Рабочий класс и интенсификация производства.

ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО
Т.И. АДАМОВИЧ
.
РАБОЧИЙ КЛАСС И ИНТЕНСИФИКАЦИЯ ПРОИЗВОДСТВА
Публикуемая
статья
обнаружена
автором
в
собственном архиве. По времени она относится к концу
1960-ых годов. В ней обосновывается положение о том,
что перевод экономики СССР с экстенсивного на
интенсивный тип воспроизводства при сохранении
статус-кво в области управления ею и при потере
бдительности со стороны рабочего класса неизбежно
ведет
к
потере
рабочим
классом
своих
социалистических
завоеваний.
Обозначен
альтернативный путь перевода экономики СССР на
интенсивный путь развития, ведущий к укреплению
позиций социализма. Статья публикуется без
изменений.
14 апреля 1969 г.
В настоящее время Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария, ГДР, Румыния,
Югославия, СССР, то есть все страны социалистической Европы находятся в процессе
реформ экономического порядка. Суть их – переход от экстенсивного к интенсивному
ведению хозяйства. Как же этот переход сказывается на рабочем классе?
Экстенсивное ведение хозяйства – это расширение воспроизводства за счет
увеличения числа рабочих. Следовательно, ряды рабочего класса растут. Его движущаяся
лавина все время разрастается, набирает все новую силу, положение каждого рабочего на
своем месте прочно, в самом потоке этой лавины нет завихрений, нарушений ровного все
расширяющегося течения. Рабочий класс уверен в своем твердом положении. Если и
проходят смены правительства, то рабочий класс спокойно смотрит на эти смены, ибо его
положение такая смена никак не задевает, поскольку все они ведут хозяйство по
экстенсивному пути. Рабочий класс силен, - значит, внутренние контрреволюционные силы
(сидят молча, притаившись, ибо они) – слабы. У них нет экономической поддержки, той
экономической основы, на которой они могли бы оживить свою деятельность. Во всех
социалистических странах спокойствие, правительства этих стран клянутся друг другу в
дружбе их народов на века.
Однако экстенсивное ведение хозяйства само по себе противоречиво. По мере своего
движения оно наталкивается на определенные границы. Одна из них – натуральный
прирост населения. Вторая – падение производительной силы труда, вследствие быстрого
роста числа рабочих. Ту же самую работу большим числом рабочих можно сделать с
меньшими затратами труда, приходящимися на каждого индивидуального рабочего.
Поскольку падает рост производительности труда, то затормаживается и рост заработной
платы, уменьшается количество выпускаемой продукции. Требуется принять меры к
незамедлительному повышению производительности труда. Но если производительность
труда может очень быстро упасть во всем массиве рабочих, то поднять ее не так просто
(да и невозможно) во всей массе рабочих в целом. Как правило, производительность
труда повышается в результате осуществления мероприятий лишь среди отдельных групп
рабочих, среди других она же не поднимается вовсе, или возрастает незначительно.
Происходит дифференция рабочих по уровню производительности их труда. Э тот
2
внутренний результат усложняет процесс роста производительности труда, приводит к
падению заинтересованности в росте производительности труда среди более
производительных рабочих, поскольку и менее производительные рабочие получают
заработную плату за те же 8 часов рабочего времени. Здесь мы имеем факт эксплуатации
более производительных рабочих менее производительными, эксплуатации тружеников
«лодырями». В недрах самого производства зарождается потребность дифференциации
оплаты труда, в интенсификации труда рабочих и в первую очередь «лодырей». А
недостаток рабочих кадров окончательно склоняет чашу весов в сторону интенсификации
производства. Экономисты начинают подвергать сначала сомнению, затем критике, и,
наконец, полному отрицанию целесообразность экстенсивного пути развития экономики и
сначала несмело предлагать, потом требовать и, наконец, на все лады воспевать
интенсификацию производства. Ломаются карандаши, скрипят перья, трещат
арифмометры, свергают огоньками ламп электронно-вычислительные машины – ведутся
подсчеты экономики от перехода на интенсивный путь. Данные поступают на совещания
экономистов, потом на их основе строятся экономические теории, все это поступает в
качестве научных рекомендаций на стол правительству. Наконец, накладывается вы сокая
резолюция: «Быть сему!» Если резолюция долго задерживается в этом высоком
наложении, правительство может лишиться своего кресла, но переход к интенсификации
все равно будет совершен. Наступают новые времена, а вместе с ними и порядки новые.
