АСПЕКТЫ ПРОЗЫ И ЛИТЕРАТУРНОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ

АСПЕКТЫ ПРОЗЫ И ЛИТЕРАТУРНОЙ ПУБЛИЦИСТИКИ БЕССАРАБИИ
50–60-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА
Ченушa Феличия Евгеньевна
канд. филол. наук, научный сотрудник,
Академия наук Молдовы, Институт филологии,
MD-2001, Республика Молдова, г. Кишинев, Штефан чел Маре б-р., 1
E-mail: narrataire@yhoo.com
ASPECTS OF BESSARABIA PROSE AND LITERARY JOURNALISM
OF 50-60’s OF XX CENTURY
Felicia Cenusa
Candidate of Philological Sciences, research scientist,
Academy of Sciences of Moldova, Institute of Philology,
MD-2001, Republic of Moldova, Chisinau, Stefan cel Mare blvd, 1
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются проза и литературная публицистика послевоенного
периода в Бессарабии – времени, когда в искусстве и в литературе навязывался
социалистический реализм как метод творчества. Цель данного исследования –
показать, что произведения того периода не подчинялись слепо требованиям
социалистического реализма, но предпринимались попытки найти обходные пути.
Писатели обращались к ряду тем и способов противостояния или уклонения
от этого течения, и это приводило к сохранению моральных устоев и правил
хорошего тона, к интеллектуализации стиля в публицистике и к модернизации
повествования в прозе. В идеологизирующем объективном внешнем единстве
______________________________
Ченушa Ф.Е. Аспекты прозы и литературной публицистики Бессарабии 50–60-х годов ХХ века //
Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2015. № 11 (23) .
URL: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/2727
прозы пятидесятых годов, линейная композиция которой была хронологически
последовательна, происходит взрыв. Акценты ставятся на определенные
субъективные состояния, получившие свое воплощение в структуре произведения.
Появляются
работы,
в
которых
производится
психологический
анализ,
присутствуют элементы эссе, притчи, мифа, используются символы и внутренний
монолог.
В
публицистике
появляется
такиe
литературные
приемы,
как проблематизация и градация сообщения, когда читатель получает горькую
правду маленькими порциями, перед тем как ему полностью раскроется суть.
Исследование доказывает, что и проза, и публицистика Бессарабии шестидесятых
годов ХХ века многого достигли как с точки зрения интеллектуализации стиля,
манеры изложения мысли, так и в методологии повествования. Оно соответствует
требованиям современной европейской критики, и это является доказательством
наличия эстетической составляющей и открытости к новым критическим
анализам.
ABSTRACT
The article deals with the prose and literary journalism of the postwar period
in Bessarabia – the time when in art and literature socialist realism was imposed as
a method of work. The aim of research is to show that works of that period do not obey
blindly the requirements of socialist realism, but attempts to find workarounds are made.
The writers appeal to a number of issues and ways to confront or evade this trend,
and it leads to the preservation of morals and good manners, to the intellectualization
of style in journalism and to the modernization of the narrative in prose. In ideological
objective external unity of prose in 50-s, a linear composition of which has a chronological
sequence, there is an explosion. Emphasis is made on certain subjective states embodied
in the structure of the work. There are works in which psychological analysis is carried
out; there are elements of essays, parables, myths, symbols and inner monologue.
In journalism, literary devices appear such as problematization and message gradation
when the reader gets the bitter truth in small portions, before he fully understands
the essence. Research proves that Bessarabia prose and journalism of 60-s
of XX century have achieved a lot in terms of intellectualization of style, manner of thought
presentation, and in the methodology of the narrative. It meets the requirements
of modern European critics, and it is evidence of an aesthetic component and openness
to new critiques.
Ключевые слова: искусство, фольклор, публицистика, соцреализм, проза,
символ, эссе.
Keywords: art, folklore, journalism, social realism, prose, symbol, essay.
О прозе, как и о литературной публицистике, писали много и основательно,
но тема так и осталась открытой для дальнейших критических исследований
и откровений.
Хорошо известен факт, что в послевоенный период в Бессарабии любое
литературное произведение должно было соответствовать идеологическим
требованиям коммунистической партии. Все написанное должно было быть
образцом
гражданственности
пропагандистским
характером.
и
высокой
Более
того,
морали,
Главлит
обладая
при
контролировал
этом
все
литературные организации и инстанции. Контроль за творчеством и наказание
за политические и идеологические ошибки вынуждали писателей максимально
цензурировать свои произведения. Речь идет о самоцензуре, которую некоторые
молдавские писатели называли еще «внутренней цензурой» или «ангелом с левого
плеча», с которой сталкивались все писатели, находящиеся под сильным
политическим и экономическим давлением [2, с. 97].
