Текст как явление культуры Text as a phenomenon of culture

Гуманитарный вектор 2008 № 3
УДК 410+008
ББК Ш10+Ю6-66
Г.Д. Ахметова
г. Чита
Текст как явление культуры
В статье рассматривается проблема художественного текста как явления культуры. Вопрос
анализируется в связи с основными языковыми
процессами, происходящими в языке художественной прозы.
Ключевые слова: текст, культура, диалог
культур, мультикультурная литература, языковые процессы.
G.D. Akhmetova
Chita
Text as a phenomenon of culture
The author touches upon the problem of a
literary text as a phenomenon of culture. The
problem is considered against the background of
basic linguistic processes which take place in the
language of literary prose.
Key words: text, culture, dialogue of cultures,
multicultural literature, linguistic processes.
Так человечество все снова и снова
творит свое выражение бытия, рядом с
миром природы – свой второй,
измышленный мир.
Йохан Хейзинга. Homo Ludens
Текст как динамическая система активно
взаимодействует с другими динамическими системами. Это и искусство, и художественность,
и литературное творчество, и культура, и многие другие явления. Подобную проблему в свое
время рассматривал М.М. Бахтин, наметив круг
вопросов, связанных с текстом. Однако этот
круг трудно считать четко очерченным, ибо он
все время увеличивается, затрагивая все новые
и новые аспекты: «Проблема текста в гуманитарных науках. Гуманитарные науки – науки
о человеке в его специфике, а не о безгласной
вещи и естественном явлении. Человек в его
человеческой специфике всегда выражает себя
(говорит), то есть создает текст (хотя бы и потенциальный). Там, где человек изучается вне текста
и независимо от него, это уже не гуманитарные
науки (анатомия и физиология человека и др.).
Проблема текста в текстологии. Философская сторона этой проблемы.
Попытка изучать текст как «вербальную реакцию» (бихевиоризм).
46
Кибернетика, теория информации, статистика и проблема текста. Проблема овеществления
текста. Границы такого овеществления.
Человеческий поступок есть потенциальный
текст и может быть понят (как человеческий
поступок, а не физическое действие) только в
диалогическом контексте своего времени (как
реплика, как смысловая позиция, как система
мотивов)» [4, с. 477 − 478].
Вопросы текста оказываются тесно связанными с проблемой языка как феномена культуры. Современная культурология вводит нас
в пространство различных «миров», одним из
которых является художественный: «Гуманистическая ориентация культуры XX в. проявляет себя в различных «мирах» современного
общества – экономическом, нравственном, политическом, художественном и т.д.» [13, с. 293].
Художественно-поэтическая деятельность рассматривается как образец, форма общечеловеческой культуры. В истории мировой культуры
XX век представлен как век постмодернистской
культуры. Анализируя и сравнивая философские тексты модерна и постмодерна, современные культурологи говорят о том, что «постмодерн признает внерациональную словесную
текучесть» [13, с. 332]. Те же ученые продолжают: «Авторы текстов получают информациюпослание неизвестно откуда, передают ее дальше наугад, не зная своего адресата и не имея
уверенности в том, что они адекватно воспроизвели содержание информации» [см.: 13].
Взаимопроникновение культур и литератур позволило говорить о кросскультурной,
или мультикультурной литературе постсоветского пространства. Например, С.П. Толкачев, анализируя тексты Р. Гамзатова, Ф.
Искандера, Ч. Айтматова, С. Агаева и др., использует понятие культурно-стилевой гибридизации [см.: 22]. Своеобразный диалог
культур происходит и в историческом аспекте.
Назвав свою книгу «Антропология мифа», современный педагог и философ А. Лобок пишет:
«…возникновение жанра повествования можно
рассматривать как особого рода интеллектуальный прорыв в истории человеческого духа»
[14, с. 491]. Автор считает, что культура возникает раньше языка и коммуникации, это некий
авторский знак, который (до возникновения
языка) непроницаем для взгляда других людей.
Сколы-метки на камнях, сделанные первобытными людьми, –это, по его мнению, факт уже
возникшей культуры. Для сравнения А. Лобок
приводит многочисленные примеры из современной жизни, когда ребенок, еще не умея разговаривать, тем не менее «метит» свои игрушки, книги и т.д. А впоследствии, овладев языком
Культурология
и сохранив «отмеченные» предметы, творит:
создает настоящие произведения культуры.
