Судьба искусства на фоне художественных акций 2009 г.

Время, таким образом, равнодушно к тому, мимо чего оно проходит.
Само по себе, не изменяясь, а лишь исчисляясь, оно не способно наделить произведение искусства теми качествами, каковыми это произведение не обладало, равно как и лишить достойный шедевр его высокого
эстетического смысла.
М. В. Омельяненко
Судьба искусства на фоне художественных акций 2009 г.
Ученики убили художника,
выбросили кисти, краски и холсты печальные,
тени и блики ножика они изучали,
и грызли опоры моста, когда одичали.
Сетевая поэзия
До искусствоведа со специализацией, связанной с художественной
жизнью прошлого, эхо от событий современного искусства докатывается
с разрывами и искажениями. Чаще всего эти события – факт политических хроник (например, новогоднее превращение губернатора СанктПетербурга в живописца, или участие крупного деятеля искусств
М. Гельмана в обсуждении Послания президента России Федеральному
собранию, или очередной погром, в описаниях А. Плуцера определенный
как художественная акция158). Происшествия такого рода воспринимаются как ряд подмен, как выход за пределы эстетической сферы. С точки
зрения искусствоведа-консерватора, настоящий современный художник –
все-таки скорее тоже консерватор в вопросах манеры и тематики, а если и
нет, то его появление на культурной сцене не окружено никаким скандалом, вызывает столь же доброжелательную реакцию, что и выставка И.
Шишкина или П. Пикассо. Проблемы в профессиональном восприятии
начинаются именно в связи с оценкой активности арт-группы «Война» и
других подобных проектов. Их неприятие сначала кажется субъективным
заблуждением. По аналогии вспоминается ситуация рубежа XIX–XX веков, когда даже такие выдающиеся интеллектуалы в нашей специальности, как Г. Вельфлин, с трудом осваивали самый новый художественный
материал (в частности, творчество импрессионистов) и лишь с большим
усилием могли включить его в свое представление об общей эволюции
искусства. Аналогия эта, однако, объективно неверна.
158
Например, нападение на офис «России молодой» 18 ноября 2009 г. Обсуждение в блоге А. Плуцера: URL: http: //plucer. livejournal. com.
126
Определенная часть современных художественных акций лишь номинально, по названию, связана с искусством, а в действительности сводится преимущественно к политической деятельности. А. Боровский остроумно сформулировал очевидный парадокс российских арт-групп как
«готовность потерять частицу «арт» и эволюционировать в сторону маргинального политического бихевиоризма»159. В настоящий момент наличие эстетической составляющей в чьих-либо действиях никак не вытекает из употреблений терминов «творчество», «искусство», «художественное отображение реальности» в манифестах различных участников культурной жизни. Даже известные приметы художественной формы и содержания совершенно перестали помогать в определении происходящего. Перфоманс, акция – привычные для художника инструменты; идейный пафос и даже прямая поддержка или критика средствами искусства
той или иной идеологии – ничего удивительного собой не представляют.
Истинная разница между политическим и эстетическим представлением
становится более или менее очевидной, когда мы задаемся вопросом о
его адресате. Именно выявление адресата культурного воздействия может помочь наконец диссоциировать, например, Ж.-Л. Давида или О. Домье и нашего современника А. Володарского, одного из авторов театрализованного перформанса у стен Верховной Рады Украины, когда радикальные художники протестовали против «Закона о защите общественной морали» имитацией полового акта (2 октября 2009 г.)160.
Зритель здесь – антагонист человека, которого мы условно продолжаем называть художником, он – объект презрения, насмешки, а иногда,
наоборот, заискивания. Кажется, что вся аудитория такого художника
целиком сидит в Кремле или украинской Раде (в случае А. Володарского). Аудитория эта состоит из распределителей благ, только она, а не человечество в широком смысле и не рядовой реципиент подвергается
здесь воздействию. Именно эта социальная группа должна быть поражена, уязвлена или, напротив, поддержана выступлением нового условного
художника. Специфичность зрителя выявляет в этом случае истинные
цели акций, политические, а не эстетические. Слово «искусство» в них
лишь немного прикрывает и облагораживает далеко не всегда благородный политический порыв. Справедливости ради следует указать на то,
что адресатом акции также является узкий круг коллег и критиков, могущих разделить, например, веселье от издевок над главной мишенью. Из159
Боровский А. Привал активистов // Сноб: сетев. изд. 2009. 18 нояб. URL:
http: //www. snob. ru. Обсуждение статьи А. Боровского в блоге А. Плуцера: URL:
http: //plucer. livejournal. com.
