Князев В. М.
реклама
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 15 (269). Философия. Социология. Культурология. Вып. 24. С. 112–114. В. М. Князев ОЧЕВИДНОСТЬ – ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ЛИК Очевидность как гносеологический идеал духовного поиска человека заложен в концепт феноменологии, присутствует в философии Ф. М. Достоевского и Ф. Ницше. На пути разработки данного понятия возможно преодоление кризиса идеалистически-рациональной логики в современном научном и философском познании. Ключевые слова: очевидность, социум, духовность, гносеология, феноменология. Слово «очевидность» – красивое русское слово. И может быть истолковано как то, что видят «очи». Глаза физиологичны, а очи ду� ховны. Когда человек духовно преображает� ся, тогда он смотрит на мир аксиологично, ища в реальности мира ценности, идеалы, святыни, подлинное, совершенное, достой� ное человека бытие. Дух человека как воля к совершенному интенсионально опосредован направленно� стью своего разума к познанию предметно� сти совершенного. Воля желает достичь со� вершенного, разум различает предметность совершенного, а духовное чувство в триедин� стве веры, надежды, любви зрит очевидность совершенного. В русской религиозной философии кон� ца XIX века–начала XX века был проявлен особый интерес к духовному познанию и со� вершенствованию человека. И естественно, что в русле этого интереса возникло понятие «очевидности» как искомого идеала духовно� го знания. В. С. Соловьев, придя к мысли, что развитие западноевропейской философии с ее позитивистским уклоном подошло к сво� ему закономерному концу, определил для русской религиозной философии следующие начала ее развития. Так как все ответы на «вечные» вопросы западноевропейской философии устарели, то остались только ее вопросы, которые следует по-новому решать. По-новому – значит, уйти от одностороннести гипостазирования преди� катов, видя то в разуме, то в чувстве, то в воле истинное начало для философской мысли. Необходимо в методологии философского мышления встать на путь цельного знания, фундированного идеей всеединства. Одновременно и параллельно мысли Со� ловьева в общественном сознании России и Европы возникло страстное стремление пе� реоценить все ценности обветшалого мира. Гениальным выразителем этого стремления в России явилось творчество Ф. М. Достоев� ского, в Европе – творчество Фридриха Ниц� ше. Если Достоевский мыслил переоценку ценностей посредством возвращения к духу аутентичного христианства посредством пре� одоления гипнотической власти великого инквизитора, то Ницше видел основание для радикального нигилизма в культуре мистерий и вакханалий Диониса, в открытом исповеда� нии веры сверхчеловека, веры антихриста. Достоевский и Ницше определили раз� ную духовную направленность для уклона человеческой души: Достоевский в сторону духа Христа, Ницше в сторону Антихриста. Вследствие этой разной духовной направлен� ности души человека образовалось и разное прочтение феноменологических проблем философского разума. Русские религиозные философы искали в феноменологическом пространстве души встречи с духом «горнего мира», с духом подлинного Христа, выгоня� ющего менял из храма, а философы Запада искали в пространстве своей психики встречи с духом мира сего, горделиво строящим цар� ство земного рая без Бога. Результативность этой встречи те и другие желали удостове� рить чувством очевидности. О феноменологической природе чувства очевидности. Для философской интуиции во� прос о феноменологической природе чувства очевидности – это не вопрос. Для мудрецов Древней Индии мысль о «мае» – иллюзор� ности видимого мира – была аксиоматичной. Привычная жизнь сознания есть сон без ду� ховности, в котором снится многообразие и красочность явленного мира. Но стоит челове� ку проснуться от сна без духовности, так тот� час он увидит единство многообразного мира, освещенного светом всеединства, при котором с полной очевидностью видна вся суета разли� чения и безусловность тождества Я есть Ты. Очевидность – феноменологический