УДК 101.1:316 МОДЕЛИ РЕАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРЫ ВОЕННОЙ

УДК 101.1:316
МОДЕЛИ РЕАЛИЗАЦИИ КУЛЬТУРЫ ВОЕННОЙ
БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
В ИХ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОМ АНАЛИЗЕ
Вершилов Сергей Анатольевич,
доцент кафедры боевой подготовки и безопасности полётов,
кандидат философских наук, доцент
Филиал Военного учебно-научного центра ВВС
«Военно-воздушная академия имени профессора
Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина»,
г. Балашов, Саратовская обл., Россия
vershil@mail.ru
Рассматриваются возможные модели реализации культуры военной безопасности России в новом тысячелетии; обосновывается выбор оптимальной
модели реализации культуры военной безопасности для России.
Ключевые слова: глобализация; культура военной безопасности; модели
реализации культуры военной безопасности; социально-философский анализ.
MODELS OF REALIZATION RUSSIA’S CULTURE
OF MILITARY SAFETYIN THE BEGINNING OF XXI CENTURY
IN THEIR SOCIAL AND PHILOSOPHICAL ANALYSIS
Sergey Vershilov,
Docent of the chair of military training and safety fligts,
Candidate of philosophical science, assistant professor
Branch of Military educational and scientific centre MAF
“Military and air academy by name professor N.E. Zhukovsky and Y.A. Gagarin”,
Balashov, Saratov region, Russia
vershil@mail.ru
There are some possible models of realization Russia’s culture of military safety
are considered in new millennium; there is a choice of the optimum model of realization Russia’s culture of military safety is explained.
Keywords: globalization; military safety culture; models of realization of military safety culture; social and philosophical analysis.
Авторское понимание культуры военной безопасности следующее: культура военной безопасности – это способ организации военно-политических отношений, предназначенный и реализуемый для исключения попыток деструктивных сил нанести ущерб военными средствами существованию мирового сообщества [1, с. 24].
Развитие культуры военной безопасности России с тем или иным качеством во
многом зависит от ракурса, в котором исследуемое явление будет представлено в
контурах формирующегося нового миропорядка. По нашему суждению, различные позиции правительств других государств по отношению к нашей стране
актуализируют потребность в учёте не одной, а ряда моделей реализации отечественной культуры военной безопасности. Под моделью (< фр. modele < ит.
modello< лат. modulus) мы будем понимать описание какого-либо предмета,
процесса или явления; любой образ (аналог) некоего оригинала, используемый
в качестве его «заместителя» или «представителя» в моделировании [2, с. 535].
Выявление модельного ряда предмета нашего исследования возможно на основе актуализации возможностей такого общенаучного метода, как моделирование. Согласимся с составителем Большого словаря иностранных слов А.Ю. Москвиным, который понимает под моделированием построение моделей реально
существующих объектов [3, с. 413].
Анализ моделей реализации культуры военной безопасности России
Первая модель – культура военной безопасности может оказаться основанием, причём важным основанием, для России в её становлении в качестве самостоятельного и влиятельного субъекта мирового сообщества, который, являясь, своего рода, целым миром, должен защищать все его основы.
Для этого необходимы: сохранение и укрепление духа и традиций нации;
экономическая мощь; гармоничное вовлечение нашего хозяйственного механизма в орбиту глобальной экономики; социальная стабильность; эффективное
военное строительство; гибкая дипломатия, способствующая увеличению союзников и симпатизантов, а, следовательно, сокращению вероятных противников. В этом случае культура военной безопасности России окажется звеном,
связывающим различные культурные ареалы – западноевропейский, исламский, индийский, дальневосточный, взаимодействие с которыми обогатит российскую цивилизацию, даст дополнительный импульс её развитию.
По мере выхода военно-политической обстановки из-под контроля, когда
цепная реакция конфликтов втянет в вооружённую борьбу значительную часть
мирового сообщества, культура военной безопасности России может предстать
для противоборствующих сторон реальным балансиром. В такой ситуации,
именно к российскому государству будут обращаться страны, почувствовавшие
внешнюю угрозу и имеющие какие-то интересы, объективно совпадающие с
нашими. По мысли автора, в ней (России) могут увидеть, в одном случае – противовес американцам, в другом – самостоятельный центр силы, а в третьем –
альтернативу конкретной международной коалиции, которая формирует вызовы этому государственному образованию.
Подобное функциональное партнёрство, отражающее достаточную меру
союзничества, при высокой степени совпадения интересов сторон, понятно, актуально и целесообразно на национальном, региональном и глобальном уровнях. В эпоху глобализации начала XXI в. Такое партнёрство будет не ослаблять, а укреплять наши позиции на международной арене. Но и в этом случае
России необходимо быть предельно осторожной, поскольку есть ещё один существенный момент, на который нельзя не обратить внимание. Дело в том, что
в XXI в. (как впрочем, и в предыдущем) в войнах и вооружённых конфликтах
повсеместно используются «утончённые» правила нанесения вреда материальному и духовному благополучию противоположной стороны. Справедливости
ради необходимо отметить, что диалектику блага и безопасности России как
две стороны единой социальной системы в начале XX столетия рассмотрел
Д.И. Менделеев: «Без материального и духовного благополучия народа не может быть надёжной внутренней и внешней безопасности России как социума.
