традиционная культура и быт народа коми

АКАД ЕМ ИЯ Н А У К С С С Р
ко м и ФИЛИАЛ
ТРАДИЦИОННАЯ
КУЛЬТУРА И БЫТ
НАРОДА КОМИ
АКА ДЕМ И Я НАУК СССР
КОМ И Ф И ЛИ А Л
ТРАДИЦИОННАЯ
КУЛЬТУРА И БЫТ
НАРОДА КОМИ
( Т р у д ы И н с т и т у т а я зы ка , лит ерат уры и истории, Л® 20)
СЫ К ТЫ В К А Р 1978
УДК 392 (47 = 945.32)
042(02)5
В сборнике помещены статьи, вводящие в н а­
учный оборот новый материал и исследующие
вопросы из области традиционной культуры и
быта, ранее слабо освещавш иеся в этнографиче­
ской литературе, например, о народной пище
и т. п. Бврщшинство статей написано на основе
оригинального полевого материала. Три статьи
посвящены изучению быта коми охотников: р ас­
смотрены охотничьи артели, право собственности,
быт и нравы, мораль охотников. Р я д статей по­
священ народному искусству. В них показано
бытование народных музыкальных инструментов,
узорное вязание населения Печоры и т. п. О писа­
на святочная обрядность XIX — начала XX вв. и
становление новой обрядности в первом десятиле­
тии Советской власти. Проблема бытования рели­
гиозных пережитков и борьбы с ними рассм атри­
вается в трех статьях. В них характеризуется
религиозное течение иерофеевщина, показывается
влияние городского образа жизйи на процесс
упадка религиозности верующих и т. д.
Сборник рассчитан на научных работников, пре­
подавателей вузов, учителей, студентов и ш иро­
кий круг читателей, интересующихся историей и
культурой народа коми.
Ответственный редактор Л . Н. Ж е р е б ц о в .
Члены редколлегии: Ю. В. Г а г а р и н, H. H. Р оч е в , П. И. Ч и с т а л е в , Г. Н. К л и м о в а (от­
ветственный за выпуск).
(g) Коми филиал АН СССР, 1978
Н. Д . К о н а к о в
ОХОТНИЧЬЕ
И
ПРАВО
ОХОТНИЧЬЯ
СОБСТВЕННОСТИ
МОРАЛЬ
У
КОМИ
В течение многих столетий охота дом и ни ровала среди других
хозяйственных занятий народ а коми. Появление и р асп ро стра­
нение пашенного зем леделия снизило ведущую роль охотничьего
промысла, особенно в местах с более плодородными почвами.
Значительны й упадок добы ваю щ их промыслов был вызван т а к ­
ж е постепенным оскудением фауны, распространением внеземледельческого отходничества, связанного с проникновением капи­
талистических отношений в сельское хозяйство на территории
Коми края. Отходники отправлялись на пермские заводы, на з а ­
готовку сортового леса или подвоз руды и дров на чугунолитей­
ные и ж елезодел ател ьны е заводы в К аж и м е, Ню вчиме и Нючпасе. Те5м. не менее д а ж е в н ачале XX века охотничий промысел
продолж ал оставаться источником значительной, а в отдельных
районах и преобладаю щ ей части хозяйственного б ю дж ета коми
населения. И з 28 волостей Усть-Сысольского уезда, по статисти­
ческим данным 1902 г., лишь в пяти волостях охота полностью
была вытеснена другими промыслами, а в таких, к а к Вотчинская,
Усть-К уломская и Помоздинская, она бы ла заф и ксирована в к а ­
честве единственного вида промысловой деятельности населения.
В Печорской волости Усть-Сысольского уезда на охотничий про­
мысел отлучалось более 50% мужского населения '. П еред первой
мировой войной на верхней Вычегде насчитывалось от трех до
пяти тысяч промысловиков, годовая добыча которых оценивалась
в 120 000 руб., на Сысоле — от 800 до 1000 чел. с доходом более
40 000 руб., в Удорском крае — 2500 чел. с добычей на
50 000 руб. и в Печорском крае — более четырех тыс. охотников,
добывавших дичи и пушнины на 100— 120 тыс. руб. в г о д 2. П р и ­
чиной столь долгого сущ ествования такой «отсталой» формы
Внеземледельческие
промыслы Вологодской губернии. Под
ред. А. Н. М асленникова. Вологда, 1903, с. 13; приложение, с. 10.
2 Б и т р и х А. А. Охота и пушной промысел севера европейской части
СССР.—«М атериалы комиссии по изучению естественно-производительных
сил СССР», 1926, № 61, Л., с. 69—71.
3
хозяйствования, ка к охота, была низкая продуктивность сель­
ского хозяйства и животноводства, не обеспечивающих крестьян
годовым запасом продовольствия и предметами первой необхо­
димости. В то время к а к высокая товарность продукции охоты
п р ед остав л ял а возможность в некоторой степени восполнить их
недостачу, а т а к ж е получить наличные средства д ля уплаты д е­
нежных податей.
Таким образом, вплоть до коренной ломки традиционного
хозяйственного у кл ад а коми крестьянства, вызванной Великой
О ктябрьской революцией, охотничий промысел про до л ж ал о ста­
ваться сферой деятельности еще весьма значительной части
населения Коми края.
С пецифика жизни промыслового населения: оторванность на
долгое время от дома и семьи, тяготы охотничьего быта, постоян­
ная борьба с суровой северной природой, вынужденное д ли те ль ­
ное общение с узким кругом лиц при далеких походах артелями,
а т а к ж е соображ ения экономического х ар а к т е р а — была причи­
ной возникновения и сохранения в промысловой среде целого
р яд а норм и правил отношения промышленников друг к другу.
К сфере действия «обычного п рава» коми охотников относились
ка к профессионально-деловые, так и морально-нравственные
стороны промысловой жизни. Неукоснительное следование п р а ­
вилам и предписаниям, выработанны м за долгую историю п р е­
дыдущих поколений промысловиков, позволяло избегать какихлибо конфликтов в нелегкой жизни охотников коми при в з а и м ­
ном общении или р азр е ш ать их мирным, за крайне редким
исключением, путем.
С огласно возникшим в глубокой древности нормам обычного
права земля, леса и воды являлись общей собственностью. П о ­
мещичья собственность на землю, сущ ествовавш ая в большей
части царской России, на территории расселения коми отсутство­
в ала, так к а к она, ка к и все Поморье, была отнесена к краю
«черных», т. е. земля, будучи собственностью государства, пере­
д а в а л а с ь в пользование крестьянских общин. В качестве основ­
ного правового принципа выступал труд, затраченны й на
освоение земельного участка. Д л я получения п рава собствен­
ности на новые охотничьи угодья у коми было достаточно п оста­
вить охотничью избуш ку (вор керка) в не освоенной еще никем
местности и пометить затесам и со знаком собственности (пас)
путики. С этого момента весь участок леса, очерченный путиками, п ри зн ав ал ся собственностью промысловика. Он получал
единоличное право добычи пушного зверя и дичи в своем угодье
и ловли рыбы в водоемах, находившихся на его территории. Н е ­
официальные права на охотничье угодье, полученные промысло­
виком после устройства путиков, становились неоспоримым з а ­
коном д ля остальных охотников, воспрещавш им появление на
этом участке кого-либо, кроме хозяина угодья и членов его семьи,
с целью добычи.
4
После смерти в л ад ел ьц а охотничье угодье переходило по
наследству по нисходящей родственной линии. Ч а щ е всего но­
вым владельцем становился младш ий сын, который обычно
оставался в родительском доме и после женитьбы. Е м у ж е пе­
реходил и отцовский «пас». О стальны е сыновья по достижении
совершеннолетия и мере обзаведения семьями устраивали свои
угодья на ещ е не занятой другими охотниками территории. По
мнению Д ж . Ф резера, минорат обычно связан с примитивными
формами хозяйства: подсечно-огневая и п ерел о ж н ая система
земледелия и пастушеское скотоводство. Одним из необходимых
условий сущ ествования системы наследования имущества м л а д ­
шим в роду он считает обилие земли и редкое н а с е л е н и е 3. О т ­
сутствие неосвоенных, пригодных д ля промысла участков было
одной из движ ущ их сил миграционных процессов народа коми
в прошлых столетиях. В наиболее рано обжитых рай он ах Коми
кр ая острая нехватка площади, пригодной д ля устройства охот­
ничьих угодий, послуж и ла причиной существенного уменьшения
их разм еров в результате разд роб лен ия меж ду несколькими в л а ­
д е л ь ц а м и — наследниками устроителя. Если в 1800 г. промы ш ­
ленник верхней Вычегды имел район промы сла в среднем около
5000 га, то через 130 лет в этом районе промы ш ляло шесть-семь
ч е л о в е к 4. По этой ж е причине сл ож и л ась форма с о в м е с т н о е
владения угодьем двух или иногда д а ж е трех семей, главами
которых были родные б ратья — сыновья прежнего владельца.
В. Н. Белицер считает, что у коми ещ е в начале XX века сущ ест­
вовало владение охотничьими угодьями «котыром», т. е. группой
родственных лиц, в котором виден отголосок былой родовой
собственности на охотничьи у г о д ь я 5. Н а наш взгляд, данное
утверждение правомерно д ля стадии р азл ож ен и я первобытнооб­
щинного строя, когд а «котыр» со в п ад ал с «'большой семьей»,
объединявшей три поколения родственников и выступавшей в
качестве основной социально-экономической единицы. Процесс
обособления индивидуальной семьи к а к носительницы отношений
частной собственности не мог не коснуться собственности на
охотничьи угодья, в результате чего возникла система семейных
охотничьих участков.
О слабости связи м еж д у родственными семьями у коми во
второй половине XIX — н ач ал е XX вв. говорит отсутствие род­
ственного принципа в промысловых объединениях охотников на
период зимнего промысла пушнины. Н а то, что совместное в л а ­
дение нескольких родственных семей угодьем, доставш имся по
наследству, явление относительно позднего происхождения, у к а ­
зы вает ф а к т его распространения лиш ь в районах с повышенной
концентрацией населения. В местах, где плотность населения
Ф р е з е р Д ж . Фольклор в Ветхом Завете. М .— Л., 1931, с. 194— 195.
s В е р х н е - В ы ч е г о д с к а я экспедиция. М., 1932, с. 227.
Б е л и ц е р В. ,Н. Очерки по этнографии народов коми (зырян и пер­
м яков).— «Труды И н-та этнографии», 1958. Т. XV, М., с. 72—73.
5
была не особенно велика, в частности на печорских притоках
pp. Мылве, Илыче, Щ угоре, Подчереме, т а к а я форм а владения
охотничьим участком практически не применялась. Один из с т а ­
рейших плычских охотников-профессионалов, ж и тель д. Сарьюдин И. Е. Попов (1900 г. рожд.) рас ск а зы в ал нам: «У отца
угодья были по Морт-ю. Н ас было пять братьев. Когда мое в р е­
м я подошло, отец мне сказал : «Ищ и себе место». По И з-П ы ред
место не было занято, там я и стал устраивать свое угодье.
Отсюда до устья И з-П ы р е д 30 км, д а еще вверх по нему 40 км».
Н а Вычегде, где к концу XIX — началу XX в. были освоены
практически все б ли злеж ащ и е, пригодные для охотничьего про­
мысла лесные участки, совместное пользование доставш имся по
наследству охотничьим угодьем встречалось достаточно часто.
Но и здесь при наличии в семье большого количества детей м у ж ­
ского пола право владения угодьем получали лишь двое, крайне
редко трое сыновей, а остальные — либо осваивали какое-нибудь
ремесло, либо подыскивали себе подходящий участок в верховьях
притоков Вычегды за 100— 120 и более километров от села.
В противном случае охотничье угодье просто теряло свою рен­
табельность, не оп р ав ды в ая р асхода на его оборудование и з а ­
траченное на охотничий промысел время. О котырной форме
владения охотничьими угодьями мож но было бы говорить только
при условии совместного ведения хозяйства всеми членами котыра. Если промысловый участок в результате предыдущих р а з ­
делов был м ал по площ ади, то им, ка к правило, вл ад ел а лиш ь
одна семья, а если несколько, то у к аж д ой из них в единоличном
пользовании имелось ещ е охотничье угодье, располож енное на
б о л е е дальнем расстоянии. Б л и ж н и е угодья родственных семей
обычно находились в одной и той ж е местности, некогда освоен­
ной их общим предком, и граничили меж ду собой. Поэтому м о ж ­
но считать, что в целом д ан н а я территория находилась во в л а ­
дении определенного котыра, в то время ка к ч астн ая собствен­
ность на охотничий участок была наследственно-семейной. Так,
охотники с. Ш ошки К няжпогостского района промы ш ляли в в ер­
ховьях р. Выми, на р. Койн находились угодья рода Л ятиевы х,
к а ж д а я его семья имела свой участок и охотилась отдельно. По
субботам охотники собирались в определенном месте, делились
впечатлениями, обменивались сведениями о добыче и мылись в
бане, П а следующий день они вновь отп равлялись по своим
угодьям. Д ан н ы е Верхне-Вычегодской охото-устроительной э к с­
педиции, собранные в н ач ал е 30-х годов среди промыслового
населения методом карточного опроса, т а к ж е свидетельствуют
•о том, что «владельцем птицеловных угодьев (путиков) обычно
яв л ял ся один двор или одно хозяйство». П равовое отношение
охотников верхней Вычегды к производству охотничьего п р о­
мысла в угодьях ск лады вал ось в это время следующим об ­
разом 6.
6 Верхне-Вычегодская
6
экспедиция, с. 284.
Право производства охоты в угодье
у го д ь е
получено
по н а с л е д ­
ству
Какой процент охотников
и м е е т ..............................
84,3
у го д ь е
куплено
2,6
уго д ь е
ар е н д о ва н о
1,1
у го д ь е
вн о вь
о р г а н и зо ­
вано
5,2
за х в а т
чуж их
у го д ь ев
6,8
К уп л я-п родаж а и аренда угодий, ка к видно из приведенных
в таблице данных, практиковались у вычегодских охотников
редко. Н аиболее распространенной причиной продаж и охот­
ничьего угодья было отсутствие наследников мужского пола.
В досоветское время вл ад ел ец угодья в таких случаях иногда
зав ещ ал его в дар церкви или кому-либо из односельчан 7. Если
не было сделано никаких распоряжений, то после смерти в л а ­
дельца, не имеющего наследников, его охотничье, угодье посту­
пало в распоряж ен и е сельского общества, которое либо п р о д а­
вало его, либо сд авало в аренду. Т ак ж е поступали с угодьями
переселившихся, если от них долго не поступало никаких све­
дений и не было сделано указан ий относительно оставленного
угодья, ставшего таким образом бесхозным 8. Н аиболее высоко
при п род а ж е оценивались угодья, находившиеся вблизи селений,
т. е. наиболее старые по происхождению. Цены устанавли вались
по принципу пригодности к дальнейш ей эксплуатации. В про­
д аж н ую цену вкл ю чалась и стоимость оборудования, т. е. охотничьец|Иэбушки, к л ад о в ы х для сн аряж ен и я и добычи, с а м о л о в ­
ных приспособлений стационарного типа (плашки, слопцы, кулёмки и т. п.). Но основными критериями при оценке охотничьего
угодья были его доходность и расстояние от населенного пункта,
поэтому д а ж е в случае полной изношенности оборудования ц е­
ны на ближние угодья были достаточно велики. Н апример, на
Мезени в н ач ал е XX в. д ал ьн и е угодья, километров за 50 от
селения, продавались за 50— 100 руб., ближние стоили значи­
тельно д о р о ж е 9. П раво собственности на угодье сохранялось
и в том случае, если по каким-либо причинам оно долго не использовалось.Так, М. И. П архачев, переселившись в с. Ш ошки
на р. Выми, с согласия родственников ж ены стал охотиться в их
заброш енны х угодьях. К аж д ы й раз, вернувшись с охоты, он счи­
тал своим долгом отнести часть добычи в семьи сестер своей
жены, м уж ьям которых, погибшим в войну, п рин ад леж али
угодья, хотя им практически полностью был обновлен весь охот­
ничий инвентарь на путиках.
7 В о л к о в Н. Д . Удорский край.—«Вологодские губернские ведомости»
(В ГВ ), 1879, № 34.
“ И в а н е н к о Н. О хота как промысел в Яренском и Сольвычегодском
уездах Вологодской губернии.— «Лесной журнал». СПб., 1877, кн. 5, с. 68.
“ М е з е н с к а я экспедиция.— «Труды лесоэкономических экспедиций»,
1929. вып. 1. М.. с. 362.
Неприкосновенность чужой промысловой территории, н ах о д я­
щейся под защ итой норм обычного п рава, строго соблю далась
всеми охотниками. Н аруш ен и е п р ава собственности на охот­
ничью территорию влекло за собой разгром вновь устроенных
путиков, п о д ж о г сооруженной в пред ел ах чужого угодья избушки
и т. п. П одобные меры борьбы с нарушением права личной собст- ,
венности, не имея под собой основы со стороны официальной юрис- /
пруденции, пользовались полным одобрением местного населе- |
ния. Сознание своей правоты с точки зрения норм обычного
права было реш аю щ им ф актором в выступлениях коми кресть­
янства против церковных захвато в земли. Устроителям Спасской
У льяновской пустыни, получившим от ц ар я А лексея М и хай лови ­
ча право на земли д ля сод ер ж ан и я братии, пришлось вести за
них долгую и упорную борьбу с ж и тел ям и Усть-Кулома и Д еревянска. Д в а ж д ы , в 1673 и 1675 гг., церковь была ограблена, а
в 1684 г.— сож ж ен а. Виновников не смогло установить д а ж е
тщ ательное дознание, т. е. налицо была круговая порука 10. Т ер ­
ритория, захвач ен н ая церковью и в г л азах официального закона
не п р и н а д л е ж а щ а я до того никому, находилась лиш ь в двух
д есятках километров к а к от одного населенного пункта, т а к и от
другого, т. е. на расстоянии местонахождения н аиболее ценных
ближних промысловых угодий. П оэтому нет ничего удивитель­
ного в столь упорной борьбе местного населения за «ничейную»
территорию.
Ч асто случались столкновения за право о б л а д а н и я охот­
ничьими угодьями м е ж д у населением Удорского к р а я и приш лы ­
ми русскими охотниками с П и н е г и 11. Е щ е сравнительно недавно,
в 20-х годах нашего столетия, была со ж ж ен а и збуш ка одного
охотника из с. Н и ж н я я Вочь, построенная в непосредственной
близости к путикам керчемских охотников 12.
Охотник, пойманный с поличным во врем я промы сла в чу­
ж ом угодье, подвергался н аказан ию и немедленному изгнанию с
чужой территории И ногда, п р авда крайне редко, имело место
убийство наруш ителя. О таком случае нам рас ска зы в ал и в
с. Мохча. Н а верхней Вычегде обычной мерой н а к а за н и я счита­
лось и зъятие всей добытой незаконным путем дичи и пушнины,
а после окончания охотничьего сезона виновный приносил охот­
нику, границы угодья которого нарушил, «парту» водки. П осле
чего инцидент считался исчерпанным, хотя репутация провинив­
шегося в гл а за х окруж аю щ и х нередко до конца жизни о с т а в а ­
лась испорченной. У некоторых керчемских охотников сущ ество­
вал рецепт особой приправы к приманке, которую д а в а л и со б а­
кам нарушителей, после чего они на долгое время теряли чутье.
10 М е л ь н и к о в С. Е. Описание Спасской Ульяновской пустыни на реке
Вычегде Вологодской губернии, Усть-Сысольского уезда.— «Вологодские еп ар ­
хиальные ведомости», 1867, № 2, с. 45—52.
11 М е з е н с к а я
эксп еди ц ия—«Труды лесоэкономических экспедиций»,
1929, вып. 1, М., с. 361.
12 В е р х н е - В ы ч е г о д с к а я экспедиция, с. 285.
Н а Мезени в правовом отношении к охотничьим угодьям
приравнивались перевесища — места, подготовленные д ля у с т а ­
новки сети на птиц (ветбс). Р а б о т а по устройству перевесища
зак л ю ч ал ась в прорубке просеки м еж д у двумя старинными озе­
рами или болотами д ля пролета уток и установке блоков для
веревок от перевеса на двух деревьях с обрубленными сучьями.
После ее окончания перевесище становилось семейной собствен­
ностью производителя работ, если оно, конечно, не находилось
на территории чужого охотничьего участка.
При охоте в звероловных угодьях, считавшихся обществен­
ной собственностью, преимущественное право на охоту п р и н ад ­
л е ж а л о промысловику или артели, первыми в сезоне начавш ими
охоту в этой местности. П ри встрече на дальн ем промысле двух
артелей район охоты о св об о ж д ал а та, у которой был позж е
сооружен ш а л а ш д ля ночлега (чом) или он находился дал ьш е
от места охоты 13. Обычно ж е артели охотников из одной мест­
ности собирались перед н ачалом промысла в определенном
месте и согласовы вали марш руты дви ж ени я так, чтобы были
соблюдены интересы всех групп промысловиков. У верхнепечор­
ских и илычских охотников при походах за У рал таким пунктом
сбора была д. Еремеево. П ри встрече в районе промысла, не
относящ емся к личным угодьям, двух охотников, охотившихся в
одиночку или в составе разны х артелей, не р азр е ш ал о сь п ере­
секать чужую лыж ню , т а к к а к охотники обычно охотились в
круге из сделанной ими лыжни.
П ересечь чужую л ы ж н ю во врем я охоты было равноценно
вторжению на чужую охотничью территорию и. Неприкосновен­
ность Ъ р а в а собственности на охотничью территорию о трази лась
в коми фольклоре в виде поучительного нравоучения лю бителям
п оухаж и вать за чужими ж енами: «Иоз лосасо эн пыр» (По чу­
жой охотничьей тропе не х о д и ) 15.
Особенно строго соблю далось промы словиками право соб­
ственности н а охотничью добычу. Преступлением считалось
убить белку, на которую л ает в лесу собака другого хозяина, или
убить зверя, у ж е раненого кем-либо другим 16. Зверь, подстре­
ленный промыш ленниками одной артели, но добытый другой,
в о звр а щ ал с я без споров первой 17. Уличенный в хищении с целью
н аж ивы добычи из чужих ловуш ек или кладовы х н ак а зы в ал с я
битьем или изгонялся на несколько лет из угодий, в которых
раньш е мог свободно белковать. И м я такого человека станови­
13 М и х а й л о в М. Н. Промыслы зы рян Усть-Сысольского и Яренского
уездов Вологодской губернии.— «Ж урнал Министерства внутренних дел», 1851,
кн. 4, ч. 33—34, с. 81.
14 Н а л и м о в В. П. К этнологии коми.— «Коми му», 1924, № 3, с. 46.
15 К о м и пословицы и поговорки. (Сост. Ф. В. П лесовский). Сыктывкар,
1973, с. 158.
16 А в р а м о в
В. Ж ители Яренского уезда и их хозяйственный
быт,— ВГВ, 1869, № 31, с. 273.
17 М и х а й л о в М. Физические и нравственные свойства зырян.— ВГВ,
1853, № 18, с. 152.
9
лось гласным, он п одвергался презрению д а ж е в сельском
быту ,8. Кроме того, он нередко н а г р а ж д а л с я позорной кличкой.
Так, в одном из сел Троидко-Печорского района под прозвищем
«Д озм ор-В ась» (В ася-гл ухар к а) до сих пор ж и вет бывший
охотник у ж е весьма преклонных лет, н аграж денны й этой клич­
кой еще в молодые годы за «любовь» к чужим слопцам. Н а В ы ­
чегде и П ечоре сущ ествовала т ак ж е т а к а я мера н аказан ия, ка к
«распятие» виновника: ему привязы вали руки к концам палкн,
пропущенной через р у к а в а сукмана, и в таком виде отпускали
домой. Д о б р а т ь с я до ж и л ья с распростертыми в стороны руками,
с большим трудом п робираясь м еж д у деревьями, было сложной
задачей, особенно зимой. Н ередко после подобного н ака зан и я
наруш итель п р ав а собственности, спасаясь от позора, насовсем
переселялся в другую местность. П адение охотничьих нравов,
наблю давш ееся в конце XIX — н а ч а л е XX вв. в р яд е мест Коми
края, вы зы вало нередко и более суровые меры борьбы с н а р у ­
шителями. Н а д профессиональными похитителями чужой добычи
у страи в ал ась расправа, известная под названием «capö пуктбм»
(воцарение). Виновников сж игали живьем в собственных и збуш ­
ках, связанного и раздетого догола охотника, уличенного в хи ­
щении, прищ емляли за волосы в расщ епе стоящего дерева
и т. п.19. В с. Керос Корткеросского района нам расска зал и об
охотнике по имени Сила, который «был грешен» и после неодно­
кратных предупреждений приговорен к смерти специально со­
б равш имися по этому поводу наиболее у в аж а ем ы м и охотниками
района. Трое охотников, в том числе и дед р ассказчи ка, вы брали
момент, когда Сила отсутствовал несколько дней в своей охот­
ничьей избушке, и полож или на стол в вор-керка черинянь (ры б­
ный пирог), начиненный сулемой, ка к будто бы оставленный
кем-то из ночевавш их в избуш ке за время отсутствия хозяина.
К а к и предполагалось, Сила, обнаруж и в в охотничьей избушке
рыбник, реш ил его отведать и умер. О фициальное рас сл ед о в а­
ние, проведенное царской администрацией, никаких сведений от
местного населения, несмотря на тщ ательны е расспросы, не
могло получить, и дело было прекращено. Сходные по сюжету
истории были записаны нами и у печорских охотников.
П од о б ная жестокость по отношению к яры м наруш ителям
общепринятых правовых норм была вообще не редкость у р а з ­
личных народов, будь то «воцарение» у коми или сельский с а м о ­
суд над кон окрадам и у русских. Привлечению виновного к ответ­
ственности по официальным законам предпочитался суд народа,
основанный на законах обычного права.
Н екоторы е из охотничьих обычаев возникли, видимо, еще в
глубокой древности и являю тся переж итками былой экономиче­
ской общности рода. Н априм ер, в д. К а н а в а еще недавно су18 В е р х н е - В ы ч е г о д с к а я экспедиция, с. 299.
19 С и д о р о в А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми. JI.,
1928, с. 182— 183.
10
шествовал обычай наделения частью добычи при возвращении
с охоты престарелых соседей, а т а к ж е каждого, кто о казы вал
хоть какую-нибудь помощь п р о м ы сл ови ку 20. П ри коллективной
охоте на медведя право на долю в добыче имел ка ж д ы й сл у ­
чайно оказавш и йся на месте охоты, до того момента, пока с
м е д в е д я не была полностью снята ш кура, хотя он и не принимал
участия в убийстве з в е р я 21. В данном случае более позднее по
происхождению право личной собственности охотника на д о ­
бычу уступало место праву на свою долю в добыче всех сопле­
менников, яв л яя сь как бы рудиментом первобытнообщинных
отношений.
Основным страж ем правовых интересов промыслового н асе­
лен и я была охотничья м ораль — своеобразный неписаный м о­
ральный кодекс, обязательны й д ля каж дого охотника. Обучение
охоте всегда начиналось с разъ ясн ен и я ребенку правил поведе­
ния в лесу, ознаком ления его с правами и обязанностями охот­
ника на промысле. Понятие охотничьей морали гораздо шире,
чем просто уваж ени е к чужой собственности. Она вкл ю чала в
себя целый комплекс правил, о бязы ваю щ их охотников к в заи м о ­
выручке, честности при р азд ел е добычи, достойному поведению
в промысловом коллективе, п риучала ставить общественные
интересы выше личных во время артельной охоты. П ра ви л а
охотничьей морали гласили: никогда не завидуй чужой добыче,
а свою не ругай; если увидел в чужой петле или ловуш ке птицу,
вынь ее и повесь рядом, чтобы зверь не достал, а ловушку насторожь; брать чужую д о б ы ч у — «пеж» (скверна, нечисть). К а ж ­
дый охотник считал своим долгом заботиться о сохранности чу­
жой, случайно встреченной добыче, ка к о своей собственной.
С ущ ествовал у охотников коми и закон своеобразного сервиту­
та — п рав а пользования чужим имуществом в определенных
пределах. Л ю б а я охотничья избуш ка была готова в отсутствие
хозяина к приему н уж даю щ и хся в ночлеге. В вор-керка имелся
небольшой зап ас продуктов (соль, сухари, иногда сушеное м я ­
со), трут, огниво, кухонная утварь, дрова, которые могли быть
использованы ночующими в ней. П осле ночлега в чужой избуш ­
ке полагалось вымыть посуду и восстановить зап ас дров; если
имелся излиш ек продуктов, то оставить и их. У охотников вер х­
ней Вычегды было принято после ночлега в чужой избушке
оставлять на столе кусок бересты со своим пасом. Т ак ка к пасы
друг друга были хорошо известны всем охотникам, то хозяин
избушки всегда мог определить, кто воспользовался ночлегом в
его отсутствии. При дальней охоте охотники, чтобы не обрем е­
нять себя ношей, в случае отсутствия в этих к р а ях избушки,
ск лады вал и зап ас продуктов в яму и ставили пас. При нужде
20 Ж е р е б ц о в Л. H., Л а ш у к Л. П. Этнографический уклад населения
верхней Вычегды.— В кн.: Историко-филологический сборник, 1960, вып. 5,
Сыктывкар, с. 98.
21 С и д о р о в А. С. Следы тотемистических представлений в мировоз­
зрении зы рян.—«Коми му», 1924, № 1, с. 92.
11
можно было взять часть продуктов из чужого хранилищ а, взамен
полож ив белок или рябчиков, или, на крайний случай, оставив
свой пас ка к обязательство вернуть долг в д а л ь н е й ш е м 22.
При коллективной охоте законодателем охотничьей морали
обычно я в л я л с я руководитель артели — самый опытный и об ы ч ­
но старший по возрасту охотник. Н еуваж ен и е к товарищу, с в а р ­
ливость, сквернословие, попытка уклонения от работ по обору­
дованию л а г е р я д ля ночлега подвергались строгому осуждению.
При многократных наруш ениях общепринятых норм поведения
в лесу кем-либо из артельщ иков могло последовать н аказан и е в
виде исключения из артели. Т ак ка к отчисленного за провин­
ность из одной артели в другую брали крайне неохотно, н а к а ­
зание это считалось среди охотников очень суровым.
О ставить в беде товари щ а, струсить в критической ситуации
призн ав ал и сь особенно тяж ки м и проступками. «При коллектив­
ной охоте на м едвед я только тот не получает доли, кто, видев
в опасности товарищ а, не помог ем у справиться со зверем, или,
ка к трус, сд ел ав п р ом ах по зверю, н е поспешил зар яди ть ру ж ь я
и сд ел ать второй выстрел, а удалился, оставив товар и щ а в
ж е р тву р азъ яр ен н о м у зверю: такой зверолов бывает в презрении
у крестьян, и ни одна п ар ти я промышленников не принимает его
к себе в пай»23.
Высоко ценились среди охотников коми честность и верность
данном у слову. П ри артельной охоте действовал принцип у р а в ­
нительного распределения всей добычи, при этом не принима­
лось во внимание, кем и сколько зверя убито. Л ю б а я попытка
утайки части добычи в ступ ала в противоречие с охотничьей
моралью, если д а ж е это был особенно ценный зверь, в ы сл еж ен ­
ный и добытый в одиночку. В. А. Р усан ов приводит несколько
примеров равного д е л е ж а добычи при охоте артелью. Так, когда
охотник с верхней Печоры при охоте артелью на рябчиков в
одиночку убил медведя, вся выручка за шкуру пош ла в общий
фонд. В другом случае промысловик договорился с охотником
из соседней избушки об организации охоты на встреченных им
трех оленей, но при подготовке гона он сумел п одкрасться и
убить одного оленя, а остальные два ушли. И хотя второй охот­
ник не принял непосредственного участия в охоте, он получил
половину выручки за ш куру и половину т у ш и 24. И склю чительная
честность коми охотников п р изн авал ась и чердынскими куп ц а­
ми — скупщ иками пушнины, которые, д а в а я охотникам в долг
продукты и огнеприпасы, обходились обычно без каких-либо
письменных обязательств.
В понятие охотничьей морали входили и народны е ю ридиче­
22 Б р у с и л о в Н. Опыт описания Вологодской губернии. СПб., 1833,
с. 57.
23 М и х а й л о в М. Промыслы зы рян Усть-Сысольского и Яренского
уездов Вологодской губернии, с. 66.
24 Р у с а н о в В. А. Зы ряне. В кн.: Статьи, лекции, письма, М.— Л., 1945,
с. 346—347.
12
ские нормы общения с живой природой, нарушение которых т а к ­
ж е считалось серьезным проступком. В них отразились народные
понятия о необходимости бережного отношения к зап асам д и ­
кого зверя и птицы, к лесной растительности. Редкий охотник,
разве по неосторожности, убивал гл ухарку на току, строго з а ­
прещ алось мусорить на тетеревиных токах, все окурки, пепел и
другой мусор н ад л е ж а л о тщ ательно собрать и закопать гденибудь в стороне. Н а верхней Вычегде не разре ш ал о сь стрелять
уток весной и собирать птичьи яйца. Н а средней Печоре и И ж м е
зап рещ алось добы вать сетями тетеревов во время т о к о в а н и я 25.
Д о н ач ал а промы сла охотники никогда не н асто р а ж и в а л и
самоловные приспособления, а перед окончанием промысла вес­
ной непременной обязанностью считалось спустить все насторожки на птицу во избеж ан и е ее случайной г и б е л и 26.
Охотники начинали добычу боровой дичи после того, к а к мо­
лодь встанет на крыло. Вплоть до Успенья (15 авг. ст. с.) охота
на боровую дичь по общепринятым нормам была воспрещена
вообще. Н а весь выводковый период зап рещ ал о сь спускать с
цепи собак или брать их с собой в лес без привязи. Н а верхней
Вычегде о к аж д ой встреченной в этот период в лесу собаке
сообщ али ее хозяину, и если тот не принимал мер, то собаке
д авал и отравленную приманку. У усинцев при добыче песцовкрестоватиков д л я домаш него в ы к арм л и вани я никогда не тр о ­
гали нор, заняты х беременными самками, и обычно отпускали
на волю случайно попавших в капкан взрослых песцов, летний
мех которых не имел особой ценности 27. По возможности б е р е ж ­
но обращ али сь охотники коми и с лесными насаж дениями. Верхневычегбдский охотник из с. Керос С. Е. П аню ков вспоминает:
«Меня дед учил охоте. Он часто говорил: «Л еса лишнего не р у ­
би, свежий лес не трогай». Я один р аз срубил около охотничьей
избушки деревце — показалось, мешает, так он меня долго
ругал».
В роли блюстителей охотничьей морали выступало обычно
старшее поколение, которое поправляло, а при случае и н а к а ­
зы вало за провинности более молодых охотников. Кроме того, в
промысловой среде широко бытовало убеждение, что л ю ­
бое наруш ение охотничьей морали влечет за собой гнев со сто­
роны духов — хозяев леса. Охотники верили, к примеру, что
если кто-либо возьмет из сложенных в хран и лищ е чужих белок
или рябчиков, то в течение года сам у ж е не убьет ни одной
ш т у к и 28. В охотничьих быличках часто р ассказы в ается о якобы
имевших место случаях мести со стороны лесных духов промыс­
25 И е в л е в Д. О хота в Ижмо-Печорском районе области коми.—« З а ­
писки общества изучения Коми края», 1930, Сыктывкар, вып. 4, с. 66.
26 А р с е н ь е в Ф. А. Охотничьи рассказы. М., 1885, с. 289.
27 С о л о в ь е в Д . К- О звероводстве на Печоре.— «Коми му»,
1927,
№ 1—2, с. 6.
28 Е ж о в Ф. Зам етки и воспоминания заезж его о зы рянах.—«Вятские
губернские ведомости», 1857, № 22, с. 136.
13
ловику, преступившему законы охотничьей морали. Так, в бы­
линке, услышанной нами на р. Илыче, рассказы вается об охот­
нике, который на промысле белок, разд раж ен н ы й долгой
неудачей, стал сквернословить. Вдруг загудел ветер, и его л ы ж и
с огромной скоростью понеслись к выходу из леса. Попытки
охотника повернуть обратно ни к чему не привели — лыж и его
не слушались. П осле этого случая удач а навсегда покинула его,
и он был вынужден оставить промысел.
Н а подобное привлечение религии в качестве « стр а ж а м о р а ­
ли» о б р ащ а л внимание Г. В. Плеханов, отмечая при этом, что
«религия не создает нравственности. Она только освящ ает ее
правила, в ы растаю щ ие на почве данного общественного строя»29.
Тот факт, что охотничья мораль у коми находилась в тесной
связи именно с промысловыми культами (культ духов — хозяев
мест, культ промысловых ж и вотны х), несмотря на сравнительно
раннюю христианизацию Коми края, свидетельствует о значи­
тельной древности ее происхождения. Условия материальной
жизни промыслового населения, определяю щие в конечном счете
его идеологию, в ходе исторического процесса претерпевали
незначительные изменения, поэтому многие п равила охотничьей
морали, в ы работанны е еще на стадии родового строя, сохраняли
свою жизнеспособность и после его разлож ени я. В частности,
речь идет о запрете сквернословить на промысле из боязни
оскорбить зверя и его духов-хозяев, о подчеркнуто у в а ж и те л ь ­
ном отношении к добыче, об обязательном добивании по др ан ­
ка — «чтобы не мучился», в которых явственно прослеж иваю тся
следы былых анимистических представлений, характерн ы х для
родоплеменной организации человеческого общества. Такое же
давнее, по всей видимости, происхождение имеют и обычаи
взаимопомощи и взаимовыручки. Но охотничий промысел не мог
существовать в полной изоляции от происходящих перемен з
жизни общества, связанны х с ростом производительных сил. Д о ­
бываю щ ие промыслы (охота и рыболовство) были лишь одним
из укладов комплексного хозяйства народа коми, изменения в
материальной сфере которого так или иначе оказы вали свое
влияние на охотничий быт. В процессе р азл о ж е н и я родового
строя возникла ч астн ая собственность на промысловые угодья.
Расш ирение товарного сектора в хозяйстве означало вытеснение
древних отношений коллективизма в труде и распределении и
становление отношений частной собственности. И мущ ественная
д иф ф еренциация была причиной появления и м орально-право­
вых установок, оберегаю щих право частной собственности. Зако н
распределения добычи м еж д у всеми сородичами уступил место
праву личной собственности охотника на добычу, что повлекло
за собой пересмотр ка к правовых, т а к и моральных норм, под­
тв е р ж д а я слова М аркса: «Производство идей, представлений,
сознания первоначально непосредственно вплетено в м а тер и ал ь ­
29 П л е х а н о в Г. В. Соч., т. 17, с. 230.
14
ную деятельность и в материальное общение людей, в язык
реальной жизни. О б разован и е представлений, мышления, духов­
ное общение людей являю тся здесь еще непосредственным по­
рождением их материальны х действий. То ж е самое относится
к духовному производству, к а к оно проявляется в язы ке полити­
ки, законов, морали, религии, метафизики и т. д.»30.
30 М а р к с
К-, Э н г е л ь с
Ф. Соч., т. 3, с. 24.
Н. Д . К о н а к о в
ОХОТНИЧЬИ
АРТЕЛИ
У КОМИ
Сезонные объединения охотников на время промы сла — о хот­
ничьи артели были широко распространены практически у всех
интенсивно заним аю щ ихся охотой народов Сибири и Севера
Европейской России. Конвергентность разви тия о буславливает
большое сходство в основных чертах одного и того ж е культур­
но-хозяйственного типа у различны х этносов, разделенны х сот­
нями и ты сячам и километров и не имеющих взаимных культур­
ных контактов *. Этот вывод советских ученых объясняет ка к
сам ф ак т возникновения артельной формы промысла на столь
обширной территории, т а к и сходство основных признаков и осо­
бенностей охотничьих артелей у разн ы х народов.
В качестве основных признаков охотничьей артели охото­
вед профессор Д . К. Соловьев вы деляет следующее: договор­
ное начало, причем условия договора вы работаны долгой
практикой и хорошо известны всем участникам; н ачало р ав н о ­
правности, в основе которого л еж и т сходность лиц, соединяю­
щихся в артель, по имущественному положению, по возрасту, по
охотничьему опыту и пр.; круговая порука, или обязанность к а ж ­
дого члена ручаться за своих товарищей. Р ав н ы е п рава участни­
ков охотничьей артели в ы р а ж ал и сь в равномерности пользования
материальны ми выгодами, доставляем ы м и охотой, т. е. в праве
на одинаковую долю в общей добыче. Характерной чертой была
взаи м н ая верность артельщ иков и честность на промысле.
Основными причинами появления артельной формы промысла
Д . К. Соловьев считает преимущества охоты артелью перед
охотой индивидуальной, а именно: охват в процессе промысла
обширной территории;
возможность
зар анее
распределить:
охотничьи участки м еж д у артельщ иками, чтобы они не мешали
друг" другу; значительное уменьшение роли случайности и з а в и - ;
симости от природных у с л о в и й 2.
1 Л е в и н М. Г., Ч е б о к с а р о в H. Н. Хозяйственно-культурные типы ]
и историко-этнографические области.—«Советская этнография» (С Э ), 1955,
1ЧГХ А
№
4.
2 С о л о в ь е в Д . К- Основы охотоведения. Ч. IV. М., 1926, с. 659—661.
16
У охотников коми артел ьн ая охота п р акти ковалась издавна
на всей территории расселения. Особенно широкое р а с п р о с т р а ­
нение артели имели у населения бассейна Печоры, где, по све­
дениям Д . К. Соловьева, они охваты вали около половины всех
ох отн и к ов 3. Н а средней Печоре артельные объединения встре­
чались не только на дальнем пушном промысле, но и при осенней
добыче рябчиков вне путиков на расстоянии более 60 верст от
селения, ловле куропаток и добыче молодых песцов д ля д о м а ш ­
него вы кармливания. Н и ж е впадения в Печору р. Усы в стреча­
лись артели смешанного типа — рыболовно-охотничьи. Ч асть
артельщ иков ловила рыбу, а другие добы вали сн ач ал а птицу
(гусей, уток), а потом, с зам орозкам и, и з в е р е й 4. Н а верхней
Печоре марш руты артелей л е ж а л и обычно к предгорьям У рала,
а наиболее опытные охотники ходили и за Урал, где чащ е встре­
чались белка, куница, а иногда попадались и соболи. Путь коми
охотников за Урал л е ж а л по долинам рек Илыч, Подчерем, Щугор и Уса, однако тропа не след овала течению, а ш л а прямо по
тайге. Н а р. Илы ч т а к а я тропа начиналась от впадения р. Сарь-ю
и выводила к устью левого притока Ук-ю. Среди охотников
эта тропа была известна под названием «низьпас» (соболиная
м етка). Знамениты й Сибиряковский тр а к т из с. Щ угор на П е ­
чоре до д. Л япино на Оби, по р ас ск а зам местных старожилов,
был т а к ж е проложен на месте такой тропы, носившей название
«В аська пас».
Верхневычегодские охотники уходили за 100— 150 и более
километров по южным притокам Вычегды к границе с Пермской
губернией, где у многих вычегодских охотников имелись избуш ­
ки. В артеДь обычно входили лица, имевшие «вор керка» при­
близительно в одном районе. С н ачала охотничья артель ж и л а
в одной избушке, пока не и стребляла всю дичь поблизости, з а ­
тем перекочевы вала в следующую «вор керка»3. И ногда такие
артели из верхневычегодских селений образовы вали сложную
составную артель, т. е. две-три артели, охотясь самостоятельно,
договаривались о совместном возвращении, а после прибытия
в селение ск лады в ал и всю добычу вместе и делили поровну
между всеми а р т е л ь щ и к а м и 6. П реимущ ества такой составной
артели были в дополнительной гарантии от неудачи на про­
мысле. Некоторы е охотничьи артели с верхней Вычегды с у с т а ­
новлением санного пути м еж д у сс. Помоздино и Троицко-Печорск на подводах добирались до д. Еремеево или д. Сарьюдин
на р. Илыч и уходили на л ы ж а х с нартам и за У рал или охоти­
лись на западном склоне У рала.
П ромы словы е артели удорских охотников
отправлялись
3 С о л о в ь е в Д. К. Охотничье население Печорского края и его быт.—
«Коми му», 1927, № 12, с. 34.
'Там
же .
5 Итоги
экономического исследования крестьянского населения УстьСысольского уезда Вологодской губернии. Т. 1, ч. 4. Пермь, 1903, с. 24.
6 Н а л и м о в В. П. К этнологии коми.—«Коми му», 1924, № 3, с. 46—47.
2- З а к а з № 4490
17
обычно в верховья Мезени и Вашки, иногда за 200— 300 км от!
дома. П родукты на место промысла доставляли еще летом на]
лодке и оставляли в построенных там избушках. Многие удоп.
ские артели зан и м али сь добычей диких оленей и лосей, обычно
по насту методом г о н а 7.
Численность членов артели у коми охотников колебалась от
двух до десяти человек, наиболее принятым и удобным при
пушной охоте считалось объединение из четырех— шести про.
мысловиков. С оставлялись артели по добровольному соглаш е­
нию, роль родственных отношений была незначительной, боль­
шее значение имели охотничий опыт и моральные качества.
Промы словика, исключенного из группы за какие-либо наруше­
ния традиционных норм поведения во время промысла, в другие
охотничьи артели брали крайне редко. И ногда объединялись
охотники из разны х сел; например, в составе артелей д. Мучкае
ходили на промысел в верховья Мезени и жители соседней де­
ревни Мелентьево. У верхнепечорских и верхневычегодских
охотников при походах за У рал по р. Илы ч особенно ценным
считалось иметь в составе артели кого-либо из опытных илычских промысловиков из д. Еремеево или д. Сарьюдин. В этом
случае он обычно н а зн ач ал ся «хозяином», а прежний руководи­
тель артели шел просто участником. Охотничий опыт промысло­
виков, состоящих в одной артели, обычно был примерно одина­
ков, хотя иногда в артель принимали и подростков лет 14— 15,
но не более одного на артель. В этом случае на него в первый
сезон не р асп р остр ан ял ся принцип общего п р ава на равную до­
лю в добыче, а п олагалось лишь от четверти до половины пая,
или подросток получал полный пай, но после р аз д ел а добычи
долж ен был выставить артели у г о щ е н и е8.
Руководителем охотничьей артели был наиболее опытный
промысловик, хорошо знающий местность, куда н ап равл ял ись на
добычу зверя. Общепринятым у коми наименованием вож ака
артели было заимствованное из русского язы ка слово «хозяин».
Ему предшествовал зафиксированны й у охотников верхней Вы­
чегды коми термин «юра» (главный, старшой, от «юр»— голо­
в а ) 9. Обычно «хозяин» артели был и самым старш им по воз-:
расту, хотя иногда предпочтение отдавал о сь и молодому, но
бы валому охотнику, если он был среди артельщ иков знатоком
мест, выбранных д ля артельного промысла. В прошлом вожаки
артелей нередко считались у местного населения колдунами.
Тем не менее утверждение А. С. Сидорова о том, что у комизы рян «хозяином» артели при дальней охоте обязательно изби­
р ал ся сильный колдун и «гл авная его роль — охранять артель
от колдовских чар со стороны могущих встретиться недоброже7 М е л ь н и к о в С. Разн ообразн ая ловля оленей и предрассудки зы­
рян».— «Вологодские губернские ведомости» (В ГВ ), 1853, № 33.
1 М а р т ы н о в С. В. Печорский край. Подворно-экономическое и с с л е д о ­
вание селений Печорского уезда. Ч. 1. СПб., 1904, с. 162, 165.
9 Н а л и м о в В. П. К этнологии коми, с. 46.
I
ей и следить за исполнением всех предписаний охотничьей
ла
и»*0, не совсем соответствует действительному положению
' ш е й По сведениям, полученным от старейших охотников, з
Веовую очередь от «хозяина» артели требовалось быть наиболее
"пытным промысловиком и хорошо знать места обитания зверя.
