Арабули Д. Т.

ные об интересах и направленности личности, её стремлений к достижению определённых
(желаемых) целей в различные периоды процесса отбывания наказания, а также провести
сравнительный анализ состояния морально-нравственных норм.
3. Исследование межгрупповых и личностных отношений, направленное на изучение
неформальной социальной структуры общности, групповых интересов, позволит выявить
неформальных лидеров, неформальную систему распространения информации в исправительных учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания, а в итоге — реальную социальную типологию осужденных — модальные социальные типы, которые часто
встречаются и господствуют в общности.
Представляется, что всё это поможет определить и отработать характер, направление
и меру того или иного воздействия в целях исправления осужденных, а также социальную
технологию его внедрения.
В процессе проведения социологических исследований и установления технологии
внедрения их результатов необходимо учитывать объективные социальные противоречия:
1) между системами требований, обусловленных, с одной стороны, формальными функ­
циями исправительных учреждений, а с другой стороны, формальными функциями орга­
нов, исполняющих уголовные наказания;
2) между системами требований, обусловленных формальными функциями исправительных учреждений и неформальными — общностью осужденных к лишению свободы;
3) между системами требований, обусловленных формальными функциями органов, исполняющих уголовные наказания, и неформальными — общностью осужденных, отбывающим наказания, не связанные с лишением свободы;
4) внутри требований, обусловленных неформально между группами (модельными социальными типами) и личностями;
5) между субъектами уголовно-исполнительных правоотношений.
Представляется, что в системе эффективных воздействий на осужденных значительное
место должно отводиться прогнозированию, которое базируется на анализе существующих
связей между явлениями и процессами. Оно обладает тем большей достоверностью, чем более стабилен и менее изменчив тот или иной социальный феномен. С социологической точки зрения, исправительные учреждения представляют собой стабильный феномен, так как
общность осужденных обладает уникальной социальной особенностью. Она менее других
общностей людей подвержена внешним воздействиям, а внутренние воздействия определяются условиями жизнедеятельности (режимом отбывания наказания).
Таким образом, в исправительных учреждениях (по сравнению с органами исполняющими наказания) в связи со значительным ограничением разнообразия жизнедеятельности
осужденных повышается стабильность социальных образований и наблюдается их повторяемость. Всё это создает условия для более достоверного прогнозирования социальных
ситуаций, явлений и процессов в исправительных учреждениях, позволяет использовать
полученные результаты относительно продолжительное время, а значит, тщательно отрабатывать и внедрять эффективные меры воздействия.
Д. Т. Арабули
Регламентация исполнения приговора по УПК РФ1
В данной статье мы затронем лишь некоторые моменты в регулировании вопросов,
связанных с исполнением приговора. Если охарактеризовать подход законодателя, то необходимо заметить, что никаких кардинальных изменений в свете указанной темы статьи
не произошло. Исполнению приговора в УПК РФ2, как и в УПК РСФСР3, отводится самостоятельное, обособленное место. Это раздел XIV «Исполнение приговора», который включает в себя две главы: гл. 46 «Обращение к исполнению приговоров, определений и постановлений» и гл. 47 «Производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных
89
с исполнением приговора». Мы не являемся сторонниками исключения указанных норм
из уголовно-процессуального законодательства. Приведем следующие аргументы.
Достаточно неоднородный, разноплановый перечень вопросов, подлежащих разрешению, многообразие субъектов, имеющих право инициировать процедуру и (или) участвовать
в ней, требуют систематизации, выработки единообразного подхода для соответствующей
деятельности. Оптимальным, на наш взгляд, является расположение норм, регламентирующих исполнение приговора, именно в уголовно-процессуальном законодательстве, поскольку: а) нельзя игнорировать момент вступления приговора в законную силу и обращение его
к исполнению в связи с тем, что подобный пробел будет рассматриваться в качестве посягательства на права, свободы и интересы не только осужденного или оправданного, но и
потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и др.; б) вопросы, подлежащие
рассмотрению судом, связаны с содержанием приговора, обстоятельствами уголовного дела.
