УДК 821.512.145 Габидуллина Ф. И., Мингазова Р.А. СЧАСТЬЕ»

Доклад/ Философия и филология – Литературоведение
УДК 821.512.145
Габидуллина Ф. И., Мингазова Р.А.
ТЕМА ЛЮБВИ В РАССКАЗЕ Г. ИБРАГИМОВА «ЛЮБОВЬ –
СЧАСТЬЕ»
Елабужский институт Казанского (Приволжского) федерального
университета
ГАОУ СПО «Набережночелнинский педагогический колледж»
Татарстан, Елабуга, ул.Казанская, 89, 423604
UDC 821.512.145
Gabidullina F.I., Mingazova R.A.
THE THEME OF LOVE IN THE STORY OF G. IBRAGIMOV "LOVE HAPPINESS"
Kazan (Volga Region) Federal University Branch in Yelabuga
Naberezhnye Chelny State Pedagogical College
Tatarstan, Elabuga, Kazanskaya Street, 89, 423604
В докладе рассматривается тема любви в произведении Г.Ибрагимова
«Любовь – счастье». Автор акцентирует внимание на том, что явления
природы и их отражение в произведении позволяют раскрыть душевные
переживания человека.
Ключевые слова: татарская литература,
рассказ, герой, мотив,
экзистенциализм.
The article deals with the theme of love in the work of G. Ibragimov "Love happiness." The author focuses on the fact that the phenomena of nature and their
reflection in the product can reveal spiritual experiences of man.
Keywords: Tatar literature, story, character, motive, existentialism
Классик татарской литературы, известный ученый, искусствовед, видный
общественный деятель Г.Ибрагимов (1887-1938) – личность, оставившая в
истории татарской культуры глубокий след. Он смог в полной мере воплотить в
своем творчестве философско-эстетические взгляды французского философа,
просветителя, композитора, писателя Жан-Жака Руссо (1712–1778).
Культ любви и искусства, характерные для руссоистского культа
природы, нашли яркое воплощение в творчестве романтического периода
Г.Ибрагимова. Рассказ «Сөю-сэгадәт» («Любовь-счастье») был написан в 1911
году, увидел свет в 1912 году в Казани и в скором времени привлек внимание
критики. Особенно высоко было оценено то, что в произведении психология
человека тесно соприкасалась с картинами природы [1:104].
Действительно,
благодаря
тесной
связи
природы
с
состоянием,
психологией человека, культ природы в рассказе получил свое полное
отражение.
О выборе писателем в качестве основного героя-повествователя старого
поэта говорит следующее после названия пояснение «Карт шагыйрьнең
тәәссераты» («Воспоминания старого поэта»). Цепь событий произведения
состоит из воспоминаний о романтическом прошлом, перебирания их в памяти.
Главный романтичный герой рассказа – старик по имени Риза – в одних
из последних весенних вечеров, наблюдая в окно за закатом солнца, предаваясь
полным тоски глубоким чувствам, пытается понять смысл жизни, ее суть и
делится с читателем с возникшими в связи с этим чувствами. Особенность
характера Ризы – рефлексия, стремление проанализировать прожитую жизнь,
раскрыть физическую и духовную разницу между молодостью и старостью.
Несмотря на то, что повествование, на первый взгляд, ведется от имени
поэта в форме живого, лирического монолога, с помощью каких-то
таинственных сил он уводит читателя в мир своих философских раздумий о
жизни, словно строит с ним диалог по проблемам, которые не дают ему покоя,
словно делится с ним с сокровенным. Герой печалится по поводу того, что
самая прекрасная пора его жизни – молодость безвозвратно осталась далеко за
завесой времени, сетует о том, как незаметно настигла его старость, отдаваясь
экзистенциальной апатии, он считает смерть несправедливым завершением
жизни.
Как известно, 1910-е годы в татарской литературе переживания по поводу
того, что жизнь человека вынужденно завершается смертью, что его земная
жизнь коротка и быстротечна становится одной из центральных тем. По
справедливому замечанию Д.Ф. Загидуллиной, повествователь рассказа
«Любовь-счастье»: «... кратковременность человеческой жизни перед лицом
безграничности жизни представляет как трагедию, как канон философии
экзистенциализма» [2:101].
Действительно, в романтическом образе Ризы мы угадываем героя
периода реакции, который в эти тревожные годы вынужден проживать жизнь,
лишенную смысла, который утратил жизненные ориентиры и впал в
упадническое состояние духа.
