ЭЛЕКТРОННОЕ ГОСУДАРСТВО В
реклама
Литература 1. Вершинин, М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. — СПб., 2001.-С.117. 2. Гарвардская методология [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.cyber.law.harvard.edu/readinessguide/ 3. Готовность России к информационному обществу. Оценка ключевых направлений и факторов электронного развития. Аналитический доклад / Под ред. С.Б.Шапошника. — М., 2004. 252 с. 4. Результаты социологического опроса, проведённого в целях изучения общественного мнения о ФЦП «Электронная Россия» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.e-rus.ru/site.shtml?id=96&n_id=8640 5. Truly a World Wide Web [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://pewglobal.org/reports/display.php?ReportID=251 6. Исследование Института социологии РАН [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.rg.ru/2006/10/03/svoboda.html 7. Результаты социологического опроса, проведённого в целях изучения общественного мнения о ФЦП «Электронная Россия» [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.e-rus.ru/site.shtml?id=175 8. ОнЛайн Монитор / апрель-май 2007 год [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.onlinemonitor.ru/april2007.html 9. Мониторинг Интернет-аудитории: I квартал 2006 года / ROMIR monitoring [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.romir.ru/news/res_results/278.html 10.Тенденции реформирования электросвязи, 2007 год / Международный союз электросвязи [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.ifap.ru/library/book212.pdf 11. Красин, Ю.А. Метаморфозы демократии в изменяющемся мире // Полис, 2006. №4.-С.132. ЭЛЕКТРОННОЕ ГОСУДАРСТВО В «СУВЕРЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ» А.Н. Кулик Институт научной информации по общественным наукам, РАН Москва Внедрение «электронного государства» начинается с реформ государственного управления 1990-х годов. В 2003 г. эксперты Всемирного банка проанализировали опыт реформ за последние 10-15 лет в 14 странах, отличающимся по устройству политической системы, уровню экономического развития и социокультурным характеристикам. Все они ставили одни и те же главные цели: – снижение государственных расходов; обеспечение благоприятного климата для развития национальной экономики и повышение ее конкурентоспособности; – улучшение качества государственных решений; – совершенствование государственной службы при ограничении затрат на содержание аппарата; – расширение диапазона и повышение качества услуг государства гражданам, обществу и частному сектору, и укрепление доверия к власти с их стороны. Наряду с инструментальной мотивацией реформ (улучшение соотношения между затратами на “входе” системы управления и результатами на ее “выходе”) присутствовала не менее важная политическая составляющая. В США группа экспертов, проанализировав работу федерального правительства, констатировала, что неэффективное управление подрывает силу, авторитет и влияние государства на развитие экономики и общества в целом, и для изменения ситуации требуется не просто очередные «наведение порядка», «совершенствование» или «рационализация» существующей системы, а радикальное обновленние (reinventing) государственной власти, способное восстановить доверие к государству населения и частного сектора. Политическая мотивация реформ способствовала рождению концепции, разворачивающей государство, сформировавшееся в ХХ в., в сторону общества ХХI в. Новая концепция рассматривала государство как институт, обслуживающий общество, которому общество поручает исполнять необходимые для себя полномочия. Такое государство должно обеспечивать широкий доступ своих граждан и бизнеса к правительственной информации, прежде всего, в сфере образования, занятости, медицинского обслуживания и социального обеспечения, Сообщение подготовлено при поддержке Академической программы «Фулбрайт-Кеннан 2006-2007». Это Австралия, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Германия, Канада, Китай, Нидерланды, Новая Зеландия, Польша, США, Финляндия, Чили, Южная Корея. [1]. 212 _________________________________________________________ X Всероссийская объединенная конференция налогообложения, лицензирования и ведения бизнеса, государственных закупок и госзаказа, международных торговых операций, т.