Леонид Шифман Суета сует

Леонид Шифман
Суета сует
Обычно программист планирует свое время вдоль и поперек, и лишь какие-то
неприятные события имеют привилегию менять их. Если же планы меняются в угоду
приятным событиям – это просто праздник!
Праздник пришел с самой неожиданной стороны. Я уже выключала компьютер, когда
позвонил Стив, тот самый молодой адвокат, с которым я познакомилась в день своего
двадцатипятилетия, и пригласил меня на международную выставку еврейских
художников под громким названием «Суета сует, все суета», которая уже месяц как была
открыта. Он рассчитал правильно: сегодня был последний день работы выставки, так что
сегодня или никогда! Я выбрала «сегодня».
Выставка проходила в выставочном павильоне «Космос», где под нее было отведено
восемь (по числу художников) залов. Народу было не очень много. Мы со Стивом
довольно быстро пробежались по всем залам. Мне понравились лишь несколько работ
израильского художника Ави Хауза.
Прежде всего два котяры, предающихся
плотским утехам. Их морды излучали такое
счастье, что оторваться от картины было
невозможно. Особенно притягивал кот, высоко
задравший голову эдакого мачо, гордящегося
своей мужской силой. Я бы так и простояла
перед этой картиной, но побоялась оказаться
неправильно понятой моим спутником.
А еще мне понравились картины из цикла
«Суета сует, все суета», давшего название всей
выставке. Великолепное сочетание воображения, таланта, юмора и красок с головой
выдавали мировосприятие художника. Героев этих картин объединяет прежде всего то,
что несмотря на свой возраст, в душе они продолжают оставаться детьми. Да, пожалуй, не
только в душе. Этот симпатичный румянец на щечках.... Чем бы они не занимались,
играли на музыкальных инструментах, прогуливались или женились, они не упускали
случая пустить мыльный пузырь! На картинах вздувалось по десятку пузырей, не менее.
Просто визитная карточка Ави Хауза. Все суета....
Осмотрев всю экспозицию, мы решили вернуться в зал Ави Хауза и еще раз взглянуть на
понравившиеся картины. Но теперь там собрались шесть-семь человек. Они
расположились группой перед картиной «Йона покидает чрево левиафана в порту
Хайфы», а лицом к ним стоял мужчина лет
шестидесяти пяти с бородой патриарха и длнными
седыми волосами, собранными в виде хвоста.
Жесты его были театральны, и он явно
наслаждался успехом у публики. В руке он
держал трубку, которой указывал на Йону, и на
сносном
английском
объяснял,
что
это
автопортрет. Поверить в это было трудно....
После этого Ави перешел к соседней картине, с которой на нас ясным взглядом
смотрела красивая молодая женщина. Художник несколько
секунд помолчал, глядя на картину, а затем с особой
теплотой в голосе сообщил, что это его старшая дочь
Карина, между прочим, тоже художница. Будет кому
подхватить кисть, выпадающую из слабеющих рук.
Следующей картиной была «Свадьба». Ави подошел к
ней, дождался пока вся группа переберется вслед за ним и
запихал себе в рот трубку, которую до этого держал в руке.
Стоявшая неподалеку служительница увидела это
безобразие и уже сделала движение в сторону мэтра, но
вынуждена была остановиться в
растерянности,
мучительно вспоминая, что гласит по этому поводу
инструкция. Из трубки Ави показался мыльный пузырь,
что по его замыслу, вероятно, означало начало осмотра
цикла «Суета сует, все суета». Публика засмеялась и даже
немного поаплодировала художнику. Ави выпустил
пузырь в свободный полет, вытащил трубку изо рта, направил ее в сторону картины и
приготовился продолжить свои объяснения, даже приоткрыл рот, но так и застыл в этой
нелепой позе. Когда же через несколько секунд вновь обрел способность говорить, он
зашелся в крике.
- Что это? Кто это сделал? Откуда взялся этот пузырь?
То, что он кричал дальше я не поняла, вероятно, он перешел
на иврит. Господи! Неужели на этом корявом языке был
написан Ветхий Завет?
