким уровнем земледелия, а также контрибуциями с завоеванных стран и торговлей с провинциями. Постепенно торговля и
денежные преимущества обеспечивали геополитическое господство Древнего
Рима и когда целая серия кризисов, по сути, привела к свертыванию торговли и
переходу к натуральному хозяйству, произошло свертывание и денежного господства Рима, что, не минуемо, вызвало потерю политических и военных преимуществ.
В Новое время Британская империя, обеспечившая себе господство «на
морях» благодаря мощному флоту – военной силе, развила торговое и денежное
могущество, а в последующем все больше стала опираться на идеи финансового самоутверждения английской нации. Наконец, в Новейшее время, СССР возглавил мировую систему социализма. В основу своего геополитического контроля над пространством сначала была положена идею господства «передовой»
марксистской идеологии. Однако постепенно страна перешла к пониманию, что
в качестве объединяющего начала следует ввести денежно-кредитное и инвестиционное господство СССР и с этой целью были созданы специальные денежные, кредитные и инвестиционные учреждения, призванные объединить
страны социализма. Тем самым, западные финансы были противопоставлены
социалистическим. В то время, в 1960-е гг. возглавлял западные финансы НьюЙорк, но уже возрождалась сила Лондона, и готовились к вступлению в действие и другие финансовые столицы. Во главе социалистического денежнокредитного господства был поставлен так называемый переводной рубль, который обращался в безналичной форме во взаимоотношениях между странами
Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Денежно-кредитно-инвестиционным центр новой хозяйственной системы сосредоточился в Москве.
200
Все мировые империи исчезали с геополитической карты мира, исчерпав
свои символические силы – утратив идеи имперского превосходства. Но «символические силы» пропадали не сами по себе, а в ходе экономических падений.
Однако возникали новые возможности и перспективы, которыми завладевал
финансовый капитал и на базе которых строились его амбиции. Каждая империя нуждалась в центре, который служил для нее одновременно политическим,
военным, торговым и денежным ядром.
Весьма прагматично рассматривает все с позиции институтов, торговых
инструментов и технологий. На протяжении двух столетий, которые изучаются
в книге, финансовый рынок из несовершенного и фрагментарного, то нисходящего почти на нет, то нарастающего, превратился в принципиально новое и относительно самостоятельное, практически полное и завершенное явление. Он
представляет собой зону перемен и новаций, во многом выступает возмутителем революций в окружающем хозяйстве. Его центральными звеньями, если
рассматривать с географической точки зрения, стали мировые финансовые центры, а с институциональной – транснациональные финансовые институты.
Формально география капитала обладает тем преимуществом, что легкодоступна наблюдению. В ней нет застывших форм. Напротив, все подвижно и
говорит об этом движении. Будь то Амстердамская биржа 1688 г., на которой
сражались тысячи игроков, или современная Нью-Йоркская фондовая биржа,
информация которой молниеносно распространяется вокруг света по мировым
коммуникационным каналам.
Генезис капитализма жестко привязан к обмену – разве не заслуживает
внимания распределение капитала, его постоянный оборот, за которым заметны
пункты его притяжения и отталкивания. Впрочем, кому бы пришло в голову
действительно преуменьшить роль тех или иных мест тяготения и концентрации капитала. И они выкристаллизовывались в непрерывной борьбе, соревновании с себе подобными, в инновациях и традициях.
В 1889 г. Эйфелева башня поднялась в Парижское небо на высоту одна
тысяча футов; в 1912 г. океанский лайнер Титаник около девяти сотен футов в
длину вышел в последний путь к Америке. Обе структуры были чудами своих
лет, доказательствами не только европейского технологического успеха, но и
выражением необычной силы капитала. Так, на рубеже XIX и XX вв. Европа
удивляла мир. Формально вышесказанное далеко от темы «финансовые центры». Но чудесным образом все связывается с этим вопросом – все относится к
демонстрации силы, прежде всего, центров капитала. Лондон все еще сохранял
финансовое лидерство, за ним следовал Париж, который уже под натиском денежного могущества Берлина начинал уступать ему свое место.
В конце XIX в. вера в вечное увеличение материального прогресса как
условие современной жизни была широко распространена в Европе 300. И эта
вера основывалась на том, что материальный прогресс сам по себе вел к мо300
Mellander G.A. The United States in Panamanian Politics: The Intriguing Formative Years.
Danville, Ill.: Interstate Publishers. OCLC 138568. Smith, G Barnett The Life and Enterprises of
Ferdinand de Lesseps. – London, First ed.1893. – 1971.
201
ральным выгодам. В конце XIX века появились идеалисты – последователи
Сен-Симона301, которые полагали, что при хорошей работе гармонизируются
отношения, а железные дороги и водные пути создают основу для идеального
процветания. Это была общая идеологическая платформа, которую воспринял и
разработал финансовый капитал и выборочно приступил к распространению
этого мировоззрения по всему миру. Ведь именно в XIX в. был заложен механизм беспрецедентного роста финансового капитала и финансового рынка с
финансовыми центрами во главе, и утвердил своеобразную географию его распространения. Этот механизм состоял не только из экономических, но и неэкономических рычагов и приводов.
Основные перестановки и изменения финансовых позиций
во второй половине прошлого века
В книге определены основные условия перехода финансового лидерства в
первой половине прошлого века от Лондона к Нью-Йорку, а также причины,
которые привели в последующем к созданию полицентрической конструкции
столиц капитал. Тем не менее, остались еще не выясненными некоторые детали, которые подготовили переход к полицентрической структуре финансовых
центров.
Итак, с 1960-х гг. монопольное положение США как мирового финансового центра было подорвано, так как возникли новые центры – в Западной Европе и Японии. В целях повышения конкурентоспособности и рейтинга национальных банков на мировой арене, основные развитые страны провели дерегулирование их деятельности, постепенно отменив ограничения, особенно валютные. Также происходила либерализация биржевой деятельности, что позволило
многим биржам привлечь зарубежных эмитентов и инвесторов.
С середины 1970-х годов США приступили к либерализации национальных валютных, кредитных и финансовых рынков. В 1978–1986 гг. постепенно
были отменены ограничения на выплату процентов по депозитно-ссудным операциям, введены проценты по вкладам до востребования, что привлекло в американские банки вкладчиков из других стран. В 1984 г. отменен 30%-ный налог
на доход по американским облигациям, принадлежащим нерезидентам. Важным шагом на пути привлечения в страну зарубежных банков стало создание с
конца 1981 г. своеобразной свободной банковской зоны в США: иностранные
банки были освобождены от американского налогообложения и банковской
регламентации, в частности, в отличие от местных банков они смогли свободно
разворачивать филиальную сеть по всей стране. В целях либерализации финансового рынка с середины 70-х годов Нью-Йоркской фондовой биржей отменены комиссии. Либерализация деятельности американских банков, их банкротства и концентрация дали толчок развитию финансовых инноваций и, в первую
очередь, секьютеризации низколиквидных финансовых активов.
301
1760–1825 гг. Основатель школы утопического социализма.
202
В Западной Европе давно стремились создать собственный финансовый
центр. Частично данная проблема стала осуществляться благодаря появлению
евродолларового рынка. Тем не менее, был общие обстоятельства, которые
тормозили становлению финансовых рынков в Европе. Так, интеграция валютных, кредитных, финансовых рынков долгое время отставала от интеграции в
области промышленности, сельского хозяйства, внешней торговли. Это вытекало из противоречий между странами, которые не желали поступиться своим суверенитетом в проведении фискальной, денежно-кредитной, инвестиционной
политики в пользу наднациональных решений. С 1990 г. в соответствии с «планом Делора» о создании экономического и валютного союза страны ЕС активно
формируют единое финансовое пространство путем отмены всех валютных ограничений. В соответствии с Маастрихстким договором, вступившим в силу с
ноября 1993 г., венцом интеграции стал единый западноевропейский рынок капиталов и финансовых услуг, но рассредоточенный в узловых точках – Амстердам, Мюнхен, Париж, Франкфурт.
Во Франции процесс либерализации банковских и финансовых операций
отличается особой глубиной, учитывая традиционно большой масштаб государственного регулирования в этой стране и значительную долю ВВП концентрируемую бюджетом. Государство фиксировало процентные ставки, комиссии, стоимость услуг, периодически лимитировало объем кредитных операций
(до 1987 г.), вводили на короткий срок блокировки на финансовых рынках
срочных операций (в моменты резких падений котировок и оттока капитала).
Франция отменила эти ограничения, а также 25%-ный налог на доход от облигаций для нерезидентов, чтобы привлечь иностранных покупателей французских ценных бумаг. Тем не менее, Парижу так и не вернулась слава финансовой
столицы (город занимает в рейтинге мировых финансовых центров лишь четырнадцатое место). Парижская фондовая биржа вошла в состав новой биржи
EuroNext, расположенной в Париже, Брюсселе, Амстердаме.
Несмотря на то, что в Германии процесс либерализации валютно-финансовых отношений начался еще в 1960-х гг., в частности, были отменены валютные ограничения, страна отставала по масштабам интернационализации валютных, кредитных и финансовых рынков. Немецкие фондовые биржи оказались
малопривлекательны для иностранных инвесторов, а рынок евромарок был недостаточно активен. Дело в том, что на повестке дня были другие приоритеты –
стабилизация цен и немецкой марки. Памятуя гиперинфляционное развитие после Первой мировой войны государство достаточно жестко контролировало денежное обращение. Глобальная тенденция к дерегулированию, усилившаяся с
начала 1980-х гг., охватила страну лишь с 1984 г. Немецким коммерческим
банкам разрешены валютные сделки «своп», операции в ЭКЮ – предшественницы Евро, фьючерсные сделки.
Во многом благодаря желанию поднять свой авторитет в международной
финансовой сфере и создать финансовые центры, которые бы соперничали с
Нью-Йорком и Лондоном Германия и Франция стали инициаторами и в последующем основными сторонниками единой европейской валюты. Центральный
банк Европейского сообщества расположился во Франкфурте, роль которого в
среде финансовых центров упрочилась с введением Евро.
203
В Великобритании «большой скачок» по дерегулированию рынков с конца 70-х годов был направлен на удешевление операций английских банков и
повышение их конкурентоспособности. В конце 1979 г. отменены валютные
ограничения, с 1983 г. – фиксированные ставки комиссий куртье (посредников).
Проведена банковская реформа. Отменено строгое разграничение деятельности
джобберов (у нас принят термин дилер), которые осуществляют операции за
свой счет и от своего имени, и брокеров, которые проводили операции за счет
клиентов. Лондонская фондовая биржа смелее стала принимать к котировке акции зарубежных эмитентов и по количеству иностранцев заняла первое место в
мире. Китайские компании первые зарубежные эмиссии акций вслед за Гонконгской фондовой биржей проводили на Лондонской фондовой бирже, что позволяло привлечь огромные капиталы и предоставляло великолепную рекламу
в мировых финансовых кругах для последующих займов и инвестиций. Лондонские нефтяные котировки, а также цены на золото, кофе, зерно, сахар,
полиметаллы становились мировым эталоном. Быстро лондонские товарные
биржи перешли к преимущественной торговле финансовыми контрактами на
самые популярные товары и их индексы. На базе роста новых финансовых инструментов появились новые биржи – деривативные и опционные, которые
привлекли спекулянтов и инвесторов со всего мира. Все это позволило удержать, закрепить и значительно усилить позиции Лондона в качестве мирового
финансового центра, которые он получил в 1960-х годах.
Важным мировым финансовым центром является Цюрих, который оспаривает первенство у Лондона по операциям с золотом, а также Люксембург. На
долю последнего приходится около четверть всех евровалютных кредитов. В
1970-х годах новым мировым финансовым центром стал Токио в результате
усиления позиций Японии в мировом хозяйстве в ходе конкурентной борьбы,
создания за рубежом мощной банковской сети, внедрения иены в международный экономический оборот, отмены валютных ограничений. В отличие от
США, которые с 1985 г. стали нетто-должником, Япония — ведущая страна
нетто-кредитор. Японские банки доминируют в мире, в том числе в сфере международных операций (почти 40% в начале 90-х годов), опередив банки США
(15%) и Западной Европы.
В ходе подъемов и падений менялись позиции финансовых столиц, перестраивался мировой финансовый порядок. В XX веке геополитическая карта
капитала переписывалась дважды: в начале прошлого века господство еврокапитала сменилось на североамериканский финансовый эгоцентризм, к концу
столетия дополненным полицентризмом, который определялся возросшей
мощь капиталов Европы, а к концу века – набравшими силу капиталами Азии.
Уже в 1960-х годах ведущие финансовые столицы Европы приступили к
конкуренции с Нью-Йорком. Одновременно произошел подъем региональной
финансовой активности в Америки. Такие города как Чикаго, Торонто, Мехико
и Панама стали важными финансовыми центрами. В 1980-х годах система основных финансовых центров дополнилась Сингапуром и Гонконгом, а в новом
веке и Шанхаем. В XXI в. расширилось число финансовых центров практических на всех континентах.
204
Наряду с финансовыми столицами, формировались узловые пункты капитала и на периферии. Возникли десятки региональных, оффшорных и неполных (в которых представлены не все формы, институты и операции финансового капитала) финансовых центров. Все вместе они образуют особую систему,
обслуживающую глобальное хозяйство. Эта система не имеет формальной организации и существует в виде некоего симбиоза различных центров капитала и
расположенных там рынков и институтов. В одних случаях, они конкурируют
друг с другом, в других – действуют сообща, в-третьих – функционируют параллельно, внешне не связано друг с другом. Тем не менее, мировые финансовые центры представляют в своей совокупности определенную целостность:
каждый из них занимает свое особое место в системе международного разделения труда и глобального движения капитала.
На наших глазах был свергнут очередной стереотип. Время, когда под
международным финансовым капиталом подразумевался американский, а финансовой столицей мира был Нью-Йорк, окончательно кануло в вечность. Сегодня американский капитал, также как и банки и биржи Нью-Йорка представляют одно из множеств в ряду себе равных, хотя еще не просто удерживают
мировое лидерство, но и сохраняют значительный отрыв от основной массы
финансовых центров. Постепенно столица капитала XX в. уступает место молодым и агрессивным соперникам, отрицающим любые авторитеты. Однако
наиболее заметным и успешным соперником оставался Лондон, который значительно обогнал остальных конкурентов.
Направления и уровня развития финансовых центров
Транснациональный капитал выбрал для себя финансовые столицы первого, второго и третьего порядка. Между всеми финансовыми центрами существует тесная иерархически выстроенная связь. Она определяется сотрудничеством и конкуренцией, которые получают дальнейшее развитие в процессе глобализации и технического перевооружения финансовых институтов. Компьютерные технологии позволяют одним нажатием мышки осуществлять переводы
огромных капиталов между мировыми финансовыми столицами. В результате
возрастает волатильность мирового финансового рынка. Борьба между центрами за лидерство означает господство штаб-квартир, расположенных в тех или
иных финансовых центрах, контроль огромных капиталов, превышающих по
размерам национальные богатства отдельных стран, и дополнительные поступления в бюджеты городов – финансовых лидеров. Выделяется три основных
направления конкурентоспособности финансовых центров:
1. Имидж и коммуникационные возможности центра. В соответствии с
данным критерием выбор падает на центр хорошо известный в мире и
том, которому доверяют профессионалы нерезиденты, считая, что это
лучшее место для связи с другими финансовыми центрами. Такие столицы находятся на известных перекрестках движения капиталов, товаров, людей, знаний, в центре культурных и зачастую исторических
процессов.
205
2. Разнообразие финансовых услуг и возможностей. Богатство выбора
нередко становится определяющим для избрания того или иного центра для открытия в нем деятельности.
3. Профессионализм центра. Резидентов и клиентов интересуют квалификация работников, специализация компаний, прежде всего, по вопросам управления активами, инвестиционному банкингу, страхованию финансовых рисков, финансовому мониторингу.
Глубина и масштабы коммуникационных возможностей, разнообразия
услуг и профессионализма определяют конкурентные позиции конкретных финансовых центров в мирохозяйственных процессах. По количественным и качественным параметрам финансового рынка и финансовых институтов можно
выделить три основных уровня развития финансовых центров. В основе деления находится показатель глобализации финансовых интересов и деятельности
и в конечном счете реализация конкурентных преимуществ. В зависимости от
уровня проникновения в мировую экономику выделяются глобальные (общемировые), транснациональные (международные, но еще не с полными мировыми функциями и рынками) и локальные финансовые центры.
Первый уровень включает классические центры с глобальными интересами, оперирующие практически во всем мировом хозяйстве и имеющие полный набор финансовых инструментов и рынков. Общепризнанными такими
центрами являются Лондон, Нью-Йорк, Чикаго, Франкфурт, Токио, Сингапур,
Торонто и Цюрих. К ним можно также отнести финансовые центры с достаточно полным кругом глобальных функций, но с сокращенным набором финансовых услуг (Амстердам, Париж, Дублин) или специализированных на отдельных функциях (Люксембург, Женева, Дебаи, Пекин), а также потенциальный
глобальный центр – Москву.
На втором уровне находятся транснациональные финансовые центры,
которых насчитывается боле двух десятков. Прежде всего, это Бостон, Эдинбург, Сеул, Шанхай, Ванкувер, Вашингтон.
Третий уровень включает локальные финансовые центры, среди которых выделяются следующие города: Сан-Франциско, Мельбурн, Мехико, СанФранциско, Милан, Стокгольм, Вена, Варшава, Осло, Хельсинки, Лиссабон.
Большие возможности для включения в число локальных центров имеет СанктПетербург.
Возможны также группировки финансовых центров с позиции их назначения – на мировые финансовые центры и оффшорные зоны. Если в первых
достаточно полный набор финансовых институтов и финансовых рынков, то во
вторых существуют определенные ограничения на деятельность и основные
функции сводятся чаще всего к открытию банковских, трастовых или инвестиционных счетов для зарубежных клиентов и учреждению финансовых институтов в пользу не резидентов. Такие зоны выполняют в основном представительские функции или же осуществляют перевод капиталов. Для таких случаев
предназначены специальные юрисдикции с особым условием обращения капитала. Необходимо различать финансовые центры, которые действуют с обычным
налогообложением и с пониженной ставкой налога (или совсем безналоговые).
206
В первую группу входят такие классические оффшорные центры, как
Кипр, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Монако. В последние годы под давлением развитых стран и международных валютно-финансовых организаций в
таких зонах произошли важные изменения. В частности, повысился контроль
отмывания нелегальных капиталов, и наметилось сотрудничество с налоговыми
ведомствами развитых стран, которые стремятся контролировать зарубежные
доходы своих граждан. Кроме того, произошло развитие финансового рынка и
обычных посреднических функций, что позволило включить такие зоны в число
привычных финансовых центров. Тем не менее, для таких центров продолжает
играть повышенную роль конфиденциальный характер деятельности. С этих позиций иногда в эту же группу включают Швейцарию, в которой скрытость операций и тайна капиталов имеет большую историю. Однако два главных финансовых центра страны (Цюрих и Женева) имеют полный набор институтов, функций и рынков, соответствующих мировым финансовым центрам первого уровня.
Конфиденциальность – базовое условие, которое позволило стране оставаться
единственной нейтральной в Европе во время Второй мировой войны и стянуть
многие тайные капиталы противоборствующих государств. Другая важная особенность финансового центра Швейцарии – особое внимание к рынку золота,
что позволило сосредоточить не только легальные, но и полулегальные (теневые)
операции с ним, что привлекло дополнительных инвесторов.
Во вторую группу входят центры с пониженной ставкой налога (или
практически без налога), количество которых достигает шесть десятков. Это
многочисленные острова, построившие свое благополучие на оффшорных финансовых операциях, в которых численность заморских представительств компаний и банков часто сравнима с численностью населения. Прежде всего, это
Джерси (21 место), острова Мэн (40), Британские Виргинские острова (45),
Каймановы (46) острова, Гибралтар (58). В настоящее время 60% мирового богатства хранится на счетах оффшоров, 50% мировой торговли товарами проводится через оффшоры. Многие оффшорные центры были сформированы государством. Так, Люксембург (29 место) свою финансовую славу приобрел в результате целенаправленной государственной политики. Практически все островные оффшоры были созданы искусственно во второй половине прошлого
века. Но удобное место положения (находились чаще всего на перекрестках
морских маршрутов) и потребности мирового капитала способствовали их становлению и процветанию.
Среди причин ускоренного роста новых финансовых центров можно выделить сокращение сбережений в старых экономиках, в которых жизнь в долг
стала нормальным явлением, и быстрым накоплением капитала сначала в нефтедобывающих странах (начиная с 1970–1980-х годов), а потом и в новых рыночных экономиках. За последние треть века был свергнут очередной стереотип. Время, когда под международным финансовым капиталом подразумевался
американский, а финансовой столицей мира был Нью-Йорк, окончательно ушло. Сегодня американский капитал, также как и банки и биржи Нью-Йорка
представляют одно из множеств в ряду себе равных, хотя еще удерживают мировое лидерство, но все чаще теряют позиции и уступают место молодым и агрессивным соперникам, отрицающим любые авторитеты.
207
ГЛАВА 18. ФИНАНСОВАЯ ТОПОГРАФИЯ ГОРОДОВ
К XV веку центрами денежно-кредитных «возмущений» стали города, в
которых международная торговля, ярмарки, менялы, ростовщики, банкиры,
купцы определяли уклад жизни. Проследить механизм формирования бизнес
зон с выделением финансовых и становлением финансовых центров можно на
примере становления лондонского Сити и финансовой топографии центра
Санкт-Петербурга. Совершенно разные исторические этапы (в Лондоне все начиналось еще в XV–XVII вв., в Санкт-Петербурге значительно позже – в 1860–
1890-х годах). Различные уровни развития, мотивы и интересы двух городов: в
Лондоне становление финансовых учреждений происходило одновременно с
развитием самого города, в то время как в Питере в уже сложившуюся среду
встраивались новые учреждения, изменяя характер города.
Границы финансовых центров можно вполне отчетливо очертить в рамках ведущих городов. Так, в Лондоне – это Лондонское Сити, в Нью-Йорке –
часть Манхэттена вокруг Нью-Йоркской фондовой биржи – знаменитая финансовая квадратная миля, в дореволюционном Санкт-Петербурге – район Невского проспекта от Садовой улицы (включая зону Гостиного и Апраксина двора,
Большой и Малой Морской улиц) до Дворцовой площади и, конечно, далее через мост к стрелке Васильевского острова – вокруг Санкт-Петербургской биржи.
Финансовая топография городов складывалась на протяжении длительного периода времени. Деловые люди выбирали удобные места для совершения
сделок – и именно там возводились банки и биржи, а вокруг них располагались
инфраструктурные учреждения. Когда еще не было телефонов и телеграфов,
все необходимое для заключения сделок находилось в непосредственной близости – не далее 5-10-минутной пешеходной доступности. Так происходила
концентрация финансовой активности в определенных местах. В дальнейшем,
когда появилась телефонная и автомобильная связь, бизнес сохранил свои излюбленные места. Даже Интернет не смог изменить фундаментальную основу
мировых финансовых центров – высокий уровень плотности и пространственной концентрации финансовой активности. Зональная и структурная организация финансовых центров сложились не случайно. Она стали результатом своеобразного рыночного отбора, который в ряде случаев направлялся и подкреплялся государством. Однако успех достигался только тогда, когда рыночные и
государственные силы действовали сообща и соответствовали интересам финансового капитала, способствовали развитию спроса и предложения и переливу капитала в определенные зоны его концентрации.
Случаи с Лондоном и Санкт-Петербургом – в своем роде показательные.
В Лондоне формирование торгового, денежного и финансового центра шло параллельно с возведением самого города, развитием столичных функций.
В Санкт-Петербурге все было иначе. Город возник как административный и
аристократический центр империи и лишь относительно недавно – начиная с
1860-х гг. стал развиваться и как бизнес и финансовый центр.
208
История становления зональной организации бизнеса
и выделения финансового центра в Лондоне
Сегодня финансовый центр Лондона представляет собой небольшую территорию на севере реки Темзы между мемориалом Темпл-Бар и основанием
Тауэр Хил. Сити – самый старый местный орган власти со статусом графства,
широкими полномочиями и собственной полицией. «Город», как это известно,
является только частью Лондона. Сити географически принадлежит историческому графству Миддлсекс.
Неподалеку от центра Сити находится Банк Англии и Королевская биржа
(в настоящее время в ней располагаются класса Де Люкс более тридцати магазины и ресторан302), Фондовая биржа и весь остальной лондонский финансовый
район. Королевская биржа была учреждена в 1565 г. Сэром Томасом Грешемом
и по замыслу устроителей выступала центром коммерции в городе. Площадка
под строительство была предоставлена корпорацией города Лондона. Устройство биржи было позаимствовано у Антверпенской биржи, которая в то время
была всеобщим символом торговли и процветания. С момента открытия биржи
(1571 г.) Лондон стал конкурировать с Антверпеном за первенство в торговле.
Биржа оставалась товарной более ста лет, только с 1695 г. на ней начинают заключать сделки с государственными бумагами и акциями компаний.
Однако шумность и «грубые манеры» фондовых брокеров пришлись не
по душе руководству биржи и по этой причине в 1698 г303. они были лишены на
нее доступа. Почти сразу же фондовые брокеры стали встречаться в соседней с
биржей кофейне «У Донатана». В кофейне наряду с брокерами работали и посредники, покупавшие бумаги за свой счет, которые получили название джобберы (в США их стали называть дилерами и это название распространилось на
данную категорию биржевых специалистов и в других странах). Первоначальное здание Королевской биржи было разрушено в время Великого лондонского
пожара 1669 г. На этом же участке в 1669 г. Эдвардом Джэрманом была построена новая биржа, которая также сгорела 10 января 1838 г.304
Здание третьей Королевской биржи было построено Сэром Уильямом
Тайтом. Для производства внутренних работ был применен самым модный и
новый в то время материал – бетон305. В 1857 г. профессор Хейтер Дьюис прочитал в Королевском институте Британских архитекторов доклад «Экспери-
302
http://theroyalexchange.com/main/: http://www.theroyalexchange.co.uk/
В 1698 г. Петр Первый устроил в Англии Русское «Великое посольство», которое донесло
государю о бирже и биржевых проделках фондовых брокеров. Вероятно, данная информация
послужила указам Петра Первого о недозволении шуметь на открытой им в дальнейшем
Биржи в Санкт-Петербурге.
304
Mason A. E. W. The Royal Exchange: a note on the occasion of the bicentenary of the Royal
Exchange Assurance (London: Royal Exchange, 1920).
305
Thornbury W. Old and new London: a narrative of its history, its people, and its places, volume 1
London: Cassell, Petter, & Galpin, 1873. – P. 494 ff. // Univ. of California Libraries 30.11.2008 //
http://archive.org/details/oldnewlondonnarr01thor
303
209
менты с бетоном». В докладе было описано использование бетона в устройстве
пола и перекрытий Королевской биржи.
На международной выставке в Париже в 1867 г. были представлены здания, в постройке которых применялся бетон. Возможности нового материала
произвели большое впечатление на Наполеона III. В Санкт-Петербурге первое
железобетонное здание было построено на Невском проспекте компанией Зингер (современное здание Дома книги). Наполеон III пренебрег авторскими правами и приказал применять бетон для строительства в Париже и таким образом
многие дома и ныне сохранившиеся на бульваре Daumesnil и Монмартре. Сначала бетон имел низкий социальный статус и считался материалом, пригодным
для конюшен и рабочего класса, но постепенно он поднялся вверх по социальной лестнице и занял топовые позиции как основной строительный материал
финансовых центров. Особенно возросла роль бетона после того, как в 1871 и
1874 гг. запатентовали использование металла в качестве арматуры.
Случай с Лондоном – классический пример становления финансового
центра. Город постоянно вводил в денежную игру все новые и новые финансовые инструменты-товары. А когда их не хватало, то даже выдумывал новые.
Так было с акциями, облигациями и закладными, товарные свойства которых
быстро оценили, с одной стороны, инвесторы и кредиторы, а с другой стороны,
промышленники и торговцы и, конечно, сразу же появившиеся спекулянты.
В основе выделения Британской столицы в качестве финансового центра
находились центростремительные потоки сначала товаров, необходимых для
жизнеобеспечения города, а затем и капитала, как для столичных нужд, так и
всей Британской империи и континентальной Европы. В структурном построении Лондона четко прослеживается зональная организация экономического и
финансового пространства. Деловая топография Лондона складывалась на протяжении длительного периода времени. В основе находилось обеспечение города необходимыми товарами и капиталами. В деле снабжения города решались следующие задачи: как, когда, откуда приходили поставки, кто возлагал на
себя данные обязанности, кто и как финансировал и кредитовал поставки и каким образом, когда и где происходили окончательные расчеты? Важным было
географическое расположение – соседство с морем и рекой, что позволяло свободно заходить океанским судам, а также окружение небольших городков, которые специализировались на хранении, переработке, сортировке, предпродажной подготовке разнообразных товаров и предоставляли услуги, что послужило
основой распределения поставщиков. Не менее важным было то, что Лондон
сосредоточил капиталы всей Британской империи и далее не только использовал их внутри страны, но и направлял в континентальную Европу, что сразу же
определило внешние интересы и направленность финансового центра. Для концентрации финансовых институтов в определенном месте Лондона решающее
значение имел городской ландшафт и зональная организация торговли – центр
стал наиболее предпочтительным местом для финансовых учреждений. Природа по своему обыграла зональное расположение аристократии, буржуа, обслуживающего персонала, мелкого торгового люда, ремесленников, рабочих мануфактур, фабрик и заводов, люмпенов и основными путями, связывающими
210
их с рынками и финансовыми учреждениями, расположенными в Сити. В самом центре находились обычно расчетно-финансовые посредники, страховщики и биржа, которые могли обслуживать любых купцов, ремесленников, мануфактурщиков, а позднее фабрикантов и заводчиков. Лондонская фондовая биржа сыграла структурообразующую роль в формировании финансового Сити. На
первом этапе с Лондоном соперничал Манчестер, который также привлекал заморские капиталы и был центром «производства» относительно избыточного
местного капитала. Но в конечном счете победил Лондон.
Вокруг биржи располагались крупнейшие банки и страховые компании,
за которыми следовали другие финансовые посредники, а за ними инфраструктурные учреждения финансового рынка. На зональную организацию финансового центра непосредственное влияние оказали следующие факторы: процесс
урбанизации, архитектура и транспортные связи; объем, направления расходования и способы формирования бюджета, а также налоговые и административные ограничения и свободы движения капитала; социально экономическая и
культурная жизнь столицы, а также механизмы формирования и удовлетворения бытовых потребностей разных слоев населения. Финансовый центр возник
в результате соединения множества обстоятельств как связанных непосредственно с развитием финансового рынка, так и внешних по отношению к нему.
Важную роль в формировании финансового центра играло государство и способность рыночных учреждений и городских властей вовремя воспользоваться
благоприятной ситуацией.
Лондонскому торгово-финансовому Сити было достаточно вырасти до
определенного размера, чтобы стать главным новатором коммерции и подготовить новые силы, инструменты, технологии для влияния на общее развитие и
стать самостоятельной территорией, на которой капитал самоопределился до
новой пространственно-организационной формы. Промышленность принесла
важные изменения в организацию торговли и рынков. Начиная с XIX в. лондонская коммерция стала определяться в большей степени не заморской торговлей и региональными связями небольших товаропроизводителей, а индустриальным развитием страны. Фабрики и заводы требовали больших капиталов,
которые поставляли банки и биржи, массовое производство нуждалось в налаженном сбыте, бесперебойных расчетах, страховании – новые задачи приняло
на себя Лондонское Сити. К началу XX века снова произошли изменения в позициях города: главной специализацией стала финансовая коммерция. Соответственно росла значимость финансовых учреждений Лондонского Сити. В Лондоне размещали облигационные займы многие государства, искали и находили
деньги для железнодорожного строительства в Старом и Новом Свете, добычи
золота и алмазов в Южной Африке, строительства горно-обогатительных фабрик на Урале и добычи нефти в Баку и Иране. Сто лет назад Лондон стал главной столицей финансового мира. Но эта столица была достаточно компактной.
В рамках получаса можно было обойти все ее основные учреждения и этой столицей стало Лондонское Сити, которое и сегодня не утратило своего значения в
мире капитала. В настоящее время непосредственно в Сити расположены отделения или штаб-квартиры более чем 200 компаний из списка 500 ведущих ком-
211
паний мира, а в непосредственной близости от Сити находятся еще почти
200 компаний из этого же списка. Практически все крупнейшие транснациональные финансовые посредники, рейтинговые, консультационные, аудиторские, расчетные, депозитарные, финансово-информационные агентства мира
расположены в Сити.
Особенности зональной организации финансового центра
Санкт-Петербурга
Развитие финансового посредничества во всех странах шло разными темпами, да и путями. В России оно запоздало. Лишь после 1860-х гг. получили
развития банки, а потом и другие финансовые институты, а также биржевые
фондовые операции. Финансовая топография дореволюционного Санкт-Петербурга складывалась под влиянием целого ряда факторов 306. Закладная цена земли на Невском проспекте в 1909 г. доходила до 800 руб. за квадратную сажень,
что в несколько раз превышало цену на землю в других европейских столицах.
Высокая стоимость земли вымывала из центра низко-доходный бизнес, и делало операции с землей привлекательными для банков 307. Банки – лицо Невского
проспекта. К концу XIX века сформировалась «деловая топография» Петербурга, в которой выделялась кредитно-банковская часть. Основные и наиболее
крупные банки находились на Невском проспекте от Дворцовой площади до
Садовой улицы. Именно эти банки формировали международное лицо города.
К 1910 году кредитно-банковская топография расширилась и стала охватывать Невский проспект за Николаевским вокзалом (Старый Невский) – почти
до Невской Лавры, Садовую и прилегающие улицы – до Сенной площади, Литейную и Лиговскую часть города, а также Васильевский остров по набережной
и Большому проспекту до 7-й линии и Среднего проспекта и Петроградскую
сторону вокруг Каменноостровского и Большого проспекта. Но там находились
по преимуществу небольшие финансовые институты или филиалы региональных банков, занятых внутренним обслуживанием клиентов. Что же касается
международных операций, то они были сосредоточены преимущественно в небольшой зоне – финансовом сердце столицы. Оно было компактным, и располагалось на Невском проспекте, захватывало часть Большой Морской (не
дальше трех сотен метров (двухсот саженей) от Невского проспекта) и район
вокруг стрелки Васильевского острова. Ряд международных страховых операций и сделок с финансовыми инструментами, связанными с международной
торговлей лесом, зерном, совершались на берегу Невы. Напротив современных
Крестов, немного ниже по течению водонапорной башни – там, где раньше
306
Подробно роль кредита, банков и бирж в развитии Санкт-Петербурга, 1860–1914 гг., а также
вопросы деловой его топографии рассмотрены в работе: Ключников И.К., Молчанова О.А.
Кредитное хозяйство, кредитная культура и кредитный быт Санкт-Петербурга, 1960–1914 гг. //
Кредитная культура: сущность, закономерности, формы. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011. – С. 120205.
307
Ключников И.К., Молчанова О.А. Кредитная культура: сущность, закономерности, формы. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011. – С. 197.
212
причаливали торговые суда с лесом и переправлялись дальше для погрузки за
рубеж в Кронштадт, находились и необходимые для торговли финансовые учреждения. Заморскими фруктами и винами, поставляемыми братьями Елисеевыми, торговали в районе Апраксина двора. Там же располагалась цитрусовая
биржа, по срочной и спотовой продажи деликатесов, вокруг которой находились конторы пару десятков маклеров, трех страховых компаний и нескольких
банков и кредитных товариществ.
Открывало «деловой» Невский проспект здание Вольного экономического общества для поощрения в России земледелия и домостроительства, основанное в 1765 г. Общество стало первым в России экономическим исследовательским учреждением с широкими хозяйственными полномочиями, популяризацией кредитования и передовых методов хозяйствования, а также важным
местом сосредоточения деловой информации. Общество пропагандировало переход к широкому развитию ипотечного кредитования, внешнему финансированию домостроения, сельского хозяйства, ремесленничества и мануфактур,
что было направлено на ускорение социально-экономического развития страны.
В 1914 г. на Невском проспекте было 2160 учреждений, из них около
1700 – учреждений обслуживания, в том числе крупных кредитных – 80, страховых – 25. Они распределялись вдоль проспекта неравномерно. Банки, банкирские дома и конторы, кредитные и страховые общества, сберкассы, ломбарды. Кроме того, дюжина меняльных лавок и около двух дюжин крупных и
множество мелких ростовщиков (которые не входили в число официально учитываемых кредитных учреждений). Большинство кредитных организаций находилось в районе Гостиного двора с плавным понижением к началу и концу проспекта. Наиболее крупные столичные кредитные учреждения находились между Малой Морской, Мойкой и Садовой линией и в районе 50-70 саженей (до
100 метров) на прилегающих улицах. Здесь же находились отделения крупнейших европейских банков. Другим местом концентрации была Подольская улица: в 50 метрах от Старо-Невского и поблизости от Николаевского вокзала находились отделения крупнейших провинциальных банков. Вся торговля в Гостином дворе и Пассаже зависела от кредита, который по размерам превышал
собственный капитал торговцев. Зрительно, на карте все устремлялось к Дворцовой площади, к власти, но, немного не дойдя до нее, притормаживало и полностью останавливалось перед просторами открывшейся площади и завершалось на рыночной вершине бизнеса – Санкт-Петербургской бирже, крупнейшей
биржи страны и третьей по величине в Европе, на которой до трети всех операций носил международный след.
Все банки и страховые компании занимали лучшие дома, в основном специально построенные для них. Некоторые здания особенно коммерческих фирм
и банков, вступили в резкий диссонанс со сложившимся ранее ансамблем. Архитекторы стремились выделить свои сооружения, подчеркнуто индивидуальным решением фасадов. Таковы были требования заказчиков. Особенно выделялись, и теперь мы можем говорить о том, что был создан новый стиль, здания
Петербургского частного коммерческого банка (Невский пр., дом № 1), банкирского дома Вавельберга (дом № 7/9), банкирского дома Юнкер и Ко. (дом № 12),
213
а также мехового магазина фирмы Мертенс с вексельным центров, который выписывал векселя для предъявления в ведущих зарубежных городах (дом № 21),
американской компании швейных машин «Зингер» (дом № 28) с целым рядом
финансовым компаний, Пассаж (дом № 48) и магазина братьев Елисеевых (дом
№ 56), которые были притягательной силой для различного рода маклеров, ростовщиков и кредиторов.
Доминантой стал дом «Зингера». Он не только выделялся высотой, но и
необычными архитектурными решениями и просматривался с большой перспективы. В доме наряду со штаб-квартирой фирмы, находилось аффилированное с ней кредитное товарищество, которое помогало кредитами продвигать
изделия в провинцию, а перед самым началом войны и за рубеж. По замыслу
владельца Пассажа, графа Эссен-Стенбок Фермора, помимо шестидесяти торговых заведений устроили концертный зал, хоры для музыки, чайную, а известный нотариус брал в трастовое управление имущество зажиточных петербуржцев недворянского происхождения, получал и переводил средства за рубеж. Со
стороны Итальянской улицы, на которую выходил крытый проход Пассажа,
располагалось кредитное товарищество, с широкими зарубежными связями.
Оно привлекало финансовые ресурсы из Берлина, Брюсселя и Парижа и держала часть свободных средств в ценных бумагах, котировавшихся на Парижской
бирже.
Пирамиды: торговые и кредитные. Ровно сто лет назад происходила
модернизация торговли. Повсеместно происходил переход к безналичным расчетам, а кредит и финансовые инструменты стали основными средствами продвижения товаров к потребителю. Именно возросшая емкость рынка, роста количества актов купли-продажи и многочисленности переходов товаров из рук в
руки, пока они не исчезали в потреблении, требовали раздвижения рамок деятельности банков. Банки буквально следовали за торговлей и прослеживали все
метаморфозы продвижения грузов к столичным и заморским потребителям.
Многочисленные мелкие ростовщики, старьевщики и менялы составляли
обширное основание кредитной пирамиды. Наверху находился десяток крупнейших банков и биржи. Наряду с Санкт-Петербургской биржей, которая господствовала на Васильевском острове, в городе было еще с десяток различных
бирж, часть из них была предназначена для снабжения городских нужд: три
сенных и фуражных биржи, биржи торговли скотом, топливом, зерном. Другие
биржи были предназначены не только для городских нужд, но и привлекали
купцов с периферии – цитрусовая биржа, организованная братьями Елисеевыми
для перепродажи завезенных заморских фруктов и вина. Но были и биржи для
торговли на большие расстояния – лесная биржа. В начале XX в. уже сложилась система торговли финансовыми контрактами. Так, на цитрусовой бирже
получили развитие трех и шестимесячные финансовые контракты на поставку
зарубежных деликатесов, большая часть которых по нескольку раз перепродавалась и в конце срока переоформлялась на новые контракты или закрывалась с
передачей разницы между фактической и контрактной ценой. Торговая и финансовая пирамиды не могли существовать друг без друга, а нарождающееся
крупное производство лишь дополняло их. Но деловая иерархия строилась не
214
только в столице. Постепенно она завоевывала крупные торгово-промышленные центры страны. Провинциальные пирамиды поддерживали столичную и
позволяли последней возноситься еще больше ввысь, нацеливаясь на внешние
связи и международное обслуживание клиентов. Так складывался финансовый
центр Санкт-Петербурга, и происходила дифференциация и специализация финансового рынка.
В XIX веке столицей правили рекомендации. Приближение к ведущим
чиновникам, дворянам и членам царского двора открывало любые двери и кошельки. В XX в. новые условия стали главенствовать над прочими: сделать
первый шаг при хорошей конъюнктуре на бирже и не стушеваться при падении
могло принести большие деньги; другим условием было международные операции, которые приносили в случае удачи огромные доходы. Международный
кредит становился все более и более необходимым орудием крупных банков,
купцов, заводчиков и фабрикантов.
Статус «самого европейского» города России в основном обеспечивали
банки и биржа на стрелке Васильевского острова. Санкт-Петербург был европейским городом России, а его жители потребляли кредита больше, чем в любом другом городе Европы. По кредитной же мощи банков он занимал четвертое место, уступая лишь Лондону, Парижу и Берлину, по оборотам СанктПетербургской биржи – третье место, а Лесная биржа была крупнейшей.
Кредитная культура в городе была на высоком уровне – невозвратных
кредитов, попыток фальсификаций, бегств должников, поддельных и непогашенных векселей было значительно меньше, чем в любой крупном европейском городе. Каждый второй владелец квартиры улучшил свои жилищные условия за счет кредита. Многие дачные поселки были построены на заемные
деньги. Весь общественный транспорт был профинансирован за счет выпуска
облигаций, которые в основном размещались в Берлине, Брюсселе и Париже. К
XX в. город перешел к массовому жилищному и общественному строительству
только на базе развитой кредитной системы. Четко, быстро и надежно работала
вся система финансовых обязательств. У крупнейших банков акционерный капитала от одной трети до двух третий формировался иностранными банками,
ресурсная база легко расширялась за счет внешнего кредитования. Крупнейшие
столичные банки нередко выступали своеобразными перевалочными пунктами
между зарубежными кредитными ресурсами и региональными банками, широко практиковались вложения в Персию, Китай, Среднюю Азию, на Кавказ. Отдельные операции совершались с Ближним Востоком – с английскими подмандатными территориями (Палестина), Северной и даже Южной Америкой. Отечественные банки не только получали кредиты и инвестиции в Европе, но и нередко участвовали в совместных финансовых сделках с западноевропейскими
партнерами.
