Грамматика русской идеи или как создавать новые
реклама
Казанцев А.А. Грамматика русской идеи или как создавать новые идеологии в России? / А.А. Казанцев // Официальный сайт РАПН. – 2007. – 10 декабря. – http://rapn.ru/partner/files/kazantsev_grammatika_ideologii.doc. Казанцев Андрей Анатольевич, к.п.н., с.н.с. Центра Евроатлантической безопасности МГИМО Грамматика русской идеи или как создавать новые идеологии в России? «Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить» Ф. Тютчев «Русский язык … постоянно раздваивается, «двусмыслится», неуловимо перетекает из одной формы в другую, мнится… Русская речь похожа на мед в сотах. Она сладко тягуча и одновременно пронизана пресными восковыми перегородками. Бердяев как-то в сердцах сказал: «Мое мышление интуитивное и афористическое. В нем нет дискурсивного развития мысли. Я ничего не могу толком развить и доказать". Д. Галковский «Бесконечный тупик». 1. Есть ли у русской идеи порождающая структура? Представление о некоей порождающей структуре, лежащей в основе различных сфер человеческой деятельности (включая ее интеллектуальный аспект) в наиболее характерной форме проявилось во французской структуралистской мысли (К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ж. Лакан). Образцом при этом служила языковая грамматика. По отношению к анализу истории 1 человеческой мысли и политической деятельности эта идея в наибольшей степени проявилась в работах М. Фуко «археологического периода».1 Возможность анализа порождающей структуры в несколько видоизмененной форме содержится в работах известного лингвиста Дж. Лакоффа.2 Здесь речь идет о регулярных паттернах структурирования сознания в силу того, что метафорическая структура текстов раскрывает некоторые особенности в картины мира. В дальнейшем эта методика была развита В.М. Сергеевым3 в виде анализа когнитивных схем, являющихся отражением картин мира как элементов политической культуры или системы неформальных институтов.4 В приведенном ниже тексте мы пытаемся проанализировать когнитивную схему (т.е. набор базовых метафор) «русской идеи». Смысл в таком исследовании, прежде всего, политологически-прикладной – формализовать схему производства новых идеологий, характерную для России. Однако такая «технизация» русской идеи имеет и дополнительный этический смысл – она позволяет ее существенно демифлогизировать и разоблачить возможности своекорыстного злоупотребления характерными для нее метафорическими переносами, которые используются политтехнологами на протяжении, как минимум, последних трех столетий. Суть этих злоупотреблений проста – циничная манипуляция русской интеллигенцией национальной идентичностью россиян в конъюнктурных интересах заказчиков (как правило, представителей властной элиты или контр-элиты). Актуальность приводимому ниже анализу придают известные 1 Фуко М. Слова и вещи. М.: Прогресс, 1977; Фуко М. Археология знания. — Киев: Ника-Центр, 1996. 2 Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things: What Categories Reveal about the Mind. Chicago, 1987. 3 Сергеев В.М., Цымбурский В.Л. Когнитивные механизмы принятия решений: модель и приложения в политологии и истории. – Компьютеры и познание: Очерки по когитологии. М. ,1990; Бирюков Н. И., Сергеев В. М. Становление институтов представительной власти в современной России. М., 2004. 4 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. 2 из отечественной истории катастрофические последствия подобных манипуляций под разными «идеологическими» лейблами. В современной России, в условиях, когда в политической жизни торжествует партия, имеющая прагматический, центристский и максимально деидеологизированный характер, возможно, пришло время «разбирать камни», хаотически использованием набросанные русской идеи. своекорыстным Более того, идеологическим именно «Единая Россия» продемонстрировала, что в современной России создалась уникальная для ее истории ситуация, когда можно быть патриотом своей страны и, одновременно, не дискредитировавших придерживаться себя ранее практически вариантов русской ни одного идеи. Ведь из в современной России старые идеологизированные варианты русской идеи используют лишь маргинализованные оппозиционные силы, как «слева», так и «справа». 