Никчемность человека перед вечностью, его бессилие перед лицом
смерти напоминает философию основателя философии экзистенциализма на
Западе, известного французского математика, физика и философа Блеза
Паскаля (1623-1662) [3].
Это депрессивное настроение, связанное с ощущением близости смерти,
как это было в русской модернистской литературе начала ХХ в., и называлось
экзистенциализмом, которое нашло отражение и в рассказе Г.Ибрагимова.
Грустные раздумья душевно ранимого Ризы по поводу ограниченности жизни
еще более усиливаются на фоне его наслаждения картинами природы.
Приближающееся к закату солнце говорит Ризе о неизбежности конечности
жизни: «Подчиняясь общему закону, я сойду с круга жизни, кану в вечность.
Но разница огромна: я уйду навсегда, чтобы никогда не возвращаться. А вот
солнце счастливее меня: оно взойдет, будет снова шествовать по голубому небу
и исчезнет лишь для того, чтобы, появившись вновь, в зените славы, возвещать
миру о величии и заставлять человека преклонять колени перед красотой своей
и силой» [1:107]. Как видим, короткой, бессмысленной жизни человека
писатель противопоставляет вечно светящийся образ солнца.
В рассказе Г.Ибрагимова «Любовь-счастье» традиционный мотив солнца
выполняет несколько смысловых и функциональных задач. Помимо того, что
оно проводит параллели с психологическим состоянием вступившего в осень
жизни Ризы, оно дает возможность рассматривать жизнь человечества в
плоскости вселенной. В произведении символ солнца, означая вечность,
рассматривая и любовь, как вечную ценность, помогает поднять его в степень
культа. Также мотив солнца, помимо того, что является основой идейнофилософского
содержания
произведения,
выполняет
главную
задачу,
обеспечивающую композицию и стройность рассказа.
Романтический герой состояния своей молодости и старости объясняет и
с помощью других явлений природы. Например, если свою молодость он
сравнивает с «весенним деревом, когда оно в мае одето в свежую листву», то
старость уподобляет «осеннему увяданию» – времени, когда осыпаются
последние листочки с деревьев [1:105]. Если в душе Ризы молодость осталась в
памяти как время ветров и бурь, время «бесконечных волнений», то старость
воспринимается, как время тишины, однообразия и любви к покою [1:105].
Г. Ибрагимов останавливается на двух важных ступенях человеческой
жизни. Если первая из них связана с самой счастливой порой жизни – любовью,
то вторая – это приближающая к смерти старость. Автор смог найти какие-то
таинственные нити между этими прямо противоположными психологическими
состояниями, связанными с человеческой жизнью. Насколько сильны,
связанные
со
старостью,
мотивы
тоски
и
горя,
настолько
сильнее
выплескиваются воспоминания о любви в молодости, и связанные с этим
природные чувства, которые будучи ценностями, подавляющими страх перед
смертью, получают сильное философско-эстетическое звучание.
Наблюдение по вечерам за закатом солнца укрепляет веру в вечность
любви у старика Ризы, приглушает страх физической смерти. Возрожденную в
памяти любовь на лоне красивой природы он не знает с чем сравнить: «Это явь,
сон или рай?», и сам же отвечает: «Это и то, и другое, и третье»[1 .117].
Наши наблюдения показали, что в этом рассказе Г.Ибрагимов особенно
близко подошел к таким антропологическим проблемам, как получившая
развитие в 1910-х годы в татарской литературе тема отношений «человека и
природы», признание их пантеистической целостности.
В
рассказе,
отражающем
отношения
«природа-человек»,
натурфилософская и руссоистская мысль о том, что человек – неотъемлемая
часть природы, нашла художественное воплощение в антиномических
сравнениях и описаниях, воплотивших движение души, как это характерно для
романтической литературы.
References:
1. G. Ibragimov Works: In 9 - books. Book1: Stories (1907 - 1927). - Kazan:
Tat. Book Publishers of 1974. (on tat.language)
2. Zagidullina D.F. The transformation of the world picture in Tatar literature of
the early twentieth century: the material of philosophical works. Monograph. Kazan: "Magarif", 2006. (on tat. language)
3. Trofimova B. About Turgenev’s novel "Unhappy" / / Russian literature.
2001. - № 1. - P. 195-205.