Вера и дела: определение нравственной воспитанности в свете

Моторин А. В., доктор филологических наук,
профессор Новгородского Государственного Университета
Вера и дела: определение нравственной воспитанности в свете православного душеведения.
Воспитание – естественное для каждого здорового сообщества живых существ воспроизводство и преумножение себя в череде поколений.
Если человек по сравнению с животными есть существо прежде всего духовное, а это так, то основная жизнь его протекает в области духа, для духовной жизни он и воспитывается, по ее качественному уровню и определяется
мера его воспитанности. Таково исходное положение христианского воспитания: воспитывают душу и лишь в связи с этой основной задачей воспитывают, питают тело – для осуществления духовно осмысленных, замышленных
душою поступков.
Помыслы и слова важнее, главнее телесно осуществляемых дел. Когда, согласно евангельскому повествованию, некая женщина по имени Марфа, в отличие от своей сестры Марии, предпочла деловую заботу о земном благополучии Учителя вдумчивому и отрешенному созерцанию открываемых Им истин, Он сказал ей: «Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же
есть на потребу. Мария же благую часть избра, яже не отимется от нея» (Лк.
10:41-42).
Согласно христианскому вероучению, важный плод воспитания (взращивающего питания души пищей духовной) – это образование личности, способной духовно различать добро и зло и уже на этой основе стремящейся
осознанно делать добро, жить добро-детельно.
Целью воспитания является выработка у отдельных людей и всего общества определенной, свойственной данному народу и основанной на мировоззрении данного народа нравственности – своеобразного умения и навыка
выбирать и совершать в любых жизненных обстоятельствах не просто то, что
нравится, но только то из понравившегося, что, в свете имеющегося общественного опыта, не губительно, не вредно для жизни и поэтому будет способствовать ее продлению, а значит, и сохранению самой возможности выбирать
понравившееся в дальнейшем. Простой пример: если человеку по неведению
понравится какой-то красивый, но смертельно ядовитый плод, и он его съест,
то в будущем уже не сможет повторить подобный выбор. Подобно пище телесной, пища духовная несет в себе некий внутренний заряд воздействия на
человека, в данном случае воздействия духовного, мировоззренческого, суть
которого, в конечном счете, сводится либо к утверждению, либо к отрицанию
жизни, то есть либо к нравственности, либо к безнравственности.
Нравственность с ее тягой к сохранению и бесконечному продлению человеческой жизни неизбежно связана с вероисповеданием, ибо только на осно1
ве веры как совершенно особого вида познания можно объяснять целостность и неохватную бесконечность бытия. В жизни каждого народа вырабатывается свой нравственный (или относительно нравственный) взгляд на
мироздание в целом. В частности, все основательные научные теории, включая самые современные (не говоря уже о больших древних мифологиях, заменявших ранее науку) в той или иной степени опираются на веру в какой-то
образ бесконечного бытия. А бесконечность бытия по самой своей сути откликается на любую веру, и вера начинает работать, по жизни доказывать
свою истинность, «верность» (коренной смысл слова «вера» как раз и обозначает самое глубокое и непосредственное соприкосновение и истиной). Другое
дело, насколько вера нравственна: именно настолько она и продлевается в
своем существовании, и народ, исповедующий ее, не пропадает с лица Земли.
Всякое воспитание, таким образом, является не просто нравственным, но
нравственным в определенном вероисповедном смысле. И смысл этот различен у разных народов.
Вероисповедный нрав народа образуется, созревает веками, а в некоторых
случаях, и тысячелетиями. Если нравственность сильна, справедлива, истинна, то она способствует продлению народной жизни, а если ложна – пресечению (в данном противном случае следует говорить уже о впадении народа в
губительную безнравственность). История свидетельствует: если какой-то
народ попустительствует распространению в своей среде безнравственности
(в любых известных и доказанных опытом проявлениях), он начинает слабеть и распадаться. То же самое совершается и в пределах частной жизни каждого человека. Не случайно безнравственность еще определяют как растленность.
Для России государствообразующим народом стали русские, а народообразующей верой – Православие, доказывающее уже более двух тысяч лет свою
нравственную состоятельность.
Воспитание, осуществляемое главным образом в области духовной, внутренней жизни человека, лишь опосредствованно проявляется в поступках как
внешнем продолжении и выражении внутренних духовных движений человеческого сознания. Внешние поступки воспитанного человека сознательны
в меру его воспитанности. Мера воспитанности распознается и определяется
именно в области понятий, мыслей и слов, и лишь на этой основе – в области
внешних действий человека. Чтобы оценить воспитанность, надо определить,
как, прежде всего, сам человек понимает свои чувства, желания, помыслы,
наконец, поступки. Это самосознание человека определяется нравственными
установками его веры. Заповеди вероучения являются мерилом душевной
воспитанности. «Праведный верою жив будет <…>. Мы же <…> стоим в вере
ко спасению души» (Евр. 10:38-39). И если «вера без дел мертва» (Иак. 2:20),
то, по разъяснению того же апостола Иакова, в том смысле мертва, что дела,
являющие веру, должны быть одухотворены, совершаться прежде всего в ду2
хе и только затем осуществляться во внешних поступках: «Ибо, как тело без
духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2:26). В области веры духовные
движения, переживания души являются основными делами. Прежде всего –
«имейте веру» (Иак. 2:1). О том же по-своему пишет и апостол Павел: «Ибо мы
признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона»
(Рим. 3:28; ср. Гал. 2:16).