И п о с к о л ь к у он был самым у в аж аем ы м человеком среди членов
тели, не удивительно, что именно «хозяин» следил за соблю ­
дением' охотничьей морали. Мнение, что в о ж а к артели был о б я ­
з а т е л ь н о колдуном, объяснялось бытовавшим у коми населения
у б е ж д е н и е м о причастности к колдовству всех наиболее уд ач ли ­
вых охотников, обладаю щ и х якобы сверхъестественной властью
над животными. В ходе полевых исследований нами был записан
целый ряд историй об охотниках, будто бы останавливавш их
взглядом белок на дереве и застав л яв ш и х их спускаться прямо
в руки, или сгонявших колдовством десятки зайцев в вырытые
заячьи ямы (коч гу). От одного из печорских старож илов
нами была услы ш ана быличка об известном в прошлом «колду­
не» Якове из д. Кодач, который будто бы од наж д ы заявил: «Я в
бога не верю, а верю в своих лесных друзей»,— и, чтобы д о к а ­
зать свою силу, собрал на небольшой полянке в лесу несколько
сотен лисиц. В д. Кодач мы беседовали с целым рядом пожилых
охотников, еще помнивших «колдуна» Якова. Их общим мнением
было, что Яков, хотя и умел лечить травам и, но в «порче» людей
или собак сведущ не был, а вот охотник он был «ярый»: «Если
Прокоп Я к прошел — другому охотнику дел ать нечего».
В другой рассказанной нам истории речь ш ла об убийстве
в лесу старика-охотника из соседней деревни, случившейся
еще на памяти и нформ атора. Когда труп был найден, то помимо
множества огнестрельных ран на теле обнаруж или на руках и
ногах перерезанные сухожилия, что обязательно полагалось
сделать колдуну, иначе он не мог умереть. Колдуном ж е этого
охотника считали потому, что он в свои семьдесят с лишним лет
добывал пушнины и дичи больше, чем другие промысловики,
д аж е молодые. Таким образом, при выборе «хозяина» артели
имели предпочтение опытнейшие и, следовательно, наиболее
удачливые охотники с репутацией колдунов.
Н а все время промысла «хозяин» п ользовался правам и еди­
ноначалия, его указан иям подчинялись беспрекословно. Он в ы ­
бирал м арш рут движ ения и место д ля ночлега, распределял
участки в районе промы сла м еж д у артельщ иками, следил за
‘-охранением в артели товарищеской атмосферы. К а к правило,
особых привилегий во время промысла у «хозяина» не было, он
наравне со всеми участвовал в устройстве лагеря, приготовлении
пищи и заготовке дров, в добыче зверя. Единственно, от чего он
свооождался,— это от перетаскивания нарт, а п р ин ад л еж ащ ее
му имущество равномерно было распределено по н артам ар10 о
1928 с 24Д ° ^ 0 в
Знахарство, колдовство и порча у народа коми. Л .,
19
телыциков. В более многочисленных артелях он освобождался
т а к ж е от приготовления пищи. По сведениям Д. К. Соловьева
в прежние времена «хозяин» не участвовал и в оборудований
ночлега, а у к а за в место д ля остановки на ночлег, садился на
пенек от специально срубленного д ля этой цели дерева и лищь
следил за действиями д р у г и х 11.
Охотничьи артели у коми х ар а к т ер и зо в ал а узкоцелевая на­
правленность: вся добыча была предназначена для рыночного
сбыта, поэтому каж д ы й из артельщ иков брал с собой запас
продовольствия на все время промысла. Основным средством
передвиж ения у коми охотников были камысные лы ж и («лызь»)
и ручные прямокопыльные нарты («норт»), которые они тащили
с помощью ременной у п ряж к и («морт волыс»), привязанной к
«барану» («обруч» или «норт м еж »). Д л я управления нартами
сл у ж и л а оглобелька длиной около 3,5 м («норт в ож »), прикру­
ченная ременной петлей к первому копылу («под»). Н арты для
дальней охоты достигали 5 м длины и имели по четыре копыла.
П олозья («норт сюв») ручных н а р т соответствовали по ширине
л ы ж ном у следу. Н а верхней Вычегде и Печоре в помощь охот­
нику к н артам припрягали собак, зар а н е е обученных ходить в
уп ряж и («пон волыс»), У коми-ижемцев н аряду с нартами
обычного типа были в ходу косокопыльные ручные нарты без
б аран а, по конструкции напоминаю щие оленьи нарты. Хотя гру­
зоподъемность охотничьих нарт дости гала 10— 12 пудов, пере­
таскивание груза более 8 — 9 пудов д а ж е с помощью собак было
тяж елой работой. При длительных подъемах охотникам прихо­
дилось оставлять часть груза и впрягаться в нарты по двое, за
оставш им ся снаряж ением возвращ ал и сь на следующий день.
Поэтому в дальние и особенно длительные артельные походы из
продуктов брали только самое необходимое, ограничивая рацион
до предела. В среднем на охотника и его лай ку на промысле
длительностью более двух месяцев бралось около 30 фунтов
продуктов на неделю, на более короткий срок норма была не­
сколько больше. Печорские охотники при артельной д о б ы ч е
рябчика брали с собой на четыре недели (в ф ун тах): муки р ж а ­
н о й — 5— 10, сухарей (печеного х л е б а ) — 80, м а сл а — 8— Ю,
свежего мяса — 20, сухой рыбы — 20, к р у п ы — 15, солоду
5а
соли — 2,3 и молока кислого с творогом три ведра в боч он к е.'
Всего 86— 89 кг (21,5— 22,25 кг на н е д е л ю )12.
При осенней охоте в предгорьях У р ал а на рябчика и белку
на два месяца к а ж д ы й из артельщ иков имел следующий запас
продуктов (в п удах): с у х а р е й — 2, печеного х л е б а — 1, муки
я ч м е н н о й — 1, муки р ж а н о й — 1; (в ф ун тах): сушеных пир0'
гов — 30, с о л и — 10, мяса свежего — 20, рыбы сухой — 5, горо­
ху — 2, м асл а — 12,5, крупы ячневой — 5, а т а к ж е кислого м о л о -j
11 С о л о в ь е в Д . К. Охотничье население, с. 35.
12 М а р т ы н о в С. В. Печорский край. Ч. 1, с. 161.
ppr
. „ - n n r a по одному ведру; следовательно, 130 кг (по 16,3 кг
ка и твори!»
Н3 При дальних походах за У рал длительностью в три месяца
чорские промысловики брали с собой (в п удах): сухарей — 4,
тушеных пирогов с крупой — 1, муки ячменной — 1, муки р ж а y ..
j. (в ф ун тах): м а с л а —-12,5, свеж его са ла для блин о и . 12 5 сухой р ы б ы — 15, говядины сырой — 30, соли — 10;
зс сго 140 кг (10, 7 кг на н е д е л ю ) 14.
К р о м е п ро ду к то в питания к а ж д ы й из уч а ст ни к о в охо т нич ь е й
артели имел зап ас пороха (до 3 ф.) и свинца (3— 4,5 ф.), а
седи на вооружении охотника было пистонное ружье, то коробку
пистонов на 1000 штук. При отсутствии и районе дальнего про­
мысла охотничьих избушек приходилось брать с собой берестя­
ные полотнища «киска» д ля покрытия чома и спальные п рин ад­
лежности: оленью шкуру д ля подстилки при ночлеге, одеяло из
овчины с мешком для ног внизу («ыж ку эш кы н»). И з хозяй ст­
венных принадлежностей д ля всей артели брали котелок, ч а й ­
ник, деревянные лопаты д ля р азгребани я снега, крючья д ля
подвески посуды над костром. Н а случай поломки л ы ж в а р ­
тельном имуществе обычно имелись одна-две пары запасных.
При походах за У рал в снаряж ении о бязательно была сеть для
обмета куницы («казь») длиной от 80 до 120 саженей
(170—250 м), с ячеей 36 мм и высотой 1,5 са ж ен и (3,1 м). Н а
средней Печоре «казь» упаковы вали в специальный мешок
(«казь ноп»), сшитый из домотканого сукна с клапаном («лапбд») и ремнями, как у рю кзака. В некоторых селениях на верх ­
ней Печофе владельцем сети обычно я в л ял ся «хозяин» артели;
к примеруУв с. Покча это условие было обязательны м при в ы ­
боре вож ака. Н а средней Печоре иметь по 40—80 саж еней сети
входило в обязанность каж дого члена артели. Д во е охотников,
сшив из двух половинок одну сеть, охотились вместе.
О тправл явш аяся на промысел артель стремилась к а к можно
быстрее достичь намеченного района. Охотники двигались с м а к ­
симально возможной скоростью по лыж не, проложенной идущим
впереди налегке «хозяином», с раннего утра до конца светового
дня. Через 2— 3 дня по указан ию в о ж а к а устраивались дневки,
во время которых промысловики отдыхали, и сп равляя мелкие не­
поладки в снаряжении, и отстреливали дичь и зверя в б л и ж а й ­
шей местности. П е р ва я дли тельн ая остановка д е л ал ас ь лиш ь
после прибытия в район основного промысла. Н а одном месте
артель находилась обычно дней десять. К аж д ы й день охотники
>ходили по направлениям, указан ны м им «хозяином» по компа} (.«матка»), до полного истребления зверя на этом участке.
н и ,, дБ е пЛ Н 1 1 с к и й Р. Д ., Ч у б и н с к и й П. П., В а с и л ь е в Д. В., С оАрхангельск 1867Т К0^ иссии по обследованию Печорского края в 1867 г.
! ? « ггЛЛ ч к ” н
1853, с 57 аписки
_Д невник во время путешествий на Печору 1840 и
Русского географического общества», кн. 7, СПб., ч. 1,
21
За т е м «хозяин» переводил артель на другое место. Т а к а я пере­
кочевка носила название вешйбг. В артели, состоявшей не менее
чем из ч еты рех человек, перед передвижением на новое место
один из ее членов предварительно о тп равл ял ся на осмотр
окрестностей 15.
Если выбранный район промысла посещ ался артелям и из
года в год, то д ля ночлега обычно имелись охотничьи избушки,
выстроенные в предшествующие годы. При отсутствии «вбркерка» д ля ночлега и временного л агер я со оруж ался ш алаш
(«чом»). Такой чом, крытый берестяными полотнищами («киска
чом»), обычно был единственным пристанищем на все время
промысла у ходоков за Урал.
В ы брав место д ля сооружения л агеря, «хозяин» артели от­
мечал л ы ж а м и на снегу к в а д р а т со стороной около двух метроз.
З а т е м он и один из членов артели вычищ али деревянными л о ­
патам и снег до земли на отмеченном лыж ней участке, выкину­
тый снег у к л ад ы вал и бруствером с трех сторон. Ч етв ертая сто­
рона д о л ж н а была служ ить входом в сооруж аем ы й «чом» и с
обеих ее краев устраивались два пологих спуска в снежную ям у
(«ворота») перпендикулярно к боковым сторонам. П осле этого
начиналось сооружение помещения д л я ночлега. Н а два кола
с разв и л кам и на верхнем конце, вбитых внутри снежной ямы
вблизи «ворот», устанавли вали перекладину, а на нее клали
жерди, другой конец которых опирался на снежный бруствер с
противоположной стороны. Н а жерди н астилали берестяные по­
лотнища. К получившейся крыше подгребали с боковых сторон
снег до полной герметичности. И ногда под берестой п р ед ва р и ­
тельно натягивали дом аш нее полотно и насы пали поверх него
сл ой сухой хвои, еще реж е ограничивались покрытием из одного
полотна. Внутри «чома» на землю н астилали лапник, а по бокам
устраивали стенки из дощечек, наколоты х из сухих пней («палчэс»). З а т ем со стороны входа расчищ али участок от снега, р а в ­
ный по площ ади участку, предназначенному д ля ночлега, он
д о л ж ен был служ ить д ля приготовления пищи и сушки одежды.
Н а п р о ти в входа в крытую часть «чома» у стенки вновь расчи ­
щенного участка вбивали три кола с разви лкам и , на них и пе­
реклади н у от входа в «чом» у к л ад ы вал и три жерди, ц ен тральная
из которых («ва крэп») сл уж и л а поперечиной над костром, а
две другие — веш алк ам и д ля просушки одежды. Костер делали
небольшой по размеру, но ж аркий. С задней стороны его у к л а ­
д ы в а л с я короткий толстый к р я ж («би м ы ш » ), который служил
д ля отраж ен ия тепла в сторону ночлега. Если была воз­
можность, то место д ля «чома» планировали так, что позади
костра находилось большое дерево, в этом случае «би мыш» не
требовался. С боковых сторон костра клали т а к ж е сырые, но
более тонкие отрезки бревен, один конец которых уп ирался в
15 В е р х н е - В ы ч е г о д с к а я экспедиция.—«Труды северной методоло­
гической охотно-устроительной экспедиции», вып. 1, М., 1932, с. 299.
22
землю, а другой находился на «би мыш». У входа в «чом»,
между ним и костром, д ля того чтобы не п ерегревалась постель,
укрепляли обрубок толстого дерева («баб к р а ж » ). Ряд ом с з а д ­
ней наружной стенкой «чома» из сваленного и обтесанного д е­
рева дел ал и скамейку д ля сидения.
Если в артели было шесть и более человек, то приходилось
д елать д ва «чома», один напротив другого, с костром посредине
(«воча чом»). П оэтому у печорских охотников в походах за
У рал многочисленные артели встречались редко. Д л я собак р я ­
дом с «чомом» недалеко от одних из «ворот» сооруж ались кони­
ческие ш алаш и , крытые лапником («пон чом»), д ля каж д ой со­
баки отдельный. Снег под ними до земли не расчищ али, а лишь
притаптывали. С противоположной стороны «чома», рядом с
другими «воротами», устраивали «л аб аз» д ля хранения продук­
тов — помост на четырех нож ках из кольев. Н а время сна
костер тушили. Спали на оленьих ш курах, положенных на л а п ­
ник, завернувш ись в овчинные «эшкын». Если кто-либо из охот­
ников не успевал вернуться в л агерь до наступления темноты,
то он проводил ночь у «нодьи»— костра из двух положенных
друг на друга сухих стволов, горевших в течение всей ночи.
В арили все члены артели по очереди, иногда б о льш ая часть
хозяйственных р аб от в ы п ад ал а на долю наименее добычливого
охотника. Н а М езени школу к а ш ев ар а в течение сезона о б я з а ­
тельно проходил новичок, независимо от в о з р а с т а 16. Д еж у р и ть
по приготовлению пищи н азы валось «парить», а деж урство —
«парный день». Д р о в а и растопку деж урны й заготовлял еще с
вечера, ачна следующий день в ставал раньш е всех и до подъема
артели д о лж ен был успеть приготовить пищу. Охотился он в
этот день неподалеку от л агеря и в о звр а щ ал с я раньш е других,
чтобы успеть сварить к их приходу ужин. Д л я приготовления
пищи служ ил ведерный котел, воду топили обычно из снега.
Меню было однообразным: к а ш а («сюра рок»), сваренная из
сушеных пирогов с начинкой из ячменной крупы, разваренной
на молоке («шыдбса пирог»); похлебка из крупы и муки, куда
добавляли немного мяса или сухой рыбы; по воскресеньям —
блины, ж а р ен ы е на сале; на великий пост «хозяин» готовил квас.
Мясо было очень редко, лиш ь при случайной добыче крупного
зверя. Н а корм собакам шли тушки белок, а если их не хватало,
то варили «щи» из ячменных отрубей («кыд») на воде с д о б а в л е­
нием небольшого количества толченых костей и сухой рыбы или
кашицу из ячменной муки.
П у ш н ая весенняя охота обычно зак ан ч и в ал ась к церковному
празднику Благовещ ение пресвятой богородицы (25 м а р т а ст. с.),
к этому времени приурочивалось возвращ ение артелей. Добы тую
пушнину делили сразу поштучно, и только шкурки соболя, ку ­
ницы, рыся, медведя оставались у «хозяина», который п родавал
16 М е з е н с к а я
экспедиция.— «Труды лесоэкономической
1929, вып. 1, М., с. 372.
экспедиции»,
23
их и распределял потом у ж е деньги. В год, богатый белкой 1
(«ура во»), на долю каж д о го охотника выходило по 500 и б о л е е !
штук белок, средняя добыча соболя на артель обычно была не I
более 6— 10 штук, хотя при удачном промысле иногда д о х о д и л а1!
и до трех десятков.
У северных коми в июле, в р азга р линьки гусей, в т у н д р у !
отправлялись небольшие артели по три-четыре человека на одной-двух лодках. Особенно был распространен гусиный промы­
сел у колвинских коми. Охотились обычно с хорошо обученными <
собаками, которые догоняли гусей и перегрызали им шею. Огне-]
стрельное оружие применяли крайне редко, пользовались пал- \
ками, которыми убивали гусей, подкравш ись к ним вплотную, i
П ервы е из артелей, вы бравш ихся в тундру, имели особенно
большую добычу. Гуси в период линьки обычно пасутся неболь­
шими группами по берегам рек. Артель, подн явш аяся в верховья
какой-либо речки, н ач ин ал а медленно продвигаться вниз, сгоняя
гусей с берега в воду. С зади образовавш егося стада плыла л о д ­
ка, а по обоим берегам шли охотники с собаками, не д а в а я гусям
выйти на берег и непрерывно пополняя их количество вновь
согнанными. Если встречалась боковая речка, то с нее таким
ж е способом сгоняли гусей до устья и присоединяли к основной
стае. Б л и ж е к ночи в зар а н е е намеченном месте гусям д ав ал и i
выйти на пологий берег и попастись, а рано утром вновь их сго-|
няли в воду. Вблизи устья реки о ставал ся один из членов арте-(
ли, который ко времени пригона гусиной стаи подготовлял
загон. Н а пологом берегу реки, переходивш ем в крутой'
подъем, п реграж давш ий гусям дальнейш ее передвижение, вби­
валось несколько кольев, обтянутых сетями, т а к что о б разов ы ­
в ал ся довольно просторный круг. Н а высоте 60— 90 см от земли
по направлению к реке д елалось отверстие, к которому было
пролож ено несколько наклонны х досок, зам аскирован н ы х сверху
землей и травой. Отверстие зак ры вал ось гибкими ивовыми
прутьями, падаю щ им и при незначительном давлении внутрь з а ­
гона. П оперек берега н атяги вал ась изгородь из сетей, с одной
стороны соединяю щ ая загон с высоким береговым скатом, а с
д р у г о й —; у ход ящ а я на некоторое расстояние в реку. При при­
ближении гусиной стаи охотник, остававш ийся д ля сооружения
загона, еще издали начинал пугать гусей, у д а р я я палкой по во­
де. Остальны е члены артели вместе с собаками не д ав ал и гусям
выйти на противоположный берег, а путь н а за д п р ег р аж д а л один
из охотников в лодке. У гусей о ставал ся лишь один путь — на
берег и вдоль него до загр а ж д ен и я из сетей, а потом по помосту
они попадали один за другим в загон. При большой удаче ко ­
личество пойманных гусей превыш ало тысячу штук 17. С ледует
отметить, что, несмотря на к аж у щ ую ся простоту, сплав гусей
17 Ш р е н к А. Путеш ествие к северо-востоку Европейской России через
тундры самоедов к северным уральским горам в 1837 г. СПб., 1855,
с. 245— 249.
24
требовал большого навыка и осторожности, а т а к ж е хорошего
знания местности, так ка к неосторожно п реследуем ая стая могла
рассеяться в разны е стороны. Кроме того, такой способ был
приемлем лиш ь для небольшого количества артелей, д о б р а в ­
шихся до тундры первыми. Б о л ь ш ая часть артелей добы вала
гусей на месте, охваты вая широкую прибреж ную полосу. После
возвращения домой производился разд ел добычи по общему для
всех охотничьих артелей принципу равного распределения.
Своей долей в добыче каж д ы й охотник р ас п о р я ж а л с я по собст­
венному усмотрению. Обычно гусей солили, большей частью для
собственного потребления, лиш ь небольш ая доля п родавал ась
чердынским купцам.
В Усинском крае, где и здавн а практиковалось вы ращ ивание
крестоватиков, ежегодно весной, сразу после вскрытия рек, со­
бирались артели д ля добычи песцовых щенков из нор. Ч и слен ­
ность артелей к о л еб ал ась от 3 до 15 человек, обычно односель­
чан. Н а трех человек п олагал ась одна больш ая ло дк а с крытой
серединой, а в больших артелях брали с собой еще несколько
маленьких д ля разъездов. Вглубь тундры, нередко за 300— 500 км
от дома, поднимались бечевой с помощью весел и шестов.
Иногда лодки доставл ял и до места добычи еще осенью, прип ря­
гая в бечеву лош адей, или ранней весной по снегу с помощью
оленей, перегоняемых на летовку. М еста нахож дения нор песцов
обычно были у ж е известны из предыдущих поездок. П р о д в и га­
лись с максимально возможной скоростью, д ел ая л иш ь к р а тк о ­
временные остановки на отдых по 3— 4 часа в сутки. Д о бр авш и сь
до песцовых нор в районе намеченного промысла, артель р а с т я ­
гивалась по реке километров на 40 и п риступала к отлову
щенков. У \лодки, о казав ш ей ся посредине, устраивал ся базовый
лагерь, к которому съ езж а ли сь остальные с добычей. Отлов мо­
лодых песцов производился на сравнительно узкой береговой
полосе шириной не более 10— 15 км. В отличие от оленеводов,
которые из-за недостатка времени практиковали р аскапы вание
нор или выкуривание дымом, отлов крестоватиков производился
только капкан ам и , поставленными у входа в нору. Н а некотором
удалении от нее строился ш алаш , в котором промысловики ж и ­
ли, д е ж у р я по очереди у поставленных капканов. Попавш их в
ка п к ан крестоватиков переносили в лодку в специальную заг о ­
родку с навесом. Л о в л я закан чи валась, к а к только все норы были
осмотрены, а пойманные щенки перенесены в клетку. О свобо­
дившиеся лодки отп равлялись на добычу линных гусей. Если
песцов было мало, то и вся артель переходила на ловлю рыбы
и линных гусей. П осле возвращ ения в деревню вся добыча р а с ­
п р еделялась поровну м еж д у членами артели 18.
Коми-ижемцы п рактиковали заимствованный у ненцев способ
охоты на песцов путем загона их на л ед озера с помощью
18 С о л о в ь е в
№ 1—2, с. 4— 7.
Д . К- О
звероводстве
на
Печоре.—«Коми
му»,
1927,
25
оленьих уп ряж ек. В некоторых загонах участвовало до 50 олень­
их у п р яж е к из разны х чумов и добы валось до 300 песцов. Все
добытые таким способом песцы поровну делились меж ду у ч аст ­
никами облавной охоты 19.
Основные признаки охотничьей артели: договорное н ачало и
право на равную долю в добыче каж дого участника были при­
сущи и кратковременны м объединениям охотников д ля коллек­
тивной охоты на медведя.
Вопрос о причинах и времени появления артельной охоты у
коми не привлекал долж ного внимания исследователей, хотя
сведения об охотничьих артелях встречаю тся практически во
всех работах, затрагиваю щ их промысловую деятельность этого
народа. В дореволюционный период единственной попыткой р а с ­
смотрения вопроса об артельной форме организации труда у
коми с материалистических позиций была р аб о та известного
полярного исследователя В. А. Р усан ова «Зыряне», опублико­
в ан н ая у ж е в советское время, спустя десятилетия после н ап и ­
с а н и я 20. В. А. Русанов опирается на собранный им фактический
материал, не потерявший ценности до настоящего времени, взяв
за основу марксистское положение о связи общественных отно­
шений с данной формой производства. П риводя уравнительный
принцип распределения добычи в охотничьих артелях в качестве
основного довода, автор приходит к выводу, что «исходным
пунктом зырянских артелей является артель коммунистическая»
и «охотничье-зырянская артель... с наибольшей ясностью и не­
прикосновенностью хранит в себе черты первобытного ком му­
н изм а»21. В примечаниях к статье видными советскими э тн о гр а­
фами А. М. Зол отар евы м и В. Н. Чернецовым данный вывод
В. А. Р у сан ов а ставится под сомнение и у казы вается, что в
артели объединялись не столько родственники, сколько одно­
сельчане, т. е. они строились на территориальном или соседском
принципе, а подобные формы отношений возникают в эпоху
перехода от первобытнообщинного к классовому строю, сохр а­
няясь частично и при капиталистическом у к л а д е 22.
Д а л ь н я я охота, которая, к а к правило, осущ ествлялась
артельным способом, всегда была у коми посвящена исключи­
тельно добыче пушнины: д а ж е при охоте на медведя и крупных
копытных — лосей и оленей — на первое место ставился воз­
можный доход от реали заци и шкур. Уменьшение численности
19 И е в л е в Д . О хота в И жмо-Печорском районе области коми.— « З а ­
писки общ ества изучения Коми края», вып. 4, 1930, с. 65—66.
20 Р у с а н о в В. А. Зы ряне.— В кн.: Статьи, лекции и письма. М.— Л.,
1945, с. 332, 339.
21 Впервые В. А. Русанов попытался изложить свои взгляды на арте­
ли у коми в статье «Очерк промыслов по Усть-Сысольскому уезду», опублико­
ванной без подписи в брошюре «В н е з е м л е д е л ь ч е с к и е промыслы В о­
логодской губернии», под ред. А. И. М асленникова, изд. П ромыслового бюро
Вологодского губернского земства, Вологда, 1903, но, видимо, по цензурным
соображениям, в чрезвычайно кратком и неполном виде.
22 Р у с а н о в В. А. Зыряне, с. 368.
26
зверя в ближних лесах вы н уж дало охотников отправляться
на промы сел во все более
отдаленные
места.
Именно
специфика дальней охоты была причиной возникновения и у к ­
репления артельного промысла ввиду его преимущества перед
охотой индивидуальной. Во всех других случаях, когда не было
в том необходимости, коми промышленники предпочитали лесовать в одиночку; именно так велся промысел в ближних угодьях,
находившихся в семейной собственности. Отсутствие родствен­
ного принципа при составлении охотничьих артелей ука зы в ае т
на то, что их развитие связано с сущ ествовавшей у коми сосед­
ской общиной, которая, пред ставляя собой объединение нерод­
ственных семей, яв л яется последним этапом сущ ествования с а ­
мой общины. По словам Ф. Энгельса, «чем больше разви т обмен,
тем быстрее община идет к своему разлож ению , п рев ращ аясь
в деревню мелких собственников-крестьян»23. Проникновение
капиталистических отношений на территорию Коми к р а я за т р о ­
нуло и охотничий промысел, так ка к зависимость охотников-профессионалов (а именно из их числа комплектовались охотничьи
артели) от скупщиков пушнины в принципе «это — зависимость
владеющего своими средствами производства хозяина, в ы н у ж ­
денного р аб отать на рынок, от в л ад ел ьц а денег,— зависимость,
которая, ка к бы она различно ни в ы р а ж а л а с ь (в форме ли
ростовщического ка п и тал а или скупщика, который монополизи­
ровал сбыт), всегда ведет к тому, что гро м ад н ая часть продукта
труда достается не производителю, а влад ел ьц у денег. С л ед ова­
тельно, сущность ее — чисто капи тали сти ческая»24. Таким о б р а ­
зом, коми охотники — добытчики пушнины мало чем отличались
от мелких ремесленников, работаю щ их на рынок через посред­
ство скупщиков, а охотничья артель для дальней охоты — про­
фессиональной объединение, об разовавш ееся ввиду его преиму­
щества перед трудом (в данном случае, охотой) и ндивидуаль­
ным. Я вл я ясь объединением мелких собственников, охотничьи
артели ни в коем случае не могли быть носителями первобытно­
общинных отношений, которые не соответствовали их сущности,
поэтому причину сохранения уравнительного принципа распре­
деления добычи следует искать в другом. К ак у ж е говорилось,
охотничий промысел всегда был связан с элементам и случай ­
ности, зависел к а к от климатических условий, так и от количества
зверя и дичи в данны й промысловый сезон в той или иной мест­
ности. С ам а по себе артел ьн ая охота, несмотря на свои преиму­
щества, не могла полностью гаранти ровать охотника от неудачи
на промысле, но зато эти гарантии в значительной мере пред­
ставляли право на свою долю в общей добыче путем ее равного
Раздела меж ду всеми членами артели. Подобный уравнительный
принцип распределения охотничьей добычи в корне отличается
°т распределения продуктов коллективного производства, су­
М а р к с К-, Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 2, с. 166.
24 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 509.
27
ществовавш его в первобытнообщинном обществе, так как под-1
разу м ев ает право на свою долю в коллективной добыче не|
каж дого из сородичей, а лиш ь лиц, непосредственно уч аствовав­
ших в промысле и понесших определенные затр а ты
на
сн аряж ен и е и пропитание. Ещ е более очевидны причины равного)
разд ел а добычи при коллективной охоте на медведя, добыче)
оленей и лосей методом гона, отлове песцовых щенков д ля вы ­
карм ливан и я или тундренной охоте на линных гусей, так ка к в|
данном случае к а ж д ы й участник принимает практически равное)
участие в процессе промысла.
И так, охотничьи артели коми сформировались у ж е в эпоху]
классового строя, а характерн ы й д ля них принцип уравнительно-?
го р азд ел а продуктов промысла объясняется вполне объектив­
ными причинами, не вступающими в конфликт с общим уровнем
разви тия производительных сил и соответствующими им произ­
водственными отношениями. Д л я изучения жизни промыслового
населения охотничьи артели у коми п редставляю т особый инте­
рес, так к а к в них наиболее долго сохранялись многие из э л е ­
ментов традиционной материальной культуры нар од а коми,
связанны е с промысловой деятельностью, и особенно строго
соблюдались охотничьи традиции.
H. A. Бури лова
БЫТ И Н Р А В Ы КО М И
КРЕСТЬЯН-ОХОТНИКОВ
В Р О М А Н Е В. Ю Х Н И Н А « А Л А Я Л Е Н Т А »
Особое место среди произведений коми прозы о прошлом
народа коми прин адлеж и т роману В. Юхнина «Алая лента»
(первое отдельное издание романа выш ло в 1941 году, второе —
в 1954 году). «Про роман «Алая лента» с к аж у лиш ь одно: это
произведение родилось из суммы впечатлений, вынесенных мною
из среды, в которой я родился и вырос»,— писал В. Юхнин аспи­
ранту В. Пунегову в ф ев р ал е 1953 г. И д ал ее писатель подчер­
кивает: «В «Алой ленте» о тоб р аж аю тся события дореволюцион­
ного периода, причем преимущественно быта и нравов коми
крестьян-охотников»1.
О писы вая их жизнь, В. Юхнин с точки зрения исторической
и классовой детерминированности стремится объяснить прошлое
народа, р аскры вает обычаи и нравы героев с позиции н равствен ­
но-гуманистических идеалов современной общественной мысли.
И стория ю м и народа уходит в глубь веков, она наполнена
борьбой за свое существование, в ходе которой ск л ады в ал ась его
национальная самобытность, формировались лучшие черты х а ­
рактера, определялись нравственные заповеди.
П овествуя о прошлом своего народа, В. Юхнин сосредоточи­
вает внимание на общественно значимых сторонах жизни, р а с ­
крывает главны е черты и особенности предреволюционной коми
деревни, подводит читателя к истокам новой революционной
действительности.
«Мы вопрош аем и допраш иваем прошедшее, чтобы оно о б ъ ­
яснило нам наш е н астоящ ее и намекнуло нам о нашем буду­
щем»,— писал В. Г. Б е л и н с к и й 2. В. Юхнин, проникая в смысл
истории, ищ ет связь меж ду минувшим и грядущим. Он не просто
воссоздает прошлое, повторяя общечеловеческие черты старш е­
го О ш лапова в облике младш его сына Ильи — трудолюбие, чест­
ность, совестливость и порядочность, писатель показывает, что
1Литературно-мемориальный
м у з е й им. К уратова. Научно-вспомогательный фонд. Инв. № 108/41, л. 31.
2 Б е л и н с к и й В. Г. Поли. собр. соч., т. 10, М., 1956, с. 18.
29
молодое поколение способно на новые шаги. В лучших п редста­
вителях этого поколения — Илье, Вере, М ироне показано р о ж ­
дение новых качеств: стремление к самостоятельности, сопро­
тивление эксплуатации, пробуждение и рост политической
сознательности. «Основная идея произведения — рост н ац ион аль­
ного самосознания коми н арода»,— так определял В. Юхнин
смысл своего р о м а н а 3.
П исатель повествует о повседневных делах и заб о тах чело­
века. Т яж ел ы е условия существования, н изкая ступень развития
производительных сил, т а к а я сфера материального процесса
производства, ка к охота, отр ы ва вш ая надолго охотников от об­
щественной жизни, н акл ад ы в ал и отпечаток на их судьбы, х а р а к ­
теры и мировоззрение.
Естественные условия — географическая среда, природа се­
вера существенно повлияли на ж изнь народа: коми и здавн а бы­
ли прочно связан ы с лесом, а охота была основным средством
сущ ествования и главны м занятием многих поколений.
«При обилии хвойных лесов в кр а е наиболее прибыльной;
была охота на белку. В одном Устьсысольском уезде в осенний;:
и весенний промыслы н астреливали от 500 ООО до 600 ООО ш т у к
белок. Н е менее обильна была охота на рябчиков: бывали годы,
когда охотники коми добы вали их до 80 000 пар. Население
Усть-Усы зан и м алось ловлей куропаток и зайцев, зимой дичь ели
вместо х л е б а » 4.
Д а ж е в н ач ал е XX века охотничьи промыслы занимали в а ж ­
ное место в жизни народа. Охота была- «смыслом жизни» и д ля
Степана: « Д л я него, ка к и д ля других охотников-коми, про­
м ы словая белка о зн ач ал а не просто заработок, но и хлеб, и
о д еж д у»5.
Е щ е А. М. Горький, говоря о самых первых произведениях
советских писателей, и зо б р а ж аю щ и х дореволюционную жизнь
малы х народов царской России, проницательно зам етил умение
авторов проникать глубоко в психологию тех людей, которых
« б езд ар н ая и циничная династия Романовых» вы черкивала из
жизни, стремление «понять человека «изнутри», изучить и осве­
тить его древний быт, вековые навыки е г о 6.
В. Г. Белинский писал, что «исходный пункт нравственного
соверш енства есть преж де всего м атер и ал ьн ая потребность, и что
м а т ер и ал ьн ая нуж д а есть великий ры чаг нравственной деятель?
ности. Если б человек не н у ж д ал ся в пище, в одежде, в ж илищ е
в удобствах жизни, он навсегда остался бы в животном состоя­
нии»7. В оссозд авая страницы дореволюционного прошлого своего
3 Литературно-мемориальный
музей им. К уратова. Науч.вспом. фонд. Инв. № 108/41, л. 41.
4 О ч е р к и по истории Коми АССР, т. 1, Сыктывкар, 1955, с. 206.
5 Ю х н и н В. Алая лента. Сыктывкар, 1960, с. 6.
6 Г о р ь к и й М. Несобранные литературно-критические статьи. М., Гос­
литиздат, М., 1941, с. 118— 119.
7 Б е л и н с к и й В. Г. Поли. собр. соч., т. X II, 1926, с. 463.
30
парода, В. Юхнин сумел постичь, что труд крестьян-охотников,
пронизывая все сферы бытия, составляет определяющ ую основу
всей их жизненной деятельности и духовного склада. Именно в
главном своем труде — охоте — они п роявляли себя полностью.
Роман пронизан глубоким знанием нравов, рожденных жизнью
и бытом связанны х с лесом людей.
В центре внимания автора — семья С тепана О ш лапова.
Удачливый охотник принимает окруж аю щ ую ж изнь такой, к а к о ­
ва она есть. Всю ж изнь он трудился, не зн ая отдыха, сыновья
его батрачили в хозяйстве местного купца Сирвойтова, но не
удавалось отцу сводить концы с концами: ка ж д ы й год прихо­
дилось просить в долг хлеб у купца, а потом, отдав всю добытую
пушнину за бесценок, опять остаться в заботах о куске хлеба.
Г лавная дума С тепана: не свалиться на самое дно жизни, под­
держ ать всеми силами свое хозяйство и передать его в руки
сыновей. Г л ав а семейства, представитель старшего поколения,
не видел другого выхода из сложивш ихся условий жизни. Узость
его мышления о б ъяснял ась вековой политической и хозяйствен­
ной отсталостью Коми края, тяж естью и лишениями, леж авш им и
на плечах трудового народа.
Охота, ее особенности имели прямое отношение к нравствен­
ному становлению личности человека. Тайга научила людей
разм ы ш лять и философствовать, научила слуш ать и р а зб и р а т ь ­
ся в многоголосии окруж аю щ его мира. С уровая природа Севера
оказы вал а существенное влияние на формирование особых к а ­
честв х ар а к т е р а коми: стойкости, выносливости, настойчивости,
решительности и смелости, стремления к взаимовыручке. Ч е л о ­
век вынужден был проявлять изобретательность и мужество,
чтобы вы ж ить в единоборстве с северной природой, по мере
возможности тцжорить ее. С к л ад ы в а л с я особый северный х а р а к ­
тер, формировались свои личностные качества, которые не п ри ­
ходят сами по себе.
П исатель и этнограф прошлого века П. В. Засодимский, не
раз бывавший в Коми крае, писал: «О х а р а к т ер е этого м ален ь­
кого народа много можно ск азать хорошего... Зы р ян е предприим­
чивы и отважны . В лесах их богатство. Скуден край, скудна
природа на хлеб. Зы рянин в борьбе за существование волей-не­
волей разви л в себе находчивость, предприимчивость... От о б р а ­
за жизни зырян веет свежестью и юностью первобытного н аро ­
да... Зы рян е бедны, но бедны они не по своей вине и не по
лености. Они очень трудолюбивы... Но хл еб а родятся у них мало
потому, что кл и м ат очень суровый и н еблагоприятная почва...
Хлебопашеством и скотоводством зы ряне прожить не могут. К ак
подспорье, им нужны промыслы»8.
В народе со всей определенностью устанавливалось, что це­
нится только то, на что затрачены физические и духовные силы.
Социальная справедливость, по народному пониманию, была в
"Засодимский
П. В. Лесное царство. Т. 1, 1895, с. 555.
31
соблюдении важ нейш его правила: жить трудом своих рук. К ак ;
сказано в пословице коми народа, в труде заклю чается источник :
п оддерж ан ия человеческой жизни. «М ортыд у д ж вылын м о р т ъ -|
яммо, мортто у д ж вылын тодмалоны»,— Человек становится ч е -|
ловеком на работе, человека на работе у з н а ю т 9.
В. Юхнин первый из коми прозаиков сделал попытку проник-4
нуть во внутренний мир дореволюционной коми деревни. Сведе-]
ния о быте крестьян-охотников он черпал из объективной дейст- >
вительности, показал глубокое знание этнографии
своего
народа.
Автор знаком ит с наукой о выборе промысловой собаки, р а с - '
кры вает лесную грамоту, описывает картины охотничьего у г о д ь я ,;
представляет личность охотника, его мораль и обычаи.
Суровые условия таеж ного промысла, длительное пребывание
в лесной глуши, многообразие тайги с ее неожиданностями и
опасностями п ред ъявляли жесткие требования к охотникам. Они
тщ ательно готовились к охотничьей страде.
Степан проницателен и чрезвычайно щепетилен в выборе
промысловой собаки. Она заводится не для забавы , а д ля совместного нелегкого труда, и потому охотник подходит к ней
только с практической точки зрения: она д о л ж н а быть выносли-j
вой и трудолюбивой, как и сам человек, д о лж н а быть надежной
и преданной, ведь случается, что в безбрежной тайге человек
часто остается один на один со зверем. Опытные гл аза, руки
Степана определяли — быть ли собаке спутницей промысловика.
Четкое сердцебиение привлекало его, оно говорило о выносли­
вости будущей собаки. З а тем он раскры вал пасть щенка, считал
рубцы на деснах: чем меньше их, тем больше щенок о б н аде­
ж и в ал охотника. Согнутость задних лап п р ед сказы в ал а скорость
бега собаки. В этом выборе все имело Схмысл и значение: длина
когтей, разм ер ушей, направление усов и д а ж е количество длин-,
ных волос в них. П редугад ы вались и определялись главные
охотничьи качества собаки — ее чутье, трудолюбие, нрав и х а ­
рактер. «С теми щ енками, у которых у ж е прорезались глаза,
Степан проделы вал еще один опыт. Он надевал шубу наизнанку,
становился на четвереньки и, подобно медведю, бросался на!
щенка. Хороший щенок от такого зверя не спрячется под лавку,
а будет л а я т ь и сердиться. Именно так л а я л маленький Лыско!
на своего будущего хозяина, когда Степан М атвеевич приглядел!
его себе»10.
В ы брав таким образом собаку, охотник начинал ее воспиты­
вать, собака становилась членом семьи, другом и товарищ ем на
всю жизнь. И он не оставит свою питомицу, если и она окаж ется
в беде, не выкинет ее, если она состарится.
Д оволен своими собакам и Степан. «Лыско вол! бур ныриса
да ы дж ы д сьолома пон»и (Лыско отличался острым нюхом и
9 К о м и пословицы и поговорки. Сыктывкар, 1973, с. 63.
10 Ю х н и и В. Указ. соч., с. 28.
11 Ю х н и н В. Алой лента, Сыктывкар, 1955, с. 22.
32
большим сердцем ). В этом предлож ении прилагательное «'боль­
шим» превратилось в оценочный эпитет. «Ы д ж ы д сьолома»—
говорит писатель о собаке С тепана. Т ак принято говорить о
человеке великодушном, имеющем д ар — умом, сердцем и душой
понимать другого человека. С лова эти выношенные, обдуманные,
проверенные делом.
Одна за другой встают перед читателем страницы, на кото­
рых В. Юхнин приводит интересное описание ловли зверей и
птиц, р аскры вает во многих подробностях мир лесных об итате­
лей, их особенности, поведение и повадки. Степан с этим миром
«на ты». Вся жизнь его изучена им: привычки рябчиков, пове­
дение и «разум » глухаря, «строение мысли» тетеревов. З н ая , где
любит собираться дичь — по берегам речек и болот, по редко­
лесью на взгорках, пролож ил он свою т р о п у — «путик». Она —
«вся сплош ная ловуш ка»: опустится поклевать к корягам рябчик,
зам анит его р аздольное гуменце, а оно с перегородкой и в узень­
ком проходе его — силок. «П обегает рябчик с одной стороны,
захочется ему на другую — тут в силок и угодит». У глухаря
«соображения ни на грош», тот сразу в силок попадается. Д р у ­
гое «строение мысли» у тетеревов, его в силок не заманить,
Степан ему приготовил л о в у ш к у —-слопец. « Н а д продолговатым
гуменцем приподняты с одного конца д ва нетолстых кр я ж а.
Подходит к такому слопцу тетерев и видит — под нависшими
кряж ам и зем ля свеж ая, т а к и тянет его туда потрепыхаться.
Заходит он под насторож енны е кряж и, наступает на планочки —
они и срываются, а кр яж и д а в я т птицу»12.
В прошлом у коми охотников широко бытовали дедовские
традиционные самоловы: петли, силки, сетки, приборы, «давящ ие
животных своей тяжестью». «Все эти остроумные приспособле­
ния в то ж е врезая чрезвычайно просты и удобны тем, что их
можно сотнями соЬрудить здесь ж е в лесу из подручного м а т е­
р и ал а» 13. Р азн ообразн ы были способы ловли зверей и птиц —
ямы, загородки, сети, загоны. Все это основывалось на глубоком
знании окр уж аю щ ей природы, жизни животных и птиц !4.
З н ае т Степан, как добыть и зайца, и лисицу, и медведя. Всю
эту сноровку, труд, умение окру ж аю щ и е оценивали по достоин­
ству. И эта общественная оценка очень в а ж н а д ля человека, по
ней ск лады вается народное мнение о нравственной ценности че­
ловека.
Охотничьи путики Степана вели к устью реки Симвы, на бе­
регу которой под вековыми соснами стояла изба Ошлаповых.
В. Юхнин описывает лесную охотничью избушку, знаком ит с
особенностями ее устройства. «Она срублена из восьмивершковых бревен и покрыта тесом из такого ж е толстого леса. Перед
12 Ю х н и н В. Указ. соч., с. 45—46.
13 М е з е н с к а я экспедиция. Вып. 1, М., 1929, с. 375.
14 Б е л и ц е р В. Н. Очерки по этнографии народов коми.
с- 7 5 -7 6 .
М.,
1958,
33
* З а к а з № 4190
избушкой был устроен навес. Здесь стояли скамьи и низенький
стол, сколоченные из толстых досок. П од навесом, на торчащих.'
концах потолочных плах, л е ж а л и опрокинутые берестяные туеса,!
котелок, набирушки, миски, ложки, пяла д ля звериных ш к у р .|
Зд есь можно было хранить и небольшой запас сухарей и другие!
харчи, спички или кресало и кремень, дрова на несколько но-1
чей — словом, если бы заб рел сюда голодный и усталый человек,!
он смог бы тут подкрепиться и отдохнуть.
Н е д а ле ко от избушки, почти у ж е в лесной чаще, ^ устроил
Степан хранилищ е д л я хлеба, соли, мяса убитых зверей и дичи,
а т а к ж е д ля всяческих охотничьих припасов. Это была своего
рода к л ад о в ая , только сооруж ен ная на высоких столбах, чтобы
не могли проникнуть туда ни мышь, ни медведь, н ик акая
тварь — ни п олзаю щ ая, ни л е т а ю щ а я » 15.
Этнографическое изучение Коми к р а я показало, что охот­
ничьи угодья были семейно-наследственными, они переходили из
поколения в поколение, от отцов к сыновьям. Д л я освоения но­
вых угодий охотник п р окл ад ы в ал собственную тропу — путик
(лэч туй), ставил избуш ку (вор керка) и, определив таким
образом свою охотничью территорию, становился ее владельцем
с неограниченными п равам и собственности на угодье.
«Семейно-наследственное владение охотничьими угодьями
представляло собой своеобразное явление в культуре народов
коми. Оно не характерн о для их соседей — русских, манси, у д ­
муртов и др.»,-— у к а зы в а е т В. Н. Белицер 16.
Авторы «Мезенской экспедиции» отмечают, что д а ж е после
установления Советской власти изданные в 1922 году Наркомземом « П р а ви л а производства охоты» полностью игнорировались
местным населением. С лож ивш иеся веками основы неписаных
норм охотничьего п р ава на добы вание дичи вытекали из эконо­
мических бытовых условий: право на дичь неразры вно связано
с правом на определенную территорию. Т ак повелось испокоя
веков. «Ещ е в ц арствование Алексея М ихайловича зыряне по
особому ходатайству получили исключительное право на поль­
зование промысловыми участками и распределили их по родам
в вечное неделимое владение, переходившее по наследству», ибс
л еса на Севере в основном рассм атривали сь только как «месте
д ля обитания птиц и зверей, т. е. охотничьи угодья»17.
Охотничали в В аж го р т е семьями. Счастливыми считались те
семьи, в которых были сыновья. У Степана из девятеры х детей
появившихся на свет, выжили двое сыновей
М ихаил и Илья!
и у них вышел свой семейный охотничий коллектив. У их соседа
Алексея Р асо в а кроме неженатых взрослых сыновей Афанасия
и М итрия огромная родня — ц ел ая артель. У важ гортцев суще-;
ствовало правило: с годами, главны м образом с возрастом
15 Ю х н и н В. Указ. соч., с. 104— 105.
16 Б е л и ц е р В. Н. Указ. соч., с. 73.
17 М е з е н с к а я экспедиция, с. 360—361.
отцы предоставляли лучшие угодья, лучших собак сыновьям, а
сами, покуда могли, охотились из дому. Так поступил и Степан,
передав свои лучш ие угодья в К узьдаве своим сыновьям.
В. Юхнин знаком ит читателя с нравственными п равилам и и
неписаными законами, выработанны ми с древних времен охот­
никами. Они опирались на жизненный опыт и практику многих
поколений. М ноговековые наблю дения за природой, за по­
ведением птиц и зверей закр еп л ял ись в народных приметах,
в которых о т р а ж а л а с ь сущ ествую щ ая -в природе причинноследственная связь. «...Уродилась ш иш ка да прилетел на нее
клест, знать, и белка придет»,— примечает дед Паш ко. «Д а, уж
коли прилетели клесты, примета в ерн ая»,— п оддерж ивает одно­
сельчанина Степан Ош лапов, который еще летом зам етил п ояв­
ление клестов в л е с у 18. Срок н ач ал а охоты тоже обозначен в
народном календаре: «День покрова — охотничий праздник».
Гак н азван а и одна из глав романа. Автор показы вает, что к а ж ­
дый местный ж и тель с малы х лет впитывал мудрую науку ст а р ­
шего поколения — «педагогику» отцов и дедов, моральные зап о ­
веди охотников, а потому извечный опыт отцов, их традиции не
пропадали.