Сто лет назад финансовый капитал Санкт-Петербурга представлял совсем
иное качество, отличное от современного. Дело не только в том, что столица
переместилась в Москву, а основные биржи и штаб-квартиры крупнейших банков ныне располагаются там и финансовое влияние Северной Пальмиры ослабло. Более важными обстоятельствами стали те, которые определяли отношения
215
зарубежного капитала к российскому и место, которое отечественный капитал
занимал на международной арене. В этом качестве Северная пальмира существенно проигрывает современной Москве, в которой сконцентрировано большее
¾ капитала страны. Сто лет назад по вопросу пути развития и источникам отечественного финансового капитала существовали две диаметрально противоположные точки зрения: согласно одной – российский финансовый капитал зависел от западного, а проводниками иностранного влияния выступали столичные
банки и биржа; по другой – российский капитал умело использовал западные
ресурсы для собственного развития и финансирования экономического роста.
Но факты свидетельствуют, что по темпам роста, улучшения качества жизни,
развития финансового сектора Санкт-Петербург с 1890 по 1914 г. не имел себе
равных в Европе.
Торговый и финансовый центр Санкт-Петербурга с момента возникновения формировался под воздействием государственной воли. Петр I создал не
только город, но и биржу (на подобии Голландской), заложил основы поступления в казну европейского золота в обмен на русский лес, пеньку, скипидар.
Биржу наделили функциями перевалки зарубежных товаров и отправки за рубеж отечественных грузов. Рядом с биржей расположилась таможня. Она производила обмен иностранных золотых монет на местные медные деньги, что
служило источником поступлением в казну золота, когда еще оно не добывалось в широких масштабах в стране. Преобразование товарной биржи фактически в фондовую также произошло под воздействием государственной воли, которая, совпала с возникшими у рынка потребностями в организации торговли
ценными бумагами. Сто лет назад в Санкт-Петербурге были созданы условия
для свободного движения капитала, а местный капитал боролся за право не
только привлекать зарубежные деньги, но и накапливать местные и вкладывать
их в интересные, инновационные проекты как в стране, так и за ее пределами.
Примером служило железнодорожное строительство в России, Китае и Персии,
во многом финансируемое из Санкт-Петербурга, создание передового добровольческого флота на Дальнем Востоке, организация добычи свинца и цинка в
Талды-Кургане (современный Казахстан), развитие металлургических производств на Урале и на Северо-востоке Центральной Азии. Везде присутствовал
петербургский капитал.
Этапы финансового лидерства
Финансовое лидерство
Что определяет финансовый успех города? Множество показателей. Лидерство чрезвычайно сложная категория. Причем сложности нарастают по мере
перехода от индивидуального и корпоративного уровня к коллективному – финансовым центрам. История свидетельствует, что различия между потенциалом
и «поведением» – рыночным и государственным – отвечают как за нереализованные, так и реализованные возможности многих крупных городов мира.
Существует мнение, что Нью-Йорк это финансовый центр XX в., а Лондон – XXI в. Действительно в новом веке Лондон чаще занимал первое место в
216
рейтинге финансовых столиц, чем Нью-Йорк. Тем не менее, пока их движение
параллельно и место отражает скорее тонкую грань, чем четкую градацию позиций, которую чрезвычайно сложно уловить не только случайному обозревателю, но и профессионалу. Однако специалисты замечают скрытый потенциал,
который постепенно раскрывается перед нами и еще в большей степени следующими поколениями. В этом плане Великобритания, Лондон и его центр –
The City of London308, который как раз и является его финансовой столицей, совершенно реально отстаивают независимость фунта стерлингов от евро и поддерживают его значение среди резервных и расчетных валют мира. Только таким способом лондонский финансовый центр способен закрепить свое лидерство.
Лондон и Нью-Йорк – только два города, которые владеют безусловным
лидерством в системе финансовых центров. Однако Лондон, несмотря на более
скромные сравнительно с Нью-Йорком размеры, обладает значительно большим финансовым, экономическим, культурным потенциалом и силой 309. Его
универсальность определена не только местом нахождений – между двумя
сверхдержавами – США (все еще первая экономика в мире, с 310 млн потребителей, что представляет собой третий показатель в мире, и такой же результат
по территории) и Евросоюз (по объему ВВП превышает США, по населению
занимает фактически третье место – 450 млн чел., отодвигая США по факту на
четвертое место). Суммарные показатели США и ЕС и в будущем будут превышать любое другое государство мира. А по интенсивности торговых отношений им также не будут равных.
Итак, Лондон – финансовая столица мира и глобальный город с передовыми позициями в искусстве, коммерции, образовании, индустрии развлечений,
моды, финансов, здравоохранения, средств массовой информации, профессиональных услуг, исследованиях и разработках, туризме и транспорте. Все сферы
делают определенный вклад для выдвижения города в лидеры.
Лондон крупнейший в Европе по производству ВВП и наиболее посещаемый в мире город. В Лондоне находятся такие крупнейшие аэропорты, как
London Heathrow Airport, London City Airport, London Gatwick Airport, London
Luton Airport, London Stansted Airport and London Biggin Hill Airport, а в пригороде расположено несколько мелких аэропортов. Пять главных лондонских
международных аэропортов превращают его воздушное пространство в наиболее загруженное мира. По количеству международных пассажиров крупнейший
лондонский аэропорт – Heathrow – крупнейший в мире.
Другое достояние Лондона. 43 университета создают наивысшую концентрацию образования в Европе. Лондонский Global University UCL занимает
четвертое место в мире, Лондонский Imperial College – седьмое. Лондонская
подземка – старейшая в мире, а в сочетании с наземной общественной транс308
В дальнейшем будет показано «второе» финансовое сердце Лондона – Canary Wharf. Однако основное внимание будет сосредоточено на том, которое сформировалось вокруг Лондонской фондовой биржи. The City of London имеет собственного Мэра (Lord Mayor of the
City of London) и является административным центром финансовой столицы. В Сити живет
всего 10 тыс. чел, а работает 340 тыс. чел.
309
Forbes, March 2012.
217
портной системой является одной из крупнейших, лучших и доступных в мире.
Практически нет других городов, в которых такая система работает круглосуточно. 8 тыс. автобусов с 700 маршрутами перевозит ежедневно 6 млн пассажиров. По числу эмигрантов Лондон также не имеет себе равных в Европе. Диверсифицированная культура и вероисповедование с более чем 300 языков, которые употребляются в городе. Музеи, галереи и многие другие культурные учреждения, вход в которые в основном бесплатный и свободный для всех. ПерПервый бесплатный музей – Британский музей в Bloomsbury был открыт в 1753 г.
В Лондоне находится три из пяти наиболее посещаемых музеев мира. Стадион
Wembley – наиболее дорогой в мире – построен в 2007 г. за 57 млрд долл.
Фактически в Лондоне две финансовых района: Сити (The City или
Квадратная миля – Square Mile) и Canary Wharf. В городе находится еще не менее пяти стадионов мирового класса (Emirates Stadium Arsenal, London Olympic
Stadium, London Aquatic Centre, Wimbledon (Tennis), and Twickenham Stadium
(Rugby) и несколько сотен спортивных сооружений для массового спорта,
включая 150 бассейнов, 90 круглогодичных ледовых арен. Крупнейший лондонский парк – Richmond Park – в три раза крупнее Центрального парка НьюЙорка и питерского Центрального парка культуры и отдыха.
Краткая характеристика приводится не случайно, хотя она далека от полноты, но позволяет очертить основные параметры интересов капитала в городе
и «работает» на его финансы, так же как и отвечает запросам и интересам горожан
и многочисленных посетителей столицы. Только в совокупности все перечисленные и еще многие не названные обстоятельства позволили городу выделиться в финансовые лидеры, сохранить свои позиции. Судя по всему, они способны также работать на повышение его финансового авторитета в текущем веке.
Безусловно, наряду с объективными факторами и субъективные факторы
вложили свою лепту в становлении финансовой славы Лондона. Нельзя среди
них сбрасывать со счетов и еще удачу. Данный фактор чрезвычайно сложно
оценивать, но он сопутствовал и способствовал становлению финансового могущества города. Вопрос о том, как социальная и культурная среда, а также выбранные направления развития влияли не только на финансовые учреждения
города, но и на отношение к нему зарубежного капитала чрезвычайно важен и
находится лишь на уровне предположений и рабочих гипотез. Однако, представляется, что его выдвижение также необходимо для понимания и обоснования механизма формирования финансового лидерства. Атипично ли восприятие
удачи или закономерно, и может ли она воздействовать на общую финансовую
картину центра, а если может, то каким образом это делает? Вопросы не праздные и попытаемся разобраться с ними на отдельных примерах.
Фактор удачи можно рассматривать по-разному. В книге предлагается его
раскрыть на примерах финансовой стагнации и ускорения Ленинграда – СанктПетербурга, и разборе обстоятельств, которые не позволили и способствовали
Северной Пальмире подойти к решению проблемы финансового лидерства.
218
Санкт-Петербург: уроки финансового благополучия
Фактор удачи можно рассматривать по-разному. В книге предлагается его
раскрыть на примерах финансовой стагнации и ускорения Ленинграда – СанктПетербурга. Для этого предлагается подборка некоторых обстоятельств, которые в одних случаях не позволили, а в других – способствовали Северной
Пальмире подойти к решению проблемы финансового лидерства. Причем авторы сознают, что рассмотренные ниже обстоятельства не раскрывают всей палитры действовавших факторов; они указывают лишь определенные тенденции
и по ним можно в какой-то мере судить о некоторых сдерживающих и ускоряющих развитие города в качестве финансового центра.
Проблемы воздействия старения населения на определение финансового
лидерства страны, региона и города до сих пор не был поставлены и соответственно исследованы310. Тем не менее, можно утверждать, что финансовый центр –
это практически всегда молодые жители – их динамизм и креативность позволяет решать нестандартные задача и всегда искать новое. Что касается жителей
города, то образовательный и культурный его уровень всегда был и остается
соответствующий требованиям финансовых центров мирового класса. Тем не
мене, имеются и отрицательные подвижки. Санкт-Петербург отличается старением своего населения. Если в 1910 г., когда город переживал расцвет своих
мировых финансовых функций, доля людей старше 60 лет составляла 4% от
общей численности, в 1970 г. она поднялась уже до 14%, в 1991 г. до 18%, в
2000 г. – 21%311 и в 2011 г. – 26% и по прогнозу в 2020 г. составит 29%.312
Средний возрастной состав населения в 2020 г. составит 39 лет, доля людей,
находящихся в трудоспособном возрасте, увеличится до 3,1 млн человек
(2010 г. – 2,6 млн человек), а общая численность населения составит 5,3 млн
человек (2010 г. 4,6 млн человек).313
Примеры отрицательно воздействия на финансовое благополучие
Пример первый. Город, во времена мэра Анатолия Собчака, был нацелен
на целую волну удач, среди которых, по масштабам и возможным последствиям на все стороны жизнедеятельности Северной Пальмиры, выделалось пред310
Впервые (на материалах переписи населения 2002 года) изучены региональные особенности развития процесса старения населения в России. Установлена значительная региональная
дифференциация показателей старения населения России. В период с середины 1960-х гг. до
начала 2000-х гг. возрастные коэффициенты смертности для старших возрастных групп в
Санкт-Петербурге и в целом в России не уменьшались и в настоящее время они значительно
выше, чем в экономически развитых странах. Например, коэффициент смертности мужчин в
возрасте 60–64 лет в России в 2000 г. соответствовал этому показателю для Швеции в 1835 г., а
коэффициент смертности женщин в возрасте 60–64 лет в России был равен значению этого
показателя для Швеции в 1945 г.
311
Старение населения Санкт-Петербурга: социально-демографические аспекты / Под ред.
Г.Л. Сафаровой. – СПб.: Система, 2006. – 176 с.
312
Концепция демографического развития Санкт-Петербурга на период до 2015 г. Данные
округлены до целых значений.
313
Концепция социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2020 г. (Проект) //
http://www.cedipt.spb.ru/economics/strategic_planning/materials/concept_ser_2020.pdf
219
ложение по строительству в Ольгино крупнейшего парка Европы – «Дисней
лэнд». Предполагаемые инвестиции и последующие туристические потоки позволили бы выделить город не только на общем российском, но и европейском
фоне. Однако на волне популизма идея была остановлена городским парламентом, а судьба города и его жизнь могла бы быть совсем другой.
Пример второй. Портовое хозяйство утрачено в пользу Таллинна и Хельсинки. Также было утрачено крупнейшее на Севере Балтийское морское пароходство. В результате основные транспортные потоки миновали город.
Пример третий. Строительство Охта-центра, среди прочего, было нацелено на создание новой катализирующей среды предпринимательства и дополнительного интереса к городу со стороны отечественного и зарубежного капитала. Впрочем, строительство было перенесено в Лахту и, возможно, эффект
будет положительным, но были потеряны годы.
Пример четвертый. Фондовая биржа. Восстановление фондового лидерства в первой половине 1990-х гг. шло достаточно успешно. Санкт-Петербургская фондовая биржа по объемам торгов успешно соперничала с московскими
фондовыми площадками. Кроме того, обширные международные связи предполагали дополнительные возможности. Однако смена руководства привела практически к свертыванию активности и в дальнейшем к прекращению деятельности. Параллельно действовавшая Биржа «Санкт-Петербург» не смогла стать
полноправным приемником Санкт-Петербургской фондовой биржи и продолжить внешние ее контакты и наработки.
Пример пятый. В самом начале перестройки в городе была учреждена
российская штаб-квартира одного из крупнейших мировых банков – Кредит
Леоне314, которую возглавил потомок графа Честнокова.
Банк для начала деятельности в России выбрал Северную Пальмиру не
случайно – помещение, арендованное учрежденным дочерним банком на Невском проспекте, находилось в здании, которое до революции принадлежало
Кредит Леоне315.
Многие акционеры банка были держателями царских облигационных
займов железнодорожного строительства. В это время Новая Россия стала признавать царские долги, во многом, благодаря чему налаживались рабочие и
314
Crédit Lyonnais (Лионский кредит) – основан в 1863 г. в Лионе. В 1990-х гг. – один из трёх
крупнейших коммерческих банков Франции. В 2003 году значительный пакет акций банка
был приобретен другим крупнейшим банком – BNP Paribas. Однако, в конечном счете, банк
был приобретён Crédit Agricole, а в 2005 году – переименован в LCL (Le Crédit Lyonnais).
315
В 1879 г. «Кредит Леоне» стал первым и единственным зарубежным банком, допущенным
к работе в России. Офис банка сначала располагался в здании «Пассажа» в Санкт-Петербурге. В Москве отделение «Леонского кредита» работало до революции в доходном доме
Третьяковых на Кузнецком Мосту. В Питере банк был связан с кредитным обществом Елисеева.
Елисеев Григорий Петрович, 1804-1892 гг., основал собственный банк в 1864 г. До революции с Кредит Леоне был тесно связан русско-польский финансист Леопольд Кроненберг,
который одно время возглавлял варшавское отделение банка, а в дальнейшем, в 1869 г. учредил собственный банк – Санкт-Петербургский Учетный и ссудный банк, в капитале которого
принимал участие «Кредит Леоне».
220
конфиденциальные отношения с западными инвесторами и кредиторами. Банк
Кредит Леоне предложил выкупить и обустроить для своих нужд ранее ему
принадлежавшее и национализированное в 1917 г. здание. Отказ был воспринят
резко отрицательно – произошло свертывание работы отделения. К тому же в
это время и у банка испортились дела дома – он был на краю банкротства. В
дальнейшем штаб-квартира российской деятельности переместилась в Москву,
но под другой вывеской, да и сама активность банка резко спала.
Пример шестой. В середине 1990-х гг. на Санкт-Петербургскую фондовую биржу был приглашен руководитель подразделения развивающихся рынков крупнейшего инвестиционного Франклин Темплотон – Марк Мобиоз (один
из гуру мирового финансового рынка)316.
Согласно первоначальным замыслам предполагалось развернуть в городе
отделение фонда для инвестирования в российские ценные бумаги. Однако в
дальнейшем, после знакомства с центростремительными тенденциями страны
для отделения была выбрана Москва. Во второй половине 1990-х гг. фонд был
одним из активных участников фондового рынка и способствовал его формированию. «Длинные» деньги способствовали укреплению инвестиционного потенциала России. Однако в дальнейшем фонд свернул свою деятельность в Москве и с трудом вывел свои активы.
Пример седьмой. В бытность руководства города Собчаком была создана
авторитетная международная комиссия Киссинджер – Собчак для содействия
его развитию. В рамках комиссии был разработан и подготовлен целый ряд инвестиционных проектов. Однако после смены руководства городом работа комиссии была остановлена и все наработки оказались не нужными. В то время
городом активно интересовалось мировое сообщество и в направлении развития международного торгового и финансового центра работал целый ряд организаций, среди которых выделялись комиссия Принца Уэльского, рабочая
группа ряда фондовых бирж и дилеров, но почти все международные усилия во
второй половине 1990-х гг. были свернуты.
Положительные примеры воздействия на финансовое развитие
Первый. Перевод ряда ведущих федеральных налогоплательщиков на берега Невы позволил не только значительно увеличить бюджет города, что важно для финансового центра, но и повысить деловую активность и значимость
Санкт-Петербурга.
Второй. Перевод ряда федеральных функций в Северную столицу позволил значительно поднять авторитет города. В этом же направлении действовал
и выбор города для проведения крупных международных мероприятий – от
встречи руководителей ведущих стран, правительства СНГ, международных
саммитов до крупных спортивных, культурных, научных мероприятий.
316
Joseph Mark Mobius 1936 г. р., по сути, создатель и лидер новой инвестиционной отрасли –
«развивающиеся рынки», Председатель Правления ведущего подразделения фонда, занятого
на развивающихся рынках. В 1999 г. помогал Мировому банку налаживать работу Global
Corporate Governance Forum. Franklin Templeton Investments, активы на начало 2012 г. –
570 млрд долл.
221
Третий. Современная программа развития центра города поражает не
только небывалой величиной расходов – 300 млрд руб., но и масштабностью и
возможными положительными последствиями 317.
Естественно, положительных и отрицательных примеров значительно
больше, чем приведено в этом разделе, но в его задачу не входит их анализ.
Отобраны отдельные примеры, которые позволяют показать роль случая и активной человеческой позиции в деле становления финансовых центров.
Немногим более 100 лет назад Санкт-Петербург также решал задачу развития международной финансовой активности и с этой целью максимально использовал все ресурсы. В частности, в Парижскую Всемирную выставку был
доставлен кубометр российского чернозема в качестве гаранта не только плодородия отечественной земли, но и бизнеса. Результат не замедлил сказаться –
были расширены инвестиции французского частного капитала в облигационные займы для железнодорожного строительства.
Во всех приведенных примерах, неожиданно под влиянием различных
обстоятельств, в одних случаях, срывались планы, и отворачивалась финансовая фортуна от города или же, в других случаях, напротив, шла удача и успех в
деле возрождения финансовых традиций. Основной задачей является реализовать все положительное и по возможности нейтрализовать действие отрицательных факторов – из отрицательного сделать если не положительное, то, по
крайней мере, нейтральное. Причины были разными, но главными были личностный фактор и популистские устремления. По совокупности всех показателей
город добился относительно неплохих позиции –71 место по результатам 2010 г. и
73 по результатам 2011 г. в списках мировых финансовых центров.
Этапы становления
Если мы говорим о мировом финансовом центре, то подразумеваем Лондон или Нью-Йорк, а если говорим о Лондоне или Нью-Йорке, то, прежде всего, имеем в виду финансовый центр. Для классических мировых финансовых
центров название города срослось в одно целое. Но так было не всегда.
Мировые финансовые центры не появляются внезапно, не вырастают по
повелению политиков или денежных магнатов. Они обычно имеют свою историю, которая неразрывно связана с историей торговли, капитала, хозяйств, городов и как было выяснено в предыдущей главе – плотностью населения. Современные хозяйственные институты выросли преемственно, путем исторического развития, которое шло в тесной зависимости от окружающих их условий,
социально-экономической обстановки, задач и требований капитала. Этим путем появились финансовые посредники и биржи. Территориальное распределение посредников было неравномерным. Появлялись определенные места, где
они быстрее росли, плотнее сосредотачивались, лучше обрастали различными
обслуживающими учреждения. В таких местах накопление капитала перерастало в новое качество, которое обеспечивало не обычную конкуренцию и сотруд317
Программа «Сохранение исторического центра Санкт-Петербурга на 2013–2018 годы» //
http://www.cedipt.spb.ru/centre_2018/materials/31604/
222
ничество финансовых институтов и бирж, а определенный их симбиоз, образующий финансовый центр.
Каковы же были предпосылки и условия возникновения финансовых центров? Каким было их общее окружение? Уже известно, что среди распорядителей капитала в XVII–XVIII вв. выделялся Париж, с XIX в. – с небольшими перерывами Лондон, а с XX в. и Нью-Йорк. Во второй половине прошлого века в
судьбе мирового капитала заметное место занял Токио, в самом конце прошлого века – Гонконг и Сингапур, а в новом веке – Шанхай. Наряду с этими центрами выделились еще порядка пяти-семи городов, которые заняли особые позиции на финансовом рынке и заметно влияли на мировые потоки капитала.
Институт мировых финансовых центров был построен за 200–300 лет.
Фундамент и основные конструкции были заложены в Европе, а разные этажи
достраивались буквально всем миром. В основании финансовых центров находился купеческий капитал. Поэтому они появились в крупных портовых городах, ведущих активную торговлю. Финансовые учреждения сначала помогали
торговле, а с развитием капитализма перешли к обслуживанию и промышленности. Каркасом всего здания служили банки с широкими международными
интересами и биржи. В течение всего XIX века финансовое превосходство Европы, казалось, было непререкаемым: Лондон, Берлин, Париж были неоспоримыми центрами капитала. К ним подтягивались и на них ровнялись Амстердам,
Брюссель, Вена, Санкт-Петербург. Но уже тогда финансовую силу набирал
Нью-Йорк. В конце прошлого и начале нового века произошли существенные
изменения в географии финансовых центров и их роли в мировой экономике.
Становление и развитие мировых финансовых центров прошло три основных этапа. На первом этапе становление международных торговых и денежно-кредитных центров определяла торговля. Первые такие центры, как уже
было выяснены раньше, возникли в местах пересечения торговых путей в крупных средиземноморских портах еще во времена Римской империи. Затем они
возродились в Средние века: Генуя, Венеция, Пиза, Константинополь, Табарка
(Тунис) конкурировали друг с другом за денежно-торговое лидерство. Но с появлением океанской торговли средиземноморские центры утратили свое значение, и основная заморская торговля переместилась в порты Португалии, Франции, Голландии, Великобритании. Среди многообразных функций, которые
выполняли портовые города, были меняльные, банковские и инвестиционные.
Но все определяла оптовая торговля заморскими товарами. Она служила отправной точкой для залогов, меняльного дела, обращения долговых расписок,
учета векселей, безналичных расчетов на расстояние, кредитования и финансирования торговли, организации партнерств для торговых походов, развития
учета и бухгалтерии. Стихийно выделялись места, где совершались основные
сделки с товарами и финансовыми инструментами, происходили расчеты, предоставлялся кредит, складывались капиталы для совместных торговых походов,
происходили записи и регистрации партнерств, велся учет складских запасов.
Крупнейшие портовые города стали торговыми и почти сразу же денежнокредитными центрами Европы. Со времени освоения атлантических торговых
маршрутов торговые и финансовые центры стали основными посредниками в
223
движении товаров и денег между Новым и Старым Светом, центрами и перифериями империй. В Британской империи центром был Лондон, в Португальской – Лиссабон, в Бельгийской – Антверпен, Брюк, Брюссель, в Датской –
Копенгаген, в Испанской – Мадрид, Барселона, в Французской – Париж, Марсель, Бордо.
Становление «буржуазного» города неразрывно связано с концентрацией
расчетно-кредитных операций. Расчетные конторы, менялы, банкирские дома
заняли свое место среди социальных институтов, возглавляемых банками и страховыми компаниями. Офисные клерки стали важной составной частью городского населения. В ходу была кредитная история заемщика318, которая позволяла
рассчитывать на понимание со стороны капитала и быстро раздвигать спрос, наращивать запасы, обороты и потребление. Повсеместно распространялась двойная бухгалтерия, гроссбухи, счеты, долговые расписки. Возник язык деловых
коммуникаций. Его власть усиливалась и захватывала города. Новый способ общения всеми почитался и вошел в разряд городских культурных ценностей.
Складывалась особая архитектура мировых денежно-торговых центров.
Не дворцы, а биржи, банки, особняки буржуа, а в дальнейшем и доходные дома,
вокзалы, универсальные магазины стали определять городскую среду. Происходила урбанизация жизни. Новые центры стали важными звеньями буржуазного хозяйственного порядка
Французская революция 1789 г. внедрила «Декларацию прав человека и
гражданина» (аналог американского «Билля прав»), которая служила своеобразным политическим манифестом для мировых финансовых центров, возмутителей спокойствия старой Европы. Новая идеология разрушила старые ценности, но что она предложила взамен? Политические и идеологические свободы
были необходимы для свободы предпринимательства, рынка и конкуренции,
чего требовали буржуазия и столицы капитала.
Центростремительные финансовые ферменты стали наиболее заметными
в XVIII веке. В конце XVII века мировой порядок подготовился к трансформации. Созданная капиталом торговая, расчетная и кредитная сеть походила на
своеобразный часовой механизм, в котором основными устройствами стали
финансовые центры. Они приводили стрелки в движение и доставляли сигналы
на периферию. Все физико-биологические, социально-экономические и психологические процессы уподобились маятнику, который регулировал их ход.
Вмешались циклы. Они стали определять последовательные взлеты и падения
финансовой активности.
Денежно-торговые столицы выступали центрами вольнодумия. Там господствовали взгляды: «люди – рождены свободными», «каждый человек имеет
право на счастье», что было необходимо для идеологического обоснования
беспрепятственного обращения капитала. Итак, основой нового порядка служили финансовые центры. Они фактически узурпировали власть, выступали
генераторами и аккумуляторами богатства и проводниками свобод – экономи318
Камни с кредитной историей заемщика на заложенной земле ставили еще в Древней Палестине (См. Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Кредит и банки: вводный
курс. – М.: Финансы и стат., 2007).
224
ческих и политических. Но финансовым столицам требовались не только эффективные денежно-торговые институты, но и хорошо организованная связь:
транспорт и каналы передачи информации. Поэтому они располагались в местах интенсивных коммуникационных потоков и, в свою очередь, многократно
их усиливали.
Второй этап становления мировых финансовых центров связан с появлением бирж и банков с отделениями в разных странах, развитием ценных бумаг
в направлении от векселей и закладных к облигациям и акциям. К началу
XX века сформировались основные финансовые центры. К уже известным, получившим развитие на первом этапе, добавились новые – Нью-Йорк, Берлин и
Санкт-Петербург. Сформировались благоприятные условия для превращения
Шанхая в новый финансовый центр. Однако Первая мировая война вывела из
системы финансовых центров Берлин и Санкт-Петербург. В 1930-х годах были
свернуты все условия для развития финансового рынка в Китае, и Шанхай прекратил существование как финансовый центр.
После Первой мировой войны, под воздействием закона неравномерности
развития финансовый рынок претерпел серьезные территориальные изменения.
Европа утратила лидерство. Основные финансовые функции узурпировал НьюЙорк, который сохранял монопольные позиции до 1960-х годов. Однако Лондону удалось восстановить свое финансовое значение, и его банки, биржи и
страховые компании во многом вернули утраченные позиции и продолжили играть важную роль в международных валютных, кредитных и финансовых операциях. С 1960-х годов монопольное положение США как мирового финансового центра было подорвано, так как возникли новые центры в Западной Европе и Японии. Во-первых, набрали силу неамериканские банки, а европейский и
японский капитал вступил в конкуренцию с североамериканским. В целях повышения конкурентоспособности и рейтинга национальных банков на мировой
арене многие страны провели дерегулирование денежно-кредитной и финансовой деятельности, постепенно отменив ограничения, особенно валютные. Также происходила либерализация биржевой деятельности, что позволило многим
биржам привлечь зарубежных эмитентов и инвесторов и, тем самым, превратиться из национальных в международные учреждения.
Для сохранения лидерства с середины 1970-х гг. США приступили к либерализации национальных валютных, кредитных и финансовых рынков. В
1978–1986 гг. постепенно были отменены ограничения на выплату процентов
по депозитно-ссудным операциям, введены проценты по вкладам до востребования, что привлекло в американские банки вкладчиков из других стран. В 1984 г.
отменен 30%-ный налог на доход по американским облигациям, принадлежащим нерезидентам. Важным шагом на пути привлечения в страну зарубежных
банков стало создание с конца 1981 г. свободной банковской зоны в США: иностранные банки были освобождены от американского налогообложения и банковской регламентации, в частности, в отличие от местных банков, они смогли
свободно разворачивать филиальную сеть по всей стране. В целях либерализации финансового рынка с середины 1970-х гг. на Нью-Йоркской фондовой
бирже были отменены комиссии. Либерализация деятельности американских
банков, их банкротства и концентрация дали толчок развитию финансовых ин-
225
новаций и в первую очередь секьютеризации низколиквидных финансовых активов. С целью привлечения национальных и особенно многочисленных зарубежных эмитентов, не соответствующих требованиям Нью-Йоркской фондовой
биржи, Национальной ассоциацией фондовых дилеров (в 2007 г. преобразована
в саморегулирующую организацию – Financial Industry Regulatory Authority) на
базе новой технологии была создана автоматическая котировка ценных бумаг –
НАСДАК (NASDAQ). Новая система была создана в 1971 г. и по своей сути
стала своеобразной биржей, но не попадавшей в систему регулирования Комиссии по ценным бумагам и биржам (хотя и сотрудничающая с ней). Достаточно быстро, уже к 1990-м гг., по капитализации и обороту она стала сравнима
с крупнейшей биржей мира.
В Западной Европе давно стремились создать собственный финансовый
центр. Однако интеграция валютных, кредитных, финансовых рынков долгое
время отставала от интеграции в области промышленности, сельского хозяйства, внешней торговли. Это обусловлено противоречиями между странами, нежеланием поступиться своим суверенитетом в проведении фискальной, денежно-кредитной, инвестиционной политики в пользу наднациональных решений.
С 1990 г. в соответствии с «планом Делора» о создании экономического и валютного союза страны ЕС активно формируют единое финансовое пространство путем отмены всех валютных ограничений. В соответствии с Маастрихстким
договором, вступившим в силу с ноября 1993 г., венцом интеграции стал единый западноевропейский рынок капиталов и финансовых услуг, обслуживаемый единой валютой – евро.
Во Франции процесс либерализации банковских и финансовых операций
отличался особой глубиной, учитывая традиционно значительное государственное регулирование в этой стране. Государство фиксировало процентные
ставки, комиссии, стоимость услуг и до 1987 г. периодически лимитировало
объем кредитных операций. Франция отменила эти ограничения, а также 25%ный налог на доход от облигаций для нерезидентов, чтобы привлечь иностранных покупателей французских ценных бумаг. Тем не менее, Парижу так и не
вернулась в полной мере слава финансовой столицы. Французская столица занимает в рейтинге мировых финансовых центров лишь четырнадцатое место.
Несмотря на то, что в Германии отменили валютные ограничения с
1960-х гг., страна отставала по масштабам интернационализации валютных,
кредитных и финансовых рынков. Фондовые биржи страны оказались малопривлекательны для иностранных инвесторов, а рынок евромарок был недостаточно активен. Одна из причин – среди целей экономической политики приоритетной задачей являлась стабилизация цен и немецкой марки. Поэтому государство достаточно жестко контролирует денежное обращение. Глобальная тенденция к дерегулированию, усилившаяся с начала 1980-х годов, охватила
страну лишь после 1984 г. Немецким коммерческим банкам были разрешены
валютные сделки «своп», операции в ЭКЮ – предшественницы евро, фьючерсные сделки. Во многом благодаря желанию поднять свой авторитет в международной финансовой сфере и создать финансовые центры, которые смогли бы
соперничать с Нью-Йорком и Лондоном, Германия и Франция стали инициаторами и в последующем страстными сторонниками единой европейской валюты.
226
Центральный банк Европейского сообщества находился во Франкфурте (16 место среди мировых финансовых центров), роль которого в среде финансовых
центров существенно возросла с введением евро. Другим важным финансовым
центров в Германии стал Мюнхен (22 место).
В Великобритании «большой скачок» по дерегулированию рынков с конца
70-х годов был направлен на удешевление операций английских банков и повышение их конкурентоспособности. В конце 1979 г. отменены валютные ограничения, с 1983 г. – фиксированные ставки комиссий куртье (посредников). Проведена банковская реформа. Отменено строгое разграничение деятельности джобберов (у нас принят термин дилер), которые осуществляют операции за свой счет
и от своего имени, и брокеров, которые проводили операции за счет клиентов.
Лондонская фондовая биржа смелее стала принимать к котировке акции зарубежных эмитентов и по количеству иностранцев заняла первое место в мире. Китайские компании первые зарубежные эмиссии акций вслед за Гонконгской
фондовой биржей провели на Лондонской фондовой бирже, что позволило привлечь огромные капиталы и предоставить великолепную рекламу в мировых финансовых кругах для последующих займов и инвестиций. Лондонские нефтяные
котировки, а также цены на золото, кофе, зерно, сахар, полиметаллы становились
мировым эталоном. Быстро лондонские товарные биржи перешли к преимущественной торговле финансовыми контрактами на самые популярные товары и их
индексы. На базе роста новых финансовых инструментов появились новые биржи – деривативные и опционные, которые привлекли спекулянтов и инвесторов
со всего мира. Все это позволило удержать позиции Лондона в качестве мирового финансового центра. В Великобритании заметные позиции в финансовой сфере занимает также Глазго (33 место в рейтинге финансовых центров).
Важным мировым финансовым центром является Цюрих (8 место) и Женева (13 место), которые оспаривают первенство у Лондона по операциям с золотом, а также Люксембург (29 место). На долю последнего приходится около
четверть всех евровалютных кредитов. В 1970-х годах новым мировым финансовым центром стал Токио (в настоящее время занимает 6 место). Позиции
японской столицы в финансовом мире возросли в силу усиления позиций страны в мировом хозяйстве в ходе конкурентной борьбы, создания за рубежом
мощной банковской сети, внедрения иены в международный экономический
оборот, отмены валютных ограничений. В отличие от США, которые с 1985 г.
стали нетто-должником, Япония — ведущая страна нетто-кредитор. Японские
банки доминируют в мире, в том числе в сфере международных операций (почти 40% в начале 1990-х годов), опередив банки США (15%) и Западной Европы,
а Токийская фондовая биржа стала крупнейшей за пределами США организованным местом торгов.
В ходе подъемов и падений менялись позиции финансовых столиц, перестраивался мировой финансовый порядок. В прошлом веке геополитическая
карта капитала дважды переписывалась. В начале прошлого века господство
евро-капитала сменилось на североамериканский финансовый эгоцентризм, который к концу столетия дополнился полицентризмом, определяемым капиталами Западной Европы и Японии, а в дальнейшем и набравшими силу капиталами
ведущих стран Азии.
227
Уже в 1960-х годах ведущие финансовые столицы Европы приступили к
конкуренции с Нью-Йорком. Одновременно произошел подъем региональной
финансовой активности в Америке. Чикаго (в настоящее время занимает 7 место), Торонто (10), Бостон (12), Монреаль (20) и Мехико (47) стали важными
финансовыми центрами. В 1980-х годах система основных финансовых центров
дополнилась Гонконгом (3 место) и Сингапуром (4 место), а в новом веке и
Шанхаем (5), Пекином (19 место), Шеньженем (25).
Наряду с финансовыми столицами, формировались узловые пункты капитала и на периферии. Возникли десятки региональных, оффшорных и неполных
(в которых представлены не все формы, институты и операции финансового
капитала) финансовых центров. Все вместе они образуют особую систему, обслуживающую глобальное хозяйство. Эта система не имеет формальной организации и существует в виде некоего симбиоза различных центров капитала и
расположенных там рынков и институтов. В одних случаях они конкурируют
друг с другом, в других – действуют сообща, в-третьих – функционируют параллельно, внешне не связаны друг с другом. Тем не менее, мировые финансовые центры представляют в своей совокупности определенную целостность:
каждый из них занимает свое особое место в системе международного разделения труда и глобального движения капитала.
На третьем этапе произошли сдвиги в мирохозяйственных процессах –
были открыты новые финансовые рынки, транснациональные финансовые посредники получили возможность оперировать глобально, возросли темпы экономического роста и накопления капитала. Беспрецедентное развитие мировых
финансовых центров происходило на рубеже двух веков. Сработал целый ряд
факторов, действие которых создало условия для ускоренной концентрации капитала в финансовых столицах и повышения их роли в мировой экономики.
Прежде всего, это общая глобализация мирового хозяйства. Но были еще дополнительные обстоятельства. Они были связаны, во-первых, с виртуализацией
финансового капитала, которая опиралась на секьюритизацию финансовых активов и чрезвычайно быстрый рост рынка новых производных инструментов,
во-вторых, с дерегулированием рынка, позволившим налаживать непопадающие под государственный контроль рынки, инструменты и целые оффшорные
финансовые зоны и институты. Впервые появились тенденции к формированию
глобального финансового рынка, узловыми пунктами которого стали мировые
финансовые центры.
Финансовый рынок рос вширь и вглубь – охватывал все новые слои населения и хозяйства. Многие небольшие компании, которые раньше никогда не
прибегали к помощи финансовых посредников, стали широко пользоваться их
услугами. С ростом среднего класса инвесторами стали широкие слои населения. Мировые финансовые центры воспользовались такой ситуацией и повысили свою значимость в мире, став финансовыми столицами глобального хозяйства. Сформировалась уникальная ситуация – относительный избыток капитала
сосредоточился в мировых финансовых центрах. Не последнюю роль в этом
процессе сыграли нефтедоллары – долларовые авуары развивающихся стран,
образовавшиеся в результате национализации иностранной собственности и
повышения цен на углеводороды. Нефтедоллары, неосвоенные местными эко-
228
номиками, устремились в надежные места повышенного спроса – основные
финансовые центры. Ведущие финансовые центры своей развитой инфраструктурой способствовали становления особого механизма перераспределения риска и специального рынка, на котором торговали рисками. В результате существенно повысились преимущества мировых финансовых центров – они получили новый инструмент манипулирования рынками и финансовыми инструментами, что позволило практически безгранично расширить масштабы обращения
финансового капитала. Однако все эти привилегии молниеносно исчезли летом
2007 г. в США, когда там разразился ипотечный кризис, а потом и осенью 2008 г.
в Европе и практически во всех других странах, когда кредитный кризис захлестнул мировую экономику.
*
*
*
Финансовые центры можно свести к местам фокусирования финансовых
услуг и капитала, его «потребления» и «производства», привлечения извне, генерации внутри, направления не только для собственного использования, но и в
другие регионы. Только в сочетании этих составляющих обеспечена жизнеспособность финансовых центров.
Дореволюционный Санкт-Петербург, чтобы стать полноправным финансовым центром, не только предъявлял спрос на капитал, впитывал и потреблял
его, но и направлял его движение, распределял далеко за пределы столицы и
страны. До Первой мировой войны Санкт-Петербург был и потребителем, и
производителем как финансовых услуг, так и финансового капитала: в столице
формировался как спрос на капитал, так и предложение его относительного избытка. Сейчас положение дел в корне поменялось. Сохранились потребности в
капитале и то лишь для собственного, внутреннего пользования – для городских нужд и местных компаний, но почти отсутствует спрос на капитал не
только из других стран, но и из дальних регионов России, поскольку более
предпочтительным направлением является Москва. Вывоз капитала из России
больше напоминает его бегство, а не вложения отечественных финансистов в
привлекательные зарубежные проекты. Героические усилия по привлечению в
город капитала еще не возбудили центростремительных тенденций для его
концентрации в достаточном количестве, необходимом для становления финансовой столицы, и не сформировали соответствующего международного предложения и спроса. Однако все предпосылки для этого имеются, включая статус
и достаточно высокое место в рейтинге финансовых центров.
Все современные финансовые центры служат одновременно местом
«производства» и местом «потребления» финансового капитала, а также местом, куда устремляется финансовый капитал из других точек в поисках выгодных условий как приложения, так и спроса. Высокий же спрос в таких центрах
определяется наличием в них высоколиквидных капиталов. Итоговая картина
финансового центра состоит из представления финансового капитала в виде
определенного географического места его локации (со всеми необходимыми
вышеуказанными характеристиками), т.е. географической «точки», в которой
активен финансовый капитал и задействованы соответствующие институты.
229
«Однако классификация, даже если
она содержит произвольные элементы,
есть первый шаг к ясности»
Джон Кеннет Гэлбрейт319
ГЛАВА 19. РЫНОЧНАЯ СТРУКТУРА ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Ко времени, когда тот или иной город стал определять международную
финансовую коммерцию, и по тем же причинам, изменившим его финансовое
богатство, он уже был заполнен финансовыми учреждениями. Они не страдали
замкнутостью и не могли удержаться только внутри городского пространства, и
распространяли свои интересы далеко за его пределы и становились ответственными за мировое движение капитала. Вокруг финансовых учреждений формировались финансовые рынки, внешняя направленность которых для мировых
финансовых центров была решающей. Рынок рос и структурировался вслед за
дифференциацией форм капитала и специализацией финансовых учреждений.
На него воздействовало также городское пространство. Оно определяло не
только характер размещение финансовых институтов, но и их работоспособность и оказывало воздействие на особенности построения их связей с внешним
миром.
Каким бы сложным, каким бы своеобразным не был бы мегаполис, какими бы глобальными связями он не обладал, он лишь отражает сложности и нужды своего развития. Но как только они включает в свой оборот мировой финансовый рынок, так сразу же преобразуется в мировой финансовый центр и
сразу же меняется направленность интересов – внешние начинают преобладать
над внутренними.
Финансовые рынки
Сердцем финансовых центров являются финансовые рынки. Они тяготели
к определенным местам городского пространства. Чаще всего катализаторами
роста и точками притяжения капитала выступали биржи. Они же служили и
высшим организационным уровнем локации финансового капитала. Однако в
последнее время внебиржевой рынок получил более существенное развитие и
по своим размерам во много раз превысил биржевой оборот. Тем не менее, местом локации внебиржевого рынка стали ведущие финансовые города.
Несмотря на значительные активы корпоративного и государственного
секторов, в основе рыночных ресурсов находятся деньги конечных потребителей. Здесь позиции складываются следующим образом 320. Общемировые расходы среднего класса за 2009 г. составили 21,3 трлн долл., про прогнозу Франклин-Темплотон аналитической группы в 2020 г. они составят 35 трлн долл. и в
319
Гэлюбрейт Д. Экономические теории и цели общества. – М., 1979. – С. 35.
https://www.franklintempleton.com/retail/pages/generic_content/fund_perf/GlobalTheNewCore/
world-is-prospering.jsf#prospering-0
320
230
2030 г. 55,7 трлн долл. Причем, произойдут следующие региональные подвижки, которые находятся в основе геополитического изменения соотношения сил
финансовых центров: доля Азиатского региона против текущих 23% достигнет
в 2020 г. и 2030 г. 42% и 59% соответственно.
Финансовый рынок – ключ для объяснения и понимания многих конъюнктурных и долгосрочных процессов в хозяйстве. Город стал естественным
местом его существования. Очень рано оказавшись во власти банков, страховых контор, брокеров, он стал соизмерять свою жизнь не только с промышленностью, торговлей и жилым фондом, но и финансами. В мегагородах финансовые обмены приобретали иное измерение. Финансовые продукты были не только более разнообразными, производились там и часто прибывали туда из разных мест, но и спрос был повышенным. Масштабы финансовых сделок также
были иными. В результате обеспечивалась повышенная ликвидность капитала,
так необходимая ему для существования. Иногда казалось, что, став финансовым центром, город превращался в откровенно чуждый для местной экономики
элемент – он выходил за узкие рамки городского хозяйства и связывался с широким общемировым движением. Он получал от внешнего мира капитал, новые
финансовые продукты и идеи, неизвестные на местах, и перераспределял их по
рынкам других городов. Обычные города пребывали в прежнем окружении и
одновременно погружались в общенациональный рынок, подчинялись общей
финансовой культуре; финансовый рынок вырастал из местных финансовых
сделок, спроса и предложения, которые формировались в многочисленных местах. Эта иерархия местных рынков и городов на самом деле обрисовывала путь
восхождения финансового капитала к высшей точке – финансовому центру. В
этой матричной геометрии финансового рынка, с направленностью к столицам
капитала, намечалась современная организация. В ее основе был поставлен мировой финансовый рынок. Его узловые пункты – мировые финансовые центры –
работали на законам сетевой экономики. Они были связанны тысячами нитей с
национальными финансовыми рынками.