лик Вопрос теории, как всегда, разрешается решительным действием практики. Принцип «адвайты» (двойственность мира иллюзорна) должен быть дополнен волей реализации. О чем идет речь? Душа – жительница двух миров: мира идеального, где обитают вирту� альные образы представлений, мыслитель� ные конструкты сущностей, идей, категорий (родов бытия), понятия и идеи. И мира чув� ственно-конкретного ощущения действи� тельности, где эманации энергии внешнего мира, преобразованные по программам гено� типа тела, становятся эманациями нейрофи� зиологии тела и репрезентациями мира пси� хики, ощущениями. В этом плане душа есть живая открыто-закрытая граница между ми� ром чувственной конкретности и миром раз� ума с его спекулятивно-конкретной действи� тельностью умозрения. Духовно-личностное Я человека – акт мировоззренческого вос� приятия проблем открыто-закрытой границы души – выступает в роли своеобразного по� граничника, на совести которого жизненно важный уклон души в сторону жизни или в сторону смерти. Вернее сказать, действие души подоб� но умному действию гирокомпаса, который четко ориентируется по неизменному центру видимого космоса – Полярной звезде или по магнитному полю Земли и всегда указывает направление на жизнь. Но всей эволюцион� ной, адаптивной мудрости души не достаточ� но в условиях жизни человека в символиче� ской знаковой реальности общества. Поэтому и нужна душе помощь со сторо� ны социокультурной самосути человека – его духовной воли. Душа без духовной зрелости человека терпит жизненное фиаско в услови� ях социума. Поэтому в ходе социализации, культурного взросления душа обретает ду� ховную зрелость, рождает в ходе социокуль� турного развития человека душевный дух. Сократ называл это дух души «деймо� ном», голос которого он считал пророческим и доверял этому голосу. В современной пси� хологии этот душевный дух называют «под� сознанием», посредством которого разум че� ловека может выйти на широкие ресурсные возможности психической жизни человека и решить посредством этих ресурсов то, что невозможно в узком поле догматически за� соренного разума. Платон, ученик Сократа, особо выделял в жизни души ее память. И знание истины Платон определял как то зна� 113 ние, которое нельзя забывать, а должно вечно помнить, ибо это знание, которая душа полу� чила, живя в мире идей – первообразов мира. Словом, в мире души есть не только го� ризонт пространства «между» – простран� ство динамической границы между миром чувственной реальности и миром умозрения, пространство виртуального экрана, где пред� ставлена вся драма жизненных событий. Но есть еще и виртуальный объем ее жизни, есть высота, образуемая особой позицией душев� ного духа, который подобен Зрителю, Наблю� дателю. И благодаря тому, что душевный дух смотрит, видит переживания души, он есть для человеческого разума. Епископ Беркли, абсолютизируя роль этой функции душевно� го духа человеческой психики, умозаключил, что существовать значит быть воспринимае� мым. Эта мысль вовсе не так абсурдна, как кажется, на первый взгляд. Для современного человека, живущего и думающего посред� ством телевидения, Интернета, в мире про� исходит то, что показано на ленте новостей. Жан Бодрийяр, анализируя способ освеще� ния, показа средствами массовой информа� ции войны США против Ирака, отметил, что граждане Европы в первые дни войны так и не поняли: это фильм о войне, блокбастер или информационные зарисовки с учения американских войск в пустыне. Бодрийяр иронично спрашивает: была война в Ираке или не было? Для многих зрителей, смотря� щих проамериканские СМИ, ее не было, ибо не было на экране телевизоров правдивой ин� формации о войне, там показывали нечто, со� всем не похожее на войну. Если зависимость от телевизора не так фа� тальна, его можно при определенном усилии воли отключить, то душу отключить нельзя. Можно наркотически, идеологически затума� нить ее, но «выключить» совсем равносильно смерти. Поэтому душа, качество ее пережива� ний – это сама возможность познания и каче� ство получаемой для познания информации. Если