На предприятиях ведется подсчет рабочих и объема требуемого живого труда. Ставятся
задачи сократить на предприятии число рабочих на 100, 500 и даже на 1000 человек.
Лавина роста рядов рабочего класса встречает первые преграды. В ее ровном течении
появляются завихрения. Рабочий класс теряет уверенность в прочности своего положения
на данном рабочем месте. Рабочего переводят на другую работу, ибо здесь он вдруг
оказался лишним. Эта другая работа, как правило, менее оплачиваемая, к тому же жаль
оставлять рабочий коллектив, с которым сработался, сжился как в семье. Пришел на новое
место работы. Но где уверенность, где гарантия в том, что ты и здесь через каких-нибудь
полгода не окажешься лишним. Уверенность в прочности положения рабочего класса
падает, его, наконец, начинает все это нервировать и раздражать. Создается почва для
недовольства. Если рабочий класс недоволен при капитализме – значит, он силен. Но в
условиях социализма недовольство рабочего класса означает слабость его. Ибо здесь он –
хозяин. Недовольство чем, недовольство чьей политикой? Недовольство своим
положением, своей перспективой, недовольство политикой руководства, политикой тех,
кто наложил резолюцию «Быть сему!» и эту резолюцию заставляет выполнять.
Вот тут как раз самый момент для появления, для выступления на арену
контрреволюционных сил. Их лозунг: «Разжигай недовольство!» и по ходу очерняй все
завоевания социализма, сваливая всю вину на руководящую силу. Нужно убрать этих
«темных мужиков», отстранить их из-за неумения от экономики, от «управления» его.
Дорогу законам рынка! Надо заставить рабочих работать, а те предприятия, на которых
рабочие работают плохо, – закрыть. (Ведь это выгодно, так как привнесет еще большее
замешательство в ряды рабочего класса, ослабит его). К оплате подходить только
дифференцированно. Долой уравниловку (Ведь им надоело получать заработную плату,
оклад, доход наравне с рабочими). К тому же увеличение разрыва в оплате труда рабочих
различных групп разъединит эти группы. А что касается высоких ставок, то они должны
принадлежать высококвалифицированным специалистам, каковых как раз очень много
среди контрреволюционных сил.
Таким образом, интенсификация производства становится экономической основой,
экономической поддержкой внутренней контрреволюции. Буржуазные экономисты,
наблюдая это, не могут от радости сдержать улыбку и, перебивая друг друга, кричат, что
социализм пошел назад. Экономисты-марксисты в социалистических странах, считая на
основе усвоения категории противоположности капитализма и социализма, что нужно
обязательно в ответ высказываться прямо противоположно, обвиняют их в клевете, не
3
замечая в то же время грозящей опасности. А она не замедлила проявится в Польше,
например, в Чехословакии, и кто знает, где проявится при таком попустительстве еще?
Как же быть? Что, отказаться от интенсификации производства? Повернуть опять в
сторону экстенсивного пути развития?
Нет. Путь экстенсивного развития уже закрыт. Возврата к нему быть не может.
Остается интенсификация. Значит, сохраняется опасность усиления внутренней
контрреволюции, опасность углубления замешательства в рядах рабочего класса? Да.
