Нестеренко М.А. Анна Петровна Бунина и женская поэзия XIX

Список литературы
1. Живов В. Первые русские литературные биографии как социальное явление:
Тредиаковский, Ломоносов, Сумароков // Новое литературное обозрение. – 1997. –
№ 25. – С. 24–83.
2. Западов В.А. Державин и поэтика русского классицизма. Шуваловская эпистола Державина // Проблемы изучения русской литературы ХVШ века. – Л.: Изд-во
ЛГПИ, 1985. – С. 45–62.
3. Письма русских писателей ХVШ века. – Л.: Наука, 1980. – 473 с.
4. Салова С.А. Утро русской анакреотики. А.Д. Кантемир, М.В. Ломоносов,
А.П. Сумароков. – М.: МАКС Пресс, 2005. – 191 с.
5. Сокращенная повесть о жизни и писаниях А.П. Сумарокова // СанктПетербургский Вестник. – 1778. – Т. 1. – С. 39–49.
6. Сумароков А.П. Трудолюбивая пчела. – СПб., 1759.
7. Сумароков А.П. Стихотворения. – Л.: Наука, 1953. – 342 с.
8. Чечулин Н.Д. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в.
Исторический очерк. – СПб., 1889; Внешняя политика России в начале царствования
Екатерины II. 1762–1774. – СПб., 1896; Екатерина II в борьбе за престол. По новым материалам. – Л., 1924.
9. Чечулин Н.Д. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в.
Исторический очерк. – СПб., 1889. – 122 с.
10. Чечулин Н.Д. Ф. 863. РО РНБ. Автор благодарит Б.А. Градову и Н.П. Морозову за идею статьи и помощь в работе.
11. Чечулин Н.Д. Ф. 838, оп. 1., ед.хр. 70. РО РНБ. В скобках указываются страницы рукописи статьи Чечулина Н.Д. «Литературная деятельность А.П. Сумарокова».
Автограф, беловой вариант.
Нестеренко М.А.
Анна Петровна Бунина и женская поэзия XIX века
В статье рассматриваются некоторые аспекты поэтики А.П. Буниной в контексте
женской поэзии XIX века на примере творчества двух ярких её представительниц –
Е.П. Ростопчиной, К.К. Павловой.
Ключевые слова: А.П. Бунина, К.К. Павлова, Е.П. Ростопчина, женская поэзия,
В.Ф. Ходасевич.
Отношение к женщинам-литераторам в XIX столетии существенно
отличалось от того, каковым оно стало в столетии ХХ. На рубеже XVIII –
XIX веков женское литературное творчество не воспринималось профессиональным сообществом всерьёз: «литература – для женщин – одни розы
без шипов <...>, ибо какой педант, какой варвар осмелится не похвалить
того, что нежная, белая рука написала» [7, с. 271]. Я. К. Грот отмечал, что
«на женщину–писательницу, как на явление аномальное <…> смотрели
снисходительно и пренебрежительно <…>» [6, с. 1]. Однако в 1820 –
1830-е годы, вместе с профессионализацией литературных занятий меняется и статус женщины-писательницы: «она перестает быть курьезом» [13,
59
с. 26], но при этом за женской поэзией XIX столетия с лёгкой руки демократической критики закрепилась репутация явления салонного и незначительного, достаточно посмотреть отзывы Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова на поэзию Е.П. Ростопчиной, статью В.Г. Белинского «Зенеида
Р-ва» и др. Следует отметить, что именно Белинский впервые выделяет
специфические черты женской поэзии, которые воспринимаются, скорее,
со знаком минус: дневниковая автобиографичность, обращение к женским
темам, эмоциональность, всё то, о чём В.Ф. Ходасевич выскажется в
1931 году: «Переживание, даже самое поэтическое по внутреннему составу
и с совершенною точностью закрепленное на бумаге, все еще не образует
поэзии. Как литературное оружие оно бессильно и опасно, ибо надежда на
него порождает губительное невнимание к эстетике и поэтике» [14, с. 209].