- У меня был русский клиент. Он иногда изъяснялся
примерно так же, - почувствовав мое замешательство,
объяснил Стив.
Потом художнику стало плохо, кто-то принес ему воды.
Я не люблю скандалы, так что предпочла немедленно
удалиться. Мы обзавелись
каталогами выставки и
отправились поужинать в ближайший ресторанчик. За ужином
мы обсудили выставку и, конечно, скандал, свидетелями
которому мы стали.
- Неужели он помнит, сколько пузырей на каждой
картине? – удивлялся Стив.
- По-моему все пузыри были на месте. И чего он так расстроился? – недоумевала я.
- Художники – странный народ.
- Конечно, но его картины великолепны. Я бы может быть даже повесила у себя
какую-нибудь, но уж больно они дороги.
Мы еще порассуждали немного о вложении денег в искусство, а затем Стив отвез меня
к моей «мазде».
Через неделю я почти забыла об этой истории и забыла бы совсем, если б не визит
мистера Роберта Брэдли-старшего в наш с Генри офис. Роберт Брэдли был совладельцем
страховой компании «Брэдли и сыновья», только что вышедшей на рынок.
- Вы слышали, наверно, про выставку картин еврейских художников в павильоне
«Космос»?
- Я даже была там, - ответила я.
- Все картины этой выставки были застрахованы нашей фирмой. В день закрытия
выставки художник из Израиля Ави Хауз сделал заявление, что одна из его картин, к
тому же самая дорогая, была испорчена. Кто-то пририсовал к ней дополнительные
детали, точнее, пузырь. Этих пузырей, впрочем, и так хватало на картине....
Стоимость картины, обозначенная автором – тридцать тысяч. По условиям
страховки мы должны уплатить ему десять тысяч долларов плюс оплатить расходы
по реставрации картины. Конечно, это едва ли приведет нас к банкротству, но....
Есть странные, и я бы сказал, подозрительные обстоятельства. Полиция
расследовала этот случай и не может дать ответ на вопрос, при каких
обстоятельствах и кем была повреждена картина. Ей удалось только установить, что
злополучный пузырь не принадлежит руке самого художника, и действительно был
приресован в более позднее время, ориентировочно за неделю до открытия выставки
или в самые первые ее дни. Не было обнаружено никаких следов проникновения
злоумышленников и не было зафиксировано сбоев в работе сигнализации.
Я порылась в своем столе и извлекла оттуда каталог выставки.
- Мы говорим об этой картине? – и я указала Брэдли на «Свадьбу».
- Да, именно о ней. Вот здесь на абажуре появился большой пузырь.
- Это не абажур, это то, что евреи называют хупой; обычай у них такой.
Я рассказала Генри, что изображено на картине, а также описала скандальную сцену на
выставке, невольными свидетелями которой стали мы с адвокатом.
- Вы конечно предполагаете, что Хауз сам пририсовал этот пузырь? Левой рукой,
например. Если он не левша, конечно, - обратился Генри к Брэдли.
- Честно говоря, да. Хотя достаточно известный художник, безупречная репутация....
- Скажите, может это ваши конкуренты постарались? Молодая фирма выходит на
рынок, почему бы не поставить подножку?
- Эта мысль приходила нам в голову. Предположим, кто-то хочет нанести ущерб
картинам ради каких-то своих соображений, ну, например, антисемитских. Стал бы
он аккуратно вырисовывать пузырь? Скорее всего он намалевал бы свастику или
что-нибуль в этом духе. А мог просто поработать ножом....
- Я скажу вам для чего это могло потребоваться..., - начал фразу Генри, но я не дала
ему досказать
- Чтобы направить следствие по ложному пути и подставить художника! – выпалила
я.
- А вот еще интересная мысль: может кто-то хотел подмочить репутацию Хаузу? –
добавил Генри.
- Действительно, мысли интересные... Но эти версии не объясняют, как пузырь попал
на картину, - возразил мистер Брэдли.