Варьирующие обстоятельства
Важными особенностями финансового рынка в столицах капитала являются вариабельность средней пространственной его протяженности, зональность организации и цикличность развития, с постоянно сменой приоритетов.
Первая (варьирующие площади рыночных ареалов) определяет пространство, на
которое распространяется влияние данного финансового центра. Жизненные
центры рынков не только тесно взаимосвязаны, но и территориально близки
одни к другим: денежный рынок близок рынку капитала, страховой рынок фондовому и т.п., а «блиц» кредиты (ночное кредитование), обычным кредитам,
ипотечные – потребительским ссудам и т.п. Близость и операций, и взаимного
пересечения капиталов, и мест нахождения приносят дополнительный эффект
присутствия в центре такого окружения. Эта корреляция проясняет многое: она
говорит о реальных стадиях развития, общем экономическом и финансовом тонусе и уровнях глобализации. И быть может, это способ более верно поставить
три проблемы: разделения мирового финансового рынка на определенные
231
фрагменты, во главе которых стоят те или иные финансовые центры; механизм
связей этих фрагментов, т.е. как происходит взаимный обмен между различными финансовыми центрами второго и третьего порядка; фокусирование финансового капитала, прежде всего, двумя лидерами – Лондоном и Нью-Йорком, а
потом и Сингапуром, Гонконгом и Токио. И еще важные параметры вариабельности – подвижность финансовых рынков и их границ, неопределенность рыночных ареалов финансовых центров. При всей типичности обслуживания определенных территорий может оказаться, что финансовый капитал совершил
марш-бросок в новые зоны или получил подпитку из ранее неизвестных источников и территорий. Такие перипетии неоднократно наблюдались с нефтедолларами и их еврорынком, которых перемещался по Европе, и бывало, что пересекал и океан (особенно в конце 1980-х гг.), а потом по большей части переместился в ближневосточные финансовые центры.
Вторая (зональная организация) – место расположения в городе финансов, сопряженность с общим городским пространством и субординированность
в нем отдельных коммерческих учреждений. История зональной организации
была раскрыта на примерах Лондона и Санкт-Петербурга в предыдущем разделе книги. Здесь следует обратить внимание на принцип места, т.е. сопряженности и в то же время разобщенности финансовых учреждений, расположенных в
одном городе, и нацеленности их на определенные чрезвычайно компактные
территории.
Последняя (цикличность) определяет как прошлое, так и будущее рынка,
а также порядок воздействия финансового капитала на экономику в каждый
конкретный момент. Основы современного финансового цикла были заложены
в последней трети прошлого века, когда господствующее положение заняли
транснациональные финансовые институты, появились современные расчетные
и биржевые системы, и получила развитие сетевая экономика капитала. Своеобразной точкой отсчета был кризис 1973–1974 гг., который закрепил роль
транснациональных финансовых сетей в распределении неустойчивости и критичных проблем финансового капитала по западному полушарию. Несколько
позднее, в 1980–1990-х гг., с приходом передовых технологий стали распространяться новые биржевые, банковские, страховые системы, которые позволили выйти за достаточно узкие рамки финансовым операциям и тогда они были
включены капиталом в его глобальные сети. За последующие четверть века был
построен утонченный и весьма искусный механизм кредитования, инвестирования и страхования. Основными действующими лицами такого механизма
стали транснациональные финансовые институты и крупнейшие биржи. Они
бесперебойно обеспечивали глобальное движение стоимости. Вершину стоимостного устройства мира возглавили мировые финансовые центры. Они установили систему господства ссудного капитала, значительно усилили торговую и
кредитную экспансию, ускорили экономический рост, способствовали объединению народов и выступили узловыми пунктами и образцами стабильности
финансового рынка. Однако осенью 2008 г. сложившийся и достаточно четко
работающий финансовый механизм столиц капитала стал разрушаться. На помощь финансовым учреждениям пришло государство. Оно посредством влива-
232
ний капитала пыталось остановить разрушения старого финансового механизма. Федеральная резервная система США, Европейский центральный банк,
Международный валютный фонд и Мировой банк предоставили рынку не менее 14 трлн долл. помощи. Центральный банк Российской Федерации выдал
кредитам крупнейшим банкам на сумму почти 200 млрд рублей. Кроме того, из
резервных фондов было израсходовано не менее 500 млрд рублей. Однако для
сохранения финансового рынка потребовалась не только вливание капиталов,
но и их перестройка.
Важными косвенными свидетельствами развития финансового рынка и
его уровней развития по странам могут предоставить данные по численности
занятых и роли данной сферы в создании новой стоимости. По числу занятых в
финансовой сфере на первом месте находится США (табл. 3), а по участию в
создании новой стоимости – Швейцария (табл. 4).
Таблица 3
Доля занятых в финансовом секторе в общей занятости (%), 1970–2010 гг.
Канада
Франция
Германия
Япония
Англия
США
1970 г.
2000 г.
2010 г.
2,4
1,8
2,2
2,4
2,9
3,8
3,1
2,8
3,3
3,5
4,4
4,8
3,2
2,8
3,4
3,8
4,6
5,0
Источник: Scholtens B., Wensveen D. THE THEORY OF FINANCIAL
INTERMEDIATION: AN ESSAY ON WHAT IT DOES (NOT) EXPLAIN. – SUERF // The European Money and Finance Forum. – Vienna: OECD, 2003. – P. 12; Annual Report OECD. Country statistical profile: United States, Canada, France, Germany, Japan, U.K., 2011–2012, 2012.
Таблица 4
Доля вновь созданной стоимости финансовой сферы в ВВП (%), 1970–2010 гг.
Канада
Франция
Германия
Япония
Голландия
Швейцария
США
1970 г.
2000 г.
2010 г.
2,2
3,5
3,2
4,3
3,1
9,6
4,0
3,1
4,8
5,7
5,3
5,8
12,8
7,1
3,3
4,9
6,0
5,6
6,0
14,0
8,0
Источник: Scholtens B., Wensveen D. THE THEORY OF FINANCIAL
INTERMEDIATION: AN ESSAY ON WHAT IT DOES (NOT) EXPLAIN. – SUERF // The European Money and Finance Forum. – Vienna: OECD, 2003. – P. 12: Annual Report OECD. Country statistical profile: United States, Canada, France, Germany, Japan, U.K., Switzerland, Netherlands, 2011–2012, 2012.
233
Устойчивый рост таких внешне полярных явлений, как занятости и вновь
созданной стоимости в финансовом секторе, свидетельствует о повышении ее
значения в экономической жизни развитых стран. Еще более высокие показатели данный сектор занял в столицах капитала, которые не только прямо, но и
косвенно (обслуживание финансовых посредников и их клиентов, а также служащих) стали зависимы от развития финансов.
Уточнения финансовых рынков и кризисов
При переходе к финансовым рынкам сразу же возникают вопросы системных рисков, т.е. рисков, связанных с финансовой системой, и механизмов их
компенсации мировыми центрами. Системные риски неоднородны, впрочем,
как и сама система, которая состоит из следующих подсистем: денежный рынок, рынок капитала, рынок золота, валютный рынок. Правда, возможны и другие разграничения системы и комбинации подсистем – соответствующих рынков; тогда выделяются, например, фондовый рынок (биржевой и внебиржевой),
кредитный (который нередко сводят к банковскому), рынок финансовых контрактов, рынки золота и валюты и их производных. Однако во всех случаях неизменно присутствует финансовый капитал, и все отталкивается от тех или
иных его видов. Они представлены в виде кредитов (банковских, коммерческих, корпоративных), ценных бумаг (обращаемых на фондовых или специализированных биржах, таких как фьючерсные и свопные, или обще-товарных, на
которых обращаются финансовые инструменты, производные от товаров и других первичных продуктов).
Финансовые кризисы вызваны не столько экономической неэффективностью и рыночными недостатками вышеперечисленных подсистем, сколько циклическим характером финансовой сферы и всего хозяйства. Хотя отдельные фазы цикла, неэффективность и риски нередко сопутствуют друг другу. Неэффективность рынка и государственного регулирования служат самым легким объяснением кризисных проблем финансовых рынков. Однако в основе кризисов
финансовых центров находились более глубокие причинно-следственные обстоятельства. Многие из них связаны с тем, что потребление ссудного капитала
вошло в противоречие с основными требованиями его движения. Здесь наиболее заметными являются внешние, и следовательно, более заметные и ощутимые ограничения, которые возникают на его пути. В конечном счете, все сводится к свободе и ограничениям, которые готовы предоставить финансовые
центры. Свобода требует безграничности для движения капитала и максимальной его ликвидности; ограничения действуют не столько со стороны конкуренции, сколько государственного и частномонополистического манипулирования
и сдерживания его движения. Постоянно происходит отбор направлений, сфер
и форм приложения капитала при ограниченности кредитных и инвестиционных ресурсов общества и ресурсной базы каждого конкретного финансового
учреждения. Для компенсации ограничений, стоящих на пути движения ссудного капитала, сформировался механизм манипулирования денежно-кредитными и инвестиционными ресурсами и финансовыми учреждениями. В данный
механизм входят, с одной стороны, рыночный конкурентный отбор, с другой
234
стороны, контрольные, надзорные, мониторинговые, регулирующие мероприятия и органы. В ходе циклических колебаний соотношения между двумя видами отбора постоянно меняются. На фазе подъема возрастает значение самоорганизующихся механизмов, на фазе спада и кризиса – государственно-заданных.
В ходе восстановления хозяйства после современного финансового кризиса, стали вырисовываться контуры будущих кредитных, биржевых, страховых, деривативных хозяйств. Их очертания определялись, с одной стороны,
масштабами транснациональных финансовых институтов, глобализацией ссудного капитала, деятельностью мировых финансовых центров, распространением новых финансовых инструментов. С другой стороны, фондовые отношения
перерастали биржи и проникали в широкие слои населения, в биржевое обращение включались производные финансовые контракты, нарастало проникновение кредита и биржевой активности не только в хозяйство, но и быт. Наконец, ускоренными темпами рос внебиржевой финансовый рынок, регулирование которого запаздывало. Во многих отношениях данный рынок был захвачен
транснациональными банками, фондами, страховыми и инвестиционными компаниями и сфокусирован на решение их задач. Основные участники рынка в
конкурентных схватках утратили специализацию и стали универсальными финансовыми учреждениями. Банки и страховые компании владели обширной
розничной сетью, способной освоить непосредственно примыкавшие к расчетно-кредитным и страховым операциям сделки, чем и не преминули воспользоваться.
Вводные замечания к вопросу формирования
на финансовом рынке узловых точек
Мировые финансовые центры – надстройка и над финансовым и, тем более, материальным мировым хозяйством. Но надстройка особого рода и для
этого имеются все основания. Во-первых, исторически финансовое хозяйство
появилось позднее материального хозяйства, является вторичным по отношению к последнему и для его возведения требуется достаточно развитый экономический фундамент. Во-вторых, как только возникло финансовое хозяйство,
появились особые его разделы, которые выделись на общем фоне и служила узлами притяжения капитала. В-третьих, финансовые центры стали одной из
форм развития финансового хозяйства, в свою очередь финансовое хозяйство
представляло собой форму развития финансового капитала, который отпочковался от промышленного и торгового капитала. В-четвертых, субъективное и
объективное в финансовых центрах, финансовом хозяйстве и материальном хозяйстве проявляются по-разному. Финансовый капитал в большей мере, чем
промышленный, подчиняется субъективным обстоятельствам, которые во многом составляют основу его развития; в то время как промышленный капитал в
значительной части подчиняется объективным процессам. В-пятых, прямым результатом функционирования материально-экономического хозяйства является
материальное богатство, а непосредственно финансового – фиктивное богатство. В-шестых, если материальное хозяйство всегда национально обособлено, то
235
финансовое, даже в случае с финансовыми центрами, имеет межтерриториальное распространение, хотя основные импульсы посылаются из штаб-квартир,
направляющих движение капитала, расположенных в определенных городах.
Такие основные различия представлены для того, чтобы точнее определить и разграничить общеэкономические и финансовые кризисные процессы.
Тем не менее, необходимо иметь в виду, что данные разграничения достаточно
условны и имеется масса точек соприкосновения и перехода материальноэкономического и финансового, фиктивного и реального богатства, финансовонадстроечного и экономически-базисного. В реальной жизни не всегда легко
устанавливаются барьеры между ними. Поэтому все четкие определения и характеристики, относящиеся к финансовым центрам и циклам, которые можно
найти в книге, весьма условны. Автор сознает, что они возможны лишь при некоторых ограничениях, а порой и элиминировании нечетких, полу размытых,
но так свойственных жизни процессов и явлений. Решение основной задачи
книги заключается в предоставлении ключевых закономерностей и противоречий, повлиявших на представления ученых о финансовых центрах и антициклическом регулировании финансовой сферы.
Финансовый рынок представляет собой определенную систему отношений и институтов, в то время как финансовое хозяйство это более общая категория, охватывающая не только соответствующие отношения и институты, но и
механизмы их функционирования (как экономические, так и не экономические)321.
Наша цель – показать развитие финансового рынка в крупном городе и
провести, по сути, политэкономическое исследование циклического его развития, т.е. совместить и продолжить анализ финансовых центров и финансовых
рынков с циклами с позиции и экономики, и политики. Необходимо, однако,
предварительно уточнить ряд ранее поставленных и частично уже рассмотренных вопросов. Первая группа вопросов связана с выяснением особенностей
территориального распределения финансового рынка. Вторая – выделением на
рынке финансовых центров. Для ответа на поставленные вопросы нам предстоит вычленить на финансовом рынке два полярных явления: первое – наиболее
передовую часть рынка с биржами во главе, а второе – понять причины его
прикрепления к особым местам. При таком подходе перед нами возникают, как
бы, два явления, которые необходимо рассмотреть в первую очередь.
Первое – географическая карта распределения финансового капитала и ее
изменение во времени. Второе – выделение узловых пунктов дислокации фи321
По вопросам соотношения денежного и кредитного хозяйства, денежного, кредитного и
финансового механизма, денежного и кредитного рынка, рынка ссудных капиталов, денег,
кредита и ссудного капитала см.: Ключников И.К., Молчанова А.Н. Кредитный механизм
транснациональных корпораций. – М.: Финансы и статистика, 1986. – 175 с.; Молчанова О.А.
Кредитный механизм социалистического общества (Политэкономический аспект). – Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1987. – 136 с.; Ключников О.И., Молчанова О.А. Денежное хозяйство: история и закономерности. – СПб.: СПбГУЭФ, 2009; Ключников И.К., Молчанова О.А. Кредитное хозяйство, кредитная культура и кредитный быт Санкт-Петербурга, 1960–1914 гг. //
Кредитная культура: сущность, закономерности, формы. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011.
236
нансового капитала в виде территориального распределения его институтов.
Каждое из этих явлений характеризует определенность движения капитала
(включая с институциональных позиций), но их назначение, структуру и последствия принципиально различны.
Основы манипулирования
Ранее были рассмотрены некоторые аспекты манипулирования на финансовом рынке, в основном связанные с ценовыми и инфляционными факторами,
а также было определено воздействие манипуляций на финансовые центры.
Для настоящего анализа данную проблематику необходимо расширить и обратиться к объективным и субъективным основам развития финансовых рынков в
крупных городах.
Объективные основы развития финансового рынка. Первоначально кредитные, фондовые, валютные и страховые рынки строились на базе объективных потребностей хозяйственной жизни, то есть вытекали из практических
нужд хозяйственной жизни. Они необходимы были для кредитования промышленности и торговли, валютного обмена в международной торговле, инвестирования в акции и облигации, страхования коммерции, недвижимости, жизни.
Финансовые рынки были порождены требованиями производства, обращения,
распределения и потребления. Первым появился кредит. Он участвовал в перераспределении орудий производства и семян для посевной, организовывал оборот товаров, предоставлял деньги для содержания войск с целью захвата новых
территорий. Позднее кредит был связан с кругооборотом капитала – его стремлением к непрерывности и перерывами, связанными с созданием производственных запасов, сезонностью производства, временем необходимым для реализации товаров. Одновременно получили развитие и другие составляющие финансового рынка. В основе валютных и страховых рынков также были хозяйственные потребности
Субъективные основы развития. Если смотреть с других позиций и, прежде всего, социальной психологии, то можно заметить и другие причинноследственные связи становления отдельных составляющих финансового рынка.
С позиций сторонников психологических крайностей, если значительно все упростить, то современный кредит базируется на таком чисто феномене как
стремлении к лучшей жизни (к развитию, расширению производства, экономическому росту, более полному удовлетворению потребностей, богатству и т.п.).
Иногда данное стремление интерпретируют как жадность (что, однако не означает отсутствие экономических основ развития кредита). Ряд учений признают
за жадностью основу общественного прогресса. В таком случае одни находят в
жадности основу для стремления к лучшей жизни, и на этой основе ее совершенствования. Другие – обогащение не знающее границ. Использование кредита для культурно-хозяйственного развития становится движущей силой общественного прогресса.
Другая крайность субъективного подхода основана на анализе поведения
человека, из которого выводится возможность и необходимость возникновения
кредита. В частности, долгое время, начиная от античных времен, многие ис-
237
следователи настаивали на необходимости развития добродетели у кредитодателя. По их мнению, на ее основе должна происходить передача на определенное время собственности (ссуды) в руки тех, кому она необходима и кто может
более эффективно ее использовать.
Однако в реальной жизни субъективные основы базируются на трудно определяемой золотой середине между жадностью и добродетелью.
Манипуляционные возможности кредита и финансовых инструментов.
И еще одна важная характеристика кредита и финансовых инструментов – участие в манипулировании хозяйства и массами не только в региональных и государственных масштабах, но и глобально, в мирохозяйственных связях. Манипуляционные возможности реализуются посредством власти капитала. Соотношение манипуляционных и властных принципов на фоне стремления к развитию, жадности и поведенческих отношений формируют не только конечный,
но и начальный пункты движения кредита: кредитная политика строится,
именно, на манипуляционных и властных свойствах кредита.
Возможно ли существование или появления в будущем альтернативного
механизма хозяйствования, не основанного на кредитной власти? Можно поставить вопрос несколько иначе, а именно: появится ли, новая модель хозяйственного устройства, которая отличается от привычной, построенной на кредитно-расчетных взаимодействиях? Какое в ней место займет финансовый рынок?
Не менее важны и другого плана вопросы: взаимоотношение между ссудным капиталом и развитием общества, и прежде всего возможности и пределы
воздействия кредита, инвестиций и финансовых институтов на экономический
рост, соотношения товарного и финансового рынков. Совместим ли кредит и в
целом финансовый рынок с этикой?
Кредит как система движения стоимости и информации должен обращаться и хозяйствовать. Оптимизируя хозяйственную жизнь и повышая эффективность движения через саморазвитие кредит определенным образом ограждает от благонамеренного, но мешающего морализаторства. Однако сам по себе
кредит не свободен от хозяйственной этики – он не только управляется экономическими законами и связан с кругооборотом капитала и движением товаров,
но и определяется людьми, их этическими установками, историческими и другими обстоятельствами. В желаниях и выборах людей, предоставляющих и берущих кредит, всегда наличествует целая совокупность ожиданий, норм, установок, а также моральных представлений. Кругооборот капитала и его требования являются лишь частью мотивов, которые реализуются через деятельность
людей в системе кредитных координат. И эта часть оказывает определенное
воздействие на закономерности ссудного капитала. Но и другая, определенная
ранее как духовная и культурная составляющая, также вкладывается в рамки
четких закономерностей и описаний. Материальные и духовные закономерности переплетаются и формируют поле действия кредита и других составляющих финансового рынка. Это поле имеет определенные очертания и свою логику, проходящую через всю историю кредита, фондовых ценностей, валютного
обмена, страхового дела и деривативов. В ней можно заметить очертания его
будущего. Поиск этой логики и конструирования на ее основе сценариев развития финансового рынка – одна из задач настоящего раздела.
238
Соотношение финансового и товарного рынка
Исторические факты свидетельствуют о следующем: если цены на акции,
облигации, финансовые контракты растут, то цены на товары падают, и, соответственно, наоборот – при росте товарных цен происходит снижение цен на
различные производные реальным ценностям. При этом кредит устремляется в
те сферы, в которых наблюдается рост цен, и сокращает свое присутствие там,
где падают цены.
Семидесятилетний цикл относительно благополучного развития рынка
ценных бумаг завершен 322. В настоящее время мир входит в цикл преимущественного развития товарных рынков, который продолжится, по некоторым оценкам, до 2014–2022 гг. В этом цикле будут происходить различные потрясения с
ценными бумагами, возрастет волатильность их рынков. Товарные же рынки,
особенно редкоземельных металлов, углеводородов и продовольствия напротив, порадуют кредиторов и инвесторов (соответственно огорчат потребителей)
ростом цен и привлечением кредитных ресурсов. Одновременно лучших показателей достигнут страны с богатыми природными ископаемыми. Рост ожидается в Австралии, Индонезии и Канаде. Именно туда направятся основные кредитные ресурсы. Особое место занимают Китай и Индия, где рост определяется
не наличием собственных природных ископаемых, а привлечением внешних
ресурсов и развитием производственной базы для производства товаров для
всего мира. Но и эта группа стран станет особо привлекательной для кредиторов.
Однако любой сценарий развития кредита может быть скорректирован
цикличным развитием финансового рынка и экономики в целом – кризисной,
депрессионной, растущей или бумизирующей фазой.
В целом состояние кредита и направление его движения зависит от общего движения цен и изменения соотношений между ценными бумагами и товарными массами. Одновременно кредит оказывает активное обратное воздействие
на цены и движение акций и товаров. В зависимости от фазы цикла он акцентирует основное внимание на акции или на товары.
Изменение приоритетов с фондового на товарный рынок ведет к преобразованиям самого кредита. В частности, он переходит к более широкому обслуживанию товарных рынков, что вызывает относительное ослабление его
связей с фондовым рынком. К тому же замедляются темпы саморазвития кредита – «кредит для кредита». В целом все вышеуказанное способствует трансформации общества в сторону развития реального сектора. Правда, новый реальный сектор, вероятно, будет отличаться от привычного материального сектора в сторону значительного развития, например, информационных технологий, энергетических и экологических производств.
После финансового кризиса 2008–2010 гг. наблюдался рост цен на золото,
нефть и газ, медь, цинк, уголь и многие другие природные ископаемые. Падение цен отмечалось только на ряд продовольственных товаров. Таким образом,
322
См.: Ключников И.К., Ключников О.И., Молчанова О.А. Банки и биржи: Опыт системного анализа. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2006.
239
в движении товарных цен отчетливо проявляются две противоположные тенденции: цены на не возобновляемые ресурсы растут, а на возобновляемые продукты – падают323. Кроме того, цены на недвижимость практически повсеместно также возрастали. Однако во второй половине 2006 г. наступила коррекция
непрерывного роста цен, связанная с краткосрочными колебаниями рынка, а в
2008–2009 гг. – с финансовым кризисом. Сразу же сократился объем нового
кредитования недвижимости.
Будет ли контрпереход кредитного мира в мир товаров, где кредит выполнит подсобную функцию? – способствуя продвижению товаров – однозначного ответа на этот вопрос нет.
Доминантой отношения как к кредиту, так и товару и фундаментом любого рассуждения о кредите, является достаточно простое утверждение: кредит
тот же товар, но товар особого рода. Поэтому любое противостояние относительно. И все же оно возможно и, более того, уместно. Порой противостояние
достигает острых и весьма заметных и даже критических форм, что наиболее
заметно при рассмотрении культурно-духовной миссии кредита.
В XX веке естественный ход кредита и финансового рынка существенно
деформировался. В основе деформации находились не столько возникшие вначале прошлого веке географические ограничения в движении финансового капитал, сколько наметившиеся приспособления кредита и финансов к идеологическим запросам правящих элит и ограничения, накладываемые на его движение законодательством тех или иных стран. На Западе господствующие позиции в сфере кредита и денег заняли положения Кейнса, а в России – Маркса.
И те и другие учения строили свои постулаты и предложения на ограничении
рыночных свобод кредиту, деньгам, валютам и банкам. Власти воспользовались
этими положениями для перехода к регулированию кредита и банков, но каждая сторона делала это по-своему.
В основе деформации кредита находился переход к нерыночным механизмам перераспределения денежных ресурсов. Данный процесс по-разному
продвигался в двух мирах – в социалистическом и капиталистическом. В социалистических странах, кредит фактически включался в финансовые механизмы (нередко на практике декларировалось обратное). В капиталистическом
мире отказались от концепции свободного развития кредита и перешли к практике государственного и межгосударственного регулирования кредитной сферы. К тому же в условиях кризиса перепроизводства и депрессии на кредитную
сферу возложили задачи по регулированию и восстановлению всего хозяйства.
Противостояние двух систем в кредитной сфере проявилось в противодействии и соперничестве социалистического и капиталистического кредита.
Именно противостояние стало основой деформации кредита – единое кредитное поле раскололось на два континента с принципиально различными отношениями к рынку, противоположными целями и механизмами.
Деформационный цикл. Кредит перешел к новому циклу развития. Главной особенностью нового цикла стало преобладание нерыночных факторов.
323
По отдельным прогнозам, в ближайшие годы себестоимость производства продовольственных товаров также существенно возрастет, что приведет к росту цен на них.
240
Кредит стал инструментом государственного регулирования кредитноденежной сферы. Однако все дело, во-первых, в степени отхода от рыночных
основ кредита, и, во-вторых, в направлениях и целях использования кредитных
механизмов. Именно, эти обстоятельства привели к диаметрально противоположным последствиям развития кредита в разных системах – капиталистической и социалистической.
Географические ограничения. Географические ограничения движения
кредита были вызваны территориальными барьерами. Они определялись противоборством двух мировых систем. В России рыночная природа кредита была
полностью выхолощена государственным плановым и распределительным началом. Произошел переход к системе централизованного рационирования экономики, и кредит принимался как один из инструментов данного процесса. Но
и при капитализме рыночная составляющая кредита была потеснена государственным регулированием. Таким образом, кредит, возникнув из рынка, был вынужден сократить свои рыночные основы. Однако полной победы не досталось
никому: рыночные поля развития кредита стали сочетаться с государственными
ограничениями. Все дело оказалось в степени ограничений, идеологической
подоплеки, конечной эффективности двух систем и участия кредита в данных
процессах.
Идеологические ограничения. Приспособляемость к идеологическим запросам определялась условиями и требованиями, например, фашисткой Германии, поставившей кредит на нужды Третьего рейха. Кредит занимал важное место в процессе формирования третьего рейха и подготовки хозяйство к военным поставкам. На кредит оказали воздействия социалистические воззрения
ряда западноевропейских стран, использовавших кредит для планового и жестко централизованного ведения хозяйства.
В социалистическом мире наблюдались порой существенные различия в
механизмах использования кредита. В Чехословакии в середине 1960-х годов
наметился переход к возрождению товарно-денежных отношений и широкому
использованию кредита в экономическом строительстве страны. Однако данные процессы в 1968 г. были приостановлены с введением советских войск в
страну. Югославия смогла оторваться от универсальных марксистских форм и
построить отличный от нашей страны кредитный аппарат. Основной его особенностью было достаточно широкое сочетание централизованных, государственных и децентрализованных, рыночных начал кредита. В частности, кредит
широко использовался для поддержки мелкого предпринимательства. Специфика
бизнеса в странах Ближнего Востока и особенность формирования и развития
ряда новых стран предопределила новые требования к кредиту. В 1960-х годах
более жесткое использование кредита наблюдалось лишь в Китае. Там кредит и
деятельность центрального банка были фактически включены в бюджетную
сферу и выполняли функции государственных финансов. Лишь в конце 1970-х
и особенно начиная с 1980-х гг. кредит стал переходить на рыночные рельсы.
Хотя еще до сих пор крупнейшие банки Китая являются в основном государственными учреждениями. Процесс приватизации банков, начавшийся в 2005 г.,
еще не завершился.
241
Политические, хозяйственные, природные и культурные ограничения на
действие кредита вызваны самыми разнообразными соображениями и причинами. Эти ограничения оказывали воздействие на характер и особенности развития кредита. Например, мусульманские «бесприбыльные» банки предлагали
новый тип кредита. Советские Внешторгбанк, Московский народный банк
(Лондон) с отделениями, представительствами и системами участия в различных компаниях и странах оказали определенное воздействие на кредитные системы ряда стран.
Идеологические ограничения были характерны и для капиталистического
мира. В частности, долгие годы существовала так называемая кредитная блокада, препятствующая широкому кредитованию социалистических хозяйств капиталистическими банками. Она была прорвана в 1960-х гг. налаживанием
своеобразного бартера – кредит под строительство нефтепроводов в обмен на
поставку в будущем нефти. Другим примером ограничений стало использование в США в 1930-х гг. кейнсианских постулатов для регулирования кредитной
сферы.
Коммуникационные ограничения. Ограничения, связанные с недостаточностью развития средств связи и сообщения, до сих пор остаются важными
факторами, влияющими на барьеры, стоящие на пути вхождения кредита в новые рынки и сферы. Так, восточная и северная Сибирь, горный Китай и Индия,
засушливая центральная Австралия и недоступные джунгли Африки и Южной
Америки в настоящее время, как и раньше, служат важными тормозящими факторами на пути движения кредита. Однако постепенно кредит завоевывает все
большее пространство, и в частности сферу удовлетворения личных потребностей на постсоветском пространстве, а также в Китае.
Развитие в рамках деформации. Деформация кредита и в целом финансового капитала не означали приостановки их развития. Напротив, финансовый
капитал научился приспосабливаться к новым условиям. Он тщательно готовил
и осуществлял свое победоносное движение по захвату новых рынков, хозяйств
и территорий. Было бы наивно полагать, что все существование финансового
капитала становилось прогрессивным с точки зрения человечества. Он получал
социальное и политическое, идеологическое и зачастую религиозное толкование. Началось восприятие кредита на бытовом уровне. Далеко не все стороны
кредита отвечали интересам не только каждого конкретного человека и определенных социальных групп, но и сложившихся систем общественного разделения труда и государственных границ. Более того, его деятельность нередко
вступала в противоречия и конфликты интересам того или иного региона, хозяйственного субъекта и конкретного индивида. Однако поступательный ход
общественного прогресса все больше и больше связан с финансовым капиталом.
Объективные возможности для глобализации финансового капитала появились лишь в ходе проникновения рынка на территорию бывшего социалистического лагеря и многих развивающихся стран. Однако и здесь рынок полностью далеко еще не восторжествовал. За рамками его движения остаются Северная Корея и Куба, а также целый ряд центральноафриканских государств.
При внешне значительном проникновении финансового капитала в Россию и
242
Китай рынки этих стран еще далеки от освоения. Прежде всего, количественно
финансовый капитал лишь слегка затронул хозяйственную сферу, а кредит
лишь в последние годы начинает осваивать сферу потребления. Качественно
финансовый капитал еще далек по уровню развития ведущих стран – отсутствуют или слабо развиты многие виды финансовых продуктов и финансовых
рынков, которые популярны в рыночных странах. В России кредитный рынок
полностью еще не сформирован: заемный капитал доступен преимущественно
крупнейшим, тесно связанным с государством корпорациям, потребительское
кредитование только появляется, ипотечное кредитование все еще не развито.
Только приступили к формированию кредитной истории массовых заемщиков.
Фондовый рынок, успешно стартовавший в начале 90-х годов прошлого века,
так и не получил необходимого развития и продолжает находиться на зачаточной стадии и полностью зависит от ряда полугосударственных акционерных
обществ324; уровень капитализации, ликвидности, емкости и ресурсной базы
фондового рынка для нормального функционирования рыночной экономики
недостаточен. По аналогичным сценариям развиваются финансовые рынки Сирии, Ливана, Судана, Украины и, тем более, Белоруссии. Особое место занимает Китай. В Китае, где официально господствует система централизованного
распределения, рынок еще не вытеснил нерыночные формы ведения хозяйства
и распределения ресурсов. Финансовый рынок страны только после съезда
компартии 2005 г. стал принимать настоящие рыночные очертания. В частности, в стране прошла волна приватизации банков, было несколько первичных
размещений ценных бумаг банков и выпущены облигации для увеличения объемов финансовых ресурсов. Кроме того, впервые к работе в стране и участию в
капиталах местных банков были допущены иностранные банки. Значительное
развитие получили рынки ссудных капиталов и биржи, широким фронтом шло
акционирование и приватизация государственных компаний, возрастала капитализация компаний. В результате рынок ссудных капиталов развивался быстрыми темпами.
Итак, глобализация финансового рынка, хотя и набирает силу, но ее
сдерживают еще сохраняющие территориальные и хозяйственные ограничения.
Сохраняются также попытки ограничить данный процесс рассуждениями об
особенностях и недопущении общих принципов кредита и финансового капитала, свободного развития финансовых институтов. Для доказательств в обращение пускаются уже привычные козыри: идеологические, культурные и национальные особенности отдельных стран, якобы не вписывающие ту или
иную страну в общемировой процесс. Тем не менее, современные ограничения
на пути глобализации финансового рынка уже не столь жесткие, явные и последовательные, как в прошлом веке. К тому же новые технологии позволяют
обойти или элиминировать многие ограничения, которые ставят на пути развития рынка отдельные государства. Тем не менее, они не позволяют избежать
кризисных потрясений и отменить циклических законов развития.
324
Капитализация российских акций к концу 2006 года достигла 1 трлн долл., акции ОАО
«Газпром» составляют около 30% данной суммы, а совместно с другими полугосударственными компаниями – Роснефть, РАО ЕЭС и Связьинвест – свыше половины.
243
Особенности и этапность кризиса финансового рынка
С макроэкономических позиций отличительной особенностью современного финансового кризиса служило то, что это был, прежде всего, кризис его
финансовых центров и сформированной ими системы мирового хозяйствования. Тем не менее, в рамках кризис заметными были следующие особенности:
1) Кредитная экспансия. Длительное время усиливалась и накапливалась
следующая цепочка взаимозависимости: рост спроса подогревал предложение
кредита, который направлялся на покупку растущих в цене активов; выдача
кредитов способствовало повышению цен на активы просто в силу возросшего
платежеспособного спроса. Эйфория, вызванная погоней за прибылью, понижала требования к оценке риска как для кредитора, так и заемщика. В результате у банков возросло «кредитное плечо» (соотношение выданных кредитов и
заемных капиталов к собственным ресурсам). Соответственно у заемщиков
возросли кредитные запросы, и произошло завышение уровня заемных средств
по отношению к собственным капиталам, что подготовило подрыв их платежеспособности. Изменения затронули модель потребления – кредит существенно
раздвинул границы потребления и привел к своеобразному перепроизводству
потребления в кредит. На определенном этапе кредитная экспансия заменилась
кредитным сжатием: фаза бума сменилась фазой падения, что вызвало обширные экономические разрушения. В результате объем межбанковского рынка
резко сократился, потерял эластичность и способность самостоятельно быстро
восстановиться. Помощь была оказана со стороны центральных банков, которые путем вливания денег в рынок межбанковского кредита попытались поддержать ликвидность.
2) Системные сбои. В основе сбоев ссудного капитала находится подрыв
его эластичности. Снижение гибкости и подвижности кредитного, биржевого и
внебиржевого финансового механизмов проявляется в нарушениях свободного
оборота банковских и финансовых продуктов. В результате прервалась возможность экстраполяции прошлых результатов (включая ликвидности, устойчивости и доходности) на сколько-нибудь обозримые будущие периоды, возросла неопределенность, разрушилась система банковских и финансовых прогнозов и были переоценены риски. Пришло время массовой перестройки кредита, биржевого дела и внебиржевого финансового оборота.
3) Быстрый переход от бума к кризису. Спусковым механизмом кризиса
стали внешние, по отношению к подготовившим его причинам, обстоятельства.
Неслучайно начало кризиса по времени совпало с резким ростом цен на энергоресурсы, что подготовило революционные перестройки в глобальном хозяйстве, в структуре себестоимости продукции, в кредитно-финансовой сфере. Непосредственную причину кризиса связывают с резким подъемом цен и спроса
на недвижимость и перегревом рынка ипотечного кредитования в США. В результате цены на типичное жилье превысили реальный платежеспособный
спрос населения. В США за три года, предшествовавших кризису, цены на недвижимость выросли вдвое; средняя цена дома сравнялась с совокупной семилетней средней заработной платой (до этого она была меньше пятилетней). Ес-
244
ли посмотреть на движение цен на этапах, предшествующих прошлым кризисам, то выясняется следующая картина: в преддверии кризиса 1929–1933 гг. на
протяжении всех 1920-х годов цены на недвижимость и основные продукты в
США падали; перед кризисом в Японии в конце 1980-х годов цены очень незначительно поднимались; в Юго-Восточной Азии за семь лет, предшествующих кризису 1997 г., цены возросли в среднем на 4%. Следовательно, современный кризис атипичен. Но есть и общее. Оно связано с повышением уровня
риска, понижением ликвидности и ростом финансовой неустойчивости, а также
перегревом банковской сферы. Но непосредственно спусковым крючком кризиса стали участившиеся сбои у должников: нарушения выполнения финансовых обязательств из разовых стали системными.
4) Перераспределение кризисных процессов. Во главе перелива капитала и
распространения проблем по мировой экономике стояли транснациональные
банки и страховые компании. Посредством перераспределения риска между
странами транснациональные финансовые учреждения фактически подвели
мир к состоянию повышенного риска и подготовили кризис. Перераспределение капиталов в пользу штаб-квартир и перевод операций с повышенным риском в другие страны способствовало распространению зоны риска.
5) Биржевые падения. Тенденция к усилению разброса биржевых цен
усилилась во второй половине 2007 г. Однако вплоть до сентября 2008 г. она
перекрывалась общим их ростом, который принял форму бума. Происходил
беспрецедентное повышение цен на нефть и другие сырьевые ресурсы, наблюдались небывалые успехи новых экономик, инновационные финансовые инструменты перераспределяли и отодвигали риск, успехи глобализации финансового рынка скрывали мелкие неудачи и обещали всеобщее процветание. Во
второй половине 2008 г. фондовый рынок развернулся в сторону падения, которое продолжалось до марта 2009 г., затем последовал быстрый отскок. Особенно сильные колебания наблюдались на новых рынках. Максимальное падение
наблюдалось в Китае (68%), Индии (62%), Индонезии (57%), Бразилии (55%). В
следующем году последовал рост – на 68%, 62%, 57%, 55% соответственно.
Наибольший разрыв между падением и ростом был у Китая – 193 пункта325.
Восстановление до кризисных цен не означало переход к устойчивому росту.
Основными особенностями финансового рынка стали волатильность и неустойчивость. Поведение его участников определялось ожиданиями падений и
подъемов. Общее состояние рынка характеризовалось неопределенностью и
повышенной чувствительностью его игроков к любым событиям. Такое положение дел не устраивало не только инвесторов и кредиторов, но и заемщиков и
потребителей инвестиций, а также государство и все население. Финансовый
рынок утрачивал свое основное предназначение – обслуживать народное хозяйство и обеспечивать капиталом экономический рост.
6) Продолжительность кризиса. Существовали самые различные оценки
глубины и продолжительности кризиса. На ранних стадиях кризис связывали с
преодолением кредитными институтами потерь, в дальнейшем с восстановле325
Counting their blessings // The Economist. – Dec 30th 2009.
245
нием рынка недвижимости (временные рамки кризиса раздвигались на ряд лет).
На более поздних этапах рамки еще больше раздвинули и включили время распространения неплатежей частного сектора на государство. После четырех лет
кризиса время его завершения сводили к моменту восстановления спроса конечных потребителей. Многие специалисты считали, что движение кредитного
рынка следует за движением тех или иных рынков (прежде всего, недвижимости, нефти и других сырьевых ресурсов). Руководство международных надзорных органов (Международного банка расчетов и Мирового валютного фонда)
продолжительность кредитного кризиса сводили к развитию внутренних закономерностей банковской сферы и мировых финансов. Однако реальные процессы на рынках оказались сложнее, представленных в прогнозах.
7) Подготовка нового «каркаса макро-финансовой стабильности». В ходе кризиса сформировались условия для перестройки механизма, определяющего устойчивость и стабильной финансового рынка. Повышенные колебания
и изменчивость ценовых и объемных параметров, ликвидности и структуры понизили уровень финансовой безопасности хозяйства до критического. Потребовалась создание условий для самоорганизации рынка и государственного его
регулирования в направлении снятия остроты кризиса и не допуска в будущем
самой его возможности. До кризиса финансовые надзорные органы, центральные и транснациональные банки перестали воспринимать саму идею цикличности и неизбежности кризиса. Впрочем, так было и в ходе предшествующих
циклов на фазах подъема и оживления. История свидетельствует, что, в целом,
при всех негативных обстоятельствах, кризисы несли оздоровительный эффект:
нормализовали финансовое дело, снимали перегрев на рынке, устраняли острые
диспропорции. Действительно в ходе глобализации и секьюритизации долгов,
система макро-финансовой стабильности исчерпала свои резервы. Возможности адаптации системы к новым условиям резко сократились. В ходе многочисленных перестроек усилились несогласования и несоответствия между различными ее частями, что свидетельствовало о необходимости ее замены. В преддверии кризиса руководство Банка международных расчетов подготавливало
основу для построения нового каркаса макро-финансовой стабильности (прежде всего, разработаны единые системы учета и отчетности, механизмы сбора
информации и показатели устойчивости банков). В основных чертах сформулированы условия, при которых финансовый рынок сможет стать устойчивым в
долгосрочной перспективе. Среди них выделяются следующие: сбалансированность государственного бюджета (препятствует чрезмерному росту денежной
массы); сбалансированность платежного баланса (избавляет от необходимости
обмена отечественной валюты на иностранную); ценовое равновесие на внутренних рынках (обеспечивает относительную стабильность цен); увязка финансовых активов с реальными капиталами (не позволяет оторваться финансовому
рынку от потребностей реального сектора). Основным условием является обеспечение конкурентной среды, которая препятствует монополизму финансового
капитала и извлечению им монопольной ренты из уникального положения финансовых посредников.
246
Кризис поставил на повестку дня перестройку работы финансового рынка. При разработке механизмов перехода к новому финансовому порядку приняты стандартные допущения. Среди них выделялись следующие: выбран набор показателей, необходимых для управления финансовой системой; определены способы расчета и распространения финансовых показателей; установлены органы сбора информации и надзора. Одновременно решались задачи по
оптимизации соотношения рыночных и государственных сил. Международная
координация усилий, переход к совместным действиям национальных надзорных органов, повышение уровня самодостаточности капитала банков рассматривались как «технические» условия, гарантирующие стабильность и устойчивость современной финансовой системы. Несмотря на важность структурных,
организационных и управленческих перестроек, в основе трансформации финансового порядка находилась перестройка финансовой и, прежде всего, кредитной культуры. Ее переустройство более длительный процесс, чем изменение
финансовых организаций, надзорных органов, инструментов, банков и, даже,
экономических отношений. Он требует преобразований сознания и хозяйственного быта, что сопряжено с внедрением и воспитанием новых кредитных, сберегательных и инвестиционных привычек и норм поведения, смены подхода к
риску и оценки своих возможностей. В результате требуется значительное время на воспроизводство нового типа поведения, что выводит нас за рамки одного поколения.
