pdf, 242.9 кбайт

Интервью с заслуженной актрисой РФ Архангельского областного молодёжного театра Натальей Малевинской Работа в театральной студии ПГУ (творческий
коллектив студентов факультета психологии)
(провела доцент кафедры философии ПГУ, кандидат философских наук
Огарышева Н. П. с группой студентов факультета управления: Травниковой Ю.,
Трошковой Н., Софьиной А., Бобковой Н., Чёрной А., Подрез Т., Гуцу Р.)
Вопрос: Как вы попали в театр-студию В.П. Панова?
Ответ: По большому счёту, я считаю, что какая-то божественная сила определяет
ту дорогу, по которой должен идти человек. Поэтому, хотя в театр- студию
В.П. Панова я попала благодаря случаю, поспорив с друзьями, что я смогу
выдержать огромный конкурс, который там был, и пройти, внутренняя
предрасположенность к актёрской профессии у меня уже была.
Вопрос: В чём заключается эта предрасположенность к актёрской
профессии?
Ответ: Уже в школьные годы я любила участвовать в детских спектаклях,
художественной самодеятельности, агитбригадах, конкурсах чтецов. А когда
поступила в пед. институт, меня считали лучшей чтицей на курсе. Кроме того, я
была пластична, и занятия пластикой и сценическими движениями мне всегда
нравились.
Вопрос: Вы учились параллельно в пед. институте и театре-студии?
Ответ: Да, все кто был в нашей студии, параллельно учились в других вузах, так
как в Архангельске тогда не было возможности получать актёрское образование.
И мы занимались по вечерам с 19 до 23 часов, а также в субботу и в воскресенье.
А что касается меня, то занятия в театре для меня оказались важнее, и я выбрала
театр, оставив пед. институт, хотя театральное образование смогла получить лишь
позднее, когда у нас был организован при театре-студии заочный курс
ЛГИТМИКа.
Вопрос: Чем для вас оказался так притягателен театр?
Ответ: Прежде всего, своей тёплой, творческой атмосферой. У нас был очень
сплочённый коллектив, нам хотелось вместе работать, создавать новый театр,
интересные спектакли, радовать друг друга, готовя каждому к его дню рождения
«капустник». Мы были молодые, поэтому, конечно, было много и романтических
отношений. Всё это делало для нас атмосферу театра-студии необычайно
притягательной, коллективная солидарность уже предполагала ответственность
друг за друга и не давала уйти.
Вопрос: Чувства коллективизма, солидарности, единения, которых нам
часто не хватает сегодня, были следствием чего?
Ответ: Наверное, они были следствием нашего детства. Как я помню, раньше мы
не сидели дома, каждый за своим компьютером, а гуляли и играли во дворе. Я
жила на тогда ещё деревянной улице Ломоносова, где во дворах, огороженных
деревянными заборами, не было посторонних, и мы, дети разных возрастов
играли в ролевые, спортивные игры, которые предполагали и взаимовыручку, и
самопожертвование, и преданность в дружбе. Это и заложило чувство
коллективизма. Мы – дети дворов, ну и, конечно, дети пионерской организации,
которая тоже организовывала для нас походы, всякие коллективные мероприятия.
Дома я почти не сидела, а очень любила общение, участие в коллективных
мероприятиях, дружеские отношения. Без этих качеств было бы трудно в театре,
ведь спектакль – это коллективное действие.
Вопрос: Каковы были содержательные приоритеты театра-студии?
Ответ: Прежде всего, идея постоянного саморазвития, самосовершенствования,
так как без этого нет актёрского роста. И это тоже тогда было возможно
благодаря коллективным усилиям. Так как ни в конце 70-х, ни в 80-х годах нельзя
было купить ни произведения М. Булгакова, А. Солженицына, многих поэтов, ни
Ф. Ницше или Н. Бердяева и т.д. Был Самоиздат. Энтузиасты перепечатывали
литературные и философские книги, и они ходили по рукам. Это было, как глоток
свежего воздуха. Вот это новое, запрещённое, теперь уже ставшее классикой, мы
и должны были сделать культурным достоянием нашего города. И мы первые
обратились, например, к творчеству С. Писахова и Б. Шергина, поставив их на
сцене. Мы знакомили зрителей города с творчеством Н. Гумилёва «Отравленная
туника», Н. Эрдмана «Самоубийца», В. Высоцкого, А. Ахматовой, И. Бродского и
т.д. Мы много читали в театре, знали и Галича, и Окуджаву. Мне больше всего
нравился роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Кроме того, наш театр
всегда поддерживал дружеские отношения с писателями, сценаристами, поэтами,
преподавателями гуманитарного профиля. Идея существования при театре такого
молодёжного культурного клуба до сих пор для нас актуальна.
Вопрос: Как вы понимаете, уже пройдя долгий путь актёрского становления,
получив звание заслуженной артистки РФ, что такое актёрская профессия и
какие качества характерны для неё?
