Анализ причин Первой мировой войны и его применение к

29.07.14
Эксперт МГИМО: Виктор Сергеев, д.ист.н., профессор
Анализ причин Первой мировой войны и его
применение к современным международным
отношениям
Сходная логика применялась и во время Карибского кризиса, но тогда эскалацию
конфликта удалось остановить путем прямого контакта между лидерами СССР
и США. Есть подозрение, что если бы число участников в Карибском кризисе было
больше, последствия могли бы быть гораздо серьезнее…
Говоря об обстоятельствах возникновения Первой мировой войны, историки, как правило,
очень много внимания уделяют политическим и экономическим факторам. Мне
представляется, что при всей безусловной значимости этих факторов, недостаточное
внимание уделяется чисто военным составляющим ситуации, а именно особенностям и роли
мобилизационных планов сторон и техническим возможностям уничтожения живой силы
противника. Накануне Первой мировой войны произошли события, существенно изменившие
представления о возможности нанесения потерь противнику с использованием тяжелой
артиллерии и, в связи с этим, с необходимостью иметь значительно больший по размеру
численный состав армии. Эти новые идеи были опробованы в ходе русско-японской войны
1905 года, и в особенности в балканских войнах 1912–13 годов. Балканские войны отличались
очень высокой степенью мобилизации населения, что стало возможным в результате
исключительно интенсивно ведшейся националистической пропаганды во всех государствахучастниках войны. Уровень мобилизации во время второй балканской войны в Сербии
достигал 20 процентов населения, а в Болгарии — 25 процентов населения. Эти совершенно
запредельные цифры позволили Сербии — стране с населением в 3,5 миллиона человек,
выставить огромную семисоттысячную армию. Еще большую армию выставила чуть более
населенная Болгария. Европейские правительства охотно поставляли всем сторонам
балканских войн тяжелое вооружение, в результате чего военные действия превратились
в гигантскую бойню.
Уже эти события могли бы позволить европейским странам и их правительствам оценить
реальные масштабы потерь и характер военных действий в назревающей Первой мировой
войне. Но вместо того, чтобы предпринять какие-то меры по предотвращению конфликта, все
основные европейские державы лишь ускоряли процесс перевооружения армий
и совершенствовали характер мобилизационной системы. Во всех странах-участниках
националистическая пропаганда использовалась чрезвычайно широко, ибо без
соответствующего идеологического подкрепления просто невозможно было представить себе
ведение боевых действий такого масштаба, и в течение столь долгого времени. Между тем
структура и характер мобилизационных планов Франции, России, Германии и Австро-Венгрии
во многом предопределили ход боевых действий в течение первых месяцев войны.
Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление, и рассмотреть общие проблемы
стратегической стабильности. Понятие стратегической стабильности широко используется
в настоящее время для определения устойчивости систем ядерного оружия по отношению
к случайно или преднамеренно начатому конфликту, а именно стратегически стабильной
1/4
называется такое соотношение вооружений, когда любая из сторон, несмотря на нанесение
первого удара противником, оказывается в состоянии нанести ответный удар, причиняющий
заведомо неприемлемый ущерб. Знание каждой из сторон конфликта о неизбежности
гарантированного неприемлемого ущерба для себя в случае начала конфликта, является
естественным фактом сдерживания, не позволяющим никакой из сторон приблизиться
к началу войны, и тем самым удерживающим стороны не только от нанесения первого удара,
но и заставляющим их относиться очень осторожно к обычным ситуациям и конфликтам
низкого уровня, не доводя до такого положения дел, когда взаимные военные действия могут
ускользнуть из-под взаимного политического контроля.
Насколько мне известно, эта чрезвычайно широко распространенная идея в отношении
баланса ядерных вооружений, не применялась в отношении обычных вооружений. Между
тем, ситуация в Европе летом 1914 года является очень хорошим примером очевидного
нарушения принципа стратегической стабильности. Дело в том, что Германия и АвстроВенгрия по совокупному людскому и техническому потенциалу явно уступали России
и Франции, но лишь в долговременной перспективе. В реальности баланс наличных
вооруженных сил в краткосрочной перспективе значительно отличался от баланса
в долгосрочной перспективе благодаря существенному различию в скорости мобилизации.