Сами же поступки (дела, осуществляемые телесно) оказываются менее показательными, с точки зрения определения воспитанности, так как побудительные духовные причины у схожих по видимости действий могут быть
весьма различными и даже противоположными. Кроме того, через поступок
человек выходит из своего внутреннего относительно слаженного душевного
мира в мир внешний, бесконечно таинственный и непредсказуемый, в котором поступок вызванный добрым, нравственным душевным побуждением,
может привести к неожиданно злым, разрушительным последствиям, и напротив, злоумышленный поступок может иногда привести ко благу как для
самого человека, так и для его окружения.
Образцы неоднозначности, казалось бы, очевидных, с точки зрения христианской нравственности, дел явлены уже в Евангелии. С одной стороны,
Христос учит беспредельному смирению, кротости, учит подставлять ударившему по ланите и другую (Лк. 6:29), наконец, показывает пример непротивления злу в собственных крестных страданиях. С другой стороны, Он бичует торгующих в храме вместо того, чтобы увещевать их или своей божественной силой воспрепятствовать им без насилия (Ин. 2:14-15); Он же призывает учеников вооружиться мечами (Лк. 22:36) и говорит о соблазнителе невинных душ: «Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему
на шею и бросили его в море» (Лк. 17:2).
Яркие примеры неоднозначности деяний, явленных, но недоступных
обычному человеческому пониманию, находим и в житиях многих последователей Христа. Так, в житии преподобного Варлаама Хутынского повествуется
о том, как этот святой, пользуясь большим доверием у граждан Новгорода,
однажды спас от неминуемой казни осужденного преступника, а в другом
случае в совершенно сходных обстоятельствах отказался от милосердного
снисхождения. И это было тем более разительно, что в первом случае он спас
действительно виновного человека, а во втором – отказался спасти невиновного. Лишь дальнейшее пояснение святого, основанное на его ясновидении и
выводящее за пределы обычного уровня человеческого мировосприятия, помогло людям понять нравственную логику обоих поступков: первый, действительно виновный, преступник был спасен от земной казни, чтобы иметь
время на искренне желаемое им покаяние и спасение души; о другом же преподобный Варлаам сказал, что он «был осужден несправедливо и вопреки
закону»: «И я видел, что он умирает мученической смертью и имеет получить
3
венец от Христа: ему не нужно было молитвы моей ко Христу, ибо он имеет Его Самого помощником и избавителем. Вы же не соблазняйтесь о сем»1.
Христианское человековедение предполагает непрестанную молитвенную
настройку души на совершение благих дел в чине ежедневных утренних молитв и ежедневную же проверку содеянного при свете христианской нравственности в чине вечерних молитв. С одной стороны, христианин всегда просит, чтобы его благие по намерениям дела не оказались злыми по неожиданным последствиям, а с другой, – умоляет Бога простить за вольное и невольное, в ведении и в неведении совершение зла, просит и об устранении этого
зла чудесным образом.
По причине несомненных и указанных еще раннехристианской мыслью
сложностей духовной жизни человека современные методики распознавания
нравственной воспитанности по внешне явленным делам оказываются убедительными и плодотворными лишь при обязательном тщательном исследовании побудительных душевных причин тех или иных поступков2. Заранее
осознавая свои поступки, воспитанный человек воображает их (совершает на
духовном уровне) и лишь затем воплощает в изреченном слове или телесном
действии.
В педагогике оценка нравственной составляющей внешне явленных человеческих поступков должна совершаться на основе распознания предопределяющего душевного отношениям человека к своим делам – при обязательном
осмыслении этого душевного отношения как главного для установления воспитанности человека. Особенно это относится к области воспитания в ходе
обучения, где духовная деятельность, а не многообразие внешних поступков,
со всей очевидностью является преобладающей.
Развитие личности в духе правильных, с нравственной точки зрения, помыслов и понятий является основой воспитания как такового. Именно этот
основной уровень воспитанности ‒ уровень нравственных представлений и
понятий ‒ и поддается наиболее точному исследованию.
Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-миней св.
Дмитрия Ростовского, с объяснительными примечаниями и изображениями святых.
Книга дополнительная первая. М.: Синодальная типография, 1906 (снимок: Издание
Введенской Оптиной пустыни, 1993). С. 278–279.
2 К таковым можно отнести методики, вроде «Круга» и «Тропинки». См.: Практикум
по диагностике нравственной воспитанности дошкольников и школьников / Сост.
Н.П. Шитякова, И.В. Гильгенберг. – Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2001. - 79 с.
1
4