2. Метафорические переносы «русской идеи». Представленная ниже схема является попыткой вычленить ключевые политически значимые моменты «русской идеи» и проанализировать возможные метафорические связи между этими моментами. В результате эта схема предстает в виде набора 6 элементов (Россия, Народ, Власть, Интеллигенция, Модерн (рациональность), Запад), которые определенным образом соотносятся между собой.5 Русская идея создается интеллигенцией. Эта идея неизбежно должна включать в себя какое-то понимание России и ее Народа, а также Власти как ключевой политической инстанции. Однако описания в русской идее всегда строятся по отношению к Западе и модерну. Современная рациональность, на которой основываются описания русской 5 Подробное обоснование вычленения этих элементов приводится в других наших текстах: Казанцев А.А. Три сценария “цветной” революции в России (Моделирование сетевой динамики российской политии) // Полис, № 1, 2006; Казанцев А.А. Интеллигенция и структурные инновации в политическом пространстве. Опыт сравнительного анализа // Полис, № 1, 2007. 3 идеи, строится на базисе рациональной культуры модерна (в том числе, политико-философской), созданной на Западе. Все возможное богатство их соотношений, по сути, и представляет метафорические возможности «русской идеи». Затем эти метафорические возможности «разворачиваются» в виде той или иной историософской конструкции. 4 Схема 1. Метафорическая схема «русской идеи». Россия Народ Модерн, рациональность Интеллигенция Власть Запад Три элемента описанной выше схемы могут быть описаны в виде классического семиотического треугольника: пассивное означаемое (Россия, Народ) – активное означающее (модерн, рациональность, Запад) и «посредник» - знак интеллигенция, и власть (при этом власть частично находится на полюсе означаемого в силу того, что русскую идею производит не она, а конкурирующая с ней интеллигенция). Спецификой блоков является то, что все они, с точки зрения социальных наук, носят абсолютно неоперациональный и нерационализированный, а, следовательно, мифологизированный характер. Что такое Власть? Что такое Запад? Что такое Народ? Что такое Россия? Как эти исторические феномены сложились? Какова их структура? Как их можно познавать и описывать методами социальных наук? Четких ответов на эти вопросы в социальных науках пока не существует, да и для производства «русской идеи» они не нужны («умом Россию не понять»). Куда важнее то, что в рамках и обыденного и политического дискурса все эти понятия привычны и хорошо интуитивно понимаемы. Эти блоки принципиально полисемантичны и недифференцированы, что и служит целям бесконечного комбинаторного смыслопорождения. Основной тезис данной работы, по сути, сводится к следующему утверждению: в условиях, когда исходный смысл базовых блоков, из которых обычно строится русская идея, максимально неопределен, возможности 5 метафорических переносов внутри этих блоков настолько широки, что они могут «обслужить» практически любой политтехнологический «интерес». Например, Интеллигенция может являться самосознанием, совестью Народа, но и его ложным сознанием («говном» по Ленину); более или менее адекватным проявлением его сущности или чем-то абсолютно ему чуждым и враждебным, в том числе, этнически («малый народ» Шафаревича или «химера» Гумилева). Народ может быть един с Властью, а, возможно, между ними существует исконное противостояние, либо они вообще сосуществуют в разных плоскостях и измерениях. Народ может получать такую Власть, какую заслуживает, либо, напротив, Власть может формировать такой Народ, который ей желателен. Интеллигенция может восприниматься как часть Власти, как ее слуга, как конкурент и т.д. Народ может отождествляться с Россией, а может восприниматься как некое недостойное ее «высокой сущности», даже «падшее» феноменальное проявление. Власть может восприниматься по отношению к России как формирующий ее демиург, как предатель, как деспот, как «плоть от плоти» или нечто абсолютно чужеродное. Интеллигенция может быть социальным носителем «сущности России», а может абсолютно ее не понимать. Все вышеперечисленное (и еще многое в этом роде, потенциально возможное) является базовыми «строительными блоками» различных социально-политических теорий, описывающих «внутреннюю» социально-политическую жизнь России. В структуре русской идеи существует постоянная тенденция к соотнесению с «Западом»6 (а не, скажем, с миром ислама, Индией или Китаем). Это связано, прежде всего, с тем, что Запад в той или иной мере соотносится с модерном и рациональностью, хотя формы этого соотнесения могут доходить и до резких противопоставлений. Скажем, Запад предал свою сущность, потерял свой характер (или изначально обладал им лишь внешне, лишь в 6 ложных представлениях Куренной В. (ред.) Мыслящая интеллектуальных направлений. М., 2006. русской Россия. интеллигенции). Картография Это современных 6 «разочарование» в Западе проявляется, например, у Герцена. Возможно также, что Запад имеет свою собственную логику развития, а Россия – собственную (т.