И, наоборот, без надёжного обеспечения его безопасности ненадёжным, временным оказывается достигнутое общественное благополучие» [4, с.55]. И
производится это в целях разрушения или ослабления её системы безопасности,
а в конечном счёте, для её уничтожения или значительного стеснения определёнными условиями как субъекта военно-политической практики. По оценке
И.С. Даниленко: «Так действовали исторические партнёры-противники Российской империи и Советского Союза, так действуют и партнёры-противники Российской Федерации» [5, с. 6]. Игнорирование вышесказанного будет «чревато
чреватостями» для современного развития культуры военной безопасности нашего государства.
Вторая модель предусматривает закрепление «статус-кво» культуры военной безопасности России на сегодняшний день.
Это означает пролонгирование того западного курса в качестве «младшего» партнёра США, Европы и НАТО, который в планетарном масштабе проводится ими в жизнь до настоящего времени. В этой связи как небезынтересна,
так и спорна, дискуссионна оценка М.Ю. Крамаренко: «Такая политика оказывает “медвежью услугу” Российской Федерации, которая останется сырьевым
придатком развитых стран мира, рынком сбыта залежалых второсортных продовольственных, военно-промышленных и интеллектуальных товаров» [6, с.
102]. Нет, Россия в этом случае будет лишь «сырьевым придатком» со всеми
вытекающими последствиями! Политика протекционизма российского правительства в отношении западных компаний и фирм, поддержка частной торговли
в ущерб развитию сферы производства приведёт к утере экономической самостоятельности. Иными словами, продвигает нас в экономический тупик. Уже
сейчас Россия уступает собственные рынки сбыта, в том числе и военные, иностранному капиталу.
Вряд ли можно рассчитывать на серьёзную и бескорыстную помощь России, потому что Запад не станет собственными руками создавать себе конкурента на мировом рынке и самодостаточное в военном отношении государство.
На практике происходит следующее: не прекращаются попытки ограничить
доступ России к передовым технологиям; продолжает иметь место неконтролируемый вывоз капитала и отдельных видов стратегического сырья; создаются
искусственные препятствия полноправному участию Российской Федерации в
международных механизмах военно-политического, технического и финансовоэкономического сотрудничества. Следовательно, этот курс наносит ущерб интересам нашей страны, противоречит историческим традициям российского народа, унижает чувство его национальной гордости и ничего не даёт нам практически. Хотя нет, даёт: вред и ослабление!
Третьей моделью культуры военной безопасности является изоляционистский курс «железного занавеса» по периметру границ, а внутри страны – обстановка «осаждённой крепости», ксенофобия, ненависть ко всему иностранному.
Вывод здесь также очевиден: результатом станет технологическая отсталость России от промышленно развитых мировых центров сил, государство
рискует оказаться на обочине глобального научно-технического, военного и
культурного прогресса. В такой ситуации, несмотря на то, что Россия, по
меньшей мере, тремя фасадами выходит на внешний мир, она не сможет являть
собой самостоятельные геополитическое и геоэкономическое поля со своими
специфическим интересами, которые бы реализовались по всем азимутам
сжавшейся до единого пространства планеты. По суждению автора, становится
вполне очевидным, что Российская Федерация потеряет возможность быть
«мостом» между Западом и Востоком в традиционном понимании этого слова.
Это понятно и закономерно по одной той причине, что синтез евроамериканской, азиатской и ближневосточной цивилизаций будет происходить в обстановке фактической изоляции страны на началах военно-политического и информационно-технологического автаркизма.
Суть четвёртой модели культуры военной безопасности заключается в
следующем: при утрате своей самостоятельности, экономическом, социальном
и, особенно, военном ослаблении, кратно возрастёт степень целенаправленного
расчленения России на отдельные части.
При таком развитии событий, наше государство может превратиться не
только в места «захоронения» опасных отходов. В первую очередь ядерных и
химических: обширная территория, удалённость от мест обитания и природные
холодильники в виде вечной мерзлоты позволяют это сделать лучше, чем в других странах [7, с. 144]. Велика вероятность и того, что страна окажется огромным полигоном проверки тактико-технических данных создаваемых за рубежом оружия и боевой техники.
Что ожидает Россию в этом случае? Как представляется, развитые страны
и прежде всего США, будут активизировать свои действия по разрушению нашей военной структуры, сосредоточив основные усилия на ликвидации ракетно-ядерного потенциала России, единственного сдерживающего фактора, обеспечивающего её культуру военной безопасности.
