литгостиная суббота 27 марта 2010 года http://magmetall.ru Кулинарный поединок Проблемы во взаимоотношениях между мужем и женой начали возникать еще в первобытные времена В ДАВние-ДАВние ВременА, много тысячелетий назад, когда тридцатиметровые тиранозавры давили мамонтов, как лягушек, а саблезубые тигры не особо гоняли в поисках пищи, ибо ее и так было полно, когда гигантские ящеры откладывали свои яйца в пещеры к медведям, абсолютно не беспокоясь, успели те оттуда выскочить или нет, и произошла эта история… П ервобытный человек – волосатый, небритый, в общем, питекантроп, остановился около своей пещеры. Он хочет туда войти, он устал и голоден. Но вход завален изнутри камнем и, наверное, чем-то подперт. После долгих усилий камень, наконец, поддается. Человек с грохотом влетает в свою нору. Перед ним тут же возникает женщина со скалкойпалкой в руках. – Ах, ты ду! – говорит мужчина ей, что на первобытном языке означало «Какого ляда закрылась?» – Сам ду! – отвечает жена, то есть «Ты где, скотина, был?» – Где-где… В соседнем племени! Надо же как-то налаживать международные связи, – он сделал умный вид и скрестил руки на груди. – Ага! Связи, значит! Доналаживался уже, дальше некуда, что набедренную повязку наизнанку надел! К тому же чужую! И цветочками сегодня от тебя незнакомыми пахнет... Кто это тебя обтер?! Тоже мне, вождь! Знаешь, как это называется... Бл... б... бя... Тьфу! Даже слова-то такого еще не придумано, а ты уже успел... Вождь удивленно смотрит на набедренную повязку – да, промашка вышла... И тут же, чтоб спрятать сие неудобство, хватает на руки первого подвернувшегося ему ребенка, и толкает им женщину. – Не ори! Ты тоже хороша! Дети некормленые, кричат, дерутся... и двоечники! Очаг не горит! Бардак в семье! Она меня еще учить вздумала, куда ходить и что делать! А может, это был символический обмен шкурами с соседней, дружественной нам деревней, – и мужчина, забыв о приличиях, трясет новой одеждой, а заодно и всем прочим перед супругой. – Так сказать, в знак хороших отношений. Вот и все! Вот бабы! Что за народ! И отдельная ей пещера, и муж при должности... Мясо почти каждый день! Ну, не каждый… Раньше так вообще целые очереди, бывало, приходилось отстаивать, чтобы задрипанную лань подстрелить! Так что, заткнись! А ей все мало! Другие из своих пещер, как собаки из будки, выглядывают, а у нас один вход чего стоит! Это же целая лоджия! Впрочем, ты в дверях тоже не очень смотришься – как корова из сарая! Ха-ха-ха! «Коровы из сарая» первобытная жена не выдерживает и пуляет в мужа ногой от мамонта. – Ничего себе! Это ж вам не ножка Буша! – и он вспомнил худые коленки вождя из далекой недружественной деревни. – Так ведь и убить можно! В ответ пришлось заехать супруге в ухо. Начинается драка. Драка в первобытной семье – обычное дело. Дети тут же сбежались посмотреть поединок. Одни болели за папу, другие – за маму. А что?.. Телевизора нет – лишняя развлекаловка не помешает. Турнир получился достойный. Нога вымершего в свое время животного не уставала летать по пещере, пока не попала в чан с простоквашей. Так в ней и утонула… В итоге никто не победил. Соперники разбрелись по своим углам: один – с расцарапанным лицом, другая – с большим красным ухом. – Международные отношения... – заплакала жена в своем углу. – Знаем мы ваши отношения! Иди, обменивайся! Своими трусами и дальше! Я так думаю, – и она оценивающе глянула на огромную фигуру супруга. – Размеры тела и форма не всегда пропорциональны объему мозгов... Ничего себе, выдала! Сия фраза для вождя племени оказалась столь сложной и загадочной, что тот так и не нашелся что ответить и молчал потом до вечера. …Костер догорал, голодные дети плакали. Особо взрослые отпрыски уже вернулись с улицы с бананами и пойманной в местной речке рыбкой. С кетчупом можно не только шашлык, но и подметки проглотить Папаша тут же половину отобрал и, не обращая внимания на возмущенные крики детей, все съел. Потом огляделся. – Пора кушать, – решил он. Пара бананов и хвостик от рыбки только раздразнили аппетит. Человек вспомнил про мамонтову ногу, которой они еще недавно пулялись друг в дружку. Увидев ее в чане с простоквашей, немного расстроился – как бы продукт не испортился… Но потом решил, что и так сойдет. Откуда питекантропу было знать, что простокваша – это неплохой маринад для мяса. Глянул в угол, где затихла его супруга, и, наконец, собрался силами – надо с едой постараться. А то и набедренную повязку, и «коровью морду» она скоро не забудет. А спать ложиться сегодня одному ужас как не хотелось! Связанные дорогой Вышли «Осенние сказки» Алины Чинючиной Сборник «осенние сказки» – первая книга Алины Чинючиной. Для молодого, но уже сложившегося автора это – очередной этап в творчестве. Р ассказы сборника – почти все фэнтези. Работает в этом жанре Алина легко, ей помогает увлечение историей. Для нее