- Раз никто из посторонних не проникал в павильон, надо проверить персонал, тех,
кто имел доступ к картинам. Думаю, что это узкий круг лиц, четыре-пять человека,
не более. Попробуйте изучить их биографии, связи. Владельцы «Космоса» и
полиция, полагаю, с удовольствием вам помогут.
- А может все же художник? – попытался отстоять свою версию Брэдли.
- Может, но другие версии требуют лететь в Израиль. Так что имеет смысл сначала
разработать местную версию, - логично отметил Генри.
- Да, мистер Тамон, вы правы. Я так и поступлю.
Когда Брэдли ушел, я с дрожью в голосе спросила у Генри:
-
Вы, правда, считаете, что надо будет лететь в Израиль?
А что, Николь, вы боитесь? Вы всерьез считаете Америку более безопасным
местом?
Я не боюсь, Генри. Просто это моя давнишняя мечта – побывать в Израиле и
увидеть Иерусалим.
Вот и отлично, Николь. Если до этого дойдет дело, обязательно полетите вы. Только
не торопитесь складывать чемодан....
Ладно, Генри, но все-таки я надеюсь.
Через пару дней Брэдли появился снова.
- Вы были правы, Генри. Среди ночных сторожей есть один очень подозрительный
тип: во-первых, он уже отсидел два с половиной года, что там с наркотиками, а, вовторых, говорят, он балуется живописью. Подозревают, что он копирует картины, а
затем продает профанам копии по ценам, близким к ценам оригиналов.... Конечно,
он не поднимает кисть на корифеев, но современным мастерам от него достается.
- Я думаю, что полиция легко найдет повод наведаться к нему домой. А дальше
просто: он сознается, кто поручил ему пририсовать пузырь, а полиция закрывает
глаза на его «бизнес».
- Я тоже полагаю, что дело уже сделано. Как только он сознается, я сообщу вам и
приду расплатиться.
- Николь, если вы уже приобрели билет в Израиль, то советую его сдать, - произнес
Генри после ухода Брэдли.
- Вы уверены, что именно этот тип сделал это?
- Нет, но в жизни обычно все намного проще, чем в детективном рассказе. Боюсь, что
на этот раз вы останетесь и без оригинального сюжета....
Но, дорогой читатель, раз вы читаете эти строки, то....
Итак, через три дня Брэдли был снова у нас.
- Представляете, у этого типа дома обнаружили копию той самой картины с
пузырями, он скопировал ее накануне открытия выставки. На его копии уже
присутствует тот самый пузырь! Этот тип отрицает начисто свою причастность к
пузырю на подлиннике, да и искусствоведы утверждают, что это едва ли его работа.
От радости я пролила кофе, хорошо еще, не себе на платье!
Командировка в Израиль стала реальностью! Необходимо было встретиться с Ави
Хаузом, задать ему несколько вопросов о его возможных врагах, а заодно попробовать
разобраться с версией о его причастности. Все зависело от того, выделит ли мистер
Брэдли деньги на поездку. На следующий день он позвонил и сообщил что решил идти до
конца.
Лететь мне предстояло вместе с Лиз Брэдли, невесткой Роберта Брэдли-старшего,
искусствоведом по специальности.
Несмотря на апрель, Израиль встретил нас жуткой жарой, в воздухе стояла пыль, по
небу была разлита простокваша, так что Солнца почти не было видно. Как нам объяснили,
это удовольствие называется «хамсин». Оно характерно для этого времени года, но завтра
все будет на месте.
Мы взяли такси и отправились в тель-авивский «Хилтон», где у нас были
забронированы номера. Мы остановились здесь по нескольким причинам: легко добраться
до дома Ави Хауза, проживавшего в поселке художников около Хайфы, легко добраться
до Иерусалима и, в конце концов, «Хилтон» расположен на берегу Средиземного моря!
Мы должны были встретиться с Ави на следующий день, но он дозвонился до нас в
гостинице и просил отсрочить наш визит на один день, так как он не очень хорошо себя
чувствовал (проклятый хамсин!). Меня с Лиз это вполне устраивало: завтра мы
отправимся в Иерусалим!