В. Юхнин подходит к освещению быта и нравов народа коми
с позиций марксистско-ленинской философской теории. Он по­
казывает, что специфика жизни охотников, длительное оди­
ночное п ребы вание в тайге, неисчерпаемость природы, бес­
силие перед ее законам и отразились в сложных представлениях
о природе, о существе самого человека. П исатель показывает,
что охотничья м ораль тесно связан а с п редрассудками и суеве­
риями. Н апример, г л ав а семьи О ш лаповы х — Степан по рукам
и ногам скован старыми предрассудками и верованиями, при­
вержен древним, привычным объяснениям и убеждениям. С о зн а­
ние охотника, опутанное массой нелепых суеверий и предрассуд­
ков, вело к у б е ж д е н и й что нарушение верований влечет за
собой гнев со стороны лесных духов. Это зас т ав л ял о его строго
соблюдать бытовавшие моральные заповеди. П исатель р а с с к а ­
зывает, ка к возвр ащ аю тся с охоты Степан О ш лапов и Алексей
Расов, идут рядом, беседуют, «а друг на д р у ж к у не гл яд ят —
боятся сглазить. Ведь в гл азах соседа мож еш ь увидеть собствен­
ное и зображ ение вниз головой»19. А это у ж е п лохая примета.
В. Юхнин, ан али зи руя мир охотников, показы вает, что их веро­
вания тесно связаны с культом духов хозяев леса, с культом
промысловых зверей. Охотники н аделяли сверхъестественной
Душой живой мир природы, употребляли различны е эвфемизмы
в охотничьем языке, чтобы раньш е времени не спугнуть зверя,
совершали определенные ри туалы во врем я охоты, если она, по
Их мнению, н аруш а ла сь «колдовскими духами». П исатель подПеркивает особенности поведения охотников в лесу, их неписаные
18 Ю х н и н В. Указ. соч., с. 6—7.
19 Ю х н и н В. Указ. соч., с. 126.
35
законы, боязнь сверхъестественных сил и веру в возможность,
борьбы' с ними. Полно и красноречиво раскры та эта мысль в
сцене сна С тепана. Ему снится, будто ранним утром вышел ощ]|
на охоту, но дорогу ему пересекла черная кош ка, он трижды
плюнул и вернулся домой. Заново отправился он в лес
н а­
встречу ему колдунья Огрунь. Уверен Степан, что она пустила!
в ход все свои силы, чтобы испортить ему охотничий день: за!
ко л д овал а ружье, напустила порчу н а собаку. С видетельства
этого одно за другим попадались ему на пути, к а к будто кто-тс1
теш ился и нарочно проверял его на честность: вот встречается
ему кем-то подстреленная белка, но он не к л ад ет ее в своя
лузан, а поступает так, к а к положено по законам,^ а именно!
сдел ал в березе расщ ели ну и на вколоченный сухой сучок п о д !
весил кем-то оброненную добычу, чтобы тот охотник, вернувш ись!
смог найти ее. А затем будто бы и он находит свою белку, k o t o J
рую обронил в действительности накануне: кто-то поступил с не Л
т а к же, к а к и он сам сейчас. Д а л е е встречает он рысь и делае'у
все, ка к принято у охотников; чтобы зверь не прочел его мысли г
тем не испортить охоту на рысь, он прикусил щепку («Мед аслас
жо думъясы с оз торкны кыйбмсо, весиг курччис кутшбм K<jj
ж ельтор, тасал ш вомсо»). П ы тается выстрелить в редкого зверя
но руж ье не стреляет, ибо оно заколдован о («тшыкодбмабсь»).
Но в охотничью пору показы вать свое возмущение зап рещ алось!
оно могло навлечь новые беды, потому Степан терпеливо «лечи гя
свое ружье. Он р а зж и г а е т маленький костер, в дуло ружья!
в к л ад ы в а ет кусочек хл еб а и сует конец ствола в костер, произ!
носит заговор. «Вылечил» руж ье и первым ж е выстрелом убид
рысь.
f
Д а л е е снится, что Огрунь напустила порчу и на собаку, иос
у нее нюх пропал, нос совершенно сухой и горячий. Н а д о лечить
собаку. Степан достал из л у зан а тряпочку, разверн ул eej
взял оттуда медвежий коготь. Приготовил кусок хлеба. Пойма.)
Катшыса. Когтем медведя до крови ц арапнул собачий нос, на!
м а зал этой кровью хлеб и д ал собаке: «Ешь,— у б е ж д а л он е е > ^ 1
не хочется, но ешь!»20. К огда К атш ы с съел хлеб, хозяин облег|
ченно вздохнул, ибо ещ е от одной порчи избавился. Заодн о oi
решил и себя избавить от возможной порчи. Д л я этого он ш
корню расколол не очень толстую сосну и расш ирил получений!
щель так, чтобы человек смог пролезть. Все, что ^пристало
Степану, долж но остаться в этой свеж евырубленной щели.
В сознании младш его поколения охотников О ш лаповы х т о ж е
ж или вековые предрассудки, старинные поверья и обычаи. По!
вествуя о сыновьях Степана М ихаиле и Илье, автор рас к р ы ва е!
пути, по которым суеверие прочно входило в сознание человека!
с малы х лет от дедов, родителей, сверстников человек с л ы ш а *
о жизни лесных духов, леших, водяных. М ораль охотников з а г
крепл ялась в сознании молодых людей через эти побывальщин
20 Ю х н и н В. Алой лента. Сыктывкар, 1955, с. 106.
36
,[ поверия, ибо в них всегда сод ерж ал ся нравоучительный мо­
мент. 1а к , зап рещ ал ось возмущ аться, сквернословить во время
охоты (<<ворал1гад од скбравны оз позь») во избеж ан и е неприят­
ностей. Д е д Ильи о д н аж д ы нарушил это правило: не у д ерж ался
рассердился на свою собаку, которая не смогла вовремя схватить
лису. Он три ж ды плюнул и обругал ее («мед по тэно сюраясыс
нуасны»), И н аказан и е последовало тем ж е вечером: заснул дед
Б своей охотничьей избушке и проснулся от того, что рядом с
НИМ кто-то мокрый лежит: ни ж ив «и мертв л е ж а л дед, не смея
шевельнуться. Потом он объяснял, что сп а с л а его вернувш аяся
охотничья собака, которая, по его убеждению, имела четыре
глаза, два из них
потайные, которыми видела «нечистую» си­
лу, лесных духов и могла прогнать их. С та 1р ший, М ихаил, при­
нимает этот рассказ, как достоверность, не п одлеж ащ ую н и к а ­
кому сомнению. Однако, младший, И л ья объясняет этот эпизод
с дедом иначе: дедова собака вернулась промокш ая, прилегла
к своему хозяину.
Многие былички дедов и отцов И л ь я по-новому воспринимает
н объясняет, подвергает сомнению фантастические рассказы,
стремится правильно объяснить окруж аю щ ий мир. «Человек всех
сильнее»,
говорит И л ь я своему растерявш ем уся старш ем у
брату, испугавшемуся «нечистого духа» в родной охотничьей
избушке, и первым входит в избу. Воспитанный на тех ж е быличках и поверьях, ка к и все, И л ь я тем не менее ищет сам остоя­
тельно причины многих явлений, пытается р азо б рать ся в з а к о ­
нах природы и жизни. Он уб еж д ается на деле, что в их лесную
избушку не нечисть, а сова заб рал ась ; к деду, заночевавш ему в
др I ой р аз в чужой лесной избе, не леший заб рал ся, а летучая
мышь. Илью у ж е не удовлетворяю т преж ние объяснения быличек. Он думает, сомневается, и эти сомнения явились толчком
к поиску новых знаний, становлению убеждений, вели к углуб­
лению его стихийн<>*гятериалистичеокого мировоззрения. Илья
ищет ответ на проблему: каков смысл жизни.
В тайге, на охоте, располож ивш ись на ветках пихты, он уже
засыпал, к а к вдруг родилась мысль: «Вот он живет, охотится, хо1|ет побольше наловить зверей. А потом захочется еще больше,
и потом еще... К ак ж е это назвать?.. Или, скаж ем , он хочет донгься чего-то большего? А ради чего?». Ответить на это было
трудно, и И л ь я только подумал про себя: «Человек многого хоЧе_г, человек — он все м о ж ет» 21.
^ В. Юхнин с позиций научного историзма оценивает поступа­
тельные изменения в мировоззрении охотников. Если глава
емьи О ш лаповы х подчиняется действительности, не видит вы'ода из окру ж аю щ ей жизни, то его младш ий сын И л ь я возгла' 11 народ в борьбе за новую жизнь.
Писатель показы вает, ка к конкретные общественно-экономи­
1 Юх н и н В. Указ. соч., с. 145.
37
ческие, исторические и природные условия налож или свой ос
бый отпечаток на материальную и духовную ж и зн ь коми народ
и отразились в его быте, в верованиях, традициях и обычаях
Р а с к р ы в а я х арактер ы героев, писатель сразу д ает представ
ление о том «человеческом материале», с которым будет имет
дело. И это имеет особую важность при художественном вое
создании прошлого. В. Юхнин стремится обстоятельно показат
предысторию новой социалистической действительности.
Jl. Н. Ж еребцов
ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ
ПИЩИ
Н А Р О Д А КОМИ
В этнографической литературе в ходе рассмотрения вопросов
традиционной культуры народ а коми до настоящ его времени
незаслуженно мало внимания уделялось изучению народной пи­
щи. Изучение ее имеет не только теоретическое, но и практиче­
ское значение. К раткие описания или упоминания встречаются
в работах некоторых этнографов и краеведов. Так, например,
перечисление отдельных блюд есть в книге К. Попова, который
писал, что «главное основание хлебной пищи зы рянина состав­
ляет яч н ая мука и т а к а я ж е крупа... Кроме хлеба едят азяшыд — щи с ячным, немного толченым зерном со свининой или
дичью -в скоромные дни и с рыбой в постные дни; кутью с коноп­
ляным семенем. Л я з — лаком ое блюдо — с сушеными черемухо­
выми ягодами. Яичные пироги без начинки или с рыбой, которые
называются черинянь (рыбный х леб). ...Евва-шыд, то же, что и
азя-шыд, но вари тся на сыворотке или подонках. Напитки:
ырош — квас и сур — пиво и то и другое из ячного солоду»1.
Подобные или еще болеещфаткие характеристики встречаю т­
ся в работах В. А в рам ов а 2, Н. Д. Волкова 3, С. В. М арты н ова 4,
М. И. М ихайлова 5, И. Попова 6, И. Н. Смирнова 7, А. П. Энгельгардта 8 и др.
Н а р яд у с описанием блюд некоторые авторы о б ращ а ю т вни­
мание на традиционные п равила приема пищи. Так, в одной из
’ П о п о в К. А. Зы ряне и зырянский край.—«Известия общ ества люби­
телей естествознания, антропологии и этнографии», 1874, т. 13, вып. 2, (при­
мечание: подонки — сыворотка, получаю щ аяся при вытопке масла).
! А в р а м о в В. Ж ители Яренского уезда и их хозяйственный бы т.—
«Вологодские губернские ведомости», 1859, № 28—45.
3 В о л к о в Н. Д . Удорский край.—«Вологодский сборник», 1879, вып. 1.
’ М а р т ы н о в С. В. Печорский край. Ч. II. СПб., 1905.
М и х а й л о в М. И. Домаш ний и семейный быт зы рян.—«Ж урнал М и­
нистерства внутренних дел», 1852, кн. 2, с. 37.
П о п о в И. Черты из быта, нравов и обычаев зырян Яренского уезда
Дорского края.—«Вологодские губернские ведомости», 1875, № 89—91.
С м и р н о в И. Н. П ермяки.— «Известия общ ества археологии, истории
этнографии при К азанском университете», 1891, т. 9, вып. 2.
Э н г е л ь г а р д т А. П. Русский север. СПб., 1897.
у
39
статей автор пишет, что «ест зырянин обычно три р аза : сначала
утром обед, потом «пажин» и вечером ужин. Обычный обед и
ужин состоят приблизительно не менее чем из трех-четырех
блюд. С н ачала идет пирог с рыбой («чери-нянь»), затем щи с |
мясом («яя-ш ы д»), потом ж арены й картоф ель или что-нибудь
иное и под конец молоко... К огда нет мяса, то щи с мясом зам е­
няются так назы ваем ы м и щами («ела-ш ы д»), состоящими из,;
толченого ячменя, сваренного на воде, молоке, см етане»9.
Праздничный, особенно свадебный, стол отличался от повсе
дневного ка к по качеству, т а к и по количеству блюд. К празд
нику начинали готовиться заранее. И д а ж е если в обычные дни
семья питалась кое-как, на торжество зап асал и сь и приготовля
лись весьма разн о об разн ы е продукты. «К огда гости сели за стол|
весь заваленны й ш аньгам и и пирогами, был подан пирог с ле
щом, потом пирог со щукой, затем по очереди следовали: щи и •
соленой говядины, щи из свежего мяса, ж а р к о е из утки, заж а
ренное легкое, картофель, заж арен н ы й в молоке и сметане, сы
заж ар ен н ы й в сметане... сладкий пирог и наконец молоко»10.
В удорских селениях порядок подачи блюд на празднике был]
следующим: в начале п одавали мясной бульон (яя ш ы д ), затем
тот ж е суп с мелко нарезанны м мясом (яй пыр), следом — суп из
дичи и мясо из него, потом ш л а ры ба — сперва м е л к ая соленая
за ней — крупная, по вкусовой ценности к а ж д а я отдельно: ка
рась, щука, хариус и т. п., д ал ее — у ж е с в е ж а я и тож е вначале
мелкая, а после крупная в той ж е последовательности. Следую*
щим блюдом была к а ш а из ячневой крупы (или пшена) с м о |
локом или творогом, разведенным молоком. В заключение пода
валось сусло (сюва) с солодовым киселем (ас кисель). Это блю
до считалось конечным (розгона). П осле него застолье заканчи
валось. Весь обед соп ровож дался обильным возлиянием пива
(сур), которое подавалось в деревянном или металлическом
(медном) ковше, п ередававш ем ся по кругу.
П рактически большинство авторов ограничивалось перечне^
лением продуктов и блюд, не касаясь процесса заготовки и обра
ботки продуктов, приготовления блюд, т. е. техническая сторона
производства пищи оставалось вне сферы их внимания.
И з советских этнографов наилучшее, хотя и краткое, описа|
ние традиционной пищи коми дано в монографии В. Н. Бели?
цер и . И сходя из возможностей объем а книги, автор х а р а к тер у !
зует продукты питания: мясо, рыбу, зерно, овощи, молоко и
молочные продукты, грибы и ягоды, способы их заготовки и х р а |
нения, описывает основные блюда, изготовленные из них, указы
вает, какие из них являю тся повседневными, какие праздничны
9 С о р о к и н П. А. Современные зыряне.— «Известия Архангельского о б -|
щества изучения Русского севера», Архангельск, 1911, № 22.
10 С о р о к и н П. А. Указ. соч.
11 Б е л и ц е р В. Н. Очерки по этнографии народов коми XIX — начала!
XX вв.—«Труды И нститута этнографии, новая серия», 1958, т. 47, М .|
с. 224—240.
40
ми, перечисляет основные напитки, н азы вает те блюда, которые
имели особое (обрядовое) значение, а т а к ж е п р ав и л а приема
пищи. Х арактеризуется т а к ж е кухонная утварь и столовая посу­
да. В заключение главы В. Н. Белицер п оказы вает основные
изменения, происходящие в пище народа коми в советское
время, и приводит весьма краткий сравнительный обзор т р ад и ­
ц и о н н о й нищ и коми и их соседей.
В силу необходимости В. Н. Белицер, стремясь охватить по
возможности шире затронутую проблему, и зл агает материал
обобщенно, нередко одновременно без подразделения по обоим
народам коми: зы рян ам и пермякам . М ал о освещены вопросы
производства пищи, отдельных блюд, хлебных изделий и т. д.
Н а с т о я щ а я статья т а к ж е не претендует на исчерпывающее
изложение темы. В ней на конкретных примерах показаны р а з ­
нообразие пищевых продуктов и способы приготовления некото­
рых блюд и изделий, а т а к ж е и употребления их в пищу; описа­
ны главным образом те из них, которые не получили освещения
в литературе *. Полностью опускается в данной статье описание
кухонной утвари и столовой посуды, т а к ка к этот вопрос зас л у ­
ж ивает специального рассмотрения, ибо следует о х арактер и зо­
вать сырье (дерево, глина, металл, кость), специфику изготовле­
ния изделий из него, раскры ть все богатства традиционной у тв а ­
ри и посуды и особенности использования того или иного
предмета. Специального изучения т а к ж е за с л у ж и в а ет об ряд о вая
пища коми. Здесь д ля прим ера перечислим из монографии
В. Н. Белицер поминальную кутью (куття), соленую каш у для
новобрачных на Удоре, с а л а м а т на И ж м е, чомбр, ячменную
кашу из зерна нового у р о ж а я (чарл а рок) на В аш к е 12.
В связи с ограниченным объемом статьи мы не останавл и ­
ваемся и на способах заготовки и хранения припасов и продук­
тов, отсы лая читателя к вышеупомянутой монографии В. Н. Б е ­
лицер. Кроме того, некоторые вопросы этой стороны народного
питания, так же, ка к вяление и сушение дичи, описаны в статьях
М. М ихайлова 13 и И. П опова 14, а сбор яиц диких птиц — в кни­
ге И. Л епехина 15.
Все и нформ аторы единодушны в том, что прием пищи про­
исходил три (а по возможности и четыре) р а з а в сутки. При
трехразовом питании при к аж д ом застолье подается три-четыре
блюда. Х озяйка встает в 3— 4 часа утра с тем, чтобы успеть
истопить русскую печь и приготовить еду, которая готовится на
* С татья написана на основе материалов, полученных от информаторов
Н. И. Ш ильникова (Н. Вычегда), А. А. Попова (У дора), П. И. П арначева
(Сысола), Т. А. Чисталевой и Р. Н. Бушеневой (У дора).
12 Б е л и ц е р В. Н. Указ. соч., с. 235.
13 М и х а й л о в М. Промыслы зырян Усть-Сысольского и Яренского уез­
дов Вологодской губернии.—«Ж урнал М инистерства внутренних дел», 1851,
ч- 34, кн. 4, с. 93.
14 П о п о в И. Указ. соч.
15 Л e п е х и н И. И. Дневные записки путешествия по разным провин­
циям Российского государства. Ч. III. СПб., 1780, с. 270.
41
весь день и постоянно находится в печи, так что к вечеру сильно
перепревает. Р ан о утром подают полный зав тр ак (обед), затем
после полудня (м еж ду 12— 15 часами) обед (павжин, пажин) и
вечером в 19— 20 часов — ужин. При четырехразовом рано
утром подается легкий завтрак. Обед бывает несколько позже,
в 9— 10 часов, паужин — в 14— 15 часов и ужин как обычно.
Питание всегда горячее и обязательно каж ды й раз первым
блюдом подаю тся щи (ш ы д), суп (шыд) или уха (ю ква). Уха
в качестве первого блю да была наименее распространена. Р ыба
больше ш л а на приготовление вторых блюд и пирогов. Уху го­
товили из свежей, сушеной и соленой рыбы обычно местных
видов и собственного улова. И з привозных и здавн а широко во­
ш ла в употребление соленая треска, причем тушки и головы
продавались отдельно. Основной приправой служил лук. При
подаче на стол уху подбеливали сметаной.
Самым распространенны м первым блюдом были р а зн о о б р аз­
ные щи. В литературе мож но встретить описание различных
кислых щей (а зя ш ы д ) 16, разл и чавш ихся по составу продуктов.
В основном они готовились из перловой или ячневой крупы на
сыворотке или простокваш е. Дополнительно в них к л а л и к в а ­
шеную капусту или борщевик, особенно в тех случаях, когда
щи готовили на воде. Д л я азя шыд (или шома ш ы д ), например,
разваренную крупу р а зб а в л я л и водой, д обавл я ли кислой з а ­
кваски и немного разваренного гороха, кипятили, а перед п о д а­
чей на стол поливали конопляным маслом.
Среди прочих видов горячих супов-похлебок, изготовленных
на основе той ж е ячневой или перловой крупы, мож но назвать
гороховый (анькы тш а ш ы д ), из мятого конопляного семени
(контуся ш ы д ), из тех ж е семян с добавлением соленых грибов
(контуся тш а к а шыд) или картоф еля (контуся к а р то в к аа ш ы д).
Д л я примера опишем приготовление на основе конопляного се­
мени супа под названием «кутья»: растолченное в ступе семя
разводится водой и полученной жидкостью белого цвета з а л и ­
ваю т разваренн ую перловую крупу (растолченное семя пропус­
кается в трех водах, скорлупа в ы б расы в ается), затем д о вари ­
ваю т в русской печи. Если в щи д о б а в л я л а сь капуста, получа­
лись капустные щи (к ап устаа или к о ч ан а ш ы д). Способ приго­
товления йбвва шыд на сыворотке или пахте следующий: п ерло­
вую крупу расп а р и в ал и в русской печи, затем разводили ее
сывороткой пополам с водой и кипятили до готовности. При
подаче на стол сд аб ри вал и сметаной.
Несколько отличался от вышеперечисленных «нурья шыд»,
основой которого была ячневая мука, но здесь, возможно, про­
явление этнического своеобразия, так ка к этот суп был более
распространен среди удорцев.
16 Б е л и ц е р В. Н. Указ. соч., с. 232.
42
М ясные супы варили из свежего, сушеного (вяленого) или
соленого мяса. И спользовались мясо домаш него скота и добыча
охотничьего промысла. П р и п равам и служили тож е крупа или
мука, особенно ячневая, и, конечно, лук. В летнее в рем я были
популярны холодные первые блюда, так ие к а к т е р т а я редька
с квасом (ыроша куш м ан ), кваш ен ая капуста с квасом (ыроша
кочан), н ар еза н н ая тонкими ломтикам и редька в соленой воде
с конопляным маслом, редька с вареным картоф елем, разв ед ен ­
ные молоком и т. п.
Очень важ н о отметить, что способы приготовления, подачи на
стол и еды в различны х этнографических районах коми были
различными. Н е будучи в состоянии осветить все это р а зн о о б р а­
зие в одной статье, приведем в качестве примера приготовление
и употребление мясного супа. Н иж невы чегодская коми хозяйка,
вымыв кусок мяса, к л а л а его в глиняный горшок, солила и, з а ­
лив водой, ставила в русскую печь. Готовый суп п о давал ся на
стол в общей деревянной чашке. Причем в первый р аз только
бульон, в который хозяин крошил черствый ярушник. Кроме то ­
го, он ж е отрезал ка ж д о м у члену семьи ломоть свежего рж аного
хлеба. Хлебали суп все одновременно из общей чашки тож е д е­
ревянными л о ж к а м и и обязательно только прямо перед собой.
Х озяйка в это время вынутое из горш ка мясо р е за л а на мелкие
кусочки двум я ножами, д е р ж а их крест-накрест, в большой де­
ревянной миске (яй кумли) затем ссы пала в обеденную чаш ку
и, снова залив бульоном, вторично п о д а ва л а на стол. Теперь
п олагалось хлебать суп у ж е с мясом (шыдсо н а н я в — суп-то
хл еб ай ).
У верхневычегодских коми сваренный таким ж е образом суп
о бязательно з а п р ав л я л и мелкой ячневой крупой. П еред подачей
на стол хозяйка на специальной дощечке н о ж о м \м е л к о р езал а
вынутое из горш ка мясо и вы сы п ала его в чаш ку с бульоном.
Ели т а к ж е все из общей посуды, но в н а ч а л е хлебали лишь
бульон; когда в чаш ке оставалось одно мясо, хозяин своей л о ж ­
кой слегка стукал по краю посуды, что и являлось сигналом,
разр еш авш и м брать мясо, которое ели с рж аны м хлебом.
Верхнепечорские коми мясом (дичью) были снабж ены лучше
вычегодских, зато хлебом гораздо хуже. Это н ак л ад ы в ал о свой
отпечаток на употребление супа, который т а к ж е зап рав л ял и
ячневой мукой или крупой. П р а в и л а подачи на стол были н е ­
сколько иные. Бульон приносили д в а ж д ы , з а е д а я его чащ е репой
вместо хлеба. Вынутое из горш ка мясо крупными кусками к л а ­
ли в специальное небольшое еловое корытце, которое ставили на
стол. К аж д ы й отры вал руками себе кусок мяса и ел его без
хлеба.
Удорские коми вари ли суп так же, з а п р а в л я я его ячневой
мукой. П еред подачей на стол мясо мелко нарезал ось и за с ы п а ­
лось в чаш ку с бульоном. Хлебали вначале т а к ж е только один
суп и когда его съедали, хозяин дополнительно солил мясо,
после чего его разр е ш ал о сь есть. К аж д ы й отл ам ы в ал небольшой
43
кусок хлеба, обычно яруш ника, и, м а к а я им в чашку, прнхва-i
тывал, п р иж им ая большим пальцем столько мяса, сколько мог
влож ить в рот (шыдсо рузи — суп-то е ш ь ) 17.
Н аиб ол ее обеспеченными мясом, по сравнению с другими
группами коми, были ижемцы. Главны м образом они использо­
вали оленину и дичь. Приготовление супа не отличалось от д р у ­
гих. В арили в той ж е русской печи и зап р ав л ял и ячневой крупой.
Но употребляли его за столом в иной последовательности. Хо­
зяйка, вынув мясо из горшка, мелко р е з а л а его и п о давал а на
стол в общей чашке, т а к что вначале все ели мясо без хлеба.
З а т ем она р а з л и в а л а бульон по отдельным деревянным чаш еч­
кам и к а ж д ы й выпивал свою порцию с хлебом (шыдсо ю —■супто пей).
Во второй четверти XX в. в сысольских селениях в обед по­
д ав ал и сь мясной суп, зап равлен н ы й перловой крупой, на вто­
рое — картофель, ж арен ны й на молоке или сметане, затем каш а
и молоко. П ри отсутствии м яса — различны е щи из той ж е пер­
ловой крупы; в по'стные дни вместо молока —«компот» из п а р е ­
ной репы.
Холодные закуски у коми широкого распространения не име­
ли. Однако у ижем цев было принято угощение мороженым
оленьим мясом — строганиной (а й б ар ч ). Повсеместно подавали
соленые грибы, обычно со сметаной и часто без картоф еля, а
т а к ж е соленую капусту, отличавш ую ся способом приготовления;
ее отваривали, р аз р е з ав кочан на несколько частей, и не сильно
посолив, хранили в зам орож енном или квашеном виде *. И з гри­
бов ж е в отдельных районах д ел ал ся т а к назы ваемы й студень
(тш ака студен: сьод тш акы сь ш абди выйон). Н о особенно л ю ­
били подавать на закуску рыбу в различны х вариантах. П овсе­
местно было распространено запекание в тесте: рыбник (черинянь, курник, к у л е б а к а ). В отдельных этнографических районах
имелись и свои специфические рыбные блюда. Н а И ж м е свеж е­
м орож ен ная ры ба п одавал ась в виде строганины. С лабо соленая
сы рая так назы ваемого печорского засол а использовалась почти
повсеместно, но особенно в северных районах. Н а Удоре л а к о м ­
ством считались соленые мальки (ёс) и очищенные то ж е соленые
внутренности крупной рыбы, чащ е щуки (чоля). Последние по­
д анны е на стол хозин н а р еза л ножом или ножницами на ку­
сочки, ка к л а п ш у 18. Л ак ом ством считалась т а к ж е семга и ее
и кра. К этой ж е группе праздничных блю д относятся и пельм е­
ни, которые у коми имели только мясную начинку.
Н а второе горячее блюдо мясо использовалось редко. Выше
мы цитировали описание свадебного стола. В цитате упомина­
17 Ж е р е б ц о в Л . Н. Хозяйство, культура и быт удорских коми
в X V III — начале XX вв. М., 1972, с. 109.
* Н а Удоре заготовка капусты впрок превращ алась в празднество: в а­
рили одновременно всем селом прямо на улице.
18 Ж е р е б ц о в Л. Н. Указ. соч., с. 109.
44
ются ж а р к о е из дичи (утки)*, а та к ж е заж ар ен н ое легкое. По
имеющимся данным, последнее приготовлялось следующим о б р а ­
зом: свеж ее легкое через трахею заполнялось молоком и ж а р и ­
лось в русской печи; на стол подавали в мелко нарезанном виде.
Чащ е на второе блюдо шло вареное мясо, вынутое из супа, ка к
об этом сказано выше. Б олее распространено было приготовле­
ние вторых горячих блюд из рыбы. Ее ж а р и л и в особой глиняной
посуде (чери л а т к а ) обычно на молоке, соленую треску готовили
с картоф елем и луком. Н ередко т а к ж е в качестве второго блюда
п одавалась отв арн ая рыба, вынутая из ухи. Д е л а л и ж а р к о е из
соленых грибов с картоф елем и луком; при подаче на стол его
поливали сметаной.
Однако главным продуктом, из которого готовили второе
блюдо, была крупа, в основном м елкая, ячневая, реж е перловая.
К аш а — одно из самы х распространенных традиционных ку ­
шаний, известных издавна. Д л я прим ера опишем молочную
(йовва р о к ) — обычно не крутая, сваренная на молоке в русской
печи, при подаче на стол она сд аб р и вал ась топленым маслом; и
кашу на сале (госа рок) более крутую, рассыпчатую: в р а з о ­
превшую крупу д обавл я ли топленое сало или м елконарезанный
шпиг, затем снова ставили в печь до готовности на 2— 3 часа.
Кроме крупы д ля приготовления каши прим енялась и мука.
Например, «кыз рок» изготовлялась из ячной муки на воде,
«дзиж ья рок» из той же муки, но на молоке. Н а Удоре подобной
же была «пызя рок». Эта крутая к а ш а д е л ал ас ь весьма быстро:
в кипяток засы п али муку, ставили ненадолго в печь, затем еще
раз д о бавл я ли муку, не менее трех раз, и в этой ж е посуде го­
рячую подавали на стол. Хозяйка в центре горшка в ы д ав л и вала
ямку, в которую н ал и ва л а масло, топленое или коноплЯцое. Эту
каш у можно было есть только горячей: брали с краю и, о б м а к ­
нув в масло, ели. Вареный и мятый картофель, разведенный мо­
локом, зап ек ал и в л атк е (картуп еля рок).
Близки к ка ш ам по способу приготовления, но уп отребляв­
шиеся у ж е в качестве третьего (сладкого) блю да были юм и
ляз. П ервое п редставляет собой каш у из солода, второе -— из
разм олоты х ягод черемухи. И если юм ели в горячем виде, то
ляз предпочитали в холодном. Н а Удоре делали опары (азьгум
опар, пувья о п ар ): рж ану ю муку разводили водой до состояния
жидкой каши, д обавл я ли бруснику или борщевик и упаривали
в печи до вечера.
Много различны х блюд изготовлялось из молока и молочных
продуктов. Выше неоднократно подчеркивалось использование
их ка к составной части в супах и каш ах. Д а л е е мы отметим
применение их в приготовлении мучных изделий. Но они сл у ж и ­
ли и самостоятельными блюдами. Так, например, на Выми л ю ­
* Следует отметить, что если мясо дикой птицы употреблялось повсе­
местно, то куриное в ряде районов не ели еще и в начале XX в.
45
били сметану, топленую в русской печ-и в специальном горшоч­
ке (нок к а ш и и к ) . И з м олока с мукой или горохом варили
кисель, который п о давал ся на стол охлаж денны м и залитым хо­
лодным молоком. В нем ж е р азм еш и вали толокно (впрочем,
нередко употребляли его и с квасом — геж ень). Н азовем еще
вареный творог с молоком (ясьник).
В аж н ы м элементом питания служили изделия из грибов и
ягод. Кроме у ж е упоминавш ихся назовем еще бруснику с р ж а ­
ной мукой (киприш а), различны е кисели. Н а сладкое варили
та к ж е «компоты» из пропаренной репы или брюквы. Однако все'
это подсобные дополнительные блюда.
Главное место в питании коми заним али хлебные изделия,
изготовленные из рж аной и ячменной муки. Они отличаются
большим разнообразием, поэтому в данной статье ограничимся
простым перечислением их, более подробно описав лишь наибо­
лее распространенные. Хлебом повседневного питания были
рж аной подовый круглый хлеб (рудзбг нянь), назы вавш ийся тупбсь, и ячменный яруш ник — ясьник или ид нянь (ид тупбсь).
Последний стр я п ал ся так: с вечера заготовлялось из ячменной
муки тесто (о п ар а )* на д р о ж ж а х или зак ва ске в глиняной
кваш не и ставилось на ночь на русскую печь. Утром тесто з а г у ­
щ али добавкой муки, затем вновь ставили на русскую печь, что­
бы оно поднялось. Готовое тесто формовали в ярушники. Д л я
этого, отделив нужный кусок, клали его в специальную д ер евян ­
ную двуручную чаш ку и многократно встряхивали д ля придания
ему ш арообразной формы. Полученные заготовки раскладывал"
на хлебной доске, покрытой полотенцем и, подняв на брусья
(сёр), д а в а л и им дойти, после чего с а ж а л и на чисто выметенный
особой пихтовой метелкой разогретый под печи. П оскольку
ячменный хлеб быстро черствеет, то яруш ники принято было
печь ежедневно. Н а Удоре имели распространение ярушники с
начинкой, например, из к а р тоф ел я (картуп еля маккей) или со­
л ода (юмья м аккей).
В праздничные и воскресные дни стряпали различны е пиро­
ги, колобки, шаньги, сочни, блины, оладьи и калачи. Начинкой
д л я пирогов преж д е всего сл уж и л а рыба, ка к свеж ая, так )
соленая. Туш ка зав орач и вал ась в толстый сочень из крутог
пресного теста и вы п екалась на медленном ж ару. Таким ж
способом пекли пироги с редькой, нарезанной ломтиками, лукомй
(чащ е зелены м ). Очень часто начинкой сл уж и л а р а зв ар е н н ая
крупа или ж идкое тесто. Последнее ставили та к ж е с вечера. З а ­
мес д ел ал ся на сыворотке или молоке. Утром заготовка несколь
ко сгущ алась добавкой муки, но не слишком густо. З атем рас
каты вались тонкие сочни овальной формы из пресного крутого
обычно рж аного теста. Н а них клали приготовленную начинку
* Некоторые хозяйки для лучшего вкуса опару делали' из рж аной муки
46
а чтобы она не растекалась, сочни с боков подгибались кверху *.
р азл ож ен н ы м на доски пирогам д ав ал и взойти, подняв доски на
сёр, затем см азы вали сверху сметаной и пекли т а к ж е на поду.
Готовые см азы вали топленым маслом. Та ж е начинка исполь­
зовалась д ля стряпания колобков (ковдум). Тесто р а с к л а д ы в а ­
лось в ж естяны е сковородки, см азан н ы е салом или конопляным
маслом, покрывалось сверху сметаной и выпекалось.
Ш ирокое распространение имели пироги с начинкой из мяса
(мелкорубленных потрохов), ягод, грибов (соленых и сушеных,
которые предварительно р азм ач ивал и сь и дробились сечкой —
тш ака курник), капусты, солода (чужья пирог), картофеля
(картупеля курник) и т. п. Д л я них готовилось кислое тесто
обычным способом. Сами пироги дел ал и сь небольших размеров.
Начинка зав о р ач и ва л ась в р аскатанны й кусок теста и полностью
защ ипы валась.
Н а р я д у с пирогами повсеместно стряпали шаньги. Они д е л а ­
лись двух видов: на тонком сочне из пресного теста или на
толстой основе из кислого теста (кызку ш а н ь г а). З а л и в к а шанег,
как и у пирожков, была весьма р азн о об разн ая : пресное тесто
на простокваше, ячневая крупа являлись, пожалуй, наиболее
распространенными. Кроме них широко использовались творог
(рыська ш а н ь г а), ягоды, картофельное пюре (к ар т о в каа ш ан ь ­
га), р еж е конопляное семя (контуся ш аньга) и т. п.
Ш аньги котировались выше, чем пироги и колобки. Пекли их
и прямо на поду печи и на особых жестяны х противнях **. Д л я
шанег требовалось больше ж а р а , чем д ля колобков и пирогов,
поэтому если хозяй ка го то в и л а все эти виды изделий, то вначале
выпекались шаньги, затем колобки и в последнюю очередь п и ­
роги. П еред посадкой в печь шаньги т а к ж е обм азы вал ись см е­
таной, а готовые — топленым маслом.
Если мучную зали вку изготовляли быстро, р азв ед я до нужной
консистенции ячменную муку свежей простоквашей, то крупяная
требовала больше забот. М ел ка я ячневая крупа з ам еш и в ал ась в
квашне с вечера и отстаивал ась на печи. Утром в нее д о б а в л я ­
лось (если имелось) несколько сырых яиц не только ради вкуса,
но и ка к связующий состав. В районах, где р азводили кур,
яйца непременно добавл яли сь в очень многие заливки: например,
в творог, в картофельное пюре и д а ж е иногда в тесто.
В числе других мучных изделий стряпались т а к ж е блины,
обычно из пшеничной муки. Такие блины особо у в аж а л и сь нижневычегодцами. Кроме того, встречались блины в смеси с коно­
пляным семенем (контуся блин, контуся идъя блин). Широко
* К ак этнический элемент можно отметить тот факт, что в разных рай­
онах размеры сочней для пирогов (а следовательно, и сами пироги) р а з­
личны: например, в Прилузье они крупнее, чем по Сысоле, на Удоре пироги
имеют иную форму и т. п..
** В некоторых районах встречался способ выпекания пирогов и шанег
На капустных листьях в осеннее время.
47
известны оладьи, просто из кислого теста (оладдья) и карто- j
фельные (картуп еля о л ад д ь я ).
Специфическим блюдом являлись сдобные сочни (сочён и *
дрочон). Эти довольно толстые лепешки изготовлялись из я ч м е н -Я
ной муки, круто замеш анной на см етане или вытопках масла, и '1
выпекались на жестяном противне или сковородке.
Традиционные напитки коми, такие к а к хлебный квас ( ы р о ш , *
сюкось), квас из пареной репы (сёркниа ы рош ), сусло (чужва, 1
сю ва), солодовое пиво (сур), березовый сок ( з а р а в а ) , чай, и ихЩ
приготовление коротко описаны в этнографической л и т е р а т у -Я
ре 19. М ож но добавить, что вместо дорогого чая в качестве з а - Я
варки многие употребляли брусничный лист, березовый гриб j
(ча.га), цветы и ягоды шиповника и т. п. Хлебный квас приготовЯ
л я л ся следующим образом: в некипяченую воду комнатной тем -j
л е р ат у р ы опускали сухари и куски рж аного хлеба (или яруш -]
н и к а), д о бавл я ли д р ож ж ей, са х а р а и оставляли в теплом поме-;
щении на несколько дней. Посуду прикрывали полотенцем и л и |
куском холста. П од воздействием молочнокислых и спиртовых-!
бактерий происходит брожение, собирается углекислота, предо-)
хр ан яю щ ая квас от порчи, который в к адк ах мож ет стоять д о - ;
вольно длительное время.
Следует у к а за ть т а к ж е и на то, что медицина отмечает s
преимущества некоторых народны х блюд и в частности напит­
ков. Так, врач А. Ветошкина в своей статье подчеркивает по- <
лезность кваса, у казы в ая , что в нем имеются витамины В i, В2л
Р Р , Д , а т а к ж е различны е сахары. К вас улучш ает аппетит, cno-j
собствует пищеварению, полезен в борьбе-с а в и т а м и н о зо м 20.
Мы видим свою зад ач у в том, чтобы обратить внимание1
этнографов на необходимость изучения традиционной пищи к а й
важ ного элем ента народной культуры коми, с одной стороны,
и с другой — привлечь интерес практиков общественного питания,
на возможности расш ирения ар с ен ал а национальных б л ю д Я
Безусловно эта статья не д ает рецептов, однако с п е ц и а л и с т а м *
не доставит труда найти знатоков традиционной народной к у х н и Я
которые помогут и п одскаж ут необходимые рецепты. А в т о р у *
очень хочется н адеяться именно на такой результат данной п у б Я
ликации.
19 Б е л и ц е р В. Н. Указ. соч., с. 231; Ж е р е б ц о в J1. Н. Указ. C04.J
с. 110 и др. работы.
20 В е т о ш к и н а А. Стокан ырош (стакан к вас а ).—«Газ. «Югыд туй»,,
1978, 11 марта.
П . И . Ч ист алев
ТРАДИЦИОННЫЕ
И СОВРЕМЕННЫ Е ФОРМЫ
Б ЫТ ОВА НИ Я КОМИ Н А Р О Д Н Ы Х
М УЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ
Н ародны е музы кальные инструменты возникали на р а зл и ч ­
ных стадиях развития м атериальной и духовной культуры н а ­
рода. Примитивные формы инструментария, очевидно, «посте­
пенно вызрели из древнейш их синкретических производственно­
магических комплексов»'. Необходимость изготовления тех или
иных инструментов была вы зван а определенными трудовыми и
общественными условиями, потребностями 2, стимулирована «со­
циальным заказом , ...социальной устремленностью — самой пер­
вичной смысловой зак л ад кой в инструменте»3. Подобные связи
инструментария с хозяйственно-трудовой деятельностью охотни­
ков, пастухов, зем ледельцев сохранялись до тех пор, пока су­
щественным образом не изменились формы производственных
отношений; отголоски таких связей до сих пор встречаются в
фольклорно-этнографических источниках. Н а последующих с т а ­
диях в результате возросших эстетических потребностей н аряду
с рационализацией возможностей некоторых древнейших инстру­
ментов появились другие, более совершенные.
Коми народные м узы кальны е инструменты по своему н а з н а ­
чению, формам, времени и обстоятельствам употребления полифункциональны. С точки зрения общественно-социальной при­
надлежности они разд еляю тся на инструменты с внеэстетической
прикладной и эстетической — собственно музыкальной функцией.
К первой категории относятся прежде всего полевые инструмен­
ты «производственно-магического», сигнального охранительнооповещательного назначения, подающие неупорядоченные в то­
1 З е м ц о в с к и й И. М узыкальный инструмент и музыкальное мышление,— В кн.: Теоретические проблемы народной инструментальной музыки.
;ч , 1974, с. 98.
2 М а ч а к И. К вопросу о документации музыкальных инструментов.—
Там же, с. 41.
3 С т е ш е н к о - К у ф т и н а В. К- Древнейшие инструментальные основы
Тузинской музыки. Тбилиси, 1936, с. 5.
Заказ № 4490
49
новом отношении, можно сказать, домузы кальны е звуки — звон,]
шум, треск. Вторую группу составляю т инструменты, непосред­
ственно связанны е с различны ми проявлениями народной музы­
кальной культуры.
Н а первобытных стадиях развития общества у народов воз-]
никла (и долгое время сохранялась) вера в магическую силу)
звучащих, ш ум ящ их предметов. И сследователь культуры народа:?
коми А. С. Сидоров писал: «Ш ум ящ ие подвески, получившие та ­
кое р азвитие и широкое применение в финском мире с X и XI ве-j
ков, основаны, по-видимому, на представлении о магической?
роли металлического звука... Так, бубенчики, побрякушки веша-]
ются на шею скоту у коми, м еж д у прочим с той ж е (колдов-?
ской.— П. Ч.) целью, чтоб на скотину не н ап ад ал и волки. Такие
побрякушки (« б р а к а л а » ), но уж е деревянные, у ижемских олене­
водов веш аю тся на шею своим оленям именно с такой реальной
целью»4. Аналогичное явление имело место у шведов. «Бубенчики
подвеш ивались ж и вотны м -во ж акам на шею и имели большое
значение, яв л яя сь одновременно защ итным талисманом противтаинственных сил, которыми, согласно поверьям, наполнена при!
р од а»5.
Л
У казанны е инструменты действительно могли выполнять и в
известной мере выполняли конкретную хозяйственно-бытовую
функцию — своим шумом отпугивать диких зверей. И, очевидно,
полож ительны е р езультаты этих факторов впоследствии были
мистифицированы, в народе создавалось впечатление о магиче-]
ской роли звуков, в частности ш умящ их подвесок, бубенчиков;
(«торган»), побрякуш ек (« б р а к а л а » ). Подобное представление)
утративш ее социально-мировоззренческие корни, отмерло. Hos
некоторые элементы этой функции оберега в трансформирован-)
ном прикладном значении сохранились до сих пор. Так, напри-;
мер, звон колокольцев («джыннян», «тронгей») предназначен
не только д ля отпугивания зверей, но и служ и т средством уст а-j
новления местонахождения пасущ ихся в лесу и на пастбищах]
коров и лош адей и своеобразны м «опознавательны м знаком жи-]
вотных»6. Д ействительно, по характерной высоте и тем бру звука]
колокольца хозяин угад ы ва л именно свою корову или лошадь.!
А.
Сидоров т а к ж е отметил и другие формы проявления б
товой и обрядовой магии. «М агическая роль колокольца... вы­
ступает в обычае крестьян Прокопьевской волости звонить в ко-:
локолец не только в то время, когда на свадьбе невеста от п р ав ­
ляется в баню и в озвращ ается из нее,., и все время, пока она
4 С и д о р о в А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми. Л.)
1928, с. 129.
6 Э м с х а й м е р Э. Ш ведские народные музыкальные инструменты.—^
В кн.: Теоретические проблемы народной инструментальной музыки. М., 1974,
с. 47.
6 Ш т о к м а н Э. И зображ ение труда в инструментальной музыке пасту­
хов как художественное отражение действительности.— В кн.: Теоретически^
проблемы народной инструментальной музыки. М., 1974, с. 64.
50
та м моется, ...причем дети с колокольцем в руках соверш аю т со
зв о н о м постоянный обход бани»7.
Сигнальную охранительно-оповещательную функцию несли те
инструменты, которые об ладал и сильным дал еко разносящ имся
зв у к о м или треском. Это аэрофоны — духовые инструменты с
д в о й н о й тростью (в виде сплющенной берестяной ленточки):
«сюмод буксан», «сюмод полян» (берестяная д у д к а), с о д и н ар ­
ной тростью-язычком: «кы въя сюмод сюр дуда» (язы чковая бе­
рестяная рож к о ва я д у д к а ); идиофоны — ударные инструменты:
«пу б ар аб ан » (деревянный б а р а б а н ), «пу бедьяс» (деревянные
палки), «тотшкодчан» (колотуш ка), «сярга«» (трещ отка).
Берестяны е рожки — один из древнейших инструментов 8, они
употреблялись по специальному назначению — д ля подачи сиг­
налов. Охотники возвещ али о прекращении охоты и сборе на
место стоянки, пастухи оповещали друг друга и таким образом
связывались между собой во время поисков коров в лесу. Сиг­
нальная музы ка при этом действовала ка к «зн ако в ая система:
...музыкальные высказы вания, основанные на договоренности о
том, что они д олж ны обозначать, становятся знаковыми носите­
лями... каж ды й, кто слышит сигнал, понимает его содерж ание»9.
Сильный ухающий звук берестяного р о ж к а использовался как
акустическое средство отпугивания животных, на которых, он,
по-видимому, производил у страш аю щ ее воздействие.
Необходимо подчеркнуть, что в старину всяким инструмен­
тальным приспособлениям, издаю щ им сильный шум, треск, при­
давалось вполне реальное охранительное значение. «С целью
отпугивания от оленьего стада рыскающих кругом волков оле­
неводы ночью, время от времени, выходят из чума и бьют тр е­
щотками-палочками друг о друга, производя этим треск»10. В д о­
революционное время сущ ествовал обычай несения поочередной
«сторожевой службы»: мужики ночью обходили деревню и по­
стукивали колотушкой или палкам и. Акустические сигналы, по­
даваем ые с помощью различны х звенящих предметов — ж е л е з ­
ных пластинок, колоколов, служили средством информации о
стихийном бедствии, о созыве на сельский сход.
Некоторые инструменты, как, например, коми-пермяцкий «пу
барабан» (деревянный б ар аб ан — вид удар яем ы х и ди оф он ов)11,
имели комплексное прикладное значение. Профессиональный
7 С и д о р о в А. С. Указ. соч., с. 130.
8 Валонен Н. указы вает, что берестяные рож ки относятся к древне­
финскому возрасту. V a l o n e n
N i i l o . Geflechte und andere A rbeiten aus
B irkenrindenstreifen u n ter besonderer B erücksichtigung finnischer T radition.
K ansatieteellinen arkisto IX herausgegeben von Suom en m uinaist oyhdistus.
Vammala, 1952, S. 135.
9 Ш т о к м а н Э. Указ. соч., с. 65.
10 С и д о р о в А. С. Указ. соч., с. 130.
11 Сходный деревянный барабан бытовал в отдельных регионах Р ос­
сии. См. Р а б и н о в и ч Б. Б арабан — малоизвестный пастуший инструмент.—
В кн.: Теоретические проблемы народной инструментальной музыки. М.,
1974 г., с. 145— 147.