Известны работы философа-педагога, в которых он рассказывает о своей педагогической
деятельности и приводит примеры творчества
детей, не владеющих пока языком, но обладающих феноменом культуры [см.: 15]. Гипотеза
подтверждается фактами из современной жизни: «Культура возникает как чистое авторство,
которое еще не умеет говорить, которое еще
только должно научиться говорить, которое
еще только должно обрести то, что можно назвать социальным измерением культуры» [14,
с. 300]. Диалог культур – это бесконечный процесс, поскольку он связан с изменением эпох.
Под эпохой можно понимать тот исторический
отрезок времени, который отличается важными социальными изменениями в обществе и
культуре: революция, война, распад строя и т.д.
Каждая эпоха рождает новых писателей, а также свой язык, называемый языком эпохи. Как
отмечает В.В. Колесов: «Изменение стиля жизни диктует изменения в стиле речи, что отзывается на изменениях норм литературной
речи и косвенно отражается на самом языке»
[10, с. 12]. Конец XX − начало XXI вв. – это тоже
сложный исторический период. Особый интерес вызывает поколение молодых писателей и
поэтов, пытающихся осмыслить свою эпоху, запечатлеть ее в своих произведениях. Всякий художественный текст является отражением той
эпохи, когда он был создан. Он становится, как
отмечает В.В. Кожинов, ее художественным образом [8, с. 18].
Язык как феномен культуры изучается лингвокультурологией, поскольку язык – это условие, основа и продукт культуры [см.: 16]. Особой
областью исследования в лингвокульутрологии
является «лингвокультурологический анализ
текстов, которые как раз и являются подлинными хранителями культуры» [16, с. 35]. Именно в
тексте как важнейшем явлении культуры представлены фрагменты действительности. Текст
отображает духовный мир человека, следовательно, он напрямую связан с культурой. Через
текст можно увидеть культурный фон, стоящий
за языковыми единицами. «…культура, цивилизация, власть, общественные движения
влияют на язык. Не менее важно и второе направление – как язык влияет на мышление отдельного человека или на общественное сознание» [12, с. 84].
Ю.И. Минералов перечисляет основные
интонации, свойственные прозе 90-х гг. ирония, тяга к экзотике, масс-культурный «экзистенциализм», пессимизм, историзм и др.
«Само собой, в 90-е гг., как и во все времена,
литература – по-прежнему зеркало общества,
его образ…» [17, с. 139]. Современная поэзия
также отличается разнообразием тенденций
и направлений: от куртуазных маньеристов
(В. Степанцов) до классической поэзии (Ю. Кузнецов).
Языковые процессы, отражающиеся в современных русских прозаических и поэтических
текстах, разнообразны, поскольку отражают
названные тенденции. Язык, являющийся, по
словам В.А. Масловой, культурным кодом нации и создающий особую реальность, в которой живет человек, проявляется во всей своей
полноте в тексте как явлении культуры. Назовем некоторые из языковых процессов, одно
перечисление которых может свидетельствовать о разнообразии современного культурного
пространства. Конечно, нельзя считать данные
явления единственно возможными в современной герменевтике. Интерпретация текстов как
явлений культуры – процесс сложный и динамичный, поскольку в меняющемся историкокультурном контексте меняются и принципы
организации текста. Но, очевидно, можно считать всеобщими подходы к тексту как явлению
культуры. С одной стороны, всякий текст – это
хранитель информации, и задача исследователя
состоит в том, чтобы правильно ее оттуда извлечь. С другой стороны, текст является таким
уникальным образованием, которое порождено автором, особенности личности которого
запечатлены в тексте («образ автора»). Итак,
перейдем к языковым процессам, в которых,
на наш взгляд, нашли отражение и культурноисторические преобразования. Прежде всего,
это композиционные изменения в прозе (в частности, модификация приемов субъективации).
Они повлекли за собой условность грамматического лица [см.: 3] и появление спонтанного
авторского «Я» (или «Мы»). Условность грамматического лица – это отражение условности самого окружающего мира. Одновременно
с этим можно предположить, что условность
грамматического лица является отражением
многомерности личности, мультиперсональности [18, с. 23]. Спонтанное авторское «Я»
(иногда – неназванное «Я») – это свидетельство постоянно присутствующего «неявного»
рассказчика. Роман-идиллия А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени» построен от
третьего лица, однако точка видения скрытого
рассказчика проявляется с помощью внутренних вопросов (своеобразная внутренняя речь),
а также личных наблюдений, характерных только для очевидца: «После завтрака дед долго
брился бритвой «Золлинген», старой, хорошей
стали, брившей со звоном, купленной в день ко47
Гуманитарный вектор 2008 № 3
ронации Николая II и за полвека ставшей узкой,
как карандаш (интересно, какова она сейчас,
у дяди Лёни, ещё через полвека?), равнял усы,
специальными ножничками подстригал волосы
в ноздрях, –наблюдать за этим было очень интересно» [см.: 23]. Но это, конечно, довольно
традиционное повествование. В другом отрезке
происходит немотивированное, внезапное (единичное), спонтанное появление первого лица,
которое спустя несколько строк меняется вновь
на третье: «Первого сентября я с огромным и
слегка кособоким телячьим ранцем, который
шили всей семьёй, в трофейных, застёгнутых
под коленками брючках-гольф, шёл в школу.