е. доступ к правилам игры, определяющим отношения между гражданами и бизнесом с одной стороны, и государством с другой. Его деятельность должна быть прозрачной, поскольку прозрачность — единственный способ минимизировать коррупцию и обеспечить должную ответственность государства перед гражданами. И, наконец, государство должно предоставить гражданам каналы коммуникации, позволяющие им участвовать в выработке самих правил игры и осуществлять контроль над их соблюдением, что должно вернуть доверие общества, повысить качество и результативность принимаемых решений. Сегодня эта концепция доминирует в реформах государственного управления. Восприятие государства как обслуживающей системы определило идеологию административных преобразований, в основу которых были положены философия и методы менеджмента корпорациями, доказавшие свою эффективность в бизнесе. С насыщением госучреждений персональными компьютерами, стремительным распространением Интернета и ростом его доступности для населения, расширением функциональных возможностей информационнокоммуникационных технологий (ИКТ) и накоплением опыта их использования в экономике, стало очевидно, что внедрение ИКТ в государственное управление может существенно способствовать достижениею целей реформ. В конце 1990-х годов в реформах государственного управления появляются программы E-government, цель которых — придать управлению новое качество. Энциклопедия Wikipedia определяет E-government как использование исполнительной, законодательной и судебной властью информационных технологий для предоставления информации и услуг гражданам, бизнесу и государственным учреждениям. Цель — улучшить внутреннюю эффективность государственных ведомств, обеспечить удобство, доступность и эффективность оказываемых услуг, улучшить процессы демократического правления (governance).[2] Реформы государственного управления середины 1980-х–конца 1990-х годов состояли из: реформ организационной структуры и механизмов исполнительной власти, включая разделение функций между центральными, региональными властями и органами местного самоуправления — административных реформ; реформ государственной службы. С появлением программ E-government эти реформы стали рассматриваться как перевод государственного управления на технологии информационного общества, а программам E-government отводилась роль катализатора и главного инструмента модернизации. Развивающиеся страны увидели в E-government беспрецедентный шанс «одним прыжком» сократить разрыв с промышленно-развитыми странами через модернизацию государственного управления и включение национальной экономики в мировую экономическую систему. Сравнительно быстро многие страны, и не только промышленно развитые, добились впечатляющих успехов во внедрении E-government. Со временем осознание недостаточности модернизации административной системы для достижения политических целей реформ способствовало тому, что в понятие E-government наряду с э-администрацией стали включать э-парламент и э-судебную систему, что и нашло отражение в приведенном выше энциклопедическом определении. Полученный опыт показал также ограниченность бизнес-подхода к модернизации государственного управления. Между мотивацией использования ИКТ для увеличения эффективности управления в бизнесе и в административной системе существует противоречие, на которое указывает Джейн Фонтейн: «...в то время, как в экономике рост эффективности и сокращение затрат вознаграждаются прибылью, увеличением сбыта, ростом стоимости акций и усилением позиций на рынке, в сфере государственного управления они ведут к уменьшению бюджета, сокращению аппарата, потере ресурсов и объединению программ. В этом случае стимулы и вознаграждение в государственных институтах обратны таковым на рынке».[3] С точки зрения политической теории ориентация реформ преимущественно на открытие информации и оказание государством услуг опирается на либерально-индивидуалистическую модель демократии с ее представлением о гражданине как индивиде, стремящемся к «максимизации собственной выгоды». Его участие в политике возможно, если потенциальные доходы от него будут превышать издержки. Воспринимая общество как совокупность потребителей, этот подход не в состоянии создать стимулы для значительного увеличения политической вовлеченности. На эволюцию концепции E-government оказывает влияние активизация гражданского участия через создание в Интернете независимых структур виртуального гражданского общества, таких, как, например, портал «Центр независимых медиа», объединивший независимые демократические медийные организации и сотни журналистов и являющийся альтернативным источником общественно значимой информации.[4] Такие порталы не только предоставляют гражданам независимую информацию, но и мобилизуют их на участие в общественных кампаниях и акциях прямого действия, организуют сбор подписей под петициями правительству и пр. В начале XXI в. политическая функция новой модели организации публичной власти и управления получает дальнейшее развитие, исходящее из признания, что «…никто — ни отдельный человек, ни организация, ни государство в целом — не владеют всей информацией, необходимой для того, чтобы разрешать _________ 213 «Интернет и современное общество» (IMS–2007) ___________________________________________ комплексные и разнообразные проблемы, никто не может в одиночку провести принятое решение в жизнь, и никто не обладает достаточным потенциалом к действию, чтобы доминировать в процессе выработки и реализации политического курса».