Германия и Франция были в состоянии мобилизовать свои вооруженные силы за время менее
недели, в то время как России, обладавшей колоссальными людскими резервами, для
мобилизации требовалось как минимум сорок дней. Дисбаланс военной мощи в долгосрочной
перспективе заставлял немецких генштабистов очень серьезно задумываться над тем, что
можно было предпринять для спасения ситуации. Именно поэтому немецкий генштаб
с особой тщательностью разрабатывал мобилизационные планы, проводил постоянные
тренировки офицеров, отвечающих за переброску войск, и в результате пристального
внимания к этой проблеме довел до совершенства мобилизационный механизм, который
работал как часы и был в состоянии перебрасывать огромные массы войск на значительные
расстояния, например с западного на восточный фронт. Именно так созрел знаменитый план
Шлиффена, который предполагал очень быструю мобилизацию немецких вооруженных сил
и использование их для разгрома Франции в течение сорока дней путем вторжения
во Францию через нейтральную Бельгию. Таким образом, если мы посмотрим на общую
ситуацию с мобилизационными возможностями в Европе, мы обнаружим следующую вещь —
благодаря медленным темпам мобилизации российской армии появлялся зазор во времени,
который позволял превратить безнадежную с точки зрения долгосрочного использования
ресурса войну на два фронта в последовательность двух войн — первую с Францией, вторую
с Россией, в которых достижение победы не выглядело столь уж невероятным фактом.
Этот расчет на эксплуатацию существующей стратегической нестабильности опирался,
правда, на некоторые неизбежные допущения, а именно:
1. Бельгия беспрепятственно пропускает немецкие войска через свою территорию;
2. Англия не вступает в войну.
Оба эти допущения в реальности оказались нарушенными. Бельгия отказалась пропустить
немецкую армию и сопротивлялась в течение двух недель, во время которых немецкие войска
безуспешно пытались взять крепость Льеж. Второе нарушение условий плана Шлиффена
произошло вследствие решения британского правительства, и было в значительной степени
инициировано нарушением бельгийского суверенитета. Британцы не могли допустить
появления немецких войск на берегу Ла-Манша, и даже родственные связи императора
Германии с британским королевским домом не смогли удержать Британию от вступления
в войну.
Другим важным элементом стратегической нестабильности в Европе 1914 года было
отсутствие у России отдельных планов мобилизации против Германии и Австро-Венгрии.
Россия, поставленная убийством эрцгерцога Фердинанда и австрийским ультиматумом
2/4
Сербии в условия необходимости немедленной мобилизации, автоматически начала
мобилизовывать армию и против Германии, чем вызвала паническую реакцию германского
военного и политического руководства, так как стало очевидно, что план Шлиффена может
провалиться. Император Вильгельм II посылал российскому императору Николаю
II телеграммы, умоляя остановить мобилизацию, но в силу планов русского генштаба (это бы
означало одновременно остановить мобилизацию против Австро-Венгрии) и общего
настроения в стране сделать это уже было невозможно. Таким образом мы видим, что
структура мобилизационных планов имеет по существу те же самые черты, и приводит
к тем же самым результатам, что и стратегическая нестабильность в случае наличия у сторон
ядерного оружия.
Другим, не менее важным фактором чисто военного свойства, была аналогичная структура
договора между Францией и Англией о распределении ответственности в защите береговой
линии. В соответствии с меморандумом, подписанным только военными властями
(о содержании которого не было ничего известно даже британскому кабинету министров,
за исключением премьер-министра и лорда Грэя, ответственного за внешнюю политику),
ответственность по защите морского побережья определялась следующим образом:
британский флот брал на себя задачу прикрытия Атлантического побережья Франции
и пролива Ла-Манш, в то время как французский флот сосредотачивался в Средиземном море
для защиты южной морской границы Франции. Когда британский кабинет министров узнал
о наступлении германских войск на Францию через Бельгию, лорд Грэй обратился
к британскому парламенту с просьбой о военных кредитах, и раскрыл перед депутатами
реальное положение дел с ответственностью британского и французского флотов.
Он сообщил изумленным депутатам, что в силу заключенной конвенции, если Британия
немедленно не вступит в войну, то ключевое для обороны Британии французское побережье
Ла-Манша останется без прикрытия и, соответственно этому, вступление Британии в войну
на стороне Франции в текущей ситуации является неизбежным. Вступление Британии в войну
являлось в большой степени неожиданностью для германского руководства, в особенности
для императора Вильгельма II, который надеялся удержать Британию от военных действий
в силу близкородственных отношений с британским королевским домом. Но, как и в случае
с Россией, расчеты Вильгельма II на личные связи монархического характера оказывались
недействующими. Впоследствии в многочисленных мемуарах участники событий
июля–августа 1914 года неоднократно отмечали, что сползание в войну происходило помимо
их воли. Как представляется, дело здесь не столько в конкретной политической воле
руководства втянутых в войну европейских стран, сколько в том, что мобилизационные планы
имеют скверную особенность оказывать решающее влияние на менталитет военного
руководства, которое, в свою очередь, ставит политическое руководство стран перед
свершившимся фактом, и настаивает на том, что «изменить уже ничего нельзя». В сочетании
с хорошо известным выводом о резком сужении горизонта принятия решений в условиях
стресса (а стресс в июле–августе 1914 года с очевидностью наблюдался в руководстве всех
европейских стран), война действительно становилась неизбежной и практически ее начало
не зависело от воли руководства вступающих в нее стран.