е. свою «рациональность» и свой «модерн»). В этом случае референция к Западу принимает форму «защиты самобытности» России от Запада и русских западников. Важным моментом «русской идеи» является соотношение интеллигенции как творца русской идеи с Западом. Ответ на этот вопрос разнится от радикального «противопоставления». 7 «отождествления» до радикального В первом случае интеллигенция обычно описывается как вестернизаторская сила в достаточно культурно чуждом обществе. В восприниматься последнем как одна случае из сил, русская более интеллигенция или менее начинает сознательно, воспроизводящая сопротивление России вестернизации. Достаточно в этом плане вспомнить многие подходы, делающие интеллигенцию ответственной за распространение различных радикальных идеологий в России, реализация которых уводила страну все дальше от западных образцов.8 Власть в России (по крайней мере, со времен Петра 1, если не Алексея Михайловича) непрерывно заимствует западные институты. Однако она, определяясь неизбежной референцией к Западу, может осмыслять себя не только как вестернизатора, но и как инстанцию, противостоящую Западу, исконно чужеродную Западу, спасающую Запад от него же самого и т.д. В этом соотнесении инстанций российской Власти и Запада важно также то, неизбежна ли взаимосвязь между модернизацией и вестернизацией, и вариантов ответа тут также может быть бесконечно много. 7 Здесь возможен разный знак, «хорошо» это или «плохо», т.е. русская интеллигенция – «главная сила (одна из главных сил) модернизации и вестернизации общества» или «космополитический агент Запада». 8 Здесь имеется в виду не только критика русского радикализма конца 19 – начала 20 в. и большевизма, но и многие направления критики постсоветских радикальных реформаторов. 7 Россия и ее народ также могут восприниматься как органическая часть Запада9, как некий «гибрид» или как что-то абсолютно чуждое и даже враждебное Западу. 3. «Радикальные» варианты русской идеи: радикальное западничество Представляется, что успешные варианты «русской идеи» в той или иной мере должны учитывать проблему соотношения указанных 6 блоков. Отсутствие в той или иной теории одного из 6 блоков воспринимается обычно как лакуна, которая восполняется другими идеологами сходного направления. Игра с разрывами – сближениями между блоками является ключевым моментом в комбинаторике русской идеи. Именно эта игра часто является тем элементом риторики авторов русской идеи, которая каким-то образом отвечает текущим политическим нуждам и обеспечивает конъюнктурную популярность некому варианту идеологии. Интересно, что наиболее исторически (и политтехнологически) востребованными оказываются наиболее «радикальные» образцы русской идеи, большей частью, те, которые обозначают максимальные разрывы между описанными выше блоками (либо, что интересно, напротив, максимальную близость между всеми блоками). Это легко объяснимо: ведь политикам в их конъюнктурных интересах часто желательно использовать простые дуалистические схемы, которые превращают их самих в «спасителей», а их противников – в «исчадия ада». В связи с этим ниже мы проанализируем, прежде всего, образцы «радикализации» русской идеи. 9 Причем, не только русскими западниками, но и, скажем, азиатскими обществами, которые в 19 в. никакой принципиальной разницы между Россией и другими европейскими государствами (в противоположность, скажем, противопоставлению Европы и Оттоманской империи) не видели. Ведь это было общество европеоидное, северное, христианское и достаточно модернизированное для того, чтобы играть роль великой державы. Поэтому поражение России в русско-японской войне ударило по престижу всего «Запада», резко ускорило процессы борьбы против колониализма и распространения идеологии паназиатизма. Ведь впервые в Новой и Новейшей истории монголоиды и нехристиане победили европеоидов и христиан! 