Кризис подготовил условия для целого ряда перестроек как краткосрочного, так и долгосрочного плана – отраслевых и общеэкономических, страноведческих, региональных и мирохозяйственных, экономических и хозяйственно-культурных, а также информационных и технологических. Особняком находятся переустройства, связанные с территориальным перераспределением капитала и позиций столиц капитала. Реформирование денежно-кредитной
системы происходило в направлении ее стабилизации в условиях дальнейшей
универсализации, глобализации, изменения структуры и формы организации. В
рамках реформ, подготовленных Банком международных расчетов и Базелевских комиссий по банковскому надзору, предусматривается повышение регуляционных и надзорных функций, а также улучшение риска-менеджмента в
банковском секторе. В 2010 г. произошел переход к разработке новых стандартов и механизмов финансовой стабильности в противовес финансовому кризису. С этой целью подготовлены условия для преобразований на микро- и макроуровнях. Во-первых, решались задачи по реформированию надзора и регулирования на микро-хозяйственном уровне (конкретного банка, биржи, инвестиционного фонда), что позволило бы повысить сопротивляемость отдельных банковских институтов в период стресса. Во-вторых, подготавливались условия
для создания механизма макро-хозяйственного регулирования, который позволил бы противостоять обширным системным рискам, поражающим весь банковский сектор, и перейти к управлению рисками на протяжении значительных
временных промежутках (на разных фазах цикла). Данные разработки получили название «Базель III».
247
Общим лейтмотивом обсуждений стали вопросы по сосредоточению надзорных функций за финансовым рынком в одном государственном органе.
Специализация рынков привела к появлению множественных организационных
форм автономно действующих государственных надзорных и регулирующих
органов. Среди них выделились следующие: центральный банк, комиссия по
ценным бумагам и фондовым биржам, комиссии по товарным биржам, фьючерсным биржам, корпорация по страхованию депозитов, комиссия по ипотечному кредитованию и т.п. В каждой стране складывалась своя структура государственных организаций, связанных с финансовым рынком. Поэтому названия
и назначения организаций различались, но везде возникала ситуация когда
множество государственных органов управляли финансовым рынком. В результате возникали не согласованные действия и появлялись ниши, в которых
практически отсутствовал контроль со стороны государства. В ходе кризиса
возросла необходимость не только перехода к унификации, упрощению и приведению к одному органу надзора за финансовым рынком, но и введения более
тщательного контроля и жесткого регулирования внебиржевых операций, забалансовой деятельности финансовых посредников и оборота новых финансовых
инструментов.
Особенности преобразований финансовых рынков крупных городов
Финансовые рынки крупных городов находятся в стадии перемен. Сам
рынок готовит нововведения, но и власть также предлагает изменения. Особую
роль в трансформации играют Банк международных расчетов и Базелевские
комиссии.
Среди основных преобразований финансового рынка, в рамках концепции Базель III на текущее десятилетие предлагаются следующие мероприятия,
большая часть из которых уже внедрена:
1) переход к универсальным учетным и финансовым стандартам. К 2012 г.
из 27 стран, наметивших переход к новым стандартам, в 22 были завершены необходимые преобразования. Данный переход призван повысить уровень достоверности финансовой информации. Он позволяет
проводить ее сравнительный анализ и мониторинг, а также перейти от
последующего контроля к системе текущего выявления и предупреждения кризисных тенденций, т.е. к оперативному реагированию. Не
менее важным обстоятельством становится то, что он одновременно
направлен на повышение уровня транспорантности и открытости финансового рынка;
2) переориентация интересов центральных банков. Намечен переход от
решения чисто монетарных задач к общеэкономическим. Монетарные
задачи связанны с удержанием инфляции в определенных рамках (таргетирование (target) инфляции); общеэкономические задачи призваны
решать проблемы оздоровления финансового климата, а через него и
всего хозяйства. В отличие от достижения ценовой устойчивости
(приоритетной задачи предыдущего этапа), которую достаточно легко
измерить, новые задачи – финансовая стабильность и устойчивость –
248
трудно оценить. Старые задачи управления определялись количественными параметрами (темпами инфляции, объемами кредитных ресурсов, ликвидностью рынка); новые задачи относятся к качественным
характеристикам, которые сложно поддаются количественному выражению;
3) изменение регулирования инвестиционно-фондовой деятельности. Потребность к изменению механизма регулирования инвестиционнофондовой деятельности была вызвана тем, что появились новые финансовые инструменты и рынки, которые оперировали за рамками
надзора старых институтов. В середине 2007 г. была обнаружена слабость прежней системы риск-менеджмента. Посредством разработки
системы рейтингования новых финансовых инструментов попытались
компенсировать провалы в системе управления. Однако механизм рейтинговая оказался недостаточно эффективен и в условиях кризиса не
справлялся с возложенными на него задачами, связанными с переводом на новую систему риск-менеджмента;
4) отладка механизма надзора за рынком производных, секьюритизированных долговых обязательств и низколиквидных активов (прежде
всего, свопов, деривативов и специализированных облигаций);
5) регулирование ипотечного кредитования, создания системы поддержки кризисных ипотечных кредитов и повышения их качества.
Денежный режим, унаследованный большинством стран, основан на бумажных деньгах, банковских депозитах, конвертируемых в бумажные деньги, и
электронных факсимильных переводах денежных средств. Этот режим во многом определял состояние финансового рынка и хозяйства в целом. Якорным условием денежных систем является их базирование на кредитоспособности центральных банков. Предыдущая система строилась на уникальных товарных
свойствах золота (до этого серебра, при биметаллизме – золота и серебра). Она
была заменена в 1971 г. во многом в силу того, что больше не отвечала требованиям финансового рынка. Цикл развития новой системы завершается. Действующая система, также как и предыдущая система сорок лет назад (до 1971 г.),
перестала выполнять возложенные на нее задачи: обострились противоречия
между ограниченными возможностями обслуживать мировой оборот капитала
и повышенной инновационностью финансового рынка. Однако еще не созрели
все условия для ее замены на новую систему. Тем не менее, кризис продемонстрировал неспособность старой системы справляться с современными нагрузками, связанными с ростом фиктивного капитала и виртуализацией рынка, развитием новых (прежде всего, деривативных) инструментов, масштабами глобализации и бесконтрольным развитием значительной части внебиржевого оборота капитала.
Кризис сделал своеобразный вызов центральным банкам. Он переоценил
их автономность и независимость и, в конечном счете, пересмотрел их место и
роль в рыночной экономике. До кризисного падения преобладало мнение о
свободе центральных банков, которая необходима для того, чтобы избежать
конъюнктурных давлений со стороны политиков. Общепринято было положе-
249
ние, что деятельность банков определялась долгосрочной стратегией, строящейся на поддержании стабильных денег и минимизации инфляции. Всеобщая
вера в независимость центральных банков была подвергнута сомнению. Получили развитие положения о необходимости усиления государственного регулирования их деятельности. Популярным стал следующий тезис: «Центральный
банк – не столько экономический, сколько политический и отчасти идеологический институт хозяйства». Роль центрального банка в управлении финансового
рынка сводилась к двум основным функциям: последнего кредитора и резервирования части ресурсной базы банков. При помощи первой функции решалась
проблема банковской ликвидности и общей денежной ликвидности в хозяйстве,
второй – сдерживания кредитной активности банков, что было необходимо для
предотвращения перегревов экономики. Все сводилось к возрастанию значения
ЦБ, когда коммерческим банкам не удавалось достигнуть координации в ситуации с многосторонним балансом. Требования резервирования нередко воспринимались банками (фактически выполняло функцию) как своеобразное
налогообложение экономического роста. Посредством повышения уровня резервирования сокращались кредитные ресурсы и возможности коммерческих
банков кредитовать хозяйство, что сдерживало экономическое развитие. Сокращение размеров резервирования расширяло ресурсную базу и позволяло
коммерческим банкам решать более широкий круг задач.
Финансовый рынок отражает текущее состояние экономики и в нем как в
фокусе сосредоточены общие ее проблемы. В ходе финансового кризиса 2008 г.
приоритетным стало решение задач по компенсации провалов рынков. На национальном уровне выравнивание провалов достигалось посредством финансовой помощи банкам и другим компаниям, системы допусков и ограничений
прилива и оттока капиталов (особенно краткосрочных и спекулятивных), создания резервных фондов, управления ликвидности рынка и т.п. На наднациональном уровне проводилась работа несколько в ином плане. Наряду с созданием коллективных резервных фондов для оказания помощи отдельным государствам и центральным банкам, унифицировались учетные и отчетные стандарты,
происходил переход к мониторингу деятельности посредников и рынков, координации механизмов регулирования. Кроме того, учреждались совместные институты и фонды, призванные оказывать помощь, разрабатывать стратегию и
тактику государственного воздействия на финансовый рынок, его институты и
инструменты. Основным отличием современного финансового кризиса от Великой депрессии 1929–1933 гг. заключалось в том, что, несмотря на наличие
противоречий между странами, мировыми финансовыми центрами и транснациональными финансовыми институтами, при ликвидации провалов рынка
преобладали координация и взаимопомощь. В то время как семьдесят лет назад
почти все страны действовали автономно и закрыли свои рынки для внешних
воздействий. Современной особенностью является разработка институтов совместных действий, что в будущем позволит изменить механизм развития мирового финансового рынка в направлении повышения значения в его деятельности координации усилий разных стран и международных организаций и коллективных решений и действий. Практически все страны являются членами
250
Банка международных расчетов (Базель), который занимается разработкой
норм жизнедеятельности банков: оптимизирует требования к собственному капиталу, устанавливает учетные стандарты, а также проводит мониторинг банковской активности. Мировой банк и Международный валютный фонд пытаются координировать деятельность национальных регуляторов и участвовать в
экстренной финансовой помощи. Европейский центральный банк выполняет
аналогичные функции на региональном уровне. Международный форум финансовой стабильности и многие аналогичные институты заняты согласованиями и
подготовкой различных рекомендаций, направленных на поддержание устойчивости финансового рынка. Наконец, регулярные встречи глав государств,
министров финансов, руководителей центральных банков и регуляторов финансового рынка также направлены на поддержания взаимопонимания и быстрое реагирование на возникающие проблемы.
Перспективы и особенности включения мировых финансовых центров
в новый экономический цикл
В ходе кризиса выкристаллизовались шесть основных проблем, которые
способны определять новый мировой экономический цикл со специфическим
включением в него финансовых центров 326.
Первая. В целом преодолено действие тенденции по дерегулированию
хозяйства, господствовавшей в последние два десятилетия. Особая глубина
кризиса вызвана тем, что за правовое поле надзорных органов выпали новые
рынки и инструменты, в частности деривативы, предкризисный объем которых
достигал 590 трлн долл. Однако кризис не привел к простому восстановлению
системы жесткого государственного регулирования, определявшей состояние
финансового рынка в течение нескольких десятилетий после Великой депрессии. Новая система основана как на реализации передовых информационных
технологий и глобальных возможностей, так и более четком, широком и тонком
взаимодействии рынка и государства. Причем, данное взаимодействие предполагается проводить как на национальном, так и международном уровнях 327.
Несмотря на осознание необходимости создания новой системы ее возможности не столь очевидны. Так, одним из излюбленных приемов стимулирования роста и сдерживания инфляции являются низкие процентные ставки. Однако в ходе современного кризиса они исчерпали себя как инструменты, способные ускорить рост328. В ходе финансового кризиса многие страны понизили
ставки рефинансировании, приблизив их к нулю, что должным образом не стимулировало подъема. В Японии длительное время до кризиса учетные ставки
ЦБ находятся на беспрецедентно низком уровне. Однако экономика страны последние четверть века находится в депрессионном состоянии.
326
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Финансовые кризисы: теория, история и современность. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011.
327
Bordo M. D. Central Bank Independence and Financial Crises in History. Rutgers University.
Prepared for the Austrian National Bank 38th Economic Conference “Central Banking after the Crisis: Responsibilities, Strategies, Instruments”. Vienna: ACB, May 31. 2010.
328
Busily going nowhere. Low interest rates have been a mixed blessing for equities // The Economist Sep 23rd 2010.
251
Кризис в очередной раз подчеркнул то, что происходит деление финансового рынка на две составляющие: финансовый рынок развитых стран и финансовый рынок развивающихся стран. В результате была развенчана иллюзия
о единстве мирового финансового рынка. Одним из множеств доказательств
может служить факт, что ФРС оказала долларовую помощь центральным банкам только развитых стран. Развивающиеся же рынки, несмотря на международные конференции и организации, в которые приглашались крупнейшие развивающиеся страны (например, группа G-20), были оставлены на произвол
судьбы и само-выживание.
Одновременно была осознана несостоятельность концепций саморегулирования финансового рынка, но так и не были найдены механизмы, которые позволили бы осуществить всеобъемлющий надзор за всеми его составляющими.
Наконец, не менее важным стало то, что на финансовый рынок возложили повышенные задачи в деле перестройки всей хозяйственной системы и
обеспечения экономического роста. С одной стороны последняя проблема является не новой и отражает общий кейнсианский подход к денежно-кредитным
рычагам государственного регулирования. Но в условиях современного кризиса
потребовалось как преодоление определенных стереотипов по отношению к
системе денежно-кредитного стимулирования экономического роста, так и поиск новых подходов к решению данной проблемы. Новые доказательства получило положение о том, что страны с более развитой финансовой системой растут быстрее, чем страны, в которых финансовые рынки менее развиты. Из данного факта следуют важные практические шаги по государственному стимулированию развития финансового рынка.
Вторая. Преодолена иллюзия о возможном устранении риска посредством, во-первых, перевода низко-ликвидных активов в сверхликвидные новые
рыночные инструменты, во-вторых, глобализации рынка, в-третьих, диверсификации и деятельности транснациональных корпораций.
Третья. Поменялось отношение к малым и крупным предприятиям. Всеобщая эйфория по поводу возможностей и перспектив малых предприятий, в
том числе в финансовой сфере, уступила место сдержанному отношению к ним
и переориентации основного интереса к ведущим финансовым корпорациям, от
состояния которых зависят мировая экономика. Тем не менее, усилилось действие тенденции, определяющей симбиоз малого и крупного бизнеса в реальном
и финансовом секторах.
Произошло утверждение нового подхода к традиционным и новым производствам. Подготовлена реиндустриализация и модернизация классических
отраслей, что в купе с развитием инновационных сфер требует новых приток
капитала в материальное производство, что усиливает нагрузку на финансовую
сферу и ставит ограничения на пути дальнейшей виртуализации финансового
рынка.
Четвертая. Поставлен вопрос об изменении соотношения между финансовым и промышленно-торговым рынками в пользу второго. Однако, по мере
выхода, из кризиса данный вопрос так и не был окончательно решен. Тем самым подготовлена почва для нарастания приоритетности финансовой сферы по
252
отношению к материальной, что вступает в противоречие с участием первой в
обновлении основного капитала и финансовым обслуживанием научно-технического прогресса. Уроки кризисов заключены в относительной подвижности
границы между финансовым и реальным секторами: финансовые привилегии
создавались во имя лучшего обслуживания материальной и духовной жизни, но
на деле привели к разрыву между ними, который превращался в пропасть в канун кризисов.
Пятая. Резкие контрасты между обсуждаемыми расчетными и резервными перспективами, былыми возможностями и текущими позициями основных
валют потребовали реальных действий. На протяжении примерно двадцатитридцати лет нарастало противоречие между позициями, которые занимал доллар в мире, и его реальной силой, связанной с состоянием американской экономики. За последние полвека доля США в мировом хозяйстве сократилась вдвое,
окрепли соперники, которые перестали обожествлять доллар, успехи, и возможности США. Свежим силам требовались новые решения расчетных и резервных задач, которых не мог предоставить слабеющий доллар. Мощная Европа, Юго-Восточная Азия, Латинская Америка и окрепшая Россия требовали
пересмотра американского моноцентризма и привилегий стареющей валюты. В
результате наметился переход к расчетно-резервному полицентризму, который
направлен на более взвешенное и разноплановое обслуживание наиболее тонкого и подвижного звена мирохозяйственных связей.
Золотовалютные запасы Китая приблизились к 3 трлн долл. Юань вышел
на внешние рынки329: облигации МВФ на 20 млрд долл. были приобретены за
юань; на Гонконгской и вслед за ним и Шанхайской фондовых биржах налажена торговля иностранными ценными бумагами за юани; юанями стали расплачиваться с постоянными зарубежными поставщиками и юани стали инвестировать в разработку природных ископаемых и туризма в Африке, сельскохозяйственное производство ряда латиноамериканских стран, горнодобывающую промышленность Австралии. Тем не менее, согласно заявлению Президента Китая,
доллар в обозримом будущем сохранит свои лидирующие позиции. Однако позиции валюты страны окрепнут: по отдельным оценкам, юань перейдет к опосредованию до 20% мировой торговли (в ближайшем десятилетии 40% двухсторонней торговли будет обслуживаться национальной валютой; в настоящее
время практически все внешнеторговые сделки осуществляются в долларах
США – 2,56 трлн долл. за 2008 г.). В 2010 г. около 1% товарооборота между
Китаем и Россией происходило в национальных валютах, 99% – в долларах330.
В 2011 г. были намечены пути повышения роли национальных валют в двухстороннем товарообороте между Россией и Китаем, а также между Китаем и
Японией, что позволит до 10% мировой торговли вывести из зоны, которую обслуживают доллар и евро.
Несмотря на крепнущий юань, сохраняется система двух основных расчетных валют: доллар и евро. Расчетные и резервные позиции английского
329
China grapples with a huge potential export: its currency // The Economist. September 23rd.
2010.
330
The Yuan goes global. A Mao in every pocket // The Economist. – September 28th, 2010.
253
фунта стерлингов, японской йены и швейцарского франка в совокупности занимают не более 10% общемировых расчетно-резервных потребностей; юаня
же только приступил к завоеванию своего места и достаточно далек до момента
утверждения его на ведущих позициях в международных расчетных и резервных активах.
Что касается международных инвестиций и кредита, то их международное движение происходит преимущественно в долларах. Причем позиции доллара при обслуживании международной деятельности банков и бирж, а также
инвесторов более существенны, чем в товарно-расчетных и валютно-резервных
сферах.
Шестая. Хозяйство, включая его финансовую часть, весьма инертно, что
напрямую связано с принципом самосохранения (механизмами выживания,
стабильности и устойчивости). Что, однако, не означает его пассианарности и
бездеятельности. Наиболее активной и подвижной хозяйственной сферой является финансовая. Ее инструменты не имеют предметной и территориальной закрепленности, и поэтому легко перемещаются между предприятиями, отраслями, странами и людьми. Финансовый капитал энергичен и демонстрирует чудеса самонастройки, что не означает отмены общего принципа – инертности.
Выделяются следующие явления и процессы, свидетельствующие об относительной инертности современной мировой экономики: во-первых, несмотря на подрыв доверия к доллару, позиции последнего сохраняются. Более того,
не ослабевает экономическая целесообразность для всех стран поддерживать
доллар на позициях основной резервной и расчетной валюты; во-вторых, несмотря на широко обсуждаемые предложения по изменению архитектуры финансового рынка и замене основных институтов на новые, не только остаются
неизменными уже известные ведущие международные валютно-финансовые
организации, но и возрастает их значение; в-третьих, закачка в экономику денег
сохраняется как приоритетное направление повышения ликвидности и стимулирования экономического роста; в-четвертых, новые финансовые инструменты, которые во многом стали причиной экономического кризиса 2008 г., сохраняют свое значение в механизмах обеспечивающих ликвидность и экономический рост и, следовательно, будут ответственны за последующий подъем.
Относительная инертность мировой экономики связана с пассионарностью финансовых центров, которая означает с одной стороны поддержанием
традиционных приемов выживания и лидерства, а с другой стороны, постоянное новаторство и внедрение нового в финансовую среду. Инновационность
крупнейших финансовых центров поражается – это не просто переход основных объемов финансового капитала на преимущественно секьюритизированных активов, а и постоянное изобретательство, в частности, новых продуктов и
каналов их продвижения к потребителям, форм и видов секьритизированных
активов, новых биржевых продуктов и т.п.
Цикличность финансового рынка наиболее полно реализуется в процессах его глобализации. Здесь заметны большие циклы. До Первой мировой войны определяющей особенностью рынка была глобализация, но в дальнейшем
большую часть прошлого века наблюдалось свертывание мирового финансово-
254
го рынка. Переход к новому циклу глобализации финансового рынка начался
четверть века назад. В настоящее время глобальный финансовый рынок практически сложился. Взаимозависимость национальных рынков и формирование
мирового рынка с узловыми точками в виде мировых финансовых центров становится характерной особенностью современного финансового рынка. Важной
особенностью глобальной финансового рынка является взаимосвязь национальных рынков, что, с одной стороны, расширило узкие масштабы национальных рынков и позволило использовать мировой капитал для ускорения роста
местной экономики, с другой стороны, повысило волатильность и зависимость
национальных рынков от мировой конъюнктуры, обеспечив перелив проблем
финансового рынка одной страны на другую.
Другой особенностью является изменение соотношения между рыночными и государственными силами. Тенденция дерегулирования, характерная для
начальной стадии глобализации, в ходе финансового кризиса дополняется тенденцией коллективных механизмов регулирования.
Третьей отличительной стороной новой фазы является переход от экстенсивного к интенсивному пути развития. Экстенсивному механизму соответствовали следующие процессы: появление новых рынков и территорий, возникновение новых финансовых посредников и бирж, учреждение новых финансовых центров, появление новых финансовых инструментов. Происходило расширение финансового поля деятельности. Интенсивный тип финансового
рынка только складывается, но уже заметны основные его особенности, к которым относятся следующие: концентрация капитала в основных финансовых
центрах, высокий уровень кооперации национальных рынков, универсализация
деятельности финансовых посредников, формирование и распространение
унифицированной финансовой культуры. В ходе перехода к интенсивному пути
развития были учреждены новые международные органы надзора и координации финансовых рынков. В 2010 г. стал работать Европейский фонд финансовой стабильности (European Financial Stability Facility (EFSF) для оказания помощи странам-членам еврозоны331, годом раньше был учрежден Форум финансовой стабильности, в который наряду с членами Базелевских комиссий вошли
министры финансов G-20. Наряду с созданием постоянно действующих международных надзорных институтов происходило повышение значения действующих: Мирового банка, Международного валютного фонда, Банка международных расчетов. В ближайшем будущем финансовый рынок претерпит определенные изменения, связанные с резким ростом его объемов в развивающихся
странах. В настоящее время наиболее крупный финансовый рынок находится в
США, где сосредоточено почти 40% всего объема мирового финансового рынка. Однако набирает силу финансовый рынок развивающихся стран: средний
класс растет ускоренными темпами, что обеспечит существенный прирост накопления капитала: рост доходов от реализации сырья и промышленной продукции уже позволил финансовым рынкам целого ряда новых стран занять
331
Первоначальные размеры фонда составили 440 млрд евро. В дальнейшем его капитал был
увеличен почти в два раза.
255
важные места в мировой рыночной системе. Диктат западного финансового
рынка с безусловным господством его транснациональных банков, бирж и мировых финансовых центров ушел в прошлое. В настоящее время развивающиеся страны составляю половину мировой экономики, и привлекают более 40%
иностранных прямых инвестиций. Прирост основных накоплений капитала
происходит в развивающемся мире, дефицит государственного бюджета США
почти на две трети финансируется за счет развивающихся стран, из каждых десяти долларов портфельных вложений шесть идет в развивающиеся страны, на
них же приходится свыше половины мировых золотовалютных резервов. Теперь два мира – это два главных конкурента мирового финансового рынка.
Вопреки глобализации финансового капитала сужается поле действия,
что связано, прежде всего, с концентрацией и рассредоточением его по финансовым центрам. В силу этого возникают следующие вопросы: как финансовые
центры будут обслуживать глобальное хозяйство в следующем десятилетии,
какие необходимы инструменты, каково должно быть соотношение рыночного
и регулирующего начала, национального и интернационального, каким должно
быть структурное построение рынка, его институтов и столиц капитала, как революционные преобразования в финансовой сфере сказываются на экономическом росте?
Особенности организации финансового рынка столиц капитала
Важными проблемами современных финансовых центров являются изменения соотношений рыночных и регуляционных основ развития. Дело в том,
что одной из основных тенденций становится разнообразие и непостоянство
финансовых продуктов, институтов, людей и идей представленных в финансовой отрасли. К тому же в ходе кризиса ускорилась смена механизма глобального управления: увеличился набор операционных способов и инструментов поведения, и возросло многообразие подходов. Создана настолько сложная модель и достигнуты такие многообразия поведений, которые ранее никогда не
существовали. Колоссальные возможности для бизнеса были подготовлены новыми продуктовыми линейками, новыми рынками, новыми территориями, новыми слоями населения. Тем не менее, стабильность современного рынка покоится на очень тонкой и зыбкой основе. Микроуровневая стабильность зависит от соотношения собственного и заемного капитала и размеров рисковых
вложений, которые делают финансовые учреждения. Рисковые вложения нередко обеспечивают повышенную рентабельность и расширяют поле деятельность, что позволяет побеждать в конкуретных схватках. Однако в условиях нестабильности они способны привести к банкротству финансовой организации и
запустить механизм макроэкономической дестабилизации. Финансовые посредники приспосабливаются к управлению в новых условиях: минимизируют
риски и согласовывают огромное многообразие требований, используют множественность подходов, действуют на различных территориях и применяют
разнообразные операции.
256
Целый комплекс проблем финансовых рынков связан с техническими и
технологическими изменениями. Компьютерная техника и новые каналы связи
до неузнаваемости изменили характер деятельности – существенно раздвинули
рамки клиентской базы, приблизили значительную часть населения к рынку,
что позволило перейти от оптового к оптово-розничному пути развития и раздвинуть масштабы ресурсной базы. Одновременно с техническими изменениями на финансовом рынке появился и быстро рос средний класс, что позволило
привлечь к рынку новых клиентов и пополнить его за счет дополнительных накоплений. Вместе с автоматизацией кредитного, биржевого и страхового дела
происходило объединение локальных рынков ссудных капиталов в единый рынок. Последнее обстоятельство продиктовало повышение уровня переплетения
кругооборотов индивидуальных капиталов. Накопление финансового капитала
достигало такого уровня, что позволило финансовым институтам, приступить к
освоению новых рынков и перейти к массовым клиентским базам в поиске новых сфер применения.
Главными требованиями промышленных корпораций стали следующие:
«вездесущность» и доступность финансовых институтов и финансовых продуктов. За транснациональными корпорациями последовали транснациональные
банки; так они приступили к завоеванию мира и этот процесс стартовал еще в
1960–1970-х гг. Потом транснациональные финансовые учреждения уже самостоятельно стали завоевывать зарубежные рынки. Посредством кредита не
только сглаживались колебания кругооборота капитала, производилась реконструкция производства, осуществлялась международная торговля, но и безгранично расширялся платежеспособный спрос (как производительный, так и личный). Внешнее инвестирование становится основным при расширении и модернизации производства. Форсирование этих процессов и даже сама возможность их осуществления базировались на новой и постоянно преобразующейся
материально-технической базе кредитного, биржевого, страхового и инвестиционного дела. История преобразований в организации труда в финансовой
сфере чрезвычайно короткая и насчитывает не более четверти века и, судя по
всему, мы являемся свидетелями только начала данного процесса. В целом рост
производительности труда в финансовом деле значительно отстал от других
сфер, только в последние годы он получает ускоренное развитие. Есть основания полагать, что данный процесс продолжится и в дальнейшем. Именно рост
производительности труда сыграет первостепенную роль в развитии финансовых технологий и многих преобразованиях в финансовой сфере и народном хозяйстве.
Не финансовый рынок вообще, а финансовые центры в частности начинают выполнять важную роль в обеспечении экономического роста. Существуют различные теории, которые предлагают свои подходы для объяснения механизма воздействия финансовых посредников и финансового рынка на экономическое развитие. В целом наблюдается значительная корреляция между развитием финансовой отрасли и экономическим ростом. В 1970–1985 гг. 24%
инвестиций в компании США осуществлялось с помощью банковских кредитов
257
и около 15% – фондового рынка332. В начале нового века доля банков в финансировании развития компаний сократилась до 15-20%, доля фондового рынка
возросла до 40%. Одновременно происходило и сокращение активов коммерческих банков в активах финансового сектора США с 58% в 1945 г. до 20% в 2010 г.
Происходила структурная перестройка в среде финансовых посредников: существенно возрастала доля инвестиционных и пенсионных фондов и страховых
компаний и сокращалась – коммерческих банков. Если до 1980-х годов в системе финансовых посредников определяющими были коммерческие банки, то в
дальнейшем их значение сократилось, поскольку появились новые виды финансовых посредников – лизинговые компании, различные специализированные фонды и финансовые компании. Накопления пенсионных фондов и страховых компаний достигли такого высокого уровня, что они стали активными участниками финансового рынка. Реальные размеры многих финансовых посредников маскируются за счет забалансовой активности, результаты которой
зачастую не включаются в официальную отчетность. Принято считать, что
официальные данные любого транснационального финансового института
можно увеличивать в два раза, что и отражает реальные активы, находящиеся в
его распоряжении. Итогом стала большая дифференциация финансовой деятельности, что полнее соответствовало интересам потребителей – корпораций,
домохозяйств и государств. В результате был задан дополнительный импульс
развития, выразившийся в ускорении экономического роста, который переживал мир на протяжении двух десятилетий, вплоть до последнего финансового
кризиса.
В последнюю четверть прошлого века финансовая сфера стала повышенно доходной, несоразмерно ее вкладу в экономическое развитие. Прибыли финансистов с 1980 г. пошли вверх, а промышленников – вниз. Финансовый капитал стал своеобразным фоном современной экономики. Ни одно общество
раньше не испытывало так свою судьбу и не зависело в такой степени от финансового капитала, как современное. В рамках популярной сегодня концепции
реального сектора экономики распространяется мнение, согласно которому
бурный рост финансовых рынков становится тормозом на пути прогресса и
экономического процветания. Но имеется ли у реального сектора достаточно
веских оснований и стимулов для развития без финансового сектора со всеми
его новыми рынками, инструментами и институтами. И не является ли беспрецедентный предкризисный его рост результатом и одновременно основой
современного состояния рыночного развития, характеризуемого глобализацией
и взаимопроникновением хозяйственных культур. Именно универсализация
стоимости и, тем более, его высшей формы – финансового капитала становится
лучшим выражением тех мирохозяйственных процессов, которые происходят в
современном мире и отражают масштабы развития глобальных процессов.
С макроэкономической (политэкономической) точки зрения как единство,
так и различие реального и фиктивного секторов заложены в самом капитале и
332
Gorton G., Winton A. Financial Intermediation. The Wharton School. University of Pennsylvania. March 1. 2002.
258
отражают его сущность. В ходе финансового кризиса 2008 г. на повестке дня
стала проблема фиксации реального сектора и четкого определения характера,
форм и масштабов его соотношения с фиктивным хозяйством. Дело в том, что
последнее чаще всего сводилось к финансовому рынку. Складывалось впечатление, что в таком виде фиктивный сектор также вполне реален и представляет
собой продолжение развития реального сектора в сторону стоимости, финансовых и информативных услуг. Но другой крайностью стало утверждение о гипертрофированном росте финансового рынка, чрезмерной его дифференциации
и специализации субрынков, отрыве их от реальных экономических процессов.
В частности, крах многих финансовых инструментов и деривативных рынков в
2007–2009 гг. привел к переосмыслению роли и места финансового рынка как в
ходе экономического роста, так и в кризисных ситуациях. Однако быстро выяснилось, что кризисная память скоротечна и при первых сигналах роста критика
новых финансовых инструментов и рынков сменилась разработкой новых механизмов финансового маневрирования в деле обеспечения экономического
развития. Тем не менее, возросла потребность в теоретическом переосмыслении многих вопросов взаимодействия реального и финансового секторов экономики.
Кризис послужил спусковым крючком для обсуждения и поиска путей
формирования нового финансового порядка. В ходе подготовки к новому мировому финансовому устройству возникает целый комплекс вопросов, среди которых выделяются следующие: насколько новые механизмы должны быть нацелены на решение будущих задач и в чем заключаются их особенности, какие
тенденции усилятся, какие ослабеют и что нового появится на финансовом
рынке?
Одной из основных проблем финансового рынка является разнонаправленность временных интересов и последствий его функционирования. Современный финансовый рынок затрагивает далеко идущие интересы: финансовый
капитал и финансовые посредники, и связанные с ними экономические и политические влияния, перерастают государственные границы, а действия инвестиций жизнь одного поколения. Борьба за либерализацию рынка сочетается с государственным его опосредованием, сохраняются барьеры на пути движения
капитала, стабильность рынка подрывается банкротствами и неплатежами,
структурными дисбалансами. Все чаще финансовая и экономическая безопасность отдельных государств и всего мира определяется состоянием финансового рынка и его институтов. Вообще проблема финансовой безопасности как отдельных стран, так и регионов (стран Евросоюза, Юго-Азиатского, Южно- и
Северо-Американского региона) становится центральной в государственной
политике. Неустойчивые финансовые институты в одной части земного шара
через операции на денежных, валютных и фондовых рынках могут вызвать потрясения в других частях света, привести к огромным убыткам и даже коллапсу
местных экономик. Поэтому благополучие национальных денежно-кредитных
и финансовых систем зависит от надежной работы финансового рынка не только у себя на родине, но и за границей. Однако далеко не все страны одинаково
учитывают эти факты. Тем не менее, получают развитие не только националь-
259
ные, но и совместные усилия, строятся международные механизмы, направленные на стабилизацию финансовых рынков и посредников.
Несмотря на усиление действия тенденций по созданию многополярного
структурированного финансового рынка, сохраняется его асимметричность.
Рыночные неравномерности многообразны. Они во многом отвечают за его нестабильность и неустойчивость. Несмотря на значительное ослабление позиций
доллара, сохраняется моноцентризм финансового рынка, выраженный в долларовой его направленности. В долларах США происходит почти половина расчетов за энергетические ресурсы, свыше половины – за зерно, кофе, металлы, ¾
международных инвестиций, 4/5 международных кредитов 333. Доллар сохраняет свой особый статус при учете и оценке имущества, собственности и капитала
на международной арене, а также во многих национальных экономиках, при
подсчете и сравнительном анализе объемных показателей деятельности компаний, финансовых институтов, рынков, стран, а также в качестве средства накопления, сохранения богатства и резервной валюты. Наконец, взаимные расчеты
центральные банки проводят в долларах, международный рынок кредита существует в долларах.
В начале прошлого века мировой финансовый рынок обслуживался в основном фунтами стерлингов и отчасти долларами. После Второй мировой войны он стал долларовым. С введением евро появился региональный рынок, на
котором оборот происходил в евро, но доллары продолжали обслуживать мировой рынок. На национальных финансовых рынках присутствовали местные
деньги, доллары и евро были исключением и использовались лишь при кроссрыночных операциях и сделках во многих мировых финансовых центрах и
оффшорах. Мониторинг деятельности всех финансовых рынков ведется в долларах, что также повышает его значение в финансовой сфере. Американский
доллар долгое время укреплялся посредством того, что основной объем денег
поступал на мировой рынок в результате кредитного творчества американского
правительства, а растущий мировой рынок постоянно требовал новых и новых
расчетных, кредитных и инвестиционных долларов. Важным источником вторичных поступлений денег на рынок стали накопленные долларовые авуары
нефтедобывающих стран (нефтедоллары), которые еще в 1980-х годах приступили к свободной миграции на рынке евродолларовых облигаций и мировом
кредитном рынке. Спекулятивная направленность нефтедолларов повысила волатильность его рынка. В последние годы важным вторичным источником поступления долларов на рынки стали азиатские страны и, прежде всего, Китай,
Индии и ряд стран Индокитая. В этом регионе накопление денег происходило в
отличной от нефтедобывающих стран форме: поступление в Юго-Восточную
Азию долларов обеспечивал экспорт готовых товаров в США, а евро – в Западную Европу.
«Азиатские» доллары и евро имели принципиально отличную от нефтедолларов природу. Они были связаны с формированием конкурентоспособных
национальных экономик, продукция которых использовалась для завоевания
«старых» рынков. Заработанные деньги направлялись на индустриализацию
333
Shaxson N. Treasure Islands. – London: The Bodley Head, 2011. – Р. 12.
260
стран-экспортеров, вкладывались в американские долговые обязательства и
поддерживали продвижение местных товаров на внешние рынки через кредитование покупателей китайской техники и оборудования. Таким образом,
сформировался новый тип кругооборота вторичных денег (в основном долларов
и частично евро) и финансового рынка, обслуживающего кредитно-инвестиционные потребности региона. Нередко природу такого явления объясняли заниженной себестоимостью производства товаров в развивающихся странах (в основном на базе дешевого труда азиатских стран) и товарным демпингом. Однако долго продолжаться такая ситуация не могла: во-первых, по мере развития
труд в развивающихся странах становился более квалифицированным и хорошо
оплачиваемым; во-вторых, товарный демпинг всегда применялся лишь как временная мера в конкурентных схватках, продолжительное же его использование
невозможно, поскольку ведет к упадку демпингующей стороны.
Успехи высокотехнологичных отраслей, а также машиностроительной,
энергетической и нефтехимической промышленности вызваны кредитными
вливаниями, иностранными инвестициями и высокой нормой накопления, т.е.
были связаны с деятельностью финансового рынка. Вложения в основные фонды за последние четверть века в Китае превысили 26% ВВП, а в 2006 г. составили 45%. Свыше 30% всех инвестиций происходило в кредитной форме, до
20% приходилось на иностранные инвестиции, до 10% за счет фондового рынка. На втором месте по инвестированию была Япония, с показателем 16,8%.
На пике перестройки японской промышленности в ходе послевоенного восстановления (1950–1960-е года) данный показатель достигал 34%. Не менее
2/3 средств поступало с финансового рынка 334. В России до кризиса наметился
рост вложений в основные фонды – 10% ВВП в 2005 г и 15% в 2007 г. Однако
роль финансового рынка была незначительной: доля кредитов составляла 10%
от общих вложений, фондового рынка – около 1%.
В прошлом веке нефтедобывающие страны направляли свои накопления
преимущественно в мировые финансовые центры, где они становились спекулятивными, «горячими деньгами», которые перемещались с одной биржи на
другую в поисках максимальной отдачи. В XXI веке наметилась диверсификация вложений. Произошло перераспределение активов между биржевой миграцией, скупкой казначейских облигаций США и вложениями в материальные активы Старого и Нового Света. Азиатские же страны действовали иначе. Они
практиковали инвестиции в недвижимость и в разработку сырьевых месторождений Африки и Австралии, а также в продвижение отечественных производителей на зарубежные рынки путем кредитования иностранных покупателей при
закупках ими продукции китайских поставщиков. Значительные средства вкладывались в производство сельскохозяйственных продуктов в Латинской Америке и Украине для последующего завоза в Китай.
Соотношения «раннего» и «позднего» кредита: проблемы автономности
и ассимиляции кредита
334
Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Кредит и банки: вводный курс. – М.:
Финансы и статистика, 2007.
261
Особое место в жизни крупных городов занимает кредит. Он имеет различные характеристики и этапы развития, среди которых для целей нашего
анализа можно выделить две: «ранний» и «поздний» кредит. Можно использовать культуру раннего кредита как своеобразную линзу, которая позволяет детальнее рассмотреть и сфокусировать последующие его изменения в городах.
Ранний кредит, с одной стороны, не становится подготовительной площадкой для «позднего» кредита, тех изменений, которые произошли в дальнейшем. Коротко говоря, общество, в котором кредит господствует и которое
определяет кредит как имперский (обладать имперскими амбициями), является
больше кредитным, чем любое другое. Но кредит, только достигнув зрелости,
сразу же идет под гору. Формально причинами этого были внешние обстоятельства – в первой половине прошлого века Мировые войны и Великая депрессия. Но логика волнообразности кредита, выступая в качестве своеобразного кода его поведения, неизбежно подготавливает такой переход.
Поздний кредит. Новизна кредитной культуры позднего кредита заложена уже на ранних стадиях, но лишь как слабо обозримые тенденции. А то, что
известно кредиту в начале его пути признается им и в дальнейшем. Но постоянно происходило «доучивание» кредита. Взаимосвязь своеобразных поколений кредита относительна, поскольку революционные изменения вели к полярным переходам кредита – если в век заморской торговли кредит определялся ее
требованиями, то в эпоху капитала – уже его кругооборотом, а в век кредита
происходили новые метаморфозы – происходил отрыв кредита от реального
капитала в фиктивную и виртуальную сторону. Соответственно пересматривались роль и место кредита в хозяйстве, перестраивалась и кредитная культура.
Основное направление перестройки – в сторону массовости, всеобщности и
универсальности. Такой выбор был не случайным: в старых границах, ограниченных узкими рамками отдельных сфер, кредиту становилось тесно, и требовался переход к новым, более высоким уровням обращения и влияния. В целом,
новизна культуры позднего кредита имеет три измерения (трехмерна): институциональное, вершиной и проводниками которой становятся транснациональные банки, функциональное, глобальное перемещение обнаруживает ее космополитизм и универсальность применения, и поведенческое, выражающее общий
настрой и характер взаимоотношений, строящихся на кредитных взаимодействиях. Все три измерения кредитной культуры фокусируются в финансовых центрах, в которых наиболее рельефно проявляются основные ее свойства и закономерности.
Особенностью кредитной культуры раннего общества являлась его концентрация в городах и слабое присутствие в селе, а также обособление международного кредита и его отрыв от внутреннего. В далеком прошлом практически не было связи между различными национальными кредитными процессами.
Своеобразный международный кредитный язык практически не переводился
для внутреннего пользования. Он обладал своим набором знаний, табу, институтов, людей, которые были непригодны для использования в той или другой
национальной культуре, а служили только для кросс-культурных контактов и,
следовательно, были достаточно универсальными.
262
Кредитная революция конца прошлого века скорее была триумфом универсального и всеобщего над индивидуальным, частным и элементарным, чем
прорыв национальной кредитной замкнутости в направлении единого кредитного рынка. Другое направление кредитной революции – формирование массовой кредитной культуры. Сохранялись различные местные кредитные рынки,
но также росли и множились контакты между ними, и наблюдалась своеобразная аккультурация кредита, то есть происходило обогащение и заимствование
национальных кредитных культур 335, что вело к их диффузии и, в конечном
счете, ассимиляции 336. Результатом изменений стала всеобщая и универсальная
кредитная культура.
Для тех, кто жил во времена свертывания кредита, практически невозможно понять, как ортодоксально выглядит кредитная свобода. Великая депрессия для современного западного обывателя непонятна, очередные финансовые кризисы вызывают ступор кредита и выступают проводниками ностальгии по кредитной классике, а в ходе подъема отбрасываются предубеждения и
предрассудки и многие бросаются в бездну кредитной зависимости.
Мировые финансовые центры во многом получили свое признание благодаря не просто максимальному развитию кредита и биржевого дела, но и культурному началу, который они несут. Вместе с тем кредитная и биржевая культура создали почву для дальнейшего наступления кредита и использования его
культурологической миссии для упрочения кредитного хозяйства, возглавляемого финансовыми центрами.
Российские особенности развития финансового рынка
Территориальная концентрация финансового рынка вплотную подводит к
выделению в самостоятельную хозяйственную фигуру финансовый центр в
Москве. Однако, несмотря на то, что в столице сосредоточено 85% всего банковского капитала страны, находится крупнейшая биржа, которая по объемам
торгов приближается к первой десятке ведущих бирж мира, а городской бюджет третий по величине в мире среди бюджетов городов 337, еще рано говорить о
Москве как мировом финансовом центре.
Проведенные реформы увеличили поступление иностранных инвестиций
на отечественный рынок с 10 млрд долл. в 1999 г. до 120 млрд долл. в 2007 г., в
2009 г. они сократились до 82 млрд долл. и снова возросли почти до 191 млрд
долл. в 2011 г. Причем доля прямых инвестиций почти постоянно сокращалась
с 25% в 1999 г. до 9% в 2011 г. (исключением был 2008 г., когда при общем со335
Под аккультурацией кредита здесь понимается, когда группы индивидов, обладающие
разными кредитными культурами, прежде всего, вступают в продолжительный и непосредственный контакт, вследствие чего изменяются первоначальные типы кредитных культур
одной или обеих групп.