160
Первая реакция на событие: URL: http: //plucer. livejournal. com; URL:
http: //dadakinder. livejournal. com. Блог А. Володарского: URL: http: //shiitman.
livejournal. com.
127
нутри этот круг мыслится, разумеется, элитарным и передовым, снаружи
он запросто может восприниматься как культурное гетто.
В только что описанном виде современная художественная акция
представляет собой одну из серьезнейших опасностей для искусства в
нормальном смысле этого слова и для творческого человека в старом понимании, хотя бы из-за подмены понятий. Имеются, однако, и иные
опасности. Это переплетение эстетического выступления с чисто экономическим пиаром (либо полная подмена первого вторым) и типичные для
текущей эпохи сложности в сочетании творческой реализации с зарабатыванием средств на жизнь. Затруднения эти, конечно, имеют не только
экономические корни, но и психологические – человеческое поведение, к
сожалению, не рассчитано на многоцелевую работу и погоня за двумя
зайцами (в нашем случае это создание произведения искусства и одновременно товара) всегда чревата неудачами. В исторической перспективе
необходимость быть художником и в то же время субъектом экономической деятельности, возможно, исчезнет – в странах, где будут осуществляться проекты всеобщих социальных пособий.
Феномен искусства в современном мире подстерегают еще и другие
беды, уже никак не связанные с шаткой позицией самого деятеля культуры, пытающегося одновременно решать задачи эстетического, политического, экономического свойства. Это бюрократизация, попытка администрировать сверху любые проявления человеческой жизни, которая видна, в частности, в назначении определений и классификации этих проявлений вне зависимости от того, к какой оценке пришли насчет них сообщества специалистов или вообще любые наблюдатели. Вынесение административного вердикта надстраивается над всей нашей культурной жизнью как некая третья сигнальная система, присвоившая себе единственно
возможный авторитет и бесконечно раздающая определения, за ними
звания, а в конечном счете материальные блага. Касается это наук, искусств, образования, то есть областей, где административное ранжирование (скажем, осуществляемое по разнарядке выявление одаренных детей)
не только неестественно, но и способствует еще большему искажению
понятий и всеобщей нравственной порче.
Еще одна хитроумная ловушка для художественной жизни – копирайт, в нынешних формах существующий вообще-то ради сиюминутной
материальной выгоды, но попутно оказывающий стерилизующее действие на творческие порывы человека. Это явление как бы выдавливает
нормальное общение и обращение художника с фактами чужого творчества в область экономических и нравственных преступлений. Возможно,
мы не знаем действительно ярких случаев запрета на творческое взаимодействие, запрета, адресованного творцу высокого ранга. Страдают здесь
как раз современные подражатели, но сама ситуация, в принципе, ненормальна. Она способствует увеличению разрывов между культурами про128
шлого и современности и перемещению художника в сферу анонимной
деятельности, интернет-среду, прежде всего, где все еще возможно, если
этого вдруг захочется, написать поэму о Дональде Даке или использовать
в своем рисунке образ Чебурашки.