пастух своими сигналами —
гулкими уд арам и в б а р а ­
бан — оповещ ал хозяек о
времени выгона скота на
пастбище. В
барабанны й
бой в к л ад ы в а л с я
ещ е и
необычный по функции «по­
нятийный» смысл. По р а с ­
сказу пастуха E. М. Б а л у е ­
ва из д. Отопково Комипермяцкого национального
округа, коровы привыкают
к
определенному
стуку
(т. е. ритму) на б ар аб ан е и
сопровождаю щ им
удары
возгласам. У него «отрабо­
таны» три вида пастуше-.;
ских сигналов-«наигрышей»:
«Нуотом-ваетом выло» (Н а
выгон и пригон), «Корсьом
выло» (Н а поиски — см. нот­
ный пример № 1) и « Ö K T Ö M
выло (Н а сбор). И, наконец,
б ар аб ан использовался как
охранительный инструмент:
Р и с . 1. П астух E. М. Балуев, д. Отоп­ «В лесу потому еще играешь,
ково Кочевского района Коми-пермяц­
чтоб медведь боялся и не
кого национального округа.
вышел
к стаду коров»,— з а ­
Фото П. Чисталева, 1968 г.
ключил Е. Б а л у е в 12.
«Сьола чйпсан» (рябчиковый свисток —- разновидность за к р ы ­
той продольной флейты) связан с охотничьим промыслом. Он
употреблялся с целевой функцией как м анок на рябчика. И н стру­
менты с таким назначением возникли, очевидно, ещ е в период
пермской языковой общности: они были у удмуртов (вотяков) и
несли одинаковую функцию. «...Вотяк хорошо п о д р а ж а е т крику
и писку птицы и, кроме того, зап асается дудками-свистуш ками
д ля рябчиков, тетеревов и уток»13 (этимология терминов так ж е
указы в ает на древнепермское происхождение указан ны х инстру­
ментов: «сяла чипсон», «дукъя чипсон», «чож чипсбн»), В н а­
игрыш ах-зовах — определенных ритмических фигурах без ф и к­
сированной звуковысотности — у ж е наблю даю тся элементы ху­
дожественного отраж ен ия о круж аю щ ей действительности (зв у­
коп одраж ани е голосам птиц).
Инструменты музыкально-эстетического назначения имеют
различные формы бытования. Они бываю т приуроченными и не
12 Ч и с т а л е в П. И. Коми народные музыкальные инструменты. Дис. на
соиск. учен, степени канд. искусств. Рукопись. Сыктывкар, 1974, с. 138.
11 К о ш у р н и к о в В. Быт вотяков Сарапульского уезда Казанской ry-j
бернии. Казань, 1880, с. 25.
52
I
приуроченными ко времени и обстоятельствам употребления.
Возникновение и первоначальное использование многих и н ­
струментов т а к ж е прямо или косвенно связано с хозяйственно­
производственной деятельностью коми крестьян в прошлом, в
частности, охотничьим промыслом, лесными разработк ам и , скотоводчеством и земледелием.
Охотники по роду своего промысла прож и вали в лесных и з­
бушках и надолго отры вались от привычного домаш него быта.
С целью сам оразвлечения они обычно изготовляли д ля себя му­
зы кальны е инструменты (чащ е всего трехструнные смычковые
или щипковые сигудки) и играли на них. Интересный эпизод из
прошлого быта промысловиков-охотников заф и ксировал путе­
шественник по «Зы рян ском у краю» К. Абрамов.
«...Откуда-то до меня долетело глухое треньканье струны,
которому вторил сипловатый тенор, что-то однообразно и скоро­
говоркой напевавший...
— Кто это здесь поет в такую позднюю пору?— подумал я.
Треньканье и пение смолкло. Скоро я подошел к зимовью, из
дверей которого в ы гл я ды в ал а голова старика.
— Ты что ли пел?..
— Я и есть — скушно одному.
...Старик снова затр енькал на каком-то таинственном инстру­
менте и снова запел.
Д ож д ав ш и сь , когда старик кончит, я попросил у него инстру­
мент, и тот протянул мне его из баньки. Каково ж е было мое
удивление, когда увидел обыкновенную пороховую коробку, над
которой были натянуты струны из сильев (конского волоса).
Этой убогой музыкой старик скраш и вал свое одиночество в глу­
хой тайге. П ри слуш и ваясь к пению старика, я понемного р а з о ­
брал его песни — вот что пел старый охотник:
— Д очка горностая, чабанэ, чабанэ!
Где ж е твоя дорога по воду, по воду?
— М оя дорога по воду —
У ручья, у ручья, где куропатка кричит...
— С таринная песня,— ск азал , окончив, д ед » 14.
Т а к а я форм а музицирования — пение под собственный а к ­
компанемент на сигудке — была естественной в условиях одино­
кой жизни в лесной избушке; м узы кант играл д ля собственного
«увеселения»15. В домаш ней обстановке сигудошник выступал
не столько д ля себя, сколько для присутствующих членов семьи
и гостей. В связи с этим соответственно изменялись репертуар
и хар актер исполнения — от камерного музицирования к более
открытой, полнозвучной игре.
Пастуш еский полевой инструмент «бадьпу полян» (ивовая
дудка — аэрофон с одинарной тростью —к<язычком») т а к ж е со­
14 А б р а м о в К. Е. В зырянском краю (И з моих скитаний по северу).
М., 1914, с. 96—98.
18С е р г е л ь С. В зырянском краю. М.— Л ., 1928, с. 52.
53
путствовал трудовому процессу. Пастухи приходили к убеж д е­
нию, что коровы «привыкают» к звукам дудки так же, ка к «слу­
шают» выкрики пастухов при выпасе стада. В таких случаях для
усиления звука к концу дудки н авивался берестяной раструбрезонатор (такой подвид инструмента н азы вал ся «сюмод бадьпу
полян»— ивовая дудка с берестяным рож к о м ).
Основное назначение бадьпу поляна было в другом — слу­
жить средством музы кального развлечения. Пастуш еские н а ­
игрыши на нем п р и н ад л еж а т ж а н р у сольной изобразительной
музыки. Искусство исполнения заклю чалось в умении п одра­
ж а т ь голосам птиц, например, ж уравли ном у крику («Мотив —
«Тур-лю-лю, тур-лю-лю», тулган и есть»,— говорят пастухи-му­
зы кан ты ). С ами инструменты иногда носят название наигрышей:
«Тулган» (см. нот. пр. 2) или «Тулулу»16.
Аналогичное явление н аб лю д ал В. Гудков в Карелии. Описы­
вая один из видов карельских рож ков «Тюрю», он отмечал:,
«Когда хотят п о д р а ж ать звуку... р о ж к а голосом, то вы говари­
вают: «Тю-рю, тю-рю, рют». П олучается очень похоже. И самый
рож ок такого типа именуется — «тюрю»17.
Изменение функции пастушеского инструмента «бадьпу по­
ляна» приводило к созданию музыки другого стиля. В празднич­
ные дни на улицах деревень (в регионе бытования по р. П о ­
ж о г — притоку Вычегды в среднем ее течении) мож но было
услы ш ать песенные и плясовые инструментальные наигрыши —
«Сьылбм-ворсбм» (П ение-игра), «Йбктбм-ворсом» (Плясаниеигра).
М ногоствольные флейты —«куима чйпсан» (трехствольный
свисток), «полянъяс» и «пбляннэз» (коми-пермяцкое название
4— 10-ствольных д у д о к )— древнейш ие м узы кальные инструмен­
ты народов коми. «В П рилузье,— писал А. Сидоров,— сохрани­
лась ор игинальная народ ная музыка. Она организуется девуш ­
ками в летнее время, главным образом при возвращ ении с какихлибо коллективны х или общественных сельскохозяйственных
р аб от»18, особенно в период сенокоса. Подобный обычай сущ ест­
вовал т а к ж е и у коми-пермяков 19. В зимнее время поляны и
чипсаны употреблялись на традиционных молодежны х «посидел­
ках». П. Вологдин н аблю дал, ка к «...девки, играя на дудках,
пляшут, а парни, сидя на лавке, каж д ы й д а в а я так т ногою,
импровизируют, кто что хочет»20.
М ногоствольные флейты использовались и при других о бстоя­
16 Ж а к о в К. Ф- Этнологический очерк зырян,— «Ж ивая старина», год XI,
в. 1, СПб., 1901, с. 28, 29.
17 Г у д к о в В. М узыка карельских пастухов.—«Н ачало» (альманах ка-,
рельских писателей). П етрозаводск, 1934, с. 37.
18 С и д о р о в А. С. П лясовая народная музыка в Прилузском районе у
коми (с зарчипсанами).—«Изв. Коми филиала ВГО», 1952, т. 1, вып. 1, Сык­
тывкар, с. 91.
19 Б е л и ц е р В. Н. Очерки по этнографии народов коми. М., 1958, с. 361.
20 В о л о г д и н П. А. Песни пермяков, мелодии и текст, записанные в
Соликамском уезде Пермской губернии. Пермь, 1887, с. 29.
54
тельствах. «У девиц бывают игры... на новый год, в крещение,
...они веселятся, поют песни и играют в дудки разны ми голоса­
ми»21,— сообщал о ком и-пермяках Н. Попов. В регионе п рож и ­
вания прилузских коми т а к ж е «зимой играли на куим чипсанах
на с в я т к а х — 13 дней ежедневно по вечерам в избе, где вообще
пели и развлекались», а летом «в прежние праздники играли с
пляской, р а с х а ж и в а я по улицам деревни»22.
Структурно-исполнительские особенности куима чипсанов
(игра ансамблем — «парами» по принципу дуоритмии, когда
к а ж д а я из пар исполняет заданную мелодико-ритмическую ф ор ­
мулу), программность пьес, связанны х с отображ ением в музыке
явлений природы (например, «Кок кбкбм моз»— К ак кукушка
кукует, см. нот. пр. 3), свидетельствуют о древней культуре
многоствольных флейт этого вида.
Х арактерной особенностью бытования духовых инструментов
было то, что по издавна слож ивш имся традициям р азреш ал ось
играть с «И льина дня» (2 августа по н. ст.). Этот день в м узы ­
кальном обиходе н азы ва л ся «Чипсасян, пблясян лун» (букв, день
свистения, д удени я). По народным поверьям до И л ьин а дня,
т. е. до времени созревания хлебов, играть на инструментах не
полагалось, из опасения навлечь этим непогоду, н е у р о ж а й 23.
Необходимо учесть и то обстоятельство, что и сами трубчатые
растения, из которых изготовляли «звонкие дудки» («гора по­
л ян » ), достигали, если можно сказать, акустического «созрева­
ния», т. е. усыхания и уплотнения массы тела к у казан ном у пе­
риоду. Во всяком случае, это явление наш ло своеобразное поэти­
ческое отраж ен ие в свадебном причитании:
И л ь я лун ды рся по менам д а юсь полян гласэй,
И сё майбыр по менам юсь полянэн пблясьбмбй 24.
И голос мой похож на лебединую дудку, звучащую
с И льина дня,
И радостно мне свистеть в эту дудочку.
П ервы е пробы игры на «дудках» (несмотря на запрет) н ачи­
нались несколько ран ьш е — в середине июля с выходом на се­
нокос 25. И м провизационные инструменты (изготовленные «на
21 П о п о в Н. Географические, статистические и этнографические сведения,
собранные в 1848 г., в селе Гаинском Чердынского уезда. Архив Географиче­
ского общ ества СССР (Л енинград), p. XXIX, on. 1, № 72.
22 К в и т к а К. В. Флейта П ана в Коми АССР. Рукопись, 1940 г. Х ра­
нится в кабинете народной музыки Московской государственной консерва­
тории.
23 Соблюдение подобного ритуала на Брянщ ине в связи с бы това­
нием русских многоствольных флейт отметил Л . К у л а к о в с к и й в ст.
«У истоков русской музыкальной культуры».—«Советская музыка», 1940,
№ 10; его ж е «Искусство села Д орож ева». М., 1959, с. 47.
21 Ч и с т а л е в П. И. , М у р а в ь е в а Г. И. М атериалы Висервожской
фольклорной экспедиции 1962— 1963 гг. Ч. II. Архив КФАН СССР, ф. I, on. II,
д. 244 6i
26 С и д о р о в А. С. Указ. соч., с. 91.
55
ходу»): свободные а э р о ф о н ы — «пйпу лист» (осиновый лист) f
«сюмод киль» (берестяная п лен ка), разновидность натуральных
продольных т р у б — «юсь полян» (лебединая д удка) являются
чисто полевыми инструментами. И грал и на них по пути в лее,'
во время остановки и отдыха у речек, на лугах и полях в сено­
косную и ж атвенн ую страду.
Особую категорию составляю т инструменты детского игро-1
вого быта. Это сезонные (весенне-летние), в основном однотоно-1
вые духовые инструменты: «чйпсан гум» (свисток из д у д н и к а ) ,!
«бадьпу чйпсан» (ивовый свисток), « каля полян» (д у д к а -ч а й к а );*
Они употреблялись ка к звучащ ие игрушки («ворсом-шутлялбм») |
детьми во время их развлечений.
Д еревенский быт не мыслится без уличных праздничных у в е Я
селений. Особенно распространенными были массовые гуляния ;
молодеж и с проходкой «Грезд кузя» (По д еревн е), а т а к ж е сбо­
ри щ а на берегу реки, на лугу. П од пляску и пение в старину
играли на различны х коми народных инструментах: многостволь­
ных флейтах, ивовой и глиняной дудочках, берестяной ленточке,
сигудке. С появлением русской гармоники (вторая половина
XIX в.) она з а н я л а ведущее место в музы кальном быту н а р о д а .*
Выход гармониста сравнивается с «прекрасным весенним днем»,
«солнышком»:
«Сё майбырой, тувсов
луной,
Г а ж а inoHfli петома,
Сё золотой, муса зонмой,
Гудокнас тай петома»26.
П рекрасны й весенний день,
Веселое солнце взошло,
Золотой, любимый парень,
(оказы вается)
вышел
с гармошкой,
j
Б ы л а в моде и б ал а л а й к а , под которую пели песни и частуш ­
ки, плясали.
«В аш к а кузя пуръя кывто,
Б а л а л а й к а о н Bopci,
Б а л а л а й к а о н ворсо да,
Коми сьы ланкыв сьылб»27.
П лот по В аш ке (он) ведет,
Н а б а л а л а й к е играет,
Н а б а л а л а й к е играет да,
Коми песенку поет.
Основным местом проведения «музы кальных вечеров», тем :
более зимой, был дом, семья. Д ом аш нее, семейно-бытовое испол- ]
нительство могло быть ограничено узким кругом семьи, а т а к ж е !
связано с традициям и совместного проведения вечеринок-поси- |
делок («рытпуком»), календ арн ы х праздников, застолий по сл у ­
чаю родственно-семейных знаменательны х событий, заверш ения |
работ на «помочах» и т. п.
М узицирование происходило в форме сольного и к о л л е к т и в -1
ного инструментального или вокально-инструментального испол- ]
нения. Вот у ж е более 60 лет играет на своем сигудке старый '
26 Ч и с т а л е в П. И. (составитель). Коми частуш каяс. Сыктывкар, 1968,
с. 37.
27 И з п о л е в ы х записей автора.
56
Р и с . 2. Старейший коми сигудошник В. А. Шомысов. с. Скородум УстьК уломского района.
Фото Ю. Прокушева, 1973 г.
вычегодский охотник В. А.
зимовье в лесной избушке,
репертуаре традиционные
(С олнцеликая ж изнь — см.
Шомысов (с. С кородум ): раньш е на
а теперь дома, в кругу семьи. В его
песни типа «Шонд1баной оломой»
нот. пр. 4), плясовые наигрыши.
57
В условиях совместного п рож ивания многолюдной семьи
часто возникали домаш ние импровизированные ансамбли: пение
и пляску сопровож дали поляны и чипсаны, б а л а л а й к а и гар м о ­
ника и д а ж е с виду не подходящие для воспроизведения музыки
поделки.
М астера «самовыдумкой» остроумно приспосабливали пред­
меты домаш него обихода и д а ж е части интерьера избы под му­
зы кальны е инструменты. Г. И. Чувъю ров из с. Д еревян ск на
верхней Вычегде вспоминает историю возникновения «брунган а»— струнного ударного инструмента: «Это было еще до рево­
люции. Мой дед и отец играли на брунгане — это длинные стру­
ны, прибитые к боковой стенке деревянного голбца у кухонной
печи. К огда они уходили работать, я сам бренчал на брунгане:
удари ш ь молоточком и звук — «бом, бом», как на большом ц ер ­
ковном колоколе. В ечерами дед играл и напевал песни». По
этому поводу старый музы кант сложил песню-воспомннание и
исполнил ее под брунган. Вот ее фрагменты:
Ок тэ, брунган!
Меным гора сьывны
Отсыш т меным вай,
Кыдзи с ь ь ш с меным
поль...28
Ох ты, брунган!
Громко петь мне
„
Помоги мне д а в а и >
К ак пел мой дед...
Д ругим предметам быта не п р и д ав ал ась специальная инстру­
ментальная форма, они в натуральном виде использовались вку­
пе с музы кальными инструментами под пляску, пение. В этно­
графическом очерке «О пермяках» приводится интересное, но
довольно натуралистическое описание прошлого музыкального
быта коми-пермяков. «В минуты полного разгул а является до­
морощ енная музыка — гудки, сопелки, гармоника, б ал ал ай к а , а
за неимением их, сковороды, туесья, кадочки, словом все, что
мож ет произвести шум и треск»29. Н а традиционных вечеринках
и игрищах у ком и-пермяков использовались «гырничьяс»— гли­
няные горшки, которые специально подбирались «в тон, под му­
зыку», лукош ко или сито, совмещавшие в себе функции б а р а ­
бана и бубна, деревянные
лож ки
(сообщение
писателя
В. В. К л им ова).
Традиционные инструменты эстетического и прикладного на­
значения и инструментальная музы ка были глубоко связаны с
многообразными явлениями хозяйственной и культурной жизни
народов коми, с различными видами и формами их художествен­
ного творчества. С изменением экономической, общественной и
культурной жизни в советское время изменились обычаи и т р а­
диции, возникли и разви ваю тся новые формы народного твор­
чества.
28 Ч и с т а л е в П. И. Коми народные музыкальные инструменты, с. 15829 О п е р м я к а х . —«Москвитянин». Ч. 1. М., 1847, с. 211.
58
Инструменты прикладного назначения, исчерпавшие свои
функции, отмираю т и уходят в прошлое (за исключением неко­
торых инструментов детского бы та). Собственно музы кальные
инструменты и н ародная инструментальная музы ка существуют
в ограниченных р ам к ах отдельных традиционных форм б ы това­
ния (в основном среди лиц старшего п о ко л ен ия)30, принимают
новые трансформ ированны е формы исполнения народными му­
зы кантам и на клубных сценах, фольклорны х фестивалях, про­
никают в сферу художественной самодеятельности. Так, н ап р и ­
мер, в Нижне-Вочском регионе, соседствующем с Гаинским рай-
Р и с. 3
Фольклорный ансамбль чипсанисток. с. Чёрныш Прилузского р-на.
Фото С. Губского, 1975 г.
оном Коми-пермяцкого национального округа, до сих пор бытуют
и в полевых и домаш них условиях многоствольные продольные
флейты. Н ародны й инструментально-вокальный ансамбль чип са­
нисток из с. Черныш П рилузского района выступал не только
на районном и республиканском смотре художественной са м о ­
деятельности, но и в М оскве — на этнографическом концерте
VII конгресса М еж дународного музы кального совета (1971 г.).
30 Аналогичное состояние сложилось и в эстонской народной музы каль­
ной культуре. «Больш ая часть традиционных инструментов вышла из актив­
ного употребления, некоторые бытуют в качестве детских забав»,— отмечает
И. В. Тынурист. (М узыкальные инструменты и инструментальная музы ка в
народном быту эстонцев.— В кн.: М узыкальный фольклор финно-угорских н а­
родов и их этномузыкальные связи с другими народами. Таллин, 1976, с. 49).
59
Л учш ие самодеятельны е художественные коллективы республи­
ки показы вали свое искусство за рубежом: Иж емский ансамбль
песни и танца выступал в Венгрии (1973 г.), А нсамбль песни и
танца учащ ихся профтехобразования Коми А С С Р — в Англии
(1977 г.). С особым интересом были прослушаны коми нацио­
нальные песни и инструментальные наигрыши на многостволь­
ных флейтах — «чипсанах» и «полянах».
В последние годы (1960— 1970) коми народные музы кальные
инструменты начинаю т внедряться в профессиональные музы ­
кальные коллективы. Уже первые попытки включения струнного
щипкового сигудка и многоствольных флейт — куима чипсанов
в состав эстрадного вокально-инструментального ан сам бля
«Э ж ва» представили определенный этнографический и худо­
жественный интерес. Б олее значительный музы кально-общ ест­
венный «резонанс» получили усовершенствованные (мастером
В. Я. П авл овы м ) деревянные ударные инструменты различных
форм и конструкций, умело подключенные в общую программу
А н сам бл я песни и танца Коми А С С Р. А нсамбль успешно высту­
пил в Болгарии — на международном фольклорном фестивале
в г. Бургосе, участвовал в ф естивале « Р у сск ая зима» в Москве;
хоровое произведение «Прибаутки» в сопровождении коми
ударны х инструментов неоднократно показы валось по Ц е н т р а л ь ­
ному телевидению.
Н ародн ы е музы кальные инструменты и инструментальная
музы ка являю тся пам ятникам и материальной и духовной ку л ь ­
туры народа. Сохранение их заклю чается не только в собирании
инструментария, фонографическом и нотном фиксировании му­
зыки (что, кстати сказать, проводится в системе Коми ф и л и ала
АН С С С Р довольно результативно), но и находится в прямой
зависимости от их «живого» бытования. В связи с этим возникает
более широкий вопрос об отношении к традиционному песенно­
музы кальному фольклору с точки зрения современности.
При обсуждении практических вопросов, связанных с н арод ­
ным творчеством, некоторыми местными работниками культуры
иногда вы сказы ваю тся такие мнения, что «старый» фольклор
якобы не соответствует наш ему времени, поэтому его необходи­
мо «осовременивать». Но ведь сами по себе фольклорны е т р а ­
диции не статичны, а динамичны: отмираю т или переосмы слива­
ются старые, рож д аю тся и осваиваю тся новые традиции,
созвучные современной эпохе. Такой естественный процесс об ­
новления песенно-музыкальных (особенно лирических) ж ан ро в
весьма ярко проявился в первые годы Советской в л а с т и 31 и
происходил он по своим нормам.
С уж дения о модификации фольклора могли возникнуть в ре­
зультате недопонимания того, что фольклор и художественная
31 Ч и с т а л е в П. И. И з истории развития музыкальной культуры Коми
АССР (1918— 1932 гг.).— Историко-филологический сборник, вып. 8, Сыктыв­
кар, 1963, с. 115— 129.
60
самодеятельность — это две отличающ иеся по своей природе и
функции формы непрофессионального художественного творче­
ства трудящ ихся масс, возникшие на разны х ступенях развития
культуры; но, с другой стороны, они находятся в тесном сопри­
косновении и взаимодействии. «Фольклор в самых р азн о о б р а з­
ных его проявлениях, в различны х трансф орм ированны х видах
и новообразованиях проникает в... новые сферы современной н а ­
родной творческой жизни, находит там свое место и о б н а р у ж и ­
вает новые возможности для р азви тия» 32. Н а р о д н ая песня и
инструментальная музы ка «входят» в современный музыкальный
быт посредством пропаганды их по радио и телевидению, испол­
нения на эстраде, распространения через нотные издания, г р а м ­
пластинки.
Если нар од ная песня за н я л а определенное место в реп ерту а­
ре художественной самодеятельности, то этого нельзя ск азать о
народной инструментальной музыке: на традиционных м узы ­
кальных инструментах по-прежнему играю т только единичные
любители (обычно они ж е и мастера-изготовители этих инстру­
ментов). Такое положение объясняется главным образом тем,
что старинные инструменты и д а ж е инструменты более поздней
формации, такие ка к б а л а л а й к а и гармош ка, не вы держ иваю т
конкуренции со стороны модернизированных и новейших инстру­
ментов (электрогитары, электроорганы и др.). З а д а ч а , которая
стоит перед музыкальной наукой и практикой, в том, чтобы н а ­
родным инструментам найти свое место в современной музы ­
кальной культуре, ибо одни из них по своим конструктивно-аку­
стическим и эстетическим данным не в состоянии выйти за пре­
делы ограниченного регионального распространения, другие
могут приобрести новые формы бытования. В этом свете важ но
выдвинуть и по возможности разреш ить такие проблемы, как
1) изучение
художественно-вы разительны х возможностей
традиционных народны х инструментов 33;
2) теоретическая р азр а б о тк а этой проблемы д ает в о зм о ж ­
ность предлож ить соответствующим о рганизациям и у ч р еж д е­
ниям культуры научно обоснованные рекомендации по практиче­
скому усовершенствованию наиболее перспективных народных
инструментов (первые шаги по модернизации коми ударных
инструментов, ка к было отмечено выше, д али положительные
р е з у л ь т а т ы );
3) известные затруднения вызовут вопросы внедрения рекон­
92 П у т и л о в
Б. Н. Фольклор и
худож ественная
самодеятельность.—
В кн.: Фольклор и худож ественная самодеятельность. Л., 1968, с. 7.
33 Эта и ряд других проблем выдвигаю тся в отдельных работах советских
музыковедов. См. статьи-рефераты Г. Б р и т а и о в а «О задачах социологи­
ческого подхода к изучению функционирования народных инструментов в
системе современной музыкальной культуры», И. Б р о д с к о г о «О народных
музыкальных инструментах и инструментальной музыке Д альнего Востока
РСФ СР» в кн. «Теоретические проблемы народной инструментальной музыки».
М., 1974.
61
струированных инструментов в массовый музыкальный быт и
профессиональное музыкально-исполнительское искусство. Д л я
этого такие инструменты д олж н ы в определенной мере соответ­
ствовать возросшим художественно-эстетическим требованиям
музыкантов-лю бителей и профессионалов; в то ж е время они
д олж ны быть и материально доступны;
4) освоение инструментария, безусловно, потребует соответ­
ствующей организации учебного процесса в детских м у зы к а л ь ­
ных школах, в музыкальных, культурно-просветительных учили­
щах, выпускники которых приобретут определенные исполни­
тельские навыки и получат возможность обучать игре на н ар о д ­
ных инструментах любителей — участников художественной
самодеятельности;
5) в условиях разви тия современной национальной м у зы к а л ь ­
ной культуры весьма перспективно создание различного типа
инструментальны х ансамблей, в составе которых могут быть и
коми и русские инструменты, давно и прочно вошедшие в му­
зыкальный быт коми народа.
Н а р о д н а я инструментальная музыка имеет та к ж е большое
научное значение ка к один из источников исследования истори­
ческого разви тия форм музыкального мышления, становления
музы кальной системы (эту возможность д ает сохранивш аяся до
нашего времени музыка, исполняемая на древнейших коми н а ­
родных м узы кальных инструментах). «Традиция народной му­
зыки является «материнской» д л я письменной музыкальной
культуры»34, творческое преломление ее многообразных форм
в аж н о и д ля композиторской практики.
Н ародн ы е м узы кальны е инструменты и инструментальная
музы ка тесно связаны с хозяйственным укладом, бытом, культу­
рой народа, поэтому п редставляю т ценный м атери ал д ля этно­
графии, фольклористики, эстетики, социологии, истории.
34 З е м ц о в с к и й И. И. Н ародная музыка — В кн.: М узы кальная энцик­
лопедия. Т. III, М., 1976, с. 889.
1. KOPCbÖM вылО
Умеренно - 96
«А ПОИСКИ
J
fly*
7--------------------------------------------------
-------------= -------------
барабан
ч
*
=
s— j - Л
&
* j
Тел, теп, те п,теп !
—
- Л
— ,,
Л
Теп!
i
Л
Л
Л
Л
,
л
Л
Теп!
Теп, тел»
Л
л
л
Теп, теп, теп,тот, те
. Л
Л
(э)х?
Л . Л 1 Я ] Л
л
3
g. Мос видэы сьлон в о р с а н т о р ъ я с
Скоро • 120
~
3
я f-, шля*
3
Пастушеские наигрыши
J
бадьлу
яОлян
^
-|Как
KÖK КОКОМ НОЭ
ПодвижноJ - 104
ф
[."Э
у = ---------------=
>
t i
t
a
1 у
—
к ,
f
ЛЛ ------- ij11—-2“НV-- Т4-41 1
d
4 . Ш о н д 1б а н 0 й
Медленно J - 51
Сигудбк
ку куе т кукуш ка
\
чилсан
=■
~| —
>
4
Нут
—г-|
Со л н ц е л и к а я
Г. Н. К лимова
У ЗОР НОЕ ВЯЗА НИЕ РУССКОГО
НАСЕЛЕНИЯ ПЕЧОРЫ
В бассейне Печоры компактно проживаю т две группы рус­
ского населения. Место обитания первой — н иж няя П ечора с
притоками П и ж м а и Ц ильм а, по административному делению
это Усть-Цилемский район Коми АССР. Основание Усть-Цильмы, первого русского поселения в этом районе, относится к се­
редине XVI в. (1544 г.). Русское население нижней Печоры сло­
жилось в течение X V I—XVIII вв. «за счет пришлых элементов,
происходивших из различны х мест, но главны м образом из со­
седних районов русского Севера — с Мезени, Пинеги, Двины».
Оно впитало в себя « так ж е отдельные пермские (коми) и не­
нецкие элем ен ты » 1. И сследователь JI. П. Л а ш у к считает, что
«с этнографической точки зрения русская П ечора представляет
собой продолжение русского Поморья, его крайний северо-вос­
точный рубеж, но вместе с тем отличается от П оморья целым
рядом своеобразных язы ковы х и культурно-бытовых особен­
ностей, сложивш ихся под влиянием местных условий м а тер и ал ь ­
ной жизни, иноязычного и инокультурного окруж ен ия»2.
Вторая группа русских сосредоточена в верховьях Печоры
вплоть до д. М амыль. «Своим происхождением эта русская
группа св яза н а со старож ильческим населением Чердынского
уезда Пермской губернии». Русские начали селиться в верховьях
Печоры в XIX в.3.
Одним из наиболее распространенных видов традиционного
искусства обеих групп русского населения Печоры является
узорное вязание. П и сатель Ю. А. Арбат, побывавший в УстьЦильме, пишет: «...шерстяные чулки здесь такие красивые, что
только увидев их, можно понять, каковы они»4. Специальных
публикаций, посвященных узорному вязанию русского населения
Печоры, нет. Однако устьцилемское вязан и е неоднократно
1
1958,
2
3
4
64
Л ашук
с. 87.
Там ж
Там ж
Арбат
Л. П. Очерки этнической истории Печорского края. Сыктывкар,
е, с. 88.
е, с. 145.
Ю. А. Светлый север. Вологда, 1970, с. 79.
привлекало внимание этнографов и искусствоведов, в обобщ ен­
ном виде оно вместе с вязанием ижемских коми рассмотрено в
кандидатской диссертации Н. С. К о р о л е в о й 5. О б щ ая х а р а к т е ­
ристика узорного вязан и я устьцилемцев имеется в одном из э к с­
педиционных отчетов Л. С. Г р и б о в о й 6. Источником д ля настоя­
щей статьи послужили главным образом полевые м атери алы
автора, собранные в Усть-Цилемском (1969 г.), Троицко-Печорском (1975 г.) районах Коми А С С Р и в Чердынском районе
П ермской области (1976 г.). Ц ель публикации — ввести в науч­
ный оборот материал по орнаментальному строю вязаны х и зде­
лий перечисленных групп русских и определить его место среди
узорного вязан и я соседнего населения.
В обоих районах орнаментирую тся чулки и рукавицы. И х в я ­
ж ут из овечьей шерсти при помощи пяти металлических спиц.
О бразц ы вязан и я — чулочная вязка, резинка и рубчик. И м ея
общую техническую характеристику, изделия рассматриваемы х
мест отличаю тся по художественным особенностям, поэтому
узорное вязан и е каж д ой из выделенных групп населения будет
рассмотрено отдельно.
Общее представление об узорном -вязании устьцилемцев воз­
никает уж е после того, ка к пройдешь по улицам их селений.
Многие взрослы е и дети носят узорные рукавицы — исподки
(женщины вяж у т их по несколько пар в год: д ля семьи, по з а ­
ка зам и иногда на п р о д а ж у ). П ож и л ы е ж енщ ины носят т р а д и ­
ционную одежду, в -комплект которой входят узорные чулки.
Среди мужчин такие чулки встречаю тся больше всего на стар и ­
ках, причем чащ е в праздники.
Р азл и ч аю тс я будничные и выходные рукавицы. П ервы е из
них начинаются тремя разноцветными (белый-черный-белый,
красный-черный-кра-сный) рубцами, а д ал ьш е с тыльной и внут­
ренней стороны у к р аш аю тся сетчатыми узорам и из простых
геометрических мотивов
(точек,
квадратиков,
крестиков)
(рис. 1). И ногда на запястье будничных рукавиц вяж е т ся два
окаймленных семеричных б о р д ю р а * (рис. 2).
Среди выходных более распространенными являю тся р у к а в и ­
цы, начинающ иеся тремя рубцами (иногда резинкой), у к р а ш ен ­
ные по всей кистевой части окаймленными семеричными бордю ­
рами (рис. 3). Менее распространены рукавицы с крупным узо ­
ром из восьмиконечных звезд, выполненных на тыльной стороне
дваж ды ; ладонь и палец выходных рукавиц такого рода о ф орм ­
ляются теми ж е узорам и из простых мотивов, что и будничные
5 К о р о л е в а Н. С. Н ародное искусство пермских финно-угров (коми,
коми-пермяков, удмуртов) XIX—XX в. Дис. на соиск. учен, степени канд.
искусствовед. М., 1969, с. 89, 90.
6 Г р и б о в а Л. С. Отчет Печорской этнографической экспедиции 1972—
• 973 гг. Архив Коми филиала АН СССР, ф. 5, оп. 2, д. 102, с. 39—42.
* Семеричным бордюром автор назы вает узорную полосу, выполненную
шириной в семь вязальных рядов.
65
Г| Заказ № 4490
f i w
i W
* а ш и » *,» л J
С*, . l i t, jt?
*
* .*.-«W JL
* JL
* JL'
Jbi Л»
^ч!»AФ^»8»
A Ив»
lTHrA'VfAчг’*:
"f
t t t t t
T
t t
'
'♦VА ^ АT А^ TЛ TЛ TАT *'
A A X * Ia W
K0UT^JLr- TJtk
V«L>tfStt
»Ä* «Tr©* ‘
r Tr « Tr T
^5
Рис.
1, 2, 3. Узорные рукавицы, район нижней Печоры.
рукавицы, а устье выполняется в резинку (рис. 12). Местные
жители утверж даю т, что узор из восьмиконечных звезд появил-1
ся в устьцилемском орнаменте уж е при жизни нынешнего с т а м
шего поколения. «Узора звездой раньш е не было. Мы вязали
узоры с исподок наших мамок да бабок, а теперь снимают узо-1
ры с магазинны х перчаток, вот и узор звездой нашли где-то»,—1
рассказы в аю т пожилые ж енщ ины устьцилемки.
Рукавицы , украш енные восьмиконечной звездой, носят жен?!
щины и дети. О стальны е рукавицы могут носить все половозрастШ
ные группы населения. Узорные чулки являю тся частью традн-'
ционной одеж ды мужчин и женщин, однако в зависимости от
половой принадлежности изделия декорирую тся по-разному. ■
Ж енски е чулки начинаются семью-десятью черными рубца­
ми. З а ними следует узорн ая часть, п ред ставл яю щ ая собой
композицию из трех одинаковых или различных по рисунку се­
меричных бордюров, окаймленную с обеих сторон. Изредка
узорную часть составляет один широкий бордюр из мотива
, тож е окаймленный, или сетчатый узор из простых моти­
вов. Низ чулок вяж ется из черной шерсти, в последнее время
вместо черного нередко употребляю тся темно-синей и тем нофиолетовый цвета (рис. 4— 6).
Среди мужских чулок разли чаю тся повседневные и в ы х о д н ы е .
Те и другие начинаю тся обычно тринадцатью рубцами. В рабо­
чих чулках рубцы, к а к и сами изделия, двуцветны (черно-крас66
А
Р и с . 4, 5, 6. Узорные паголенки женских чулок, район нижней Печоры.
ные, черно-ж елты е), в выходных — обычно трехцветны (желточерно-красные). В повседневных чулках весь паголенок вяж ется
в узкую ровную по­
перечную полоску, а
в выходных — по­
рядком р ас п ол о ж е­
ния орнамента п аго ­
ленок делится
на
две части: верхнюю
и нижнюю. В вер х­
ней части р яд в ряд
распол агается семь
(изредка пять) се­
меричных бордюров,
которые
представ­
ляю т собой единый
узорный
массив,
окаймленный с обеих
сторон.
Н и ж н яя
часть паголенка в
абсолютном
боль­
шинстве случаев у к ­
раш ается п роизволь­
ным
количеством
окаймленных
семе­
ричных бордюров и
изредка одним сет­
чатым узором (риР и с . 7, 8. Узорные паголенки мужских чулок,
с УН0К 7, 8 ) .
район нижней Печоры.
67
В вязаном орнаменте устьцилемцев представлены следующие
группы узоров, разли чаю щ и хся мотивами и композиционными
особенностями: узоры в поперечную полоску, сетчатые узоры из
простых геометрических мотивов, семеричные бордюры, о кай м ­
ляю щ ие бордюры. Имеются единичные случаи употребления ш и­
рокого бордю ра и сетчатого узора из мотива
. В послед­
ние Десятилетия нашел распространение узор из восьмиконеч­
ных звезд.
Особенно примечательны в устьцилемском орнаменте семе­
ричные бордюры. Таковых немного. Они составляю тся путем
повторения
одного
их
следующих
более
распространен­
ных геометрических мотивов:
м
хх оо ос
х х х> х х ч х х о о с о
(рис. 9). Все мотивы, кроме первого, имеют диагональное н а ­
правление линий и выполняю тся по счету 1, 3, 5. Мотив
имеет три нап р авл ен ия и выполняются по счету 1, 2, 3, 5 (изред­
ка по счету 1, 2, 3). Бордю ры из семи первых мотивов об ладаю т
следующей особенностью: их узорное и зображ ение в точности
соответствует фоновому. Бордю ры одного изделия могут быть
как одинаковыми, так и различны ми по рисунку.
Семеричные бордюры, а т а к ж е композиции из них о к а й м л я ­
ются. Ч а щ е всего окаймителем является узор, состоящий из
крестиков на поперечине. У потребляю тся т а к ж е окайм ляю щ ие
бордюры из точек, вертикальных и наклонных отрезков на попе-!
речине (рис. 9).
И зд ел и я и их части, украш енны е сетчатыми узорам и из
простых мотивов, устьцилемцы н азы ваю т рябыми; изделия,
украш енны е семеричными и окайм ляю щ ими бордю рами,— пи­
саными, писанками, мотивы бордюров — писками. К аж д ы й орна-*
ментальный мотив тож е имеет местное название (табл. 1).
Ц в ето в ая гам м а устьцилемских вязан ы х изделий предельно
отработана. Узоры в полоску и сетчатые узоры обычно двуцвет­
ны (черно-красные, черно-желтые, черно-белые). Двуцветны
т а к ж е рукавицы со звездным узором, сочетания цветов в них
довольно разнообразны. В изделиях, украшенных семеричными
и окайм ляю щ ими бордюрами, составных цветов пять: черный,
белый (естественные цвета ш ерсти), красный, желтый, зеленый.
За м е н а этих цветов н аблю дается крайне редко и то главным
образом в изделиях, выполненных недавно. Традиционные цве­
та зам еняю тся близкими по звучанию: черный темно-синим,
ж елты й оран ж евы м и т. п. К аж д о м у из пяти цветов отводится
строго определенное место. Семеричные бордюры бы ваю т черно­
ж елты ми с красными вкраплениями и красно-зелеными с белыми
вкраплениями. Д во я к и е по расцветке семеричные бордюры 8
68
УНс*
ж*ж
±±±±±±±$
s
ж ж *
НОбДО
1Ш Ш Ш Ш
и сСемеричные и окаймляющие бордюры на вязаны х изделиях ниж ­
ней Печоры.
изделии чередуются. О кай м ляю щ и е бордюры т а к ж е двояки по
Расцветке: черные фигуры на ж елтом фоне и красные на белом.
Первые всегда окайм ляю т красно-зелено-белы е семеричные бор­
дюры, вторые — черно-желто-красные. С лучаи цветовой п ереста­
новки единичны. П р я ж у д л я в язан и я обычно красили в д о м а ш ­
них условиях, и на веку нынешнего старшего поколения в обихо69
Таблица I
Местные названия орнаментальных мотивов
Г руп пы н ас ел ен и я
О рн ам ен таль­
ны е
м оти вы
V У V
IV*
я я
Л* vT
Ф «'Jv
х>
XX
р у сс к и е
н и ж н ей П ечоры
р у сс к и е
в е р х н е й П еч о р ы и К о л в ы
мушки
через петельку,
одну петельку
зубчики
зубчики
столбики
столбики
косинки
косой ряд, кривульки
костылек
крестик
однобокие (однокруж ­
ные) рожки
рогатый
ник)
двоебокие (двоекруж ные) рожки
рогатый мучник
мучник
о
однобокий крючок
X4
однобокий крючок, со­
бачка
со
двоебокий крючок
со
>>
крючок
чХ 4
>>
косой крючок
XX
XX
О
через
(мус-
косой крючок
косая заслоница
прямая заслоница
скобка
околенка
мучник, окошко
сз
околенка
ж
переплет
двужильный мучник, со­
рочья лапа, бараш ек
Группы населения
О рн ам ен таль­
ны е
м оти вы
❖
русские
н и ж н ей П еч о р ы
русские
Е ерхн ей П еч о р ы и К о л вы
бараш ек, сорочья лапа
пила в одну сторону
рога, пилка, пила в
один рог
пила в обе стороны рога
де были по преимуществу анилиновые краски. О растительных
красителях, например, о лесном растении зеленице, у п отр еб л яв­
шемся д ля окраски шерсти в ж елты й цвет, помнят в основном
по рассказам . Интересен способ, которым устьцилемки д о би ва­
лись яркости красного и зеленого цветов: «С начала моток ж е л ­
тым красим, а уж только потом красным или зеленым. Н итка
ятн ая выходит». Ц вета, полученные таким образом, очень хоро­
шо сочетаются в изделии.
Приведенный м атери ал показы вает, что в вязаном орнаменте
русского старожильческого населения нижней Печоры вы д ел яет­
ся два пласта: более древний, которому присущи устоявшийся
набор мотивов и п редельн ая отработанность композиционных и
цветовых решений, и довольно молодой пласт вариаций узора
из восьмиконечных звезд.
Узорное вязание русского населения верховой Печоры нельзя
рассм атр ивать изолированно от узорного вязан и я верхней Колвы,
вплоть до д. Р акш ор (Чердынский район Пермской о б ла сти ),
так ка к худож ественная специфика вязаны х изделий ПечороКолвинского меж дуречья едина. В н астоящ ее время основным
орнаментированным изделием являю тся рукавицы (исподки).
Их носят все — мужчины, женщины, дети. И сколько женщ ины
ни в яж у т рукавиц, столько и д а р я т их — родственникам не то л ь ­
ко в своих деревнях, но и в дальние селения. Те в свою очередь
присылают свои изделия. В верхнепечорской деревне Курья,
например, нам встретились рукавицы, привезенные или прислан­
ные из верхнепечорских ж е деревень Светлый Родник, Усть-Унья
и из деревень Дий, Сусай, Русиново, расположенны х на Колве.
Иногда узорными рукавицами невеста о д ар и в а л а на свадьбе
свою новую родню. Однако, ка к правило, узорные рукавицы не
входили ни в приданое, ни в свадебный подарок. Н е были св я­
заны со свадебным ритуалом и узорные чулки. Н а памяти ж и ­
телей старшего поколения орнаментировались главным образом
мужские чулки. К ак рассказы в аю т в этих местах, «чулки узорами
вязали м уж икам, которые лесовали, а которы е не лесовали —
тем простые носки вязали». Сейчас муж ские чулки редко кто
71
вяжет. Д л я себя женщ ины в язал и одноцветные чулки или и ногд а®
в ровную поперечную полоску. П олосаты е чулки (не шерстяные, «
в отличие от местных, а «бумаж ны е») т а к ж е продавали в лавках. Щ
Р а с с к а з ы в а я об узорном вязании, пожилы е ж енщ ины обра-Щ
щ аю т внимание на целесообразность узорного вязания: «Одной
жицей * раньш е мало вязали, тонко получается — холодно. I
А узорам и — толще. М ожно и толстую ж ицу спрясть, но ее игли­
цей не вывернешь. Вот и в язал и с двух жиц. Пусть хоть простой
узор «через петельку» или «мучниками»**, пусть серое с черным,
но из двух ж и ц — толще, теплее. Поверх чулок надевали коты
кож аные. Валенки, они твердые, не сгибаются, а чулки мягкие».
Таким образом, мягкость и гибкость изделий достигается вяза- у
нием с двух клубков, путем чередования нитей. При ритмичном
чередовании двух разноцветны х нитей получаются простейшие
геометрические узоры.
К ак рас ск а зы в аю т пожилы е люди, раньше, лет 50 назад, |
узорным вязанием зан и м ал ас ь почти к а ж д а я женщ ина, потом
было время, когда заб ы вал и про него, теперь снова многие, осо- yi
бенно в верхнепечорских деревнях, в я ж у т узорно. Только если §
раньш е все женщ ины раб отал и в единой художественной м а н е - 3
ре, то теперь стары е и молодые укр а ш аю т свои изделия п о -р аз-Ц
ному. П ож и л ы е ж енщ ины в ы вязы ваю т старинные «писули», к о - Я
торым они выучились у своих матерей и бабушек, а молодые |
пользуются новыми узорами. К новым узорам в данной мест- щ
ности относят различны е вариации у зора из восьмиконечны х®
звезд. Н а Колве они мало распространены, и население совер- i l
шенно определенно связы вает их появление здесь с верховой |
Печорой. В печорских верховьях эти узоры распространены
шире, и об их происхождении люди толкуют по-разному: <<iB03-jg
можно, с картинок сняли, а возможно, из У сть-Цильмы или с
И ж м ы привезли: там тож е такие вяжут». Д ействительно, узоры
из восьмиконечных звезд на р укавицах более или менее р а в н о - 1
мерно распространены по всей Печоре, и всюду эти узоры счи- Ц
таю тся новыми.
В Печоро-Колвинском междуречье (к ак и по всей Печоре) |
узоры из звезд вяж у т на тыльной стороне р у к а зи ц * * * . Все ;
остальные узоры и порядок располож ения их на изделии сч и та-Ц
ются старинными.
Р у кав и ц ы начинаю тся резинкой, одноцветной или с н еск о ль-Я
кими поперечными полосками. К истевая часть у кр а ш ае т ся или
каким-нибудь сетчатым узором или несколькими окаймленными 1
узорными полосами (рис. 10, 11). Чулки начинаются несколь­
кими рубцами, а паголенок или только его верхняя часть о р н а -Ц
ментируются таким ж е образом, к а к и кистевая часть рукавиц, '
* Ж и ц а — ш ерстяная пряж а.
** «Через петельку», «мучник»— местные названия орнаментальных моти- А
вов (см. табл. 1).
*** Внутренняя сторона и палец таких рукавиц украш аю тся узорами g
из простых геометрических мотивов: точек, диагональных полосок и др.
72
Р и с . 10, 11, 12. Узорные рукавицы:
верхней Колвы; 12 — район Печоры.
10, 1 1 — район
верхней
Печоры
и
с той, пожалуй, разницей, что на чулках реже, чем на рукавицах,
употребляю тся окайм ляю щ ие бордюры (рис. 13).
В вязании употребляю тся узоры к а к из простых, т а к и из
сложны х геометрических мотивов. И з простых мотивов нами
зафиксированы точки, крестики, квадраты , диагональн ы е по­
лоски. Они являю тся составляю щими сетчатых узоров. Ч асти
изделий, украш енные сетчатыми узорам и из простых мотивов,
особенно точками, печоро-колвинские русские, к а к и устьцилемцы, н азы ваю т рябыми. Кроме того, точки, диагональны е и верти­
кальные отрезки на поперечине с л у ж а т окайм ляю щ им и бордю­
рами. В отличие от устьцилемских печоро-колвинские бордюры,
окайм ляю щ ие две соседние узорные полосы, при стыковке не
примыкаю т друг к другу, а сливаю тся в один бордюр (рис. 14).