Если в довоенный период молдавские писатели привыкли к относительной
творческой свободе, то в послевоенный период они вынуждены были пойти
на явные компромиссы, принимая модель, навязанную партией, частью этой
модели были определенные темы и стилистические предпочтения. Навязывались
такие темы, как создание образа нового человека – советского человека, –
достижения
социалистического
общества,
тема
родины,
под
которой
подразумевался Советский Союз, а не Молдова, тема дружбы народов и пр.
В определенной степени глотком автономии относительно официального метода
были так называемые «аполитичные» темы, например фольклор и искусство.
Слово «аполитичный» становилось настоящим клеймом наряду с другими
словами
–
«формализм»
контролирующими
и
инстанциями
«декадентство».
как
Они
антисоветские,
воспринимались
в
соответствии
с общеизвестным ленинским высказыванием – «кто не с нами, тот против нас».
Единственной
возможностью
аполитичного
творчества
было
создавать
общепоэтические тексты и класть их в стол на неопределенный срок. В прозе
такая участь постигла роман Владимира Бешлягэ «Жизнь и смерть несчастного
Филимона», написанного в 1968 году и опубликованного двадцать лет спустя,
в 1988 году.
Другие
румынские
писатели
бессарабского
происхождения,
как, например, Паул Гома, который попытался публично изложить свои мысли
в своих произведениях, провели много лет в заключении. Более того,
произведения, в которых отсутствовала ясно выраженная социальная идея,
считались отклонением от линии социалистического реализма и подвергались
жесткой критике, им вменялось в вину, что за художественными средствами
кроется антисоветская идея. Таким образом, произведения не могли быть
опубликованы, а если и были напечатаны, то ликвидировались очень скоро,
поэтому и литературным исследователям, и читателям сложно дать реальную
оценку произведениям того времени, так как они либо так и не были напечатаны,
либо их не найти в архивах.
В политическом и культурном контекстах МССР утонченный, возвышенный
стиль считался чересчур румынским и строго пресекался цензурой.
Основываясь на опубликованных в то время текстах, мы можем утверждать,
что лишь один писатель, великий художник слова Джеордже Менюк сделал все
от него зависящее, чтобы противостоять искушению и не пойти на уступки,
в то же время сохранить свое достоинство незапятнанным, а также следовать
своим моральным принципам и оставаться честным. Своим сборником очерков
«Ключи искусства» [1, c. 277], который является повествованием об искусстве
и о состоянии художника в любые времена, он сохранил ясное направление своего
творчества в очень неблагоприятных условиях. В его эссе явно выделяется его
личная точка зрения, автобиографические моменты, размышления о сути
искусства, откуда и происходит главный мотив ключей искусства.
Его эссеистика хранится как в публицистике, так и в более поздней прозе.
Это – основное доказательство интеллектуального формирования бессарабского
писателя,
неадаптированного,
обуреваемого
всевозможными
вопросами,
не подчинившегося официальной идеологии, все это пример настоящего искусства
и настоящего художника, находящегося в вечном поиске и не приемлющего
компромиссов. В мировоззрении такого писателя созерцание красоты является
тайной, а искусство – отражение действительности. Автор развивает лирическофилософскую метафору и воплощает гармоничное сосуществование между
разумом
и
эмоциями.
Благодаря
своей
публицистике,
прозе,
а
позже
и драматургии, он считается вечным неприспособленцем в узком бессарабском
пространстве. В то же время он признал некоторые свои непроизвольные уступки
советской идеологии, проявив этим гражданскую, этическую и эстетическую
сознательность. При более позднем переиздании своих произведений он отказался
включить эти тексты в сборник.
Другая тема, которая позволяла обойти пропаганду соцреализма, – защита
окружающей среды. Здесь предпочтение отдавалось путевым заметкам (например,
«Из Наславчи в Джурджулешть» Анатола Гужела), в которых лирично
и откровенно передается действительность без каких-либо попыток представления
общественного мнения. Под пером писателя Днестр становится живым
персонажем, осознающим свою принадлежность какой-то земле и какому-то
народу. Но автор не только прославляет природу, ее красоту, но также говорит
о существующих проблемах. Перо автора становится жестким по отношению
к недостаткам и ошибкам.
В публицистике появляется такой прием, как проблематизация. Писатели
используют также градацию в публицистическом сообщении, когда читатель
получает горькую правду маленькими порциями, перед тем как ему раскроют
суть.
Публикация сборника интервью «Здесь и сейчас» Серафима Сака стал
большим событием для молдавского общества послевоенного периода. В одном
из интервью с представителем власти автору удается вызвать последнего
на откровения
по
поводу
загрязнения
воды
различными
химикатами
и критического состояния фауны Молдовы. С. Сака проявил себя как защитник
окружающей среды. Он был достаточно убедительным для читателей, но не для
тех, кто должен был бы способствовать улучшению состоянию дел [3, с. 143].
