понятие и содержание принципа добросовестности

УДК 347.1
Харсеева Виктория Леонидовна
кандидат социологических наук,
доцент кафедры гражданского
и гражданско-процессуального права
Кубанского социально-экономического
института
dom-hors@mail.ru
ПОНЯТИЕ И СОДЕРЖАНИЕ
ПРИНЦИПА ДОБРОСОВЕСТНОСТИ
В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
Kharseeva Victoria Leonidovna
PhD in Social Science,
Assistant Professor of the Civil Law
and Civil Procedure Department,
Kuban Institute for Social
and Economic Studies
dom-hors@mail.ru
CONCEPT AND CONTENT OF
THE GOOD FAITH PRINCIPLE
IN THE CIVIL LAW
Аннотация:
В статье рассмотрены новеллы гражданского законодательства о принципе добросовестности. Автором дан анализ генезиса и
развития данного принципа, обобщены материалы судебной практики, которые предопределили введение новых норм.
Summary:
The article deals with the civil law novels regarding the principle of good faith. The author discusses genesis of the principle development, and
summarizes case materials, which determined
introduction of the new regulations.
Ключевые слова:
добросовестность, принцип, разумность,
справедливость, презумпция добросовестности, недобросовестные действия, злоупотребление правом, оценочная категория.
Keywords:
good faith, principle, reasonableness, justice, presumption of good faith, unethical practices, abuse
of rights, valuation category.
Генезис принципа добросовестности в отечественном законодательстве современного периода следует относить к нормам ГК РСФСР 1964 г. [1], в котором упоминалось о
«добросовестном приобретателе» (ст. 152) и «недобросовестном владельце» (ст. 155).
В Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. [2] было закреплено требование о недопустимости совершения недобросовестных действий,
направленных на ущемление законных интересов лиц, ведущих предпринимательскую
деятельность и потребителей, т. е. о недобросовестной конкуренции (п. 3 ст. 5).
С момента принятия части первой Гражданского кодекса Российской Федерации
(далее – ГК РФ) [3] принцип добросовестности «в связке» с принципами разумности и
справедливости закреплен в п. 2 ст. 6. В нем речь идет о применении принципов к правам
и обязанностям сторон в случаях невозможности использования аналогии закона. Помимо этого, п. 3 ст. 10 ГК РФ регламентирует: если закон ставит защиту гражданских прав в
зависимость от разумности, добросовестности их осуществления, то разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.
В качестве основного начала гражданского законодательства принцип добросовестности закреплен Федеральным законом от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении
изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»
(далее – Федеральный закон о внесении изменений в ГК РФ, Федеральный закон № 302ФЗ) [4]. В соответствии с п. 3 ст. 1 ГК РФ, участники гражданских правоотношений должны
действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских
прав и исполнении гражданских обязанностей.
Новеллы законодательства обусловлены сложившейся судебной правоприменительной практикой. Ее анализ показывает, что суды формируют понимание добросовестности казуистически, путем указания на конкретные случаи недобросовестного поведения
сторон при исполнении обязательств. В частности, необоснованное уменьшение неустой-
ки судами с экономической точки зрения позволяет должнику получить доступ к финансированию за счет другого лица на нерыночных условиях, что в целом может стимулировать недобросовестных должников к неплатежам [5].
В п. 5 ст. 1 ГК РФ закреплено еще одно важное правило: никто не вправе извлекать
какие-либо преимущества из недобросовестного и незаконного поведения. Оно основано
на конкретных судебных прецедентах [6].
Вместе с тем хотелось бы обратить внимание на некоторые недоработки законодателя. Несмотря на закрепление принципа добросовестности в качестве основного начала
гражданского права, его четкая дефиниция отсутствует и содержание не раскрывается.
Это позволяет толковать его в процессе судебной правоприменительной практики достаточно широко, как категорию оценочную.
Использование оценочных понятий принимается не всеми учеными. В свое время
И.А. Покровский считал использование таких категорий уклонением от проблемы [7, с. 103].
В современной юридической литературе высказана аналогичная точка зрения. Так,
по мнению В.П. Грибанова, существующие в буржуазном праве понятия «добрая совесть» и «добрые нравы» являются «каучуковыми» правилами, которые позволяют значительно расширять рамки свободного судейского усмотрения и тем самым выйти за
пределы законности [8, с. 21].