Исходя из отработанной практики развязывания и ведения локальных
войн, недружественные нам государства будут стремиться воздействовать на
Россию так, чтобы сориентировать её культуру военной безопасности исключительно на подготовку к вооружённым конфликтам малой интенсивности. В
этом случае, за пределами военной политики останется подготовка к широкомасштабной войне, хотя и маловероятной, но всё-таки возможной в силу отмеченных выше геополитических и геоэкономических особенностей нашего государства. И, таким образом, традиционное для отечественной культуры военной
безопасности превращение, в случае опасности уничтожения, страны в единый
военный лагерь, канет в Лету, иными словами, будет предано забвению. К тому
же, навязанные приёмы и способы подготовки государства только к вооружённым конфликтам малой интенсивности логично приведут со временем к отказу
от использования сдерживающих возможностей ядерного оружия. Но дело в
том, что в условиях широкомасштабной войны возникнет непосредственная угроза существованию страны, вот тогда-то сдерживающее действие ядерного
оружия станет мотивированным. В условиях же локальной войны или вооружённого конфликта, когда реальна угроза, в худшем случае, развитию и функционированию отдельных элементов исследуемого явления, вне всякого сомнения, применение такого оружия представляется явно чрезмерным.
Помимо вышесказанного, к культуре военной безопасности России может
быть применена отработанная западными государствами практика развязывания и управления вооружёнными конфликтами с активным использованием
третьих стран и отдельных экстремистских сил. Основанием данного утверждения являются события в Чечне, Дагестане, Южной Осетии, Абхазии, Киргизии, Ливии – вот далеко не полный перечень примеров обозначенного подхода
в выяснении реакции нашего государства на деструктивные действия подобного рода. В свою очередь это позволит, с одной стороны, держать в напряжении
Российскую Федерацию, отвлекать её от решения созидательных задач, истощать материальные, финансовые и людские ресурсы, сковывать инициативу в
ближнем и, тем более, дальнем зарубежье. А, с другой – заинтересованным силам проверить уязвимость (самодостаточность) культуры военной безопасности, определить наиболее благоприятные для осуществления возможной военной агрессии направления. Наконец, перестроить соответствующим образом
свои стратегические планы по отношению к России.
Таким образом, традиции отечественной культуры военной безопасности
не позволяют принять вторую и четвёртую модели, хотя, по отношению к России, именно такой характер развития событий сегодня наиболее вероятен. Третья модель для нашего государства несёт в себе определённую опасность самоизоляции страны и весьма проблематична в своём осуществлении из-за серьёзного подрыва совокупного потенциала нации. Однако внешние силы, заинтересованные в ослаблении России, постоянно провоцируют её вступление как раз
на этот путь. По мысли автора, для нашего государства приемлема первая модель культуры военной безопасности: открытость миру, добрососедские отношения с зарубежными странами, выполнение Россией роли, своего рода, «моста», связующего звена между Востоком и Западом, Севером и Югом.
Россия далека от того, чтобы утверждать своё значение в культуре военной
безопасности посредством конфронтации с кем бы то ни было. Большой ошибкой следует считать утверждения политиков и военных на Западе, которые исходят из такого видения. Но это ещё не всё! По нашему суждению, даже после
распада СССР Российская Федерация остаётся самой большой в мире по терри-
тории страной. В её недрах – до 50% всех извлекаемых природных ресурсов
планеты. Родное Отечество обладает, несомненно, высоким интеллектуальным
потенциалом. Наконец, по ядерному оружию и возможностям его доставки
Россия соизмерима с США. Уже только что вышеперечисленное говорит само
за себя.
Выводы
Социально-философский анализ моделей реализации культуры военной безопасности России в начале XXI в. позволяет утверждать: успехи на внутри- и внешнеполитическом полях могут оказаться невостребованными. Такое возможно, если
Россия не появится перед миром в роли экономически сильного, мощного в военном
отношении, идеологически оснащённого и покончившего с некомпетентным экпериментаторством субъекта практики. Иными словами, находит своё подтверждение
умозаключение о том, что не уменьшается значимость принципа взаимной обусловленности материальных и духовных социокультурных явлений.
Вместе с тем наше государство может и должно стать связующим звеном между тремя континентами. Это нужно не только нам, гражданам страны, в этом нуждаются все: Европа, бурно развивающийся Азиатско-Тихоокеанский регион и Америка. Здесь наша ниша, национальная цель: превращение связующего звена между
океанами в прочную, надёжно работающую конструкцию для человечества, России,
будущего поколения.
Литература
1. Вершилов С.А. Культура военной безопасности России в системе современных военно-политических отношений (социально-философский анализ).
Монография. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2010. 188 с.
2. Новейший словарь иностранных слов и выражений. Минск: Современный литератор, 2007. 976 с.
3. Большой словарь иностранных слов / Сост. А.Ю. Москвин. М.: ЗАО
Центрполиграф, 2007. 816 с.
4. Менделеев Д.И. Познание России. Заветные мысли. М.: ЭКСМО, 2008.
688 с.
5. Даниленко И.С. Заветы русского гения о благе и безопасности Отечества
// Военно-философский вестник. 2008. № 2. С. 3-11.
6. Крамаренко М.Ю. Россия в новом тысячелетии: с оглядкой на Запад или
за сохранение традиций? Казань: Изд-во «Кемень», 2010. 295 с.
7. Глазьев С.Ю. Геноцид. – М.: ТЕРРА, 2003. 320 с.
Рецензент:
Филатов Тимур Валентинович, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии Поволжского государственного университета телекоммуникаций и информатики (Самара, Россия)