Все мотивы сложного строения, за исключением двух,
диагонально-геометрические*, выполненные по счету 1, 3, 5.
Основные из них следующие: ^ ^
^
^ *>
# ^^ ^
>%( £<
И з них состоят бордюры различной ширины, в том числе и се­
меричные, а т а к ж е сетчатые узоры. Исключение в сложных
* Диагонально-геометрическими автор назы вает узоры, мотивы которых
имеют диагональное направление линий, соединенных или пересекающихся
под прямым углом.
73
'f*r******^ « ///W / Я в --
'/ ffffS ffff/ffff/S f//* v / f / / f f /J f f/ff f/ / / * // //// У
ф ормах составляю т мотивы
и
,
имеющие другое на­
правление линий и другой счет.
О распространении восьмиконеч­
ной звезды уж е сказан о вы­
ше.
Что ж е касается мотива
то он
W
встречается
в
пределах
только
нескольких
верхнепечорских селений (УстьУнья, Светлый Родник) и выпол­
няется шириной в д евять в я з а л ь ­
ных рядов, в отличие от устьцилемского семеричного.
Расц ветка, ка к и узоры, обыч­
но зави сят от назначения изделий.
Н а будничных вещ ах узоры по­
проще и расцветка поскромнее:
белый, черный, серый, реж е к р а с ­
ный цвета. Выходные изделия (в
Р и с . 13. Узорный паголенок
основном это относится к рукави ­
мужского чулка, р-н верхней П е­
цам) украш аю тся несколькими
чоры и верхней Колвы.
узорными полосами, выполненны­
ми в ярких цветах, основными из
которых являю тся красный, ж е л ­
тый, зеленый, черный (синий) и б елы й .Более распространенные
сочетания этих цветов красно-зеленое, черно (сине)-желтое, чер­
но (сине) красное. О кай м ляю щ и е бордюры ч а щ е всего красные и
белые. Цветную п р яж у печоро-кслвинские русские получали в
домаш них условиях при помощи анилиновых красок. Ж енщ ин ы
;
М
и
ш
и
»
»
ж
ж j r *
?
*
*
Р и с . 14. Стыковка окаймляю щих бордюров: а — в устьцилемской разно­
видности, б — в печоро-колвинской разновидности.
74
постарше рассказы ваю т: «К расили покупными красками, т р а ­
вой — нет. Бы ла, говорят, раньш е какая-то зеленица — желтый
цвет д а в а л а , а если поморишь, то бордовый. Но при нас травой
не красили».
П ознакомивш ись с узорным вязанием двух групп русского
населения, мы видим, что в обоих случаях орнаментируются
одни и те ж е изделия — чулки и рукавицы. Одноименные и зде­
лия имеют единый фасон и выполняются одними и теми ж е
техническими средствами и приемами. Общее н аблю дается и в
узорах, однако, н ар яд у с общим, в вязании каж д ой из р а с с м а т­
риваемых групп населения есть свои местные особенности.
В обобщенном виде они показаны при помощи таблицы 2.
Таблица 2
Бытование различных групп узоров
у русского населения Печоры и Верхней Колвы
Г руп п ы н ас ел ен и я
Г р у п п ы у зо р о в
Узоры в ровную поперечную по­
доску
Сетчатые узоры из простых гео­
метрических мотивов
Окаймляющие бордюры
Семеричные бордюры
Ш ирокие бордюры и сетчатые
узоры из диагонально-геометриче­
ских мотивов
Узоры из восьмиконечных звезд
Примечание: -|
р у сс к и е
н и ж н ей П ечоры
русские
в е р х н е й П еч о р ы
и К олвы
+
>
+
+
+
+
+
+
+
широкое бытование, — единичное бытование.
О бщее и частное имеется и в декоративном строе изделий.
Чулки и рукавицы обоих районов орнаментирую тся по схемам,
однако они в к а ж д о м районе свои, причем у устьцилемцев схемы
р азр аботан ы намного детальнее, чем у верхнепечорских русских.
В обоих районах один и тот ж е набор основных цветов: белый,
черный (синий), красный, желтый, зеленый. При этом для устьцилемских изделий х ар а к т ер н а цветовая строгость, канонизированность, в то время ка к печоро-колвинские русские пользуются
большей свободой в выборе цветовых сочетаний и в р ас п о л о ж е­
нии их друг подле друга.
И так, мы видим, что узорное вязан и е русского населения
нижней Печоры и Печоро-Колвинского м еждуречья представляет
собой две локальн ы е разновидности одного и того ж е х уд ож ест­
венного явления. Р ассм атр и в аем ы е группы русских не граничат
друг с другом, они отделены территорией, заселенной коми. К ак
в таком случае объяснить принадлеж ность двух территориально
разобщ енны х разновидностей к
единому
художественному
пласту? Д л я этого попытаемся определить границы интересую­
щего нас художественного явления. По комплексу существенных
технических и художественных особенностей — одни и те же
узорные изделия, единый или идентичный фасон одноименных
изделий, единые технические средства и приемы, много общего в
декоративном строе изделий и в самих узорах — узорное в я з а ­
ние двух рассм атр иваем ы х групп русских стоит в одном типоло­
гическом ряду с узорным вязанием русского населения бассейноз
Мезени и средней Пинеги (А рхангельская о б л .)7, некоторых
групп народов коми (среднесысольские, верхневычегодские,
вакш инские и ижемские коми, северные ко м и-п ер м яки )8, а та к ж е
хантов и манси 9. В вязан о м орнаменте перечисленного населения
в совокупности представлены в основном одни и те- ж е группы
узоров: узоры в поперечную полоску, сетчатые узоры из простых
геометрических мотивов, диагонально-геометрические
узоры
(а — семеричные бордюры, б — широкие бордюры и сетчатые
узоры ), окайм ляю щ и е б ор дю ры * . Таким образом, очерчиваются
границы единого художественного нап равлен ия в узорном в я з а ­
нии, распространенного на порубежье Северной Европы и Азии.
К ак ф ормировалось данное направление, какие причины
обусловили сходство и разли чи я разновидностей — эти вопросы
не являю тся целью настоящ ей публикации, однако мы попы таем­
ся определить место устьцилемской и печоро-колвинской разн о ­
видностей среди остальных родственных разновидностей. В у зор­
ном вязании северного порубеж ья Европы и Азии общей, сквоз-:
ной является группа сетчатых узоров из простых геометрических
мотивов. Р азл и ч и я ж е в разновидностях идут по линии остал ь­
ных групп узоров, особенно по линии диагонально-геометриче-^
ских узоров и окайм ляю щ их бордюров.
Х арактер устьцилемской разновидности определяю т семерич­
ные и о кайм ляю щ и е бордюры, выполненные в традиционном
пятицветье. По этим наиболее в аж н ы м особенностям устьцилемская разновидность ближ е всего стоит к среднепинежской р а з ­
новидности, которой свойственны именно эти ж е узоры в ан а л о ­
гическом цветовом решении. К тому ж е среднепинежские «исподки», ка к и устьцилемские, начинаются не резинкой, а
рубцами (рис. 15).
Печоро-колвинская русская разновидность узорного вязания
территориально оторвана от других русских разновидностей..
Однако по р яду существенных признаков, которые будут рас-7 Р а б о т н о в а И. П., В и ш н е в с к а я В. М. , К о ж е в н и к о в а Л. А.
Народное искусство Архангельской области.— Сб. трудов .Научно-исследова­
тельского института художественной промышленности, 1962, № 1, с. 26, 27.
8 К л и м о в а Г. Н. Узорное вязание коми. Сыктывкар, 1978.
9 И в а н о в С. В. О рнамент народов Сибири как исторический источник.
М .—Л., 1963, с. 110— 112; V ahter Т. O rnam entik der O b-U grier. H elsinki, 1953,
с. 77—80.
* Н уж но заметить, что некоторые из перечисленных групп вязаного орна­
мента бытуют и за пределами выделенной территории, однако или в качестве
единственных узоров, или единично, или в совокупности уж е с совсем иными
узорами.
76
смотрены ниже, она больше всего соотносится именно с русски­
ми ж е разновидностями. Во-первых, общей д л я названны х групп
русского населения П ом о рья и печороколвинских русских яв л яется терм иноло­
гия, с в я за н н а я с узорным вязанием: исподка (в я за н а я р у к а в и ц а ), жица, ж ичка
(ш ерстяная п р я ж а ), иглица (спица), пи­
сать (вязать, узорно), писаный (узор­
ный), писанка (узорн ая в я за н а я вещ ь),
писка, писуля (орнаментальны й мотив),
рябой (украшенный мелким узором).
О бщ ее можно проследить и в местных
н азваниях
орнаментальны х
мотивов
(табл. 1). Во-вторых, окайм ителями в
печоро-колвинской разновидности я в л я ­
ются бордюры из точек, наклонных и
вертикальны х отрезков на поперечине.
С ам ы е близкие аналогии им мы находим
в среднепинежской и в устьцилемской
русских разновидностях. Общими я в л я ­
ются не только сами окайм ляю щ ие бор­
дюры, но частично и их расцветка: печо­
ро-колвинские окаймители обычно к р а с ­
но-белые, в перечисленных поморских
разновидностях красно-белые наравн е с
Р и с . - 15. Узорная рут,г
г
кавица, район средней
черно-желтыми. В-третьих, цветовая гампинеги
ма печоро-колвинских вязан ы х изделий,
состоящ ая в основном из белого, черного (синего), красного
ж елтого и зеленого цветов, то ж е больше тяготеет к цветовому
строю вязан ы х изделий русских Поморья.
Таким образом, сравнительный ан ал и з п оказы вает, что у зо р ­
ное вязание русского населения нижней Печоры и Печоро-Колвинского междуречья, я в л яя сь составной частью большого худо­
жественного пласта, распространенного на территории пяти н а ­
родов, наибольшую близость о б н ар уж и вает с узорным вязанием
русских Приморья.
И. Е. Фадеева
ФУНКЦИЯ
и
ИЗОБРАЖЕНИЕ
И СКУССТВЕ
В
НАРОДНОМ
Фольклор функционален в том смысле, что его произведения
ка к бы вы растаю т из реального бытового действия. Роспись
существует не д ля длительного ее созерцания, а для украш ения
необходимой человеку вещи — сундука, лукош ка или прялки.
С ам а форм а этой вещи мож ет быть изображением, утилитарное
и художественное становятся единым целым. Р езультатом так о ­
го рода процессов яв л яется особый способ освоения действи­
тельности, который заклю чается в практическом использовании
вещи, у ж е имеющей художественно-обобщенное значение. И н ы ­
ми словами, вещь здесь приобретает значение меры освоенности
реального действия и реальной жизни. В озникает ситуация,
б ли зкая языку: одно слово, употребляемое в разных ситуациях,
служ ит их обобщению и само в них конкретизируется. То ж е
следует ск азать о вещи и о словесном произведении. В сущности
здесь единая семиотическая структура. А значит в самой вещи
(так же, как и в слове) долж но сущ ествовать два слоя: о тр а­
ж аю щ и й реальность и проецирующий о траж ение снова на п р а к ­
тическую ж и зн ь человека.
В данной статье мы ставим зад ач у определить способ обу­
словленности художественной структуры ф ольклора внеэстетической функцией, а те.м самым выявить т а к ж е и структурные
связи его видов. Иными словами, следует показать, каким о б р а­
зом внешнее (функция) трансформ ируется во внутреннее (ху­
дожественное сод ер ж ан и е), входит во внутренний мир ф оль­
клорного произведения.
Что к асается произведений народного пластического твор­
чества: прикладного и изобразительного, то тут все относи­
тельно ясно. У тилитарная функция является той основой, от
которой
зависят
конструктивно-тектонические
особенности
произведений, которые в свою очередь, если и не определяют
смысловой строй изобразительны х элементов, то, во всяком слу­
чае, приводят их в определенное соответствие с собой. Смысл
ж е и зображ ен и я на вещи, кроме того, и непосредственно опре78
деляется функцией ее, хотя эту обусловленность изображ ения
функцией и нельзя считать однозначной. В самом широком
смысле слова можно сказать, что и зображ ение не долж но про­
тиворечить функции: меж ду функцией и изображ ением всегда
долж но сущ ествовать общее смысловое звено, в частности —
ути литарная предметность. О днако зависимость между утили­
тарной функцией и изображ ением более сложна. И зоб раж ен ие
не только определяется функцией, но и само определяет ее, но,
разумеется, не с утилитарной, а с духовной, эстетической точки
зрения. В сущности, п р ял ка расписная и без росписи — качест­
венно разны е вещи, разн и ца касается не только их поверхности,
но и их смысла, а т а к ж е связей с реальностью. Р азл и чн а и сама
организация их конкретно-утилитарного смысла: у прялки, по­
верхность которой покры та определенными изображениями,
утилитарный смысл поставлен в один р яд с тем миром эстетиче­
ски осмысленных явлений и человеческих чувств, которые в ы ­
раж ен ы в росписи или резьбе. Поэтому дело не только в том, что
расписная п р ял ка «красивее», и д а ж е не только в том, что она
осмысленнее, но в том, что само действие с этой прялкой приоб­
ретает красоту и осмысленность вещи. Поэтому важ н о не что
изображено, но сам а связь и зображ ен и я и мира, его о к р у ж а ю ­
щего. По поводу такой росписи на прялке, и зображ аю щ ей сцену
«выезда», В. М. Василенко восклицает: «К акое надо было иметь
пылкое воображение, чтобы на бытовом предмете, п р ед н а зн а­
ченном д ля долгого и утомительного труда, изобразить эту с к а ­
зочную сцену? К а к мало, ничтожно мало знаем мы, если не
умеем увидеть этого, а зам ечаем лиш ь красивый узор и в нем
декоративные фигуры! С лабы и мертвы слова, определяющие
подобные сценки только ка к ж анровы е. Нет здесь обыкновен­
ного ж а н р а , а есть поэтическое претворение бытовой темы, ее
вознесение в мир красоты. Вера в чудеоное, в то, что оно живет
тут ж е в избе, около нее, и что сами вещи могут ожить ка к в
сказке, не покидала зри тел я» 1. Поэтому можно утверж дать, что
здесь неприменим тот подход, который рассм атривает с о д е р ж а ­
ние произведения только как изобразительное, потому что оно
с необходимостью вклю чает в себя взаимодействие с о к р у ж а ю ­
щей действительностью и, следовательно, не сводится только
к и зображ ению ее. И зо б р аж ен и е на предмете реально участвует
в действии, поэтому мож но сказать, что не только роспись о т р а ­
ж а е т окруж аю щ ий человека мир, но и мир «отраж ает» эту рос­
пись — и поэтому связь их носит не односторонний, а двусто­
ронний характер. Само восприятие этого действия неотрывно
от красоты росписи. И если и зображ ен а на прялке птица-сирин,
то она символизирует счастье и удачу не только для едущего
под ней в возке человека, но и д ля владелицы этой прялки,
' В а с и л е н к о В. М. Содержание в русском крестьянском искусстве
X V III—XIX веков.— В кн.: Русское искусство X V III — первой половине XIX в.
М атериалы и исследования. М., 1971, с. 180.
79
т. е. ка ж д ы й об раз имеет двойную направленность. Вещь стано- '
вится не только средством, но и эстетическим предикатом дей­
ствия 2.
Такое отношение взаимности свойственно и профессиональ­
ному п рикладному искусству. Однако разница меж ду ним и
фольклорны м творчеством все ж е существует. Если д ля пласти­
ческого фольклора характерн о синкретическое единство изобра­
зительного и утилитарного (в народном творчестве нет станко­
вых форм искусства), и зображ ен и е еще не выделилось в само­
стоятельное произведение, то профессиональное прикладное
искусство разви вается в условиях параллельного существования
со станковым изобразительны м творчеством — живописью и
скульптурой, а поэтому между ними протекают процессы
взаимного обогащения и отталкивания, формирования собствен­
ных изобразительны х средств и смысловых возможностей — и
в заимовлияния их. М еж ду ними и происходит разм еж евани е
художественных функций, чего нет в народном изобразительноприкладном творчестве. Поэтому в фольклоре чисто и зобрази ­
тельные средства, направленны е на передачу глубокого содер­
ж а н и я (например, вы раж ен и е эмоциональных состояний, психо­
логических характери сти к и значительных событий в жизни л ю ­
дей), разви ваю тся относительно медленно, но необходимость в
передаче такого рода содерж ан ия удовлетворяется другими
средствами.
Особенностью прикладного народного творчества является
его полисюжетность. Обычно прялки, туеса, коробья покрыты
самыми различны ми узорами, которые никак нельзя о х а р а к те ­
ризовать с точки зрения «единства места» или «единства време­
ни». Н апример, в с. У сть-Ц ильма мне показы вали прялку, на
которой кроме обычных мезенских л ош ад ок с точеными н о ж к а ­
ми и крутыми шеями в обрамлении тонких орнаментальны х рос­
черков был и зображ ен корабль, несущийся на всех парусах. На
вопрос, что значит это изображение, отвечали, что раньш е езди­
ли на конях, а теперь на кораблях. Очевидно, что объяснение
это является поздним переосмыслением того, что раньше, воз­
можно, объяснялось и воспринималось более глубоко. Во всяком
случае здесь можно повторить слова Н. Щ екотова о том, что ко­
ни и корабл ь «друг с другом незнакомы». В сущности здесь
несколько изобразительны х сюжетов, несколько художественных
времен, несколько смыслов, а вещь одна. Очевидно, что д о л ­
2 Один из первых исследователей русского крестьянского искусства
Н. Щ екотов подчеркивал, что изображ енные сущ ества «как бы вовсе друг
с другом незнакомы» (Русская крестьянская живопись, 1923, с. 10), связы вая
с этим чистую декоративность этого искусства, т. е. отсутствие в нем значи­
тельного содерж ания. По-видимому, суть дела заклю чается просто в иной его
организации, «не знакомые» друг с другом существа связаны преж де всего с
человеком, зрителем, и только через эту связь с человеком осуществляется
их связь друг с другом. Понимание смысла оказы вается возможным только
с учетом внетекстовой реальности.
80
жен быть найден закон интерпретации этих смыслов и сюжетов,
закон об разован ия художественного целого. И поиски этого з а ­
кона невозможны без учета связи каж д о го сю ж ета с восприни­
мающим человеком. И зо б раж ен н ы е сю жеты связаны друг с
другом через связь их с человеком, точнее — с «сюжетом»
реальной жизни. Именно в этом зак л ю ч ается основа х удож ест­
венной целостности вещи и связь с ее утилитарной функцией.
Очевидно, что вещь выполняет не только прикладны е или
декоративные функции, но и удовлетворяет потребность в угл у б ­
ленном отраж ении жизни — причем в результате этой двойной
нагрузки сам а художественная ее система качественно п ерест­
раивается. Поэтому народное искусство нельзя сопоставлять не
только с профессиональным станковым, но и с п рофессиональ­
ным прикладны м искусством. Оно синкретично не только с точки
зрения нерасчлененности его ж анров, но и с точки зрения ф унк­
циональной аморфности.
Именно в этом основы его гармонии и целостности, в этом
причины его функционально-изобразительного единства: меж ду
функцией и изображ ением всегда сущ ествует связь (в самом
общем виде это справедливо и д ля профессионального искус­
ств а). В противном случае получается эклетика, пресловутое
«прикладничество», которое нанесло большой вред прикладному
искусству. И зо б р аж ен и е не внешнее украш ение вещи, но в ы я в ­
ление ее внутреннего духовного смысла. Поэтому само и зо б р а­
жение определяется функцией, точнее — предметом, на котором
оно существует. Оно яв л яется частью целого, т. е. вещи, по от­
ношению к которой оно долж но быть п реж д е всего д еко рати в ­
ным 3. Функциональность и декоративность оказы ваю тся поэто­
му теснейшим образом связанными явлениями, причем связь эта
касается не только формы, но преж д е всего смысла, потому что
народное искусство выполняет, ка к у ж е говорилось, и функции
станкового — т. е. само выполнение станковых функций о к а зы ­
вается возмож ны м п реж д е всего именно через декоративность
и функциональность. Поэтому и декоративность оказы вается не
«игрой форм», а глубоко («станково»!) содерж ательной катего­
рией. Т акова логика рассуждений.
Теперь — о логике фактов.
К чему приводит сущ ествование утилитарного и станкового? •
Глубокое и сложное содерж ание не м ож ет быть передано услов­
ными фигурами и орнаментальным и узорами. Но оно ими пере­
дается. К ак? Тут следует возвратиться к примеру мезенской
прялки: кони, корабль, узоры... Н е тут ли ключ к решению во­
проса? Многое в едином. Одного и зо бр аж ен и я мало д ля п ер ед а­
чи духовной глубины и событийной сложности. Один элемент не
вы держ ивает всей тяж ести эмоциональной или интел лекту ал ь­
3 См. такую трактовку декоративности в диссертации К. М акарова «Д е­
коративность как форма выраж ения красоты». Автореф. на соиск. учен, сте­
пени канд. философ, наук. М., 1966.
81
'
З а к а з № 4490
ной нагрузки. И вот появляется второе изображение, третье... на
одной вещи! П римеров этому множество, причем мезенские
прялки — дал еко не самый яркий из них. А борокские, нижнетоемские, пучужские росписи!— три «става»: «став с окольницами» (о к нам и ), .«став с деревом», «став с конем». Зд есь и приезд
ж ениха, и праздничное катание, и окна с цветами, и сказочные
птицы счастья, и чаепитие, и фантастические цветы. Что это,
экл етв ка? Скорее всего, нет. Это особая орган и зац ия смысла.
Многое в едином. Многое объединено вещью и темой. В самом
общем смысле — мечтой о сказочном «райском» (хотя и земном,
конечно) счастье. Возможно, деревенский зритель понимал и ви­
дел больше, чем мы. Но здесь в аж н о подчеркнуть: существует
специфичная д ля народного искусства орган и зац ия содержания.
Ей нет п ар ал л ел ей за пределами народного искусства. Это не
повествование. Н е метафора. Это — синтез разного.
Еще
Г. Л. М алицкий описал прялку, на которой изображ ено несколь­
ко сюжетов в следующей последовательности: лош адь, сани с
седоком, женщ ина с прялкой, петух и курица, сцена «чаепития»;
сверху и снизу вся эта группа изображений, расположенных
столбцом (в вертикальном п оряд ке), закан чи вается стилизован­
ными растениями. По краям этой группы идет текст: «Написано
на преснице кустики, а повыше муж ик на лош ади идет, а повы­
ше баба прядет сидит, а повыше петух идет, за собой кутюшку
ведет, а повыше того седят — чай кушают, а повыше того кусти­
ки»4. По поводу этого и зображ ен и я Г. Л. М алицкий пишет:
«Приведенные надписи вскры ваю т ка к будто слабость теорети­
ческой мысли художника, некоторую безыдейность творчества,
но зато они д елаю т очевидным отсутствие предвзятости, тенден­
циозности и резонерства. По-видимому, д ля подобных крестьян­
ских художников идеей бы ла сам а жизнь, явления которой они
пытались изобразить, хотя бы и недостаточно искусной кистью,
и назвать хотя бы и беспомощно-наивными словами. Это если и
наивный, то во всяком случае подлинный реали зм по внут­
реннему отношению худож ника к объективному содерж анию
темы»5. Возможно, что такое построение и зображ ен и я на п р ял ­
ках — несколько ярусов с разны ми сю ж етам и — яв л яется не
только наивно реалистическим «бытописательством», но пред­
ставл яет собой особенность поэтической системы, т. е. зависит
не только от предмета и зо бр аж ен и я (реал ьн ая жизнь, быт), но
и от самого способа об разов ан ия художественного смысла, кото­
рый заклю чается в сталкивании, в сопоставлении разнородных
явлений, пространственное положение которых зас тав л яет ви­
деть в них родственность и поэтическую общность, т. е. по су­
ществу своему этот способ обобщения яв л яется тропом («Троп
есть известное течение мысли, создание новой мысли, а не
4 М а л и ц к и й Г. JI. Бытовые мотивы и сюжеты народного искусстваКазань, 1923, с. 41.
6 Т а м ж е, с. 42.
82
I
просто ее и ллю страц ия»6). С талки ван ие разны х явлений приво­
дит к переосмысливанию их обоих. Н агр ом ож д ен ие образов вы ­
являет становление поэтической мысли, обретение содерж анием
адекватной формы. Происходит не только о б разован ие общего
смысла, но и отраж ен ие его в к аж д ом изображ енном предмете,
т. е. самовозрастание. «Троп есть развитие, движение мысли, пе­
реход, скачок от известного о б р аза к новому значению»7. Но это
столкновение разны х значений, образов в одной росписи р о ж ­
дает не сюжет, не последовательно логическую цепочку событий,
требующую повествования, но — метафору, свободно интерпре­
тируемую символику. Однако эта свобода интерпретации в свои?
очередь обусловливается внеэстетической функцией предмета.
Причем ни одно из изображений функционально не соответст­
вует вещи. Функция определяет не только изображение, но и их
интеграцию. Почему птица счастья на прялке? Д а потому, что
п рялка и есть символ счастливой семейной жизни, п одарок к
свадьбе. И ли просто — участница повседневного утомительного
труда, в котором так хочется найти что-то прекрасное и светлое.
Эта особенность прикладного искусства проявляется и на п озд­
них ступенях его развития. В частности, в искусстве палеш ан, з
тех произведениях, в которых применяется, по вы раж ению Н е ­
красовой, «клеймовая композиция». Примером ее являю тся р а ­
боты Д . Н. Буторина («У лукоморья дуб зелены й»), И. И. Голикова («П лач Я рославн ы »), H. М. Зиновьева («Дух предков»),
Г. М. М ельникова («К аменны й цветок»). По мнению М. А. Н е ­
красовой, в этом следует видеть следы иконописной традиции,
свойственной искусству П алеха. Н а мой взгляд, в этом п ро яв­
л яется б л и зк ая традиция, но н аряд у с ней есть и более глубо­
к а я — трад и ц и я народного искусства вообще, не только русско­
го, но и коми (например, утки-солонки, покрытые орн ам ен ­
том — та ж е множественность в единой вещи, где изображ ение
утки слито с узором ). М ож н о предположить, что истоки иконо­
писной клеймовой композиции и полисюжетности народного искусства различны. Иконопись была н ап равл ен а на передачу ли*
тературного повествования, например ж и ти я святого. Отсюда —изображ ение эпизодов из его жизни в клеймах. В народном
прикладном искусстве такие повествовательные сю ж еты не изо­
б раж али сь. Скорее всего — тут соответствие поэтических систем
народного творчества. Ведь и в устном искусстве существует
своеобразная полисюжетность. Одно из ярчайш их ее проявле­
н и й — психологический п арал л ел и зм :
и
I
« Б ы л а у меня а л а я ленточка,
q
Д а потерялась на гари в земляничке.
6 К и м К. М. Н екоторые проблемы анализа худож ественного язы ка.
Автореф. на соиск. учен. степ. канд. философ, наук. М., 1971, стр. 15.
7 Т а м ж е, с. 16.
«3
.
Б ы л у меня милый — милый дружок,
Д а на войне погиб он, убит в бою»8.
Впрочем, есть и еще более яркие примеры: св оеобразн ая мно­
жественность, «нефабульность» песни:
Н адо ласточку поймать,
Н адо в клету запереть (2),
Семенами накормить (2), да,
Семена не чищены (2), да.
Чистильщ ик не вырос (2), да,
В К орткеросе вырос (2), да,
П ереш ел через мост
ж елезны й (2),
Л ю дям ведь не хорошо (2) д а
С амом у лишь хорошо (2), д а , ’:
Выпью рюмку, выпью
две (2), да,
За ш у м и т тут в голове (2), да,
Р астяну ее меха (2), да,
Песню запою 9.
Разнородны й текст объединен одним напевом, т ак ж е как
разн ы е -изображения объединены тектоникой одной вещи —- по­
разительный изоморфизм. И в обоих случаях интегрирующим
началом выступает н еизобразительная художественная сила. )
Таким образом и связы ваю тся воедино: функциональность,
декоративность, смысл. Именно с этой точки зрения и следует
рассм атривать орнамент: не украшение, а носитель смысла.
Итак, путем -нахождения их метафорической общности дости­
гается передача того содерж ания, которое не мож ет в ы р аж ать ся
только «реалистическим» изображением, да и не долж но только
в нем вы р а ж ать ся . И зоб раж ен ие, например, на прялке, создает­
ся не только д ля созерцания и углубления в его и зобразитель­
ный смысл, ка к в произведениях станковой живописи. Оно п реж ­
де всего определяется тем обстоятельством, что оно на прялке,
т. е. на вещи, используемой в реальном процессе труда. Поэтому
метафоричность этого и зображ ен и я приобретает еще одно зве­
но — реальную действительность, которая поэтому становится
не только предметом и зображ ен и я и отраж ения, осмысливается
не только «внутри» образного строя росписи, но сам а эта рос­
пись становится ее частью, вклю чается в ж изнь не только своим
изолированным, музейным существованием, но и непосредствен­
ным в ней участием. И з сказан н ого следует, что ф ункциональ­
ность вещи становится той основой, на которой и строится ее
поэтический -смысл, причем он — и это здесь самое главное —
оказы вается шире ее изобразительного смысла. Этот поэтиче­
ский смысл вещи, не сводимый к смыслу и зо бр аж ен и я на ней,
и обусловливает прикладной хар актер самого изображения.
И зо б р аж ен и е требует функциональности, «опредмеченности» в
реальной действительности, потому что оно неадекватно своему
замыслу. Таким образом, прикладной характер пластического
ф ольклора и специфика его изобразительной системы взаимообу-словливают друг друга. М ож но сказать, что произведение
8 К о н д р а т ь е в ы М. И. и С. А. Коми народная песня. М., 1959, стр. 49.
9 Коми народная песня, вып. 1, Сыктывкар, 1966: с. 115, № 42.
84
пластического фольклора является, по аналогии с языком, не
сложно-распространенным предложением, но мгновенным столк­
новением отдельных слов, точнее «семантических полей», кото­
рые, входя в реальность самой жизни, становятся ее метафори­
ческим переосмыслением, переводом конкретного, единичного,
непосредственно данного — в поэтическое обобщение. Происхо­
дит это отчасти в силу вынужденной художественно-функцио­
нальной действенности народного изобразительного искусства:
оно с необходимостью выполняет художественные функции стан­
кового произведения (углубленное отраж ен ие ж и зн и ), оставаясь
вместе с тем связанны м с бытовым предметом и его утилитарной,
функциональностью. Но в резульате такой двойственности обе
функции не только сосуществуют, но и перестраиваю т друг дру­
га: результатом этого является повышенная орнаментально-изо­
брази тельная насыщенность предметов народного прикладного
творчества (например, сочетание пластической изобразительной
формы — ковш в виде птицы — и орнаментальной росписи на
нем; многоярусная роспись прялок и т. д.).
Очевидно, что внеэстетическая функция и зображ ен и я р азви ­
вается из его обрядовой функции. С н а ч а л а и зоб р а ж ал о сь то, что
имело смысл. П ервично-художественная осмысленность прояв­
ляется ка к оформленность, «кри сталли зац и я» человеческого дей­
ствия, имеющего определенное значение, и повторяемость в
жизни людей, чем и достигается его первичное обобщение не­
посредственно в р а м к а х самой реальной действительности. Ху­
дожественно-мифологическое осмысление этого действия зак реп ­
ляется в тех изображениях, которые наносятся на вещи,
участвующие в нем. П оэтому вещь и становится своего рода
художественной формой действия. Зависимость здесь не яв л яе т­
ся односторонней: не только сод ерж ан и е определяет форму, но
и форма определяет (формирует) содержание. Кроме того, дей­
ствие яв л яется в этой связи изменчивым, постоянным, текучим,
элементом, оно зависит от обстоятельств, от людей, в него в овле­
ченных. Вещь ж е и изображ ение на ней являю тся тем постоян­
ным, а потому и общим, что определяет его действие. Таким
образом, вещь обобщ ает человеческое действие, соп оставляя его
с другими, подобными ему, и таким образом осущ ествляется
типизация жизни внутри самого жизненного процесса 10. В этом
см ы сле вещь сопоставима со словом ка к элементом человеческо­
го язы ка: одинаковые слова применяются в разны х ситуациях
и применительно к разн ы м явлениям, обобщ ая эти ситуации и
явления и конкретизируясь в них. Иными словами, вещь здесь
д олж н а р ассм атр и в аться с точки зрения процесса коммуникации,
т. е. не просто ка к м атериальны й предмет, но и ка к носитель
определенного (здесь — художественного) смысла, потому что
искусство неотделимо от его восприятия. Если по отношению к
10 Об обобщающей функции орудий труда, см. 3 а м б р о в с к и й Б. ЯИстоки искусства. Воронеж, 1976.
85
словесно-музыкальным ж а н р а м это положение вы глядит совер­
шенно естественным, т а к ка к они использую т знаковую систе­
му — я зы к — и без -нее невозможны, то наличие подобных
свойств вещ и проявляется не т а к отчетливо. При определении
знакового х ар а к т е р а произведений пластического фольклора
следует учитывать два момента: во-первых, то, что (в основе
генезиса значения (а стал о быть и вещи как зн ака .— И. Б.)
леж и т тот ж е самы й процесс обобщ аю щего о траж ен и я действи­
тельности, ка к и в случае понятийного м ы ш ления»11, и, во-вторых,
что «значения в качестве бытий нельзя помещ ать ни в каком
месте процесса семиоэиса, но их следует определять в катего­
риях этого процесса ка к целого»12. Иными словами, вещь, ста­
новясь элементом процесса коммуникации, выполняет функцию
обобщения, а значение ее приобретает неодноплановый и целост­
ный хар актер, оно определяется как функцией вещи, т а к и всеми
ее связям и , а не только изображением. Поэтому нельзя согла­
ситься с точкой зрения, что становление художественного смыс­
ла в народном творчестве возможно только при отрыве от
утилитарного. Суть д ел а к а к р а з и состоит в интегра­
ции вещью утилитарного и художественного. Такой подход к
явлениям народного искусства мож ет быть в какой-то мере
полезным при определении роли канона в нем. С труктура ху­
дожественного о б р а за при таком подходе о казы в ается ка к бы
перевернутой. Акцент л еж и т не на постоянном (каноничном) его
элементе — тексте, а на конкретной и изменчивой действитель­
ности, которая и определяет изменчивость содерж ан ия в целом.
В статье «Каноническое искусство ка к информационный п а р а ­
докс» Ю. Л о тм ан пишет: «...извне получается лишь определен­
н а я часть информации, которая играет роль возбудителя, вызы­
вающего возрастание информ ации внутри сознания получателя.
Это сам о в озрастан и е информации, приводящ ее к тому, что
аморфное в сознании получателя становится организованным,
означает, что ад р есат и гр ает гораздо более активную роль, чем
в сл уч ае простой передачи определенного объем а сведений»13.
Зд есь подчеркивается внетекстовый источник художественной
информации, однако следует предположить, что он заключен
кроме сознания «получателя» т а к ж е и в той ситуации, в которой
произведение искусства исполняется или используется.
В словесно-музыкальных ж а н р а х фольклора можно такж е
выделить подобные функции и отношения, что зас т ав л яет пред­
п олагать изоморфизм их образной семантики. Но следует отме­
тить, что ввиду отсутствия в большинстве случаев чисто утили­
11 Ш а ф ф А. Введение в семантику. М., 1963, с. 271.
.J
12 M orris Ch. W. F oundation of The Theori of Signs. In; «International
Encyclopedia of Unified Science», vol. 1, N 2, U niversity of C hicago Rress,
1938, p. 45.
13 JI о T m a h Ю. М. Каноническое искусство как информационный пара­
докс.— В кн.: Проблема канона в древнем и средневековом искусстве Азии
и Африки. М., 1973, с. 18— 19.
86
J
тарной основы многих произведений народного искусства слова,
процесс отделения утилитарного от изобразительного, который
в пластическом ф ольклоре сущ ествует лишь в тенденции, заш ел
здесь дальш е, поэтому «внерамочная» обращ енность словесно­
м узы кальны х произведений часто мож ет быть н аб лю д аем а лиш ь
в реликтовом виде. Н аиболее отчетливо она проявляется, с од ­
ной стороны, в обрядовой поэзии, с другой, во внсобрядовых
импровизациях, однако следы ее могут быть найдены и в былине,
и в сказке, и в других «неутилитарных» ж а н р а х . Вот одна из
них: и зьв аса яг (ижемекий лес).
Родные, любимые, дорогие сестрицы,
П о д р уж ки ведь, любимые сестрицы,
М ы сидим все десять любимых п одруж ек
В густом у ж е темном сидим мы еловом лесу и ,
А.
К. М икушев подчеркивает медленное р азв и ти е действия в
подобных 'произведениях 15, что требует небольшого количества
сказуем ых. Это свидетельствует о том, что действие здесь в
сущности и не нужно, оно не выходит во -«внутренний» смысл
произведений-текстов, о ставаясь за их пределами, в контексте,
но входит в содерж ание в целом. М ожно попытаться определить,
из каких элементов склады вается смысл подобных произведений.
В нем можно обнаруж ить два крайних полюса: с одной сторо­
ны — и зм енчивая и нд и ви д уал ьная неповторимость реального
действия «сейчас», к которому и относится произведение,
т. е. контекст, а с другой — сам текст, включающий в себя устой­
чивые традиционные формулы. В результате такого со п оставле­
ния становится понятным, что д иалекти ка традиционного и и н д и ­
видуального здесь обусловлена не столько индивидуальными
особенности творца и разм ером его тал анта, ,но и худож ествен­
ными закономерностями народного творчества. Само индивиду­
альное творчество, импровизационность обусловлены об ращ е н ­
ностью приведения к реальной жизни, вхождением его в дейст­
вительность. Р еальность в качестве внетекстового компонента
входит в саму структуру художественного содерж ания. Она мо­
ж е т не описываться и не и зображ аться, но все произведение
относится к ней, она со став л яет смысловой центр, ядро импро­
визации. В. В. Сенкевич-Гудкова, говоря о саамской импрови­
зации, приводит слова Устиньи П авловны Таруновой о том, как
она ск лады в ает песню: «...И словно встанет передо мной мой сы ­
нок Сергей. Тут и запоешь. Ну, имя его пою, а са м а все лучше
и лучш е виж у его в уме своем или сердце... Потом пойдут разны е
слова про жизнь его склады ваться, а то и просто одно его имя
14 КНП , 68, с. 25—26, № 2.
16 М и к у ш е в А. К- О внеобрядовых импровизациях (на материале тру­
довых импровизаций народа ком и).— В кн.: Русский фольклор. М атериалы и
исследования. Т. 5. М.— Л., 1960.
87
пою...»16. Автор этого исследования считает, что «повтор текста
точнее, слов или словосочетаний — это основное ядро саамской
и м провизации»17. П овторяемое слово несет лишь часть смысло­
вой нагрузки, основной ж е носитель смысла — внетекстовая
действительность, контекст... Такое двуслойное строение поэти­
ческого см ы сла импровизации проявляется и в том, что оба ее
элемента (действительность и устойчивые формулы, в преде­
ле слова) несут разную художественную нагрузку. Если вне­
текстовая действительность выполняет функцию передачи основного смысла, темы, то устойчивые формулы, эпитеты и сравне- j
ния — функцию предицирования этого содерж ания, обобщения
его, столкновения с другими событиями человеческой жизни и
(и это очень важ н о ) с тем миром художественных образцов, ко­
торые закреплены в искусстве.
Таким образом, устная ф ольклорная импровизация и произ­
ведение пластического фольклора оказы ваю тся изоморфными
явлениями: в обоих происходит «овеществление» искусства, вне­
сение его в жизнь, совмещение художественного и реального.
Эта ж е закономерность в реликтовом виде мож ет быть просле­
ж ен а в различны х фольклорны х ж ан рах. Это и поговорка как
зн ак какой-либо ситуации (к о н т е к с т а )18, и приуроченность рас­
ск азы вани я былички к определенным жизненным обстоятель­
ствам 19, исполнение ск азки ка к производственно-магический
о б ряд 20.
И з сказанного очевидно, что в структуре фольклорного о б р а­
за существенную роль и грает контекст исполнения (использова­
ния) п р о и зв е д е н и я 21. Очевидно и то, что вместе с развитием
фольклора роль текстовых элементов в образовании содерж ания
повышается, а контекст входит в сам текст в качестве элемента
повествования (то, о чем раньше не говорилось, что было из­
вестно без слов, преобразуется в словесное в ы сказы ван ие). Тем
самы м текст получает самостоятельное развитие, все больше
распространяется и углубляется. И если, по утверждению
В. В. Сенкевич-Гудковой, «самым примитивным типом текстово- ,
го повтора в саам ской лирике являю тся песни, состоящие из одного слова, ч ащ е всего имени любимого человека, иногда клич­
ки оленя или н азван ия природы»22, причем это имя или слово
16 С е н к е в и ч - Г у д к о в а В. В. Элементы импровизации и традицион­
ности на ранних стадиях развития фольклора.— В кн.: Русский фольклор.
М атериалы и исследования. Т. 5, М .— Л., 1960, с. 132.
17 С е н к е в и ч - Г у д к о в а В. В. Указ. соч., с. 137.
18 П е р м я к о в Г. Д . О т поговорки до сказки. М., 1972.
19 П о м е р а н ц е в а Э. В. Ж анровы е особенности быличек.— В кн.:
И стория, культура, этнография и фольклор славянских народов. VI М еж ду­
народный съезд славистов. М., 1968, с. 285.
20 В и й д а л е п п .
Исполнение сказки как производственно-магическии
обряд. М., 1964.
21 Л е в и н т о н Г. А. К вопросу о функциях словесных компонентов об­
ряда.— В кн.: Фольклор и этнография. О бряды и обрядовый фольклор. Л->
1974, с. 162— 180.
22 С е н к е в и ч - Г у д к о в а В. В. Указ. соч., с. 137.
88
повторяется бесчисленное количество р аз и составляет с о д е р ж а ­
ние песни, то в дальнейш ем эта симметричная структура (вне­
текстовая реальность — ее назы вание одним словом или ф орм у­
лой — ка к р авноправны е части содерж ан ия в целом) делается
более сложной, т ак что текст становится не просто симметричной
п араллелью к контексту, но и переходит на более высокий у р о ­
вень осмысления и обобщения, приобретает самостоятельность
и целостность, отры вается от контекста.
В остаточном виде эта зависимость содерж ан ия произведения
ф ольклора от контекста его исполнения прослеж ивается в при­
читаниях и плачах, а именно в тех, которые начинаются с н а зы ­
вания места исполнения произведения, хотя дальнейший текст
с этим местом мож ет быть никак не связан. О писы вая исполне­
ние причети Поздеевой Еленой Федоровной, В. Б аза н о в и А. Разумова пишут: «О д н аж д ы нам удалось ехать с Еленой П о зд е ­
евой из Уега в Хабариху. Л о д к а ш л а парусом, женщ ины были
свободны от весел, пели песни и п риплакивали «плаксы». В этой
обстановке Едена р ас с к а зы в а л а плач о своей жизни. О т ъ е зж а я
от берега, она н ач ал а плач словами: «Охти мнеченько да тошнехонько, у ж я села бедна в легку лодочку, по реке пошла да я по
матушке, я ск азать пошла да про свое житье...»23. Д а л е е следует
причитание, никак не связан ное с описанным местом его испол­
нения.
Т а к ж е с описания места исполнения начинается плач П о зд е­
евой М ар ф ы Борисовны (П лач о с ы н о в ь я х ):
Я си ж у од на да горе серое,
Я сиж у одна да одинешенька,
Во своей-то д а злой хоромине,
Н а брусчатой д а гладкой
лавочке,
Я смотрю бедно
горе злочастное
Во окошечко да во косявчато,
Я смотрю гл яж у да вон на
улицу,
Где ведь ходят да люди
добрые,
Где ведь ходят да добры
молодцы,
И много ходят да белы лебеди,
Я сижу тогда да верно думаю,
У меня тож е было много
рощено...24
Здесь созд ается у ж е более логическое объяснение перехода
от описания ситуации исполнения к со д ерж ан ию самого плача.
Безусловно, ситуация исполнения (контекста) не мож ет быть
традиционной, она всегда изменчива и конкретна, ка к конкретны
и изменчивы сами жизненны е обстоятельства, причем с о д е р ж а ­
ние всего плача в целом без этого описания было бы не только
беднее и суше — оно просто было бы другим: ведь все с о д е р ж а ­
ние текста привязано к контексту, в результате чего происходит
23 Б а з а н о в В., Р а з у м о в а А. Причитания Печорского края. Сыктыв­
кар, 1944. Архив КФАН, ф. I, on. II, ед. хр. 69, стр. 248.
24 Б а з а н о в В., Р а з у м о в а А. Причитания Печорского края. Сыктыв­
кар, 1944.
89'
взаш»1°освеЩение и взаимопереход искусства и жизни, в настоя­
щем вы являю тся его художественно осмысленные черты, «сей­
час» становится художественным центром всей жизни п л а к ал ь ­
щицы.
Но д а ж е с усилением традиционных, устойчивых элементов
роль контекста ка к содерж ательного яд р а относительно мало
изменяется. Увеличение количества традиционных элементов
особенно характер н о д ля обрядовой поэзии. В частности,
А. М. А стахова п одчеркивала, что «свадебные плачи построены
на ряде отработанных, устоявш ихся типических образов и моти­
вов. Д л я каж дого эпизода свадебного о б р яд а вы работаны свои
канонические композиции, д оля импровизации при их исполне­
нии незн ач ительн а»25. Но д а ж е в таких случаях художественный
■смысл исполняемых причитаний не мож ет быть сведен лишь к
их тексту, т ак ка к тексты, к а к известно, повторяются д л я разных
людей и на разны х св адьбах. Конкретное содерж ание свадебных
причитаний зависит от тех реальны х людей, которые являю тся
•ее героями, от их чувств и отношений, от всех жизненных обстоя­
тельств. Причем д а ж е в п ределах одной свадьбы все действия
«объединены одним напевом. Тексты, с которыми соединяется
этот напев, по ходу свадьбы прямо или иносказательно описы­
в аю т то, что происходит в данный момент. С ледовательно, тексты
у каж дого действия по сути разные, напев ж е — один. К ак
символ проходит он через всю свадьбу, отмечая наиболее значи­
тельные ее этапы 26. И сходя из этого здесь можно выделить яв л е­
ния нескольких степеней общности:
1. Р е а л ь н а я действительность — единичное конкретное собы­
тие; 2. Тексты причитаний и песен, описывающ ие это конкретное
свадебное действие, но у ж е в устойчивых традиционных форму­
л а х ; 3. Напев, проходящий через всю свадьбу, являю щ ийся ее
символом и высшей степенью (в данном случае) обобщения.
И так, обрядовый и импровизационный словесно-музыкальный
фольклор, а отчасти и все другие фольклорны е ж анры , имеют
отчетливо двойственную структуру поэтического содерж ания:
р еа л ь н ая действительность — ее обобщение (слово, устойчивые
формулы, тексты, н апевы ), причем см ыслоопределяю щ им зве­
ном, ядром содерж аний в большинстве случаев является вне­
текстовая реальность, остаю щ аяся за пределами текста. Устой­
чивые ж е элементы этого содерж ан ия выполняю т роль сопостав­
ления двух планов — реального и художественно обобщенного,
а тем сам ы м художественное входит в жизнь, становясь ее равно­
правным членом, а реальн ое — поэтически осмысляется.
26 А с т а х о в а А. М. Импровизация в русском фольклоре,— В кн.: Рус­
ский фольклор. М атериалы и исследования. Специфика фольклорных жанров.
Т. X, М.— Л., 1966, с. 73—74.
26 П ь я н к о в а С. В. Н апевы-формулы русской свадьбы.— В кн.: Сла­
вянский музыкальный фольклор. М., 1972, с. 206.
И. И. Д укарт
святочная
коми
НА Ч А Л А XX ВВ.
обрядность
К О Н Ц А XI X -
Святки — языческий п р азд н и к славян, отмечаемый в поворот­
ный момент хозяйственного года, когда заканчивались последние
виды работ, связан ны е с уборкой у р ож ая, начинался период
подготовки к весеннему севу, от которого во многом зависело
б лагополучие зем ледельца. Н аходясь в плену лож ны х, и л л ю зо р ­
ных представлений о сущ ествовании сверхъестественных сил,
древние с л а в я н е надеялись путем различны х магических обрядов
воздействовать в ж е ла ем о м им нап равлен ии н а эти силы. Так
возник целый комплекс обрядов (ряжение, колядование, г а д а ­
ния и т. д .), преследовавш их цель обеспечить успех в предстоя­
щих полевых работах, сохранить здоровье людей и домаш них
животных. Обряды, приходившиеся на период подготовки к в е­
сенним полевым работам , включали в себя не только магические
действия, но и элементы народного творчества, и н ар яд у с в ы ­
полнением мистической функции несли в себе социальную и эсте­
тическую нагрузки.