336
Аккультурация кредита – изменение в кредитной культуре, которое вызвано соприкосновением двух или более автономных кредитных систем. Ассимиляция – процесс формирования универсальной и всеобщей кредитной культуры.
337
Из 1200 банков РФ свыше половины расположены в Москве. Свыше 90% иностранных
компаний, работающих в регионах страны, штаб-квартиру имеют в Москве.
263
кращении инвестиций по сравнению с предыдущим годом размер прямых инвестиций остался на прежнем уровне и соответственно возросла их доля до
27%)338. В целом Россия укрепляла свои позиции в рейтингах мировых инвесторов и в 2010 г. вошла в первую пятерку стран по числу привлеченных новых
проектов. По данным известной аудиторской компании Ernst&Young, перспективы России как страны, принимающей иностранные инвестиции, будет сохраняться на высоком уровне и в будущем.339 Тем не менее, еще в 2010 г., будучи
тогда министром финансов, Алексей Кудрин полагал, что «особые преимущества исчезают», и страна может стать более уязвимой для кризисов и менее
привлекательной для инвестиций.340
На конец 2010 г. по объему накопленных иностранных инвестиций Россия находилась на 17-м месте в мире; общий объем накопленных иностранных
инвестиций в российской экономике составил 300 млрд долл. В 2008 г.
ЮНКТАД опубликовала доклад, согласно которому Россия находится на четвертом месте в мире в списке стран, которые транснациональные корпорации
считают привлекательными местами для размещения будущих зарубежных инвестиций. По итогам 2008 г. приток прямых иностранных инвестиций в Россию
составил 70 млрд долл. – 5-е место в мире (всего в мире 2,1 трлн долл.)341. Что
же касается портфельных инвестиций, то Россия находится на 24-м месте. Для
финансовых центров в первую очередь важны портфельные инвестиции. Однако если смотреть все накопленные прямые инвестиции, то Россия занимает
16-е место – на 31 декабря 2011 г. 343,4 млрд долл., против США – 2,9 трлн долл.,
Франции – 1,2 трлн долл., Гонг-Конга – 1,1 трлн долл., Великобритании –
1,1 трлн долл., Германии – 1 трлн долл., Бельгии – 983 млрд долл., Китая –
776 млрд долл., Испании – 634 млрд долл., Канады – 596 млрд долл., Нидерландов – 590 млрд долл.342
Среди иностранных инвестиций в России преобладали кипрские (52 млрд
долл.), затем нидерландские (43 млрд долл.), люксембургские (36 млрд долл.),
338
РОССТАТ // http://www.gks.ru/free_doc/new_site/business/invest/in_inv1.htm
РОСБАЛТ. 02/06/2010 // http://www.rosbalt.ru/business/2010/06/02/741765.html
340
РОСБАЛТ. 18/05/2010 // http://www.rosbalt.ru/business/2010/05/18/737497.html. Ко времени
своей отставки Кудрин был на посту министра финансов 11 лет и к его заслуге относится
создание «подушки безопасности», которая во многом спасла страну от резкого падения в
ходе финансового кризиса. По вопросу будущего развития Кудрин высказался следующим
образом: «Наша страна производит в два раза меньше продукта в пересчете на душу населения. Но у нас несовершенна структура экономики, несовершенно госуправление, несовершенно состояние сельского хозяйства, промышленности и услуг. Сама среда очень несовершенна. Другим странам за счет развитой среды будет восстанавливаться легче, чем России.
На все это накладывается наша зависимость от добывающих секторов. Именно этот сектор
оказался в мире самым неустойчивым по цене. Цена может сильно скакать: за несколько месяцев – в два раза». Подробнее: http://www.rosbalt.ru/business/2010/05/18/737497.html
341
Крупнейшим реципиентом иностранных прямых инвестиций являются США, на втором
месте находится Китай (106 млрд долл.), Бразилия (49 млрд долл.).(The World Faktbook //
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/index.html
342
The World Fackbook // https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/
rankorder/2198rank.html
339
264
английские (21 млрд долл.), германские (20 млрд долл.), виргинских островов
(15 млрд долл.) и китайские (10 млрд долл.).
В основе дефолта 1998 г. была ориентация на нефть 80% бюджетных поступлений. В настоящее время ситуация не на много лучше. Зависимость от цены на нефть, доходы от которой являются главным источником налоговых поступлений, в целом имеет серьезные последствия для страны и оказывает огромное воздействие на перспективы становления финансового центра.
Российский финансовый рынок высоко волатильный, что определяется
его недостаточным развитием и существованием относительно самостоятельно,
в отрыве от хозяйства. В основе такого положения находятся два обстоятельства: недостаточная зависимость рынка от внутренних накоплений и слабое его
воздействие на развитие экономики. В целом финансовый рынок характеризуется недостаточным спросом на ссудный капитал и его предложением. Основными участниками рынка являются иностранные фонды и инвесторы, а движение иностранного капитала определяется общим его состоянием. Среди проблем российского финансового рынка следует выделить следующие: низкая капитализация финансовых институтов; чрезмерная концентрация денежных
ресурсов и рынков в столице; олигополистическая структура финансового рынка с его концентрацией на узких группах участников и финансовых инструментов; сверх концентрация институциональных инвесторов; отсутствие мониторинга потоков иностранных портфельных инвестиций; недостаточная ликвидность и отсутствие рычагов управления ею для поддержания устойчивости
рынка; ограниченный круг финансовых инструментов для диверсификации финансовых потоков; слабость систем управления рисками и отсутствие надзора
за финансовым состоянием профессиональных участников рынка ценных бумаг; отсутствие компенсационных фондов на фондовом рынке; информационные асимметрии и др.343
Лицо российского финансового рынка определяют банки. Их конкурентное состояние находится на достаточно низком уровне. По показателю соотношения банковского капитала к активам российские банки занимают одно из
наиболее высоких мест в мире – 14%344. Что снижает конкурентные позиции
отечественных банков.
Для решения основных проблем рынка РФ необходима разработка стратегии его развития, в которой определяющими станут административные и
экономические меры, направленные на рост ликвидности, противодействие
системным рискам, наращивание его объемов за счет внутренних источников,
поддержание конкурентоспособной рыночной среды. Для справедливого отбо343
См.: Среднесрочный прогноз развития финансовой системы России (2010–2015 гг.). Аналитический доклад подготовлен под руководством Я.М. Миркина // Институт финансовоэкономических исследований Финансового университета. – М.: Госфинуниверситет, 2010.
344
Выше этот показатель был только в Сербии (21%), Колумбии (18%), Боснии и Герцеговине (18%), Грузии (16%), Сьерра-Леоне (15%), Молдове (159%). Для сравнения в Великобритании этот показатель составил 5,4, Германии – 4,6%, Франции – 4,4%, Китае – 6,1%, Индии –
7,1%. Bank capital to assets ratio. Databank. The World Bank // http://data.worldbank.org/
indicator/FB.BNK.CAPA.ZS/countries 2012.27.04.
265
ра и поддержания соревновательности необходимо понизить уровень огосударствления и монополизации рынка, а также перенести центр тяжести с государственного надзора за соблюдением формальных требований законодательства
(условия деятельности, финансовое состояние, риски, уровень профессиональных участников, внутренний учет, раскрытие информации, правила совершения
сделок, инсайдерские сделки, манипулирование рынка) на пруденциальный
надзор в рамках саморегулирования рыка.
Другим важным направлением решения проблем финансового рынка РФ
является развитие его инфраструктуры. Серьезными препятствиями на пути
развития рынка являются информационные, технологические, пост-операционные барьеры, затрудняющие частность и справедливость ценообразования и
увеличивающие транзакционные издержки. Центры ценообразования на товары
российского экспорта, фьючерсные контракты и деривативные инструменты
находятся за рубежом. У российских участников рынка отсутствует возможность влияния на цены, что значительно повышает их ценовой риск. Создание в
РФ крупных биржевых центров основных финансовых инструментов и экспортных товаров (к ним привязаны цены финансовых контрактов на их поставку), а также финансовых центров в Москве и Санкт-Петербурге позволит повысить уровень маневренности и независимости российских инвесторов и рыночных игроков, что в конечном счете расширит рыночный спрос и предложение и
повысит стабильность отечественного рынка.
Москва – финансовый центр имперского типа
Чрезмерная концентрация финансовой активности в Москве при явном
дефиците относительно избыточного капитала создала особый характер отношений с внешними капиталами. В столице не существовало равенства и гармонии между внешними и внутренними капиталами и финансовыми учреждениями. В мировых финансовых центрах в принципе не приходится говорить о
комфортных взаимоотношениях между принимающими и поставляющими капитал учреждениями, исключая, естественно, случаи, когда это происходило в
силу разделения труда в финансовой сфере. Тогда капитал по цепочке специализированных учреждений перетекал от нерезидентов к резидентам. Однако
неразвитость отечественных финансовых учреждений вела к тяготению их к
универсализации или, точнее, всеядности и недооценке эффектов специализации. Под давлением нестабильности значительные капиталы выводились из
страны, но это был не экспорт капитала в чистом виде, а его бегство, которое
нередко сопровождалось возвратом, но с другим статусом – оффшорного капитала.
История знает два типа мировых финансовых центров. К одному относятся центры, основанные на относительном избытке отечественного капитала, и
тогда на местный рынок приходил зарубежный спрос, к другому – центры,
представляющие собой своеобразные транзитные места его движения. Обычно
центры, основанные на относительном избытке местного капитала, со временем
становятся и местами транзитного его движения, поскольку спрос и предложение концентрировалось в одном месте, и внешний капитал искал удобства и ус-
266
корения для своего обращения, которое предоставляли ему уже наработанные
центры с относительно избыточным капиталом. Во втором случае – при чисто
транзитном движении, если не формировался внутренний относительный избыток капитала, то центры относились к оффшорным зонам.
На фундаменте свобод движения капитала складывалась его международная и внутренняя активность. Для Москвы она была уникальной. Все вращалось вокруг государственности. И огромный городской бюджет (почти постоянно он был в числе трех-пяти крупнейших городских бюджетом мира), и
более высокие доходы москвичей, определяемые их столичной принадлежностью, и штаб-квартиры, а следовательно, и сосредоточение денежных потоков
крупнейших компаний страны, и сохранившиеся традиции переноса периферийных расходов и основного спроса в столицу – все это фокусировало в одном
городе основной капитал страны. Огромные денежные потоки, сосредоточенные в столице, необходимо было опосредовать и за дело принялись быстро выросшие многочисленные финансовые посредники. Непропорциональное сосредоточение финансового богатства в Москве напоминало перевернутую пирамиду,
что, естественно, подрывало устойчивость всей финансовой системы страны,
искажало ее интересы и создало своеобразный механизм функционирования с
опорой на одну точку, что с учетом уникальных размеров страны и ее потребностей подрывало ее финансовую безопасность.
В истории формирования финансового капитала и финансовых центров
страны существовали три основных периода. Первый завершился почти сто лет
назад, и он был определен общим становлением капитализма, свободами, которые капитал получил в 1860-х гг. и благодаря которым он креп вплоть до 1914–
1917 гг. Второй этап относительно короткий, и он относится к восстановлению
права капитала на существование и его попыткам определить свое место в хозяйственном устройстве сначала России, а потом и мира. Второй этап датируется 1990-ми гг. и началом 2010-х гг. Переход к третьему этапу стартовал еще в
предкризисные годы. Окончательное осознание капиталом и государством необходимости перехода к новому типу отношений сформировалось лишь в текущем десятилетии. На третьем этапе только формируется ощущение повышенной заинтересованности в открытости и внешних связях и растет понимание необходимых перемен.
*
*
*
Несколько десятилетий, вплоть до современного кризиса западный финансовый рынок развивался вполне успешно. Постоянно происходили преобразования и подготавливались условия для перехода к новому состоянию. В частности, были разработаны три базовых элемента, которые служат основанием
для перехода к новому уровню поддержки мировой финансовой стабильности:
унифицирован банковский учет, стандартизирована финансовая отчетность,
разработаны механизмы сбора и распределения финансовой информации. Для
антициклического управления и перехода к новому финансовому порядку приняты четыре стандартных допущения. Они выглядели следующим образом: показатели, необходимые для управления финансовой системой, заданы; способы
267
их расчета определены; механизмы распространения информации разработаны;
органы сбора информации и надзора за финансовой системой установлены.
Следующая группа допущений – общего порядка: поддержка баланса в соотношении рыночных и государственных сил; повышение уровня международной
координации, подготовка перехода к совместным действиям национальных
надзорных органов; расширение функций и повышение значения международных органов типа МВФ, МБ, МБР. Задачами выхода из кризиса и становления
надежной системы антициклического управления является решение триединой
хозяйственной формулы, включающей преодоление неопределенности, переход
к прозрачности рынка, восстановление и поддержание на высоком уровне доверия. Финансовая нестабильность связана с хаосом, переход к стабильности – с
четкостью, прозрачностью и транспорантностью рынка, а в основе финансового
порядка находятся доверие и устойчивая работа финансовых институтов.
Современный финансовый кризис представлял собой не только крупнейший мировой вызов для всего хозяйства, политического устройства и культурного состояния общества. Он низвергает долгое время господствовавшие подходы, развенчал устоявшиеся экономические стереотипы, сбросил с пьедестала
зарвавшиеся институты и финансовые инструменты, показал недостаточную
эффективность государственного надзора в финансовой сфере. Но основным
результатом финансового кризиса стало то, что он послужил отправной точкой
для перехода к построению нового финансового порядка. Его основы были заложены еще в ходе предшествующего цикла, развиты во время кризиса и будут
достраиваться в ближайшие годы. Несмотря на предстоящие перестройки, ведущими звеньями финансового рынка останутся транснациональные финансовые институты, мировые финансовые центры и биржи, инструментами – акции,
облигации, финансовые контракты. Изменениями затронуты больше архитектурные построения финансового рынка, соотношения рыночных и государственных его начал, взаимоотношения национального и международного, соотношения фиктивного и реального капитала, полицентризм развития и экономический рост.
ГЛАВА 20. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ СРЕДА
ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Финансовые институты – основа современной цивилизации, которую
можно определить как финансовую или кредитную. Они поддерживают людей
в их продуктивности, избирательности и управлении, а также в рисках. Работа
финансовых институтов и их отношение к финансовой истории разительно отличается по городам и странам, хотя много и общего, универсального. Информационный век позволил соединить движение многих видов информации с финансовым капиталом и сформировать финансово-информационное сообщество,
основанное на финансовых институтах и коммуникативных системах.
Оставаясь по-прежнему в рамках финансовых центров, мы попытаемся в
данном разделе продемонстрировать некоторые структурные модели и пока-
268
зать, какие правила, появляющиеся как тенденции, связаны с институциональной структурой столиц капитала. Мы тотчас же выйдем за пунктирные изображения предыдущей главы, в которой рассмотрен финансовый рынок как таковой и особенности его размещения в финансовых центрах. Проблема заключается в том, чтобы показать учрежденческую структуру финансовых центров,
рассмотреть их виды и проследить организацию связей между ними.
Институциональную основу финансовых центров представляют собой
финансовые посредники. Прежде чем перейти к их характеристике и определению места в финансовых центрах, необходимо разобраться с некоторыми общими вопросами перемещения капитала между теми, кто имеет относительный
его избыток, и теми, кто испытывает недостаток в нем.
Мы попробуем взглянуть на систему «сбережения – инвестиции» с двух
точек зрения. Сначала все упростим и, как бы вернувшись в уже рассмотренные
в первых главах проблемы идеального рынка, представим себе прямые связи
между владельцем денег и их потребителями. Затем, заняв позицию «со стороны» и перейдя к реальным несовершенствам рынка, рассмотрим взаимодействия опосредованные финансовыми институтами.
Уточнение позиций финансовых посредников
Итак, хорошо известны два основных способа перемещения капитала от
тех, кто имеет относительный его избыток (сбережения), к тем, кто в нем нуждается: прямой и косвенный. В первом случае владельцы капиталов непосредственно встречаются с потребителями капитала, процесс перемещения капитала
от владельца к пользователю достаточно простой и не требует участия третьих
лиц. Поэтому он получил название прямое финансирование. При косвенном перемещении капитала между его владельцами и конечными пользователями находятся специализированные на данных операциях институты. Процесс косвенного финансирования происходит через финансовых посредников и определяется как финансовое посредничество. С развитием капитализма косвенное
финансирование стало основным способом перемещения средств от кредиторов
к заемщикам и от инвесторов к потребителям капиталов. При этом господствующие позиции занимали биржи и банки, но постепенно под воздействием
углубляющего разделения труда в финансовой отрасли к ним добавилась масса
специализированных учреждений, которые наряду с дальнейшей специализацией занялись универсализацией своей деятельности.
В вопросе финансирования обычно акцент ставится на биржи и рынок
капиталов (иногда говорят о рынке ссудного капитала или инвестиционном
рынке, хотя это и не аналоги 345). Тем не менее, финансовые посредники служат
для корпораций намного более важным источником финансирования, чем непосредственное их участие на рынках ценных бумаг и прямые взаимодействия
345
Подробный разбор различий между данными рынками проведен нами в конце 1980-х гг.:
Молчанов А.Н., Ключников И.К. Кредитный механизм транснациональных корпораций. –
М.: Фин. и стат., 1988.
269
с владельцами капиталов. В поисках оптимальных условий финансирования
функционирующий капиталист, вырастая до определенных размеров, все чаще
обращается не к местным банкам и инвесторам, а к банкам, расположенным в
финансовых центрах, и разнообразным инвесторам, поиск которых проводят
специализированные финансовые учреждения. Пороговый барьер сложно определить, но он нередко связан с двумя обстоятельствами: размерами предполагаемых инвестиций и внешней направленностью интересов функционирующих
капиталистов. Транснациональные корпорации образуют ядро спроса со стороны функционирующих капиталистов. Конечно, еще есть и другие проблемы,
например форма привлечения капитала, – выпуск облигаций или акций может
быть биржевым или путем закрытой подписка, на период размещения ценных
бумаг требуется или нет кредитование, форма кредитования – вексельная или
прямая и т.п. Все это также сказывается на направлениях поиска источников
инвестиций и может подтолкнуть к решению вопроса через финансовые центры.
Посредники сначала покупают средства у тех, кто имеет сбережения.
Деньги они получают в обмен на собственные обязательства, акции, паи, страховые полисы. Затем посредники используют деньги для приобретения и хранения ценных бумаг компаний, долгосрочного их кредитования или игры на
повышении и понижении цен на финансовых рынках и, таким образом, получения доходов в виде разницы между ценами. В результате происходит трансформация денег (при привлечении денежных средств населения и государства)
из одних форм капитала (в случаях привлечения ресурсов инвесторов и функционирующих капиталистов) в новые формы капитала. Тем самым, финансовые
посредники в буквальном смысле образуют новые формы капитала. До недавнего времени ими были акции, облигации, паи, страховые полисы, сберегательные сертификаты, векселя, а начиная с конца 1980-х гг. к ним добавились производные инструменты. В широком смысле слова любая ценная бумага является производной от первичного капитала или источника получения дохода. Однако обычно разграничивают классические производные бумаги и новые,
которые в узком смысле слова принято относить к производным, или деривативным, инструментам. Традиционные акции, облигации, страховые полисы
являются ценными бумагами высокого качества. Их покупают и хранят многие
лица со сбережениями или те, кому необходимо застраховать свое имущество.
Банковские кредиты также представляют собой трансформацию одних форм
обязательств – обязательств банка перед вкладчиками денег, в другие – заемщиков перед банками. Финансовая наука утверждает, что наличие финансовых
посредников значительно повышает эффективность рынков заемного капитала
и инвестирования. Рынок традиционных ценных бумаг имеет длительную историю развития и из чисто оптового во второй половине прошлого века он стал
трансформироваться в оптово-розничный. Сохранив оптовую направленность,
он существенно расширился за счет внедрения в розничную сферу. Причем
движение этого рынка происходило повсеместно, но финансовым центрам удалось сконцентрировать подавляющую часть именно оптового его звена. Что же
касается розницы, то она, конечно, более развита в финансовых центрах, но
также широко применяется и за их пределами, но оптовое звено определяет интересы финансовых центров и является знаковой для их деятельности.
270
Что же касается нетрадиционных ценных бумаг, то их история более короткая. И она еще не стала достоянием не только розницы, но и основной массы обычных банков и относится только к крупнейшим финансовым институтам. К тому же, производные бумаги обращаются не просто на оптовой части
рынка, а на особом его подразделе, который функционирует только в крупнейших финансовых центрах.
Работа на финансовых рынках требует профессиональных навыков, умения управлять рисками, соблюдения интересов и потребностей потенциальных
покупателей финансовых обязательств. Под влиянием разделения труда появляются специалисты, основным занятием которых становится деятельность на
финансовых рынках. Поэтому финансовый рынок с институциональной стороны представляет собой набор финансовых учреждений, специализирующихся в
соответствующей сфере. В каждой стране существуют свои условия появления
и развития ссудного капитала и соответствующих финансовых учреждений. Государство законодательно закрепляет формы организации ссудного капитала.
Поэтому институциональная структура рынка определена как самим рынком,
так и государством, которое уделяет повышенное внимание надзору за деятельностью финансовых посредников и регулированию их операций, структуре капитала, определенным объемным и ценовым параметрам. Государство может
по-разному относиться к отечественным и зарубежным финансовым институтам и выдвигать разные требования к их деятельности; надзор данной деятельности также многовариантен. В каждой стране существуют свои порядки, но,
как правило, надзорные органы отделены от исполнительных. Исключение
представляет Саудовская Аравия, где биржевой деятельностью занимается надзорный орган. В ряде случаев государство привлекает зарубежных участников,
как, например, это было в США, когда в 1960–1970-х годах иностранные банки
получили право беспрепятственно вести свою деятельность не только в НьюЙорке, но и по всей стране, в то время как многие отечественные банки при открытии отделений за пределами штата имели ограничения. Такой подход позволил ускорить процесс насыщения страны иностранными банками и поднял
уровень их активности не только в финансовом центре страны, но и не периферии. В конечном счете выиграл Нью-Йорк и есть все основания полагать, что
данный процесс способствовал быстрому развитию в стране региональных финансовых центров, поскольку иностранные банки, проникая в американскую
глубинку, активизировали зарубежные интересы местных предпринимателей.
Центральной проблемой является устойчивость финансовых посредников, поскольку от ее решения во многом зависит стабильность финансовых
центров и всей экономики, а также поставки капиталов для экономического
развития. Устойчивость институциональной структуры достигается посредством соответствия финансовых посредников рыночным потребностям, что закрепляется в законах, устанавливающих институциональную структуру в каждой стране. В результате сформировалась функциональная институциональная
структура, которая поддерживается как рынком, так и государством, через определенные его законодательные и регуляционные функции. Со временем рыночные потребности менялись, что и вело к подвижкам в сложившейся инсти-
271
туциональной структуре и пересмотру соответствующих законов и регулирующих норм и организаций.
Основными экономическими агентами финансового рынка являются финансовые посредники. Для нашего анализа мы определяем финансового посредника как организацию, которая опосредует спрос и предложение ссудного
капитала. Причем опосредование является ключевым условием всего понимания рассматриваемого явления. Однако опосредование опосредованию рознь.
Одно дело, когда данная функция выполняется в целом в экономике – здесь усредняются все процессы и явления. Другое дело, когда мы рассматриваем ее
значение применительно к финансовым центрам, в которых фокусируются основные потоки и оптовая, точнее, крупно-оптовая торговля. Розница, при всей
ее важности для конкретных финансовых посредников, в мировых финансовых
центрах уступает место опту, который там, безусловно, доминирует.
Финансовый посредник становится между конечным кредитором и заемщиком либо инвестором и функционирующими капиталистами. Обычно для
классификации финансовых посредников используют разные признаки; все зависит от целей классификации. Однако главным признаком выступает отношение к процессу формирования ссудного капитала, исходя из чего финансовых
посредников различают по способу привлечения капитала, в ходе которого
происходит соответствующее обслуживание финансовых потребностей клиентов. Финансовые посредники различаются также с позиции глобального или
локального их присутствия на рынке: транснациональные и обычные (местные)
финансовые учреждения. С позиции разнообразия и полноты охвата сфер финансовой деятельности выделяются специализированные и универсальные посредники. И, наконец, важной характеристикой посредников является их присутствие в финансовых центрах, причем, имеет значение то, в каких конкретных центрах они оперируют и какое они занимают там место. Одно дело – ведущие транснациональные финансовые институты, которые чувствуют себя как
дома практически в любом финансовом центре, другое дело – те посредники,
которые для своей деятельности облюбовали один или несколько финансовых
центров.
Важным срезом сравнительной характеристики посредников служит уровень диверсификации их деятельности. Специализированные финансовые посредники заняты обслуживанием узкой группы клиентов и оперируют на определенных рынках капитала. Причем, как специализированный, так и универсальный финансовый посредник может быть как транснациональным, так и
обычным учреждением. В финансовых центрах преобладает тенденция к универсализации и глобализации деятельности финансовых учреждений.
Каждый вид финансового посредничества обладает особенностями, имеет
преимущества и недостатки для клиентов, соответствует определенным интересам и сегментам рынка, служит специфическим целям и решает свои задачи.
Универсальные финансовые посредники предлагают комплексные финансовые
услуги и действуют одновременно на различных финансовых рынках. Темпы
роста активов финансовых посредников в США за период с 1980 по 2000 год
составили 9,6%, в то время как другие компании росли менее чем на 6% в год.
272
В последующие годы темпы роста финансовых посредников ускорились и превысили 10%346. В большинстве стран действовали аналогичные тенденции. На
общем фоне роста выделяются финансовые центры, в которых процесс концентрации финансового капитала происходил с ускорением, что позволило перераспределить финансовую карту мира.
Как было подчеркнуто в первых главах книги, на идеальном финансовом
рынке нет необходимости в финансовом посредничестве. Все кредиторы встречают заемщиков, а все инвесторы всегда находят функционирующих капиталистов, которым требуются капиталы. В таких случаях перемещение капитала из
одних рук в другие происходит без дополнительных затрат, ценные бумаги находят себе сбыт в любых объемах, а каждый участник такого рынка владеет
полной информацией, необходимой для совершения сделки. Естественно, такого совершенного финансового рынка не бывает. Правда, в отдельных случаях
должник находит кредитора самостоятельно, а инвестор напрямую вкладывает
свои деньги в бизнес, но такое случается далеко не всегда и чаще всем участникам финансового рынка требуется помощь специализированных на данной деятельности экономических агентов.
Докризисные рынки финансовых центров в чем-то напоминали идеальный рынок. Искусственно созданное предложение капитала было завышено и
по замыслу приверженцев кейнсианской модели управления служило экономическому росту, что, собственно, во многом и было достигнуто, но лишь в относительно краткосрочном временном отрезке. Тем не менее, в длительной перспективе действовало в противоположную сторону. Удовлетворение любых потребностей в капитале, игнорирование очищающих преимуществ выбора лучших заемщиков привело к качественному накоплению проблем. Результатом
стал кризис. Один пример, свидетельствующий о привлечении ведущими посредниками, среди прочего, сомнительных механизмов насыщения рынка капиталами был представлен в мае 2011 г. «Нью-Йорк Таймс»347. Генеральный прокурор Нью-Йорка приступил к расследованию махинаций со секьюритизированными активами ведущих банков – Goldman Sachs и Морган Стэнли. Выяснено, что тысячи секьюритизированных ипотечных кредитов и первичных
ценных бумаг было продано при посредстве вышеуказанных банков ведущим
пенсионным и страховым фондам. Опосредование данного процесса именно
этими банками в глазах инвесторов повысило респектабельность секьюритизированных бумаг и стало решающим фактором их включения в инвестиционный
портфель. В результате было подготовлено несколько гражданских исков на
сумму свыше 500 млн долл., в которых ответчиком выступали Goldman Sachs и
биржа, через которую, для придания ценным бумагам дополнительной привлекательности, прошли сделки.
На протяжении всей книги нас сопровождает вопрос: для чего необходимы финансовые посредники? Пора сравнить различные подходы и потом пе346
http://www.articlesfactory.com/articles/finance.html. 21.02.2012.
Morgenson G. New York Investigates Banks’ ole in Fiscal Crisis // New York Times. – May 16,
2011.
347
273
рейти к уточнению вопроса: какую роль финансовые посредники играют в финансовых центрах?
С позиции поведенческой теории финансовые посредники необходимы
для опосредования движения ссудного капитала и учета мотивов, интересов и
действий всех участников рынка; с позиции теории асимметричной информации – выравнивания диспропорций и асимметрий посредством формирования
необходимых информационных финансовых потоков; с позиции институциональной теории – минимизации транзакционных издержек, связанных с повышенной сложностью финансовых сделок и их недоступностью для обычных
компаний и обывателей; с позиции теории риска – профессионального управления рисками и их диверсификации. Определение понятия «института финансового посредничества» как экономической категории возможно путем объединения положений институционального, поведенческого, информационного,
управленческого и функционального подходов для рассмотрения роли и места
финансовых посредников не только в целом в экономике, но и в финансовых
центрах. Эволюция финансового посредничества всегда была связана с институционализацией финансового рынка, в результате чего больше и больше капиталов проходит не напрямую между их владельцами и пользователями, а через
финансовых посредников. Оказывается, что развитие посредничества напрямую связано с развитием финансовых центров, которые по большому счету сами являются посредниками и весь свой бизнес организуют по законам посредничества.
Необходимость финансовых посредников можно рассмотреть при помощи несколько упрощенной, но вполне реальной схемы разрешения противоречий между пессимистом (предложение капитала) и оптимистом (спрос на капитал) третьим лицом – реалистом (посредник). Инвесторы и кредиторы являются
консерваторами-пессимистами. Они редко находят приемлемые варианты для
вложения денег. Их всегда смущают риски, недостаточная рентабельность, сроки вложений. Функционирующие капиталисты – новаторы-оптимисты не могут
получить необходимые капиталы. Тогда каждый оптимист-предприниматель и
каждый пессимист-инвестор находят рационального и прагматичного финансового посредника. Оптимист страдает переоценкой перспектив и возможностей,
нередко ожидает завышенные результаты от инвестиций; пессимист же, напротив, недооценивает вероятный доход; рациональный агент трезво оценивает реальные возможности и принимает правильные решения. Дело в том, что только
оптимисты и инноваторы могут быть предпринимателями. Они заинтересованы
в проектах и им необходимы внешние источники финансирования. Поэтому
они обращаются к владельцам денег, которые весьма пессимистично подходят
к перспективам, и оптимисту ничего не остается как обратиться к рациональному агенту. В свою очередь владельцы денег не находя приемлемых условий
для прямого финансирования и кредитования также вынуждены обращаться за
помощью к рациональному агенту. Таким образом, у рационального агента сосредоточивается как спрос на ссудный капитал, так и предложение на него. Рациональный агент знает весь механизм финансирования и возврата вложений,
владеет технологией оптимизации риска, профессионально занимается сбором
274
и анализом информации, минимизирует недостатки ее асимметричного распределения и сокращает издержки, связанные с движением капитала. Трехосная
схема организации финансового рынка позволяет оптимизировать движение
ссудного капитала и придает равновесие всему инвестиционному процессу.
Финансовые центры способны существенно повысить степень рациональности посредников, поскольку там уровень концентрации спроса и предложения достигает максимальных значений, что повышает эффективность работы финансовых посредников и оправдывает назначение финансовых центров.
Возникает вопрос: на чем основана рациональность и прагматизм финансового
посредника? Формально ответ достаточно прост: на профессионализме, информации, масштабах операций, профессионализме, управлении рисками и интуиции. Последнее условие (интуиция) все чаще считается решающим фактором
успеха финансовых посредников. Поведение профессиональных участников
финансового рынка и их клиентов определяется не только экономическими обстоятельствами. Многое зависит от психологических, общекультурных и социально-бытовых ситуаций. Решения принимаются на основе не только знаний
всех обстоятельств дела и финансовой аналитики, но и интуиции, роль которой
возрастает в условиях повышенной волатильности рынка и кризиса. Важным
обстоятельством рациональности финансового посредника является монополизация финансового рынка. Однако данное условие является особенностью рынка и распространяется на всех финансовых посредников. Дело в том, что входной барьер на рынок достаточно высокий и сложно преодолим. На особом положении находятся транснациональные финансовые посредники. Они срослись
с государством и транснациональными корпорациями, владеют передовыми
технологиями и механизмами, позволяющими ограничивать отрицательное рыночное влияние на свою деятельность. В результате такие финансовые посредники получают возможность присваивать повышенные доходы за счет получения монопольной ренты.
Дополнительным аргументом в пользу финансовых посредников может
служить ответ на следующий вопрос: можно ли предположить, что появится
собственник денег, который предоставит их для финансирования или кредитования проекта на 25, 50 или 99 лет? Найти такого кредитора или инвестора даже среди самых богатых людей практически невозможно. Да и объемы инвестиций и кредитования, которые требуют транснациональные корпорации и государства, превышают возможности отдельных лиц. Однако финансовые посредники постоянно оказывают услуги на длительное время и в масштабах,
превышающих возможности даже самых богатых людей. Они обладают всем
необходимым для решения таких задач. В этом деле им существенно помогают
финансовые центры, поскольку именно там имеются механизмы коллективного
финансирования и кредитования, а также там складываются условия для продления сроков финансирования, посредством широкомасштабной деятельности
бирж, и перекредитования, что позволяет значительно удлинять временные
рамки фактического использования капиталов.
Прежде чем разобраться с позициями финансовых посредников, необходимо в очередной раз подчеркнуть ранее сделанное одно очень важное замеча-
275
ние, которое изменило традиционный подход. Для удобства последующего
анализа мы предлагаем различать финансовое посредничество в узком и широком смыслах слова. В узком смысле слова к нему относятся традиционные институты финансового посредничества, которые обычно рассматриваются в
учебной и научной литературе. О них речь пойдет ниже в данном разделе. В
широком смысле слова под финансовым посредничеством следует понимать,
прежде всего, деятельность финансовых центров со всеми находящимися там
финансовыми институтами или как мы раньше определили коллективных финансовых посредников. В дальнейшем мы продолжим касаться вопросов посреднических функций финансовых центров в основном с позиции деятельности биржи. Но сначала еще раз уточним само понятие. Дело в том, что финансовый центр, как и финансовый институт, служит определенным местом для
посредничества. Финансовый центр, как и финансовое учреждение, которое находится в финансовом центре, соединяет, с одной стороны, инвесторов и кредиторов, а с другой стороны, заемщиков и потребителей инвестиций. В таком
качестве и финансовый центр, и финансовое учреждение опосредуют движение
капитала, находятся между конечным спросом и начальным предложением капитала, соединяют две стороны сделки, т.е. занимается сводничеством. Но финансовый центр в отличие от финансового учреждения делает это на коллективной основе. Для выполнения такой миссии финансовый центр задействует
целый ряд финансовых учреждений для удовлетворения конечного спроса и
предоставления необходимого предложения капитала.
Финансовые посредники в системе «сбережения-инвестиции»
В системе «сбережения-инвестиции» организующим звеном выступают
финансовые посредники. Тем самым, на них возлагаются важные функции, связанные с обеспечением экономического роста. Как все институты и рынки денежного хозяйства, финансовые посредники и финансовые рынки сосредоточены в городах. Каким образом происходил процесс их концентрации? Как при
этом менялись города и посредники? Рассмотрим данные процессы за последние четверть века. Для этого мы сфокусируем внимание на роли основных финансовых посредников в системе сбережения-инвестиции и в становлении и
развитии финансовых центров.
Финансовое посредничество – основная черта финансовых центров. Однако далеко не все так считают. Так, Президент Американской финансовой ассоциации Франклин Аллен в своем ежегодном обращении к членам ассоциации
отметил существование широко распространенного мнения о возможности игнорирования финансового посредничества. В таких случаях отрицание его значимости выводят из утверждения, что финансовое посредничество, якобы, не
имеет сколько-нибудь заметного влияния на экономику и жизнь городов, а также на цену и размещение активов 348.
348
Franklin A. Presidential Address: Do Financial Institutions Matter? // Journal of Finance. –
2001. – № 4.
276
В первом разделе данной работы было выяснено, что финансовые центры,
по сути, создают полезность многим видам активов, которые за их рамками не
обладают полезностью. Кроме того, они осуществляют трансформацию активов
в новую форму капитала. В настоящем разделе нам предстоит разобраться с вопросом опосредования финансовыми центрами денежных потоков в продвижении к конечным пунктам – инвестициям и займам.
Коллин Мейр в коллективной работе Чикагского университета, посвященной финансовому посредничеству и его участию в корпоративном финансировании и развитии, на основе анализа большого массива данных определил,
что за период 1970–1985 гг. в США 24,4% инвестиций в предприятия произведено за счет банковских кредитов. Банковские кредиты были основной формой
финансирования и в других развитых странах: в Италии на банки приходилось
27,7%, Финляндии 28,1%, Франции – 37,3%, Японии – 50,4% всего финансирования. Вопреки принятому мнению о преимущественно биржевом методе финансирования в США, доля рынка капитала во внешнем финансировании в
стране составляла всего 12,7%. Во всех случаях, за исключением Японии, в
финансировании предприятий преобладали внутренние источники, т.е. везде,
кроме одной страны, прямое финансирование доминировало над косвенным.
Однако ситуация коренным образом поменялась за последующие два десятилетия. В самом преддверии современного кризиса в США биржи отвечали за 40%
финансирования предприятий, банки – 15%, небанковские кредитные институты – 20%349. Тем не менее, роль банковского посредничества в хозяйственной
жизни не только не сократилась, но, напротив, возросла. Для этого были свои
основания, среди которых главным была их посредническая миссия в движении
не только капитала, но и информации. Она позволяла проводить многогранное
обслуживание хозяйства и расширять с ним контакты через информационнофинансово-расчетные функции.
Банки играют огромную роль в управлении корпоративными финансами
в проблемных ситуациях и банкротствах. Они осуществляют мониторинг предприятий и экономики в целом. Данная деятельность служит для расширения их
влияния на предприятия. Банковский кредит служит в качестве своеобразного
сигнального шнура, который позволяет сообщать о случаях, когда требуется
дополнительная интервенция в дела предприятий. Данные рассуждения, по сути, аксиоматичные и не ушли далеко от учебных выводов. Однако их тривиальность не исключает выбора именно их в качестве отправной точки при рассмотрении и определении роли финансового посредничества в финансовых
центрах. Забегая несколько вперед, сформулируем гипотезу, которая, в принципе, лежит в основе выводов начала прошлого века о сращивании банковского
и промышленного капитала. Данный вывод был сделан как буржуазными исследователями (например, Р. Гильфердингом), так и марксистскими (прежде
всего, В.И. Лениным). В данном исследовании нас интересует несколько иной
аспект проблемы сращивания банковских и промышленных монополий – мониторинг хозяйственной деятельности. Он связан не просто с концентрацией фи349 World Bank, working paper 143. – 2011. – Р. 11.
277
нансовой информации в крупных городах, а с превращением последних в своеобразные информационные инкубаторы, которые выращивают и высасывают
необходимые сведения и факты со всех уголков земли, ото всех предприятий.
Так происходит «выращивание» финансово-информационных механизмов
управления хозяйственной жизни периферии. В этом плане финансовые посредники играют основную роль и для рынка капиталов, поскольку они перекачивают туда необходимую информацию и, тем самым, косвенно обслуживают
биржевых и внебиржевых инвесторов. Кто является кредитором, какова задолженность перед банками? – ключевые вопросы, которые возникают при выпуске и размещении акций и облигаций, а также при последующем их перемещении из одних рук в другие. И от значимости кредиторов строятся и остальные
отношения с заемщиком.
И, конечно, банки ежедневно обеспечивают текущую ликвидность предприятий, что значительно усиливает мониторинговую их функцию. Повышенное значение для обеспечения ликвидности имеет учет и переучет векселей и
краткосрочных долговых обязательств. В ходе углубляющегося разделения
труда происходит выделение в специализированную ветвь бизнеса факторинга
и форфейтинга, а также коллекторской деятельности. Они передаются все чаще
на аутсорсинг, внешним компаниям. Крупный город поглощает новый вид деятельности, и он поступает на службу его посреднической функции.
Наконец, закрепляет банковский мониторинг персонификация банковского капитала – банкиры в прошлом и еще чаще в наши дни входят в советы директоров кредитуемых ими предприятий. Это общее правило, которое достаточно часто доказывалось в до перестроечный период отечественными, да и
многими западными экономистами и журналистами. Однако в наши дни на него
редко обращают внимание, хотя оно не только не отменило своего действия, но,
напротив, значительно упрочилось. Практика персонификации присутствия
финансового посредника в советах директоров транснациональных корпораций
существенно расширилась. В настоящее время не только банкиры, но и инвестиционные, страховые и пенсионные фонды имеют своих представителей в директоратах корпораций. А экс-мэры и экс-президенты также часто привлекаются в
такие «клубы» избранных. Таким образом, проблема персонификации директората корпораций расширяется до городского управления, что определяется срастанием городских и финансово-корпоративных посреднических функций.
Следующую ступеньку в банковском мониторинге занимают расчетные
операции. Они всегда позволяли оценивать два обстоятельства: реакцию других
банков на платежи и состояние контрагентов клиентов банка, т.е. выясняли положение делу не только у банковского сообщества, но и у тех предприятий, которые не обслуживаются в данном банке. Расчеты, опосредуя движение
средств, выполняют посредническую функцию. И вполне естественно, что расчетные и клиринговые организации – ядра расчетного посредничества, сосредоточивается в финансовых центрах.
Несмотря на огромные капиталы, широкую филиальную сеть, шикарные
и часто с гранитным фасадом здания, банковская система чрезвычайно хрупкая.
Между 1980 и 1995 гг. 35 стран переживали банковский кризис, в ходе которо-
278
го банковские системы практически прекращали нормальную работу и выполняли свои функции с перебоями, что во всех случаях вело к экономической рецессии, которая, как правило, сопровождалась концентрацией финансовой активности в ведущих городах и полным блокированием в более мелких 350.
Объемы финансовых операций, осуществляемые финансовыми посредниками, в последние десятилетия возросли. При этом в развитых странах наблюдается относительное изменение объема услуг, предоставляемых отдельными финансовыми посредниками, меняются соотношения сил между отдельными видами финансовых учреждений. В США за последние 30 лет значительно возросла доля инвестиционных фондов, государственных и частных
пенсионных фондов, в то время как доля коммерческих банков сократилась.
Если в 1975 г. доля коммерческих банков в совокупных финансовых активах
финансовых посредников составляла около 40%, то к 2011 г. она сократилась
примерно до 24%, а доля инвестиционных фондов возросла с 2 до 25%, пенсионных фондов – с 7 до 15%.
В результате меняется институциональная структура финансового рынка.
Американские экономисты Гари Гортон и Андрю Винтон отмечали следующее:
«Отношение между здоровьем банка и бизнес-циклом лежит в основе широко
распространенной государственной политики, занимающейся регулированием
и надзором банков, страхованием депозитов, установлением требований к собственному капиталу, выполнения функции последнего кредитора коммерческих
банков и т.п. Естественно, состояние государственной политики зависит от понимания проблем с посредниками»351. С этой целью использовался трансмиссионный механизм денежной политики, проводимый через надзор и регулирование банковской системы. Именно с этих позиций многие экономисты рассматривали и оценивали состояние банковской системы 352.
За последние четверть века произошли важные изменения в посреднической деятельности. Прежде всего, перестроилась институциональная структура
посредничества. Банки уступили главенствующие позиции небанковским кредитным учреждениям, что, однако, касалось в основном периферии финансового рынка. Для финансовых же центров ситуация складывалась с точностью наоборот. Позиции транснациональных банков возросли, что выражается не
столько в росте доли банковских активов в финансовых ресурсах, сколько в их
информационно-финансовом возвеличивании. Другое важное изменение по350
Demirgüç-Kunt Asli, Detragiache E., Gupta P. Inside the Crisis: An Empirical Analysis of
Banking Systems in Distress World Bank, working paper. – 2000.
351
Gorton G., Winton A. Financial Intermediation. – US.: Wharton School (Univ. of Pennsylvania). – 2002. – P. 2 (141 p.)