Среди поэтесс XIX века Анна Петровна Бунина (1774–1829) занимает
особое место, ведь именно её называют первой русской поэтессой. Говоря
об этом, стоит сделать уточнение: первая профессиональная поэтесса. У
неё было немало предшественниц в XVIII веке, но именно А.П. Бунина одной из первых пытается претворить в жизнь модель профессионального
литераторства: «умев отбросить стесняющие предубеждения… стремятся
(речь идет об А.П. Буниной и А.А. Волковой. – М.Н.) печатать свои стихи,
добиваются этого и даже прибегают к покровительству не только писателей, но и сановных, придворных лиц. Именно эти поэтессы первыми в России издают книги… вступают в существовавшие тогда литературные объединения» [1, с. 7]. Но заслуга Буниной не только и не столько в этом.
В своей статье «"Женские" стихи» В.Ф. Ходасевич отмечает два типа,
две линии женской поэзии, одна, по его мнению, берёт своё начало от
Е.П. Ростопчиной, другая – от К.К. Павловой: «У нас это направление, которое трудно назвать вполне литературным, наметилось очень давно: его
первая представительница (и может быть – самая яркая) была Ростопчина.
Тогда же оно вызвало и протест: отчасти в критике Белинского, отчасти – в
творчестве Каролины Павловой. Весьма вероятно, что именно отталкиванием от ростопчинской "женскости" вызвана "мужественность"» [14, с.
210], далее автор говорит о том, что эти две линии сходятся в поэзии Анны
Ахматовой. Однако если мы обратимся к стихам А.П. Буниной, то без труда обнаружим, что эти две линии есть уже в её стихах. Ходасевич безусловно знал о существовании такой поэтессы, но читал ли он её?
Еще современниками (В. Брюсов, А. Белый, Ю. Тынянов) отмечалось,
что Ходасевич находился под чрезвычайным влиянием А. С. Пушкина: «О
чем бы ни писал Ходасевич, он неизменно говорил с Пушкиным и о Пушкине – пишет Мария Гельфонд, более того – …необходимость оглядываться на Пушкина, сверяться с ним в катастрофические моменты собственной
жизни и русской истории – вот тот фон, вне которого невозможно восприятие поэзии Ходасевича» [5, с. 1]. Для А.С. Пушкина Бунина, как и вся
«Беседа любителей русского слова», к которой принадлежала поэтесса,
была постоянным объектом для насмешек. В стихотворении «Послание
60
цензору» Пушкин упоминает «глупые стихи» Буниной вместе со стихами
Хвостова: «Людской бессмыслицы присяжный толкователь, /Хвостова,
Буниной единственный читатель, /Ты вечно разбирать обязан за грехи /То
прозу глупую, то глупые стихи» [10, 1947, с. 267], в поэме «Тень ФонВизина» (1815) появляются: Шишков и его «невинная другиня <...> Вралих Петрополя богиня» [10, 1937, с. 156] и др. Поэтому для Ходасевича,
видящего всё сквозь призму пушкинской оптики, А.П. Бунина, в отличие
от Е.П. Ростопчиной и К.К. Павловой, сознательно ориентированных на
поэзию А.С. Пушкина, всего-навсего незначительный факт литературного
процесса. В «Державине» он аттестует поэтессу следующим образом:
«Анна Петровна Бунина, болезненная особа лет тридцати шести, довольно
бесталанная стихотворица, и некая Анна Волкова, немного моложе Буниной, но писавшая еще хуже» [16, с. 78]. Между тем, в наши дни поэт и переводчик М.А. Амелин высказывает по этому поводу ровно противоположную точку зрения, он говорит о Буниной, что это «первая русская поэтесса широчайшего диапазона, от философской оды до страстной лирики… родоначальница всей женской лирики в русской поэзии»[4, с. 1]. И
безусловно, Е.П. Ростопчина и К.К. Павлова не могли не читать автора
«Неопытной музы».
Условно тексты Буниной можно разделить на два типа: собственно
женский тип, сюда относится «Майская прогулка болящей», «С приморского берега», «На разлуку» и т. д. Второй: условно-мужской тип, где она
не первооткрыватель, а соперник мужчинам и такой же поэт, как и они.
Сюда входят философские стихи: «Песнь смерти», «Весна», «Лето», «О
счастии» и т.д. «Женскую» линию продолжила Е.П. Ростопчина, мужскую –
К.К. Павлова.