В.В. Витрянский, напротив, полагает, что в законодательстве невозможно обойтись
без оценочных категорий, в том числе определить какие-то параметры понятия добросовестности, справедливости, разумности [9, с. 132].
Следует отметить еще один аспект, связанный с соотношением принципов добросовестности и разумности, который на протяжении длительного времени оставался дискуссионным в юридической литературе. По мнению отдельных авторов, добросовестность является общим понятием по отношению к двум названным принципам [10, с. 50].
С.А. Иванова полагает, что добросовестность и разумность являются составляющими (гранями) принципа социальной справедливости, которыми он не исчерпывается
[11] и т. д. Поводом для этого служил подход законодателя, который упоминает эти принципы совместно в ст. 6, 10 ГК РФ и других нормах гражданского права. В соответствии с п.
3 ст. 602 ГК РФ, суд должен руководствоваться принципами разумности и добросовестности при разрешении спора между сторонами об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину по договору ренты. На это же указано в
постановлении Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности части второй ст. 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной» [12].
Закрепление принципа добросовестности в п. 3 ст. 1 ГК РФ позволяет говорить о
его самостоятельном значении.
Другая новелла законодательства связана с изменением редакции ст. 10 ГК РФ.
Ранее в абз. 1 п. 1 провозглашалось: «Не допускаются действия граждан и юридических
лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах». В настоящее время фраза «действия граждан и юридических» заменена другой – «осуществление гражданских прав».
Помимо этого, раскрывается понятие «злоупотребление правом», которое включает в себя: причинение вреда другому лицу; действия в обход закона с противоправной
целью; иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.
Здесь необходимо отметить, что использование критерия «иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав» может породить дополнительные трудности
в судебной правоприменительной практике. Законодателю следовало закрепить открытый перечень наиболее типичных случаев.
Еще одно нововведение содержится в п. 5 ст. 10 ГК РФ. Ранее презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений была поставлена под условие, т. е.
суд оценивал осознание лицом того, что оно действует в соответствии с законом, а этого
явно недостаточно, чтобы признать его добросовестным. Это положение позволяло рассматривать категорию добросовестности в объективном смысле (как принцип) и в субъективном (как неосведомленность субъекта о юридических пороках). Вместе с тем, в научной литературе презумпция добросовестности и ранее воспринималась как бесспорный и
безусловный принцип гражданского права [13, с. 3–10].
Новая редакция избавила участников гражданско-правового спора от обязанности
по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве, т. е. действует презумпция без каких-либо условий.
В то же время, как считают отдельные авторы [14], нельзя обойти вниманием вопрос о ситуациях, когда само лицо обязано доказывать добросовестность своего поведения, ссылаясь при этом на п. 38 Постановления Пленума Верховного Суда Российской
Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля
2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» [15]. В нем
сказано, что приобретатель является добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества
продавцом, в частности, если принял все разумные меры для выяснения правомочий
продавца на отчуждение такого имущества.
Подводя итог, можно сказать, что закрепление принципа добросовестности в качестве основных начал гражданского законодательства (п. 3 ст. 1 ГК РФ) предопределено
сложившейся судебной правоприменительной практикой. До внесения соответствующих
изменений суды формировали понимание исследуемого принципа казуистически, путем
указания на конкретные случаи недобросовестного поведения сторон при исполнении
обязательств.
Более того, нормативное закрепление принципа добросовестности позволяет разграничить его с принципами разумности и справедливости, придать ему самостоятельное
значение.
С позитивной стороны следует оценить и нововведение о презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений (п. 5 ст. 10 ГК РФ).
Вместе с тем, законодатель не предусмотрел четкой дефиниции принципа добросовестности (п. 3 ст. 1 ГК РФ), критерия «иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав» (ст. 10), что может привести к дополнительным трудностям в судебной правоприменительной практике.
Ссылки:
1.
2.
3.
4.
5.
Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. (утратил силу) // Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24. Ст. 407.
Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (утратили силу) // Ведомости СНД
и ВС СССР. 1991. № 26. Ст. 733.
Гражданский кодекс (часть 1) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 23.07. 2013 г. № 245-ФЗ) // Собрание
законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301 ; 2013. № 30 (Ч. 1). Ст. 4978.