352
См.: Bernanke B. Nonmonetary Effects of the Financial Crisis in the Propagation of the Great
Depression // American Economic Review. – 1983. – № 73. – Р. 257-276; Gibson M. Can Bank
Health Affect Investment? Evidence from Japan // Journal of Business. – 1995. – № 68. – Р. 281-308;
Peek J., Rosengren E. The International Transmission of Financial Shocks: The Case of Japan //
American Economic Review. – 1997. – № 87(4). – Р. 495-505; Peek J., Rosengren E. Collateral
Damage: Effects of the Japanese Bank Crisis on Real Economic Activity in the United States //
American Economic Review. – 2000. – № 87(4). – Р. 30-45.
279
среднической деятельности связано с тем, что финансовые центры перевели ее
на качественно новый уровень – произошел переход с институционального на
городской уровень. В результате в системе финансового посредничества добавилось новое звено – финансовый центр. Для определения значения данного
звена требуется специальное исследование и оценка всех институциональных
связей и зависимостей в финансовых центрах.
Для дальнейшего понимания механизма трансформации финансового капитала в финансовых центрах необходимо определить основу банковской деятельности и механизм ее трансформации. Все взаимоотношения между кредиторами и должниками имеют контрактную основу – базируются на кредитных
договорах. Последние индивидуализированы и не обращаемы. Однако ведущие
банки овладели техникой трансформации не обращаемых кредитных контрактов в обращаемые. В основе этой техники находится пакетизирование и секьюритизация долговых обязательств. Если пакетизирование означает группирование однородных кредитных обязательств (например, ипотечных кредитов, автокредитов), то второе – выпуск против укрупненных пакетов с номиналом, например, в 100 млн долл., новых стандартизированных обязательств для реализации новым инвесторам. Данным механизмом обладают только ведущие
финансовые центры, и он недоступен периферийным банкам. Процесс пакетизирования и секьюритизации достаточно сложнее и включает объединение работы целой группы специализированных учреждений – банков, брокеров, инвестиционных, пенсионных и страховых фондов, бирж, рейтинговых агентств,
аудиторов, оценщиков. Каждый посредник выполняет определенную задачу в
рамках общей посреднической функции, что позволяет трансформировать капитал из одной формы в другую. В результате происходит перевод его из неликвидного состояния в ликвидное. Все эти учреждения объединены не только
договорными отношениями, но и тем, что они находятся в финансовых центрах. Если первая форма объединения имеет юридическую силу, то вторая
формально жестко не закреплена и обусловлена только тем, что все посредники
находятся в определенной городской среде. Но последнее обстоятельство чрезвычайно важно. Оно выступает в качестве своеобразного катализатора, посредством которого происходит объединение и последующее закрепление договорными отношениями связей, необходимых для преобразования капитала из одной формы в другую.
Американские экономисты Дж. Бойд и Эдвард Прескот утверждали, что
финансовые посредники и их клиенты владеют асимметричной информацией.
Кредиторы распоряжаются сведениями нередко отличными от тех, которые
имеются у должника. Факты могут быть одними и теми же, но выводы, отношения к ним могут существенно расходиться у двух сторон кредитной сделки353. Особый случай, когда заемщик получал приватную информацию от стороннего лица о своем кредитном риске. Нередко данная информация его удивляет и может вступать в конфликт с его собственной оценкой. Можно предпо353
Boyd J., Prescott Ed. Financial Intermediary Coalitions // Journal of Economic Theory. – 1986. –
№ 38. – Р. 211-232.
280
лагать, что кредитный рынок позволяет осуществлять своеобразный информационный клиринг, в ходе которого происходит взаимообмен информацией между кредитором и должником. Факт заключения кредитного договора уже означает о частичной компенсации асимметрий. Величина процентной ставки и
другие условия кредитного договора учитывают консенсус отношений двух
сторон сделки. Итак, банк владеет механизмом компенсации информационных
асимметрий не только благодаря тому, что становится между владельцем денег
и их потребителем, но и посредством предоставления информации своим
должникам путем оценки уровня их риска со своих позиций.
В силу разделения труда в городах появляются специализированные на
изучении информационных асимметрий учреждения. История их становления
достаточно большая и составляет сто лет, в ходе которых сформировалась целая система рейтинговых и оценочных учреждений, занимающих особую нишу
в финансово-информационной сфере города.
Институциональная структура столиц капитала
Структура финансовых посредников в финансовых центрах достаточно
разнообразная и в каждом конкретном случае имеет свои особенности. Тем не
менее, общими являются финансовые институты депозитарного и недепозитарного плана354.
Итак, в системе «сбережения – инвестиции» рациональным звеном становятся финансовые посредники, которые компенсируют противоречия между
двумя полюсами и гармонизируют их интересы. Они сохраняют и приумножают капиталы своих клиентов и направляют их потребителям инвестиций и заемщикам, путем трансформации капиталов из одной формы в другую. Процесс
трансформации капитала и связи с клиентами происходит по-разному и определяется рынком, где действует принцип разделения труда. В результате происходит специализация финансовых посредников. Каждый вид посредничества
занимает определенное место в их системе – институциональной структуре финансового рынка. В каждой стране он закреплен соответствующим юридическим актом.
Для дальнейшего уточнения механизма функционирования финансовых
центров требуется разобраться с понятием «институциональная структура финансового рынка» с тем, чтобы полнее и лучше применять его для анализа конкретных ситуаций, которые складываются в тех или иных центрах. Институциональная структура финансового рынка – это организационная форма функционирования финансовых учреждений, сложившаяся исторически и закрепленная законодательно. Каждая страна имеют свою структуру институтов
финансового рынка, в которой отражены исторические условия развития и национальные особенности законодательства.
354
Существуют различные классификации финансовых посредников. В данной работе они
рассматриваются с позиции получения капитала. Данный подход, по мнению авторов, позволяет раскрыть работу финансовых центров через деятельность их финансовых посредников.
281
Депозитарный тип финансовых посредников основной объем ресурсов
формирует посредством вкладов; недепозитарный – прибегает к самым разнообразным способам привлечения капитала, за исключение депозитных, или же
вообще не имеет сколько-нибудь значимой ресурсной базы. Особняком в системе финансового посредничества стоят биржи. Они непосредственно не занимаются привлечением и распределением капиталов, но предоставляют финансовым посредникам биржевую площадку для распределения капиталов. В этом
плане они похожи на финансовые центры, которые также предоставляют место
торговли. Однако города и биржи отличаются тем, что последние имеют четкую юридическую основу деятельности, закрепленную законодательно, а городское пространство выступает местом свободного выбора, который самостоятельно делает каждый финансовый посредник.
Рациональность финансового посредника заключается в обеспечении рыночного равновесия интересов между кредиторами и заемщиками или продавцами и покупателями ценных бумаг. Глобальная ориентация финансового посредника определяется глобальными интересами финансовых центров, где они
дислоцируются.
Институциональная структура финансовых центров, наряду с финансовыми посредниками, включает инфраструктурные учреждения. От ее развития
во многом зависит эффективность работы посредников. В финансовой инфраструктуре выделяются следующие учреждения: финансовые рейтинговые, информационные и консультационные агентства, депозитарии и регистраторы –
организации, осуществляющие учет, регистрацию и хранение ценных бумаг
(акций, облигаций, финансовых контрактов), а также банковские и биржевые
клиринговые (расчетные) центры, проводящие взаимозачеты между финансовыми учреждениями. Итак, инфраструктурные учреждения наряду с финансовыми
посредниками и биржами представляют собой институциональную структуру
финансовых центров. Причем, по мере развития финансовых центров роль и
значение в их деятельности инфраструктурных учреждений существенно возрастает. В настоящее время отдельные учреждения транснациональной финансовой инфраструктуры по масштабам деятельности, уровню концентрации активов и/или информации соперничают с ведущими банками, фондами и страховыми компаниями. К ним относятся крупнейшие банковские и биржевые клиринговые системы, финансово-информационные сети, как, например, Блумберг,
которые превращаются также и в своеобразные массовые торговые площадки.
Депозитный тип финансовых посредников подразделяется на две большие группы – банки и небанковские депозитно-кредитные организации.
В системе финансовых институтов особое место занимают банки. Помимо прямой деятельности, они обеспечивают важную инфраструктурную и инструментальную базу финансовых рынков. В России небанковские депозитнокредитные учреждения могут выполнять лишь узкое число операций, и они получили недостаточное развитие. За рубежом представлено большое разнообразие небанковских как кредитных, так и сберегательных и расчетных учреждений и их значение и активы за последние четверть века существенно возросли,
значительно превысив банковские показатели.
282
Недепозитный тип финансовых посредников подразделяется на два основных вида: сберегательные институты договорного типа, состоящие их страховых компаний и пенсионных фондов; инвестиционные институты, включающие инвестиционные фонды, инвестиционные компании, брокерские компании, лизинговые компании. Среди недепозитных финансовых институтов выделяются инвестиционные фонды, пенсионные фонды, страховые компании, а
также специализированные инвестиционные банки, брокерские и дилерские
инвестиционные компании. Вместе с банками они представляют собой костяк
современных финансовых посредников.
Развитие ведущих финансовых посредников происходит под воздействием двух противоположных тенденции: универсализации и специализации. Наиболее заметно эти тенденции проявляются в финансовых центрах. Именно там
происходят сближение их функций, и практически любой транснациональный
финансовый институт является универсальным учреждением.
Прежде чем перейти к подробному разбору деятельности финансовых посредников в финансовых центрах, необходимо разобраться со следующими вопросами: какие функции выполняют финансовые посредники? и какие особенности имеются в финансовых центрах? Для ответа на эти вопросы нам потребуется рассмотреть место и определить роль финансовых посредников в экономике вообще и в мировых финансовых центрах в частности.
ГЛАВА 21. НАЗНАЧЕНИЕ ФИНАНСОВЫХ ПОСРЕДНИКОВ
Как уже было выяснено в предыдущих главах, в соответствии с традиционными воззрениями финансовые посредники существуют только благодаря
несовершенству рынка. Идеальному рынку финансовые посредники не нужны,
поскольку они теряют свои основные функции – все участники рынка владеют
полной информацией, каждый экономический агент легко находит себе партнера, цены для всех агентов всегда оптимальные, регулирование рынка равномерное. Цены на таком рынке оптимальные и инвесторов и потребителей инвестиций экономят на сделках в силу отсутствия необходимости содержания посредников. Для удобства последующего разбора особенностей организации работы
финансовых посредников в столицах капитала повторим некоторые ранее рассмотренные. Уже было выяснено, что идеальная рыночная модель резко контрастирует с реальной картиной – ускоренным развитием финансовых посредников, но соответствует традиционным теориям кредита и финансов.
В основе финансовой теории находятся три базовых постулата: оптимальность, арбитраж и равновесие. Оптимальность достигается в силу того, что
поведение инвесторов и кредиторов рационально и направлено на достижение
лучшего дохода с учетом минимизации рисков; арбитраж предполагает, что при
отсутствии ограничений, одни и те же активы имеют одинаковые цены в каждом отдельном промежутке времени; равновесие означает, что рынки очищаются посредством корректировки цен (через арбитраж), т.е. цены стабилизируются. Вышеуказанные положения реализуются только в условиях идеального
рынка.
283
Идеальный или полный рынок достигается посредством соблюдения следующих основных принципов: абсолютной и бесплатной информированности
его участников о наличии необходимых финансовых продуктов; поставка финансовых продуктов на рынок происходит бесплатно (сам продукт, конечно,
имеет цену); представленные на рынке финансовые продукты полностью и одновременно удовлетворяют все потребности как владельцев денег, так и нуждающихся в них; продукты достаточно диверсифицированы с целью минимизации риска, а благодаря полной информированности, участники рынка имеют
однородные ожидания и действуют рационально. Поскольку рынок в финансовых центрах является несовершенным и вышеперечисленные условия недостижимы, то необходимы финансовые посредники, которые оптимизируют его работу, что связано с определенными издержками. Таким образом, финансовых
посредников, их специализацию и структуризацию связывают с несовершенством рынка, который по мере развития способен устранить саму необходимость
в финансовом посредничестве и перевести работу на прямое финансирование,
когда владельцы денег смогут прямо удовлетворять все потребности в них со
стороны заемщиков и потребителей инвестиций. Иными словами присутствие
на рынке финансовых посредников является временным и не желаемым, поскольку сопряжено с издержками на проведения финансовых операций.
Данная теория оптимизации финансовых институтов и рынков через арбитраж и равновесие имеет лучшие условия для реализации в финансовых центрах, поскольку последние предоставляют больше возможностей для выравнивания рыночных факторов, обеспечивают лучшую и равную доступность к
информации и капиталам и обладают большим набором условий соответствующих «идеальным» рынкам. Именно в финансовых центрах наиболее эффективно корректируются и выравниваются цены, происходит максимальное насыщение спроса и предложения, а соотношение между ними более устойчиво.
Происходящие изменения на рынке привели к пересмотру позиций финансовых посредников в экономике. Современный финансовый кризис ярко
проявил недостатки теории финансового посредничества, построенной на трех
основных принципах: финансовые посредники сокращают транзакционные издержки, устраняют риски и информационные асимметрии. По мере совершенствования информационных технологий нарастали тенденции, способные выравнивать распределение информации. Тем не менее, асимметрии не только не
пропали, а, напротив, значительно усилились. Капитал и спрос на него стремится освободиться от информационных неравномерностей. Для капитала и его
институтов находиться в центрах означает, что целый ряд асимметрий, которые
существуют за их рамками, устраняется. Но оказывается, что именно в центрах
капитал переходит на следующий этап искажений, асимметрий и неравномерностей распределения информации.
За последние четверть века процессы дерегулирования, роста рынка и
развития финансовой инфраструктуры способствовали сокращению транзакционных издержек. В результате привычная теория финансового посредничества
пришла к неожиданному заключению: посредники стали бесполезными. Однако такие выводы контрастируют с практическим повышением их роли в про-
284
цессе создания дохода и вступают в конфликт с реальным ростом значения финансовых посредников в экономике. В ходе революционных технологических
преобразований в финансовой сфере сложилась ситуация, когда информационные асимметрии перестали выступать движущими силами посреднической активности и прекратили служить в качестве ведущего коммерческого мотива
профессионального опосредования большинства операций на финансовых рынках. В этом же направлении действовали минимизации транзакционных издержек, что способствовало резкому расширению числа участников рынка и
уменьшение размеров сделок. На волне информационного насыщения и резкого
сокращения транзакционных издержек розничный рынок по свои размерам стал
соперничать с оптовым. В условиях резкого сокращения издержек, наблюдаемого практически у всех участников рынка, привычный в прошлом аргумент,
используемый для подтверждения пользы финансовых посредников, во многом
утратил свое значение.
В цепочке создания новой стоимости финансовые посредники занимают
особое место, значение которого постепенно возрастает. В США за период
1950–2010 гг. в стоимости произведенного продукта доля финансового сектора
возросла с 3 до 8%, а количество занятых в финансовой сфере возросло с 3 до
5% от общего числа занятых355. Причину роста доли финансовых посредников в
новой стоимости легко объяснима. В качестве основного аргумента выдвигается рост уровня риска в финансовой сфере, в ходе которого финансовые посредники принимают на себя функцию управления им. Абсорбция риска является
одной из центральных и традиционных задач банков и страховых компаний.
Финансовые посредники согласовывают интересы между двумя сторонами
сделки. Они оптимизируют связи между предложением денег (сбережениями) и
их потреблением (инвестиционным спросом) и понижают уровень риска, поскольку индивидуальный инвестор всегда несет больше риска, чем коллективный, который распределяет риск356 на больший капитал и значительный круг
клиентов и операций. Финансовые посредники принимают на себя риски посредством диверсификации инвестиционного портфеля. Однако роль финансовых посредников не сводится к следующим функциям: обнаружить и провести
мониторинг риска в интересах клиентов. Они активно воздействуют на сам
уровень риска посредством создания новых финансовых продуктов, которые не
в состоянии предложить индивидуальные инвесторы. До последнего кризиса
создалась уникальная ситуация, когда нередко достигалась почти полная гарантия сделки для владельцев сбережений и для инвесторов. Например, многие
банковские вклады, ипотечные кредиты и некоторые другие виды кредитов га355
Scholtens B., Wensveen D. The Theory of Financial Intermediation: An Assay in what it does
(not) explain. SUERE – The European Money and Finance Forum. – Vienna 2003. – P. 12; OECD, –
National Accounts (various issues).
356
К основным рискам финансовой отрасли можно отнести следующие: риск зрелости участников сделки, риск контрагентов, рыночный риск (процентная ставки, цена акций, облигаций, финансовых контрактов), риск будущих периодов, риск доходности. В экономической
литературе существуют самые разнообразные классификации финансовых рисков, каждый
тип классификации служит задачам, которые поставлены для их характеристики.
285
рантируются специальными государственными организациями и программами,
которые страхуют соответствующие финансовые учреждения. Кроме того, финансовые посредники имеют репутацию, собственный капитал, забалансовые
активы, которые выступают также на стороне гарантий. К тому же посредством
секьюритизации задолженности создалась возможность отделять риск от основного капитала и осуществлять два параллельных торговых процесса с одной
и той же по сути задолженностью – отдельно продавать риск с котировкой его
на бирже, что обеспечивало его ликвидность, и отдельно торговать основной
задолженностью. Таким образом, происходило разделение одного капитала на
два самостоятельных новых вида капиталов: капитал-риск и капитал-задолженность, которые в финансовых центрах получали различные обороты и даже
места торговли.
Другой важной движущей силой современного финансового посредничества стала особая финансовая культура, которая во многом определяет развитие
общества. Финансовая наука всегда внимательно относилась к вопросам поведения участников финансового рынка. Разнообразие и гибкость рыночного поведения финансовых посредников нацелено на то, чтобы заинтересовать и
удовлетворить требования как кредиторов и инвесторов, так и должников и потребителей инвестиций. Ключевым условием развития поведенческой теории
финансового посредничества является риск-менеджмент, который требует корректировки применительно к финансовым центрам, поскольку там получают
развития принципиально иные риски и соответственно они требуют своеобразных механизмов их разрешения. Финансовые посредники занимают определенный слой в культурно-хозяйственной среде рыночного общества и выполняют
соответствующие функции357.
В финансовых посредниках заинтересованы как экономические субъекты,
имеющие временные свободные денежные средства (кредиторы и инвесторы),
так и субъекты, нуждающиеся в денежных средствах (заемщики и эмитенты
ценных бумаг), так как они получают определенные преимущества и выгоды.
Обычно к основным преимуществам работы через финансовых посредников относят следующее: ускорение и нередко саму возможность получения необходимых денежных средств; трансформация сроков привлечения и использования денежных ресурсов – аккумуляция временно свободных денег позволяет превращать их в ряде случаев в долгосрочные вложения; цена решения проблемы более низкая по сравнению с индивидуальным поиском дополнительных
капиталов; размеры привлечения дополнительных капиталов у финансовых посредников значительно превышают возможности индивидуальных инвесторов
и кредиторов; риски для инвесторов и кредиторов по сравнению с индивидуальным решением проблемы более низкие.
Наличие финансовых посредников облегчает получение недостающих
денежных средств для нуждающихся в них, а для обладающих избытком денежных средств расширяет возможности их размещения. Финансовые посредники экономят время кредиторов и заемщиков, а также инвесторов и эмитентов,
357
См.: Ключников И.К., Молчанова О.А. Кредитная культура. – СПб.: СПбГУЭФ, 2011.
286
позволяют реализовать масштабные инвестиционные проекты и понижать
уровни рисков. Кроме того, финансовые посредники эффективно разрешают
конфликт интересов между кредиторами и заемщиками по вопросам сроков использования денежных ресурсов. В результате сокращаются расходы на привлечение капитала, и появляется дополнительное финансовое обеспечение экономического роста. Все вышеуказанные особенности работы финансовых посредников лучше всего реализуются в финансовых центрах, поскольку там
имеется более подготовленная среда для ускорения и арбитража сделок и экономии на их проведении.
Функции финансовых посредников
Финансовые посредники связывают экономических агентов с профицитным
бюджетом с экономическими агентами с дефицитным бюджетом. Выполняя
данную функцию, финансовые посредники покупают финансовые активы от
кредиторов или инвесторов с одними характеристиками и продают их, но уже с
другими характеристиками тем, кому они нужны. В результате они опосредуют
движение финансовых активов и становятся посредниками. Посредством данной функции происходит оптимизация хозяйства и повышается эффективность
его функционирования. Классическим финансовым посредничеством занимается банк, который трансформирует банковские вклады в банковские ссуды.
Для владельцев свободных денежных средств финансовые посредники
обеспечивают определенные выгоды. Они вполне традиционны и сводятся к
следующему:
во-первых, посредники осуществляют диверсификацию риска путем распределения вложений по видам финансовых инструментов между кредиторами
при выдаче синдицированных (совместных) кредитов во времени и иным образом, что ведет к снижению уровня кредитного риска. При отсутствии финансового посредника велик кредитный риск, т.е. риск невозврата основной суммы
долга и процентов. Чистый доход посредника определяется разницей между
ставкой за предоставленный им кредит и ставкой, под которую сам посредник
занимает деньги, за вычетом издержек, связанных с ведением счетов, выплатой
заработной платы сотрудникам, налоговыми платежами и т.д.;
во-вторых, посредник разрабатывает систему проверки платежеспособности заемщиков и надежности эмитентов и организует систему распространения
своих услуг, что также снижает кредитный и инвестиционный риск и издержки
по кредитованию и инвестированию. Финансовые посредники играют огромную роль в разработке норм прозрачности экономики, доступности финансовой
информации;
в-третьих, финансовый посредник имеет возможность вкладывать средства клиентов в различные активы, что позволяет распределять риски и покрывать возможные убытки одних вложений за счет прибыли других, что также позволяет выравнивать норму прибыли и стабилизировать экономику;
в-четвертых, финансовые институты позволяют обеспечить постоянный
уровень ликвидности для своих клиентов, т.е. возможность получения наличных
287
денег. С одной стороны, сами финансовые институты имеют возможность держать в наличной форме определенную долю своих активов. С другой стороны,
для некоторых видов финансовых институтов государство устанавливает законодательные нормы, регулирующие ликвидность. Так, для коммерческих банков
через нормативы резервирования законодательно обеспечивается поддержание
минимальных остатков денежных средств на счетах в центральном банке и в
кассе. Что касается держателей ценных бумаг, то финансовые посредники при
необходимости помогают быстро превращать их активы в денежную форму.
Не только кредиторы и инвесторы, но заемщики и эмитенты ценных бумаг получают свои выгоды в результате реализации схемы опосредованного
финансирования. К таким выгодам (функциям) относятся следующие основные:
во-первых, финансовые посредники упрощают проблему поиска кредиторов и инвестиционных ресурсов и постоянно готовы предоставить займы и инвестиции на приемлемых условиях;
во-вторых, при наличии финансового посредника ставка за кредит для заемщика при нормальных экономических условиях оказывается чаще всего ниже, чем при его отсутствии. Объясняется этот парадокс тем, что финансовые
посредники снижают кредитный риск для первичных кредиторов (вкладчиков)
и могут устанавливать более низкие ставки привлечения средств. Эти суммы
ставок вместе с издержками посредника оказываются не так велики, чтобы возникала необходимость увеличивать ставку размещения выше уровня ставки при
прямом кредитовании. Финансовый посредник позволяет понизить расходы,
связанные с вложением средств в различные инвестиционные проекты и ценные бумаги. Инвестору не требуется анализировать деятельность эмитентов и
разбираться в инвестиционных проектах, поскольку эти функции берут на себя
специалисты финансовых посредников, которые отбирают наиболее эффективные исходя из различных запросов клиентов: консервативные – максимально
надежные со стабильным небольшим доходом или более рисковые, но и с более
высоким уровнем дохода;
в-третьих, финансовые посредники осуществляют трансформацию сроков, восполняя разрыв между предпочтением долгосрочных ссуд заемщика и
предпочтением ликвидности кредитора. Это становится возможным благодаря
тому, что не все клиенты требуют свои деньги одновременно, а поступление
средств финансовому посреднику также распределено во времени. Инвестору
также предоставляется возможность в любой момент вернуть свои средства,
обратившись к финансовым посредникам, которые перепродадут или выкупят
ценные бумаги;
в-четвертых, финансовые институты удовлетворяют спрос заемщиков и
эмитентов на крупные кредиты и инвестиции за счет агрегирования больших
сумм от множества клиентов или же посредством предоставления биржевой
площадки с множественной клиентской базой.
Трудно представить общество, в котором все бизнесмены финансировали
бы инвестиционные проекты только своими собственными сбережениями, и отсутствовало бы кредитование не только юридических, но и физических лиц.
Финансовые посредники стали важным достоянием современной экономической жизни.
288
Транзакционные издержки, т.е. время и деньги, затрачиваемые на осуществление финансовых сделок, представляют собой главную проблему для людей, обладающих избыточными ресурсами, которые можно отдать в долг. Чем
же может помочь в таком случае финансовое посредничество?
Финансовые посредники могут существенно сократить транзакционные
издержки, поскольку у них есть опыт их снижения. Кроме того, крупные размеры финансовых посредников позволяют воспользоваться преимуществами экономии от масштаба, т.е. сокращения транзакционных издержек на каждую денежную единицу сделки при увеличении размера (масштаба) сделки. Например,
банк знает, как найти хорошего юриста, способного составить безупречный договор кредитования, который будет использоваться при выдаче все новых и новых кредитов, что позволит снизить издержки на юридическое оформление каждой отдельной сделки. Кроме того, банк лучше работает с плохими заемщиками и способен взыскать с них долг. Помогая существенно снизить транзакционные издержки, финансовые посредники косвенно или опосредованно через
свою деятельность предоставляют свободные средства населения, компаний и
государств в распоряжение тех, кто обладает производительными инвестиционными возможностями. Кроме того, низкий уровень транзакционных издержек финансового посредника означает, что клиенту могут быть предоставлены
услуги по минимальной цене.
Наличие транзакционных издержек на финансовых рынках частично объясняет, почему такую важную роль играет косвенное финансирование и финансовые посредники. Другой причиной служит то, что на финансовых рынках одна сторона зачастую недостаточно хорошо знает другую сторону, что затрудняет принятие точных решений. Это неравенство знания сторон называется асимметричностью информации. Например, заемщик, получающий ссуду, обычно
лучше кредитора осведомлен о своих будущих доходах и риске, связанном с
инвестиционными проектами, ради которых он берет ссуду. Недостаток информации порождает проблемы, с которыми финансовая система сталкивается
на двух этапах: до осуществления сделки и после этого. Недостаток информации нередко вызывает у кредиторов и инвесторов ложный выбор. В таких условиях кредит может быть выдан ненадежному заемщику, а инвестиции направится в неудачный проект.
Успех финансовых посредников вполне очевиден. В рыночных экономиках население, компании и государство отдает свои сбережения именно им и у
них же получают кредиты и инвестиции. Финансовые посредники играют ключевую роль в обеспечении экономической эффективности, поскольку облегчают перекачку средств на финансовых рынках от кредиторов к заемщикам с
производительными инвестиционными возможностями. В отсутствие хорошо
функционирующего сектора финансовых посредников экономика с большим
трудом может реализовать полностью свой потенциал.
И еще одно важное обстоятельство, связанное с деятельностью финансовых посредников. В широком смысле слова к посредникам можно отнести сами
финансовые центры, которые действуют как расширенные и не регламентированные своеобразные биржевые площадки для всех игроков. Поэтому все то,
что относится к посреднической миссии финансовых институтов, но с поправ-
289
кой на кумулятивный эффект, более широкие масштабы, географическую рассредоточенность и юридическую не закрепленность функционирования, относится к финансовым центрам.
Финансовое опосредование кризисных процессов
Финансовые институты ответственны за перераспределение денег и капиталов в экономике. Они способствуют движению денег в хозяйстве и тем самым способны ускорить многие экономические процессы. Но так бывает не
всегда. Если у финансовых институтов возникают проблемы, то это может осложнить расчеты и затруднить свободный перелив денег и капитала. В результате возникают финансовые кризисы, которые поражают не только финансовые
институты, но и все общество. Поэтому роль финансовых институтов двоякая: в
условиях нормально функционирующей экономики они ускоряют расчеты,
способствуют переливу капитала, обеспечивают денежными ресурсами экономический рост; при возникновении сбоев в платежах финансовые институты
способны замедлить и даже приостановить расчеты и свободное движение денег и тем самым вызвать кризис.
Финансовые посредники ответственны за распространение циклических
колебаний в экономике. Данные процессы описывают посредством неокейнсианских моделей финансового акселератора и кредитного рационирования. В
последнее время привлекают приемы сетевой экономики и модели асимметричного распространения финансовой информации. Неокейнсианские модели
финансового акселератора и кредитного рационирования объясняют участие
финансового сектора в развитии реального путем перелива капитала. Причем
выясняется специфика участия применительно для каждой фазы цикла. Финансовые посредники получают возможность воздействовать на экономический
рост, денежную массу и уровень инфляции и тем самым определять ход экономического цикла.
Связь финансовых посредников удобно рассматривать в виде сетевых
взаимодействий. Общепринятым является «эффект домино», который не обязательно сопряжен с банкротством всех кредитных учреждений. В отличие от
теорий финансового акселератора и кредитного рационирования, модели сетевого финансового посредничества концентрируют внимание не только на объяснении перелива кризисных явлений из финансового в реальный. Они учитывают формирование критической массы неустойчивых финансовых институтов,
в результате чего перерастание финансовой нестабильности в кризис становится практически предопределенной. Дополняют анализ модели асимметричной
информации, которые обращают внимание на узлы противоречий, в которых
формируется критическая масса неустойчивости. Все концепции являются взаимно-дополняемыми. Неокейнсианские модели отражают статистическое состояние финансовых посредников. Модели сетевой и асимметричной экономики позволяют провести переход анализа развертывания кризиса от статической
к динамической картине. С развитием сетевых связей уровень зависимости финансовых посредников существенно возрастает. Под финансовой сетью понимается совокупность финансовых посредников, между которыми установлены
290
связи. Наиболее известные связи строятся на базе системы платежей и обязательств между финансовыми посредниками, асимметричность которых может
провоцировать перелив нестабильности из одного места в другое. Другой формой устойчивой связи между финансовыми посредниками является синдикативный кредит, который объединяет юридически самостоятельные институты в
рамках отдельных операций на определенный срок. В целом модели финансового акселератора, кредитного рационирования, сетевого и асимметричного
финансового посредничества раскрывают взаимосвязь между колебаниями деловой активности и состоянием финансовых посредников.
Современный финансовый кризис в очередной раз продемонстрировал
роль финансовых как институциональных, так и территориальных посредников
(финансовых центров) в экономике. В рамках сетевой экономики транснациональные банки служили источником переноса проблем и противоречий из одной страны в другую и из одного сектора экономики в другой, что подорвало
экономическую стабильность. Финансовые посредники переносят проблемы на
обширные хозяйственные зоны двумя основными способами:
во-первых, через механизм нарастания и трансформации задолженности.
Обычно банковская задолженность дополняет наличные деньги и формирует
основной объем денежной массы. Любые нарушения у банков воздействуют на
массу денег в обращении и ведут к целой цепочке неплатежей. Все упирается в
вопрос системности неплатежей. Когда не выполнение обязательств являются
одиночными, то они не заметны, но количественное их нарастание ведет к качественному переходу – накоплению критической массы, после которой неизбежность кризиса становится очевидной;
во-вторых, через механизм «домино». Финансовые посредники действуют как система сообщающихся сосудов – они связаны друг с другом через систему взаимных займов и кредитов, а также денежные расчеты. Задержка платежей у одного банка немедленно сказывается на его контрагентах – ослабляет их
финансовую устойчивость, а в ряде случаев ведет к банкротству. Денежная несостоятельность крупного института может вызвать эффект домино – неплатежи и даже банкротства по цепочке кредитной и расчетной зависимости возникают у целого ряда финансовых посредников, что способно нарушить хозяйственные связи и привести к экономическому кризису. Что же касается денежной
несостоятельности финансового центра, то ее последствия еще более плачевны.
ГЛАВА 22. ПЕРЕСТРОЙКА МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ БАЗЫ
ФИНАНСОВЫХ ПОСРЕДНИКОВ
В конце XX и первом десятилетии XXI века была осуществлена своеобразная «индустриализация» института финансового посредничества – преобразована материально-технической базы на основе современных электроннотехнических средств и коммуникационных сетей. К началу последней трети
прошлого века в сфере финансового посредничества организационная и материально-техническая база перестала соответствовать требованиям времени.
Долгое время в финансовых институтах преобладали родственные связи и руч-
291
ной труд. Переход к механизированному «производству», основанному на акционерной форме собственности, в кредитном, страховом и инвестиционном
деле проходил медленно. Тому были свои причины: капитализм долгое время
не испытывал потребности в совершенствовании материально-технической базы банков, страховых и инвестиционных компаний. Сохранялись традиционные
способы хранения и перевода ценных бумаг, требовались личные доверительные отношения при кредитовании и инвестировании, расчеты основывались на
конфиденциальности и полном доверии. Дело в том, что не были исчерпаны
внутренние возможности финансовых посредников и устаревшие в принципе
отношения не тормозили развитие перераспределительных функций. Для налаживания корреспондентских отношений между банками требовались личные
связи и время. Наработки сохранялись долго и передавались по наследству в
качестве своеобразного «интеллектуального капитала». Положение дел изменилось лишь к концу прошлого века.
От консервации традиций к революционным переменам. Известную
роль в консервации архаичной материально-технической базы играла ограниченность клиентской базы, поскольку многие финансовые посредники были
больше похожи на своеобразные очень компактные и привилегированные клубы. Если крупное производство и торговля строились на массовом выпуске товаров и большом товарообороте, то финансовые посредники имели ограниченное число членов и клиентов. Оптимальные размеры собственных капиталов
банков были неизмеримо ниже аналогичных показателей в промышленности.
Конфиденциальность деятельности, ручной труд, недостаточная система разделения труда и преобладание клубных и часто семейных отношений в банковском деле долгое время господствовали. Это объяснялось тем обстоятельством,
что консервация традиций долгое время способствовала оптимизации развития.
Однако в прошлом веке положение дел изменилось коренным образом.
От локальных рынков к международным рынкам. На протяжении почти всего прошлого века господствовали локальные рынки ссудных капиталов.
Многие финансовые центры в середине прошлого века прекратили свою работу, возродившись в последней трети прошлого века, они осваивали в основном
внутреннее пространство и сначала слабо взаимодействовали между собой. Однако к концу прошлого века положение дел изменилось.
Ограниченные масштабы локальных рынков ссудных капиталов и их автономное функционирование ограничивало конкуренцию между финансовыми
посредниками. В таких условиях ограничения клиентской базы не сдерживали
развития. Оптовые операции с небольшим числом ведущих клиентов отличали
крупнейшие банки и страховые компании. В результате создавались условия
для известной устойчивости провинциальных банков и страховых компаний,
которые не испытывали конкуренции от столичных финансовых посредников.
В промышленности и торговле типичной была конкуренция, слияния и поглощения и банкротства. Банковская сфера была еще более неспокойной. Постоянно её будоражили банкротства и новые учредительства. Однако относительно
устойчивыми были крупнейшие банки. Международное движение ссудного капитала наблюдалось лишь в относительно небольшом сегменте, связанном с
292
обслуживанием межгосударственных обязательств, относительно небольшой
группы международных компаний и при внешней мобилизации капитала, периодически осуществляемой крупнейшими компаниями и отдельными государствами. Изменения в движении информации происходило одновременно со
становлением транснациональных корпораций, что послужило своеобразным
толчком перехода банковского и страхового дела от «простой кооперации» к
«мануфактуре», а в дальнейшем и «фабричному» и «конвейерному производству». Характерным стал переход, с одной стороны, к массовому, а с другой стороны, розничному финансовому делу. Основой и того, и другого служили новые технологии.
Сначала преобразования происходили в банках и страховых компаниях,
бухгалтерском и финансовом деле: в ряде массовых операций ручной труд
заменили работой при помощи табуляторов. Данный процесс начался еще в
1930-х годах. Но массовым он стал лишь в 1960–1970-х гг. в связи с новыми
возможностями техники. Одновременно счетные машины внедряли корпорации
в конторское дело. Переход к «машинной» стадии финансовых и бухгалтерских
служб начался во второй половине XX века. Он характеризовался заменой табуляторов электронно-вычислительными машинами. Причем, первоначально
данная замена не меняла характера кредитной, бухгалтерской и финансовой
деятельности. Лишь в 1980-х годах электронная техника стала внедряться в ранее не механизированные сферы. Кроме того, на её базе возникли новые операции. Более того, у финансовых посредников появилась новая материальнотехническая основа для развития розничного бизнеса и управления филиальными сетями. В то же время механизации и автоматизации подверглись многие
страховые и инвестиционные процессы, а также учет и хранение ценных бумаг,
что позволило сократить соответствующие издержки и раздвинуть рамки деятельности. Одновременно менялись отношения между финансовыми центрами.
Относительно автономное существование сменилось сетевым взаимодействием. В результате можно было рассматривать не отдельные финансовые центры,
а их систему с четким постоянным, не прерывающимся ни на секунду информационным взаимодействием.
Переход к «машинному» производству в банковском, страховом и
фондовом деле. Преодоление несоответствия между машинным промышленным производством и «ручным» кредитным, а в дальнейшем и страховым и
фондовым делом не могло проходить как полностью стихийный процесс. Научно-техническое перевооружение финансовых посредников неизбежно вызвало крупные структурные сдвиги в кредитных и инвестиционных операциях, и
привело к волне слияний. На базе электронной техники, деятельность финансовых посредников наряду с оптовым характером получила розничную направленность, одновременно существенно упростились и удешевились процедуры
оформления кредита, страхования и сделок с финансовыми контрактами. К тому же целый ряд операций автоматизировали. На базе электронной техники
широкое распространение получила круглосуточный банкинг и расширились
прямые связи банков и брокеров с клиентами, получили развитие биржевой и
внебиржевые рынки.
293
Параллельно с автоматизацией и изменением материально-технической
основы кредитного, страхового и инвестиционного дела происходило объединение локальных рынков ссудных капиталов в единый рынок, что было подготовлено возросшим уровнем переплетения кругооборотов индивидуальных капиталов и локальных рынков. Новая информационная и коммуникационная
техника создали материальную основу для становления глобального финансового рынка и перехода к этапу объединения и координации деятельности финансовых посредников и господству транснациональных банков. Получает развитие система сетевых финансовых посредников.
Перспективы инновационных изменений. Большинство индивидуальных инвесторов и компаний, а также государств подключаются к работе финансовых рынков косвенно, через финансовых посредников. С одной стороны,
клиентами финансовых учреждений является средний и высший класс, с другой
стороны, функционирующие капиталисты и государство. Если средний и высший класс выступает со стороны предложения капитала (передают финансовым
учреждениям денежные средства для кредитования и инвестирования), то
функционирующие капиталисты и государство попеременно, то предъявляют
спрос на ссудный капитал, то предлагают капиталы для размещения, перепродажи или перекредитования финансовым посредникам. В настоящее время из
7 млрд человек на планете 4 млрд живет в развивающихся странах. Наблюдается небывало быстрый рост среднего класса. В развитых странах проживает
2 млрд человек среднего класса, в развивающихся странах – 2,3 млрд. Рост
среднего класса будет наблюдаться и дальше, что приведет к росту предложения капитала. Глобальная покупательная способность среднего класса к 2021 г.
превысит 6 трлн долл., в том числе в Индии 1 трлн долл., Китае – 1,5 трлн долл.358
В развитых странах не менее 18% доходов среднего класса поступают на финансовые рынки. Средний класс покупает страховки, направляет средства в
кредитные учреждения, в пенсионные и инвестиционные фонды. Данные активы служат важной ресурсной базой финансовых посредников. Финансовые учреждения широко используют инновации, чтобы обеспечивать удовлетворение
запросов и привлечение средств клиентов. В ходе завоевания финансовыми институтами позиций в сегменте зарождающегося среднего класса развивающихся стран, их клиенты сохранят лояльность к ним. С ростом доходов будут расти
и финансовые институты, сумевшие обеспечить себя новой клиентской базой в
развивающихся странах. По мере роста среднего класса, усилится конкуренция
финансовых институтов на рынках стран с четырех миллиардным населением.
Финансовые инновации, созданные в «странах четырех миллиардов», могут
также экспортироваться в страны с более зрелой экономикой для стимулирования роста и повышения эффективности, а собранные ресурсы будут использоваться внутри развивающихся стран, поскольку там темпы роста и уровень отдачи капитала выше, чем в развитых странах. Финансовые институты, достигающие успех в новой среде, учитывают четыре важных обстоятельства:
358
PhicewaterhouseCoopers // http://www.rb.ru/topstory/economics/2012/02/21/194232.html. –
21.02.2012.
294
- ценовое предложение. Клиентов в развивающихся странах в первую
очередь интересует максимизация прироста своих сбережений. Следовательно,
рисковая составляющая финансового бизнеса будет возрастать. В свою очередь
консервативные настроения в старых экономиках вступят в очередной конфликт с желанием рисковать. Стагнация и низкие темпы роста провоцируют
низкую доходность капитала в западном мире, что вступает в противоречие с
очевидным более прибыльным его использованием на новых рынках;
- инновационные бизнес-модели. Если раньше финансовые институты в
развивающихся странах внедряли уже отработанные за рубежом инструменты и
модели ведения бизнеса, то со временем возрастет роль внедрения новых механизмов применительно для развивающихся стран. Набирает обороты мусульманский банкинг, юго-восточный механизм доверительного кредитования, когда риски распространяются на всех членов семьи или своеобразные трудовые
сообщества-кооперативы, молниеносное инвестиционное проектирование, когда инвестиционные решения принимаются по телефонным и интернетным переговорам, а необходимые капиталы собираются внутри определенных этнических групп, члены которых проживают в разных странах. Некоторые новые
финансовые формы выходят за привычные рамки деятельности финансовых
институтов. Тем не менее, их освоением занимаются наиболее динамичные
компании. Сочетание передовых технологий с традиционными мерами, обеспечит масштабность операций и повышенную прибыльность финансовых институтов на новых массовых рынках;
- перегруппировку старых и новых финансовых рынков. В странах развивающегося мира собирается все больше ссудного капитала и в следующем десятилетии его размеры превысят размеры в старых экономиках. В результате
выживут те финансовые компании, которые скорректируют подходы к финансовому рынку: не столько приспособятся к его новой структуре, сколько возглавят процесс трансформации и освоения новых рынков;
- изменение финансовой культуры и менталитета. Глобализация финансового рынка ведет к формированию универсальной финансовой культуры,
проводниками которой являются транснациональные банки, страховые компании, фонды. Однако новые тенденции усиливают структуризацию, поляризация
и фрагментацию финансовой культуры в региональном, этническом, религиозном плане. В результате произойдет дальнейшая дифференциация институтов,
что определит возрастание противоречий между их специализацией и универсализацией. Последняя тенденция имеет различные формы проявления и организационно оформляется как путем появления новых специализированных институтов, так и в рамках универсальных транснациональных компаний, которые посредством специализированных подразделений проводят работу с особыми группами клиентов, осуществляют оборот новых инструментов и
организуют деятельность на новых рынках.
Финансовые посредники позволяют существенно сокращать транзакционные издержки общества, поскольку обладают необходимой информацией,
имеют соответствующий опыт, который позволяет экономить на затратах на
сделки; снижать риски как для каждого конкретного клиента, так и всего общества, что также ведет к экономии в масштабах всего общества; экономить от
295
масштабов деятельности. Наряду с вышеперечисленными и во многом общепринятыми преимуществами, которые достигаются благодаря их деятельности,
финансовые посредники участвуют в создании новой стоимости и, тем самым,
участвуют в наращивании финансового капитала.
Крупные размеры разрешают финансовым посредникам воспользоваться
преимуществами экономии от масштаба. Они ведут к сокращению транзакционных издержек на каждую денежную единицу (доллар, евро, фунт стерлингов,
рубль) сделки при увеличении размера (масштаба) сделки и экономии от диверсификации, что достигается за счет предложения комплекса финансовых услуг.