С именем Е.П. Ростопчиной связывают появление в русской женской
поэзии исповедальной автобиографической лирики, «в книгах ее так много
похожего на лирический дневник, так много автобиографических намеков
и прямых воспоминаний, столько стихотворений "на случай", посвящений,
"ответов"» [14, с. 17]. Называя Ростопчину и её лирическую героиню героиней «средней русской повести», Ходасевич подчеркивает спокойный тон
её исповедальной лирики, её героиня смирилась со своей участью: «Я песней сердца не пою... /Но к хладу жизни приучаюсь / И уж существенность
люблю», или:
Не скучно нам, а грустно!.. Мы таим
Напрасные, немые сожаленья,
И всё вдали рисуют нам виденья,
Что б быть могло, чего не возвратим! [12, с. 403].
Лирическая героиня Буниной бунтует, в итоге смиряется, но не с «существенностью» и скукой жизни, а с судьбой и смертью:
Нет врача омыть мне раны;
Нет руки стереть слезы;
Нет устен для утешенья;
Персей нет, приникнуть где;
Все странятся, – убегают:
Я одна... О горе мне! [2, с. 93–101].
61
У Буниной во всей силе проявляется мотив богооставленности:
Бог отверг меня несчастну!
Око совратил с меня,
Не щедроты, – и не благость, –
Тяготеет зло на мне [2, с. 93–101].
Цитируемое стихотворение «Майская прогулка болящей» – один из
сильнейших автобиографических текстов – переработка текста 1801 года
«Глас горести».
Поэзия Павловой рефлексивна, она совсем не похожа на лирический
дневник, биографическое как бы размыто:
И помню я, дивясь, как в жизни все мы,
Про раннюю, обильную весну,
И день за днем на детские эдемы
Туманную спускает пелену [8, с. 119].
Ходасевич сказал о Павловой: «Муза Павловой умна и необаятельна, –
писал Ходасевич, – к тому же бывает она скучновата. Холодная и рассудочная, она не из тех, с кем хочется побыть с глазу на глаз, чтобы “отвести
душу”. Дело тут не в размерах дарования, а в других его свойствах. Не от
сердца, а от сухого разума эти стихи. И странно, – написанные женщиной,
они, прежде всего не женственны» [15, с. 195–198].
Любовная лирика занимает у Ростопчиной довольно важное место, её
характерной чертой является мелодраматизм:
Все кончено навеки между нами...
И врозь сердца, и врозь шаги...
Хоть оба любим мы, но, встретившись друзьями,
Мы разошлися, как враги.
....................................................
Я шуткою ответила небрежной.
Он встал... во взорах гнев пылал...
В душе, в груди моей был плач и стон мятежный,
Он ничего не увидал!
Он не видал, как сердце билось больно
Под платьем дымковым моим...
Он не слыхал страданья вопль невольный
Под женским смехом заказным! [11, с. 194].
Бунина говорит о чувстве с невиданной ранее для женской лирики силы:
Поллукс! Мой юный друг! Где ты?
Тобой редеет мрак могилы,
Слабеют призраки унылы:
Как в поле скошенны цветы
Увянут, – но живут небесною росою:
Так я, Поллукс, живу тобою [3, с. 131–139].
Или вот:
Когда... минута роковая!
Язык твой произнес «прости»;
Смерть, в сердце мне тогда вступая,
Сто мук велела вдруг снести [3, с. 145–151].
62
Описание страстного чувства в поэзии рубежа XVIII–XIX веков традиционно связывается с авторами-мужчинами, женщине в таком контексте
в основном отводилась второстепенная роль «объекта страсти и поклонения», лишенного не только права выбора, но и голоса. Уникальность любовной лирики Буниной состоит в том, что она сочетает в себе драматизм
и экспрессивность с максимальным отстранением лирического «я»: невозможно понять: от лица мужчины или женщины создает эти тексты поэтесса, и к мужчине или женщине они адресованы.
Каролина Павлова пишет о любви, «внимая гулу жизни шумной», у
нее «любовная тема органично сплетена с темой любви к Слову». А.П. Бунина сопротивлялась писанию на женские темы, что хорошо иллюстрирует
её манифест – стихотворение «Разговор между мною и женщинами» (что
интересно, Бунина одной из первых использует диалогическую форму для
текстов манифестного характера):
Подчас я подвиги мужей вспевала,
В кровавый что вступая бой,
За веру и царя живот скончали свой,
И гулом ратное сотрясши поле,
Несла под лавром их оттоле,
Кропя слезой.
Подчас, от горести и стонов,
Прейдя к блюстителям законов,
Весельем полня дух,
Под их Эгидою беспечно отдыхала.
Подчас к пиитам я вперяя слух
Пред громкой лирой их колена преклоняла.