Они иногда позволяют суду более точно сформулировать и выразить свою волю (например,
при разъяснении сомнений и неясностей) или с учетом и на основании законодательства
РФ или международного договора дать оценку приговору суда иностранного государства,
или соотнести преступные деяния лица, осужденного судом РФ, с законодательством государства, гражданином которого является осужденный (п. 20, 21 ст. 397, ст. 470 УПК). Кроме
того, «если такие нормы будут расположены в Уголовно-процессуальном кодексе, как это
существует в настоящее время, то они будут испытывать на себе влияние принципов уголовного процесса, его других институтов. Уголовный процесс насыщен гарантиями, особо
необходимыми для применения норм уголовного права, и невольно «дух» насыщения гарантиями пронизывает все нормы, входящие в уголовно-процессуальное право, в том числе
и те, которые регулируют исполнение приговора. Значит, нахождение таких норм в системе
уголовно-процессуального законодательства будет характеризоваться положительным на
них влиянием других уголовно-процессуальных норм. Это влияние, например, позволит
применять не иные, а уголовно-процессуальные нормы при обнаружении пробела в регулировании порядка применения уголовного права в сфере исполнения наказания»4. Еще
И. Я. Фойницкий отмечал, что «…во имя принципа индивидуальности наказания, входящего в сам состав современного понятия справедливости, исполнение приговоров нуждается в известной эластичности, гибкости, лишь бы она была поставлена на твердую почву
закона и под контроль суда, а не была делом административного усмотрения»5. Надлежит
четко различать процессуальную деятельность суда в стадии исполнения приговора и фактическое исполнение приговора6, которое включает в себя порядок и условия исполнения
наказаний в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации, возмещение вреда, причиненного преступлением; передачу несовершеннолетних
детей, других иждивенцев, а также престарелых родителей, нуждающихся в постороннем
уходе, на попечение близких родственников, родственников или других лиц либо помещение их в детские или социальные учреждения; принятие мер по охране имущества или
жилища осужденного и т. д.
Важность и значение приговора определены в законодательстве Российской Федерации. Так, ст. 49 Конституции РФ предусматривает, что каждый обвиняемый в совершении
преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Эта норма находит воплощение и детализацию в уголовно-процессуальном законе не только в качестве принципа презумпции невиновности (ст. 14 УПК), но и неразрывно связана с содержанием таких принципов уголовного судопроизводства, как назначение
уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК), осуществление правосудия только судом (ст. 8
УПК). Также в п. 28 ст. 5 УПК раскрывается само понятие «приговор» — это решение о
невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания, вынесенное судом первой или апелляционной инстанции. Среди
всех полномочий суда на первое место поставлена исключительная прерогатива данного
участника уголовного судопроизводства, подлежащая отражению только в приговоре,—
90
признание лица виновным в совершении преступления и назначении ему наказания (п. 1
ч. 1 ст. 29 УПК).
Компетенция судов, кроме рассмотрения и разрешения уголовных дел по существу,
включает сложную по содержанию и важную по значению процессуальную деятельность,
связанную с исполнением приговоров. Она считается самостоятельной заключительной
стадией уголовного процесса, которую характеризуют: 1) задачи, состоящие в том, чтобы
обратить приговор к исполнению и разрешить все возникающие при этом вопросы; 2) определенный круг участников уголовно-процессуальной деятельности (судья, прокурор, учреждения и органы, исполняющие наказания, осужденный и др.), между которыми складываются конкретные уголовно-процессуальные отношения; 3) характерные для данного
этапа уголовного судопроизводства процессуальные решения судьи, принимаемые им по
результатам рассмотрения вопросов исполнения приговора и облекаемые в форму постановлений; 4) особенности процессуального порядка (единоличная компетенция судьи, проведение «усеченного» судебного заседания)7.
Однако следует отметить, что сегодня к числу дискуссионных относится вопрос: «Является ли исполнение приговора стадией уголовного процесса?». Интересными видятся воззрения О. В. Волколуп, которая отходит от классического представления о стадиях уголовного
процесса, исключая из их числа исполнение приговора, уточняя, что деятельность субъектов по разрешению вопросов, возникающих в процессе исполнения приговора, считается
уголовно-процессуальной8. В качестве примеров существования уголовно-процессуальной
деятельности вне рамок стадий уголовного процесса, помимо исполнения приговора, она
приводит институт реабилитации (гл. 18 УПК), порядок обжалования решения прокурора,
следователя, дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела (ст. 125 УПК). Подводя
итог, автор констатирует, что имеет место процессуальный институт исполнения приговора
в рамках уголовно-процессуального права9.