8 Наиболее любопытный из вариантов русской идеи тем или иным способом пытается снивелировать разрывы между указанными 6 блоками. Этим он отличается от других «радикальных» вариантов, которые строятся, напротив, на разрыве блоков. Например, минимальный разрыв между всеми блоками будет наблюдаться в следующем варианте русской идеи. Условно назовем ее «радикально-западнической». Россия представляет собой органическую часть Запада (Европы), несколько отставшую (большевизм) в своем (досоветский развитии. период) и «заблудившуюся» Вестернизация России, включая внешнеполитическую ориентировку на Запад, органически связана с ее модернизацией. Русский народ по своей культуре и неформальным практикам, по сути, не слишком отличается от европейцев. Власть в России всегда структурировалась на основе европейских и сходных с ними антично-христианских образцов. Все отклонения от рациональных (европейских, Западных) образцов в поведении народа и представителей власти носят случайный, поверхностный характер и объясняются соответствующими «отклонениями от столбовой дороги прогресса» (татарское нашествие, излишняя мощь самодержавия, большевизм) в истории России, утвердившими недостаточно рациональные институты, поощрявшие «отрицательный поведенческий отбор». Интеллигенция, знакомая с рациональными способами устройства социально-политических институтов, является передовым отрядом модернизации России. Она способна убедить власть перейти на эти институты и, таким образом, через включение механизма «позитивного поведенческого отбора», перевоспитать народ. Задача эта, по сути, реализуемая, так как сопротивление в силу изначальной «европейскости» культуры и властных институтов носит поверхностно-конъюнктурный характер. В этом же направлении действует и давление на Россию внешних сил, прежде всего, стран Запада. Оно постоянно создает модернизационные стимулы. 9 Этот вариант русской идеи имел серьезное влияние в 1990-е гг. Причем, его практическая реализация имела ничуть не менее катастрофические последствия, чем другие варианты политтехнологического использования радикальной русской идеи, которые мы приведем ниже. Теоретически описанная выше теория легко опровергаема. Если бы она была верна, то непонятно, каким образом она могла бы возникнуть. Ведь теория предполагает достаточно органический синтез всех 6 базовых элементов русской идеи. Если бы они были в реальности столь органично связаны между собой, то, непонятно, зачем вообще нужна была бы теория, которая бы их связывала. Их взаимосвязь была бы очевидна для всех, была бы неотъемлемым фактором национальной культуры, массового сознания, и, следовательно, не требовала бы особого теоретизирования. Ведь не возникает, скажем, теорий, доказывающих, что голландцы – европейцы. «Радикально-западническая» модель русской интеллигенции легко может быть превращена в менее «радикальную» и более «реалистичную» путем актуализации различных разрывов внутри 6 блоков. Например, культура русского народа и структурирование властных институтов в России достаточно серьезно отличаются от западных образцов. Поэтому положение интеллигенции трагично, а судьба модернизации сомнительна. Либо, существует серьезный разрыв между модернизаторской властью и культурой народа. В этом плане необходимо сотрудничество интеллигенции и власти с целью каким-то образом «обойти» культурные препятствия для модернизации. Либо, русская интеллигенция заимствует свои проекты модернизации механически, без учета той глубокой культурной и социальной логики, которая стоит за институтами модерна на Западе. Поэтому все эти проекты надо глубоко контекстуализировать в российских условиях. Либо, вестернизация и модернизация – не одно и то же, а для России существуют специфические варианты модернизации (например, 10 патерналистско-этатистско-элитистские, в стиле Российской империи, либо тоталитарно-мобилизационно-эгалитаристские, в стиле СССР). Варианты «умеренных» и «реалистичных» «западнических» теорий русской интеллигенции можно строить по указанным выше образцам до бесконечности, в том числе, путем комбинирования перечисленных выше в этом абзаце устойчивых вариантов по принципу не «либо», а «и» - «и». 4. «Радикальные» варианты русской идеи: радикальное антизападничество. «Радикально-антизападническая» модель русской интеллигенции также способна снять многие разрывы между блоками при описании ситуации «внутри» России. Правда, это происходит за счет актуализации разрывов «вовне», разрывов в референции с Западом. Эта теория наиболее связно и «радикально» может быть построена, например, следующим образом. Россия представляет собой особую культуру-цивилизацию (православную по Шпенглеру, славянскую по Данилевскому, евразийскую по Савицкому, «лиминальную» по Цимбурскому и т.