<…> Во втором классе делать ему было нечего, уроков он не готовил, целыми днями играя
в лапту или «штандер» – игру, которой научил
всех Кемпель». Даже если это простая оплошность писателя, случайность, − то это тем более
доказывает, во-первых, наличие рассказчика,
который просто скрылся за третьим лицом; вовторых, свидетельствует об условности грамматического лица как способе выражения образа
рассказчика.
В современной поэзии и прозе значительно возросла роль межтекстовых связей. Стало возможным
говорить о межтекстовом словесном ряде как компоненте языковой композиции. Очевидно, такая
композиционная особенность – свидетельство
межкультурных связей. Например, через весь
рассказ В. Дегтева «Пробуждение» проходит
выделенный графически межтекстовый словесный ряд, являющийся стихотворными строчками произведений Пушкина. Такая игра словами
отвлекает от содержания, заставляя следить
сразу за двумя текстами: «Я ВАС ЛЮБИЛ. Увы,
приходится констатировать это в прошедшем
времени. Хотя тот безудержный костер, наша
ЛЮБОВЬ (он то пылал нестерпимо, то странно как-то чадил, то еле дымил), может, и не
совсем еще угас, и ЕЩЁ, БЫТЬ МОЖЕТ, сохранился кое-какой жар В ДУШЕ МОЕЙ под серыми
холодными хлопьями пепла, –Бог даст, жар еще
вспыхнет, если вдруг потянет на него свежим
ветерком. Я еще верю в это. И вера пока что
УГАСЛА НЕ СОВСЕМ» [6, с. 8].
Изменения происходят на всех языковых
уровнях, в том числе и графическом. Так, в
прозе и поэзии используются средства графической изобразительности, что позволило говорить о графическом словесном ряде [см.: 2].
В графике закрепляются особенности «виртуального» произношения [см.: 1], что является,
в частности, следствием активного развития
языка Интернета. Например, в произведениях
И. Денежкиной: «Почти что мне под ухо орет.
Вот сволаччч»; «напялила топик и юпку и по48
шла»; «Если я в будущем потолстею, лет эдак
в сорок, то просто придется пойти и повесица»; «Сказал мне: «Привет!», поцеловал в счёку
и потряс ручку, как старой знакомой»; «В этом
смысле тебе хоть и надо, канешна, о трудахстараниях сильно больше думать…»; «Что для
тебя достижение – книжки, женсчины, дети?»
[см.: 7]. В данном случае ощущается влияние так
называемого подъязыка Интернета – «падоначьего изыка» [см.: 20]. Для языка «падонков» характерны следующие особенности: графически
закрепленное гипертрофированное виртуальное произношение; искусственное сокращение
слов; изобилие обсценной лексики.
«Виртуальное» произношение наблюдается
и в языке поэзии, например, у В. Степанцова:
«Сарынь на кичку!» − кто-ни’дь закричит»
[см.: 21]. Проникает подобная особенность и в
язык научно-популярной литературы. Так, одна
из статей журнала «Компьютерра» названа так:
«Еще одна победа цифры, или Нет в жызни щасья» [см.: 11].
Языковые процессы в современной литературе характеризуются внезапностью, непредсказуемостью, противоречивостью: уход в метафору (Ю. Мамлеев) и бегство от метафоры (Е.
Гришковец); словообразовательный «взрыв»
(Ю. Мамлеев, В. Маканин, Г. Щербакова и др.);
грамматические «сдвиги» (А. Слаповский, С. Василенко и др.).
Взаимодействие стилевых особенностей
внутри текста привело к феномену публицистической прозы. А. Рекемчук в своей книге «Пир
в Одессе после холеры», которую мы бы отнесли к этому жанру (или к жанру non fiction), как
раз и говорит об особенностях современной публицистической прозы, одна из которых – это
прямое проявление автора в тексте: «Молодые
писатели (поскольку это проявлялось не только у Сенчина, но вдруг сделалось характерной
чертой поколения) как бы жертвовали собой –
именем, биографией, репутацией – ради торжества бескомпромиссной жизненной правды»
[19, с. 153].