Если интенсификация производства будет осуществляться на основе усиления товарноденежных отношений, она неизбежно породит и соответствующие этим отношениям
проблемы. В этом случае контрреволюция будет крепчать, рабочий класс ослабевать, ибо
он не будет получать поддержки со стороны своего руководства. Ведь оно стоит на
стороне интенсификации производства, которая как раз и порождает недовольство
рабочего класса. В этих условиях рабочий класс как бы раздваивается. С одной стороны,
он молчаливо внемлет, а иногда и положительно отзывается на демагогию сил
контрреволюции, выступающей против руководящей роли партии, а с другой стороны,
ему грозит опасность ликвидации социалистических завоеваний.
И чем сильнее, чем активнее он привязывается к демагогии контры, тем слабее, тем
меньше его бдительность как хозяина средств производства. Поэтому может наступить
момент, когда антисоциалистические силы скажут: «Пора! Сейчас или никогда!»
Следовательно, классовая борьба будет обостряться. И обостряться она будет, как ни
странно, не между антисоциалистическими силами и рабочим классом, а между
антисоциалистическими силами и коммунистическими, рабочими партиями при
начальном нейтралитете низов рабочего класса, которые только по мере нарастания
борьбы поймут, что дело идет об их судьбе, об их свободе.
Совсем иначе решался бы вопрос перехода и интенсификации производства, если бы
идея интенсификации исходила не от руководства, а из глубин самого рабочего класса, и
на практике осуществили бы ее не руководящая партия и правительство через ряд
мероприятий в среде рабочего класса, а сам рабочий класс, осуществляя свои мероприятия
при посредстве руководства со стороны коммунистических партий. Тогда рабочем у
классу не было бы условий ля проявления недовольства, да и недовольства-то самого бы
не было, ибо интенсификация стала делом самого рабочего класса. А значит, у
контрреволюции не было бы также возможности поколебать доверие рабочего класса и
своему авангарду – коммунистической партии. Рабочий класс в этих условиях не
ослабевал бы, а наоборот, крепчал. Антисоциалистические силы слабели и им не было бы
иного выхода как постепенно перевоспитать себя. Зачем самих себя? Сам ход
интенсификации производства перевоспитал бы их.
Для этого же нужно будить не дремлющие силы товарно-денежных отношений, а все
еще спящие организационные силы богатыря, имя которому – Рабочий Класс.
16 апреля 1969 г.
02. Вся беда в том, что до сих пор коммунистические партии социалистических
стран не руководили рабочий класс своих стран в системе отношений социалистического
производства.
До сих пор они:
а) или выполняли всю работу по организации этих отношений сами (хотя бы и через
нанятых за государственный счет лиц)
б) или пытаются заставить (сейчас) выполнять эту работу механизм товарноденежных отношений, действующий за плечами рабочего класса.
Задача состоит в том, чтобы создать условия для выполнения работы по организации
отношений социалистического производства самим рабочим классом (на стадии
социализма, то есть на первых порах, при непосредственном руководстве
коммунистической партии). Решение этой задачи есть одновременно и решение проблемы
интенсификации производства, исходящей из глубины рабочего класса.
4
PS.
На переломе XX-XXI веков талантливым русским политэкономом, профессором
В.И. Корняковым с позиции теории хозяйственной деятельности были обоснованы
положения о возможности перевода экономики СССР с экстенсивного на интенсивный
путь развития в 1960 году и невозможности этого в1980-м, а тем более в 1990-м годах, изза разбалансирования политическим руководством
СССР
экстенсивного
воспроизводственного процесса великой страны. Другими словами, плановое хозяйство
СССР к 1990 году уже не могло перейти с экстенсивного на интенсивный путь развития, и
в то же время не могло продолжать развиваться по экстенсивному пути. В результате
плановое хозяйство, а затем и сам СССР распались. Отдельные их осколки, по-видимому,
не случайно попавшие в собственность бывшей управленческой элиты, устремились на
всех парах к рынку, не понимая, по традиционному невежеству, что попадают в
тупиковую ловушку, расставленную им Историей.