д.), ничего общего не имеющую с Западом. Логика развития и модернизации культуры ее народа и ее властных институтов своя, особая, ничего общего не имеющая с западноевропейской. Вестернизация России ведет к разрушению этой логики, к социальной дезинтеграции и морально-культурной деградации. В этом плане история России представляет собой историю спонтанного сопротивления вестернизации. Внутренняя логика российской культуры- цивилизации постоянно «перестраивала» западные институты и теории по своему образцу. Вначале внедрение чужеродного всегда шло очень болезненно, сопровождалось тотальным разрушением и страданиями народа (Петр 1, реформы 1860-х гг., большевистская революция, крушение СССР), но, со временем, по мере «переваривания», Россия всегда возрождала свое величие. Причем, происходило это не благодаря западным институтам, а вопреки им. Сходную логику «внедрения чужеродного – переваривания» 11 можно построить и в анализе развития русского искусства, науки, литературы. Российская Власть всегда оставалась интуитивно антизападнической, так как, создавая, по внешней форме, западные социальные, политические, экономические институты, она всегда, по сути, оставалась чем-то глубоко чуждым Западу. Сама демиургическая роль Власти в России, ее неограниченность, недифференцированность, ее ориентация на харизматического лидера, на преобладание личностных связей над формальными и т.д. ничего общего с Западом не имеют, в принципе. В том случае если все это происходило неосознанно, имели место различные личные трагедии и даже трагедии отдельных слоев и ролевых групп (например, трагедия западнического реформаторства в России). Однако, зачастую, это антизападничество осознавалось и, тогда, система функционировала достаточно гармонично (консерватизм Николая I и Александра III, русский коммунизм от Сталина до Брежнева). Недостатком Власти было лишь то, что она постоянно вынуждена была противостоять агрессивному и непрерывно развивающемуся Западу, не осознавая при этом возможности опереться на собственные силы и ища помощи у того же Запада. Русская Интеллигенция также возникла в результате заимствований у Запада. В этом ее «родовое проклятие». Однако она постепенно «переваривала» это западное влияние. Даже сам западнический радикализм русской Интеллигенции, ее стремление принести интересы России в жертву всемирному благу, по сути, совершенно чужды Западу. Русская Интеллигенция является самосознанием Народа, она единственная способна понять суть России, помочь народу и Власти опереться на собственные силы, понять свою логику развития. В этом ее миссия, которая реализуется различными идеологами самобытного характера России, начиная со славянофилов (или даже митрополита Иллариона и инока Филофея). 12 Причем, некоторые из элементов этой радикальной теории уже частично реализовывались в русской истории (например, дореволюционными консерваторами и большевиками), причем, в конечном итоге, с весьма катастрофическими последствиями. У этой теории есть один серьезный недостаток, заключенный в самой ее сущности. Ведь вестернизация и связанная с ней модернизация настолько преобразили Россию с XVI-XVII веков, что найти какой-то фрагмент ее культуры, не затронутый этим процессом, практически невозможно. Поэтому поиск таких фрагментов приобретает характер достаточно искусственного конструирования. Так славянофилов, одетых в «исконно русские одежды», принимали в Москве XIX в. за «персиян». «Радикально-антизападническая» модель русской идеи, как и «радикально-западническая», легко может быть превращена в менее «радикальную» и более «реалистичную» путем актуализации различных разрывов внутри 6 блоков. Например, культура русского народа и структурирование властных институтов в России могут противопоставляться западным образцам менее резко. Тогда картина исторического развития России существенно модифицируется по сравнению с приведенным выше образцом. Кроме того, тогда можно «с чистой совестью» заимствовать чтолибо полезное с Запада. Либо, существует серьезный разрыв между западнической властью и культурой народа. В этом плане необходимо сотрудничество Интеллигенции и Народа с