В результате происходит концентрация основных клиентов, повышается качество обслуживания движения ссудного капитала и достигается более полное
соответствие рыночным запросам.
С макроэкономических позиций основным назначением финансового посредничества является посредничество в системе сбережения-инвестиции с целью обеспечения экономического роста. Новая техника изменила сущность
взаимоотношений финансовых центров. Относительно автономное существование сменилось сетевым взаимодействием. За четверть века существования
новой технической и информационной базы сформировалась качественно новая
система мировых финансовых центров с постоянными, не прерывающимися ни
на секунду информационными и финансовыми взаимодействиями.
Рейтинговые агентства
Изменение материально-технической базы финансовых центров оказало
важное воздействие на появление и развитие оценки текущего состояния и перспектив развития компаний, отраслей, государственных бумаг. Данной деятельностью занялись рейтинговые агентства. Дело в том, что развитие последних непосредственно определялось новыми информационными и вычислительными возможностями, которые принесли революционные подвижки в конторский труд и в последующем привели к появлению информационной экономики.
История с рейтинговыми агентствами каждый раз повторялась в канун
кризисов и непосредственно в ходе их. 14 сентября 1929 г. за несколько дней до
начала Великой депрессии ведущее рейтинговое агентство США “Standard Statistics” опубликовало в “Evening post” рекламную статью, которая содержала
следующее положение: «В 1719 г. практически не было способов узнать о
Миссисипской компании (в то время, ведущее акционерное общество – авт.).
Но положение инвесторов изменилось в 1929 г.». Реклама была направлена на
инвесторов и, по замыслам агентства, наглядно демонстрировала новые возможности, которые оно открывало для публики. Мнение такого рейтингового
агентства, как Standard Statistics, считалось достаточно квалифицированным и
надежным, его можно было принять в основу инвестиционных решений. Но через несколько дней после опубликования рекламы наступил кризис. Оказалось,
что рейтинговые агентства не правильно оценили ситуацию и предоставляли
инвесторам ложную информацию.
Следующий раз рейтинговые агентства «ошиблись» и им вменили в вину
некорректность информации в ходе Восточноазиатского кризиса 1997 г., когда
случился финансовый коллапс Южной Кореи, Таиланда и Индонезии. Ситуа-
296
ция повторилась снова во время Глобального финансового кризиса. Снова развернулась дискуссия о рейтинговании и роли рейтинговых агентств. Предложения были разными, вплоть до упразднения службы рейтинговых агентств.
Процедура рейтингования стран, корпораций и ценных бумаг имела длительную историю и ее начало датировалось 1857 г., когда был выпущен первый коммерческий доклад, в котором отмечались позиции различных компаний.359 В XIX веке Mercantile agency присудил рейтинг государственному долгу
Франции, что способствовало реализации французских облигаций на НьюЙоркской фондовой бирже. В 1910-х годах оценкой перспектив акций и облигаций – своеобразным рейтингованием – занимались финансовые журналисты,
но уже в конце 1920-х годов данная деятельность вошла в обиход специализированных агентств, которые собирали информацию и предлагали весьма пространные комментарии. Тем не менее, с 1931 по 1939 г. более половины суверенных заемщиков, чьи облигации были зарегистрированы в 1920–1929 гг. в
Нью-Йорке, потерпели дефолт. В 1960-х гг. ряд латиноамериканских стран
объявили дефолт по своим долгам и их облигации, котировавшиеся на НьюЙоркской фондовой бирже, были изъяты из оборота. Тем не менее, еще за несколько месяцев до дефолта их рейтинг заслуживал доверия у инвесторов.
В целом рейтинговые агентства играют важную роль в функционировании финансовых центров. Они заняты не столько информационным обслуживанием, сколько оценкой и фиксацией определенных характеристик компаний.
Такая фиксация призвана стандартизировать рынок, что является важным условием перехода к биржевой торговле. Одновременно она призвана полнее использовать не только биржевую торговлю ценными бумагам, а выступает своеобразным эталоном или мерой надежности, на которую ориентируется весь рынок. На данный эталон ориентируются инвесторы и кредиторы, и он выступает
исходной величиной для построения своеобразной шкалы цен и условий кредитования и финансирования компаний, которые не вошли в рейтинг.
Процесс рейтингования включен в один ряд с материально-техническими
изменениями, которые происходили в финансовых центрах не случайно. Дело в
том, что он является одним из своеобразных инжиниринговых решений финансового рынка, позволяющих ему более продуктивно функционировать и полнее отвечать требованиям и задачам «индустриализации» и перевода на поток рынка.
ГЛАВА 23. БИРЖИ – ОРГАНИЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО
ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Биржи выступают ведущими системно-образующими звеньями финансовых центров. В прошлом наиболее значимые финансовые учреждения складывались вокруг бирж, и такая зональная схема организации сохранилась у большинства классических финансовых центров. Что же касается новых финансовых центров, то и там биржи выступали катализатором процессов, определивших их становление.
359
Flandreau M., Gaillard N., Packer F. To Err is Human: rating agencies and the interwar foreign
government debt crisis. BIS WP N335. Dec. 2010. – 46 p.
297
Среди бирж, представленных в финансовых центрах, первостепенное
значение в их функционировании имеют фондовые биржи. Быстрый переход от
бумаг к деньгам и наоборот – это, бесспорно, одно из существенных их преимуществ. Но их значение значительно шире. В современных условиях в первую очередь фондовые биржи, наряду с выполнением прежних функций, остаются лучшими индикаторами деловой активности и предоставляют финансовоинформационные импульсы, позволяющие судить о состоянии всей экономики,
отдельных ее секторов и конкретных компаний. Данная информация является
решающей в управлении и принятии решений. Секрет повышенной значимости бирж раскрывается среди прочего тем, что они преподают урок легкой ликвидности. Обращение, и в этом заложен успех столиц капитала, и особенно –
бирж, ответ на главный вопрос – почему капиталы устремляются в финансовые
центры? Биржевая игра – есть одно из великих средств возвеличивания капиталов и финансовых центров.
В мире насчитывается немногим более сотни биржи, и все они расположены в финансовых центрах мирового или регионального значения. За последние семь лет в классических биржевых странах ежегодно происходила ликвидация трех и слияние семи бирж, а каждые два года возникала новая биржа. В
конце прошлого века к биржевому сообществу добавилась целая группа стран.
В новых рыночных экономиках процесс становления и умирания бирж происходил особенно активно. В начале становления рынка было учреждено огромное число бирж. Далеко не все из них выдержали даже короткую проверку временем, и подавляющая часть бирж достаточно быстро прекратила существование. В настоящее время на 54 биржах, входящих в Международную федерацию
бирж, обращаются акции 50 тыс. акционерных обществ 360. Кроме того, функционирует еще около пятидесяти достаточно крупных бирж, на которых обращается около 50 тыс. видов ценных бумаг. В 2011 г. ведущими по привлечению
капитала были следующие биржи361:
 Нью-йоркская фондовая биржа – 30,5 млрд долл.
 Шеньженская фондовая биржа – 27,8 млрд долл.
 Гонконгская фондовая биржа – 25,3 млрд долл.
 Шанхайская фондовая биржа – 15,1 млрд долл.
 Лондонская фондовая биржа – 13,9 млрд долл.
 НАСДАК – 9,6 млрд долл.
 Сингапурская фондовая биржа – 7,3 млрд долл.
 Мадридская фондовая биржа – 5,3 млрд долл.
 Санупаулская фондовая биржа – 4,4 млрд долл.
 Варшавская фондовая биржа – 2,8 млрд долл.
В 2011 г. капитализация мирового фондового рынка составила 47,4 трлн
долл. (на 13,6% ниже уровня 2010 г.). Практически все фондовые биржи завершили год с падением капитализации; исключение составили четыре фондовые
360
World Federation of Exchanges. Annual Report and Statistic 2010. 2011. – P. 53.
Dealogic; Thomson Financial; Ernst & Young // Statista. Dowjones. Leading stock exchanges
worldwide in 2011, 20 October 2012 // http://www.statista.com/statistics/198587/leading-stockexchanges-by-issuing-volume/
361
298
биржи (Ирландская фондовая биржа – рост составил 79%, Индонезийская фондовая биржа – 8%, Филиппинская фондовая биржа – 4% и Мавританская фондовая биржа – 1%), на которых был заметный рост уровня капитализации. Объем торгов составил 63 трлн долл. (остался практически на уровне 2010 г. – падение – 0,1%). Количество листингуемых компаний достигло 45 953 (рост против 2010 г. на 1,7%). Количество сделок составило 112 млрд (сокращение на
6,4%) при среднем размере сделки в 8700 долл.
Таблица 6
Основные фондовые биржи по рыночной капитализации (31 октября 2012 г.)
№ Фондовая биржа
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
Нью-Йоркская
фондовая биржа –
Евронекст
НАСДАК ОМКС
Груп
Лондонская
фондовая биржа
Токийская
фондовая биржа
Гонконская
фондовая биржа
Шанхайская
фондовая биржа
ТМКС Груп
Немецкая
фондовая биржа
Австралийская
фондовая биржа
Бомбейская
фондовая биржа
Национальная
фондовая биржа
Индии
Сикс Шведская
биржа
БМ&Э Бовеспа
Корейская биржа
Чэньчжэньская
фондовая биржа
БМИ Испанская
биржа
ДжСИ Лимитид
18 Московская
биржа
США/
ЕС
Нью-Йорк
Рыночная
капитализация (мрлд
долл.)
16 302
США/
ЕС
Великобрита-
Нью-Йорк
5460
8914
Лондон
3526
1890
Япония
Токио
3275
2866
Гонконг
Гонконг
2633
913
Китай
Шанхай
2314
2176
Канада
Германия
Торонто
Франкфурт
2044
1392
1121
1101
Австралия
Сидней
1348
800
Индия
Мумбаи
1203
93
Индия
Мумбаи
1178
442
Швейцария
Цюрих
1176
502
Бразилия
Южная Корея
Китай
Сан-Пауло
Сеул
Чэньчжэнь
1162
1114
1098
751
1297
2007
Испания
Мадрид
964
731
Южная Африка
Йоханнесбург
Москва
835
287
767
300
Флаг, страна
Главная
торговая
площадка
Годовой объем
торговли
(млрд долл.)
12 693
ния
РФ
299
Окончание табл. 6
№ Фондовая биржа
Флаг, страна
19 Сингапурская
биржа
20 Тайванская фондовая биржа
Сингапур
Сингапур
Рыночная
капитализация (мрлд
долл.)
741
Тайвань
Тайбэй
677
Главная
торговая
площадка
Годовой объем
торговли
(млрд долл.)
215
572
Примечания:
1. Нью-Йоркская фондовая биржа в 2007 г. объединилась с европейской финансовой биржей Евронекст (Euronext). В результате был сформирован евро-американский многонациональный финансовый рынок со штаб квартирой в Нью-Йорке. Основные биржевые
площадки рынка расположены в следующих городах: Нью-Йорк, Париж, Лиссабон, Лондон, Чикаго, Амстердам, Пало-Альто (Калифорния, исторический центр Силиконовой
долины), Сан-Франциско, Белфаст, Брюссель.
2. НАСДАК ОМКС Груп – американский многонациональный финансовый рынок, который
оперирует непосредственно НАСДАК и скандинавскими, прибалтийскими и армянской
фондовыми биржами; НАСДАК основана в 1971 г.; Президент Роберт Грифелд; почти 3 тыс.
служащих; два главных подразделения – NASDAQ (Нью-Йорк) и OMX (Стокгольм). ОМХ –
одна из первых преимущественно деривативных бирж. Объединение произошло в 2007 г.
3. TMX Group владеет и управляет фондовой биржей в Торонто TSX Venture Exchange (известна как Канадская венчурная биржа), Монреальской биржей, Газовой биржей (торгует
газовыми и электрическими контрактами) и Бостонской опционной биржей. Торгует товарными контрактами и деривативами различных активов, включая фондовые, с фиксированным доходом и энергетические активы.
4. SIX Swiss Exchange базируется в Цюрихе; основные торговые продукты – правительственные облигации и деривативные инструменты (в основном фондовые опционы). В 2007 г.
СИКС Швейцарская биржа и Немецкая биржа управляют совместной биржей Скоуч
(Scoach), представляющей собой торговую платформу для структурированных финансовых
продуктов. Торговые площадки совместной биржи расположены в Цюрихе и во Франкфурте; в конце 2011 г. на бирже было представлено 610 тысяч структурированных финансовых
продуктов, базирующихся на депозитах, векселях, облигациях, акциях, индексах, деривативах, опционах, фьючерсах, свопах, товарных контрактах, процентных ставках, курсах валют, инфляционных продуктах, производных и синтетических продуктах фондовых рынков, нефинансовых продуктах – погодных условиях, политических событиях и пр.
5. BM&F Bovespa сформировалась в 2008 г. в результате слияния Фондовой биржи в СанПауло, Бразильской товарной биржи и Фьючерсной биржи. Кроме основной площадки
биржа имеет офисы в Нью-Йорке, Шанхае и Лондоне.
6. БМ&Э Бовеспа – Bolsas y Mercados Espanoles (BME) – финансовая биржа с торговыми
площадками в Мадриде, Барселоне, Бильбао и Валенсии, а также в 23 испано-язычных
странах, в которых работают торговой системы головной биржи.
7. Московская биржа – образована в 2011 г. в результате слияния Московской межбанковской
валютной биржи и Биржи РТС. Основные акционеры биржи (по состоянию на май 2012 г.):
Центральный банк РФ – 24,3%, ОАО «Сбербанк России» – 10,4%, ЗАО «ЮниКредит Банк» –
9,6%, Внешэкономбанк – 8,7%, Европейский банк реконструкции и развития (образован в
1991 г. 61 страной и двумя международными организациями для поддержки рыночной
экономии и демократии в 29 странах; штаб квартира в Лондоне, собственный капитал банка – 11,8 млрд евро) – 6,3%, ОАО «Банк ВТБ» – 6%, ОАО «Газпромбанк» – 5,4%. Президент: до сентября 2012 г. Рубен Аганбегян, в настоящее время – Афанасьев А.К.
Источник: Monthly Report World Federation of Exchanges. – November 2012. – Paris;
World Federation of Exchanges. – 2011 WFE Market Highlights. – 19 January 2012; Market Highlights for first half-year 2012. – 23 July 2012.
300
Первые пять бирж (см. табл. 6) сосредоточили 4/5 капитализации и ¾
объема торговли акциями крупнейших бирж мира, 362 а первые четыре представляют собой важную основу деловой активности трех ведущих мировых
финансовых центров. На фондовых биржах кроме акций торгуют деривативными бумагами, облигациями и обращаемыми долговыми расписками (преимущественно депозитного плана). Господствующей тенденцией является постоянное возрастание внебиржевого оборота акций и облигаций, в то время как
основная торговля деривативными и долговыми инструментами сосредоточивается на биржах.
На Лондонской фондовой бирже котируются акции около трех тысяч
компаний с общей рыночной капитализацией свыше 7 млрд. фунтов стерлингов. В листинге биржи большая часть компаний иностранные, что исторически
сложилось еще со времен Великой Британской Империи и определялось международным характером акционерных обществ, учреждаемых в стране. Кроме
фондовой биржи, в Лондоне находятся шесть специализированных бирж. Каждая биржа занимает свою нишу и играет важную роль в реализации функций
Лондона в качестве мирового финансового центра. Все товарные биржи наряду
со срочной поставкой товаров заняты торговлей финансовыми инструментами.
Причем, количественно оборот финансовых инструментов значительно превышает торговлю, связанную с непосредственной поставкой товаров.
В целом биржевую историю можно представить в виде четырех последовательных этапов. Первый этап: XV–XIX вв. – период становления бирж. Второй этап: конец XIX – начало XX века происходил резкий всплеск биржевой
активности, который быстро сменился периодом длительного спада. В ходе
данного этапа наибольшего расцвета получили мировые финансовые центры.
Третий этап: вторая половина XX века – постепенное наращивание биржевой
деятельности, что по времени совпадало с возрождением классических мировых финансовых центров. Четвертый этап: конец XX – начало XXI века значительное оживление и расширение биржевой деятельности и становлением новых финансовых центров.
Вся история финансового рынка и связанных с ним финансовых центров
не только тесно переплелась с развитием бирж. Сам факт рождения большинства промышленных, торговых, банковских и страховых компаний связан с эмиссией и размещением акций на организованных рынках. Да и дальнейшая их
жизнь, во многом и чаще, решающим образом, связана с фондовым рынком. Не
меньшую зависимость от бирж имеет и постоянно растущий государственный
долг. Товарные биржи своим происхождением обязаны развитию товарного
рынка, но и они со временем стали важным элементом финансового рынка.
Объем финансовых контрактов на товарных биржах значительно превышает
сделки с обычными товарами. В последней трети XX века появились специализированные финансовые биржи для торговли свопами и деривативами. Они
также заняли узловые позиции на финансовом рынке. Новые биржи совместно
с фондовыми биржами и финансовыми подразделениями товарных бирж вы362
World Federation of Exchanges. Annual Report and Statistic 2010. 2011. – P. 33, 35.
301
полняют чрезвычайно важную функцию в экономике и во многом определяют
финансовый рынок. Именно там устанавливаются базовые цены, наглядно демонстрируется состояние спроса и предложения и устанавливается и поддерживается ликвидность рынка. Основные новые тенденции на рынке обусловливались изменениями в движении капитала, усилением его космополитизма и
формированием транснациональных форм.
На первый взгляд биржи – те же рынки. Но рынки необычные: их отличает не только высокий уровень организации и особая сфера деятельности. Биржи
распределяют товары и капиталы, а также страхуют финансовые риски. На них
обращаются особые товары – стандартизированные финансовые и валютные
контракты, акции, облигации и производные ценные бумаги (а на товарных
биржах и обычные товары), а динамика торговли ими характеризует состояние
как всей экономики, так и отдельных компаний и отраслей.
Деятельность бирж самым непосредственным образом связана с кредитом. Дело не только в том, что подавляющая часть операций совершается при
помощи кредита. Более важным становится то, что продукт торговли на любой
бирже со временем принимает финансовую и, прежде всего, кредитную форму –
трансформируется в контракт с типично кредитной формой дохода (процент).
Однако лишь фондовые биржи исторически и логически становятся исходными
в движении финансовых контрактов по биржевым законам
Становление фондовых бирж прошло длительный и сложный подготовительный период и непосредственно связано с появлением ценных бумаг и акционерных обществ, а также государственного долга и различных процентных
бумаг. Во многом именно они способствовали концентрации денежного капитала и различных ценных бумаг в биржевых городах и становление финансовых центров. Фондовая биржа в узком назначении представляет собой организованный рынок ценных бумаг. Существуют различные способы организации
торговли ими. Известны следующие способы организации бирж: государственные учреждения, акционерные общества (открытого и закрытого типа), смешанные – государственно-частные, партнерства, ассоциации, элитные клубы,
саморегулирующиеся организации. С технической стороны биржи подразделяются на открытые торговые площадки, где сделки совершаются методом выкриков, устных и письменных указаний (Нью-Йоркская фондовая биржа), но на
основной массе бирж торги электронные, сделки заключаются как на самой
бирже, так и через удаленные терминалы за ее пределами. Форма организации
биржи и методы организации торгов непосредственно не оказывают воздействия на развитие финансовых центров. Однако косвенно они во многом участвуют в настройке механизмов их функционирования. Открытые торговые площадки предполагают большее внимание к личным контактам, деловым переговорам, а электронные – склонны к обезличенным связям и ведут к своеобразной
безымянности отношений.
Наряду с фондовыми биржами в мировых финансовых центрах получили
развитие товарные биржи, которые условно подразделяются на два основных
вида: биржи, на которых обращаются товары и услуги (золото, нефть, чай, кофе, цитрусы и т.п.), и биржи, торгующие контрактами (фьючерсы, опционы,
302
свопы). Последний вид бирж также относится к финансовым биржам, поскольку фьючерсные, опционные контракты являются финансовыми инструментами.
К тому же многие финансовые инструменты стали производными не только от
обычных товаров, но и от ценных бумаг и различных обязательств. На практике
происходило совмещение двух видов деятельности, и многие биржи занимались как торговлей биржевыми контрактами, так и заключением договоров на
срочную поставку товаров, то есть являлись как финансовыми, так и товарными
биржами. Такое совмещение привело к важным последствиям, среди которых
выделяется информационное обслуживание и установление справедливых цен,
в ходе которого формируются своеобразные ценовые эталоны для бизнеса.
Фондовые биржи – информационные центры и оптимизаторы
структуры капитала
Фондовый рынок служит своеобразным информационным центром корпоративного сектора. Он представляет интересы инвесторов и эмитентов. Курсы ценных бумаг и дивиденды – сигнализируют о состоянии дел. Причем, не
только о размерах дивидендов, но и способах их выплаты. Корпорация всегда
стоит перед выбором – выплачивать вознаграждение руководству деньгами или
ценными бумагами. Данные различия не просто технические уловки вознаграждения и дивидендной политики, а своеобразные информационные послания
рынку о соотношении интересов и силы акционеров и менеджеров и общем состоянии дел. О многом говорит также выкуп или дополнительные выпуски акций, в частности они служат ярким свидетельством общего положения и перспектив корпорации.
Известно, что финансовый рынок – основной источник формирования
корпоративного капитала. Ответственность возложена на два подраздела финансового рынка – фондовый и кредитный. Если первый отвечает за собственный капитал корпораций, то второй – за заемный. Структура капитала раскрывается также с позиции корпоративного бюджета и влияния на него финансового рынка.
В любом случае структура капитала воздействует не только на безопасное соотношение заемных и собственных средств и так называемый кредитный леверидж корпорации и соответственно уровень ее устойчивости, но и на
различные обстоятельства, ответственные за «здоровье» корпорации. Существуют связи между работой финансовых центров и структурой капитала корпораций. Нобелевский лауреат 1982 г. Дж. Стиглер 363 отмечал роль оптимальной
структуры капитала для устойчивой работы как корпораций, так и рынка вообще364.
Корпорация может полагаться на кредит для реализации той или иной
дивидендной политики, тогда срабатывает принцип леверидж, кредитного пле363
George Joseph Stigler (1911–1991), американский экономист, ключевая фигура Чикагской
школы экономики, близкий друг Милтона Фридмана.
364
Diamond A. M. Measurement, Incentives, and Constraints in Stigler's Economics of Science //
The European Journal of the History of Economic Thought. – 2005. – № 12. – Р. 63.
303
ча. Такие случаи описывает теория Модильяни-Миллер365. Теория была разработана Франко Модильяни 366 и Мертоном Миллером 367 и впервые была представлена в статье, опубликованной в 1958 году в журнале «Америкэн экономик
ревью»368. Во второй половине прошлого века было много полемики по вопросу методов финансирования компании, и их влияния на ее общую оценку, в частности, на прибыль акционеров. Данный вопрос имеет большое значение при
определении эффективности корпорации с позиции ее дивидендной политики,
что опосредовано сказывается на деятельности финансовых центров. Как и все
австрийские конструктивные построения, теория Модильяни-Миллер рассматривает идеальный случай, но практика всегда отличается, и в жизни возможна
масса корректировок. В последнее время было замечено несколько попыток
применить положения данной теории к российскому рынку 369. Чем интересна
данная теория для анализа роли биржи в финансовых центрах? Дело в том, что
теория Модильяни-Миллера определяет стоимость корпорации исходя из будущего дохода. Данное положение повлияло не только на перестройку корпоративного управления, но и на отношения к финансовым центрам и причины
устремленности корпораций в столицы капитала. Так, по результатам первичного размещения ценных бумаг (IPO) российских корпораций в 2011 г. лидирующие позиции заняла Лондонская фондовая биржа, где было размещено почти 2/3 новых выпусков ценных бумаг, на втором месте оказалась объединенная
биржа ММВБ и РТС (Москва), на третьем – Гонконг. В последние годы отечественные корпорации все чаще обращают внимание на Варшавскую фондовую
биржу. При IPO сложилась определенная система требований корпораций к
фондовым биржам: при мобилизации капитала до 300 млн долл. чаще всего обращают внимание на объединенную биржу в Москве, а если требуется привлечение большего капитала, то привлекают внимание зарубежные биржи. Варшавская биржа подходит при размере IPO порядка 500 млн долл., а более крупные капиталы можно привлечь только на фондовых биржах, которые находятся
в первой пятерке мировых финансовых центров: Лондонская фондовая биржа,
Нью-Йоркская фондовая биржа, НАСДАК, Гонконгская фондовая биржа. Лондон находится ближе всего, и он достаточно хорошо «освоен» российскими
бизнесменами, что и определяет его значение в качестве источника корпоративного капитала отечественных компаний.
365
Modigliani-Miller theory of a company's leverage. В своей простой форме теорема утверждает, что при определенных процессах рыночная цена (классически случай блуждания), при
отсутствии налогов, банкротств, непроизводительных расходов, а также асимметричной информации, т.е. при эффективном рынке, не зависит от того, насколько высок уровень ее задолженности, но зависит от выпуска акций или продажи долгов (.MIT Sloan Lecture Notes,
Finance Theory II, Dirk Jenter, 2003; Brealey R.A., Myers S. C. Principles of Corporate Finance
(9th ed., First ed. 1981). – Boston: McGraw-Hill/Irwin, 2008).
366
Модильяни был удостоен Нобелевской премии в 1985 г.
367
Миллер, профессор Чикагского университета, получил Нобелевскую премию в 1990 г.
368
Modigliani F., Miller M. The Cost of Capital, Corporation Finance and the Theory of Investment //
American Economic Review. – 1958. – № 3 (48). – Р. 261-297.
369
Суходолец Т. Актуальна ли в России теория Модильяни-Миллера? // Инвестиции. 14 июля 2001 // http://www.investorov.net/invest/1.html
304
Использование моделей Модильяни-Миллера не во всех случаях достаточно успешно. Дело в том, что они не безупречны. Основные их выводы построены исходя из первоначальных допущений. Однако многие ученые и финансовые работники фирм выражают сомнение в отношении существенности
допущений, и возможности ими пренебречь, когда происходит оценка структуры корпоративного капитала. Поэтому подвергается сомнению достоверность
данных моделей, и фактически ни одна фирма полностью не следует их рекомендациям370. Модель Модильяни-Миллера с нулевыми налогами 371 с позиции
критиков теории, приводит к выводу о том, что структура капитала не изменяется. Тем не менее, существуют некоторые отклонения в его структуре в разных отраслях в связи с различиями в налогообложении.
Строго говоря, Модильяни и Миллер разработали основы для анализа современной структуры финансового капитала, на базе которой можно также
провести построение и структуры финансовых центров. В принципе теория
структуры капитала является частным случаем финансовой экономики и вместе
с последней служит отправной точкой для определения места и роли финансового капитала в развитии финансовых центров.
Развитие биржевого механизма
Биржевой механизм не возник на пустом месте. Он унаследовал многие
обычаи, инструменты, институты, связи, которые сложились до момента появления бирж. Торговый механизм на начальных этапах становления бирж не отсутствовал, но был нерегулярным и фрагментарным, хотя уже достаточно организованным и регламентированным как нормами и обычаями, так и законами и
правилами, а также основными институтами. Первые биржевые сессии (торги)
носили нерегулярный характер и приурочивались к определенным событиям. В
целом они несли черты ярмарочной торговли. Постепенно происходило организационное и институциональное закрепление биржевой деятельности, что послужило основой перехода к постоянной биржевой торговле.
К началу последней трети прошлого века в биржевой сфере организационная и материально-техническая база операций перестала соответствовать
требованиям времени. Долгое время на биржах и в обслуживающих их учреждениях преобладали родственные связи и ручной труд. Переход к механизированному «производству», основанному на акционерной форме собственности, в
биржевом деле проходил медленно. Тому были свои причины: капитализм долгое время не испытывал потребности в совершенствовании материальнотехнической базы бирж. Сохранялись традиционные способы хранения и перевода ценных бумаг и проведения расчетов. Дело в том, что не были исчерпаны
внутренние возможности развития бирж и устаревшие в принципе отношения
не тормозили процесс аккумуляции и распределения капиталов.
370
Ермолаев С.Н. Вопросы практического использования теории структуры капиталов Модильяни-Миллера // Менеджмент в России и за рубежом. – 1999. – № 3.
371
Позднее Модильяни и Миллер включили в теории и налоги, т.е. приблизились к реалиям
рынка.
305
Долгое время биржи достаточно хорошо функционировали почти при отсутствии экономических связей друг с другом и филиальной сети. За небольшим исключением, сфера деятельности большинства бирж ограничивалась локальными рынками. Лишь несколько бирж выполняли международные функции, среди них выделялись следующие: Лондонская фондовая биржа, Парижская биржа, Амстердамская фондовая биржа. Но даже между ними связи были
весьма ограниченными: каждая международная биржа существовала практически автономно и свою деятельность строила с ограниченным и постоянным
кругом клиентов (постоянными эмитентами, которые были в листинге биржи, и
участниками биржевой торговли). Положение дел изменилось лишь к концу
прошлого века, когда глобализация захватила биржевую торговлю.
Известную роль в консервации архаичной материально-технической базы
играла ограниченность клиентской базы, поскольку многие биржи были больше
похожи на своеобразные очень компактные и привилегированные клубы. Если
крупное производство и торговля строились на массовом выпуске товаров и
большом товарообороте, то биржи имели ограниченное число членов. Они налаживали связи с отдельными банками, страховыми компаниями, пенсионными
фондами, промышленными и торговыми компаниями, а также небольшим числом владельцев недвижимости, частных инвесторов и тем самым обеспечивали
достаточно большие масштабы своей деятельности. Кроме того, на каждой
бирже складывался своей круг покупаемых и продаваемых (котируемых) товаров. Оптимальные размеры собственных капиталов бирж были неизмеримо
ниже аналогичных показателей в промышленности и банковской сфере. Конфиденциальность деятельности, ручной труд, недостаточная система разделения труда и преобладание клубных и часто семейных отношений в биржевом
деле долгое время господствовали. Это объяснялось тем обстоятельством, что
консервация традиций долгое время способствовала оптимизации развитию и
соответствовала интересам капитала. Однако в конце прошлого века положение
дел изменилось коренным образом.
На протяжении почти всего XIX в. и большей части XX в. господствовали
локальные рынки ссудных капиталов. Ограниченные масштабы локальных
рынков ссудных капиталов и их автономное функционирование ограничивало
конкуренцию между биржами. В результате поддерживались условия для известной устойчивости мелких и средних бирж. Если в промышленности и торговле типичными были конкуренция, слияния и поглощения, банкротства, то
биржи жили в тепличных условиях и законсервировались на столетие почти в
неизменном виде. Международное движение ссудного капитала наблюдалось
лишь в относительно небольшом сегменте, связанном с обслуживанием межгосударственных обязательств, относительно небольшой группы международных
компаний и при внешней мобилизации капитала, периодически осуществляемой крупнейшими компаниями и отдельными государствами. Изменения в
движении информации происходило одновременно со становлением транснациональных корпораций, что послужило своеобразным толчком перехода биржевого дела от «простой кооперации» к «мануфактуре», а в дальнейшем и
«конвейерному производству».
306
Сначала преобразования происходили в банках, бухгалтерском и финансовом деле: в ряде массовых операций ручной труд заменили работой при помощи табуляторов. Одновременно счетные машины внедряли корпорации в
конторское дело. Переход к «машинной» стадии финансовых и бухгалтерских
служб начался во второй половине XX века и характеризовался заменой табуляторов электронно-вычислительными машинами. Причем, первоначально
данная замена не меняла характера кредитной, бухгалтерской и финансовой
деятельности. Лишь в 80-х годах электронная техника стала внедряться в ранее
не механизированные сферы. Кроме того, на её базе появлялись новые операции. В то же время механизации и автоматизации подверглись многие биржевые процессы.
Преодоление несоответствия между машинным промышленным производством и «ручным» кредитным, а в дальнейшем и биржевым делом не могло
проходить как полностью стихийный процесс. Научно-техническое перевооружение бирж неизбежно вызвало крупные структурные сдвиги в биржевых операциях, и привело к волне слияний и поглощений в биржевом деле. На базе
электронной техники, биржевая деятельность наряду с оптовым характером получила розничную направленность, одновременно существенно упростились и
удешевились процедуры оформления биржевых сделок. К тому же целый ряд
операций автоматизировали. На базе электронной техники широкое распространение получила круглосуточная биржевая деятельность, расширились прямые связи брокеров с клиентами и биржами.
Параллельно с автоматизацией и изменением материально-технической
основы биржевого дела происходило объединение локальных рынков ссудных
капиталов в единый рынок, что было подготовлено возросшим уровнем переплетения кругооборотов индивидуальных капиталов и локальных рынков. Новая информационная и коммуникационная техника создали материальную основу для становления глобального рынка ссудных капиталов и перехода к этапу
объединения и координации деятельности бирж. Долгое время крупные международные биржи мирно уживались с небольшими региональными. Наиболее
старые международные биржи находились в Лондоне и Амстердаме, более
поздние – в Париже, Брюсселе, Берлине, Чикаго и Бостоне. Международное
господство большинства бирж свернулось в ходе Первой мировой войны, последующей Великой депрессии и Второй мировой войны, но восстановилось в
конце 1960-х – начале 1980-х гг. Небольшие региональные биржи обслуживали
преимущественно местные потребности, и их деятельность десятилетиями почти не менялась. Для этого были свои причины. Отсутствовали надежных каналов передачи оперативной информации, что вело к разобщению бирж. Однако
начиная с 1970-х годов наметились тенденции к кооперации не только крупных, но и небольших региональных бирж. Для обслуживания процесса кооперации создавались специализированные информационные системы. В новом
веке наметился новый уровень координации и взаимодействия бирж и брокеров, ведущий к формированию общего биржевого пространства с едиными правилами и системами взаимоконтроля и взаимных обязательств. В основе обострения конкуренции находилось бурное развитие новых информационных тех-
307
нологий372. Новая технология позволила снабжать биржевой информацией
любых заинтересованных участников, что сразу же затруднило деятельность
региональных бирж.
В прошлом десятилетии в биржевом деле наметились новые и более высокие по уровню организации и интенсивности вертикальные и горизонтальные
интеграционные процессы. Прежде всего, в интеграционные процессы втягивались практически все биржи и особенно активно немецкие, итальянские, испанские и французские фондовые биржи. Одновременно испанские фондовые
биржи координировали на уровне соглашений деятельность с греческими биржами. Финский фондовый рынок совершил своеобразный марш-бросок по балтийскому побережью в сторону Эстонии, Латвии и Литвы, включив в орбиту
своих интересов местные биржи. В результате Хельсинки вошел в рейтинг мировых финансовых центров, заняв там 39 место. В свою очередь Хельсинская
фондовая биржа вошла в состав скандинавского рынка на базе взаимодействий
с Nordic Stock Exchange и была поглощена Немецкой фондовой биржей. Венгерская фондовая биржа вошла в состав Австрийской фондовой биржи (Вена
заняла 42 место в рейтинге финансовых центров), которая в свою очередь стала
частью Немецкой фондовой биржи. В оборот последней была включена Миланская (Итальянская) биржа (Милан – 50 место).
В XXI веке произошло объединение Нью-Йоркской фондовой биржи с
биржей EuroNext. Вторая нью-йоркская фондовая площадка НАСДАК также
стала оперировать в европейских финансовых центрах. Будущее направление
развития связано с формированием атлантической оси биржевой деятельности,
которая связала Европу и Северную Америку. В 2005 году произошло учреждение Объединенной арабской фондовой биржи (United Arab Stock Exchange).
Участники соглашения из Египта, Иордании, Ливии, Туниса, Марокко, Кувейта, Омана, Дебаи согласились торговать голубыми фишками (акциями ведущих
корпораций) на объединенной бирже с центром в Каире. Происходили также
объединения систем расчетов и депозитарного хранения. Западноафриканские
биржи зоны франко уже давно объединились и действуют совместно на базе
фондовой биржи, расположенной в Береге Слоновой Кости. Аналогичные процессы происходили в Восточной Африке. В середине прошлого десятилетия
между Угандой и Танзанией было достигнуто соглашение о создании электронной биржи в Найроби. В Кении создана современная единая депозитарная
и клиринговая система, которая наладила сотрудничество с фондовыми рынками Уганды и Танзании. Во всех этих случаях на заднем фоне находилась Лондонская фондовая биржа, которая осуществляет поддержку преобразованиям в
регионе с тем, чтобы получить двойной листинг – котировку компаний на местной бирже и на Лондонской. В результате за счет сотрудничества Лондонский фондовый рынок расширил интервенции на местные фондовые рынки и
фактически свел все региональные инвестиционные процессы в одну точку с
выгодой для себя и своего финансового центра.
372
Ключников И.К., Молчанова О.А., Ключников О.И. Фондовые биржи. – М.: Финансы и
статистика, 2009.
308
В ходе современного финансового кризиса поражали темпы развития
двух новых бирж Шеньчженской и Варшавской – за 2011 и 2012 гг. они вышли
по размерам IPO соответственно на первое и второе место в мире и в десятку по
обороту. В 2011 г. на Варшавской фондовой бирже было зарегистрировано IPO
на сумму 2,7 миллиарда долларов.
Вопрос в том: какой рынок наилучший? Ответ на него связан с вопросом,
может ли та или иная биржа претендовать на роль лидера? Все зависит от концепции организации торгов и целей, которые ставят участники бирж перед рынком. При этом под целями понимается совокупность требований, предъявляемых
к бирже. Основная линия соперничества развертывалась между Нью-Йоркской
фондовой биржей и НАСДАКом. В этом соперничестве проявлялось противостояние старой формы организации торгов и новой. Борьба шла не только за
дальнейшее подчинение местных бирж и привлечение новых компаний к котировке ценных бумаг, но и за создание глобальной биржевой сети и структуры и
подключения ее в хозяйственную систему мировых финансовых центров. В конечном счете, побеждали те биржи, которые переходили на круглосуточную торговлю, и включали в свой листинг ведущие контракты, осуществляли котировку
основных акций и облигаций. Самым главным преобразованием стало изменение
в соотношении сил между акциями и другими биржевыми продуктами в пользу
производных и более виртуальных «товаров». Изменение силы и позиций отдельных бирж, переориентация их интересов, взаимопроникновение рынков стало орудием выживания не столько бирж, сколько их клиентов – брокеров и банков, а также компаний, которые в борьбе за капиталы подталкивались к биржевой
деятельности и создавали необходимые условия для интеграционных процессов.
В конечном счете, все то, что шло на пользу бирж, помогало и финансовым центрам собирать капиталы и распределять их в нужных направлениях.
«… иллюзия, будто макроэкономика жизнеспособна и полезна, укоренилась в общественном
мнении (и подкрепляется активным использованием математики, что всегда впечатляет политиков, не имеющих никакого математического
образования, и от чего поистине отдает колдовством, – установка, не редкая среди профессиональных экономистов)»
Фридрих Август фон Хайек373
ГЛАВА 24. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ФОРМАЛИЗАЦИИ
И ПРОЕКТИРОВАНИЯ ПОСРЕДНИЧЕСКИХ ФУНКЦИЙ
ФИНАНСОВЫХ ЦЕНТРОВ
Предварительный анализ финансового посредничества столиц капитала и
их репродуктивной функции является своеобразным введением в теорию игр,
применительно к финансовым центрам, и стратегического мышления, связан373
Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. – М., 1992. – С. 172.
309
ного с их функционированием. Такие идеи, как доминирование, обратная
индукции, специфические равновесия (Nash equilibrium), эволюционная стабильность, доверие, кредитоспособность, асимметричная информация, неблагоприятный выбор и сигналы – основа теории игр, которая применима для
формализации отношений, складывающихся в финансовых центрах. Причем,
формализации доступны как финансовые и общеэкономические связи, так и
политические подвижки, культурологические и градостроительные решения.
Обзор идей и методов, рынков и институтов, которые позволяли минимизировать микроэкономические риски и в то же самое время, как было выяснено в
книге, не решали макроэкономических рисков, а лишь перемещали их во времени, позволил выделить некоторые закономерности, которые можно формализовать.
Рассмотренная посредническая деятельность финансовых центров свидетельствует о том, что абстрактная их характеристика может быть получена с
помощью математического описания. Однако при этом, естественно, возникает
вопрос: а для чего вообще нужно какое-либо математическое описание финансового центра вообще и его посреднической функции в частности? Ответ на
этот вопрос в значительной степени связан с нетривиальностью современных
научных результатов о финансовых центрах и необходимостью уметь выделять
существенные их свойства, среди которых посредничество является ключевым.
Кроме того, использование именно формализованного описания обусловлено
следующими важными соображениями:
1. Целевая направленность и компактность. Словесное (или вербальное)
описание финансового центра, как правило, представляет собой нагромождение
нечетких высказываний, которые могут затуманивать их сущность и назначение. Избавиться от таких нечетких и не до конца продуманных соображений
помогает компактная математическая символика. Математическое описание
предлагает аналог ранее проведенной в книге словесной картины, которое, возможно, урезано в определенных направлениях, но вместе с тем позволяет выделить главные и отличительные стороны финансовых центров.
2. Ясность и четкость характеристик. Использование математического
описания позволяет каждому аспекту изучаемого процесса поставить в соответствие определенный математический символ, в результате чего становится нагляднее взаимосвязь, существующая между различными параметрами процесса
движения сбережений в направлении инвестиций. Более того, подобное сопоставление позволяет гораздо проще, чем словесное описание, устанавливать учет
и упущение каких-либо существенных переменных или, напротив, внесение каких-либо дополнительных неоправданных сложностей при словесном описании.
3. Возможность численного анализа. Как только сделан выбор и разработана модель посреднической деятельности, так математическое описание финансового центра «начинает жить» собственной жизнью, более или менее независимой от самого исследуемого процесса.
Другими словами, математическим описанием посреднической деятельности финансовых центров можно манипулировать в соответствии с обычными
законами логики в надежде получить нетривиальное представление об их роли
310
и назначении. Кроме того, математическая модель дает основу для численного
анализа, с помощью которого могут быть получены данные не только описательного, но и прогностического характера посреднической деятельности центров.
Математическое описание посреднической функции финансовых центров
можно проводить со следующих основных позиций: внутреннего и внешнего
описания. Внутреннее и внешнее описания позволяют рассматривать финансовые центры как устройство, образующее входы и выходы в соответствии с правилами, определенными внутренним описанием. Иными словами, финансовые
центры являются финансово-информационными процессами в некотором
обобщенном смысле.
Однако возможна и другая интерпретация финансового центра. Она связана с тем, что ключевым его назначением является посредничество в системе
«сбережения – инвестиции». С этих позиций определяется сущностная сторона
центра, которая также дополняется тем, что данная их функция направляется и
реализуется через деятельность финансовых институтов. Поэтому финансовый
центр можно представить и как соответствующую учрежденческую среду. Вышеуказанные характеристики предопределяют основное назначение финансового центра, но не раскрывают всего его содержания, которое богаче и посредничества, и совокупности финансовых учреждений, и городской локализации
финансового рынка. Оно охватывает не только посредничество и финансовый
капитал, но и городскую среду, экономику мегаполиса – всю его жизнедеятельность, включая рыночные силы и государственное регулирование, быт, социальные запросы, культуру. Однако такое расширительное толкование финансового центра для первого этапа моделирования может чрезмерно усложнить поставленную задачу и поэтому от многих обстоятельств следует отказаться и
выделить решающие, т.е. те, которые достаточно четко можно математически
описать и характеризовать как финансовое посредничество в городском масштабе.
Модель обособленности от внешней среды финансового центра
Перейдем от основного определения финансового центра через посредничество – к визуальному эквиваленту его системы. Во-первых, приведенное
определение ничего не говорит о внутреннем устройстве системы. Поэтому ее
можно изобразить в виде выделенности финансового центра от городского пространства и внешних финансовых потоков. Подчеркнем, что уже эта, максимально простая, модель по-своему отражает два следующих важных свойства
финансового центра как системы: целостность финансового центра и его обособленность от среды (рис. 1).