[5] В условиях возрастающего риска и неопределенности общественных процессов акцент реформ постепенно переносится с оптимизации работы административного аппарата и предоставления услуг на вовлечение граждан в процессы выработки и реализации государственной политики, построения более эффективной системы взаимодействия государства и гражданского общества, обеспечения сотрудничества государственного и частного секторов и неправительственных организаций. Концепция Egovernment обогащается включением в нее электронной демократии. Наряду с прежними основными блоками E-government G2C (услуги гражданам), G2B (услуги бизнесу) и G2G (эффективность административной системы) начинает появляться блок C2C — сетевое гражданское общество. Сетевые ИКТ являются эффективным инструментом осуществления делиберативной демократии с ее акцентом на свободное обсуждение проблем и принятие решений на основе равноправного участия всех заинтересованных сторон. Политическое развитие в сторону делиберативной демократии определяет дальнейшую трансформацию изначальной концепции E-government от э-администрации через э-государство к э-правлению — E-governance. Как было отмечено, программы E-government примерно с начала 2000-х годов стали использоваться в качестве главного инструмента радикальной модернизации государственного управления. Насколько эта проблема актуальна для России? В Послании президента Б. Ельцина Федеральному Собранию РФ 1997 г. говорилось о низкой эффективности власти и слабой исполнительской дисциплине, о коррупции, оторванности власти от общества, необходимости сделать работу бюрократического аппарата прозрачной, подотчетной обществу и восприимчивой к происходящим в нем процессах. Президент В. Путин в своем первом Послании 2000 г. называет неэффективное государство главной причиной длительного и глубокого экономического кризиса и говорит о произволе чиновников, коррупции, разгуле криминала. Спустя 5 лет в очередном послании В. Путин признает, что «задачей номер один для нас по-прежнему остается повышение эффективности государственного управления», что «чиновничество еще в значительной степени представляет собой замкнутую и подчас просто надменную касту, понимающую государственную службу как разновидность бизнеса», и что, если верх возьмет бюрократическая реакция, «Вместо прорыва мы можем получить стагнацию. При этом потенциал гражданского общества останется невостребованным, а коррупция, безответственность и непрофессионализм будут стремительно нарастать, возвращая нас на путь деградации экономического и интеллектуального потенциала нации и всё большего отрыва власти от интересов общества, нежелания госаппарата слышать запросы людей». В следующем Послании 2006 г. Президент выражает убеждение, что ни одну из актуальных задач, стоящих перед страной, невозможно решить «без эффективной организации самого государства», и говорит о том, что до сих пор не удалось устранить одно из самых серьезных препятствий на пути развития — коррупцию. [6]. В рейтинге конкурентоспособности экономик мира на 2006-2007 г.г., подготовленном экспертами Международного экономического форума, Россия за год потеряла 9 позиций и опустилась на 62-е место в списке из 125 стран.[7] Число чиновников растет. Если в начале 1990-х годов их было 1 млн. 4 тыс., то в 2005 г. чиновников стало 1 млн. 318 тыс. В бюджете 2007 г. расходы на содержание госаппарата и зарплаты чиновникам выросли почти в два раза.[8] При этом 76 % россиян убеждены, что чиновники не столько помогают развитию страны, сколько тормозят его. [9] Единственным субъектом российской политики, пользующимся доверием населения, сегодня является В. Путин. Но способна ли такая модель управления обеспечить долговременную устойчивость политического и социально-экономического развития, не зависящую от личности действующего президента? Сегодня нет более приоритетной национальной проблемы, чем реформирование государственного управления, поскольку от ее решения зависит способность справиться с другими проблемами. В то же время для России она является более сложной, чем для многих других стран. В странах с развитым гражданским обществом государство имеет механизмы обратной связи, позволяющие самонастраиваться системе управления, реагируя на изменения в обществе и в окружающей среде. В России власть всегда была самодостаточной, тогда как общество оставалось отстраненным от политического участия. Несоответствие этой традиционной для России модели власти социально-экономическим реалиям позднеиндустриального общества явились одной из причин коллапса СССР. И хотя за время с момента смены режима власти в стране произошли огромные политические, экономические и социальные перемены, сущность традиционной моноархической модели правления принципиально не измененилась. Попытка реформирования этой системы была предпринята в 1997 г. в администрации президента Б. Ельцина. Предложенная экспертами концепция реформ обозначила направление