мыслящее Я человека поставить в точку самосути его личностного бытия, то первая реальность, с которой это мыслящее Я встречается, есть реальность его психических переживаний. Эти переживания отформати� рованы программой биологически заданного генотипа и программами культурного кода. Изначально человек, душевно мыслящее су� щество, есть слуга двух господ. Он не может не подчиниться воле биологической нужды 114 и воле культурного императива. Решая, кому служить в первую очередь, он отвечает на зов наиболее активного, агрессивного и крикли� вого господина – на зов общества. Социум ипостазирует, диалектически снимает при� родную необходимость, подчиняя ее зако� ну культурного долженствования. Человек вслед за действием референтного для него социума ипостазирует биологическую жизнь тела, подчиняя ее духовной воле духа куль� туры. По сценариям культуры человек пишет проект своего жизненного пути, свою биогра� фию, творит свою судьбу. Ум человека, проектируя свою жизнь, делает это по логике ценностного, символи� ческого сознания культуры, придерживаясь закона духовно-нравственного воздаяния (за� кона кармы), открытого древними, узаконен� ного на языке разума Сократом. Суть закона: какой принцип жизни человек выбирает из духовного опыта культуры, такую судьбу он себе и проектирует. Живет человек по прин� ципу потребителя, по логике «логемы» – это одна судьба; живет человек по принципу творца, труженика, по логике Логоса – это другая судьба. В принципе, человек и живет в сфере дей� ствия этой логики, под властью духа культу� ры. Но помимо культурно-умственной жизни есть жизнь тела, брошенного в энтропийное действие смерти, есть биосферная жизнь Зем� ли, с которой тело должно поддерживать ва� леологически выверенный контакт. Помимо благодатного для нас биосферного покрова жизни Земли, есть холод и неизвестность кос� моса, есть бездна микромира, где действуют неведомые нам законы иного бытия. И в контакте с этим неведомым миром бытия жизненно адаптивная к воле социума логика ценностного сознания уже не работа� ет. Можно, конечно, как это сделал Платон, экстраполировать логику Идей культурного универсума человечества на сферу познания жизни биосферы и мертвое бытие космоса. Но в условиях, когда биосфера гибнет от эко� В. М. Князев логического катастрофы, а мир Вселенной равнодушно взирает на нашу самовлюблен� ную жизнь, эта логика уже не работает. Поэтому приходит логика «живых си� стем», кибернетики, синергетики, логика коммуникации Никлоса Лумана и логика го� лографического устройства Вселенной Дэви� да Бома. Поэтому отрезвляюще для духовно-акси� ологического учения об очевидности звучит музыка бездушного механистического раци� оналиста Рене Декарта, гносеологического пессимиста, загнавшего дух трансцендент� ного в пространство трансцендентального опыта культуры Иммануила Канта, феноме� нология интеллектуального интуитивиста и аналитика Эдмунда Гуссерля и его гениаль� ного ученика Мартина Хайдеггера, сказавше� го, что конец западноевропейской филосо� фии был положен Сократом и его учеником Платоном в 5 веке до н. э. Осознание «конца» слишком затянулось. Может быть, решитель� ность постмодерна, доведенная до состояния шизоанализа, должно прочесть и истолковать как решительность нетерпеливых и действи� тельно решивших положить конец длинному началу. Наша личная позиция состоит в том, что� бы поспешать не спеша. Вечные вопросы философии потому и «вечные», что они каж� дый раз по-новому ставят одну и ту же про� блему. Конечно, можно провозгласить смерть человека и приход эры киборгов. Но это лу� кавство, киборги – это машины-рабы, для ко� торых нет проблемы очевидности, так как у них уже есть однозначность запрограммиро� ванных жестко целевых установок. Речь идет о человеке души, душа которого вечна, как жизненность вечной жизни. Мы исходим из этой установки, из молчания этой презумп� ции. Нам импонирует путь к очевидности Ивана Александровича Ильина, для которого путь к очевидности начинается с его душев� ного одиночества в достойном предстоянии перед Богом.