это – повседневный мир, оттого и выходят такие яркие живые персонажи. Ее герои – волевые личности с сильными характерами, выписанные в лучших романтических традициях. Выросшая в степях Тамира, в имени которой уже содержится какой-то янтарный зной, вдруг полюбила северного князя Плана. Он ее игрушка, он ее гибель, он ее жизнь. Страсть дворянки южного государства начинается с простого «хочу», а кончается трагедией, когда она, вопреки воле брата, спа- сает любимого. Тамира, силой своей подобная Кармен Проспера Мэриме, поступает только так, как могла поступить, и никак по-другому. Женские образы у Чинючиной прописаны с особой тщательностью, с глубоким психологизмом. Каждой из ее героинь дана любовь, которую они принимают или не принимают, дано право на счастье – огромное, как мир. Чинючиной куда важнее говорить о чувствах своих героинь, чем о войнах, ведущихся в древних выдуманных государствах. Почти по Лермонтову: «Порою судьба одного человека куда интереснее судьбы целого народа». Для Алины это некая аксиома, на основе которой строятся все ее рассказы. «Сказка про счастье» – отнюдь не сказка, как и все прочие, – в том и парадокс названия цикла и книги. Алина знакомит нас с Магдой, женщиной совсем не старой, очень Автору куда важнее говорить о любви, счастье, чем о войнах ...Женщина с интересом смотрела, как ее недавний противник колдует у костра. Как он срезает мясо с кости, как кромсает его потом на кусочки, как нанизывает на прутики, как заливает зачем-то потом огонь водой, оставляя только жаркие угли. Женщине, глядя на его манипуляции, захотелось даже повертеть пальцем у виска – что за выпендреж! Он бы еще танцы вокруг костра устроил! Дикарь! – Подожди, подожди, – приговаривал муж, поглядывая на супругу, когда переворачивал мясо и махал над углями ладошкой. – Я из той деревни еще и кетчуп притаранил – с подметками проглотишь! В общем, милая, готовься... А еще я колесо скоро изобрету. Тут ты меня вообще зауважаешь! Что это такое? Сам не знаю. Знаю, что круглое… И катается потом туда-сюда, туда-сюда. Нет, это не секс. Но ход мыслей твоих мне нравится… Через некоторое время все были накормлены. Блюдо получилось отменным. Муж и жена помирились. Так впервые в истории человечества было изобретено и приготовлено такое блюдо, как шашлык. Рецепт маринада в течение столетий еще много раз менялся, но суть сего открытия осталась одна: когда трещат угли, когда шипит, стекая с мяса, жир, когда запах готовящейся еды перебивает все нехорошее в наших умах, в этот момент около очага всегда устанавливаются удивительные тишина и покой. Наступает мир! Впрочем, сие наблюдение относится и к приготовлению другой пищи доброй, ждущей «свое счастье». Действия рассказа разворачиваются на фоне великой войны, против которой восстают сердца героев. Порыв Магды к мальчику Раймону, молодому солдату, – это безумная жажда жить вне сознания, вне логики, вне всяких правил окружающей их жестокой реальности. Ощущение Магды, что смерти нет, потому что в ней самой жизнь, так пронзительно остро, что у читателя нет мысли об иной развязке, кроме как «все будет хорошо». Но война сильнее их любви, сильнее их жизни, сильнее всего на свете, она вычеркивает из текста мира три судьбы. И до последнего мгновения не верится – как герою, так и читателю. «Уже несколько лет подряд каждую осень я пишу по сказке», – говорила мне Алина. Эти самые «сказки» и составили добрую половину ее книги. Все они глубоко лиричны, символичны и хранят какую-то особенную светлую грусть. В «Сказках» множество образов, живущих самостоятельной жизнью и в то же время переплетенных между собой. Образ Тоски, образ Августа, образ Осени, даже милых слоников – все это символы грусти по светлому, дорогому, ушедшему. Осень заметает листьями следы, убаюкивает душу, но не лечит от печали, а лишь усиливает ее. Печаль эта без слез, печаль эта – усталая улыбка. Все «Сказки» – для странников и про странников. Самых разных – маленьких и больших, но одинаково крепко связанных между собой Дорогой, которая все зовет, и в августе так хочется бросить все дела, выйти на нее и просто идти, рядом со своей Усталостью... Имя Алина означает «чужая». И книга у Алины такая чужая, но одновременно с тем такая близкая, такая знакомая, как будто читала ее давнымдавно, не помнишь даже когда, а теперь вот перечитываешь. Ты когда-то точно встречала Тамиру в шелковом платье, видела менестреля, бредущего по дороге, заметенной желтой листвой, черноволосую Регду, поющую в небе серой птицей... Остается пожелать Алине, чтобы она не разучилась слушать мелодию Дороги, чтобы те слоники из «сказки для Странника» дали ей в дорогу яблок, потому что «они ведь не любят яблоки – в них много косточек. Они просто заворачивают их на зиму в листочки нынешних календарей...» АНДРЕЙ КУДИНОВ КОЛЛАж> ОЛьгА гАВРИЛОВА ЕЛЕНА ХОЛОДОВА, член Союза российских писателей