целью каким-то образом устранить предательскую власть. Либо, напротив, Народ слаб, не понимает своих интересов и склонен к западничеству. Тогда необходимо сотрудничество Интеллигенции и Власти в охранительных целях. Либо, русская интеллигенция (за исключением автора теории, разумеется) преимущественно западническая, состоит из «предателей» или людей, по природе чуждых русскому народу (в силу этнической или 13 религиозной принадлежности, например). Поэтому необходима борьба народа и власти с интеллигенцией. Вариантов «умеренных» и «реалистичных» «антизападнических» вариантов русской идеи также может быть бесконечное количество, так как все перечисленные выше варианты «смягчения» можно соединять в разных комбинациях. 5. Радикально антироссийский вариант «русской идеи». Возможности игры метафорическими переносами в рамках «русской идеи» для обслуживания конкретных политических нужд весьма велики. Предположим (в рамках традиции альтернативной истории или литературного жанра антиутопии), что нацисты в 1941 г. победили и оккупировали СССР. Тогда для эффективной идеологической обработки населения им понадобилось бы, со временем, сформулировать радикально антироссийский вариант «русской идеи». Собственно, это и имело место, например, в идеологии казачьих формирований или власовской РОА. Поднаторевшим в прикладном использовании «русской идеи» на нужды большевиков идеологам легко было бы реализовать новый заказ по схеме разрыва одного из блоков со всеми остальными. Тогда русская история предстала бы как постепенное «изживание России». Этой концепции никто и никогда не формулировал в целостном виде, но отдельные ее элементы фигурируют в «русском пораженчестве» и вызванной конъюнктурными политическими соображениями антироссийской пропаганде за рубежом. Россия представляет собой отсталые «задворки» западного мира. Так получилось в силу ее периферийного положения, суровой природы и постоянного смешения населявшего ее европейского (индоарийского) по культуре и племенному происхождению народа с азиатскими тюркскими и финно-угорским населением Евразии. Все подлинно успешные образцы власти в России строились европейцами-арийцами или, по крайней мере, по европейскому образцу. 14 Сначала это были потомки Рюрика, создавшие Киевскую Русь. Затем – греки, от которых были заимствована политическая конструкция «Третьего Рима», «прививка» цивилизации в виде греческих и болгарских монахов и чиновников. Наконец, Василий III носил в себе кровь греческих басилевсов. Но наибольший расцвет российской монархии пришелся на эпоху, когда путем династических браков русские императоры стали почти чистокровными немцами. В этот период монархия не только пыталась радикально вестернизировать и просветить Россию, но и ограничивала свою власть по отношению, хотя бы, к дворянству. Русская интеллигенция всегда заимствовала свои идеи на Западе и боролась с исконно характерными для России пороками: неграмотностью, рабством народа и всесилием властей. Она также всегда пыталась модернизировать страну. Именно на модернизацию России всегда и было направлено воздействие на нее Запада. Последнее включало в себя элементы освоения страны западным капиталом и культурой. Однако важным элементом были и военно-политическое давление. Скажем, успешные реформы в России всегда были результатом проигранных войн10 (или проигранных этапов войн11), в то время, как выигранные войны вели к консервации существовавших порядков12. Следовательно, поражения России от внешних противников чрезвычайно важны для ее модернизации и вестернизации. Серьезный недостаток этой теории связан с тем, что она строится по принципу «самоотрицания». Следовательно, ее практический смысл заключается в том, чтобы вообще перестать строить «русскую» идею и 10 Проигранная Крымская и Русско-японская война и соответствующее революционное давление общества на власти были важной причиной либеральных реформ. Приход к власти Екатерины II был вызван дипломатически проигранной по воле Петра III Семилетней войной. Проигранная кампания 1915 г. дискредитировала русскую монархию, привела к ее свержению и установлению республики. 11 Северная война. 