Наконец, опасность утраты зрителя – не обязательно хорошо подготовленного к восприятию произведений искусства, не обязательно с первой минуты нуждающегося в эстетическом воздействии, но потенциально
имеющего время на это. Художественная рецепция требует своего рода
ниши в человеческом поведении, она лишь со временем превращается в
одну из кортикальных доминант, если перевести этот процесс приспособления и появления поведенческой нужды в чисто эстетических стимулах на язык психофизиологии. Современные культурные условия создают относительно хорошую возможность встроиться в жизнь реципиента
для художественной литературы, кинематографа, различных видов творчества, которые приходят к аудитории при помощи таких инструментов,
как телевидение или радио. Другие области сильно страдают и, соответственно, отстают из-за плохих связей между творцом и публикой. Изобразительного искусства, которое прежде было одной из ярчайших сфер
культурной жизни, это касается в первую очередь. Как здесь все изменилось на современном этапе, хорошо показывает, на мой взгляд, проект
«Шедевры Русского музея. Великие художники на улицах СанктПетербурга и Москвы»161. Эта музейная акция 2009 г. производит двойственное впечатление – метод простого подсовывания репродукции прямо под нос потенциальному зрителю все-таки явно недостаточен. Характерно, что в ходе этой акции устроители даже поменяли свою программу:
сначала предполагалось, что старое искусство вдруг, каким-то чудом,
«ворвется» в повседневную уличную жизнь, позже речь стала идти о том,
что музей решил провести «тест на культурность» для горожан162.
Все, что касается проблематичности взаимодействия между современным художником и его реципиентом, мне кажется особенно важным,
даже ключевым для любых пророчеств насчет судьбы и форм творческой
жизни в нынешнем столетии. Причина в следующем: я придерживаюсь
позиции, что определение такого сложнейшего культурного феномена,
как искусство, должно покоиться, прежде всего, на раскрытии той функции, которую выполняет произведение в жизни воспринимающей стороны. Речь идет именно о работе художника с ассоциативным миром зрителя и позитивной перестройке его поведения. Проще говоря, самое существенное в произведениях – их потенциальная способность делать когото счастливым, более сильным, устойчивым. Та же самая функция, толь161
162
Сайт проекта: URL: http: //www. arttour. org.
URL: http: //www. fontanka. ru.
129
ко взятая уже как аутостимулирование, и для самих создателей произведений искусства является важной частью творческого процесса.
Художник, открывающий для другого что-то скрытое или бывшее
серым в реальном мире, художник, создающий для другого небывалое,
но необходимое для дальнейшей жизни, является своего рода дарителем
и может быть подменен фигурами, оказывающими на реципиента близкое по содержанию действие. Место эстетической доминанты в сознании
воспринимающей стороны могут занимать и религиозное чувство, и
влюбленность. В поведенческом смысле вероятное преображение зрителя
при общении с произведением искусства аналогично откровению в ходе
дешифровки знаков божественной сущности, преображению под воздействием проповеди человека, которому доверяешь, изменению жизни в
момент, когда звучит обещание возлюбленного. Эффекты ассоциативной
деятельности, связанные со всем этим рядом воздействий одинаковы. Во
всяком случае, схожи позитивные, скрепляющие личность результаты.
Если разделять это понимание восприятия и роли прекрасного в человеческом существовании, то нетрудно прийти к скептическим выводам по
поводу того, где и когда можно ожидать заметного расцвета искусств
вместе с подлинным и широким к ним вниманием. Вышеописанные
трудности вроде подмены названий, администрирования творческой активности и так далее предполагают только изменение ситуации в худшую
сторону.
Существует, однако, среда (это отдельные зоны интернет-пространства), любопытная в отношении своей независимости от все того же администрирования, цензуры, преследований, связанных с копирайтом.
Среда эта в целом, как известно, не чужда различных проявлений творческой и рецептивной активности, иногда даже перенасыщена ими. Особенно это касается сетевой поэзии, но и другие виды творчества хорошо
представлены в этой культурной сфере. Художник здесь нередко – анонимная персона, мало рефлексирующая по поводу собственного места в
культурных процессах, не имеющая осознанных экономических и политических планов. Зритель (читатель, слушатель) – довольно динамичен и
открыт в своем восприятии произведений, разных по содержанию и формам, известных и не очень, созданных в прошлые эпохи или же практически на его глазах. В этой ситуации, в принципе, возможно длительное и
близкое взаимодействие и между творческими личностями, и между художником и зрителями. Поэтому данная культурная ситуация представляется относительно здоровой, естественной, имеющей перспективу, хотя
и недостатки ее тоже бросаются в глаза. Это, прежде всего, слабосильность художника, малый масштаб его деятельности и ответственности,
отсутствие если не профессиональной подготовки образования, то тенденции роста.
130