Деятельность суда в уголовном судопроизводстве представляет собой осуществление
правосудия, которое, в свою очередь, в зависимости от стадии или этапа уголовного процесса имеет различное выражение. Триада функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела рассчитана не только на производство в суде первой и апелляционной инстанций.
В иных стадиях уголовного процесса роль и полномочия суда, участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и со стороны защиты этим не исчерпываются, их деятельность многограннее. Чтобы отразить предназначение суда и сторон в уголовном судопроизводстве, необходимо прибегнуть к расширительному толкованию: под функцией разрешения уголовного дела следует понимать любую деятельность суда в рамках досудебного
производства, при рассмотрении уголовного дела по существу, производство в суде второй,
надзорной инстанций, ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, при разрешении
вопросов, связанных с исполнением приговора, т. е. различные формы осуществления правосудия; деятельность участников со стороны обвинения и защиты в пределах, определенных УПК РФ, вне зависимости от стадии уголовного процесса — как функции обвинения
и защиты соответственно. Именно на таком подходе строится позиция Конституционного
Суда РФ, изложенная в постановлении № 13-П от 29 июня 2004 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 7, 15, 107, 234 и 450 УПК РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы10: «3. …Осуществляя от имени государства уголовное
преследование по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, прокурор, а также следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне
обвинения, должны подчиняться предусмотренному Уголовно-процессуальным кодексом
Российской Федерации порядку уголовного судопроизводства (часть вторая статьи 1), следуя назначению и принципам уголовного судопроизводства, закрепленным данным Кодексом: они обязаны всеми имеющимися в их распоряжении средствами обеспечить охрану
прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (статья 11), исходить
в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (статья 14), обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту (статья 16), принимать ­ решения
91
в соответствии с требованиями законности, обоснованности и мотивированности (статья
7), в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии,
что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты
стороной обвинения. Каких-либо положений, допускающих освобождение прокурора, следователя, дознавателя от выполнения этих обязанностей, Уголовно-процессуальный кодекс
Российской Федерации, в том числе оспариваемая депутатами Государственной Думы часть
вторая статьи 15, согласно которой функции обвинения, защиты и разрешения уголовного
дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и
то же должностное лицо, не содержит.
Следовательно, по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм положения части второй статьи 15 УПК Российской Федерации не исключают необходимость использования прокурором, следователем, дознавателем в процессе уголовного преследования всего комплекса предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер по охране
прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.
Осуществление указанными лицами своей процессуальной функции именно в таком
объеме, гарантируемое особым процессуальным статусом и полномочиями прокурора, следователя, дознавателя, а также наличием судебного контроля в отношении их действий и
решений, включая контроль со стороны апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, обеспечивает в рамках уголовного судопроизводства выполнение государством своей
обязанности по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина,
а также закрепленные в ней принципы правосудия…». Для суда функция разрешения уголовного дела — это деятельность, связанная с разрешением любого конфликта, спора между сторонами, по вопросам, отнесенным к его компетенции (при обжаловании действия
(бездействия) или решения дознавателя, следователя, прокурора или нижестоящего суда;
при избрании, изменении такой меры пресечения, как заключение под стражу или меры
процессуального принуждения — наложение ареста на имущество; при решении вопроса о
виновности или невиновности лица; при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных
с исполнением приговора и т. п.).
Своеобразием отличается позиция Н. Г. Муратовой, которая характеризует деятельность суда при исполнении судебных и иных решений, вступивших в законную силу и не
отмененных в установленном законом порядке, как судебный контроль и предлагает меры,
направленные на создание должности пенитенциарного судьи для обеспечения им контроля за исполнением процессуальных решений в уголовном судопроизводстве, отталкиваясь
не только от опыта ряда зарубежных стран (Франция, Турция, Польша), но и от Концепции
судебной реформы в РСФСР 1991 г.11 Среди десяти форм судебного контроля на восьмом
месте стоит судебный контроль при рассмотрении и разрешении вопросов, связанных с
исполнением приговора (гл. 47 УПК)12.