Мы приобрели однодневный тур в Иерусалим на английском и весь день провели в
столице. От хамсина не осталось и следа. Как здесь говорят, хамсин сломался. Воздух был
чист и прозрачен. Не буду описывать здесь свои впечатления, может напишу об этом
отдельно. Скажу только, что я была счастлива! В Стену Плача я вложила записку, в
которой просила Всевышнего позволить мне побывать здесь хотя бы еще один раз....
На следующий день мы сели в поезд и уже через сорок минут пересели в «тойоту» Ави
Хауза, встречавшего нас на станции. Ави довез нас до своего дома, пару раз
остановившись по дороге, чтобы мы полюбовались великолепными пейзажами – недаром
художники облюбовали это место.
Мы сидели в огромном холле (в Израиле его называют «салон»), все стены которого
были увешаны картинами. Пока Ави готовил кофе, мы осмотрели все картины, часть из
которых мне была уже знакома. Лиз была в восторге. Она сыпала изысканными
комплиментами в адрес Ави, и тот довольно улыбался. Но, надо было переходить к делу.
- Скажите, Ави, может у вас есть какие-то недруги, которые могли желать вас как-то
подставить?
- О, у меня их полно, но я их всех почти тридцать лет назад оставил в России.
Надеюсь, что они забыли меня, как и я их.
- А здесь в Израиле?
- Только Арафат! – и Ави рассмеялся.
Я подумала, что он сейчас запустит мыльный пузырь....
- Скажите, Ави, как вы отправляли картины на выставку? – сменила направление
беседы я.
- Это очень просто. У меня есть специальные ящики для этой цели. Фотографии
картин для каталога я отправил за месяц, а сами картины за неделю до выставки.
Собственноручно отвез их в аэропорт, а в Америке их встречали люди из
«Космоса».
- Вы паковали их сами, или кто-нибудь помогал вам?
- Да, то есть..., - в этот момент Ави напомнил мне немую сцену в выставочном
павильоне....
- Кариночка! – прокричал Ави, глядя куда-то вверх.
Через несколько секунд на лестнице, ведущей из салона во внутренние покои, возникла
молодая женщина, которую я бы узнала и на улице. В жизни она была столь же красива....
Она что-то сказала отцу.
- Кариночка, у нас гостьи из Америки. Их очень интересует, не ты ли приложила
свою очаровательную ручку к «Свадьбе»?
Карина спустилась вниз, пожала нам с Лиз руки и уселась за стол.
- Да, это я, - по английски сказала Карина, сохраняя невозмутимость.
- Наконец-то соавтор найден! – возбужденно заявил Ави. – Что ж теперь все ясно. Я
пошлю сегодня же факс, отменяющий мое заявление и оплачу все расходы фирмы
«Брэдли», возникшие по моей вине. А сейчас я приготовлю еще кофе.
Когда Ави удалился на кухню, я спросила Карину, зачем она это сделала.
- Отец – гениальный художник! Но вот с дизайном у нас есть небольшие проблемы.
Пузырь был совершенно необходим на этом месте, он не только балансировал всю
композицию, но как-бы символизировал старые грехи, с которыми жених в данный
момент расстается.... Вот я и не удержалась.... Да, сегодня нам с отцом предстоит
серьезный разговор об искусстве.
Мы выпили еще кофе, а затем Ави и Карина устроили нам экскурсию по поселку, в
котором, как мы убедились, жили и талантливые скульпторы. Пока мы гуляли по поселку,
вернулась из Хайфы жена Ави, Натали. От обеда мы не смогли отказаться. Когда нам еще
удастся отведать русский борщ с какими-то специально выращенными Ави травами. А
маринованные помидоры по собственному рецепту Натали?
После обеда Ави отвез нас на станцию.
- Еще раз простите, что я устроил весь этот скандал и отнял у вас столько времени....
- Это мы должны вас благодарить за исключительную возможность посетить вашу
страну! – чуть ли не хором заявили мы с Лиз.
На прощание Ави подарил нам по альбому своих работ с дарственными надписями, и
мы начали свой обратный путь домой.