Во-вторых, в определении системы косвенно говорится о том, что хотя
внутреннее содержание финансового центра («черный ящик») и обособлено,
выделено из среды, но не является полностью от нее изолированным.
311
Рис. 1. Модель обособленности от внешней среды финансового центра
Иначе говоря, финансовый центр связан со средой и с помощью этих связей воздействует на среду, получает от нее исходные импульсы и передает ей,
переработанные внутри системы, воздействия на выходе. Эти связи являются
выходами системы (они находятся как на выходе – Y, так и на входе – X). Выходы системы в данной простой линейной графической модели соответствуют
цели словесной модели финансового центра (в первом определении). Кроме того, система является средством, поэтому должны существовать и воздействия
на нее, т.е. такие связи со средой, которые направлены извне в систему, которые обеспечивают вход в систему.
Задача заключается в заполнении внутреннего состояния финансового
центра необходимым содержанием, многие элементы которого определены в
работе в ходе перечисления посредников. В модели задаются только входные и
выходные связи системы со средой, т.е. множество X и Y входных и выходных
переменных. Такая модель, несмотря на внешнюю простоту и на отсутствие
сведений о внутреннем ее строении, очень полезна и служит отправной точкой
формализации посреднической функции финансовых центров. Однако построение простейшей модели не является тривиальной задачей, так как на вопрос о том, сколько и какие именно входы и выходы следует включать в модель,
ответ не прост и не всегда однозначен. Следующей задачей является переход к
анализу структуры финансового центра, поскольку от выяснения ее состояния
зависит понимание качественных преобразований в движении ресурсов между
входом и выходом из системы.
Модель состава системы
При рассмотрении финансового центра было обнаружено, что его целостность и обособленность, отображенные в вышеуказанной простейшей модели
обособленности от внешней среды, выступают как внешние свойства. «Внутренность» же финансового центра оказывается неоднородной, что позволяет
различать составные его части (банки, инвестфонды, биржи и т.п.). При более
детальном рассмотрении некоторые структурные элементы центра могут быть,
в свою очередь, разбиты на составные части (например, кредитные учреждения
на банковские и не банковские, а банки на универсальные, коммерческие и инвестиционные, возможна и другая группировка – местные и транснациональные
финансовые посредники). Те части системы, которые рассмотрены как неделимые, определим как элементы (возможны различные уровни углубления структуры: первый уровень – финансовые посредники, второй – депозитного и неде-
312
позитного типа, биржи, а биржи – фондовые, деривативные, товарные и т.д.).
Части системы, состоящие более чем из одного элемента, называют подсистемами. При необходимости можно ввести обозначения или термины, указывающие на иерархию частей. В результате получается модель состава финансового
центра как системы, описывающая, из каких подсистем и элементов она состоит (рис. 2).
Рис. 2. Модель состава финансового центра как системы
Модель структуры системы
Несмотря на полезность рассмотренных выше моделей финансовых центров, существуют проблемы, решить которые с помощью таких моделей нельзя.
Например, чтобы учредить новый финансовый центр, недостаточно иметь знание структуры и элементов действующих финансовых центров (хотя состав известных финансовых центров во многом аналогичен и отличия между ними по
наличию финансовых посредников не существенные). Необходимо еще создать
условия для их работы, причем такие, чтобы они не сидели условно сказать «на
чемоданах» и не стремились только «снять сливки» и при первых проблемах
свернуть деятельность и перевести капиталы. Сколько ни говори, что нужны
инвестиционные, а не спекулятивные деньги соотношение между ними всегда
выстроит сам капитал, поскольку без спекулятивных денег «инвестиционный»
капитал также немыслим и избегает таких мест, так как спекулятивные деньги
означают легкость свертывания вложений и простоту перераспределение инвестиционного капитала между держателями.
Когда рассматривается некая совокупность финансовых посредников как
система, ведущая к формированию финансового центра, то из всех отношений
выбираются важные, т.е. существенные для определения финансового центра и
достижения цели его учреждения. Точнее, в модель структуры (в список отношений) включается только конечное число связей, которые существенны по отношению к рассматриваемой цели. Например, при определении посредническо-
313
го механизма финансового центра упор может быть сделан на банки или биржи
либо на те или иные особые виды финансовых посредников, хотя, определенный их набор объективно существует. Зато объемы капитала учитываются обязательно, так же как и формирование относительного его избытка в национальной экономике, и поступление его в финансовый центр для внутреннего и
внешнего потребления.
Второе определение системы: структурная схема финансового центра
Объединяя вышеизложенное, можно сформулировать второе определение
посреднической миссии финансового центра как системы: совокупность взаимосвязанных финансовых посредников, обособленных от среды и взаимодействующих с ней как целое. Очевидно, что представленные определения охватывают состав и структуру модели. Все вместе они образуют еще одну модель,
которую назовем структурной схемой финансового центра. В структурную
схему укладываются все финансовые посредники центра, все связи между ними
(внутри центра) и связи определенных посредников с окружающей средой, т.е.
включают отношения как входа, так и выхода из системы. Структура всех финансовых центров имеет нечто общее, несмотря на явные отличия Лондона от
Цюриха. Так, у последнего упор сделан на конфиденциальности, прайват банкинге (Private banking) и рынке золота. Тем не менее, имеется общность с Лондоном. Поэтому можно абстрагироваться от содержательной стороны структуры финансовых центров, т.е. представить ее как некий единый посреднический
институт. Однако и для такого «единого» посредничества возможны варианты –
связи внутри могут быть ориентированными и неориентированными, направляемыми государством или рынком.
Если в модели требуется отразить различия между институтами, то можно либо приписывать различные веса, либо изменять направления ориентации,
либо уровня государственности или рынка. Модели финансовых центров могут
изображать любые структуры финансовых посредников, если не накладывать
ограничений на их развитие (например, ориентация на преимущественно биржевой либо банковский механизм привлечения инвестиций). Некоторые типы
структур имеют особенности, важные для практики учреждения или управления финансового центра, их можно выделять из более общих структур. Например, модель банковского или биржевого либо модель мирового, регионального,
оффшорного финансового центра. В частности, можно применить линейные,
древовидные (иерархические) и матричные структуры; сетевые структуры; информационно асимметричные структуры. Каждая структурообразующая форма
центра отражает определенную его особенность. Так, линейная может характеризовать всю цепочку движения стоимости в направлении от сбережений к инвестициям; древовидная – соподчиненность различных институтов и связь основных с вспомогательными (инфраструктурными) учреждениями; сетевая – о
взаимозависимости финансовых учреждений; асимметричные структуры – характеризуют порядок распределения финансовой информации.
314
Переход к динамичной модели посредничества
Переход от статической к динамической модели посредничества, по сути,
был подготовлен работами австрийской экономической школы. Нобелевский
лауреат Фредерик Хайек, характеризуя бизнес-циклы, ввел временные характеристики в систему «сбережения – инвестиции». В дальнейшем они были доработаны Роджером Гаррисоном 374. Фактически австрийская школа подготовила
базу для формального описания идеальной картины финансового рынка, которую можно распространять на финансовый центр. В этом собственно и заключалось важное отличие австрийской школы от кейнсианства, которое предполагало, что рыночный процесс по своей сущности не может быть эффективным и
скоординированным, рынок ошибается. Более того, рыночная экономика,
включая финансовый рынок и финансовые центры, ущербна по определению,
изначально и, следовательно, государство должно вмешиваться и исправлять ее
недостатки. В этом плане теория социализма пошла еще дальше и представила
«завершенный» вариант кейнсианства или все можно представить наоборот –
кейнсианство вынуждено было взять на вооружение элементы социалистического устройства рынка. Очевидно, было взаимовлияние, которое, правда, не
только отрицали, но и не допускали представители как социализма, так и кейнсианства.
Устойчивый рост экономики базируется на сбережениях. Неустойчивый –
на кредитной экспансии, основные позиции в запуске которой занимают центральные банки. Идеальный случай основан на ведущей роли рынка и соответственно конкуренции финансовых посредников в продвижении сбережений в
инвестиции. Несовершенный – на государственном регулировании, которое
может в большей или меньшей степени приближать к себе те или иные финансовые посредники и, тем самым, вести к асимметричному развитию финансовой структуры.
Для построения динамичных моделей посредничества финансовых центров мы воспользуемся основным методологическим аппаратом, разработанным австрийской экономической школой для характеристики бизнес-цикла и
теории денег и кредита 375. Используя метафору Хайека: «Прежде чем рассуждать о том, что могло быть сделано неправильно, давайте сначала расскажем,
как все может происходить правильно» – спроектируем идеальные условия посредничества финансовых центров. Чтобы понять внешне хаотичную и нескоординированную работу финансовых центров, особенно заметную во время
финансовых кризисов, необходимо понять его работу в идеальных условиях. А
374
Garrison R.Q. Hayekian Triangles and Beyond // Hayek, Coordination and Evolution: His Legacy in Philosophy, Politics, Economics, and the History of Ideas. Eds. Birner J., Zijp R. – London:
Routlenge, 1994. – P. 109-125.
375
Строго говоря, в стандартной теории время тоже присутствует, но там оно используется
только для определения различных разделов макроэкономики. Например, если речь идет о
бизнес-циклах – это краткосрочная перспектива, а если об экономическом росте в целом –
тогда долгосрочная. Но на самом деле эти вещи неразделимы, между ними есть прямая связь.
Об этой связи также говорится в австрийской теории торгового цикла. Но там она является
отправной точкой анализа, наряду с двумя другими обстоятельствами.
315
для этого необходимо построить соответствующие модели с учетом рыночного
процесса, который предоставляет нам устойчивый, но, вместе с тем, циклический рост. В идеальном варианте предполагается абстрагирование и от цикличности.
В целом, если рассматривать посредничество финансовых центров в динамическом виде 376, то при его моделировании конкретная реализация может
быть описана следующим образом:
T → X: x(t) ∈ XT, t ∈ T,
где x – возможное значение множества входов в систему X,
T – упорядоченное множество финансовых посредников в финансовых центрах,
t – момент времени.
С помощью этих понятий строятся математические модели систем. Рассматривая выход y(t) системы как ее реакцию на входы x(t)= u(t),v(t) (управляемые u(t) и управляемые v(t)), можно представить модель работы системы –
своеобразного «черного ящика» – как совокупность двух процессов.
XT = {x(t)} и YT = {y(t)}, t ∈ T
Если даже считать y(t) результатом некоторого преобразования Ф процесса x(t), т.е. y(t)=Ф[x(t)], то модель посредничества финансового центра
предполагает, что это преобразование неизвестно. На практике такое часто бывает, но нередко и прозрачность отношений и все результаты доступны внешнему обозревателю, что значительно предпочтительнее при строительстве новых финансовых центров.
Работу финансового центра можно представить в определенных границах, т.е. с учетом его места между спросом и предложением капитала. Можно
увеличивать либо спрос, либо предложение, тогда соответственно меняются
координаты системы и ее дефицитность может замениться на профицитность.
При этом некоторые структурные элементы финансовых центров лучше «производят» краткосрочный капитал, другие – среднесрочный, третьи – долгосрочный или инвестиции. При нормальных условиях, полном соответствии спроса и
предложения не только в целом, но и по структуре, финансовые центры распределяют ресурсы с максимальной эффективностью, т.е. рынок самостоятельно выравнивает ожидания и результаты. В стандартной теории соотношение
между спросом и предложением является основой оптимизации работы финансового рынка. Но она никогда не делает выводов о структурных несоответствиях и не предполагает определенность механизма «производства» стоимости
финансовыми посредниками.
В финансовом центре проходят определенные динамические процессы,
которые можно описать на языке дифференциальных (или разностных) уравне376
Разработки австрийской школы и ее последователей позволили уточнить роль финансового посредничества в системе «сбережения – инвестиции» в потоке времени. Хайек в лекции,
изданной в 1967 г., представил все в виде эвристического устройства, которое предоставляет
теории деловых циклов Людвига вон Мизеса соответствующий аналитический аппарат, необходимый для рассмотрения трансформации сбережений в инвестиции с учетов временных
факторов (Hayek F. Prices and Production. – New York: Augustus M. Kelley, 1967. – P. 54).
316
ний, т.е. в терминах некоторых естественно выбранных переменных, таких как
количество финансовых посредников, их виды и размеры активов, объем финансового рынка и т.д. Для новых финансовых центров можно предложить достаточно простую одноуровневую модель, в которой на входе будет ресурсная
база финансовых центров, а на выходе кредитная и инвестиционная их активность.
Итак, если посредническую функцию центра выразить через z, то его состояние z(t) в виде n-мерного вектора определяется в данный момент времени
t. В общем виде описание состояния посреднической деятельности финансового центра может быть представлено как:
dz/dt = f[z(t), x(t), t], z(0) = z0, y(t) = h[z(t), x(t), t],
где y(t) – p-мерный вектор наблюдаемых результатов работы финансового центры (выданные кредиты, выпущенные и размещенные ценные бумаги, объем
вторичных торгов ценных бумаг); x(t) – m-мерный вектор на входе в финансовые центры (ресурсов финансовых посредников), z0 – начальное состояние – до
перехода в состояние финансового центра.
В принципе при помощи данной модели можно описывать и старые классические центры. Тогда за исходное состояние будет выбран определенный
достаточно значимый для определенного этапа развития центра период времени.
В дискретном времени динамика работы центра может быть описана с
помощью разностных соотношений z(k+1) = F[z(k), x(k), k], z(0) = z0, y(k) =
= H[z(k), x(k), k].
Наиболее важным свойством такого описания является то, что оно дает
нам представление о текущем состоянии финансового центра. При этом предполагается, что информация собрана воедино, что позволяет понять во времени
поведение центра, его позиции на глобальном финансовом рынке. Такой подход достаточно обоснован для сравнительного анализа финансовых центров.
Очевидно, что внутреннее описание финансового центра свидетельствует
гораздо больше о способе его действия, поскольку каждое такое описание порождает внешнее описание. Тем не менее, построение модели посреднической
деятельности финансового центра связано с решением диаметрально противоположного вопроса: может ли внутреннее его состояние «объяснить» каждое
внешнее описание? Ответом на этот вопрос по существу станет решение задачи
реализации посреднической функции финансового центра.
Внутренние
системы
317
Рис. 3. Построение посреднической функции финансового центра
по принципу системы «вход-выход»
Наиболее «сырая» возможная ситуация, при которой возникает необходимость в описании поступления в центры ресурсов и деятельность по их преобразованию (типа «вход-выход»), имеет место, когда располагаем всего лишь
объемными показателями системы «сбережения – инвестиции» и определенным набором финансовых посредников, характеризующих реакцию (выходы)
работы посреднической функции на различные внешние воздействия (входы).
Например, при ограниченности поступления капиталов, их разной срочности и
общей нестабильной денежной системы выходные функции финансового центра нестабильны. В этом случае внешнее описание работы финансового центра
можно представить следующим образом:
f: X → Y,
где через X обозначено множество возможных входов (которые можно группировать по срочности и размерам), а через Y множество возможных выходов
системы (группировка также по срочности и размерам сделок). Множества X и
Y представляют собой конечный набор в одних случаях (на входе) вкладов в
банки, инвестиционные фонды и т.п., а в других – на выходе, выпущенных кредитных и инвестиционных продуктов, связи между входом и выходов описывается с помощью функции f.
Менее тривиальный пример внешнего описания работы предложенной
системы дает финансовое посредничество, для которого характерным является
опосредование движения денег от сбережений к инвестициям. Такое внешнее
описание системы предоставляет максимум информации, которую вообще
можно получить о функционировании самой системы.
Описание посреднической функции финансового центра с множеством
посредников, конкурирующих и кооперирующих друг с другом, равносильно
приведению их к состоянию с конечным числом событий.
В тех случаях, когда необходимо проанализировать посредничество финансовых центров с большим множеством посредников, необходимо иметь дело с классом систем, анализ которых возможен с помощью чисто алгебраических методов. Важность такой замены трудно переоценить, поскольку совокупность систем с конечным числом состояний включает все последовательные
значения и, по сути, возможно безграничное расширение числа посредников и
выяснения их позиций и роли в деятельности финансовых центров.
Математическое описание финансового центра с множеством финансовых посредников и множественности конечных состояний включает:
множество допустимых входов – X,
множество допустимых выходов – Y,
множество состояний – Z,
функцию перехода: Z X Z,
функцию выхода: Z X Y.
318
При этом предполагается, что множества X, Y и Z конечны, что соотносится с конкретными объемами ресурсов и активов финансовых посредников.
Это позволяет представить описание системы в виде:
[.] = (X, Y, Z, з у).
В принципе такое представление финансового центра является схематическим. Тем не менее, оно позволяет проводить определенный анализ, в том
числе сравнивать параметры различных центров.
Ограничения вычислительных возможностей и множественность потенциальных показателей с неизбежностью вынуждают явно или неявно сводить
задачу по определению посреднической функции финансового центра к виду,
указанному выше. Поэтому необходимо тщательное изучение и понимание алгебраической структуры «конечных» описаний, которая основывается на четкой классификации видов деятельности финансовых центров.
Пример
Пусть состояние посредников описывается при помощи хайековских треугольников (рис. 4), тогда посредническая функция финансового центра состоит из неких их комбинаций. Посредством данной комбинации происходит усреднение условий и оптимизация системы «сбережения – инвестиции».
Figure 4.1
Figure 4.2
Рис. 4. Хайековские треугольники потребительских расходов,
времени производства и инвестиций377
Некоторые возможные конечные состояния системы «сбережения – инвестиции» под воздействием финансового посредничества могут иметь следующий вид:
377
Garrison R.W. Austrian Theory of the Trade Cycle. – Auburn (Alabama, US): Ludwig von
Mises Institute, 27 July 2009 // http://www.youtube.com/watch?v=zhoFOyy7rbo
319
Рис. 5. Конечные состояния финансовых посредников в финансовом центре
Естественно, комбинаций (рис. 5) может быть достаточно много, и они
могут рассчитываться по отдельным финансовым институтам или усредненно
по видам финансовых посредников.
Для описания финансового центра достаточно любое из этих радов состояний, однако только некоторые из них удобнее использовать для вычислений результата воздействия на состояние системы.
Способ выбора конкретного состояния финансового посредника можно
определить как его координацию в соответствующем окружении. При этом
важно установить, всегда ли существует координация, которую можно считать
«хорошей» с точки зрения описания поведения системы. Ключевым моментом
проблемы координации является алгебраическая структура модели финансового центра.
Внутренняя «энергия» и реализация потенциальной посреднической
функции финансового центра
При анализе потенциала финансового центра в очередной раз всплывает
переменная времени, которую почти игнорирует обычная финансовая теория.
Экономические агенты, которые сберегают и инвестируют – ориентируются на
будущее, тогда как потребление – действие в настоящем. То есть экономика с
более высоким уровнем сбережений имеет больший потенциал в будущем. Финансовые центры предполагают ориентацию экономики на будущее.
Все учреждения работают на накопление и его трансформацию в инвестиции. На первый взгляд данное утверждение может показаться в лучшем случае
чрезмерным преувеличением, если вспомнить о пропаганде и практике жизни и
работы предприятий в долг. Однако широкая кредитная практика лишь смещает
границы в системе «сбережения – инвестиции» и позволяет на систему накопления посмотреть с других позиций. Во-первых, кредитная экспансия чаще всего
320
провоцируется государством, его политикой дешевых и «легких» денег, что делается в рамках антициклического регулирования и программ экономического
роста, т.е. носит искусственный характер и действует как своеобразный допинг,
что не может продолжаться достаточно долго. Во-вторых, частные банки также
обладают кредитно-творческими способностями, которые при свободном рынке
им же и регулируются и устанавливаются как компенсационная система мер для
стимулирования развития, т.е. носит чисто рыночных характер, что, однако, не
отменяет цикличности. Общим же рыночным условием экономического роста
являются инвестиции, генерируемые накоплением, проводниками которого являются финансовые посредники (индивидуальные и коллективные).
Итак, привилегированные условия экономического роста во многом определяются работой финансовых центров. Они подталкивают экономических
агентов к обмену текущего потребления на будущее и, тем самым, стимулируют накопление и инвестиции. В рыночных условиях общий объем инвестиций
ограничен уровнем сбережений. Нельзя инвестировать того, чего нет или уже
потребили. Государство постоянно пытается «подправить» это положение путем кредитной экспансии. На первом этапе имеется возможность добиться видимого успеха – подхлестнуть инвестиции при сокращающихся сбережениях.
Однако в долгосрочной перспективе все уравновешивается и даже скатывается
в обратную сторону, происходит своеобразный отскок – сокращение инвестиций ниже потенциально возможных.
Для более полной характеристики роли финансовых центров в накоплениях и инвестициях уместно вспомнить парадокс бережливости378, согласно которому депрессия наступает именно благодаря данному парадоксу, и поэтому финансовые центры, в которых действие его доведено до совершенства, подталкивают мировую экономику к кризисам. Хайек указывал, что рассматривая парадокс бережливости, Кейнс не учел эффект процентной ставки.379 То есть
одновременно с тем, как падает процентная ставка (а при росте накопления она
падает), долгосрочные инвестиции становятся более привлекательными по трем
причинам: процентная ставка по кредитам падает, что стимулирует спрос на
кредит; рост безработицы ведет к понижению цены на рабочую силу и удешевляет ее стоимость; владелец денег и предприниматель ожидают, что в будущем
уровень потребления возрастет в силу того, что накопленные деньги со временем
будут израсходованы, что подталкивает их к инвестициям и наращиванию в перспективе производства. Таким образом, экономические обстоятельства тесно пе378
Описан американскими экономистами Уоддилом Кетчингсом и Уильямом Фостером и
формулируется следующим образом: «Чем больше мы откладываем на черный день, тем быстрее он наступит». Экономия и сбережения сокращают спрос, что уменьшает заказы промышленности и ведет к падению инвестиций. Парадокс бережливости присутствует в кейнсианской и австрийской школах. Посредством данного парадокса Кейнс оправдывал подхлестывание государством расходов и потребления и дефицит госбюджета. ( Thies C.F. The Paradox of Thrift: RIP // The Cato Journal, Volume 16, Number 1 // http://www.cato.org/
pubs/journal/cj16n1-7.html)/ В классической экономической школе сбережения фактически
равны инвестициям. Samuelson P., Nordhaus W. Economics. 18th ed. – New York: McGraw-Hill,
2005.
379
Blumen R. Hayek on the Paradox of Saving // Mises Daily. – January 09, 2008.
321
реплетаются с неэкономическими, поведенческими, основанными на психологии.
Проще оценить влияние ожидания на производство, спрос и инвестиции при помощи треугольников Хайека (см. рис. 4). По сути, сберегая, люди меняют меньшее количество потребления сейчас на большее количество потребления в будущем. Таким способом рынок реагирует на изменившиеся предпочтения людей.
При изучении финансового центра с информационно-теоретической точки зрения его описание можно сделать на языке потенциальных функций. В таком случае финансовый центр реагирует на внешнее воздействие как на динамическое изменение его состояния, в процессе которого он стремится минимизировать некоторую потенциальную, заложенную в нем посредническую функцию. В зависимости от конкретного вида финансового центра и принятых
допущений такая динамика может быть локальной в смысле движения системы
к относительному максимуму, связанному с финансовым посредничеством, или
глобальной в смысле движения к абсолютному (глобальному) максимуму соответствующей потенциальной функции, т.е. выбор может быть сделан при анализе региональных и глобальных центров.
Приближенное описание динамического процесса на языке потенциальных функций включает следующие составляющие:
пространство состояний, представляющее из себя региональный или глобальный спрос и предложение на капитал Z;
набор входных функций X;
гладкое отображение f: Z*X → R;
где R – есть радиус действия спроса и предложения, соответствующего уровню
глобализации (или региональному действию).
При этом предполагается, что финансовый центр ведет себя так, что при
фиксированном входе x его наблюдаемое состояние соответствует локальному
либо глобальному максимуму потенциальной функции (рис. 6).
а)
б)
Рис. 6. Потенциальная функция финансового посредничества:
а – движение к локальному максимуму; б – движение к глобальному максимуму; f(z,a) – потенциальная функция; z(a) – начальное положение системы,
где а – внешний параметр
Замена параметра а на а* приводит к изменению положения максимума
или минимума функции f(z,a), что соответствует переходу одной фазы бизнес
цикла к другой.
322
Для финансовых центров возможность использования такого описания
может показаться не достаточно обоснованной из-за сложности применения вариационных принципов и количественного определения всех входящих условий. Однако при анализе устойчивости или неустойчивости финансового центра необходимо знание точного вида потенциальной его функции. Оно позволяет рассматривать важные качественные его свойства. В таких случаях важен
лишь сам факт существования посреднической функции, а также оценка вариантов ее реализации и вероятности максимизации значения.
После моделирования условий устойчивого посредничества финансового
центра необходимо разобраться, как посредничество может развиваться и реагировать на изменения в предпочтениях потребителей и при изменениях на
входе в систему. Искусственное движение процентной ставки, задаваемое центральным банком, дезориентирует экономических агентов и может провоцировать завышенный спрос в условиях падения. Процентные ставки, не соответствующие реальной рыночной картине, способны усиливать хаотические движения в финансовых центрах и сокращать продуктивность их внутреннего потенциала.
Функции ограничений и мультипликатора капитала финансовых
посредников
Для анализа соотношения входных и выходных условий финансового посредничества можно предложить следующие описания:
1. Идеальный случай – капитал на входе, например в банке, равен капиталу на его выходе, т.е. достигается равновесие системы.
Где х – банковские пассивы, у – активы, z – равновесное состояние.
2. Государство нередко устанавливает различные ограничения на использование капитала, среди которых для банков приняты различные
нормы резервирования депозитов или капитала при кредитовании, т.е.
государство вносит в рынок элементы неравновесия. Среди ограничений может выступать обесценение денег, которое, так же как и в случае с государственными резервами, вызывает диспропорции между х и
y. Однако данные диспропорции лучше рассматривать с учетом третьей составляющей – времени, которое, по сути, действует на сокращение у по отношению к х. F – государственное резервирование активов
(f1) и страхование депозитов (f2)
В случаях с государственными ограничениями функция имеет следующий вид (рис. 7, 8).
1. Идеальный случай, пассивы=активы
323
1. Идеальный случай, пассивы=активы
активы
активы
y
y
активы
активы
пассивы
x
2. Резервирование части активов в Центральном банке и
пассивыслучай,
xпассивы=активы
Рис. 7. Идеальный
страхование
депозитов
2. Резервирование части активов в Центральном банке и
страхование депозитов
F
F
пассивы
пассивы
Рис. 8. Резервирование части активов в Центральном банке
и страхование депозитов
3. Банк научился преодолевать ограниченность ресурсной базы для расширения своей деятельности посредством превращения неликвидных
финансовых активов в новые финансовые обязательства. В данном случае банк преодолевает ограничения на свою деятельность, которые вводит как идеальный рынок, так и государственное регулирование. Однако в таком случае неравновесие рынка становится хроническим (рис. 9).
F₂
F
Yn
Y₁
X₁
Xn
Рис. 9. Несоответствие активов пассивам в результате
кредитной экспансии
∑ капитала – Yn=Xn+F₂-F
F₂-F – величина банковского мультипликатора
Функция F₂ определяется для финансовых центров. Чем эффективнее
функция (большая ее величина), тем полнее реализация потенциала финансового центра и тем неустойчивее его структура.
324
4. С переходом от индивидуального финансового института на уровень
финансового центра функции 2 и 3 не изменяются, но появляется
множественность значений входных условий, которые также необходимо учитывать.
С описанием системы на языке потенциальных функций тесно связана
идея изображения поведения центра с позиции его устойчивого или неустойчивого состояния. В таком случае имеется возможность перейти к определению
меры «беспорядка», уровня неуправляемости входных и выходных параметров
центра. Критерием упорядоченности финансового центра является отрицательная энтропия (если использовать язык термодинамики) или отрицательная устойчивость (более привычный термин для экономистов). В основе описания
динамического процесса с помощью реализации допустимых возможностей
центра через упорядочение его внутреннего состояния (посредством рыночных
или государственных рычагов или их микста) лежит предположение о необходимости внутри центра производить преобразования капиталов. Это означает,
что все замкнутые финансовые центры изменяются таким образом, что минимизируют свое неустойчивое состояние, а открытые центры, напротив, максимизируют неустойчивость. Таким образом, становится очевидной связь между
описанием на языке потенциальных посреднических свойств центров и их устойчивым состоянием. Следующим шагом в разборе проблем устойчивости
финансового центра может стать анализ цикличности его развития, с условиями
перехода от устойчивости к неустойчивости и характеристики эндогенных и экзогенных факторов в изменении уровня устойчивости.
Конечно, конкретизация модельного описания и проектирования глобального или регионального финансового посредничества, которым заняты
столицы капитала, на этом не завершается, скорее только начинается. В книге
предложен лишь общий аппарат, необходимый для создания соответствующих
конструкций и построения модельного ряда, необходимого для характеристики
финансовых центров. С его помощью допустимо описание текущего состояния,
определение ситуаций, связанных с развитием финансовых центров, проведение сравнительного анализа, а также переход к моделям, пригодным для подготовки и учреждения новых финансовых центров.
325
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Глобальная финансовая сеть перераспределяет огромные капиталы, которые способны оказать самое непосредственное воздействие на будущее планеты. Опорными пунктами данной сети являются финансовые центры. Чудовищные потери финансовых активов, которые наблюдались в ходе последнего кризиса, были восстановлены искусственно – за счет дополнительной эмиссии, последствия которой отразятся на будущих поколениях. Рынок поглотил
очередной глобальный эксперимент, но пока его способности восстанавливаться сохранились. Однако самые большие проблемы финансовых центров, действующих в качестве коллективных посредников, связаны с поиском механизма
устойчивости. Для этого решались задачи учета глобальных рисков и разработки умения работы с ними.
К основным ограничениям жизнедеятельности, по мнению профессора
Майкла Мэйнели380, добавляются огромные глобальные риски, которые формируются на финансовых рынках и в финансовых центрах381. Дело в том, что за
последние четверть века финансовые центры разработали механизм трансформации глобальных рисков в глобальные доходы. Для мирового хозяйства данная процедура сама по себе весьма сомнительная и чрезвычайно опасная, но на
первом этапе, на фазе циклического подъема она выглядела как панацея и переход к надежному финансовому рынку. Ожидания по-разному складывались на
уровне каждого финансового института и финансового центра в целом. На
микроуровне сработал риск-менеджмент, что позволяло налаживать механизм
управления риском. Макроуровень реагировал на глобальные финансовые риски по-разному: на фазе подъема риск практически устранялся и в текущих решениях не участвовал, поскольку он перекладывался на будущее; при кризисе
ситуация полностью менялась – наступала стадия реализации отложенного
риска. В такие моменты естественным был вопрос перехода к управлению глобальным риском. Разрабатывались предложения и множились процедуры, но
как только угроза кризиса уходила, проблема отступала на задний план, и все
возвращалось на свои круги.
Тем не менее, возникает вопрос: существует ли возможность прогнозировать контуры будущих рисков? Можно ли разрабатывать пути выходов из них?
И какова роль в этом финансовых центров и финансовых посредников? В ходе
кризиса стало очевидно, что глобальные финансовые риски находятся за пределами контроля. Весь вопрос заключался в том, сможет ли рынок сам найти
компенсационный механизм, пригодный для стабилизации, повышения надежности и снятия рисков, или же государство (скорее сообщество государств)
обязано вмешаться в работу финансовых центров и перейти к их регулированию? Две противоположные школы («государственная» и рыночная) отвечали
380
Исполнительный директор Z/Yen Group Ltd и разработчик глобальных индексов мировых
финансовых центров.
381
Mainel M. The Wicked Problem of Good Financial Markets // Journal of Risk Finance. Emerald
Group Publishing Limited, Volume 9, December 2008. – P. 502-508.
326
на эти вопросы по-разному. Кейнсианство риски финансовых институтов сводило к проблеме государственного управления. Рыночные школы решали проблему через конкуренцию экономических агентов. Что же касается глобальных
рисков, которые отражаются на деятельности финансовых центров, то они характеризуются низкой вероятностью, но сильным воздействием. Они являются
слишком сложными и неопределенными не только для любого отдельного экономического агента, но и самостоятельного государства 382. Однако в силу резкого расширения числа рыночных агентов в финансовых центрах повышается
рыночная эффективность и создается видимость решения проблемы глобальных рисков. Расширение взаимодействий позволяет перераспределять рыночные провалы, что ведет к частичной компенсации убытков и усиливает положительный эффект от масштабов деятельности. Другим обстоятельством развития финансовых центров становится информационное насыщение и повышение
транспорантности рыночного поля, что подводит к своеобразному арбитражу
между финансовыми агентами. В результате на восходящих фазах цикла на
микроуровне создаются условия для фактической безрисковой деятельности, но
при переходе на другие фазы происходит смена координат и прежние приемы
риск-менеджмента не срабатывают.
Одной из основных задач работы была постоянная демонстрация свидетельств того, что финансовые центры представляют собой не столько чрезвычайно сложные самоорганизующиеся образования, сколько высшие современные достижения коллективного финансового посредничества. Важным аргументом в их пользу является то обстоятельство, что финансовые центры контролируют и направляют финансовый капитал, участвуют в создании новой
стоимости, оптимизируют отношения в системе «сбережения – инвестиции» и
заняты экономическим развитием.
Финансовые центры фокусируют многие проблемы финансовых рынков.
Условно их можно представить в виде квинтэссенции финансовых рынков, о
чем свидетельствует рыночная оптимизация и эффективность, которые достигаются благодаря их деятельности. Можно выделить три типа эффективной работы финансовых центров. В каждом случае определяется своя цель и разрабатываются особые средства ее достижения: информационная эффективность,
эффективность предпринимательского риска (совершенный рынок поощряет
креативных бизнесменов к риску, что является двигателем прогресса) и распре382
Американские экономисты Х. Кунрийтер (Wharton School) и Дж. Хил (Columbia
University) еще до кризиса указывали на угрозу систематического недофинансирования работы в области управления глобальными рисками, где «стимул вкладывать деньги в защиту
стремится к нулю, по мере роста количества незащищенных агентов». Heal G., Kunreuther H.
You Can Only Die Once: Public-Private Partnerships for Managing the Risks of Extreme Events //
Conference “Risk Management strategies in an Uncertain World,” Palisades, New York, April 1213, 2002. – March 2002). Финансовый рынок, в частности финансовые центры, создают ситуацию, когда формально происходит трансформация риска, и он получает самостоятельное
рыночное хождение, что создает иллюзию перехода к его управлению, но на практике возникает глобальный финансовый риск, значение которого показал последний кризис. В результате растет разрыв между микроэкономическим манипулированием и макроэкономическими
ограничениями управления рисками.
327
деление риска путем выравнивания дохода работающих в центрах. При всей
неоднозначности выбранных критериев, они являются свидетельствами оптимизации финансовыми центрами вышеуказанных процессов с целью повышения общей эффективной работы финансового рынка. Итоговым показателем
эффективности служит цена. Участники финансовых центров достигают цели
через установление оптимальной цены капитала.
Вывод из всего рассуждения достаточно простой и краткий: позиции финансовых центров, несмотря на множественность показателей, в конечном счете, определяются масштабами спроса и предложения капитала и его ценой, а
институциональная структура центра, выступая результатом разделения труда и
специализации рынка, служит задачам оптимизации цены и эффективности
функционирования капитала.
В теории финансов выделяются две крайние позиции – вере в рынок противостоит его отрицание. Соотношение силы между ними постоянно меняется,
но в рамках определенных правил, с последовательным переходом рыночных к
нерыночным силам и обратно. Данная последовательность является циклической. Смена приоритетов – от рынка к его регулированию – не случайна. Она
отражает естественный колебательный ход финансового рынка, с его подъемами и спадами. Финансовые центры предоставляют особый плацдарм для таких
колебательных движений. Для организации работы финансовых центров необходимо понимание причин циклических изменений рынка, анализа изменений в
акцентах системы «рынок – государство». Причем, понимание особенностей
изменений явлений и процессов двоякого рода – на финансовых рынках и в городах, в которых они размещаются. В этом и заключается дополнительная
сложность анализа финансовых центров – включение в сферу интересов разнообразных обстоятельств, порой обладающих разнонаправленным действием, и
связанных как с экономическими, так и неэкономическими силами, финансовым капиталом и жизнью города. С учетом такой сложности и была предпринята попытка исследовать финансовые центры. Во главу угла анализа была поставлена посредническая природа финансовых центров, что позволило поновому взглянуть как на финансовое посредничество, так и территориальное
распределение капитала.
Финансовые центры оказали сильное влияние на хозяйство и все общество, и имеются все основания для утверждения, что в дальнейшем будет нарастать их воздействие на цивилизацию; возможно, они смогут во многом определять дальнейший ее ход. Используя знания экономики, финансов и кредита, социологии, урбанистики, хозяйственной культуры, геополитики, глобализации
можно понять причины концентрации капитала в определенных местах. А поняв это, целесообразно извлечь выгоду из предвидения результата, и в целом
ряде случаев «подправить» развитие и по возможности направить многие процессы в нужное русло. А это означает сориентировать финансовую теорию на
анализ, а хозяйственную практику на использование возможностей, заложенных в финансовых центрах, для развития и процветания.
В центре внимания книги находятся следующие вопросы: как финансовые центры участвуют в переводе сбережений в инвестиции? и как те или иные
328
экономические и неэкономические обстоятельства влияли на выбор капиталом
определенных городов в качестве основных мест базирования? В ходе поиска
ответов на поставленные вопросы построены контуры теории посредничества
финансовых центров в системе «сбережения – инвестиции». В процессе ее создания рассмотрены условия воздействия на финансовые города рыночных и государственных сил на фоне глобализации финансового рынка и финансовых
институтов, повышения уровня урбанизации, развития социально-культурной
сферы и политики. В результате установлено место финансовых центров на изменчивой карте капитала и показан переходящий характер лидерства и, вместе
с тем, приведены многочисленные примеры восстановления утраченных в
прошлом позиций и показаны источники и условия становления новых центров.
Кроме того, в книге нас интересовали и были рассмотрены следующие
вопросы: возможно ли объяснение феномена финансовых центров через теорию финансового посредничества? А если возможно, то каким образом определяется посредническая миссия финансовых центров? С этой целью известная
теория финансового посредничества накладывалась на рынки крупных городов,
т.е. работа финансовых рынков и институтов была привязана к местности и
рассматривалась под углом зрения географической ее определенности. Для
объяснений посреднической активности финансовых центров выделялись компенсационные и трансформационные функции финансовых центров. Дело в
том, что последние позволяют финансовым институтам в финансовых центрах
добиваться более эффективной работы на несовершенном рынке посредством
использования преимуществ не только от индивидуального, но и коллективного
опосредования движения сбережений в инвестиции. В данном случае недостатки, вызванные рисками, неравномерностью распределения капитала и информации оптимально сглаживаются и компенсируются преимуществами от территориального уплотнения финансовых институтов. Таким способом появляются
дополнительные свойства и преимущества, связанные с коллективным использованием трансформационных процедур, которые сопровождают оборот капитала. Немаловажную роль играет также экономия транзакционных издержек на
масштабах деятельности и компактном расположении финансовых институтов
и инфраструктурных учреждений. При идеальном рынке капитал равномерно
географически рассредоточивается, и предложение соответствует спросу в каждой конкретной точке. Что в принципе не достижимо, но вполне объяснимо
через простую и безукоризненную рыночную модель в соответствии с традиционной теорией финансов. Но далеко не всякая простая конструкция достаточно
надежна. С целью проверки применимости традиционной теории финансов для
анализа финансовых центров потребовалось провести поиск ответов на следующие вопросы: участвуют ли финансовые посредники в создании стоимости? А если участвуют, то каким образом? Поэтому в книге исследован механизм трансформации капитала сначала на примере традиционных финансовых
посредников (индивидуального посредничества), а в дальнейшем коллективного посредничества, т.е. участия финансовых центров в переводе сбережений в
инвестиции и создания в ходе этого дополнительного капитала.
329
Раскрытый в книге механизм производства стоимости вызван к жизни не
столько новыми финансовыми продуктами, которые производятся внутри финансовых институтов, сколько посредством реализации их посреднической
функции при трансформации ресурсов. Форм и направлений такой трансформации достаточно много, среди них выделяются, прежде всего, «традиционные»: трансформация краткосрочных вкладов в долгосрочные инвестиции; сбережений и денежных средств, предназначенных для текущего потребления и
страхования, в капиталы; одних видов капиталов в другие. Применяются также
и новые приемы, связанные с мультипликацией капитала и секьюритизацией
неликвидных и низколиквидных финансовых активов. При помощи коллективного посредничества не только раздвигаются границы применения данных механизмов, но и вызываются к жизни новые его элементы, в частности подготавливаются условия для организации совместной работы различных финансовых
институтов, действующих в рамках финансовых центров. Среди основных проблем теории коллективного финансового посредничества выделяются те, которые связаны с определением полезности и цены финансового капитала. Их решение направлено на раскрытие эффекта мультипликации финансового капитала посредством построения иерархической лестницы производных инструментов и их рынков.
Теория посредничества финансовых центров позволяет определять кумулятивный эффект от деятельности индивидуальных институтов и инвесторов в
крупных городах; найти точки соприкосновения экономических и неэкономических условий реализации коллективного финансового посредничества; оценить способность и основные условия рационирования и оптимизации системы
«сбережения – инвестиции»; уточнить механизмы финансового лидерства и
циклического развития столиц капитала.
Судьба цивилизации всегда была связана с торговыми, денежными, кредитными, биржевыми и финансовыми городами. Однако в наши дни данная
связь значительно усложнилась и усилилась. Во многом она стала определять
характер и направления глобализации, перспективы экономического роста и
распространения кризисных процессов. Крайне противоречивый характер финансовых центров не позволяет однозначно определить их роль в развитии общества. Тем не менее, практически каждая страна стремится любыми способами приблизиться к их силе. С этой целью в одних случаях решаются задачи,
направленные на поддержание финансового лидерства, в других – проводится
работа по включению в зону финансовой ответственности новых городов, втретьих – привлекаются из финансовых центров капиталы, идеи, институты и,
конечно, креативные финансисты, что позволяет использовать потенциал финансовых лидеров для собственного развития.
В предложенном потоке информации о финансовых центрах имеется та, с
которой можно согласиться, но есть дискуссионная и даже оспариваемая. Для
разработки надежной базы для изучения финансовых центров предстоит решить три главные задачи: подготовить методологический аппарат их исследования, определить их движущие силы и создать теорию становления и развития
финансовых центров. Задачи, поставленные в книге, решались в ходе система-
330
тизации выводов различных экономических школ. Причем, экономические обстоятельства рассматривались вместе со многими неэкономическими.
Масса проблем оставлена в стороне от анализа. Да это и естественно. В
книге были вычленены лишь те вопросы, которые, по мнению авторов, являются существенными для установления общей картины развития финансовых
центров. Авторы надеются, что предложенный теоретико-методологический
аппарат их изучения позволит перейти к разработке соответствующей политики
и может способствовать подготовке конкретных мероприятий, направленных
на активизацию финансовой деятельности ведущих городов нашей страны и
более полное их участие в экономическом росте.
Все замечания, предложения и рекомендации, которые могут способствовать дальнейшему развитию теории и практики развития финансовых центров,
просим высылать по адресу: wfcspb@gmail.com.
331
Научное издание
Ключников Игорь Константинович
Молчанова Ольга Александровна
Ключников Олег Игоревич
ФИНАНСОВЫЕ ЦЕНТРЫ:
ТЕОРИЯ И МЕХАНИЗМЫ РАЗВИТИЯ
Редактор В.М. Макосий
Подписано в печать 14.12.12. Формат 60х84 1/16.
Усл. печ. л. 20,75. Тираж 100 экз. Заказ 603. РТП изд-ва СПбГУЭФ.
Издательство СПбГУЭФ. 191023, Санкт-Петербург, Cадовая ул., д. 21.