Подчас,
Почтением влекома,
Я пела Физика, Химиста, Астронома.
На что её собеседницы отвечают:
Эге! какая ахинея!
Да слова мы про нас не видим тут...
Что пользы песни нам такие принесут?
На что твоих скотов, комолых и с рогами?
Не нам ходить на паству за стадами!
Итак, певица ты зверей! [2, с. 106–109].
Если А.П. Бунина считает, что женщина может и должна писать ровно
на те же темы, что и авторы-мужчины, то Е.П. Ростопчина провозглашает
в своем стихотворном манифесте «Как должны писать женщины» следующее:
Но только я люблю, чтоб лучших снов своих
Певица робкая вполне не выдавала,
Чтоб имя призрака ее невольных грез,
Чтоб повесть милую любви и сладких слез
Она, стыдливая, таила и скрывала;
Чтоб только изредка и в проблесках она
Умела намекать о чувствах слишком нежных... [9, с. 570].
63
То есть Ростопчина манифестирует нечто противоположное тому, что
предлагает А.П. Бунина. В целом же поэтесса подхватывает темы, которые
развивала Бунина, но интерпретирует их иначе.
Каролина Павлова развивает идеи Буниной, опыт Е.П. Ростопчиной
учитывается ею как бы от противного, именно она формулирует понятие
поэтического ремесла:
Одно, чего и святотатство
Коснуться в храме не могло:
Моя напасть! мое богатство!
Мое святое ремесло! [8, с. 154].
Для Павловой поэзия (ремесло) – основа существования. В своем понимании смысла поэзии она близка к любомудрам и их «поэзии мысли».
Итак, Е.П. Ростопчина и К.К. Павлова, считающиеся родоначальницами двух типов женской лирики и, безусловно, являющиеся яркими авторами, продолжили традицию, идущую от А.П. Буниной. В поэтике автора
«Майской прогулки болящей» сформировались основные черты и тематический комплекс, характерные для последующей женской поэзии, которые
развивали, в первую очередь, Евдокия Ростопчина и Каролина Павлова.
Список литературы
1. Банников Н.В. От составителя // Русские поэтессы XIX века. – М.: Сов. Россия,
1979. – С. 3–11.
2. Бунина А.П. Неопытная Муза Анны Буниной. – СПб.: Морская типография,
1812. – Ч. 2.
3. Бунина А.П. Собрание стихотворений Анны Буниной. – СПб.: в типографии
Императорской Российской академии, 1819.
4. Визель М. Фри-джаз для Одиссея // Российская газета от 15.05.2013. – [Эл. ресурс]: http://www.rg.ru/2013/05/14/amelin-poln.html
5. Гельфонд М.М. Пушкин и Боратынский в поэтическом сознании Ходасевича. –
[Эл.
ресурс]:
http://novostiliteratury.ru/?nauchnye-stati=pushkin-i-boratynskij-vpoeticheskom-soznanii-xodasevicha]
6. Грот Я.К. Поэтесса Анна Петровна Бунина (К 100-летней годовщине ее смерти
4 декабря 1829 г.). – [Эл. ресурс]: http://www.ostrov.ca/kgrot/ap_bunina.htm
7. Лихачева Е. Материалы для истории женского образования в России. – СПб.:
1899. – Ч. 1.
8. Павлова К.К. Полное собрание сочинений. – М., Л.: Советский писатель, 1964.
9. Поэты 1840–1850 годов / подгот. текста, сост. Э. М. Шнейдермана,
Б.Я.Бухштаба. – Л.: Советский писатель, 1972.
10. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937–1959.
11. Ростопчина Е.П. Стихотворения графини Ростопчиной. – СПб.: Издание Придворн. книгопрод. А. Смирдина, 1857. – Т. I.
12. Русская элегия XVIII – начала XX века / подгот. текста, сост. Л.Г. Фризмана. –
Л.: Советский писатель, 1991.
13. Савкина И. Провинциалки русской литературы (женская проза 30–40-х годов
XIX века). – Wilhelmshorst: Verlag F. K. Gopfert, 1998.
14. Ходасевич В. Ф. Собрание сочинений: Записная книжка, статьи о русской поэзии, литературная критика, 1922-1939. – М.: Согласие, 1996.
15. Ходасевич В. Ф. Одна из забытых // Новая жизнь. – М., 1916. – Т. 3.
16. Ходасевич В. Ф. Державин. – М.: Книга, 1988.
64