трансформации государственного управления в русле мировой тенденции. Но заложенные в ней принципы оказалась несовместимы с фундаментальными интересами правящей административно-политической бюрократии, и 214 _________________________________________________________ X Всероссийская объединенная конференция концепция осталась невостребованной. Дальнейшие попытки предпринимались по линии администрации президента и правительства. Создавались различные советы, комиссии и комитеты, принимались указы, распоряжения, программы. Эти действия не имели единого центра управления, ведомственные интересы слабо координировались. Реформа государственной службы свелась, в основном, к повышению зарплаты чиновникам. Качество государственного управления за годы административной реформы только ухудшилось. По убеждению россиян в результате административной реформы произошло окончательное слияние чиновничества с криминалом.[ 9] Как отмечалось, в мировой практике внедрение E-government использовалось в качестве главного инструмента модернизации государственного управления. Правительство РФ в 2002 г. приняло ФЦП «Электронная Россия», которая должна «повысить эффективность работы госучреждений» и, как амбициозно заявлено на ее официальном информационном портале, «помочь сделать Россию одной из ведущих информационных держав мира». Реализация инициативы президента США по развитию E-government началась с принятия Конгрессом Закона об E-government, отдельной статьей которого является исчерпывающий глоссарий терминов, включающий определение E-government и цели его создания. В России нет подобного закона, а в самой программе нет упоминания ни об э-правительстве, ни об э-государстве, что говорит об отсутствии у самого правительства полной ясности относительно конечной цели и желаемых результатов того, что оно делает. В дополнение к программе «Электронная Россия» Правительство в сентябре 2004 г. одобрило концепцию, которая «определяет основные приоритеты, принципы и направления реализации единой государственной политики в сфере использования информационных технологий в деятельности федеральных органов государственной власти в соответствии с задачами модернизации государственного управления» до 2010 г. [10] Но вопреки претензии на формирование единой государственной политики, документ не имеет нормативной силы. Принимая его, правительство всего лишь рекомендует «заинтересованным федеральным органам государственной власти учитывать положения Концепции». Когда даже бóльшая часть поручений главы государства не выполняются сразу и/или должным образом, издание распоряжения, не имеющего обязательной силы, очевидно, изначально не предполагало его исполнение. Какова тогда его цель? Хроническое недофинансирование программы в течение четырех лет, проблемы с управлением, отсутствие четкого понимания ее цели и механизма мониторинга фактически поставили ее на грань срыва. В августе 2006 г. Правительство утвердило новую редакцию программы. На исходе пятого года выполнения программы объявлено, что «на данный момент созданы концептуальные основы «электронного государства» и происходит переход к реализационным проектам - разработке соответствующего законодательства и созданию технической инфраструктуры». На приобретение компьютеров и программного обеспечения власти расходуется в год в среднем больше $1200 на человека.[11] Эффективность этих затрат мог бы определить независимый аудит. Однако бюрократический аппарат не готов к нему, скорее всего, как полагают эксперты, из-за опасений признания своей деятельности экономически нерентабельной.[ 12] В июле 2007 г. Совет Безопасности РФ утвердил Стратегию развития информационного общества, устанавливающую «общие стратегические ориентиры развития до 2015 г.», при Президенте РФ учреждена комиссия по вопросам развития информационного общества. В августе 2007 г. Правительство одобрело концепцию формирования «Электронного правительства» до 2010 г. Практические результаты этой активной деятельности по созданию документов станут известны не ранее 2010-2015 г.г. Пока же в ежегодном рейтинге э-готовности журнала Economist за 2007 г. Россия заняла 57-е место позади Индии, Филиппин и Китая, опустившись за год на 5 позиций.[13] Внедрение э-государства опирается на соответствующую правовую базу. Так, в США ее составляют закон «О свободе информации», реализующий право граждан на получение информации, и Закон «О защите частных интересов», гарантирующий неприкосновенность персональной информации при взаимодействии граждан с федеральными властями. В России только 18 апреля 2007 г. Государственная Дума приняла в первом чтении законопроект «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления». Хотя обеспечение открытости провозглашено его главной целью, законопроект содержит ряд положений, которые, как полагают многие эксперты, позволяют органам власти стать еще более закрытыми. Вместо того, чтобы закрепить перечень обязательных для размещения на официальных сайтах сведений, законопроект приводит список информационных источников, которые могут быть на них размещены.