Проза, появившаяся сразу после войны, насчитывает всего лишь несколько
более или менее достойных произведений: «Кодры» (“Codrii”, 1954) И.К. Чобану
и первые новеллы Иона Друцэ. Роман «Кодры», по сути, более напоминает
попытку повествования большого объема и достаточно неустойчивого с точки
зрения художественного воплощения. Произведение очень идеологизировано,
передает атмосферу сильного контраста между старым и новым, то есть между
буржуазным и советским режимами. И только отправная точка повествования
с фольклорными нотками, с элементами баллады, а также национальный колорит
придают произведению самобытность и значимость.
Сборник новелл «В нашем селе» (“La noi în sat”, 1953) Иона Друцэ – первое
произведение без элементов идеологии. Само название уже говорит о многом.
За ним следует сборник «Степные баллады» (“Balade din câmpie”, 1953), а затем
роман «Листья грусти» (“Frunze de dor”, 1957) и др. И только здесь,
в инстинктивных лирических отступлениях, в патриархальной сельской истинной
поэтичности, в первичном лирическом порыве угадываются самоопределяющиеся
национальные
черты,
не
уничтоженные
тоталитарным
режимом.
Идеологизирующее объективное внешнее единство прозы 50-х годов, линейная
композиция которой была хронологически последовательна, взрывается. Акценты
ставятся на определенные субъективные состояния, воплощенные в структуре
произведения.
Будучи по определению полемичной, проза 60-х является мощной
оппозицией
идиллии
и
псевдоэстетичному
схематизму,
доминирующим
в мировоззрении предыдущего десятилетия. С наступлением хрущевской оттепели
в литературу приходят новые веяния. Бессарабская проза, после совершенного
над ней
насилия,
набирается
новых
сил
и
обогащается
различными
повествовательными приемами. Психологический анализ, внутренний диалог,
эссе, притча, миф, символ и пр. способствуют сближению манеры повествования
с манерой румынских коллег. Знакомство с творчеством Джойса, Жида, Пруста,
Кафки приводит за собой модернизацию художественного арсенала писателей
и приобретает свое воплощение в прозе. Появляются романы «Прерванный полет»
(“Zbor frânt”, 1966) Владимира Бешлягэ, произведение, основанное на внутреннем
монологе и на потоке сознания; «Сказка про белого бычка» (“Povestea cu cocoșul
roșu”, 1966) Василе Василаке, где применяются гротеск, ирония, пародия и сатира
в адрес коммунистического режима; «Один перед любовью» (“Singur în fața
dragostei”, 1966) Аурелиу Бусуйока с художественными приемами в стиле Андре
Жида и «Бремя нашей доброты» (“Povara bunătății noastre”, 1961–1967) – Иона
Друцэ, роман с традиционной структурой, в котором преобладают элементы
легенды и румынские символы древних предков.
Те несколько писателей, о которых шла речь в статье, доказывают,
что в Молдове всегда были проницательные люди, умеющие постичь суть
проблемы и обладающие гражданским духом, которые попытались изменить
положение вещей в лучшую сторону, даже если тем самым они вызывали
недовольства партийных
руководителей,
тем более сильное,
чем более
прямолинейно высказывались они в своих произведениях.
И проза, и публицистика оказались в выигрыше как с точки зрения
интеллектуализации стиля, способа изложения мысли, так и с точки зрения
методологии повествования. Оно соответствует требованиям современной
европейской критики, и это является доказательством роста этого литературного
жанра в Бессарабии, наличия эстетической составляющей и открытости к новым
критическим анализам.
Список литературы:
1.
Meniuc G. Răvaşul ploilor. – Chişinău, 1986. – 479 p. [Менюк Дж. Письмо
дождей. – Кишинев , 1986. – 479 с.] ( На румынском).
2.
Negru P. Nici eroi, nici trădători. – Chişinău, 2014. – 442 p. [Негру П. Ни героев,
ни предателей. – Кишинев , 2014. – 442 с.] (На румынском).
3.
Saca S. Aici şi acum. – Chişinău, 1976. – 283 p. [Сака С. Здесь и сейчас. –
Кишинев, 1976. – 283 с.] (На румынском).
References:
1.
Meniuc G. Letter rain. Chisinau, 1986. 479 p. (In Romanian).
2.
Negru P. Neither heroes nor traitors. Chisinau, 2014. – 442 p. (In Romanian).
3.
Saca S. Here and now. 1976. 283 p. (In Romanian).