Святки, обладавш и е эмоциональной привлекательностью и
устойчивостью дохристианских представлений, приобрели за ве­
ка своего сущ ествования силу традиций. Н е сумев искоренить
святочную обрядность и з быта русского народа, церковь св я за л а
ее с христианскими празд ни кам и рож д ества и крещения, п ри д а­
л а новое смысловое звучание. О днако несмотря на века засилья
православной церкви «языческое нутро» святок п р одолж ало про­
гляд ы вать сквозь христианскую оболочку.
С христианизацией кр ая в XIV веке в таком синкретизированном виде святки проникли к коми-зырянам. С вяточная об ­
рядность коми в кл ю чала в себя почти все присущие русским
компоненты: посиделки с игрищами, ряж ением, исполнением пе­
сен, ритуальную еду, гадания, хождение «со славой» и по содер­
* С татья написана на основе полевых материалов автора и литературных
источников.
91
ж ани ю была наиболее близка к северо-русскому варианту *. Это
объясняется непосредственными контактами коми с русским на­
селением Поморья, их тесными этнокультурными связями. Вос­
приятие
синкретизированного
христианством
архаическогопразднества облегчалось еще и тем, что в силу схожести при­
родных, хозяйственных и бытовых условий, установивш ихся еще
до христианизации, систематических общений жителей северного
региона, в языческих представлениях и об ряд ах коми, к а к и
соседствовавших с ними русских, имелось немало схожих черт.
Коми не просто заимствовали святочный обрядовый цикл, но
внесли в него специфические элементы бытового, общественного
и религиозно-магического свойства. Подвергшись дополнитель­
ной синкретизации, святочная обрядность за н я л а большое место
в праздничном обрядовом цикле коми и яви лась довольно устой­
чивым и повсеместным элементом быта, духовной культуры на­
рода коми еще в н ач ал е XX века.
Основной формой святочных увеселений у коми, ка к и рус­
ских, были посиделки (тшуйясьом, оленасьом, вечерка), начинав­
шиеся на второй день рож д ества и закан чи вавш и еся в канун
крещения. П роходили они в так назы ваемой «ворсан керкаы н»
(избе д л я и гр ), нанятой за определенную плату у наиболее бед­
ных или малосемейных крестьян. Главным участником и о рга­
низатором посиделочных увеселений была холостая молодежь.
Посиделки привлекали парней и девуш ек не только развлека-.
тельными моментами, но и, поскольку сюда собиралась моло­
деж ь из соседний селений, более широкими возможностями з а ­
в язы ван ия новых знакомств, вы б ора женихов и невест. В зрослое
население обычно сочувственно относилось к праздничным свя­
точным увеселениям. Несколько иных взглядов по отношению к
ним п ридерж ивали сь в старообрядческих селениях, где пожилые
верующие в силу более ревностной приверженности к христиан­
ским канонам неодобрительно смотрели на «бесовские и грищ а»,
и участие в них своих детей.
Н а основании полевых исследований можно заключить, чтосвяточная обрядность коми, в том числе и посиделочные увесе­
ления с песнями, танцами, играми, ряжением, отличались эм о­
циональной выразительностью и представляли собой одну из
самых веселых форм проведения праздничного досуга. В связи ,
с этим нам ка ж етс я лишенным основания утверждение э тнограф
ф а XIX в ек а К лавди я Попова, что у коми святочные посиделки '
«вялы и скучны»1. С о б р а вш аяс я на святочные игрища м ол од еж ь
стремилась п оказать ка к свой м атериальны й достаток, так и
собственные достоинства. К посиделкам девушки готовились за-г
* По своему содержанию и форме проведения святочную обрядностьпринято подразделять на южнорусский, среднерусский и севернорусский ва­
рианты. (См. Ч и ч е р о в В. И. Зимний период русского народного земледель­
ческого календаря X VI—XIX веков. М., 1957).
1 П о п о в К- А. Зы ряне и зырянский край.— «Изв. Общества любителей
естествознания, антропологии и этнографии», т. 13, вып. 2, М., 1874, с. 64.
92
ранее: шили и покупали новые наряды. Д евичья праздничная
одеж д а в кл ю чала в себе кофты (сое), яркие сараф ан ы , п еред­
ники, украш енные лентами. В конце XIX века н аряд ы в ряде
мест шились по традиционному покрою, но у ж е из фабричной
ткани — ситца, сатина. Отходничество н алож и ло отпечаток на
од еж д у парней, считалось модным в соответствии с заи м ствован ­
ными в городах мещанскими вкусами приходить на посиделки
в жилете, косоворотке, сапогах с калош ам и. Х арактер святочных
увеселений требовал от участников остроумия, сообрази тель­
ности, умения петь и плясать. П раздничны е посиделки н ач ин а­
лись обычно с пения наиболее популярных песен. Последние
со с тав л ял и вообще существенный элемент святочных увеселений.
П о воспоминаниям старож и лов за один праздничный вечер пе­
ли до 30 хороводных (кругон ворсан ), плясовых (йоктан), ве­
л ичальн ы х (сьылодчан) и т. д. песен.
Многие из них исполнялись и на обычных посиделках (войп уках). Однако у некоторых групп коми бытовал определенный
круг песен (в основном плясовы х), исполняемых только в св ят­
ки: н а Сысоле такими были «Тшуй, тшуй», «Олен», «Дай, дай,
сваття», «Конькишла», « Д а усы, усы, усы», «Я кола»2; в Прил у з ь е — «Пивовар, пивовар молодой»3; в Удорском, Усть-Куломском и С торожевском районах — «Ай ладу, л ад у » 4.
В.
И. Чичеров хар актери зу ет песенно-игровой комплекс с в я ­
точных и грищ русского населения С евера к а к о бряд с брачной
т е м а т и к о й 5. Подобное смысловое значение в песенно-игровом
репертуаре прослеж ивалось и у коми, особенно вымичан. В вымских селениях, начиная со второго д ня рож дества, устраивались
свадебны е игры и хороводы. Р аспространенной была игра, р а с ­
с к а зы в а ю щ а я о выборе тестя, тещи, свата, сватьи и, наконец,
невесты. Она соп р овож д ал ась песней «Хожу я, гуляю вдоль по
хороводу» и инсценировалась теми действиями, о которых гово­
рилось в ней. А налогичная п опулярная в святочные дни игра у
русских С евера н азы ва л ась «Б ари н а женить»6.
Особой эмоциональностью и лю бовно-брачной н ап р ав л ен ­
ностью отличались посиделки, проходившие в канун Васильева
дня, на которых присутствовала не только молодежь, но и д р у ­
гие возрастны е группы населения. П риведем краткое описание
такой предновогодней вечерки в д. Л я л и и Кошки. Н ачи налось
веселье с исполнения песен, именуемых «ныв сьы ланкывъяс»
(девичьи п есн и ). Д евуш ки вставали в д ва р яд а друг против
1 К у д р я ш о в а В. М. Песни Сысолы.— В кн.: Этнография и фольклор
коми, Сыктывкар, 1976, с. 110.
3 О р н а т с к а я Т. И. Русские песни на Вашке.— В кн.: Историко-фило­
логический сборник, вып. III, Сыктывкар, 1963, с. 196.
4 А р х и в КФАН СССР, ф. 1, оп. 11, д. 36, с. 24.
5 Ч и ч е р о в В. И. Зимний период русского народного земледельческого
календаря XVI—XIX веков. М., 1957, с. 185.
е Е ф и м е н к о П. С. М атериалы по этнографии русского населения Ар­
хангельской губернии. Ч. II. М., 1878, с. 126— 127.
93
друга и пели «Во лузях», а при исполнении песни «О творяй тесь
д а ворота» начинали водить хоровод, в который заходили два
парн я и шли в противоположную кругу сторону. При исполнении
куплета:
Подходи, сударь, д а поближе, да эх-ке,
Поклонись, сударь, да пониже, да эх-ке,
Д а еще того пониже, д а эх-ке,
Ты возьми ее за правую руку, да эх-ке
парни выводили на середину хоровода двух девушек, некоторое,
время ходили с ними под руку, а при словах:
Обведи кругом городочка, д а эх-ке.
П оставь на старое место, да эх-ке
отводили обратно в круг. Пение п родолж алось до тех пор, п о к а
все девушки не перебы вали внутри хоровода.
Последую щ ие песни: « Ц ветн ая панеч, я панеч», «Толочу я,,
волочу»— плясовые. Первую из них исполняли две, вторую —
четыре девушки, наиболее бойкие, имеющие хороший голос и
умеющие плясать. В следующей «бктысян» (собирающ ей) песне
«Беж ит, побежит уд ал о й молодец» хор девуш ек о б р ащ а л с я к
одному из парней, который вы бирал среди сидящих двух деву­
шек и выводил на середину избы. Взявшись за концы платка,,
они ходили по избе и пели «С ад йорын ко ныв гуляйте» (Во с а ­
ду ли в огороде), после окончания которой в свою очередь выби­
рали двух парней, и т а к п родолж алось до тех пор, пока все не
оказы вал и сь в хороводе. Р а с с а ж и в а н и е по своим местам (чолтасьом) шло под песню « К ак у нас, у наших ворот». К ул ьм и н а­
ционный момент посиделки в канун Васильева дня заключался:
в игре «во гбгбрся борйом» (выбор на год). Ее с о п р о в о ж д ал а
песня «Ты впусти в город», которая была повсеместно попул яр­
ной в святочном реп ертуаре у р у с с к и х 7. Причем ее исполняли не
только девушки, но и присутствующие на вечерке ж енщ ины -зри­
тельницы. П од пение песни каж д ы й из присутствующих парней
подходил к приглянувшейся ему девушке, с поклоном выводил
ее на середину избы и, поцеловав, у са ж и в а л на колени. З а своей
избранницей парень д олж ен был у х аж и в ат ь в течение года.
Нередко такой выбор впоследствии зав ер ш ал ся заклю чением
брака.
Описанная комбинация игр и песен с небольшими в а р и а н т а ­
ми была типична и д ля других населенных пунктов по Выми.
Следует отметить, что, хотя у других групп коми подобных
свадебных игр не было, элементы любовного х а р а к тер а с о д е р ж а ­
лись в святочных посиделках. Так, некоторые лирические песни,
исполняемые в хороводе, обычно закан чи вались поцелуями, что
не было принято на простых войпуках (посиделках).
7 М а к с и м о в С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903„
с. 313.
94
Н еотъемлемой частью святочных вечеров были игры, с в я ­
занные с ряж ен ием молодежи. По генезису масок в ряж ен ии
вы деляю тся д ва п ласта — древний и более поздний. К первому
относятся зооморфные маски лош ади и ж у р а вл я , о т р а ж а в ш и е
некоторые элементы древнего языческого мировоззрения, ко
второму — антропоморфные маски бытовых персонажей.
В ж у р а в л я рядились по средней и нижней Печоре, в н екото­
рых селениях Выми и Сысолы, где его н азы ва л и «кокуллю»,
маска ж е л о ш ад и — повсеместно устойчивый п ерсон аж святоч­
ных игрищ. Инсценировки, устраиваемы е ряж еным и в коня, в,
разны х местах имели свои отличительные особенности. Так, в.
Покче, С к ал я п е в Васильев вечер в лош адей н ар я ж а л о с ь д а
20 парней. К аж д ы й из них приносил с собой семь шелковых
платков, часть из которых п р ед н азн ачалась д ля вож ж ей, другиеп ривязы вались сзади к поясу (имитация хвоста). Участники
игры в ставали в два ряд а, впереди ш л а «главная лошадь», з а ­
мы кал шествие «кучер». Р яж е н ы е в сопровождении зрителей —
детей и подростков некоторое в рем я бегали по деревне, а затем,
заходили в «ворсан керка», где плясали под гармош ку. П ереод е­
тые конем устраивали разн ообразн ы е игры, в которы е в овл екал и
и присутствующих на вечеринках. В Пыелдино, Куратово р я ж е ­
ные били свитыми из соломы плеткам и участников, не внесших
плату за нанятую избу, требуя у них угощения. Р аспространены
были игры, п оказы ваю щ ие обмен коней м еж д у мужиком и ц ы ­
ганом, порча колдуном лош ади и лечение ее «доктором»8,
В с. П алеви ц ы А. С. Сидоровым записан интересный вари ан т
(имевшийся у ру сски х)9 святочной игры в двухголового коня:
« Д ва участника игры становятся спиной друг к другу и в таком,
положении привязы ваю тся в области та за один к другому; к а ж ­
дый из них берет в руки по дуге за концы ее, и з о б р а ж а я собою
запряж енного коня, и наклоняется к полу. Потом прикрывается
это все пологом, получается вид двуголового коня. Н а середину
такой фигуры садится голый мальчик, д е р ж а в руке сырой в е­
ник. Фигура входит на игрище и начинает двигаться в зад и
вперед, постукивая по полу концами дуг, ка к копытами, а м а л ь ­
чик при этом кропит всех веником»10.
Вполне вероятно, что мотив коня в святочной обрядности
коми —• явление заимствованное, поскольку игры с данны ми
персонаж ам и, преследовавш ие цель «вызвать плодородие и пло­
довитость»11, были повсеместно исконными, типичными у рус­
ских. «Д ревность зем леделия у русских обусловила давность,
обряда, вклю чаю щего л о ш ад ь в магические действия, придал;)
8 П л е с о в с к и й Ф. В. Коми народная драм а.— В кн.: Фольклор и ли­
тература Урала. Пермь, 1971, с. 18.
9 З е л е н и н Д . Н. Описание рукописей ученого архива Русского геогра­
фического общества, вып. I, II. 1914, с. 159.
ш. С и д о р о в А. С. Следы тотемистических представлений в мировоззре­
нии зырян.—«Коми му», 1924, № 1, с. 50.
11 П р о п п В. Я- Русские аграрные праздники. Л., 1963, с. 16.
9л
ему особые формы, сохранило его в XIX— XX вв.»12. Условия
ж изн и народ а коми, у которого конь с развитием пашенного
.земледелия стал незаменимой и важ н ой силой в х о з я й с т в е 13, •
способствовали закреплению и широкому распространению куль­
та этого домаш него животного не только в святочной, но и в
ряде других обрядов календарного цикла, в свадебной о б ряд ­
ности.
Выбор маски ж у р а в л я т а к ж е неслучаен. У коми ж ура вл ю
п ридавали с а к р ал ь н о е значение, хотя в преданиях, в народном;:
творчестве мотив его был р азви т гораздо слабее, чем, например,
мотив утки, леб ед я и т. д. Ж у р а в л ь считался птицей вещей, мясо
которой не употребляли в пищу из опасения, что могут п о с т и г Я
нуть различны е неприятности 14.
И з о б р а ж а л и ж у р а в л я очень просто: человека, д ер ж авш его в
руках прял ку или кочергу с загнутым концом вверх, накры вали
пологом. Подобных фигур среди ряж ен ы х было несколько. З а - ;
хо д я на посиделки, они т а к ж е устраивали небольшие представ­
л ен и я: к л ев ал и концом кочерги или прялки друг друга, зри телей ,ч
которые при этом вскаки вали на лавки, п рятали сь за печкой,
зал е зал и на полати.
Таким образом, маски ж у р а в л я и коня в обряде р яж ен и я (
имели определенную основу, вытекающ ую из хозяй ственн о го*
у к л а д а , мировоззрения коми и русского крестьянства. В к о н - »
це XIX — н а ч а л е XX вв. первоначальный религиозно-магический ,,
см ысл этих игр был у ж е утерян, само ряж ен ие и обряды носили®
игровой разв л ек ател ь н ы й характер.
Второй тип масок был очень разнообразны м : и зо б р а ж ал и S
л и ц повседневного быта — стариков, старух, горбунов и т. д. П е Л
реодевались в представителей общества, которые редко встреча-Ж
л ись среди крестьян: в барина, чиновника, цыгана, цыганку, в
гротескной форме подчеркивая в одежде, во внешнем поведении'®
их наиболее характерн ы е черты. В У сть-Куломском районе бы- ло распространено р яж ен и е в йогра-яран (ханты -манси). При- "
чем, чем страш н ее бы ла о д еж д а переодетого (чащ е всего н а д е -Я
в ал и лохматую шапку, вывернутую н аи знанку шубу, поверх ко- Ж
торой навеш ивали хвосты разны х зверей, на лицо наки ды вали f
марлю, вы м азанную в с а ж е ), тем достовернее якобы был о б р аз «
йогра-яран. Видимо, здесь прослеж иваю тся следы былых в р а ж - Я
дебных отношений м е ж д у коми и этими народами, которые е щ е Я
в XVI—XVII веках соверш али набеги на вычегодские земли. Н о я
ч ащ е всего было принято переодевание мужчин в женскую 4;
■одежду и наоборот — женщ ин в мужскую.
Основной целью р яж ен ы х было возбудить интерес со сторо- |
ны зрителей, повеселить их своим внешним видом, исполнением I
песен, плясок. Посещение ряж ены м и домов крестьян вы зы вало i
12
43
4
on. 1,
96
Ч и ч е р о в В. И. Указ. соч., с. 200.
Б е л и ц е р В. Н. Очерки по этнографии народов коми. М., 1958„ с. 29. Я
Ц е н т р а л ь н ы й государственный архив (ЦГА) Коми АССР, ф. 710,
ед. хр. 4, л. 38.
1
всегда большое оживление, смех: хозяева старались угады вать
зам аскированны х (на Сысоле сущ ествовало поверье, что неуз­
нанный не будет болеть в этом году), о б суж дали наряд, у го щ а­
ли их. Неприветливым крестьянам ряж ен ы е иногда доставляли
и неприятности — сыпали на пол сажу, золу.
Переодетые в маски бытовых персонаж ей иногда так ж е
устраивали представления на святочных посиделках. Ч асто это
была просто небольш ая игра-импровизация, но иногда пред став­
ления перерастали в народную д р ам у с традиционным устойчи­
вым текстом со строго определенной последовательностью д ей ­
ствий. Р азл и чн ы е игры имели локальный район бытования. Так,
в селениях нижней Вычегды, нижней Печоры популярностью
пользовались игры «Розбой», «Падей», на Выми — «Приятель»,
«Старик». «Р озбой»— широко распространенная у русских, в том
числе и на севере, н арод н ая д р ам а, известная в других местах
под названием «шлюпка», «лодка», «ш айка разбойников», « а т а ­
ман»15. П роходила она следующим образом. В избу, где прохо­
дят посиделки, входят «разбойники» во главе с атам ан ом и есау­
лом и зак р ы в аю т двери, чтобы никто не вышел. В н ачале поют
песню «Вниз п о , матушке, по Волге», а затем следует диалог
ата м ан а и есаула. В заключение «Разбойники» качаю т по оче­
реди мужчин, требуя деньги на водку 16. Аналогичное вышеопи­
санному сценарию представление разы гры валось коми в Троицко-Печорске 17. Основной отличительной чертой явл яется лишь
введение нового персон аж а — разбойника Юрки, который по
мнению А. С. Сидорова является прототипом разбойника-колдуна Ган И ван а. П редани я о них бытовали в разны х районах, эти
два колдуна-богаты ря отличались друг от друга своими дей ст­
виями. Ю рка фигурировал в преданиях жителей с. М а д ж а Корткеросского района (Вычегда) ка к разбойник-колдун, отним ав­
ший скот у населения, а Ган И ван был известен на Печоре тем,
что за одну ночь мог перенести дом из одного населенного пунк­
та в другой. Н адо полагать, что Ю рка в какой-то степени был
известен и ж и телям Печоры.
Н ам удалось записать еще несколько вариантов этой игры в
других населенных пунктах с включением дополнительных эпи ­
зодов. Так, в Подчерье атам ан спраш ивал хозяина, кто не п л а ­
тил за избу, и требовал:
Вайо керка донсо вештой.
Он ко вештой,
Юрныто поткодлам,
Ловныто босьтам.
15 С о к о л о в Ю.
Н ародная драм а на
т. XIV, кн. 1, 1909, с.
10 С и д о р о в А.
17 О н у ч к о в H.
П лати те за избу.
Если не заплатите,
Головы разобьем,
Д у ш у вынем.
М. Русский фольклор. М., 1953, с. 580; О н у ч к о в H. F..
Севере.—«Изв. отд. русского языка и словесности»,
239.
И жмо-Печорский край.—«Коми му», № 7, 1924, с. 119
Е. Там же.
97
7.
З а к а з № 4-190
При этом Ю рка хлестал плетками тех, кто не вносил плату.
Интересно отметить то, что во всех вари ан тах информаторы
указы вали на особенный головной убор разбойников: это остро­
конечная ш апка из бересты.
Береста была непременным атрибутом в похоронных обрядах
коми. По археологическим данным еще предки коми-зырян в
X I XII вв. покрывали ею могилы умерших 18. Этот обычай в пе­
режиточном виде сохранился вплоть до 20-х годов |9. Посуда из
бересты (чуман) использовалась при обмывании покойника.
Имею тся этнографические данные о применении бересты при
проведении различны х обрядов у других финно-угорских наро-?
дов. Так, в прошлом на театрали зованн ы х представлениях уд-j
муртов, марийцев, ханты, манси бытовали берестяные маски —1
личины 20. Видимо, берестяные ш апки ряж ен ы х не случайное яв-1
ление. Вполне вероятно, что и у коми сущ ествовали какие-то:
ритуальные обряды с применением данного материала.
Р ождественские игры «Старик» и «П риятель» описаны
А. К. Микушевым 21 и Ф. В. Плесовским 22. Обе они построены на
диалоге. П осле каж дого вопроса и ответа хор исполнял песню.
В первой игре ведущий рассп раш и вал, какие виды земледельче-:
ских работ проводил «старик». В ходе диалога выясняется, что
тот не пахал, не боронил, не сеял, не ж а л , муку не молол и хлеба
не пёк. Во второй игре ведущий покупал у «приятеля» коня,
узду, хомут, вожжи, оглобли, кошевку. В заключение якобы в эту!
во ображ аем у ю кошевку «усаж иваю тся» все играющие, но тут
ж е валятся на пол, т ак ка к конь упал, сбруя лопнула, сани р а з -|
валились и т. д. И н ф орм аторы вспоминают о них, ка к о коме­
дийных представлениях, заб ав л яю щ и х публику. Но п ервоначаль­
ная функция их (вы текаю щ ая из последовательного перечисле-|
ния действий, связанны х с земледельческими работами, предме­
тов упряжи, подчеркивания действий словесными ф орм улам и),
по мнению А. К. М икушева, была магической. Эти народные
драм ы в древности «были призваны воздействовать на п р и р о д у 1
в ж елательном д ля людей направлении — обеспечить словом я
игрой приплод скота, плодородие земли, у р о ж а й » 23.
В святочных играх, ряж ении отчетливо прослеж иваю тся са­
тирические элементы, обращ енны е преимущественно к п р едста­
вителям эксплуататорских слоев населения. Особенно р ас п р о ­
страненными были игры, содерж авш и е шутовские пародии на
18 С а в е л ь е в а Э. А. Пермь Вычегодская. М., 1971, с. 32.
19 С и д о р о в А. С. П амятники древности в пределах Коми края.—«Коми
му», 1924, № 7— 10, с. 54.
20 А к д о р и н В. А. К вопросу об истории народного театра поволжских
и приуральских финно-угорских народов.—«Вопросы финно-угроведения».
Й ош кар-О ла, 1970, с. 184.
21 М и к у ш е в А. К.., Ч и с т а л е в П. И., Р о ч е в Ю. Г. Коми народные
песни. Вып. 3. Сыктывкар, 1971.
22 П л е с о в с к и й Ф. В. Н ародная драм а у коми. Отчет. Архив КФАН,
ф. 5, оп. 2, ед. хр. 30, лл. 14— 17.
23 М и к у ш е в А. К., Ч и с т а л е в П. И., Р о ч е в Ю. Г. Указ. соч., с. 7.
98
духовенство, что является проявлением антицерковных н астрое­
ний, роста свободомыслия в крестьянских массах. Н а Выми по­
добные игры носили общ ее назван ие «попон ворсом» (игра в
попа). В них о тр аж ал и с ь в сатирической форме те или иные
стороны деятельности духовенства. Так, в одной игре «поп» вен­
чает молодых и требует за совершение данного об ряд а корову
пли последний мешок муки. В другой в пьяном виде «ведет
службу». П ри этом «поп» постоянно сбивается, повторяет под­
сказанные «дьяконом» неприличные слова, что вы зы вает хохот
со стороны зрителей и т. д. Некоторы е святочные игры са ти р и ­
ческого х ар а к т е р а зат р а ги в ал и черты повседневного быта. Н а ­
пример, в инсценировке «Падей» высмеивались либо глупая
р азв р атн ая ж ена, либо пьяница муж.
Непременным элементом святочной обрядности являли сь г а ­
дания (тунъясьом, вбрбж итчом), проходившие в течение всех
праздничных вечеров. О днако наиболее благоприятными для
предсказания будущего считались кануны крещения, рож дества
и утро Васильева дня. У коми наиболее широкое распр остр ан е­
ние получили аналогичные русским 24 гадания, касаю щ иеся лич­
ной жизни. Участниками святочных гаданий обычно были д е ­
вушки, что являлось следствием приниженного, н еравн оправн о­
го полож ения их в семейном быту, когда судьба к аж д ой из них
во многом зави села от воли родителей, от разны х случайностей.
П оэтому к гаданиям они относились еще вполне серьезно, с их
помощью ста р аяс ь предугадать, о ж и д ает ли в наступающ ем году
выход зам у ж , характер, внешние данные, материальное п олож е­
ние будущего супруга. По форме гад ан и я можно классиф ициро­
вать примерно следующим образом: гадания через сновидение,
с участием домаш них животных (лошади, овец, кур, петуха, со­
баки, кош ки), посредством различны х предметов домашнего
обихода (ж ернова, сковородки, игл и т. д.), свежеиспеченного
хлеба и т. д.
Особый интерес представляю т так назы ваем ы е «страшные»
гадания, сохранивш ие следы одухотворения и обожествления
сил природы. Проводились они около бань, амбаров, пустых д о­
мов, на перекрестках трех дорог, т. е. в тех местах, где по пред­
ставлению гадаю щ их обитал а нечистая сила. Если гадан и я
устраивались в доме и при этом требовалось «участие» нечистой
силы, то откры вали печные трубы, вход в подполье, уличные
двери, а чтобы не отпугнуть ее, снимали нательные кресты, со
стен — иконы. Если в повседневной жизни нечистой силы боялись,
избавлялись от нее, то тут, наоборот, приобщ ались к ней. Д л я
призыва нечистой силы сущ ествовали различны е словесные ф ор ­
мулы. Так, например, садясь перед зеркал ом в полночь, призы ­
вали: «Кути-мути, лок да петкбдлы» (кути-мути, приходи и по24 Е ф и м е н к о П.
гадания в Костромском
ного об-ва по изучению
№ 4, Кострома, 1927 и
С. Указ. соч., с. 168— 170; С м и р н о в В. Народные
крае. Очерки и тексты.—«Труды Костромского науч­
местного края», вып. XVI. Этнографический сборник,
др.
99
к а ж и г гад ая на перекрестке трех дорог — «Куття-войся, китпуйт-мудруйт» (куття-войся, хитри-мудри). О днако и при
«страшных» гадан и ях во избеж ание неприятностей от нечистой
силы соблю дались различны е предосторожности. Эффективным
средством защ иты яв л ял ся замкнутый круг, очерченный какимнибудь острым предметом (ножом, кочергой). В данном случае
и сам круг и эти предметы об ладал и якобы магической силой,
препятствующей проникновению нечистой силы к гадаю щ им.
О б язательны м атрибутом д л я гадаю щ их около бани, проруби, на
перекрестке дорог яв л я л ас ь ш кура коровы или овцы, на кото­
рую садились девушки. Овца, рогатый скот в народных вер ова­
ниях славян являю тся благож елательн ы м и д ля человека сущ ест­
вами, покровительствующими е м у 25. Видимо, свойства этих д о ­
машних ж ивотны х переносились и на их шкуры, которые, ка к
и сами животные, могли уберечь человека от враж дебной силы.
У коми в отличие от русских не были распространены г а д а ­
ния об урож ае. Здесь можно упомянуть лишь об одном виде их,
участниками которого являли сь дети. П оздно вечером в канун
В а с и л ь е в а дня они искали на полу зерно, и если находили его,
то считалось, что год будет урожайны м, в противном случае —j
неурожайным. К акого-либо серьезного значения со стороны
взрослых этому гаданию не придавалось, оно было просто р а з ­
влечением детей.
Составной частью святочной обрядности коми яв л ял ас ь ри­
т у ал ь н ая еда, состоящ ая из определенных блюд. Так, в канун
Васильева дня на Сысоле, Вычегде вари ли свиную голову и ноги.
Этот день так и н азы вал ся — «порсь юр-кок вильодан лун» (день
обглады вания свиных ног и головы). К рестьяне говорили: «Коть
мыйко зак л ад о пукты, но тайб сёянсо лосьбд (хоть зал ож и чтонибудь, но эту пищу приготовь)».
Д ан н ое блюдо (в новый год или в рождество) было р и ту ал ь ­
ной едой не только у коми, но и у русских 26, у западноевропей­
ских народов 27. Ей пр ид авал ся особый смысл, заклю чаю щ ийся
в перенесении отдельных свойств свиньи (плодовитости, здо-;
ровья) на членов семьи, на домашний скот. Это животное играло
определенную роль в древних верованиях финно-угорских н ар о ­
дов (финнов, мордвы, удмуртов и т. д .), у которых ее мясо тоже
являлось обрядовой едой п ериода святок 28’ 29. У коми употреб­
лению свиного мяса прид авал ся т а к ж е магический смысл, пре-:
следовавший цель сохранить благополучие семьи и домаш него
скота. Неслучайно кости, оставш иеся после трапезы, зары вал и
25 Т о к а р е в С. А. Религиозные верования восточнославянских народов
X IX — начало XX вв. М.— Л., 1957, с. 54.
26 Пр о п п В. Я. Указ. соч., с. 26—27.
К а л е н д а р н ы е обычаи и обряды в странах зарубеж ной Европы
(зимний период). М., 1973, с. 331.
28 Б р а т ч и н а и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губер­
нии. П., 1914, с. 31.
н
е
tm
Р е л и г и о з н ы е верования народов СССР. Сб. этнографических м а­
териалов, т. 2, М.— Л., 1931, с. 197.
в хлеву, использовали при окуривании домаш них животных.
Однако первоначальный магический смысл поедания мяса
свиньи в конце XIX — н ачале XX вв. прослеж ивается слабо.
Обычай сохранился по традиции, иногда он о б растал обоснова­
ниями, взяты ми из переосмысленной обыденным сознанием
христианской мифологии. К примеру, М. Ш-ова, 78-летняя ж и ­
тельница с. Пыелдино, об ъясни л а этот обычай следующим о б р а ­
зом: «К огда искали Иисуса Христа, чтобы его распять, он с п р я ­
тался в хлев. Свинья помогла ему зары ться в сено. Вот с тех
пор свиное мясо едят под новый год». Д ругим видом обрядовой
еды были выпеченные из теста накануне крещения фигурки р а з ­
личных животных и птиц: коров, лош адей, поросят, уток, з а й ­
цев и т. д., носивших общее название «чибб-чань» (ж еребен ок).
Несомненно, что ка к у русских, так и у коми этому обычаю при­
д ав ал ся магический смысл. Однако, ка к ука зы в ае т В. И. Чичеров, в XIX в. на Русском Севере прежнее смысловое значение
ритуального печения постепенно исчезает, и зображ ен и я ж и в от­
ных и птиц употреблялись к а к угощение и украш ение и только
в отдельных сл уч аях «коровки использовались к а к предметы
оберега ск о та» 30. У коми в этот период тоже наметилось стрем ­
ление печь фигурки птиц и животных д ля угощения, чаще всего
детей. О днако в отдельных случаях «чибб-чань» п родолж али
сохранять магическое значение. С целью обеспечить сохран ­
ность и здоровье скота (на Сысоле, Вычегде) хозяйки клали ф и ­
гурки на божницы, а после святок скарм л и вал и скоту. И з о б р а ­
жения л ош ад ок было принято обязательно класть в зак р о м а с
зерном, где они хранились до весеннего сева. По народным пред­
ставлениям это долж но было способствовать сохранности зерна
и его плодоносности.
Н овогодняя обрядность русских вкл ю чала в себя обычай ко­
лядован ия, в котором, к а к у тв ер ж д ае т Г. А. Носова, получили
преломление «некоторые черты древнего социального устройства
общества, в частности, отношения семейно-родового строя»31.
К коми этот обычай пришел уж е с существенными христиански­
ми напластованиями. С охранился о б р я д ходить «славить», в
котором принимали участие подростки и молодежь, реж е — мо­
лодые мужчины. Участники коляды зар ан ее готовили звезду,
обклеенную цветной бумагой, с поставленной внутрь свечой или
рас кр аш и в ал и краскам и голубя. В рождество они ходили по
домам с пением духовных песен, рацей, тропарей, излагаю щ их
в основном легенду о рождении Иисуса Христа (славитны ).
Часто из-за непонимания церковнославянских и русских слов
текст песен и с к а ж ал ся настолько, что трудно было понять их
содержание. В рождественском колядовании у коми отсутство­
вали распространенны е у русских и имеющие истоки в древних
славянских верованиях песни-заклятья у р о ж а я и благополучия
30 ч и ч е р о в В. И. Указ. соч., с. 76.
31 Н о с о в а Г. А. Язычество в православии. М., 1975, с. 49.
101
семьи. В коми язы ке нет д а ж е слов типа «петь виноградье», 1
«кликать овсень». В иноградье исполнялось лишь русским насе- I
лен/ием Коми края, например, ж и телям и с. Усть-Цильмы, Серегово. В конце XIX века пели виноградье в среде сл уж ащ и х и
чиновников г. Усть-Сысольска 33.
З а в е р ш а л с я святочный обрядовый цикл праздником крещения, ;
в котором тесно переплетались православны е и дохристианские Я
обычаи. Много разны х примет, запретов было связано с кануном ■:
крещения, так ка к по поверью крестьян на этот день приходится |
наибольший разгул нечистой силы. Особенно много зл а якобы
могла причинить человеку категория нечисти, имевш ая специфи- 1
ческое назван ие — «куття-войся», «куття-васа», «кутюр» (Сысола, В ы чегда), «веж а пуляк» (И ж м а ) . А. Грен, занимавш ийся
мифологией коми, связы вал их с культом предков: «куття-войся 1
есть умершие и особенно те умершие, которых не похоронили f
к а к следует»34. Скорее всего, под этим видом нечистой силы под- »
разум евал ись представители низшей мифологии •— водяные, что J
подтверж дается и м атери ал ам и по вотякам, у которых в «страш- ц
ные» вечера (с 1 по 6 ян в аря ) водяные (ва-мурт) н азы вались ‘
«вожо». Они, по верованиям крестьян, выходят из воды, поселя- |
ются в банях и пугают п р о х о ж и х 35. По представлению коми, ;
«куття-войся»— маленькие ледяны е человечки, которые тож е 4
выходят из воды, увозят на ж елезны х санках одиноких прохо- )
ж их к проруби и топят их там. Р я д д р у г и х — «бубаяс», «омольяс», «мисьтбмъяс» и т. д., т а к ж е якобы творили в канун креще- |
ния разны е бесчинства. С целью недопущения их в дом, оберега ,
людей и домаш него скота было принято рисовать смолой кресты
на косяках окон, дверей ж и л ы х помещений и хозяйственных по­
строек. Не разр е ш ал о сь после обеда заносить в дом. воду, дрова, ".
кормить и поить скот, зап рещ алось проводить работы, связанны е 1
с шумом (колоть дрова, щепать лучину, толчь в ступе и т. д .), |
чтобы не привлечь нечистую силу.
В день крещения главным торжеством яв л ял ся о б ряд освя- (
щ ения воды в иордани. За и м с тв о ва в древние представления о J
в оде как вообще об очищ ающем, исцеляющем средстве, церковь |
.заменила его верой в святость освященной воды, которую ,]
.крестьяне считали универсальным средством и збавл ени я от раз- 1
ных неприятностей. Верующие уносили ее в бур аках домой и 1
хранили в течение года, применяя к а к лекарство от болезней. 1
Особенно полезной она считалась при лечении детей от испуга, I
с гл а за . Н а святой воде из рж аной муки пекли «веж а нянь» (свя- 1
той х леб), который я в л я л ся очищ ающим и то ж е лечебным с р е д - Я
ством, но у ж е для домаш них животных. Его крошили и кл ал и в •
32 З е м ц о в с к и й И. И. П оэзия крестьянских праздников. Л., 1970, с. 97.
33 М е л ь н и к о в
С. К оляда в Усть-Сысольске.—«Ж ивая старина»,
вып. Ill, IV. М.— Петербург, 1898, с. 480.
34 Г р е н А. Зы рянская мифология,—«Коми му», 1924, № 7— 10, с. 30.
“’ Е м е л ь я н о в А. И. Курс по этнографии вотяков. Вып. 3 К азань,
1921, с. 26.
102
корм скоту; водой, в которой р азм ач ивал и святой хлеб, мыли
кринки из-под молока, если туда п оп а д а л а мышь; эту ж е воду
лили в новый колодец и т. д. Бы ло принято после молебна и
освящ ения воды мыть лицо и руки в проруби, купались там не­
многие — н ар яж ав ш и еся покойником или ж е д авш и е по какомунибудь случаю (выздоровления, избавлени я от беды на охоте,
рыбной ловле и т. д.) специальный обет. .Чащ е всего было р а с ­
пространено п ерекаты вание больных в воде, которая р а з л и в а ­
лась на льду. При этом нижнее белье, в котором был больной,
д ом а снимали, а на другой день уносили на речку и топили в
проруби.
И так, святки всегда были народным праздником, о т р а ж а в ­
шим общественные, трудовые интересы крестьян и воспринятым
коми у русских. Н аслоение церковных элементов: рож дествен­
ское «славление Христа», «хождение на иордань», обязательное
посещение богослужений в дни рож д ества и крещения не могли
изменить народного х ар а к т е р а святочной обрядности. П р и в л е к а ­
тельность и популярность ее зак л ю ч ал ас ь не в официальном
церковном содержании, а в р азн ообразн ы х коллективных играх,
заб ав ах , носивших некогда магический характер. Однако еще в
условиях дореволюционной деревни с ростом стихийного м а т е ­
ри ал и зм а б ольш ая часть религиозно-магических обрядов посте­
пенно утрач и вала свой первоначальный смысл, приобретала все
больший развл екател ьны й характер. З а годы Советской власти
под влиянием социально-экономических, культурных п р ео б разо ­
ваний с внедрением в быт новых форм проведения праздничного
досуга святочная обрядность исчезла из духовной культуры коми
народа. В н астоящ ее время повсеместно получил признание
праздник встречи Нового года с традиционной елкой в Д о м ах
культуры, клубах, ш колах. Красочные бал ы -м аскарады , позд­
равления, новогодние пожелания, обмен подаркам и пришли на
смену прежним посиделкам, рождественским песнопениям. О д н а ­
ко в ритуал новогоднего п раздни ка составной частью вошли не­
которые элементы народны х традиций, лишенные былого рел и ­
гиозного смысла и придаю щ ие п разднику особую специфичность
и красочность. К ним в первую очередь относятся маски р я ж е ­
ных на новогодних к а р н а ва л ах . По примеру других республик
и областей с т р а н ы 36 делаю тся попытки возродить с новым идей­
ным содерж анием новогодние п о зд р а в л е н и я -к о л я д к и 37. Основ­
ная см ысловая н агрузка их в наши дни заклю чается в п о зд р а в ­
лении, вручении приветственных телеграмм, подарков передовым
коллективам, отдельным труженикам, отличившимся в труде.
36 К и к и л о И. Новое время — новые традиции. М., 1969, с. 137— 139.
37 Газ. «Заполярье», 14 января 1970 г.
Ю. В. Гагарин
И Е Р О Ф Е Е В Щ И Н А КАК Т Е Ч Е Н И Е
В ИСТИННО- ПРАВОСЛАВНОМ ХРИСТИАНСТВЕ
В одном из предшествующих выпусков «Трудов Института
язы ка, литературы и истории»1 мы познакомили читателей с те­
чением в православии бурсьылысь, возникшем среди части коми
крестьянства, стремившегося придать официальной религии н а­
циональный- х арактер. В настоящ ей статье д елается попытка
охар актер и зовать т а к ж е ранее совершенно не освещ авшееся, ,
если не считать несколько газетных сообщений 2, в л и т е р а т у р е «
другое течение в православии, появившееся в 20-е годы среди
русского населения Европейского С еверо-Востока,— « и е р о ф е е в -;
щину». Последнее отличалось от бурсьылысь не только иным
национальным составом последователей, временем и условиями
возникновения, некоторыми не столь существенными о с о б е н *
ностями культового и догматического х арактера, но и б о л ь ш е й *
масштабностью. О днако если сравнивать иерофеевщ ину с '
бурсьылысь 20— 30-х годов, мы заметим, несмотря на р а с х о ж -Д
дения, немало общих черт в плане социального состава р е л и -Я
гиозных общин и групп, антисоветской направленности их д е я - J
тельности, возобладани я в вероучении эсхатологических и а-нти-Я
христологических воззрений.
Н есмотря на то, что иерофеевщ ина в н астоящ ее в р ем я агони-Я
зирует, а ее приверж енцы исчисляются всего лиш ь десяткам и %
фанатиков, изучение этой разновидности И П Ц — И П Х * н ред-Я
‘ « Э т н о г р а ф и я и фольклор» (Труды И нститута языка, литературы .1
и истории, № 17). Сыктывкар, 1976.
з
‘ « Л е с н а я промышленность», 1960, 26 января; « К р а с н ы й север»,
1959, 12 декабря.
* В истинно-православном христианстве прослеживаю тся два периода.
Первый, относящийся к 20—40-м годам, когда данное течение носило н азва­
ние И П Ц (истинно-православная церковь). П оследователи истинно-право­
славного христианства, в основном принадлеж ащ ие к паразитическим сосло- 1
виям царской России, группировались вокруг контрреволюционного д у х о в е н -.!
ства, поддерж ивавш егося ортодоксии в сфере православного культа и
совершавш его обряды в церквах, а с утратой последних — в домашних мо- |
лельнях. Второй период в основном начинается с 40-х годов, когда истинно- |
православное христианство уж е в значительной степени лишилось прежней j
104
ставляет определенный научный и практический интерес. Вопервых, история иерофеевщины показы вает, что с исчезновением
паразитической прослойки населения царской России, в условиях
укрепления морально-политического единства трудящ ихся, под­
держки верующими социалистического общества, религиозные
течения с антисоветской социальной направленностью обречены
на более быстрое вымирание, что п одтверж дает выводы, сде­
ланные по бурсьылысь. Во-вторых, ускоренный р аспад и р а з л о ­
ж ение таких направлений, ка к иерофеевщ ина, бурсьылысь, про­
исходит на фоне общего угасания религии и служ ит наглядным
примером успехов атеистического движ ения в нашей стране.
В-третьих, знакомство с иерофеевщиной будет способствовать
более глубокому изучению истории нашего Севера, с учетом той
роли, которую играли церковь и религия в политической и д у ­
ховной жизни народа. Н аконец, поскольку религиозные пере­
житки в нашей стране яв л яю т из себя не нечто однородное, а
конгломерацию разли чн ы х конфессионных систем, изучение ИП Х
позволяет осущ ествлять атеистическое воспитание более кон­
кретно. М еж ду тем истинно-православное христианство изучено
недостаточно. З а послевоенные годы были опубликованы раб ота
А. И. Д ем ь ян ов а 3 и р я д статей 4, написанных в основном по м а ­
териалам Ц ентрального Черноземья. Что ж е касается отдельных
течений истинно-православного христианства, многие из них, в
том числе и иерофеевщ ина, остаются до сих пор совершенно не
изученными. М еж ду тем последователи И П Х имеются во многих
местах нашей страны, в том числе в Коми А С С Р (Сыктывкар,
Ухта, Сыктывдинский, Усть-Куломский, Печорский районы ), в
Вологодской и Архангельской областях. Причем в Никольском,
Кичмен-Городецком районах Вологодской области функциони­
руют небольшие группы иерофеевцев, отдельные последователи
данного течения встречаются и в других местах, в том числе и в
Коми А С С Р. Изучение иерофеевщины п редставляет интерес
и в плане уяснения истории православной церкви, эволюции ее
социальной позиции и политической ориентации. Это тем более
важно, что православие является наиболее распространенным
исповеданием в нашей стране.
социальной базы и опиралось главным образом на выходцев из средних и
зажиточных слоев крестьянства — единоличников, тунеядствующие элементы,
лиц, по тем или иным мотивам недовольных существующими порядками.
С исчезновением «истинного» духовенства прекратилось совершение некото­
рых таинств и обрядов, произош ла деформация и упрощение других. Если на
первом этапе течение представляло своеобразный осколок церкви и не вы­
ходило за рамки церковности, то на втором происходит его полный разрыв
с церковью, что дает основание рассматривать его как внецерковное испове­
дание. Именно с этого периода данное течение в плане терминологии целе­
сообразно именовать течением ИПХ (истинно-православных христиан).
3 Д е м ь я н о в А. И. Истинно-православное христианство. Воронеж, 1977.
4 См. Вопросы истории религии и атеизма, т. V III, М., 1960; т. IX, М.,
1961.
105
И ерофеевщ ина возникла на территории Никольского уезд а
Северо-Двинской губернии и не была неким изолированным яв­
лением. Р азличны е возникшие в результате церковной контр­
революции течения И П Ц (федоровщина, евлампиевщ ина, в а.
сильевщина и т. д.) сущ ествовали в других районах нашей с т р а.
ны. К ак известно, свергнутые эксплуататорские классы с мо­
мента рож дения молодого Советского государства о казал и ему
ожесточенное сопротивление нередко под предлогом защ иты ре­
лигии и с участием церковников. Б орьбу православного духовен­
ства возглавил гл ав а церкви п атри арх Тихон, который передал
анаф еме Советскую власть и призвал верующих и служителей
культа вести с ней борьбу и с этой целью вступил в сговор с
международной контрреволюцией. П ризы вы Тихона на первых
порах наш ли п о дд ерж ку у значительной части духовенства, в
том числе и у церковников о б разо вавш ей ся в 1918 г. СевероДвинской губернии.
С созданием губернии церкви, находившиеся на ее террито­
рии, вошли в состав вновь образованной Велико-Устюжской
епархии, в составе которой было выделено викариатство с'центром
в г. Никольске. Его возглавил ярый тихоновец архиерей Варсанофий, который сплотил вокруг себя антисоветски настроенное
духовенство. С 1919 г. среди Никольских церковников наиболь­
ший вес приобрел административно высланный сын камергера
царского двора, в прошлом учитель Сергей Воинский, который
вскоре после прибытия в Н икольск был посвящен в сан свящ ен­
ника. Его переход в духовенство был продиктован стремлением
скрыть свое прошлое под рясой свящ енника и вести конспира­
тивную антисоветскую деятельность, используя в этих целях
религию. По своим взглядам Сергей Воинский был убежденным
монархистом 5.
Вокруг него сгруппировался актив из таких ж е антисоветски
настроенных элементов, воспользовавш ихся в контрреволюцион­
ных целях д олж ностям и священно- и церковнослужителей: быв­
ший деникинский офицер И ван К абалов, сын урядника Анато­
лий Шипунов, участник кронштадтского м ятеж а М ихаил Шилов
и другие. Они создали на территории губернии сеть законспи-.
рированных религиозно-монархических групп. О пираясь на за­
житочные слои города и деревни, используя темноту, невежество
местного населения, контрреволюционное духовенство повело|
работу, нап равлен ную на срыв мероприятий Советской власти*;
Реакции удалось в 1918 г. поднять часть крестьян, недовольных«
продразверсткой, на контрреволюционный мятеж, одним из py|j
ководителей которого был священник Вельский. В Сергунове
были зверски замучены бойцы п родотряда во главе с комиссаром
М ихалкиным. В Вохме белобандиты под руководством белого
офицера Голубева захвати л и местный Совет и истребили сель^|
Ц , П а Р т 11 й н ы й архив Архангельской области (ПААО) ф. 240, оп. 2,
Д. 634, л. 13.