О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ // Российская газета. 2013. № 3. 11 января.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 января 2011 г.
№ 11680/ 10 по делу № А-41-13284/2009// Вестник ВАС РФ. 2011. № 4 ; Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 8 февраля 2012 г. № 15АП- 138/ 2012 по делу А 53 – 21188/2011 // СПС
КонсультантПлюс.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 сентября 2011 г.
№ 4905/11 по делу № А51-23410/2009 // Вестник ВАС РФ. 2011. № 12.
Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 103.
Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 1992. С. 21.
Витрянский В.В. Гражданский кодекс и суд // Вестник ВАС РФ. 1997. № 7. С. 132.
Белов В.А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. 1998. № 8. С. 50.
Иванова С.А. Некоторые проблемы реализации принципа социальной справедливости, разумности и добросовестности в обязательственном праве // Законодательство и экономика. 2005. № 4.
По делу о проверке конституционности части второй ст. 5 Федерального закона «О минимальном размере
оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной: постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г. № 11-П // СПС КонсультантПлюс.
Свит Ю.П. Понятие и значение добросовестности и разумности в современном российском праве // Законы
России: опыт, анализ, практика. 2010. № 9. С. 3–10.
Храмцова Ю. Новеллы в гражданском кодексе: принцип добросовестности // Актуальная бухгалтерия. 2013.
№ 3.
О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой
права собственности и других вещных прав: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 // Российская газета. 2010. 21 мая. № 5188.
References:
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
‘The Civil Code of the Russian Federation in 1964 (repealed)’ 1964, Vedomosti RSFSR Supreme Soviet, no. 24,
art. 407.
‘Fundamentals of Civil Legislation of the USSR and the republics in 1991’ 1991, Vedomosti SND and the USSR
Armed Forces, no. 26, art. 733.
‘Civil Code (Part 1) November 30, 1994 № 51-FZ (as amended from 23.07.2013 number 245-FZ)’ 1994, 2013,
Collected Legislation of the Russian Federation, no. 32, art. 3301; no. 30 (Part 1), art. 4978.
‘On Amendments to Chapters 1, 2, 3 and 4 of the Civil Code of the Russian Federation: Federal Law of 30 December 2012 № 302-FZ’ 2013, Rossiyskaya Gazeta, no. 3, January 11.
‘Resolution of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation of January 13, 2011 number 11680/10 in the case number A-41-13284/2009’ 2011, Bulletin of the SAC, no. 4; ‘Fifteenth Resolution Arbitration Appeal Court of 8 February 2012 number 15AP-138/2012 in the case of A 53-21188/2011’, ATP Consultant.
‘Resolution of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation dated September 6, 2011
№ 4905/11 on the case number A51-23410/2009’ 2011, Bulletin of the SAC, no. 12.
Pokrovsky, IA 1998, Main problems of civil rights, Moscow, p. 103.
Gribanov, VP 1992, Limits the exercise and protection of civil rights, Moscow, p. 21.
Vitryansky, VV 1997, ‘Civil Code and the court’, Herald VAS RF, no. 7, p. 132.
Belov, VA 1998, ‘Honesty, intelligence, justice, as the principles of civil law’, Legislation, no. 8, p. 50.
Ivanova, SA 2005, ‘Some implementation issues of social justice , reasonableness and good faith in liability law’,
Law and Economics, no. 4.
‘In the case on the constitutionality of the second part of Art. 5 of the Federal Law "On the minimum wage" in response to complaints from citizens AF Cutin and AF Povarnitsinoy: decision of the Constitutional Court on November 27, 2008 № 11-P’, ATP Consultant.
Svit, YP 2010, ‘Concept and value of good faith and reasonableness in the modern Russian law’, Laws of Russia:
experience, analysis, and practice, no. 9, p. 3-10.
Hramtsova, Y 2013, ‘Novels in the Civil Code: the principle of good faith’, Current accounting, no. 3.
‘On some issues arising in judicial practice in disputes relating to the protection of property rights and other rights:
Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation and the Supreme Arbitration Court of
the Russian Federation dated April 29, 2010 № 10/22’ 2010, Rossiyskaya Gazeta, May 21, no. 5188.