Ответ: Прежде всего, в актёре изначально должна быть некоторая наивность,
непосредственность, «детскость», можно сказать, то есть возможность быть
гибким и позволять из себя «лепить» образ. Поскольку поначалу актёр ещё не
может сам претендовать на собственное видение роли и спектакля. Актёра делает
режиссёр, поэтому важно встретить своего режиссёра, который сможет раскрыть
все природные данные актёра, придать ему «огранку», и не у всех актёров
происходит такая встреча. Часто актёры очень тонкие, ранимые натуры, с
богатым воображением. Представьте, что актёр выходит на сцену, где не так уж
много декораций, где рядом современный зритель с мобильными телефонами,
иногда ещё и звучащими во время представления, а ему нужно на 100% верить,
что он, возможно, в другом веке, в другой стране, что он вообще другой человек –
да ещё и нужно заставить поверить в это зрителя!
Вопрос: Как складывались ваши отношения с режиссёром?
Ответ: Виктор Петрович не только раскрыл меня как актрису, но и вошёл в мою
личную жизнь, став мужем. Мы с ним вместе уже 26 лет. И, оказавшись рядом, я
была всегда и помощником, и опорой ему. Я вообще считаю, что моё
предназначение проживать «чужую жизнь», и не только на сцене, но и – жить для
кого-то. Поэтому я самореализовалась не только через В.П. Панова, но и для него.
Вопрос: Может ли обладать актёр качествами лидера, активно предлагать
себя на роль?
Ответ: Да, например, я ещё в школьные годы была лидером, меня выбирали на
всякие руководящие посты, после школы я работала пионервожатой в своей
школе, но творческое начало во мне победило. Хотя до сих пор в спектаклях я
беру на себя лидерскую ответственность в те моменты, когда кто-то забыл текст,
что-то «зависло», и необходимы решительные действия, чтобы и спектакль
продолжить, и зритель ничего не заметил. А если актёр уже со стажем, опытный,
то он может, конечно, и поделиться своим видением роли с режиссёром или
предложить себя на другую роль.
Вопрос: Считаете ли вы актёрскую профессию трудной или, если есть
талант, то всё складывается легко?
Ответ: Актёру приходится много работать над собой и с собой, это часто очень
мучительная профессия, и, наверное, нет ни одного актёра, который в какой-то
момент жизни, не сомневался бы в себе. Например, такой незначительный, но
тормозящий работу случай, произошёл со мной уже в самом первом спектакле
«Три сестры» Чехова, где я играла роль младшей сестры Ирины. Это было моей
первой серьёзной ролью. В.П. Панов всегда был слишком требовательным
режиссёром. Очень хорошо помню слово в тексте у Ирины: «Мне очень тяжело».
И у меня никак не получалось это «тяжело». Панов мне: «Так не говорят!!!» А я
не могла по-другому сказать. Я рыдала. Доходила до этого слова и меня просто
«клинило», и это продолжалось снова и снова. Потом меня в какой-то момент
осенило: «Какая разница: тяжело или трудно?» И вот на одной репетиции я
совершенно спокойно подхожу к этому месту и говорю «трудно». Ему как-то это
всё понравилось, он даже не понял, что я поменяла слово. И после этого он
сказал: «Ну, вот это нормально, на правильном пути». И потом всё поехало,
поехало, поехало...
Вопрос: Сколько длится работа над спектаклем?
Ответ: Работа над спектаклем не заканчивается никогда, пока спектакль не сходит
со сцены. По моему актёрскому ощущению, мне больше нравятся спектакли уже
«наигранные», когда я в них могу наиболее полно выразить свои эмоции. Но с
точки зрения зрителей, могут быть хороши и первые спектакли, так как они более
техничны, в них больше собранности, «нерва», рационального выстраивания
образа. Для одного зрителя важнее эмоциональная «заразительность» театра, а
для другого – желание понять сюжет и психологию героев. Поэтому любой
спектакль можно смотреть неоднократно, и каждый раз, это будет – новый
спектакль. Каждый актёр, готовясь к спектаклю, что-то изменяет, ему кажется,
улучшает, но судить, какая версия спектакля больше понравится - всё равно
зрителю.
Вопрос: У вас есть спектакль «Тёмные аллеи», где некоторые артисты
играют одновременно по несколько ролей. Трудно ли это, так быстро
перестраиваться и входить в образ другого героя?
Ответ: - Вы знаете, там хоть и разные рассказы, но тема одна – любовь. В
спектакле показываются отношения между людьми: предательство, холодность,
страсть. Мне очень нравиться этот спектакль, он пронзительно-искренний и
создаёт особую интимную атмосферу. Когда я играю, то чувствую, как вместе со
мной замирает зал, как у кого-то набегают слёзы… Но этот спектакль во многом
зависит от реакции зала, если зал хороший, доброжелательный и взрослый, играть
намного легче. Если из зала идёт к тебе отклик на пережитые чувства, то ты всё
это вбираешь и трижды отдаешь, а как только ты это отдал, зритель опять всё
собрал и снова - на тебя дышит тёплой волной… Такой получается шикарный
энергообмен. И хотя в этом спектакле показаны разные жизненные ситуации, но
для меня любовь везде едина, поэтому особенно переключаться не нужно.