12 Например, екатерининские войны, войны с Наполеоном, успешные кампании в первый период царствования Николая I. 15 перейти, скажем, к «немецкой». Однако зачем делать это, опираясь на русскую идею? По схеме «разрыва с одним блоком» при соблюдении максимальной связности между другими блоками, описанной выше на примере «радикально-антизападнической модели», может быть построен целый ряд других «радикальных» моделей: радикально антинародная, антивластная, антимодерновая и, наконец, радикально антиинтеллигентская теория «русской идеи». Последняя особенно интересна, так как она обращает идею против ее творца. 6. Радикально антиинтеллигентский вариант русской идеи. Эта теория также как и предыдущая пока только потенциально возможна (в том плане, что все ее отдельные элементы уже исторически реализовались в разных теориях, хотя вместе их никто не собрал). Поэтому закончим иллюстрирование потенциальной бесконечности производства смыслов из 6 блоков русской идеи описанием вполне возможного в российском культурном контексте радикально антиинтеллигентского варианта.13 Власть и Народ в России, в долгосрочном плане, без вмешательства интеллигенции, мирно сосуществуют. Народ иногда «бессмысленно и беспощадно» бунтует, Власть не менее «бессмысленно и беспощадно» репрессирует. Но это – отдельные краткосрочные (очень редко, в периоды «Смутных времен» - среднесрочные) эксцессы, а в целом все стабильно. Долгосрочное равновесие нарушается тогда, когда появляется интеллигенция. Она вносит в народ элементы идеологии, направленной против существующей власти. Одновременно, власти предлагаются проекты реформ, ломающие устоявшиеся образцы народной жизни. Так порождаются мощные идеологические конфликты. 13 В конечном роде, авторство этой теории можно приписать Фамусову у Грибоедова, предлагавшему для решения проблем просто «сжечь все книги». 16 С Западом Россия также без интеллигенции могла бы сосуществовать абсолютно мирно, в плане идеологическом. Иногда можно было бы сотрудничать, иногда заимствовать что-то полезное, иногда воевать. Но без интеллигенции, которая начала спрашивать: «А европейская ли страна Россия?», - такой проблемы самой по себе никогда бы и не возникло. Разве что подняли бы ее «родные братья» интеллигентов – западные интеллектуалы, вроде де Кюстина или З. Бжезинского, слой не менее вредный. Однако, лишенные идеологической поддержки со стороны русских интеллигентов, явно состоящих с ними в тайном сговоре (одни пугают Россию Западом, другие Запад Россией, ссылаясь при этом на работы друг на друга), они не смогли бы в столь существенной мере завладеть западным общественным мнением. Что такое Россия русская интеллигенция абсолютно не понимает. Напротив, все ее представления о нашей стране являются, по сути, преобразовательными проектами, а не попытками познания реальности. Наконец, русская интеллигенция противостоит модерну. Ее мировоззрение интегрально и эклектично, дуалистично и радикально. Продукты ее интеллектуального труда – дилетантство. Она не ценит компромиссов и диалога. Она является носителем радикальных планов создания различного рода «закрытых обществ». А это все – черты явно не модерновые. Антиинтеллигентской теории можно придать западнический или антизападнический характер, а можно оставить ее в «нейтральном виде» для того, чтобы она одинаково апеллировала ко всем. У приведенного выше варианта русской идеи есть серьезный недостаток, известный со времен древних греков, как «парадокс лжеца» («Все критяне – лжецы», - сказал критянин). Ведь сама эта «самоедская» теория, несомненно, могла возникнуть только в уме русского интеллигента. К счастью, в России не было своего Пол Пота потому, что такая теория могла привести только к одному варианту практической политики по отношению 17 ко всем образованным слоям общества: тому, что «красные кхмеры» реализовали в Камбодже. Теории «анти-» можно комбинировать: например, антинародные и антизападные («охранительство» в стиле Победоносцева), антироссийские и антизападные (евразийство с опорой на какой-либо вариант «азийства», например, степной или мусульманский), антивластные и антизападные (Власть – агент Запада), антиинтеллигентские и антинародные (интеллигенция с ее культурой – проявление «отсталости» русского народа). При этом комбинации могут быть не только попарные, но и тройные, четверные и т.д. В конечном итоге, фантазии авторов русской идеи ее структурой принципиально не ограничены. 