106
ских активистов, в Шонгской волости был р азграбл ен запасной
хлебный м агазин 6.
В такой благоприятной д ля себя обстановке и развернул
свою деятельность Сергей Воинский. О тличаясь ораторскими и
организаторскими способностями, он стал популярной фигурой
V православных верующих. При Н икольском соборе Воинскому
удалось созд ать женскую религиозную организацию «сестричество», или «апостолиц». Многие религиозно настроенные д е ­
вушки под воздействием красноречивых проповедей отца Сергея
принимали обет безбрачия, соглаш ались на монаш еское послу­
шание. Одетые в белые платки и фартуки, «апостолицы» ходи­
ли по деревням, призы вали женщ ин зап р ещ ать детям вступать
в пионеры, в комсомол, не посещ ать красны е уголки, избы-чи­
тальни, не брать в руки книг нерелигиозного содерж ания, не чи­
тать г а з е т 7. Воинский умер в 1924 г., приняв перед смертью
схиму.
В том ж е году вместо умершего викариального епископа в
Никольок был нап равлен ставленник п атри арха Тихона Иерофей — в прошлом черносотенец, офицер царской армии, махно­
вец, известный ранее под ф ам илиями Федоров и А ф о н и н 8.
Н езаурядный ум, привлекательная внешность, властность и ре­
шительность помогли ему добиться авторитета среди верующих.
В целях подд ер ж ан ия религиозных настроений в массах Иерофей
особое внимание обратил на торжественность, театрали зованность с участием хоров служб, благолепие храмов. К новшествам
следует отнести общую исповедь и продолж ительные церковные
службы. Торжественностью отличались его р азъ езд ы по епархии:
на тройках с бубенцами в сопровождении послужников, хорис­
тов, приближенных из числа’духовенства, под звон колоколов он
подъезж ал к селению, перед которым вдоль обочины дороги
выстраивались толпы людей, собравш ихся из многих деревень
иногда за 50— 60 километров. Д орога, по которой он проходил
или п роезж ал, усти л ал ась хвоей и цветами. Богослуж ения п р о­
ходили с участием духовенства не только местной церкви, но и
соседних приходов. С трастны е речи архиерея, пышные изнури­
тельные служ бы созд авал и обстановку массового психоза.
С целью привлечения к себе населения И ерофей ходил по
крестьянским домам, запросто беседовал с хозяевами по рел и ­
гиозным и житейским вопросам, зан и м ал ся грошовой благотво­
рительностью. Новый епископ п оддерж ивал систему «сестричества», распространив ее на всю епархию. В 1926 г. в С еверо-Д вин­
ской губернии насчитывалось до 500 «апостолиц» из числа
отличавшихся фанатизмом
Никольских мещанок,
молодых
6 П а р т и й н ы й архив Вологодской области (П А В О ), ф. 2, on. 1,
-с 2167, л. 3; М и т е н е в В. Преосвященный Иерофей. Рукопись. Личное собр.
автора, с. 10— 11.
7 II А А О , ф. 240, оп. 2, д. 634, л. 16.
8 П А В О , ф. 1750, on. 1, д. 140, л. 64; « К р а с н ы й север», 1959, 12 де­
кабря.
107
крестьянок обычно из заж иточных семей. Они проводили актив­
ную религиозную пропаганду среди женщин, устраивали спе­
циальные «божественные посиделки» с пением псалмов и чте­
нием религиозной л и т е р а т у р ы 9.
Вскоре выяснилось и политическое кредо епископа. Иерофей
окруж ил себя контрреволюционным духовенством из числа еди­
номышленников покойного Сергея Воинского. Бывш ий белогвар­
дейский офицер, теперь священник И. 3. К абан ов стал его бли­
жайш им помощником. Число служителей культа пополнялось за
счет антисоветски настроенных лиц: бывших полицейских, недо­
битых белогвардейцев. Контрреволюционное духовенство черпа­
ло поддерж ку среди кулацкой прослойки в деревне и Никольских
торговцев |0. Тихоновцы в Северо-Двинской губернии играли ве­
дущую роль, оттеснив на второй план стремившееся под давле­
нием рядовых верующих к компромиссу с Советской властью
обновленческое духовенство, и имели два центра — Великий
Устюг и Никольск. В 1927 году преемник Тихона патриарший
местоблюститель митрополит Сергий вы сказал ся за лояльное
отношение церкви к государству. Вслед за ним больш ая группа
тихоновцев пересмотрела свои взгляды и признала руководство
митрополита. В их числе были и многие служители культа Вели­
коустюжской епархии. Однако в Н икольском викариатстве по­
ложение оказал ось иным. Иерофей и поддерж иваемое им ду­
ховенство п родолж али борьбу с Советской властью, примкнув
к так назы ваем ы м «иосифлянам», которые в 1928 г. создали
свой руководящий центр и официально порвали с церковной
иерархией сергиевской ориентации. Если до этого «истинно-пра­
вославное христианство» разви вал ось в р ам к ах церковной контр­
революции, то с этого периода происходит р азм еж е ва н и е с
основной церковной организацией и становление его в качестве
самостоятельного течения в лице т а к назы ваемой «истинно-пра­
вославной церкви». В Н икольском районе Иерофей сохранил за
собой почти все церкви (здесь только одна церковь в самом
Н икольске была в р уках обновленцев), в Кичмен-Городецком
районе, кроме шести приходов, все находились в руках иерофеевцев. В лияние И ероф ея распространялось на ряд приходов
Вохомского и Рослятинекого районов и .
В к а ж д о м иерофеевском приходе сущ ествовали подпольные
контрреволюционные группы из числа духовенства, а т а к ж е ку­
лаков, религиозных ф ан ати ков 12. Антисоветски настроенные эле­
менты возгл авлял и церковные д вадц атки и с их помощью осу­
щ ествляли антинародную деятельность. Так, в составе двадцатки
9 ПААО, ф. 240, оп. 2, д. 634, л. 18; В е л и к о у с т ю ж с к и й
филиал
Гос. архива Вологодской области (ВУФ ГАВО); ф. 259, on. 1, л. 6.
° ПАВО, ф. 2, on. 1, д. 2023, лл. 81— 82.
11 ПАВО, ф. 2, on. 1, д. 2167, л. 1, д. 2023, л. 91; ВУФ ГАВО, ф. 258,
on. 1, д. 12, л. 124.
12 ПАВО, ф. 2, on. 1, л. 2023, лл. 81—82.
108
Никольского собора находились бывший становой пристав и п я ­
теро кулаков 13.
Все эти подпольные группы, церковные д вадц атки контроли­
ровались епископом и его ближ айш им и помощниками, из кото­
рых наибольшей активностью отличались уж е упоминавшийся
К абанов и бы вш ая монахиня А. С. Новгородцева. Руководство
иерофеевщины поддерж ивало связь с иосифлянами в Москве,
Ленинграде, Вятке, а через мать Сергея Воинского с эм и гран т­
скими группами православны х церковников за границей. Эмис­
сары И ероф ея неоднократно ком андировались для установления
непосредственных контактов с руководством И П Ц в Л енинграде
и Москве. Тесная связь иерофеевцев установилась с Д митрием
Любимовым, епископом Гдовским, заместителем митрополита
Иосифа по Л енинграду, известным черносотенцем и последова­
телем И оанн а К ронш тадтского 14. От него поступали воззвания
и листовки контрреволюционного содерж ания, которые затем
распространялись среди верующих.
Путем проповедей, бесед, основательно сдобренных антисо­
ветскими намеками, Иерофей и возглавляем ое им духовенство
вели активную борьбу против социалистических преобразований
на селе. Иерофей открыто призывал верующих противиться
«власти временной», запугивал божьими ка р ам и родителей, чьи
дети вступали в пионеры. С помощью «апостолиц» р асп р о с тр а­
нялись слухи о приближении войны, скорой гибели Советской
власти. Агитация иерофеевцев была н ап р авл ен а против любых
мероприятий молодой Советской власти: об разован ия ТОЗов,
реализации займа, укрепления крестьянского хозяйства, полити­
ки самооблож ения и т. д. Вследствие этого проведение зай м а и
самооблож ения в Никольском и Кичмен-Городецком районах
проходило с большим напряж ением 16. П од влиянием иерофеев­
щины некоторые родители не пускали детей в школы. С ам епис­
коп зая вл я л : «Апостолы были неграмотными, но дар божий
сошел на них с неба, и они стали первыми учеными. Без бога
не быть грам отны м и»16. Истинное существо контрреволюционной
пропаганды прикрывалось вымыслами о гонениях на церковь, под
которыми понималась лю б а я форма атеистического воспитания.
Н а тр ав ли в ая верующих на представителей органов власти, И е р о ­
фей призы вал «защ итить церковь, основы и традиции п а т р и а р ­
шества»17. Антиобщественный характер деятельности иероф еев­
щины получил идеологическое обоснование в идее о пришествии
антихриста и «скором конце света». Эсхатологические и .а н т и христолошческие воззрения не были чем-то новым, они яз13 К а п у с т и н А. И з воспоминаний. Рукопись. Собр. автора,
л. 1.
14 П л а т о н о в Н. Ф. П равославная церковь в1917— 1936гг.—«Е ж егод­
ник музея истории религии и атеизма». Вып. V, М.— Л., 1961, с. 265.
15'В У Ф ГАВО, ф. 259, on. 1, д. 14, л. 45; ПАВО, ф. 1750, on. 1, д. 140,
л. 15 об.
16 ПАВО, ф. 2, on.
1, д. 2023, л. 79.
17 ПАВО, ф. 1750, on. 1, д. 140, л. 65 об.
109
лялись составной частью учения .православной церкви. Однако
в ы п я ч и в а н и е э т и х идей н а п е р в ы й план является проявлением
своеобразия в догматике ИПХС. Эсхатологические представле­
ния созвучны настроению обреченных ходом исторического р а з ­
в и т и я на исчезновение из жизни общ ества социальны х групп и
классов. Утрата прежнего общественного полож ения представ,
лялось для них крушением установленного свыше порядка.
Здесь легко просматривается аналогия с бурсьылысьяс, в общи­
нах и группах которых в 20— 30-е годы определенную роль
играли т а к ж е эксплуататорские элементы, чьи социальные
идеалы и порядки п одлеж али ликвидации в ходе социалистиче­
ских преобразований. В данном случае эсхатологизм бурсьы­
лысь 18 поясняет наличие аналогичных взглядов у иерофеевцев.
Хотя последние в отличие от бурсьылысь и не н азы вали точной
даты «светопреставления», однако у тверж дали , что оно близко,
любое обострение международной обстановки связы вали с при­
б ли ж аю щ и м ся его началом.
К ак в бурсьылысь, так и в иерофеевщине эсхатология тесно
у в язы в ал ась с антихристологическими мотивами. Согласно уче­
нию православной церкви, перед вторым пришествием Иисуса
Христа и последующим «концом света» долж ен быть период
царствования антихриста. Приход его в мир датировался
1917 годом, С оветская власть мыслилась как его порождение.
Отсюда антихристология о б р ащ а л а сь против всех социалистиче­
ских преобразований. Любой контакт с Советской властью
(участие в выборах, вступление в колхоз, запись во время пе­
реписи, пользование советскими документами) мыслился как
связь с антихристом и считался делом греховным.
Антисоветская деятельность И ероф ея под ф лагом религии
вынудила местные органы власти предпринять меры пресечения.
Вызванный в губернский центр, Иерофей скрылся и перешел на
нелегальное положение. П од д ерж и ваем ы й кулацкими элемента­
ми он ж ил одно время на территории Кумбисерского, а затем
Н ижне-К емского сельсоветов. В апреле 1928 г. он был арестован
в Кеми. О днако группе вооруженных фанатиков в д. Путилово
удалось отбить подпольного епископа. Переодетый в женское
платье И ерофей с группой женщ ин сумел скрыться. Вскоре он
был обнаруж ен в лесном ш алаш е. Вооруженный пистолетом,
епископ о к а зал сопротивление и был ранен в перестрелке. Р а ­
неный Иерофей был увезен в Великий Устюг, где через несколь­
ко дней скончался. Бы ло арестовано несколько активных членов
иерофеевских реакционно-монархических групп 19.
Смерть И ероф ея и арест нескольких его ближ айш их сподвиж­
ников на первых порах вызвали вспышку религиозного ф ан ати з­
ма. Реакционную роль сыграли «апостолицы». Они игнорировали
18 Г а г а р и н Ю. В. «Бурсьылысь» как местная разновидность правослаКоми крае.— В кн.: Этнография и фольклор коми. Сыктывкар, 1976,
19 ПАВО, ф. 1790, on. 1, д. 140, л. 65.
110
все общественные мероприятия, вели агитацию против них.
Имела место ф етиш изация предметов, мест, связанных с Иерофеем. В церквах, в частных домах и в лесу устраивались бого­
служения в п ам ять епископа. Среди верующих р аспростран ялся
стих « Н а смерть И ерофея» антисоветского содерж ания. Н е р а ­
зобравш иеся в демагогии и контрреволюционной сущности
И ерофея фанатичны е верующие выступали с н ап ад кам и на ор га­
ны власти. Арестованные вместе с Иерофеем лица, о казавш и е
при его поимке противодействие милиции, были вскоре отпущ е­
ны. Вернувшись в родные места, они р аспространяли слухи, что
Иерофей был арестован по вине отдельных лиц, которы е будто
бы понесли за это н аказан ие. Все это вводило в заб луж д ен и е
рядовые массы верующих по поводу отношения Советской
власти к и е р о ф е е в щ и н е 20. В последующие годы религиозный
ф анатизм стал затухать. Однако в Никольском, Кичмен-Городецком, Рослятинском районах все еще п р о д о л ж а л а функциониро­
вать система «сестричества», с помощью которой иерофеевцы
удерж и вали под своим влиянием часть молодых женщ ин и д е­
вушек. В 1929 г. в годовщину смерти И ероф ея в ряде селений
состоялись богослужения верующих в частных д о м а х 21.
Р аспространению иерофеевщины, возникновению вспышек
массового ф ан ат и зм а в Никольском и соседнем районах в
20-е годы способствовал р я д обстоятельств. Никольский район
был местом, куда административно вы сы лали сь контрреволю ­
ционные элементы, которые наш ли здесь общий язы к с местной
реакцией. В 1928 г. здесь находилось до 300 бывших сотрудни­
ков царской полиции, представителей распущенных партий.
Им удалось создать законспирированную подпольную анти­
советскую организацию, опиравш ую ся на кулачество и че­
рез него пользовавш ую ся влиянием в деревне. Об этом можно
судить по характери сти ке политического состояния Кумбисерского сельсовета, данной в 1928 г. комиссией Северо-Двинского
губкома В К П ( б ) : «Сельсовет крупный с преобладанием серед­
няцких хозяйств, п риближ аю щ ихся к зажиточным. О рган и зо в ан ­
ной работы с беднотой не велось. Она забита, угнетена и зап у ­
гана. Бедняки о тказы вали сь сотрудничать с Советской властью
из-за боязни и наним ались к заж иточным на самых кабальны х
условиях. К у л аки на собран и ях поднимают вопросы о частной
торговле. С амооблож ение в сельсовете провалилось, с займами
плохо. Отношение к Советской власти о хар актери зовать трудно,
так ка к открыто на собраниях никто не вы сказы вается»22.
Сильное влияние религии объяснялось отдаленностью от
культурных и промышленных центров, отсутствием атеистиче­
ских традиций. В 1928 г. в одном только Никольском районе
имелись 23 действующие церкви. Число служителей культа, чле20 ПАВО, ф. 2, on. 1, д. 2023, л. 3, 79, 81, 83, 87, 88, д. 2025, л. 4.
21 ПААО, ф. 290, on. 1, д. 350, л. 39.
22 ПАВО, ф. 2, on. 1, д. 2023, л. 85.
111
нов церковного совета, «апостолиц» и других представителей
р е л и г и о з н о г о актива там насчитывалось до полутора тысяч 2Т
С и л ы , противостоящие церковной контрреволюции, были крайне
с л а б ы . Н а 1 ян в ар я 1927 г. в Никольском районе на 65 тысяч
ж и т е л е й было 57 коммунистов, из них только 15 проживали
в д е р е в н е 24. Никольский райком партии плохо знал политиче­
скую обстановку и своевременно не среагировал на усиление
иерофеевщины 25. Б л агодатн ую почву д ля иерофеевщины созд а­
вал низкий культурный и образовательны й уровень местного
населения. В Никольском районе в 1928 г. около 60% жителей
старш е 7 л ет были неграмотными и малограмотными. С к аза л ась
слабость антирелигиозной пропаганды. О рган и зац и я С В Б (союз
воинствующих безбожников) в губернии была создана только
в октябре 1926 г., причем спустя два года она насчиты вала всего
478 человек. Кичмен-Городецкий райком информировал, что си­
стематическая антирелигиозная работа в районе отсутствует, за
весь 1926 год было организовано всего несколько атеистических
спектаклей и тематических вечеров. В Н икольском районе на
20 июня 1928 г. имелось только пять ячеек С В Б со 139 членами 26.
В 1929 г. иерофеевщ ина в Северо-Двинской губернии получи­
л а новый импульс в связи с назначением в Великоустюжскую
епархию митрополита Иосифа, который сумел быстро найти об­
щий язы к с последователями Иерофея. П од руководством И оси­
фа оказалось 50 церквей, в том числе 23 в Никольском районе 21.
Новой вспышке церковной контрреволюции способствовало о ж е ­
сточенное сопротивление кулачества в период массовой ко л л ек­
тивизации, нашедшего в религиозных организациях надежного
союзника. Антисоветски настроенное духовенство, церковный
актив, состоявший из кулаков и подкулачников, вели агитацион­
ную работу в массах, направленную на срыв коллективизации.
Расп ространялись и зачиты вались в ц ерквах листовки антисо-'
ветского содерж ания, письма и послания реакционно-монархиче-*
ски настроенных деятелей церкви, в том числе лид ер а п раво­
славной эмиграции митрополита Антония Храповицкого, черно­
сотенное сочинение дореволюционного периода «Протоколы сион­
ских мудрецов». И мели хождение подпольные ж у р н ал «ГолоБ
угнетенных», листок «Тревога», выпускаемые группой местного
духовенства 28.
Д ействия иерофеевцев приносили немалый ущерб социали-.
стическим преобразованиям. В Рослятинском, Никольском, Вахомском районах наблю дались организованны е выступления
религиозно настроенных женщ ин против мероприятий Советской
23 ПАВО, ф.
" Н а м ж е,
25 Т а м ж е ,
“ Т а м ж е,
л. 65 об.
2, on. 1, д. 2023, л. 92.
ф. 1750, on. 1, д. 140, л. 68.
ф. 1, оп. 2, д. 2023, лл. 78, 93.
ф. 2, on. 1, д. 2023, л. 92; д. 2167, л. 4, ф. 1750, on. 1, д. 140, -|
II Р ААО’ Ф- 290> оп- Б Д- 350, л. 99.
Т а м ж е, д. 634, л. 25.
112
власти. В местах влияния иерофеевщины коллективизация р а з ­
верты валась крайне медленно, имелись случаи вредительства и
террора 2Э.
В связи с усилением антисоветской деятельности церковников
и крайне реакционно-монархически настроенных активистовперофеевцев, приносящей немалый ущ ерб социалистическому
строительству, местные органы вынуждены были предпринять
репрессивные меры. Н аиб олее яры е враги Советской власти
были арестованы. Во время обыска у активных иерофеевцев
была и зъ ята антисоветская литература. Преступная д еяте л ь ­
ность арестованных была д о к а за н а их собственными п р изн ан и я­
ми и свидетельскими показаниям и 30.
Н а р я д у с репрессивными мерами в отношении врагов Совет­
ской власти было обращено внимание на усиление р азъ я сн и ­
тельной работы в массах. Это было крайне необходимо, т а к ка к
иерофеевщ ина о х в аты вал а своим влиянием не только за ж и то ч ­
ные слои города и деревни, но и часть батраков, бедняков и
середняков 31. При С еверо-Двинском губкоме была создан а спе­
ц иальная комиссия по антирелигиозной пропаганде. Вопрос о
работе среди верующих был рассмотрен н а пленуме губкома,
который вскрыл серьезные недостатки в этой области 32. В р е­
зультате принятых мер был укреплен организационно и числен­
но СВБ . В Никольский, Кичмен-Городецкий, Рослятинский и
Вохомский районы были нап равлен ы наиболее подготовленные
пропагандисты атеизма. В Н икольском районе изучала р е л и ­
гиозную обстановку, вела разъяснительную работу, со зд ав ал а
ячейки С В Б специальная комиссия губкома. В результате вос­
питательных мер и под влиянием успехов социалистического
строительства многие рядовы е верующие отм еж евались от
иерофеевщины, что позволило создать массовую опору среди
бедняцких и середняцких масс для проведения социально-эко­
номических и культурных мероприятий 33.
О днако в конце 20-х — 30-е годы иерофеевщину окончатель­
но л иквиди ровать не удалось, хотя значительная часть ее после­
дователей отош ла от религии, либо примкнула к сергиевцам 34.
К середине 30-х годов число священников иерофеевского толка
в связи с утратой их влияния на приходы, уменьшением дейст­
вующих храм ов резко сократилось. О к азав ш и сь вне п р а в о с л а в ­
ной церкви, утратив священников, иерофеевцы проводили с л у ж ­
бы, соверш али требы с участием неофициальных служителей
культа. Возросла роль «божьих людей» (так н азы ваем ы х «про­
зорливцев», «божьих матерей», юродивых, кликуш ). В Теребаевском сельсовете за «святого» почитался некий Н. П. Ципичев,
29
30
31
32
33
34
ВУФ ГАВО, ф. 259,
ПААО, ф. 290, оп.
Т а м ж е, л. 36.
ПАВО, ф. 834, on.
Т ам
ж е , лл. 79,
Т ам
ж е,д. 2025,
on. 1, д. 19, л. 7.
2, д. 634, лл. 28—36.
1, д. 47, л. 82 об., ф. 2, on. 1, д. 2023, лл. 65—66.
84.
л. 23.
113
З а к а з № 4490
который имитировал временную смерть, впадая в обморочно?
состояние, и «воскрешение». Подобное явление в качестве о бря­
да было широко распространено у бурсьылысь. Во время мнимой
смерти Ципичев «общ ался» с богом, ангелами, святыми 35. В Кичмен-Городецком районе за «п редсказателя» слыл слепой старикЗосима, «пророчества» которого обычно имели антисоветский
характер. В Рослятинском районе среди верующих влиянием;
пользовалась «бож ья матерь» М атрена. По деревням того жег
района ходил «прозорливец» Степан, занимавш ийся, как и Зоси­
ма, п р едсказаниям и скорого светопреставления, гибели «дья­
вольского н ав аж д ен и я» — Советской власти 36.
З а святы х почитались основатели И П Ц — Воинский и И ер о­
фей. М огила Воинского на кладбищ е в Н икольске стал а местом
паломничества, куда ходили иерофеевцы за десятки километровпо обету. З е м л я с могилы уносилась верующими для хранения вбожницах в качестве целебной и посыпания тел умерших. Такой
ж е «святостью», по мнению верующих, считалась зем ля под
ш алаш ом , в котором провел последние дни Иерофей. Ф етиш иза­
ции подвергся и пень, служивший Иерофею в ш а л а ш е в качестве
стула. Верующие грызли его в н ад еж д е избавиться от зубной
боли. Сам И ерофей почитался ка к ход атай перед богом. В ру­
кописном стихе «Н а смерть И ероф ея» говорилось: «Там у госпо­
да в молитвах не забудь своих овец». Фотографии епископа
устанавли вались в бож ницах и на них молились, к а к на икону.
Н а р я д у с местами, связанны ми с И ерофеем и Воинским, почи­
тались и другие «святые места», помимо общечтимых ранее все­
ми православными, вроде мест «явления» икон богородицы у
впадения речки Д униловки в Юг и местечка «Борок» у д. Аргуново, появились новые, призн аваем ы е только иерофеевцами
(«святой» родник у д. П л о ск ая Кичмен-Городецкого района
и др.).
Иерофеевцы, основываясь на антихристологических взглядах,
по-прежнему ч уж дались общения с Советской властью — о тказы ­
вались от пенсии, от участия на выборах, от советских докумен­
тов. В целях о гр аж дени я от антихриста и «слуг его» некоторые
иерофеевцы носили пояски с вышитыми на них словами: «Гос­
поди, спаси меня, пресвятая богородица, помилуй меня»37. Е щ е
в середине 30-х годов религиозные активисты ста рал и сь н а­
строить верующих против колхозов. В П ановском сельсовете
Кичмен-Городецкого района группа иерофеевцев из числа р а с ­
кулаченных и единоличников,
в о згл ав л я ем а я
зажиточным
крестьянином П. П. Ординым, в прошлом волостным писарем,
сум ела р азв ал и ть колхоз, который впоследствии с большим тру­
дом был восстановлен, вела агитацию против проекта конститу*
ц и и 38. В период выборной кампании 1938 г. в Н икольском и
35 ПАВО, ф. 2, on. 1
Кичмен-Городецком районах со стороны иерофеевцев имели
место отказы от участия в выборах. Н екоторы е из них демон­
стративно заявл ял и, что они бойкотируют мероприятия «анти­
христовой власти» и потому голосовать не будут, другие в день
выборов уходили в лес, скрывались. Н екоторы е из иерофеевцев
на избирательны х бю ллетенях ставили крест («голосуем за бо­
г а » ) 39.
К концу 30-х годов волна ож ивления антиобщественной д е я ­
тельности И П Х пошла на спад. К этому времени иерофеевцы
оказали сь без священников. Н а б л ю д а л с я существенный отход
верующих от религии, чему способствовали успехи социалисти­
ческого строительства, культурные преобразования, усиление
воспитательной работы 40. С ликвидацией кулачества, вступле­
нием большинства середняков и бедняцкой прослойки в колхозы
иерофеевщ ина утрати л а социальную базу, ее п ропаганда не
находила п оддерж ки среди широких масс крестьянства.
Трудности военного времени и тяж ел ы е последствия войны
вызвали некоторое оживление религиозности, чем не замедлили
воспользоваться остатки иерофеевцев. Тяготы военных лет, вре­
менные неудачи на фронте И П Х вы д авали за признаки скорого
конца света. В ряде мест под маской эсхатологических и анти­
христологических идей велась пораж енческая политика, р а з д а ­
вались призывы не подписываться на заем, уклоняться от у п л а ­
ты налогов. В эти н апряж енны е годы п одобн ая деятельность,
о сл аб л яв ш а я нашу обороноспособность, была просто недопусти­
мой. Поэтому некоторые иерофеевцы были административно вы ­
селены из Никольского и Кичмен-Городецкого районов.
В первые послевоенные годы число объединений И П Х не
превыш ало десяти, однако отдельные иерофеевцы входили в
состав групп православны х верующих и и гр ал и там руководя­
щую роль. О собая активность И П Х н аб лю д ал а сь в Никольском
районе. Иерофеевцы устраивали богослужения на своих кварти ­
рах, оборудованных под молельни, способствовали возрождению
молебствований на могиле Воинского, паломничеств к святым
местам. Они вели агитацию против действующих православных
церквей, в ы д ав ая себя за поборников «истинного православия».
В некоторых селениях иерофеевцам удалось склонить остальных
верующих к о т к а зу от участия в выборах, всесоюзной переписи
1959 г.
Утратив большинство своих приверженцев, руководители
иерофеевцев повели агитацию за вовлечение в свою о р ган и за­
цию новых людей, используя в этих целях их физические недо­
статки, личное горе. Так, в конце 40-х годов им удалось повлиять
на Н. И. Леш укову, потерявшую своих близких. Она в свою
очередь с помощью дяди, активного иерофеевца, вовлекла в
группу И П Х м у ж а Н. И. Л еш укова. П о д влиянием И П Х супруги
39 ПАВО, ф. 1750, on. 1, д. 558, л. 97.
40 Т а м ж е, д. 667, лл. 28, 39.
115
стали ярыми ф анатикам и. Они выбросили из квартиры радио,
перестали читать газеты, участвовать в общественной жизни’
с о ж г л и свои паспорта и профсоюзные билеты. Л еш у к ов а отка­
зал ась от государственного пособия на четверых детей, уничто­
ж и л а пенсионную книж ку матери. Ц елую стену квартиры занял
иконостас, появилось значительное количество печатной и руко­
писной религиозной литературы . Д етей своих Л еш уковы застав ­
ляли молиться, носить нагрудны е кресты 4I.
Однако вовлечение в свои ряды отдельных лиц не могло по­
крыть заметного сокращ ения числа иерофеевцев, объясняемую
естественными причинами, разры вом с религией, переходом в
православие.
В 1973 г. в Кичмен-Городецкий и Н икольский районы нами
бы ла проведена экспедиция с целью знаком ства с иерофеевщеной. Выяснилось, что к этому времени сохранилась одна активно
действую щ ая группа ИПХ, объед и няю щ ая 11 верующих Никольска и пос. Светлый ключ, расположенного в трех километ­
рах от города. В составе группы трое имели возраст от 40 до
50 лет, остальны е были старш е 60 лет. Большинство И П Х не
участвовало в выборах («не можем служить двум господам»),
отказы валось от пенсии («не хотим записы ваться в безбожные
книги»), в раж д еб н о относилось к современной церкви («не ста­
ло истинной церкви, б лагодать бож ья уш л а из храм ов»), считало
за грех молиться с православными («с иноверцем молиться —
псом будеш ь»), не пользовалось электричеством, радио. Неко­
торые из числа активных в 20— 30-е годы иерофеевцев сохраняли
озлобленность против Советской власти, н адеялись на возврат
дореволюционных порядков, хранили в иконостасах не только
портреты И ерофея, но Н и к о л ая II. В Н икольске 10 верующих
(8 из них старш е 60 лет) заним али промежуточную позицию
между иерофеевцами и православными. В сельсоветах (Теребаевский, З а в р а ж с к и й , Б айдаровский, Осиновский, Ногинский,
Кумбисерский) имелось 11 человек ИПХ, в основном из числа
бывших апостолиц, монашек. И х поведение и отношение к об­
ществу аналогично верующим Никольской группы ИПХ. Две
небольшие группки И П Х из 10 женщ ин преклонного возраста
сохранялись в селениях Еловинского и Плосковского сельсоветов
Кичмен-Городецкого районов. Единицы И П Х имелись в других
селениях района.
Хотя иерофеевщ ина находится на грани полного исчезнове­
ния, влияние ее нельзя определять исходя только из числа по­
следователей. Активная на протяжении десятилетий деятель­
ность иерофеевщины в какой-то степени сд ер ж и в ал а процесс
атеизации населения и способствовала консервации религиозных
пережитков. Неслучайно в Н икольске и сейчас ещ е имеют место
массовые сборы верующих на кл ад б ищ е у могилы Сергея Воин­
ского. Е щ е большей популярностью, к а к объект паломничества,
41 «К р а с н ы й
116
с е в е р » , 1959, 23 декабря.
пользуются местечко «Борок» в Аргуновском сельсовете, здание
бывшей церкви в Д униловском сельсовете. К ак в Никольском,
так и в Кичмен-Городецком районах сохраняю тся и другие
■бетные святы е места. Религиозность населения, несмотря на
значительное ослабление влияния православия, о ставал ась в ы ­
со к о й . М ы провели социологические обследования в селениях,
являвш иеся р ан ее опорными пунктами иерофеевщины,— с. Кумбисер Никольского района и с. Еловино Кичмен-Городецкого
района. В первом верующие составили 37,4%, во втором-— 42%.
Однако указан ны е ф акты не могут заслонить общей картины
угасания религиозности в местах былого влияния иерофеевщины.
Знач ител ьн ая часть населения свободна от религиозных пере­
житков. Р елигия у д ер ж и в ает под своим влиянием людей п ож и ­
лого возраста. Среди верующих отсутствует прежний фанатизм,
религиозные взгляд ы большинства из них расплы вчаты , неопре­
деленны, значительно потеснены материалистическим мировоз­
зрением. П о д а в л я ю щ а я часть верующих л ояльно относится к су­
ществующему строю и выполняет свои граж д а н с ки е о б я за н ­
ности.
Хотя число приверж енцев истинно-православного хри сти ан ­
ства, в том числе и иерофеевщины, сравнительно невелико, ко
оно еще имеет некоторое влияние и вред его нельзя недооцени­
вать. И П Х обречено на отмирание, но этот процесс мож ет про­
текать гораздо дольше, если ему не будет способствовать воспи­
тательная р абота, основанная на знании специфики м и ровоззре­
ния и религиозного поведения его последователей.
М . Б . Рогачев
В ЛИ ЯН ИЕ ГОРОДСКОГО ОБРАЗА Ж И З Н И
НА ПРОЦЕСС УПАДКА РЕЛИГИОЗНОСТИ
ВЕРУЮЩЕГО
(на материалах конкретно-социологического
исследования г. Печоры Коми АССР)
Р езул ьтаты конкретно-социологических исследований, прове­
денных в нашей стране, показали, что уровень религиозности
населения в городе меньше, чем в селе. Так, в В оронежской об­
ласти религиозное население среди городских ж ителей состав­
л я е т 15,1 %; среди сельских — 32,7%; в Пензенской области соот­
ветственно 15,5 и 35%1. Определены и причины более низкого
уровня религиозности городского
населения.
По
мнению
А. А. Л ебедева, которое мы разд ел яем , основная причина —
«многократное преимущество города перед селом в пропорциях
групп квалифицированны х рабочих и служ ащ их, д ля которых
характерен высокий уровень атеистической убежденности»2.
В данном случае мы имеем дело с одной стороной процесса
секуляризации — воспитанием высокого уровня атеистической
убежденности городского населения. Но процесс секу л яр и за­
ции — двусторонний процесс, предполагаю щ ий и высвобождение
от религиозных предрассудков. Причем, если первая сторона
процесса секуляризации о хв аты вает ка к религиозное, так и не­
религиозное население, то вторая сторона охваты вает только
религиозное население. Вопрос об уп ад ке религиозности
рассм атривается во многих работах, большинство' из них
посвящено воспитанию у населения атеистической убежденности,
упадку религиозности верующего отводится меньшее место и
реш ается этот вопрос путем ука зан и я на низкую посещаемость
1 См. Т е п л я к о в М. К- П обеда атеизма в различных слоях советского
общества. «Вопросы научного атеизма», 1967, вып. 4, М., с. 134; С е л и в а ­
н о в П. Д. Конкретно-социологические исследования и партийное руковод­
ство атеистическим воспитанием.— В кн.: К обществу, свободному от рели­
гии. М., 1970.
2 Л е б е д е в А. А. Конкретные исследования в атеистической работе. М.,
1976, с. 49.
118
верую щим богослужений, несоблюдение постов, низкое знание
вопросов веры и т. д., т. е. рассмотрением верующих в статичной
совокупности 3. М ожно в данном случае говорить о невысоком
уровне религиозности современного верующего, но никак не об
изменении этого уровня. Вопрос о том, действительно ли мы
наблю даем упадок религиозности верующих и, если да, то что
вл и яет на этот процесс, можно решить только в динамическом
исследовании определенной совокупности верующих, т. е. иссле­
д о ва ть эволюцию их уровня религиозности за определенный о т­
резок времени. Частично т а к а я
попытка
была
сделана
Л . Н. Ульяновым на основе самооценки религиозного населения
изменения своих убеждений и действий 4.
В качестве п оказател я уп адка религиозности верующего вы ­
д еляется т а к ж е наличие группы бывших верующих. Это, бес­
спорно, так, но группа бывших верующих отнюдь не о т р а ж а е т
всего многообразия изменений религиозности и тем более не
мож ет показать всего м а сш та б а этого процесса. Она малочислен­
на 5 и является конечным продуктом второй стороны процесса
секуляризации.
В статье исследована эволю ция уровня религиозности город­
ских верующих на протяжении их жизни. Поскольку нас и нте­
ресовало, о ка зы в ае т ли влияние городской образ жизни на про­
цесс уп ад ка религиозности верующего, то в качестве объекта
исследования была выделена группа верующих, получивш ая
воспитание в селе. Т ак овая составила 72,3% от всего количества
верующих.
Отличительными чертами городского о б р а за жизни, в проти­
вопоставлении сельскому, являются: 1) несельскохозяйственный
хар актер труда; 2) более вы сокая подвижность населения как
в производительной, так и в непроизводительной сферах; 3) бо­
лее полная р еа л и за ц и я материальны х и духовных потребностей
населения; 4) меньш ая подверженность традиционной среде;
5) направленность на создание малой семьи.
3 Так, в исследовании Е. Д улум ана, Б. Л обовика, В. Танчера уменьшение
числа общин, падение посещаемости церквей выдвигаю тся к ак факты, гово­
рящие об общем падении религиозности верующих. См. Д у л у м а н E., Л об о в и к Б., Т а и ч е р В. Современный верующий. Социально-психологиче­
ские очерки. М., 1970, с. 39—40. Н еобходимо разделять понятия «уровень
религиозности населения» и «уровень религиозности верующего», если в пер­
вом случае речь идет о соотношении числа религиозных и нерелигиозных
индивидов в определенной группе населения, и здесь правомерно ссылаться
на распад религиозных общин и т. д., то во втором случае речь идет о п а­
дении религиозности в сознании верующего, что вы раж ается и в его поведе­
нии, и в таком случае ссылки на вышеприведенные факты ничего не дают.
4 У л ь я н о в Л. Н. Изменение характера религиозности.— В кн.: К об­
ществу, свободному от религии. М., 1970, с. 175, табл. 36.
5 К примеру, в Пензе доля бывших верующих в числе опрошенных —
3,5%; в К алуге — 4% ; в нашем исследовании — 3% . См. Л е б е д е в А. А.
С екуляризация населения социалистического города.— В кн.: К обществу,
свободному от религии. М., 1970, с. 149. Л е б е д е в А. А. Конкретные иссле­
дования в атеистической работе. М., 1976, с. 50.
119
Черты городского о б р аза жизни определяю тся такими уеловиями жизни, к а к промышленный характер производства, более
высокий уровень жизни, более высокая способность удовлетво­
рить культурные и бытовые запросы жителей, ритмичный труд
и, как следствие, более высокий бю дж ет свободного времени,
оторванность от традиционной среды.
В качестве объекта исследования был выбран город Печора.
Этот выбор обосновывается следующими ф акторами: 1) Печора
относится к категории средних городов по численности населе­
ния, по структурно-функциональному типу — к городам с пре­
имущественным значением -промышленных и транспортных
ц е н т р о в 6, ка к и большинство городов Коми А С С Р (за исклю­
чением С ы к ты в к а р а); 2) Н аселение Печоры наиболее близко к
городскому населению республики по социально-классовому, по­
ловому, возрастному составу, о бразовательн ом у уровню н аселе­
ния. Сравнение по этим п ризн акам проведено потому, что именно
они в наибольшей степени влияю т на уровень религиозности на­
селения; 3) г. П ечора типичен д ля региона по времени возникно­
вения и способу ф ормирования населения. Это — сравнительно
молодой город, об разованны й в 1949 г. Население в основном
приезжее.
Таблица 1
Отношение к религии и атеизму городского населения
различных областей РСФ СР, в % к числу опрошенных 7
И то го
Г р у п п и р о в к а по о тн о ш ен и ю
к р ел и ги и
В о р о н е ж ...........................
К а л у г а ................................
П е н з а ................................
П е ч о р а ................................
* 1,1% не ответили.
А теи сты
59,4
74,9
52,0
68,8
И ндиф­
ф ерент­
ны е
25,5
12,5
30,0
21,4
К олеб­
лю щ ие­
ся
7,2
5,3
9,1
6,3
В ерую ­
щ ие
7,9
6,2
8,9
3,5
н е р е л и ги о з­
но е
н ас ел ен и е
рели- 1
ги о зн о е
насе- 1
л е н и е !|
84,9
87,4
82,0
90,2
15,1
11,5* f
18,0
9,8 1
6 По классификации Б. С. Хорева. См. X о р е в Б. С. Проблемы городов.
М., 1975, с. 150, 162.
7 Сравнение проведено по наиболее общим группам, в которые можно
свести данные, полученные различными исследователями, применявшими
свои шкалы религиозности. Мы выделяем еще группы убежденных атеистов
и убежденных верующих по степени усвоения ими научно-атеистического либорелигиозного мировоззрения и степени реализации их в жизненных установ­
ках и действиях. По шкале, применяемой нами, население Печоры по отноше­
нию к религии и атеизму распределяется следующим образом (опрошено
1879 чел.): убежденные атеисты — 12,8%; неверующие — 56% ; индифферент­
н ы е — 21,4%; колеблющ иеся — 6,3% ; верующие — 3,1% ; убежденные верую­
щ и е — 0,4%. Данны е в таблице взяты из работ: Т е п л я к о в М. К. П обеда
атеизма в различных слоях советского общества. «Вопросы научного атеиз-1
ма», 1967, вып. 4. М., с. 134; Л е б е д е в А. А. Конкретные исследования в
атеистической работе. М., 1976, с. 19; его же. С екуляризация населения социа­
листического города.— В кн.: К обществу, свободному от религии. М., 1970,
120
Печора ка к молодой город не имеет религиозного прошлого,
и, следовательно, на его примере мы сможем в н аиболее «чис­
том» виде проследить влияние городского о б р аза жизни на ре­
лигиозность верующего. Религиозное прошлое района мало ск а ­
зывается на городском населении — по нашим данным лиш ь 3%
верующих приехали в город из Печорского района Коми АССР.
Несколько меньший уровень религиозности населения Печоры,
по сравнению с другими городами, где проводилось и сследова­
ние, объясняется повышенной долей молодежи.
О брати м ся к рассмотрению вопроса о том, действительно ли
мы имеем дело с уменьшением религиозности верующих и в л ияет
ли город на этот процесс.
З а время п рож ивания в городе у 23% верующих, приехавших
из села, наблю дается упадок религиозности в то ж е врем я среди
верующих, постоянно живущ их в городе, менее верующими с т а ­
ли 12%. Таким образом, можно говорить о том, что город о к а зы ­
вает влияние на упадок религиозности верующего, приехавшего
из сельской местности; городской о б раз жизни не единственный
фактор, влияю щий на этот процесс, а скорее своеобразный
катализатор, убыстряющий его.
Об упадке религиозности городских верующих говорит ф акт
изменения соотношения верующих и колеблю щ ихся в 1977 г. по
сравнению с 1970 г. В 1970 г. в Печоре заф иксировано 6,3% ве­
рующих и 3,6% к о л е б л ю щ и х с я 8; если количество верующих в
1970 и 1977 гг. принять соответственно за единицу, то отношение
между верующими и колеблю щ имися в 1970 г. равно 1 : 0,57, а
в 1977 г. 1 : 1,72.
Объяснение изменения этого соотношения за счет людей,
ставших религиозными в городе, в период меж ду и сследован и я­
ми, отпадает, т а к к а к нами не зафиксировано за этот период ни
одного случая перехода из нерелигиозного в религиозное насе­
ление.
Т а к ж е отп адает объяснение изменения меж ду группами за
счет вновь прибывшего религиозного населения. И з общего числа
верующих и колеблю щ ихся за последние семь лет в город при­
ехало 13%, из них 62% колеблю щ ихся и 38% верующих.
Определение соотношения м еж д у верующими и колеблю щ и ­
мися без учета религиозного населения, прибывшего в город в
период м еж д у исследованиями, д ает соотношение 1 : 1,73,
т. е. изменение незначительно.
Угасание религиозности п реж д е всего в ы р а ж ае т ся в отходе
от культовой и обрядовой практики. Так, если 30% верующих,
приехавших из села, молилось регулярно, 51% редко, то в период
проживания в городе многие перестали молиться совсем или
стали молиться реже. В городе лишь 23% верующих молятся
8 Г а г а р и н Ю. В., Д у к а р т Н. И. Формирование атеистического ми­
ровоззрения городского и поселкового населения Коми АССР.— В кн.: Вопро­
сы истории рабочего класса Коми АССР. Ист.-фил. сборник И Я Л И КФАН,
1970, вып. 12, Сыктывкар, с. 142.
121
регулярно, 35%— редко. М олиться п р одол ж аю т верующие, свя­
з ы в а ю щ и е молитву с утешением. «Помолимся перед сном, и както легче становится»,— верую щ ая Л . 60 лет, 4 кл. обр. Эта груд,
па верующих не уменьш ила с переездом в город интенсивности
молений.
Снижение числа молящ ихся произошло за счет молившихся
по традиции. В городе, где нет церкви, верующие постепенно
отходят от культовой практики. Хотелось бы подчеркнуть, что
возможно, в городе, имеющем церковь, эта тенденция менеё
зам етна.
В период п рож и вани я в сельской местности 47% верующих
соблю дало посты, после переезда в город — лишь 2%.
В городе 74,3% верующих отмечает религиозные праздники,
тогда ка к в период п р ож ивания в селе отмечало 89%. Причем
резко со к р ащ ается число праздников, отмечаемых в городе; это,
в основном, рождество, пасха, троица. Н е отмечаю тся в городе
престольные праздники — только двое верующих заявили, что
они отмечаю т престольные праздники, которые сп равляли сь в
тех селах, откуда они приехали. Характерно, что 44% отметило,
что в городе они сп р авл яю т праздники в меньшей степени. Это
в ы р а ж ае тся преж д е всего в забвении обрядовой стороны п разд ­
ника. Здесь религиозные праздники сводятся только к тому, что
верующие не раб о таю т по хозяйству и устраиваю т религиозные
праздники.
Н е все верующие имеют предметы культа: лиш ь у 44% есть
иконы, причем 31% привезли их из села. Иконы дал еко не всегда
используются д л я молений, т. е. в данном случае их культовая
функция сходит на нет, они — лиш ь художественное произве­
дение.
Верующие в селе получают религиозную информацию в ос­
новном от родителей (45%), от верующих родственников. И н ­
ф орм аци я эта была довольно низкого качества, многие из них
и сами-то были не очень сведущи в вопросах веры. Религиозные
зн ан ия у сваивались поверхностно и в основном сводились к зн а­
нию и соблюдению культовых и обрядовых действий. Об этом
говорит исследование некоторых вопросов религиозной д огм а­
тики в п редставлениях верующих.
Основной вопрос любой веры — вопрос о боге. 28% верующих
представляю т бога в об разе человека. Такие представления х а ­
рактерны д ля наиболее отсталой части верующих, ассоциирую­
щих об раз бога с и зображ ением на иконе. В этом смысле xa- i
рактерным является вы сказы ван ие верующей К-, 38 лет, м а л о ­
грамотная: «Бог, к а к на иконе, с бородой и круж ком вокруг
головы». 15% верующих отож дествляет бога с какой-то сверхъ­
естественной силой, которой они не могут д ать объяснение. 41%#
вообще не смогли д ать ответа, поскольку они не задум ы вались
над этим вопросом. В ерую щ ая Я., 55 лет, о бразование 4 кл.,
зая ви л а, например, что бог «есть и все, а видеть или представ­
л я ть — господь не допустил».
122
Верующие плохо представляю т разницу меж ду различными
вероисповеданиями. Та ж е Я. очень удивилась, узнав, что б ап ­
тисты — христиане. В ерую щ ая Р., 72 г., 4 кл. образования,
з а я в и л а , что «мы не верующие, мы лю теране, мы лбы не бьем,
как православные». И з дальнейш ей беседы выяснилось, что она
имела в виду пятидесятников, группа которых сущ ествовала в
селе, откуда п риехала Р.
Большинство верующих никогда не читало и не имело ре­
лигиозной литературы . В городе лиш ь 12% верующих имеют
Библию либо другую религиозную литературу. У поминавш аяся
верую щая Я. с к а з а л а , что «Библию я са м а за жизнь не видела,
что за Библия». А верую щ ая К., 59 лет, 8 кл. образования, з а я в и ­
ла: «Библию я не видела, к а к а я она, говорят, есть какая-то
Библия, вроде черной магии, ее, говорят, нашли и ей у ж е
7 млн. лет».
Выяснение причин у п адка религиозности верующих н ер аз­
рывно связан о с вопросом ее возникновения, степени усвоения
ими религиозного мировоззрения.
К ак уж е указы валось, большинство верующих и колеблю щ их­
ся приехало в город из сельской местности. Распределение их
по времени и возрасту прибытия в город приведено в табл. 2.
Т аблица 2
Распределение верующих и колеблющихся по времени
проживания в городе и по возрасту прибытия в город,
в % по отношению к группе
В о зр а с т
прибы вш их
в го р о д
В р ем я
п р о ж и в ан и я
в го р о д е ,
в го д а х
Д о 1 0 ...........................
Д о 15 ...........................
16—20 ...........................
Свыше 20 ..........................
ИТОГО
...........................