В то же время во Франции и Великобритании после войны наблюдались многочисленные
попытки возложить ответственность за начало войны на Германию. Формально это вполне
справедливое утверждение, так как именно Германия объявила войну России и Франции,
и вторглась на территорию нейтральной Бельгии для того, чтобы получить наиболее легкий
доступ на французскую территорию. По существу же все стороны несут ответственность
за возникновение вооруженного конфликта, прежде всего из-за наличия тайной дипломатии.
Взаимные обязательства между Россией и Францией, Францией и Великобританией
держались в глубоком секрете до самого начала войны, создавая искаженную картину
ситуации в Европе у германского руководства, и возбуждая у немецкого генштаба надежды
на легкую победу с помощью исключительно сложных для выполнения маневров войсковыми
ресурсами.
3/4
Конечно, это утверждение ни в какой мере не оправдывает германское руководство, которое
ввязывалось в войну в условиях достаточно явного дисбаланса сил, но совершенно
не случайно после присоединения США к Антанте и победы в войне в ноябре 1918 года,
американский президент Гарольд Вильсон начал настаивать на проведении более открытой
и ясной для общества политики военных союзов и дипломатической активности. Известный
британский дипломат Гарольд Никольсон в своей книге «Как делался мир в 1919 году» даже
разделяет мировую дипломатию на две фазы — до и после Версальского мира. Несомненно,
после Версальского мира дипломатия не только под влиянием Вильсона, но и под влиянием
большевистского правительства стала более открытой. Это не спасло, однако, Европу
от Второй мировой войны, причины которой были весьма далеки от описанных выше
факторов, способствовавших возникновения Первой мировой войны, и имели существенно
более глубокий идеологический характер.
Рассматривая условия возникновения Первой мировой войны в современной перспективе,
представляется полезным обратить внимание на процесс эскалации конфликта, который был
вызван структурой мобилизационных планов. А именно: Австро-Венгрия, объявив войну
Сербии, вызвала вступление в войну России. Объявив мобилизацию против Австро-Венгрии
и Германии, Россия, у которой не было отдельного плана мобилизации против АвстроВенгрии, поставила Германию перед необходимостью отмобилизовать вооруженные силы
и вступить в войну одновременно против России и Франции. Наступление через Бельгию,
предусмотренное планом Шлиффена, в свою очередь поставило перед Великобританией
необходимость вступления в войну. Мы видим цепочку эскалационных действий, неизбежно
завершающихся всеобщим конфликтом, причем на каждом этапе эскалации решения,
принимаемые политическим руководством, представляются достаточно обоснованными,
но не учитывают самого факта последующей эскалации.
Сходная логика применялась и во время Карибского кризиса, но тогда эскалацию конфликта
удалось остановить путем прямого контакта между лидерами СССР и США. Есть подозрение,
что если бы число участников в Карибском кризисе было больше, последствия могли бы быть
гораздо серьезнее. Отчасти это подтверждается реакцией Фиделя Кастро на соглашение
между СССР и США.
В современном мире, где число участников любого достаточно серьезного конфликта намного
больше двух и, по крайней мере, сравнимо с числом участников Европейского конфликта
1914 года, опасность эскалации становится весьма реальной. Особенно велика она в случае,
когда некоторые из участников конфликта (даже не самые крупные) ведут себя совершенно
безответственно (примером чего является поведение Украины в настоящее время). Возможно,
что подобное поведение вызвано внутренней нестабильностью и является средством
решения внутриполитических задач.
Но тогда особое значение приобретает комплексный двухуровневый анализ ситуации,
учитывающий как внешнеполитические, так и внутриполитические аспекты.
Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике
«Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала.
Источник: «Пульс Евразии»
Постоянный адрес материала: http://www.mgimo.ru/news/experts/document258447.phtml
4/4
Powered by TCPDF (www.tcpdf.org)