7. «Апории» самосознания русской интеллигенции и структура политических институтов в России Структура русской идеи вполне допускает и ситуацию, когда между всеми ключевыми максимально элементами возможный этой разрыв. структуры Назовем его будет существовать «апориями русского самосознания».14 Они могут выглядеть следующим образом. Существует исконное противоречие между Россией и Западом, оно неразрешимо, оно требует постоянного внешнеполитического противостояния с задействованием всех доступных для этого ресурсов (разрыв России и Запада). Русский народ чужд модерну и рациональному поведению (разрыв Народа и Модерна). 14 Термин «апория» впервые использовал древнегреческий философ Зенон Элейский. Он обозначал ситуацию наличия явного противоречия между невозможностью движения с точки зрения логики и эмпирически наблюдаемым движением. Например, быстроногий Ахиллес не может догнать черепаху в силу бесконечной делимости пространства. Уже Аристотель показал, что апории Зенона, с точки зрения формальной логики, являются ошибками. Мы употребляем понятие «апория» для обозначения ситуации максимального разрыва между логическими конструкциями, удерживая также оттенок смысла, связанный с противоречием между эмпирически наблюдаемым и теоретическими представлениями, а также со стоящей за этим формально-логической ошибкой. 18 Русский народ, по сути, отторгает все западное, даже если внешне русский человек часто неотличим от европейца (разрыв Народа и Запада). Русская власть, по сути, отторгает западные институты, принимая их по форме (разрыв Власти и Запада). Русский народ существует в пространстве безмыслия. Его поведение не рефлексируется и не рефлексируемо. Соответственно, оно непознаваемо средствами социальных наук (разрыв Народа и Интеллигенции). Власть в России, по сути, чужда модерну и рациональности. Поведение ее представителей не рефлексивно, оно непредсказуемо средствами социальных наук (разрыв Власти и Интеллигенции). России чужды ее интеллигенты. Это – страна безмыслия, царство иррационального (разрыв России и Интеллигенции). Русские интеллигенты не ведут страну к модернизации. Их сознание нерационально (разрыв Модерна и Интеллигенции). Русские интеллигенты по структуре своего самосознания – отнюдь не западные интеллектуалы. Их сознание антимодерново и ложно (разрыв Интеллигенции и Запада). Нетрудно заметить при этом, что перечисленные выше апории, будучи заданы самой структурой русской идеи, предопределяют и структуру негативного социально-политического самосознания как основу российской политической культуры. Эти апории задают, следовательно, внутренние проблемы и разрывы пространства политического в России. В данном случае под институциональной структурой понимается исследованная неоинституционализмом связка между структурой сознания – структурой неформальных институтов – реальной поведенческой интерпретацией структуры формальных институтов.15 8. Вместо заключения: что же делать с русской идеей? 15 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. 19 Итак, к сожалению, русская идея как вариант построения политиконациональной идентичности нашего народа несет в себе серьезный потенциал искажения за счет того, что она состоит из мифологизированных блоков. Ее структурные политтехнологических пространства, воспроизводству недостатки целях. порождаемые русской идеи активно Разрывы внутреннего «прикладной» являются эксплуатируются в политического деятельностью существенной по внутренней проблемой политической культуры в России. Однако борьба со злоупотреблением русской идеей не должна вестись в стиле тех идеологов, которые ее цинично используют. Ведь критика недостатков русской идеи легко вписывает в ее внутренний контекст и затягивает в ее логику. Поэтому выход из «бесконечного тупика» политтехнологического использования русской идеи может быть связан с ее тщательной рефлексией и операционализацией. Прежде чем браться за сознательное идеологическое конструирование в России политологам имело бы смысл сначала изучить, скажем, имеющиеся неформальные политические практики. Таким образом, целью политической науки должно стать познание политической реальности России, а не ее идеологическое проектирование в соответствии с запросами постоянно меняющихся элитных и контр-элитных заказчиков. Русская идея также должна стать объектом не бесконечного конструирования, а пристального изучения – с точки зрения возможности ее манипулятивного использования. В то же время в связи с доминированием в современной России прагматической и центристской идеологии «Единой России» создалась достаточно благоприятная внешняя ситуация для реализации подобного проекта. 20