[14]. В то же время персональная информация о гражданах, добытая нелегальными способами из государственных учреждений, вободно продается через Интернет. Сегодня не существует серьезных технологических проблем создания э-государства. Главной является проблема реорганизация административного аппарата. Традиционные бюрократические иерархии с присущими им автономностью ведомств, соперничеством между ними и узковедомственными интересами сопротивляются административным реформам, поскольку увеличение эффективности управления грозит им уменьшением _________ 215 «Интернет и современное общество» (IMS–2007) ___________________________________________ бюджета, сокращением аппарата и потерей ресурсов. Прозрачность и подконтрольность обществу э-государства угрожает чиновникам утратой монополии на владение информацией и статусной ренты — возможности извлечения прибыли из своей принадлежности к распределительно-разрешительной системе. Постсоветская бюрократия научилась имитировать реформы, блокируя угрожающие ее благополучию инновации и подтверждая известную истину о невозможности реформирования бюрократического аппарата руками бюрократии. Успех E-government сопутствовал тем странам, где инициатива исходила от высшего политического руководства. До настоящего времени создание э-государства не присутствовало в политической повестке дня Президента. Наблюдается разрыв между осознанием политическим руководством безотлагательной потребности в повышении эффективности государственного управления и его очевидной пассивностью во внедрении э-государства, которое могло бы стать катализатором административных реформ. Объяснение, возможно, следует искать в том, что внедрение технологий э-государства затрагивает систему властных отношений. Весь «тьюнинг» политической системы страны после 1993 г. — новая конституция, партийное и избирательное законодательство, формирование органов власти, регламентирование деятельности неправительственных организаций — был ориентирован на возрождение традиционной для России монархической вертикали власти, опирающейся на бюрократический аппарат. В этой модели действующий президент стремится найти решения всех социально-экономических и политических проблем страны. Ей соответствуют массовые настроения населения, у которого по отношению к власти сохраняются патерналистские ожидания. Представления о системе государственного управления как существующей на деньги налогоплательщиков и предназначенной для удовлетворения нужд отдельных граждан, сообществ и бизнеса, которое свойствено гражданскому обществу, не стало национальной идеей России. Средний класс, являющийся основой гражданского общества, в России растет медленно. Ориентация на бюрократический аппарат вынуждает мириться с неэффективностью управления, низкой конкурентоспособностью экономики, масштабной коррупцией и отчуждением общества как с неизбежными издержками этой модели власти. «Суверенная демократия» плохо совмещается с трансформацией отношений власти, которую предполагает внедрение E-government. Однако увеличивающееся отставание России по конкурентоспособности делает конфликт между стратегическими целями руководства и низкой эффективностью государственного управления неизбежным. Весь предшествующий опыт свидетельствует о том, что кадровые престановки в высшем эшалоне управления не в состоянии дать долгосрочное решение этой проблемы. ИКТ внедряются в государственное управление в конкретном институциональном контексте, который накладывает серьезные ограничения. Международный опыт говорит о том, что принятие управляющих решений должно опираться на анализ институциональной среды. Это требование особенно актуально для России, где в управленческом аппарате широко распространены клиентелизм, закрытость, низкая исполнительская дисциплина, запредельно высокий уровень коррупции. [1]. Но для отечественной политологии институциональная среда внедрения ИКТ — «черный ящик», на входе которого программы, концепции, распоряжения, структуры, финансы, а на выходе — растущее отставание страны, фискируемое независимыми международными экспертами. ЛИТЕРАТУРА 1. Мэннинг Н., Парисон Н. Реформа государственного управления: международный опыт. — М.: Изд-во «Весь мир», 2003. 2. Wikipedia: The free encyclopedia. — Режим доступа: http://en.wikipedia.org/wiki/E-Government. 3. Фонтейн Дж.Е. Институциональное развитие в виртуальном государстве: недостающее звено в технологическом видении E-Government. // Политическая наука. 2007. №4. 4. Independent Media Center. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.indymedia.org. 5. Павроз А.В. Технология E-government в контексте современных административных реформ // Технологии информационного общества — Интернет и современное общество: Труды VIII Всероссийской объединенной конференции. Санкт-Петербург, 8-11 ноября 2005 г. СПб, 2005. С. 154-155 6. Послания Федеральному Собранию РФ на сайте Президента РФ. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://kremlin.ru/appears/. Исследование Института развития свободы информации (СПб) 2006 г. показало, что содержание интернетпредставительств федеральных органов исполнительной власти лишь на 23,57 % покрывает объем информации, которая должна быть на них размещена в соответствии с действующими нормами. Наиболее закрытой остается общественнозначимая информация, включая информацию о государственных закупках. Если сообщения о торгах можно найти примерно на половине сайтов федеральных ведомств, то их результаты представлены менее чем на четверти. [12] 216 _________________________________________________________ X Всероссийская объединенная конференция 7. World Economic Forum. Global Competitiveness Report 2006-2007. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.weforum.org/en/initiatives/gcp/Global %20Competitiveness %20Report/index.htm. 8. Липский Л. Смета «человеческого капитала» // «Инвестиции и банки», 27 09 2006. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.ibk.ru/article/smeta_chelovecheskogo_kapitala-23500/. 9. 76 % россиян считают чиновников особым сословием, безразличным к интересам общества // Информационное агентство «Regnum», 02 11 2005. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.regnum.ru/news/538009.html. 10. Концепция использования информационных технологий в деятельности федеральных органов государственной власти до 2010 г. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://government.e-rus.ru/site.shtml?id=76. 11. Концепция интеграции административной реформы и ФЦП «Электронная Россия», 23 07 2006. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.elrussia.ru/165166. 12. Павлов И., Шибалова Ю. Информационная открытость интернет-представительств федеральных органов исполнительной власти // Политическая наука. 2007. №4. 13. The 2007 e-readiness rankings // Economist intelligence unit. [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://a330.g.akamai.net/7/330/25828/20070420205432/graphics.eiu.com/files/ad_pdfs/2007Ereadiness_ Ranking_WP.pdf. 14. Монахов В.Н. Экспертное заключение // Электронные библиотеки России [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://elibra.ru/doc/Expert_concl_Monahov.pdf 15. Гаман-Голутвина О.В. Меняющаяся роль государства в контексте реформ государственного управления: отечественный и зарубежный опыт // Полис.- 2007. № 4. C. 31. Композитный индекс Оценки ЭФФЕКТИВНОСТИ обратных связей информационных ресурсов Фоив россии М.В. Леонова, В.Н. Якимец Институт системного анализа Российской академии наук Московский физико-технический институт (государственный университет) Москва Введение Во многих западных странах центральной темой административных реформ является уже не столько оптимизация работы госаппарата или повышение качества государственных услуг, сколько вовлечение граждан в процессы выработки и реализации государственной политики, а также построение более эффективной системы социально-политического взаимодействия [1]. Именно построение работающей системы обратной связи закладывается на уровне принципов в концепции построения «электронного правительства». При этом система органов исполнительной власти рассматривается как единая сервисная организация, предназначенная для оказания услуг населению [2]. Особое внимание обращается на открытость, информационную прозрачность власти, а также (хотя и не всегда явно) на создание эффективных механизмов обратной связи. В мировой практике выделяют три стадии создания электронного правительства: «открытость» или «публичность», «участие» и «онлайн-транзакции» («онлайн-процессинг»). Реализована или нет в РФ стадия «открытость», можно увидеть с помощью исследований Института Развития Свободы Информации [5]. По результатам 2006 года наибольшая степень открытости для электронного ресурса ФОИВ — 43,781%. Эту оценку можно трактовать по-разному, однако, бесспорно одно: стадия «открытость» частично реализована. Очевидно, что даже при существующем уровне открытости возможен переход к стадии «участие». Стадия «участие», то есть влияние граждан на принимаемые исполнительной властью решения в России не реализована. Причин для такого развития ситуации несколько: сравнительно низкий уровень использования Интернет в стране (по данным ФОМ [3] от 12/09/2006 — это 23% населения, а весной 2005 года — 17%), недостатки правовой системы (например, отсутствие законодательной базы для применения цифровой подписи) и др. Существенно также и отсутствие единой системы мониторинга и оценки эффективности обратной связи электронных информационных ресурсов. Здесь и далее ФОИВ – федеральные органы исполнительной власти. _________ 217 «Интернет и современное общество» (IMS–2007) ___________________________________________