Но целесообразно ли характеризовать деятельность суда при разрешении вопросов,
связанных с исполнением приговора, как судебный контроль? Мы уже указывали на неоднородность этих вопросов. Несмотря на то, что они связаны и вытекают из приговора, его
содержания, можно ли говорить о судебном контроле в случаях разъяснения сомнений и
неясностей (п. 15 ст. 397 УПК), передачи гражданина иностранного государства, осужденного к лишению свободы судом Российской Федерации, для отбывания наказания в государство, гражданином которого осужденный является (п. 20 ст. 397 УПК), или по вопросу
признания, порядка и условиям исполнения приговора суда иностранного государства, которым осужден гражданин Российской Федерации, передаваемый в Российскую Федерацию для отбывания наказания (п. 21 ст. 397 УПК), или при рассмотрении ходатайства о снятии судимости (ст. 400 УПК)? В уголовном судопроизводстве России судебный конт­роль
представлен: деятельностью вышестоящего суда по отношению к действиям (бездействию)
и решениям нижестоящего суда; деятельностью суда по отношению к дейст­виям (бездейст­
вию) и решениям органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора (ст. 19, 29, 123,
125, 127, гл. 43–45, гл. 48 и 49 УПК). Существует ли судебный контроль по отношению к
92
суду (судье) того же уровня или самому себе, а также по отношению к суду иностранного
государства?
Постановка этих и других вопросов свидетельствует о необходимости и в дальнейшем
подвергать более глубокому анализу такой раздел уголовно-процессуального закона, как
исполнение приговора, изучать природу деятельности участников уголовного судопроизводства при разрешении судом вопросов, связанных с исполнением приговора с тем, чтобы
создать единую стройную систему норм, позволяющую максимально эффективно их применять.
Примечания
1
По состоянию на 12 октября 2005 г.
Далее — УПК.
3 В УПК РСФСР 1960 г. исполнению приговора был посвящен раздел V, состоящий из одной гл. 29 «Исполнение приговора», включающей в себя около двадцати статей в зависимости от вносимых в уголовно-процессуальный закон изменений.
4 См.: Свиридов М. К. Сущность и предмет стадии исполнения приговора. Томск, 1978. С. 85.
5 См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. II. СПб., 1996. С. 569.
6 См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учеб. / Отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2003.
С. 631.
7 См.: Уголовный процесс: Учеб. для студентов вузов / Под ред. В. П. Божьева. М., 2002. С. 530.
8 См.: Волколуп О. В. Система уголовного судопроизводства и проблемы ее совершенствования. СПб.,
2003. С. 207.
9 Там же. С. 207–208.
10 См.: Российская газета. 2004. 7 июля.
11 См.: Муратова Н. Г. Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве: Учеб. пособие. Казань,
2004. С. 27–28; Она же. Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве: вопросы теории, законодательного регулирования и практики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 9,
25.
12 См.: Муратова Н. Г. Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве. С. 25.
2
С. С. Арсентьева
Групповая криминалистическая характеристика
и обстановка совершения преступления
Криминалистическая характеристика преступлений имеет исключительную значимость, как для науки, так и следственной практики. В теоретическом отношении рассматриваемая категория является основанием для групповой (видовой) классификации преступлений по ее наиболее важным структурным элементам и служит основой для разработки
отдельных методик расследования преступлений. В следственной практике криминалистические характеристики должны использоваться для разработки типовых версий по отдель­
ным группам (видам) преступлений, при планировании процесса расследования и производства отдельных следственных действий.
В настоящее время групповые криминалистические характеристики формируются не
только на внутривидовой основе, но и на межвидовой интеграционной базе, позволяющей
объединить в одну классификационную категорию по существенному признаку две и более
разновидности преступлений. Примером такой классификации является групповая криминалистическая характеристика грабежей и разбойных нападений, совершаемых на открытой местности, объединенных в единую группу местом их совершения.
В содержание рассматриваемой групповой криминалистической характеристики включаются следующие данные: а) об обстановке совершения данных преступлений; б) предметах преступного посягательства и местах их сбыта; в) способах совершения; г) механизме следообразования; д) особенностях личности потерпевшего; е) типологических чертах
93