Текст как произведение искусства, как явление культуры, − это то же самое, что и любое другое культурное явление – музыка, живопись,
театр. «…настоящий художник слова именно
созидает, творит реальность своего романа
или поэмы так же, как творит свое произведение ваятель, музыкант, артист» [9, с. 76]. Важно
подчеркнуть, что, несмотря на активность языковых изменений, основа построения художественного текста остается реалистической, что
свидетельствует о проблеме «возвращения»
вечных культурных ценностей, о чем говорят
и представители синергетики и акмеологии: «…
Культурология
постмодернизм всегда представляет своеобразный возврат к классике, но на основе модернизма.
Это означает, что постмодернизм – своеобразный
синтез модернизма и классики» [5, с. 116].
Таким образом, современный художественный текст как явление культуры вобрал в себя
множество закономерных изменений, в которых нашли отражение сложные культурологические явления, но он остается в то же время
верен традициям реализма, потому что духовные культурные ценности, к которым относится и литература, вечны.
Библиографический список
1. Ахметова, Г.Д. Виртуальное произношение. − Стереотипность и творчество в тексте:
Межвуз. сб. научн. трудов / отв. ред. М.П. Котюрова; Перм. ун-т. – Пермь, 2005. – Вып. 8. –
С. 332 – 337.
2. Ахметова, Г.Д. О графическом словесном
ряде (на примере романа Р. Киреева «Победитель»). − Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы II Международной
научной конференции / отв. ред. Л.А. Нефедова. – Челябинск, 2003. – С. 217 – 219. (См.
также: Анисимова Е.А. Лингвистика текста и
межкультурная коммуникация, на материале
креолизованных текстов). – М., 2003.
3. Ахметова, Г.Д. Об условности грамматического лица в художественном повествовании //
Stylistyka – XIV, Opole, 2005. – С. 587 – 600.
4. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Бахтин
М.М. Литературно-критические статьи. – М.,
1986.
5. Бранский, В.П., Пожарский, С.Д. Социальная синергетика и акмеология. – СПб.,
2002.
6. Дегтев, В. Пробуждение // Литературная
Россия. – 1997. − № 23.
7. Денежкина, И. Герои моего времени. –
СПб., 2005.
8. Кожинов, В.В. Искусство и его виды //
Кожинов В.В. Размышления об искусстве, литературе и истории. – М., 2001.
9. Кожинов, В.В. Что такое мастерство писателя // Кожинов В.В. Статьи о современной
литературе. – М., 1990.
10. Колесов, В.В. «Жизнь происходит от
слова…». – СПб., 1999.
11. Компьютерра. – 2006. − № 5.
12. Кронгауз, М.А. Семантика. – М., 2005.
13. Культурология / под ред. Г.В. Драча. –
Ростов-на-Дону, 2001.
14. Лобок, А.М. Антропология мифа. – Екатеринбург, 1997.
15. Лобок, А.М. Вероятностное образование //
Народное образование. – 1995. − № 10. − С. 151 –
155; 1996. − № 1. − С. 26 – 31.
16. Маслова, В.А. Лингвокультурология. –
М., 2001.
17. Минералов, Ю.И. История русской литературы: 90-е годы XX века. – М., 2002.
18. Налимов, В.В. Разбрасываю мысли. В
пути и на перепутье. – М., 2000.
19. Рекемчук, А.Е. Пир в Одессе после холеры: Повести. – М., 2003.
20. См. сайты: padonki.org; UDAFF.COM.
21. Степанцов, В.Ю. Русский киберпарень:
Стихи, песни, поэмы. – М., 2005.
22. Толкачев, С.П. Символы и язык мультикультурной литературы постсоветского пространства: Доклад на ежегодных научных
чтениях «Язык как материал словесности».
Литературный институт им. А.М. Горького (г. Москва), 18 октября 2001 г. // Скворцов
Л.И. Научные чтения «Язык как материал словесности» // НДВШ. Филологические науки. –
2002. − № 1. − С. 118 – 121. (См. также: Михайловская Н.Г. Стиль русскоязычной литературы
Севера и Дальнего Востока. – М., 1984).
23. Чудаков, А. Ложится мгла на старые ступени // Знамя. – 2000. – № 10. – С. 7 – 62;
№ 11. – С. 26 – 97.
49