Д о 20
1,5
—
—
7,6
9,1
2 0 -2 9
1,5
1,5
1,5
18,1
22,6
30 - 39
1,5
4,5
4,5
17,9
28,4
42
5 0 -5 9
1,5
3,6
4,6
12,6
21,7
4,6
7,6
—
3,0
15,2
40 -
60
и стар­
ше
1,5
1,5
—
—
3,0
И то го
12,1
18,1
10,6
59,2
100,0
Верующие, приехавш ие в город, в основном люди взрослые,
со сложивш имися убеждениями. Естественно предположить, что
их религиозность с к л а д ы в а л а с ь именно в сельской местности,
ведь 85% верующих и колеблющихся воспитывалось в селе. И з
группы верующих, воспитывавшихся в городе, 20% у к а за л о на
то, что их родители переехали в город из села.
Попутно заметим, что количество верующих и колеблющихся,
приезж аю щ их в город, постоянно уменьшается. Это свидетель­
ство неуклонного развития процесса секуляризации к а к в городе,
т а к и в селе.
123
Анализ причин религиозности показы вает, что на первое
месте стоит традиционное религиозное воспитание в с е м ь е - .
67% верующих; 9% отметило, что стали верить под влиянием
чтения религиозной л итературы и посещения богослужений
Здесь мы то ж е мож ем косвенно зам етить влияние родителей ц
других родственников, поскольку большинство верующих отме­
тило, что религиозную информ ацию они получали именно отродителей. Верующие этой группы просто подчеркнули те мо­
менты религиозного воспитания, которые о ка зал и на них наи­
большее воздействие. 8% верующих заявили, что их вера — ре­
зультат невозможности д о к аза ть отсутствие бога, осознаниесвоего бессилия перед природой, жизнью; 6% у к а за л о причиной
возникновения религиозности неустроенность жизни, 5% — страх
перед смертью. Эти группы выделяю тся более старшим возрас-том, в котором они стали верующими. И х религиозность — ре-|
зультат низкого об разован ия либо опосредованный резу л ь тат
религиозного воспитания.
Мы р азд ел я ем вывод белорусских социологов, что эти группы
верующих в детстве получили религиозное воспитание, затем у
них был период безразличного отношения к религии, но в ре­
зультате ж изненны х потрясений или естественного старения
религия стал а играть в их жизни более значительную р о л ь 9.«
Вот несколько примеров: « К а к стал больным, так ста л больш е
верить»— М., 42 г., 3 кл. «Чем ж е еще зан и м аться?»— E., 66 лет,
3 кл. «Я была в заключении — там и стал а верить, бог д а в а л мнм
утешение»— К., 62 г., 4 кл.
П оскольку большинство верующих стало таковы ми именно
в селе, мы д олж н ы подчеркнуть специфические условия сельское
го воспитания, обеспечивающие более высокий уровень религиозН
ности сельского населения.
В условиях сельского поселения верующие общ ались друг с
другом в повседневной жизни, подвергались осуждению за отход
от традиционных форм жизнедеятельности, в числе которых
было и соблюдение религиозных традиций. К современной д е­
ревне это относится гораздо в меньшей степени, но нельзя з а ­
бывать, что большинство верующих — пожилого возраста. Среди
верующих Печоры — 83% старш е 50 лет. И з них 92% воспиты­
валось в селе. И х мировоззрение склады валось в условиях д е­
ревни 20— 30-е гг., с ее тогда еще довольно высоким уровнем
религиозности.
Религиозность сельского верующего по дд ерж ивал ась в основ­
ном за счет привлечения к культовой и обрядовой деятельности.
Мы у ж е говорили, что верующие в селе в большей степени мо­
л ятся, соблю даю т посты, активнее посещ ают церковь, что з а ­
ставляло верующих участвовать в обрядовой и культовой д е я ­
тельности. Больш инство верующих отмечают, что молились и по­
9 Баптизм
с. 236—237.
124
и
баптисты.
Социологический
очерк.
Минск,
1969,
сещали церковь, соблю дали посты под влиянием родителей, з а ­
ч а с т у ю не понимая смысла соверш аемых действий. Вот наиболее
характерные ответы: E., 60 лет, неграм отная: «Родители за с т а в ­
ляли меня креститься перед едой, ходили в церковь». «В селе
"папа не д а в а л куш ать в посты, т а к и справл ял и »— К., 67 лет,
леграмотная. Бы вш ий верующий С., 72 г., среднее образование,
в беседе с нами, анал и зи руя уровень своей религиозности в пе­
риод п рож ивания в селе, сказал : «Я родился в религиозной
с е м ь е и не мог не стать верующим. Большинство знакомых у
м е н я были верующими, кроме отца, а б а б у ш к а фанатично ве­
рила. Она и выучила меня молитвам, водила в церковь. Б аб у ш к а
молилась утром и вечером, и я с ней. Но, по-моему, никогда я
не был сознательным верующим, в вере мало что понимал, в
посты мы тайно ели мясо».
И сследуя мотивы участия в религиозных праздниках, мы
определили, что только половина верующих отм ечала праздники
по религиозным мотивам, 42% с п р ав л я л о их по традиции, 2% изза красочности обряда, 4% привлекало возможность празднич­
ного угощения и встречи с друзьями. Д в е последние категории
верующих перестали отмечать праздники в городе. У казы вая
причины, побудившие ее не отмечать праздники в городе, ве­
рую щ ая Ю., 70 лет, неграм отная, с к азал а : «П раздники я одна
не отмечаю, веселья нет».
П е р естала отмечать праздники и часть верующих, д е л а в ­
ших это по традиции. Они просто забыли, когда справляю тся
праздники, а напомнить некому.
П о п ад ая в город, не имеющий значительного религиозного
прошлого, верующий оказы вается в своеобразной изоляции от
своих единоверцев. В таких городах, к а к правило, отсутствуют
церкви, а церковь, особенно в условиях города, с его большим
количеством населения, не связанного меж ду собой, является
как бы соединительным звеном между верующими. Н е случайно
религиозность ж ителей населенных пунктов, где есть церковь,
выше, чем тех, где ее нет. Так, в Пензенской области, в н асе­
ленных пунктах, где действует церковь, религиозное население
со ставляет 48%, а всего по району — 27%10. В В оронежской об­
ласти в селах, где есть церковь, верую щие составляю т 29% н а ­
селения, в селах, где нет церквей,— 17%и .
И з числа верующих Печоры 64% не имеют в городе зн ако­
мых единого с ними вероисповедания. М ассив верующих в городе
ведь склады вается стихийно — в Печоре нами зафиксированы,
при п реобладании православных, лю теране, мусульмане, б ап ­
тисты, католики.
В ерующие прямо заявл яю т: «Церкви нету, т ак к а к а я ж е в е­
10 У л ь я н о в Л. Н. Опыт исследования мотивации религиозного поведе­
ния.—«Вопросы научного атеизма», 1971, вып. 11, М., с. 222.
11 П одсчитано по работе: Т е п л я к о в М. К. М атериалы к исследованию
религиозности населения В оронеж а и Воронежской области.— В кн.: Кон­
кретные исследования современных религиозных верований. М., 1967, с. 148.
125
ра, помолюсь р азв е иногда» (Ю., 70 лет, н егр ам отная). Зд ес ь
явно п рослеж ивается с л а б а я религиозная подготовка, св язан н ая
в основном с отправлением культовых и обрядовы х действий..
Отсутствие возможности отправлять религиозные культовыедействия ведет в условиях неглубокого усвоения религиозной
идеологии к отходу от религии.
Особенно сильно ск азы вается отсутствие возможности от­
правл ять культовые действия и нарушение традиционных св я­
зей на более молодых верующих, д ля которых соблюдение
религиозных действий ещ е не стало устоявшейся традицией.
Н а д о отметить, что город в данном случае н ару ш ал традицион­
ный круг связей молодого верующего, д ает ему новый ко л л ек­
тив в виде производственного объединения. Верующий о к а зы ­
вается в окружении неверующих товарищ ей по работе, изме­
няется характер его труда. 16,6% бывших верующих отметило
именно влияние рабочего коллектива и х ар а к т е р а труда ка к
реш аю щ ий фактор их отхода от религии.
Н а религиозность индивида большое влияние оказы ваю т лич­
н ы е невзгоды, несчастия, постигшие его, бытовые и м а тер и ал ь ­
ные трудности. Верующий М., 42 г., образование 4 класса, отме­
чал, например: « К ак стал больным, так стал больше верить».
От несчастий, неудач верующий не застрахован, конечно, и в
городе, но город об л а д а ет гораздо большей способностью удов­
летворять бытовые и м атериальны е потребности населения. Так,
72% верующих ж ивут в отдельных квартирах, в 30% семей, где
есть верующие, доход на члена семьи п ревы ш ает 100 рублей.
П равд а, в отдельных случаях верующие своеобразно т о л ­
куют улучшение своих ж илищ ны х и бытовых условий, объясняя
это вмеш ательством «свыше». Так, в беседе с нами Ч., 87 лет,
малограмотный, бывший оленевод, получивший отдельную к в а р ­
тиру в новом доме, ск азал : «Я иногда думаю, ка к все это сде­
лано, где человек ж и вет в свое удовольствие, долж ен ж е кто-то
это сделать, но откуда Он явился, мне трудно сказать».
В городе, по сравнению с селом, в большей степени развиты
средства массовой информации. Сравнение с сельской м ест­
ностью показы вает, что из числа верующих в городе слушают р а ­
д и о — 85%, а в селе — 69,3%, 75% городских верую щ их выписы­
ваю т газеты и ж урн алы , а в селе — 29,9% 12. Т а к а я информ ацион­
н ая обеспеченность невольно о казы в ает свое действие на ве­
рующего, и если не за с т а в л я е т его о тказаться от религиозной
трактовки естественно-научных вопросов, то вызы вает в них со м ­
нения, колебания, хотя мы д о лж н ы подчеркнуть более низкую,
чем у неверующих, информационную избирательность верую щ е­
го. Анализ читательских и зрительских (телевидение) интересоз
верующих показал, что большинство из них предпочитают инфор12 Сравнительный материал по селу взят из книги: Г а г а р и н Ю. В.
Религиозные пережитки в Коми АССР и их преодоление. Сыктывкар, 1971,
с. 220.
126
мадию о событиях в стр ан е и за рубежом (34%), худож ествен­
ные фильмы (73%), и лишь 11% выделили м атер и ал ы по н ау ке
и технике, 5%— ,по л итер атур е и искусству*.
Так, 10% верующих заявили, что не связы ваю т п роисхож де­
ние человека с богом, 13% отвергаю т миф о божественном про­
исхождении Земли. Б олее образованны е верующие пытаются:
д а ж е обосновать свою точку зрения. В ер ую щ ая К., 59 л., 8 к л а с ­
сов об разования, ответила, что «по-научному человек произошел;,
от обезьяны посредством перерож дения — по учению Д арв и н а».
П р а в д а, таких верующих немного — большинство не могут сф ор­
мулировать свои взгляды на естественно-научные проблемы.
Б о л ь ш а я степень культурного обслуж ивания городского н а ­
селения проявляется и в лучш ей организованности новых п р азд ­
ников и обрядов. Так, в П ечоре проводятся праздники улиц,,
красочный п раздни к «Проводы зимы». Эти праздни ки посетил
61% верующих. В то ж е время верующие, приехавшие из села,
отметили, что подобные праздники у них не проводились.
В городе в значительно большей степени р азв и та атеистиче­
ская пропаганда. Н апример, в Печоре читается 75% атеистиче­
ских лекций из всего количества, прочитанного в районе. Нонадо отметить, что лекционная р абота оказы в ает незначитель­
ное влияние на верующего, потому что почти никто из верующих,
не посещает лекций. В П ечоре лиш ь 3% верующих и колеблю ­
щихся посещало атеистические лекции. О бъяснение „этому ф а к т у
надо искать в том, что атеистические лекции проводились в ос­
новном на предприятиях и в учреждениях, а лишь 36,4% верую ­
щих работает, и это в основном рабочие и сл уж ащ и е низкой к в а ­
лиф икации — сторож а, уборщицы и т. д. К рабочим и сл у ж а щ и м
этих категорий относится 71% работаю щ их верующих. По су­
ществу они не участвуют в жизни коллектива, мало инф орм иро­
ваны о проводимых общественных мероприятиях. И х труд н е­
связан с массовым коллективистским характером современного
производства.
С делаем выводы. Религиозность сельского верующего, п р и ­
ехавшего в город, падает. П адение религиозности в ы р а ж ае тся в
первую очередь в отходе от культовой и обрядовой практики.
Это очень в аж н ы й момент, поскольку соблю дение культовых и
обрядовы х действий без долж ной религиозной мотивации —основной п оказатель религиозности сельского верующего.
Н а падении обрядовой и культовой практики верующих
ск азы вается оторванность их в условиях города от традиционной
среды, разобщ енность верующих в городе, не имеющем церкви.
Эволюция религиозности сельского верующего в условиях го­
ро д а в ы р а ж ае т ся не только в отходе от соблюдения религиоз­
ных действий, но и в разм ы вании религиозного сознания. Кон­
кретно это в ы р а ж ае т ся в отказе от религиозной трактовки
* Превышение суммы за 100% объясняется тем, что верующие выделяли,
по несколько тем, интересующих их.
127
■естественно-научных вопросов происхождении человека, Земли.
Влияние городского о б раза жизни здесь сказы вается в меньшей
степени, хотя мы можем отметить оп ереж аю щ ее развитие в го­
роде средств массовой информации, лучш ее культурное об служ и ­
ван ие населения.
1
Город пресекает так ие кан алы увеличения религиозности
индивида, к а к слабое неудовлетворение его материальны х и бы­
товых потребностей.
Н а большую часть верующих не о казы в ает влияние промы ш ­
ленный х ар а ктер труда в городе, рабочий коллектив, поскольку
большинство верующих не р аб о тает из-за преклонного возраста.
В то ж е время необходимо отметить, что рабочий коллектив
и х арактер труда — основные факторы, влияю щие на отход от
религии более молодых верующих, работаю щ их на производстве.
М . Б. Рогачев
ХАРАКТЕРИСТИКА ГРУППЫ БЫВШИХ ВЕРУЮЩИХ
В УСЛОВИЯХ ГОРОДА
Одним из ярких проявлений процесса секуляризации я в л я е т ­
ся отход верующих от религии. В результате образуется группа
бывших верующих. Она не явл яется какой-либо обособленной
общностью и существует в системе принятого разд елени я н асе­
ления на религиозное и нерелигиозное. Бы вш ие верующие пред­
ставляю т особый интерес д л я исследователя, поскольку на при­
мере этой группы можно наиболее ясно п редставить себе сам
ход процесса секул яр и зац и и личности верующего. «Чтобы
действовать с какими-либо ш ансами на успех,— указы вал
К. М аркс,— н адо знать тот материал, на который предстоит
в оздействовать»1. Это «знание м атер и ал а» п р ед пол агает н а ­
копление эмпирических данных, сл уж ащ и х основанием д ля тео­
ретического ан ализа. А эмпирического м атери ала, касаю щ егося
группы бывших верующих, имеется очень мало. Н аиб о л ее полно
проблема рассмотрена в исследованиях А. А. Л еб ед ев а 2. В стре­
чается конкретный м атер и ал в ста тья х В. С. Соловьева,
М. К. Теп л яков а, Ю. В. Г агари н а и Н. И. Д у к а р т 3. Этим к р а т ­
ким перечнем список авторов исчерпывается.
Зад а ч ей статьи является введение в научный оборот новых
конкретных данных, касаю щ ихся вопросов путей формирования,
‘ К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 16, с. 195.
2 Л е б е д е в А. А. Секуляризация населения социалистического города.—
В кн.: К обществу, свободному от религии. М., 1970, с. 149— 150. Е г о ж е .
Атеизм и религия в условиях социалистического города.— «Труды кафедры
общественных наук Тульского педагогического ин-та», вып. 4; Тула, 1973,
с. 43—44; Е г о ж е . Конкретные исследования в атеистической работе. М.,
1976, с. 50—54.
3 С о л о в ь е в В. С. О влиянии атеизма на духовное развитие лич­
ности.—«Вопросы научного атеизма», вып. 14. М., 1973, с. 188, 192— 194;
Тепляков
М. К. П обеда атеизма в различных слоях советского
общ ества.—«Вопросы научного атеизма», 1967, вып. 4. М., с. 140— 149. Г а г а ­
р и н Ю. В., Д у к а р т Н. И. Формирование атеистического мировоззрения у
городского и поселкового населения Коми А ССР.— В кн.: Вопросы истории
рабочего класса Коми АССР. Историко-филологический сборник, вып. 12.
Сыктывкар, 1970, с. 142— 146. (И Я Л И К ФАН).
129
9. З а к а з № 4490
социально-демографических характери сти к группы бывших ве­
рующих, их отношения к религии и атеизму. М атериалы , исполь­
зуемые в статье, получены в результате конкретно-социологиче­
ского исследования, проведенного в г. Печоре Коми А С С Р з
1977 г. Обоснование выбора объекта исследования приведено з
нашей статье в этом ж е сборнике.
П р е ж д е чем перейти к рассмотрению вышеперечисленных во­
просов, необходихмо остановиться на определении самого понятия
«бывший верующий». Эта необходимость диктуется неоднознач­
ным подходом исследователей к данному определению, что ведет
к значительному расхождению результатов и путанице в терм и ­
нологии. Так, в П ензе д оля бывших верующих в числе опрошен­
ных определена в 3,5%, в К алуге — 4%, в исследовании В. С. С о­
ловьева в г. Космодемьянске М арийской А С С Р —*41,8%4. Л. М и т­
рохин считает, что все население проделало путь от религии к
атеизму, и соответственно бывшими верующими можно считать
все нерелигиозное н а с е л е н и е 5. Р азум еется, р езультаты таких
исследований несопоставимы. Причем разобраться, ск аж ем , в
расхождении результатов у А. А. Л еб ед ев а и у В. С. Соловьева
непросто, т а к к а к они не д аю т своего определения группы быв­
ших верующих. Единственным критерием выступает наличие у
индивида в прошлом религиозности. При всей бесспорности это­
го положения, оно нуж д ается в некотором уточнении, а именно:
с какого во зр аста можно считать человека верующим? Вопрос
этот далеко не лишний. Большинство отошедш их от религии сде­
л ал о это в молодохм возрасте.
У В. С. С оловьева более 50% бывших верующих отошло от
религии в возрасте до 13 лет. М ожно ли считать, что они были
верующими? М. Д. К алаш ников, исследуя процесс склады ван и я
религиозности у ребенка, отмечает, что в детском возрасте речь
идет о склады вании у него определенного мировоззрения. Р еб е­
нок способен усваивать те или иные религиозные полож ения в
форме конкретны х образов, но о слож ивш ем ся религиозном либо
нерелигиозном мировоззрении говорить н е л ь з я 6. Внешние при­
знаки религиозности, в ы р а ж аю щ и е ся в религиозном поведе­
нии,— посещение церкви, моления и т. д., не могут служ и ть к р и ­
терием при отнесении ребенка к верующим, поскольку со в ер ш а­
ются не сознательно, а под влиянием родителей.
В подростковом возрасте зав ерш ается нервно-психологиче­
ское созревание индивида, повышается уровень его логического
4 Л е б е д е в А. А. С екуляризация населения социалистического горо­
д а.— В кн.: К обществу, свободному от религии. М., 1970, с. 140. Е г о ж е .
Конкретные иссследования в атеистической работе. М., 1976, с. 50; С о л о в ь ­
е в В. С. Указ. соч., с. 192.
5 О б щ е с т в о и религия. М., 1968, с. 232.
6 К а л а ш н и к о в М. Д . Роль возрастных психологических особенностей
в возникновении элементов религиозности у детей.—«Ученые записки П ерм­
ского педагогического ин-та», т. 108. Научный атеизм. Вопросы методологии
и социологии. 1973, Вып. 2. Пермь, с. 24; е г о ж е . М олодое поколение и ре­
лигия. Пермь, 1977, с. 46—49.
130
мышления. Соответственно в этот период склады вается его ми­
ровоззрение. М. Д . К алаш ни ков отмечает: «Проведенные нами
исследования выявили две противоположные тенденции в ф о р­
мировании отношения подростков к религии. С одной стороны,
мы видим резкое уменьшение религиозного влияния в сравнении
с младш ими ш кольниками, освобождение подавляю щ его боль­
шинства подростков от религиозных заблуж дений, с другой -гусиление религиозности у некоторых из них, формирование более
или менее зрелого и полного религиозного ком плекса»7.
В соответствии с выш еизложенным дети до 13 лет, бывшие
под религиозным влиянием, в результате чего у них в ы р а б о та­
лись определенные моменты религиозности, но в подрастковом
возрасте вышедшие из-под влияния религии, не могут быть от­
несены к группе бывших верующих, к которой п ри н ад л еж а т л ю ­
ди, сознательно руководствовавшиеся в жизни религиозными
установками и верившие в бога.
Второй стороной, по которой мы относим индивида к катего­
рии «бывший верующий», является степень его секуляризации.
М ожно ли отнести к этой группе колеблющихся, бывших ранее
верующими? А. А. Л ебедев считает, что можно, определяя, что
в П ензе в группе бывших верующих 20% по степени секу л яр и за­
ции относятся к колеблю щимся. Р азреш ение этого вопроса зав и ­
сит от определения группы колеблющихся. По классификации,
применявшейся в данном исследовании, к колеблю щ имся отно­
сятся люди, не верящ ие в бога, но подтверж даю щ ие существо­
вание сверхъестественного, не связы ваю щ ие с богом осущ ествле­
ние целей, стоящ их перед человеком, но и не могущие объяснить,
от кого они зависят, не имеющие четкой ни негативной, ни пози­
тивной позиции по отношению к религии и атеизму, редко, а з а ­
частую не отп равляю щ и е культовых действий, но могущие
участвовать в обрядовы х действиях, не руководствующиеся в
обыденной жизни религиозными установками. Примерно такой
ж е формулировки п ридерж ивается большинство исследователей,
в том числе и А. А. Л ебедев 8. У читывая это определение, п раво­
мерно говорить об отнесении колеблющихся, утративш их основ­
ной признак верующего — веру в бога, к категории бывших ве­
рующих, подчеркивая, что отнесение индивида к этой категории
еще не о зн ачает переход его в группу нерелигиозного населения.
И, следовательно, его нельзя отнести к группе порвавш их с р е­
лигией. в которую входит нерелигиозная часть группы бывших
верующих.
Бы вш ие верующие составляю т незначительную в количест­
венном отношении часть населения. В П ечоре она равн а 3%.
7 К а л а ш н и к о в М. Д . М олодое поколение и религия. Пермь, 1977,
с. 67.
8 Л е б е д е в А. А. Секуляризация населения социалистического города.—
В кн.: К обществу, свободному от религии, с. 138.
131
Н о м а л а я д о л я бывших верующих в составе городского н асе­
ления не совсем точно о т р а ж а е т м асш табы отхода верующих от
религии. Большинство населени я социалистического города ни­
ко гд а не было религиозным. Если ж е взять население, находив­
ш е еся или находящ ееся под влиянием религии, а таковы е со­
ста вл я ю т 11,6%, то группа бывших верующих составляет 29,7%
от этого числа.
По степени секуляризации бывшие верующие распределяю тся
следую щ им образом : колеблющ иеся — 37%, и н д и ф ф ер е н тн ы е—23%, атеисты — 30%, убеж денны е а т е и с т ы — 10%. Таким о б р а ­
зом, порвавш ие с религией составляю т 63% бывших верующих.
Р асп ределен и е бывших верующих по возрасту показывает,
что большинство бывших верующих — люди старш е 50 лет
✓
(табл. 1).
Таблица 1
Распределение бывших верующих по возрасту,
Д о 20 л ет
К алуга9
.....................
П е ч о р а ...........................
1,0
2,0
21 -
30
3,0
2,0
31 — 40 41 -
5,0
2,0
50
51 - 60
11,0
20,0
32,0
36,0
60 и с т а р ­
ше
48,0
44,0
Количество отошедших от религии в последние годы умень­
шается. Это и понятно. Д л я современного общ ества характерно
резкое уменьшение числа верующих. В Печоре, к примеру, они
составляю т всего 3,5% населения. Соответственно со к ращ ается
и б аза д ля отхода от религии.
К ак видно из таблицы 2, большинство бывших верующих
стало таковыми в 20—40 гг. в П ечоре — 64%, в К ал уге — 74%, в
П ерми — 60%. Это годы становления нашей страны, годы бурТаблица 2
Распределение бывших верующих по времени отхода
от религии, %
До
1917
Калуга .
Пермь .
Печора .
• •
2,0
18,0
3,0
1917 1921
1922 1927
1928 1933
1934 1940
1941 1947
1948 1953
6 ,0
13.0
18.0
25,0
32.0
7,0
12.0
13.0
10.0
7,0
13.0
11.0
10,0
9.0
7.0
12,0
14.0
20.0
1954 1964
4.0
8.0
8,0
П о сл е
1964
3.0
7.0
8.0
9 Проводимые здесь и далее сравнительные данные по Перми и Калуге
взяты из работ: Л е б е д е в А. А. С екуляризация населения социалистического
города.— В кн.: К обществу, свободному от религии. Е г о ж е . Конкретные
исследования в атеистической работе. М., 1976. Данны е сведены в сопоста­
вимые группы.
132
ного разви тия культурной революции. Именно в эти годы з а р о ж ­
д ается и проходит путь становления научно-атеистическая про­
паган д а в нашей стране.
По приведенным данны м трудно сд ел ать вывод, что количе­
ственные пики отхода верующих от религии приходятся на пе­
реломные периоды в истории советского общества, к а к это делает
А. А. Лебедев, основываясь только на м а т ер и ал ах К а л у г и |0.
Отход верующих, приобретший массовый х ара ктер в первые го­
ды Советской власти, затем идет примерно на одном уровне, с
тенденцией к затуханию.
Н аселение Печоры отошло от религии в основном еще до
приезда в город, пик отхода от религии приходится на 1928—
1937 гг., связан о это с более молодым возрастным составом
нынешних горожан. Так, если в стране в 1970 г. 19,1 %11 горожан
были старш е 50 лет, то в Печоре — 9,7%.
1 Вообще решить вопрос о связи отхода от религии с политиче­
ским развитием страны на уровне современной методики д о­
вольно трудно. Общественное сознание относительно автономно
от общественного бытия. Поэтому невозможно утверж дать, с к а ­
жем, что все отошедшие от религии в годы Великой Отечествен­
ной войны сделали это под влиянием данного события, и наобо­
рот, что на отошедших позж е оно никакого влияния не оказало.
Кроме того, р а зм а х отхода от религии определяется объективно
лишь в сопоставлении с количеством верующих в тот период.
Н апример, в К алуге и П ерми н аблю дается некоторое в о зр а с т а ­
ние отошедших от религии в годы Великой Отечественной войны.
Н а этом основании А. А. Л ебедев делает вывод, что она о ка за л а
большое атеистическое воздействие на верующих. Но ведь не­
оспоримым является и тот факт, что общее число верующих за
годы войны возросло, а не уменьшилось. С ледовательно, можно
сделать вывод об интегрирующем воздействии войны на лич­
ность. Это воздействие по-разному проявляется в зависимости
от качеств личности и обстановки, в которой она пребывает.
Сошлемся на д ва случая, встреченных, нами в г. Печоре.,
Б., 60 лет, об разован ие 3 класса, о причинах отхода от религии
ск а за л : «К ак на войну пошел, так все отошло, на войне все
пришлось пережить, какой там бог!». К., 59 лет, образование
8 кл., верую щая. Б ы л а комсомолкой, в годы войны была па'
оккупированной территории, потеряла родных, близких. Н а в о ­
прос, ка к она стала верующей, ответила:, «К абы не война, не,
была бы я верующей».
У бывших верующих, по сравнению с верующими, Выше о б р а -‘
зовательный уровень. Среди них больше квалифицированных
специалистов, к а к среди рабочих, т а к и среди служ ащ их. И это
при приблизительно одинаковом возрастном составе этих групп.
10 Л е б е д е в А. А. Конкретные исследования в атеистической работе. М.,,
1976, с. 53.
11 П е р е в е д е н ц е в В. И. Города и время. М., 1975, с. 55.
133
Таблица 3
Сравнение по образованию бывших верующих и верующих
в % к группе
В ы сш ее и
н /вы сш ее
Бывшие верующие
Верующие
. . .
С редн ее
с р . сп е ц .
3,8
5,7
—
—
С редн ее
5,7
3,4
Н езакон ­
че н н о е/ср .
23,0
18,6
Н ачаль­
но е
М алогра­
м о тн ы е
25,0
23,0
36,7
55,0
Таблица 4
Сравнение бывших верующих и верующих по социальному
положению, в % к группе
К валиф ицирорабочие
Бывшие верующие
Верующие
. . .
23,7
8,2
Н еквали­
фициро­
в ан н ы е
раб о ч и е
13,6
23,7
С луж ащ и е
в ы с ш ей
квалиф и­
кации
8,4
—
П рочие
служ ащ и е
8,4
4,5
П ен си о н е­
ры , д ом о­
х о зя й к и ,
и ж д и в ен ц ы
45,9
63,6
Причем надо отметить, что порвавш ие с религией в группе
бывших верующих отличаются наиболее высоким о б р а зо в а т е л ь ­
ным уровнем и большей профессиональной подготовленностью.
Так, среди сл уж ащ и х высшей квалификации 100% п ринадлеж ит
к порвавш им с религией, среди квалифицированны х р аб о ­
чих — 71,4%.
Получение об разован ия и связанное с этим повышение своей
профессиональной квалиф икации ведет к отходу верующих от
религии. Это предположение подкрепляется еще и тем фактом,
что большинство бывших верующих отош ло от религии в моло­
дом возрасте — 69% до 20 лет, 16%— 20— 30.
Это возраст получения образования.
Но не только образование и профессиональная к в а л и ф и к а ­
ция влияют на отход верующих от религии. Точнее сказать, не­
возможно выделить одну причину. В к аж д ом конкретном случае
комплекс причин мож ет быть различны м. И все ж е можно в ы ­
делить определенные факторы, оказы ваю щ ие наибольш ее в л и я ­
ние на верующего. К рассмотрению комплекса этих факторов
мы и перейдем.
М атериалом д л я ан ал и за послужили ответы бывших верую ­
щих. Чтобы уменьшить субъективность мнений, к а ж д ы й мог у к а ­
зы ва ть несколько вариантов ответов.
Табл. 5 д а е т отчетливое представление о типичности того или
иного ф ак тор а в процессе атеистического воздействия на в е р у ю ­
щего.
134
Т аблица 5
Факторы, способствующие отходу верующих
от религии, в %*
Бы вш ие верую щ и е
Общее угасание религиозности .
Учеба в школе, техникуме, ВУЗе
Х арактер т р у д а ................................
Д остиж ения советской науки . .
Успехи советского и культурного
строительства
.....................................
Участие в общественной жизни
/= 6
Р анг
Ранг
45,0
30,0
20,0
0,0
1
2
3
4,5
20,0
5,0
4,5
6
неверу­
ю щ ие
колеблю ­
щ и еся**
48,7
46,1
17,9
15,4
15,4
10,3
I
di
di®
1
2
3,5
6
0
0
—0,5
— 1.5
0
0
0,25
2,25
3,5
5
1
1
2=
1
1
4,50
11
Н аиб ольш ее распространение имел фактор общего угасания
религиозности. Верующие, попадая в безрелигиозную среду, при
условии недостаточно четкого религиозного мировоззрения по­
степенно отходят от религии. В основном этот процесс х а р а к ­
терен для сельских мигрантов. Интересно отметить, что разры в
м еж д у фактором общего угасания религиозности и следующим
за ним фактором учебы у колеблю щ ихся, входящих в группу
бывших верующих, более значителен, чем у неверующих, входя­
щих в эту ж е группу. Н а н аш взгляд, это не случайно. Н адо
отметить, что при самой тщательной р азр аботк е ш к ал ы все
равно сохраняется некоторая условность в выделении п р и зн а­
ков. Так, учеба в школе ведет к знакомству и усвоению д ости ж е­
ний науки и техники, предполагает участие в общественной ж и з ­
ни. Все перечисленные ф акторы в той или иной степени несут
атеистическую нагрузку, а в учебных заведениях и на предприя­
ти ях проводится ц ел ен ап равл ен ная научно-атеистическая пропа­
ганда. Поэтому нет смысла выделять атеистическое воспитание
в отдельную графу.
У колеблющихся ниже образовательны й уровень, и это с к а ­
залось на степени их секуляризации. В свете выш есказанного
понятно, почему н а р я д у с первым фактором учеба резко преоб­
л а д а е т у неверующих над остальными признаками. Они подсо­
знательно выделяю т ее, ка к первый (напомним, основная масса
отош ла от религии в молодом возрасте) и наиболее «синтети­
ческий признак» (п редп олагает участие в общественной жизни,
знакомство с достижениями науки, культуры и т. д .). Атеистиче­
* Сумма превышает 100%, так как каждый мог дать несколько вариан­
тов ответов. То ж е для табл. 6, 7.
** Здесь и далее в тексте под колеблющимися понимаются не все входя­
щие в эту группу, а только колеблющиеся бывшие верующие.
135
ское влияние учебы п одтверж дается и исследованиями других
авторов |2.
Ни один из колеблю щ ихся не выделил в качестве атеистиче­
ского ф ак тор а достижения советской науки. И м труднее, вслед­
ствие недостаточного образования, осмыслить современные
научные достиж ения в применении к элем ентам своего религиоз­
ного мировоззрения. С каж ем , полеты в космос наполняю т сердце
советского человека гордостью за свою Родину, но отнюдь не
обязательно имеют атеистическое влияние. Наоборот, многие ве­
рующие своеобразно толкуют возможность полетов, ка к помощь
бога. Вероятно, недостаточно воспринять сам ф ак т полета, надо
критически осмыслить то научное и общественно-политическое
значение, которое имеет это событие.
П ы таясь определить, что ж е привело к различным уровням
секуляризации бывших верующих, мы выделили в отдельный
признак влияние окруж аю щ и х индивида на его мировоззрение
(табл. 6).
Таблица б
Влияние окружающих на процесс секуляризации
бывшего верующего, в %
Бы вш ие в еру ю щ и е
неве­
рую щ ие
Дош ел до отрицания бога сам о­
..........................................
стоятельно
Влияние неверующих товарищей
по работе ................................................
Влияние друзей, учителей и т. д.
Влияние пропагандистов научно­
го а т е и з м а ................................................
Влияние родственников . . . .
/= 5
колеблю ­
щ и еся
Ранг
Ранг
I
II
di
dp*
46,1
15,0
1
2
—1
1
38,4
10,3
65,0
10,0
2
3
1
3,5
1
—0,5
1
0,25-
7,9
2, 0
0,0
10,0
4
5
5
3,5
1
—1
1,5
2,252 = 6 ,5 0
Д л я выяснения о тождественном, либо нетождественном
влиянии факторов в личном воздействии на процесс се к у л яр и за­
ции неверующих и колеблю щ ихся в группе бывших верующих
был подсчитан коэффицент ранговой корреляции Спирмена. Д л я
таблицы 5 он о к а за л с я равен 0,872, д л я таблицы 6 — 0,767.
В первом случае коэффициент Спирмена п оказы вает высо­
кую степень связи и ее значимость, во втором — степень связи
гораздо ниже и незначима. Отсюда неизбежно следует вывод
о том, что при значительной взаимосвязи факторов, влияющих
на отход верую щ их от религии, они неравнозначно реализую тся
при конкретном воздействии на личность верующего. И н аче го­
воря, сущ ествует зн ачительн ая р азн и ца в «носителях» этих
факторов.
'
12 Г а г а р и н Ю. В., Д у к а р т Н. И. Ук. соч., с. 145; Т е п л я к о в М. КУк. соч., с. 147.
136
П р е ж д е всего вы деляется значительно больш ее влияние на
верующих пропагандистов научного атеизма. Это мож ет сл у­
ж ить показателем высокой эффективности атеистической р аб о ­
ты, если она ведется грамотными, знаю щими специалистами.
В то ж е в рем я необходимо отметить, что в общем влияние про­
пагандистов с к азы ва ется на относительно небольшую группу
верующих. И н д ив и дуальн ая раб о та (а большинство отметивших
влияние пропагандистов научного атеизм а имели ввиду именно
это) в связи с тем, что она не мож ет вестись одновременно одним
пропагандистом со многими верующими, имеет ограниченные
рам ки воздействия. С казы вается и то, что мы не располагаем
еще большим выбором людей, пригодных для такой работы.
Отсюда неизбежно следует два вывода: необходимо усилить
подготовку пропагандистов научного атеизм а с тем, чтобы ш и­
ре использовать их д ля индивидуальной раб оты с верующими, и
обратить внимание на массовую пропаганду атеистических зн а ­
ний, поскольку большинство бывших верующих испытывало
влияние со стороны своего ближ айш его окруж ения — друзей, то­
варищ ей по работе и т. д.
Интересно отметить т а к ж е относительно незначительное в л и я­
ние родственников н а становление атеистической убежденности
бывших верующих. Здесь имеет место противополож ная тенден­
ция. П оскольку м ы имеем дело с группой людей, бывших в е р у ю ­
щими, неизбежно возникает вопрос о причинах их религиозности
в прошлом. В н астоящ ее врем я считается доказанны м, что ре­
ш аю щ ее влияние на формирование религиозности индивида
ока зы в ае т родственное религиозное окружение. Так, в Печоре
67% верующих указал и , что они стали таковыми под воздей­
ствием религиозного воспитания в семье. Разум еется, нельзя
утверж дать, что все без исключения родственники бывшего в е­
рующего — религиозные. Н о на основании личных бесед мы мо­
ж ем утверж дать, что отход от религии осущ ествлялся в период,
когда верующий испыты вал ослабление родственных связей —
переезд в город, выделение в самостоятельное хозяйство и т. д.
В заключение необходимо остановиться на выяснении уров­
ня атеистической убежденности бывших верующих.
О б р ащ ает на себя внимание тот факт, что в группе бывших
верующих относительно невелика д о л я атеистов (56% у всего
городского населения против 30% у бывших верующих) и высо­
кую долю колеблющихся, соответственно 6,3% против 37%. Этот
ф ак т подчеркивает, что процесс секуляризации бывших верую ­
щих дал еко не закончен. Об этом ж е свидетельствуют и данные
таблицы 7, показы ваю щ ей отношение бывших верующих к не­
которым вопросам атеизма.
Следует подчеркнуть, что 57,7% неверующих и 90% ко леблю ­
щихся не могут аргументировать свои убеждения. Т а к а я и нд и ф ­
ферентность в вопросах мировоззрения п оказы вает стихийность
отхода от религии, что можно косвенно д о к аза т ь и на основании
малого влияния пропагандистов научного атеизм а и высокой
137
доли отошедших от религии в результате самостоятельного
осмысливания мировоззренческих вопросов (табл. 6). С ти­
хийный ж е отход от религии не д ает стройной системы атеисти­
ческих взглядов, что при определенных условиях мож ет вести
к рецидивам религиозности у отдельных бывших верующих.
Особенного внимания зас л у ж и в а ю т колеблющиеся. У них н а ч а л ­
ся процесс отхода о т религии, но без целенаправленного воздей­
ствия они могут и не прийти к осознанному атеизму. В этой
связи хотелось бы заметить, что бывш ие верующие зас л у ж и в а ю т
пристального внимания со стороны пропагандистов научного
атеизма, общественности. Р а б о т а с ними имеет специфические
черты, которые определяю тся наличием в прошлом у них р ел и ­
гиозности.
Таблица 7
Сравнение мнений различных групп бывших верующих
по вопросам научного атеизма, в % к группе
Т и п о л о ги ч е с к и е гр у п п ы
порвавш ие
с религией
М огут привести научные аргументы о не­
совместимости законов развития природы и об­
щ ества с бытием б о г а
Считают, что атеистическое воспитание , необ­
ходимо
Считают, что верующим надо помочь осво­
бодиться от их в з г л я д о в ............................................
Считают, что религия оказы вает отрицатель­
ное влияние на ч е л о в е к а ............................................
Не могут аргументировать свои убеж дения .
О трицают необходимость атеистического вос­
питания
О тносятся к верующим безразлично .
.
.
Считают, что религия не оказы вает отрица­
тельного влияния на ч е л о в е к а
I
,
| колеблю щ и еся
28,2
—
33,3
30,0
15,5
5,0
30,8
57,7
15,0
90,0
41,0
30,8
25,0
80,0
15,5
60,0
Трудность работы с бывшими верующими заклю чается в том,
что эту группу слож но выявить, поскольку отход от религии со­
в ер ш а л с я в основном до приезда в г. Печору.
Н а м каж ется, что наиболее целесообразной формой работы
с бывшими верующими яв л яется привлечение их к участию в
семинарах, ш к о л а х научного атеизма, а затем и к атеистической
работе. Участие в такой пропаганде имеет и другую полож ител ь­
ную сторону — бывшие верующие, особенно при индивидуальной
работе с верующими, могут вести эту пропаганду гораздо э ф ­
фективнее.
С ОД Е Р Ж А Н И Е
Конаков Н. Д . Охотничье право собственности и охот­
ничья мораль у к о м и ....................................................................3
Конаков Н. Д. Охотничьи артели у к о м и .....................................16
Бурилова Н. А. Быт и нравы коми крестьян-охотников
в романе Юхнина «Алая л е н т а » ............................................29
Жеребцов J1. Н. Этнографическое изучение традиционной
пищи народа к о м и ......................................................................... 39
Чисталев П. И. Традиционные и современные формы бы­
тования коми народных музыкальных инструментов
49
Климова Г. Н. Узорное вязание русского населения П е­
чоры
............................................................................................... 64
Фадеева И. Е. Функция и изображение в народном ис­
кусстве
............................................................................................... 78
Дукарт Н. И. Святочная обрядность коми конца XIX —
начала XX вв....................................................................................... 91
Гагарин Ю. В. И ерофеевщина как течение в истинно­
православном христианстве ...................................................... 104
Рогачев М. Б. Влияние городского образа жизни на про­
цесс упадка религиозности ...................................................... 118
Рогачев М. Б. Х арактеристика группы бывших верующих
в условиях города ...................................................................... 129
У Д К 3 9 2 (4 7 = 9 4 5 .3 2 )
Охотничье право собственности и охотничья мораль у коми. К о н а ­
к о в Н. Д. «Труды И нститута языка, литературы и истории». Традиционная
культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20, с. 3— 15.
Н а основании письменных источников и полевых материалов автора в р а­
боте анализирую тся морально-правовые нормы, обязательные для коми про­
мыслового населения в прошлом. И сследуются как вопросы генезиса отдель­
ных морально-правовых установок, так и причины их сохранения.
У Д К 3 9 2 ( 4 7 = 9 4 5 .3 2 )
Охотничьи артели у коми. К о н а к о в Н. Д. «Труды И нститута языка,
литературы и истории». Традиционная культура и быт народа коми. Коми
филиал АН СССР, 1978, вып. 20, с. 16—28.
В статье рассматриваю тся охотничьи артели у коми в конце X I X - нача­
ле XX в. Д ан анализ причины их возникновения, в сж атом виде описан быт
промысловиков во время дальней охоты, орудия и способы лова.
У Д К 3 9 2 ( 4 7 = 9 4 5 .3 2 )
Быт и нравы коми крестьян-охотников в романе В. Юхнина «Алая лента»
Б у р и л о в а Н. А. «Труды И нститута языка, литературы и истории». Т ра­
диционная культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978,
вып. 20, с. 29—38.
Рассм атривая быт, нравы и обычаи охотников в романе «Алая лента», ав ­
тор показывает, что В. Юхнин д а л очень точные этнографические х аракте­
ристики описываемым элементам жизни коми крестьян.
У Д К 3 9 2 .8
( 4 7 = 9 4 5 .3 2 )
Этнографическое изучение традиционной пищи народа коми. Ж е р е б ­
ц о в JI. Н. «Труды И нститута язы ка, литературы и истории». Традиционная
культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20,
с. 39—48.
Статья освещ ает состояние изученности традиционной пищи коми, вводит
в научный оборот новые сведения, показывает важность обстоятельного ис­
следования затронутого вопроса как в научном, так и в практическом плане.
У Д К 3 9 8 : 785/.78Э ( 4 7 = 9 4 5 .3 2 )
Традиционные и современные формы бытования коми народных музыкаль­
ных инструментов. Ч и с т а л е в П. И. «Труды Института языка, литературы
140
и истории». Традиционная культура и быт народа коми. Коми филиал АН
СССР, 1978, вып. 20, с. 49—63.
В статье освещаются многообразные формы бытования коми народного
инструментария в связи с хозяйственно-трудовой деятельностью и культурной
жизнью коми народа на различных стадиях общественного развития. Выдви­
гаю тся проблемы дальнейшего изучения художественно-выразительных воз­
можностей традиционных инструментов, внедрения их в современный народ­
ный музыкальный быт и профессиональное музыкальное искусство.
У Д К 391 (47— 82) (470.13)
Узорное вязание русского населения Печоры. К л и м о в а Г. Н. «Труды
И нститута языка, литературы и истории». Традиционная культура и быт н а­
рода коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20, с. 64—77.
В статье рассматриваю тся две художественные разновидности узорного
вязания русского населения Печоры — усть-цилемская и печоро-колвинская —
и определяется их место среди узорного вязания соседнего населения.
У Д К 398
Функция и изображение в народном искусстве. Ф а д е е в а И. Е. «Труды
И нститута языка, литературы и истории». Традиционная культура и быт н а­
рода коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20, с. 78—90.
В статье на материале словесно-музыкального и изобразительного ф ольк­
лора показы вается тесная связь произведений фольклора с окружаю щей
реальностью, освещ ается роль психологии в создании и восприятии произ­
ведений народного творчества.
У Д К 394:947.083 (4 7 = 9 45 .32)
Святочная обрядность коми конца XIX — начала XX вв. Д у к а р т Н. И.
«Труды И нститута язы ка, литературы и истории». Традиционная культура и
быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20, с. 91— 103.
Н а основе экспедиционных исследований и литературных источников р ас­
сматривается содерж ание святочной обрядности коми, раскры вается связь ее
с трудовой деятельностью крестьянина, с пережитками дохристианских ве­
рований коми и русских.
У Д К 281.9 (470.13)
Иерофеевщина как
течение
в
истинно-православном христианстве.
Ю. В. Г а г а р и н . «Труды И нститута языка, литературы и истории». Т ради­
ционная культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20,
■с. 104— 117.
141
С татья посвящена характеристике ранее неизвестной в литературе разно­
видности крайне реакционного течения истинно-православных христиан —
иерофеевщине. П оказы ваю тся социальные причины возникновения иерофеев­
щины, выявляется ее антиобщественный характер, вероисповедные особен­
ности, прослежен закономерный процесс ее распада и разлож ения.
У Д К 398:2 (470.13)
Влияние городского образа жизни на процесс упадка религиозного верую­
щего. Р о г а ч е в М. Б. «Труды И нститута языка, литературы и истории».
Традиционная культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978,
вып. 20, с. 118— 128.
Н а основе м атериала конкретно-социологического исследования в г. Печоре
рассматривается вопрос о причинах упадка религиозности верующего в го­
роде и в чем вы раж ается этот упадок.
У Д К 392:2 (470.13)
Характеристика группы бывших верующих в условиях города. Р о г а ­
ч е в М. Б. «Труды И нститута языка, литературы и истории». Традиционная
культура и быт народа коми. Коми филиал АН СССР, 1978, вып. 20,
с. 129— 138.
На основе материалов конкретно-социологического исследования в г. Пе­
чоре даю тся социально-демографические характеристики группы бывших
верующих, рассматриваю тся вопросы об уровне их секуляризации и ф акторах,
влияющих на этот процесс.
Т Р А Д И Ц И О Н Н А Я К У Л Ь Т У Р А И Б Ы Т Н А Р О Д А КОМ И
Редактор Г. Губская
Х удожник В. Втюрина
Техн. редактор М. Сазанская
Корректор В. Пименова
С д а н о в н а б о р 5 /V II-7 8 г .
П о д п и с а н о в п е ч а т ь 11/Х -78 г.
Ф о р м а т бСХЭО'Дв. Б у м
т и п о г р а ф с к а я № 1. П е ч . л . 9. Б у м . л . 4,5. У ч .-и з д . л . 9,9. Т и р а ж 1000. З а к а з № 4490.
Ц е н а 70 к о п .
Ц00857.
г.
С ы кты вкар,
Республиканская
ти пограф ия
У правлени я
по
делам
п о л и гр аф и и и к н и ж н о й то р го вл и С овета М и н и стров К ом и А С С Р.
и здательств