Вопрос: В репертуаре вашего театра много сложных для понимания
спектаклей, например, театр абсурда Э. Ионеско или С. Мрожека, как вы
работаете над этими спектаклями?
Ответ: Действительно, у нас есть не только спектакли с реалистическим чётким
сюжетом, но и спектакли театра абсурда, это и «Кароль» С. Мрожека, и «Лысая
певица» Э. Ионеско, и его же новый спектакль-премьера «Бред вдвоём». Эти
спектакли чисто технически играть тяжело, потому, что там нет чёткой сюжетной
линии, а если забудешь какую-то реплику, то невозможно сымпровизировать. Но
театр абсурда не только отрицает обычное представление о реалистичности, а и
вводит нас в феноменологию сознания, показывая зрителям, что всё, что
происходит в нашем сознании, может стать реальностью. «Разруха не в клозетах,
а в головах», - как говорит мой любимый писатель М. Булгаков. И это относится,
прежде всего, и к спектаклю «Бред вдвоём»: когда люди спорят о ерунде,
начинает разрушаться мир. К таким спектаклям, конечно, необходима подготовка,
знание современных направлений философии.
Вопрос: Как распределяются роли в спектакле, и имеет ли для вас значение с
кем играть?
Ответ: Роли распределяет режиссёр, но должно быть «прямое попадание»:
соответствие образа фактуре и органике актёра. Также есть актёры, которые
хорошо «совпадают» друг с другом, и им комфортно играть вместе. Для меня,
например, такими актёрами являются Илья Глущенко и Валерий Грибанов.
Валерий Грибанов это такой актёр, который всегда тщательно готовится к роли,
он выучивает весь текст наизусть, зная не только свои слова, но и слова своих
партнёров, поэтому всегда может подсказать. Кроме того, у него по старинке все
тексты переписаны, хотя ведь так и должно быть, потому что, когда пишешь,
всегда запоминаешь быстрее. Но мы все ленимся и просто ксерим весь текст. А
вот он единственный до сих пор всё переписывает. У него всякие заметочки к
тексту, и всё, что возникает в процессе репетиций, всё-всё записано. И он умеет
записать даже танцы. И, когда мы что-то восстанавливаем, и надо вспомнить
танец, мы берём эти его заметки и всё вспоминаем. С ним очень интересно
работать. Он надёжный и добросовестный. С Ильёй Глущенко я тоже играю во
многих спектаклях. Он хороший актёр, у него живые глаза. И как человек, он
очень умный и начитанный. Иногда он любит импровизировать в спектаклях, и
мне приходится спонтанно в это включаться, но за счёт этого спектакль даже
выигрывает.
Вопрос: Всегда ли роли, которые вам давали, соответствовали вашей
органике и фактуре?
Ответ: Иногда мне приходится играть роли, которые не соответствуют моему
самоощущению, так как я считаю себя человеком мягким и эмоциональным. Както, например, меня попросили принять участие в фотосессии для статьи
«Блондинка за рулём» в журнале, где надо было выглядеть злой. Меня
специально накрасили, причёску сделали, даже утюг дали. Я потом смотрела
фотографии, а на них у меня глаза всё равно добрые-добрые. У меня, наверно, нет
нужной жёсткости для этого образа. С другой стороны, во всей мировой
драматургии очень мало хороших ролей для женщин. Например, нет такой роли
для женщины, как Гамлет, как король Лир для мужчин. Поэтому, играю то, что
дают, но
сам
опыт
игры
приводит
к накоплению богатого
арсенала
«эмоциональных заготовок» - «шаблонов», позволяющих воплотить любой образ.
Вопрос: Какие вам легче играть роли: эпизодические или главные?
Ответ: - Вы знаете, самое интересное, что эпизод сыграть намного сложнее.
Недаром есть награды не только за главную роль, но и за роль второго плана. В
главной роли есть и завязка, и развязка, и есть где развернуться, где показать себя.
А в эпизоде ты вышел, и должен так себя показать за короткий момент, чтобы
зритель тебя запомнил до конца. Поэтому эпизод играть, намного сложнее, чем
главную роль.
Вопрос: Игра каких актёров для вас служила образцом и ориентиром в
вашем профессиональном росте?
Ответ: Когда мы учились в институте в Питере, то в то время гремел Большой
Драматический театр, и тогда там играл Басилашвили, там играл Евгений
Лебедев. Это были настолько виртуозные актёры! Я восхищалась их актёрским
мастерством. И ещё «Таганка», естественно, когда Любимов никуда не уезжал, и
там был Высоцкий. Все они в 80-е годы были молодыми ребятами, как и мы. А
потом «Таганка», нам ближе, потому что мы тоже, как и они никогда не
гримируемся, не делаем какие-то там искусственные носы и уши, парики не
надеваем. Из актёров мне всегда нравились ещё Калягин, Смоктуновский и
Богатырёв. Из молодых, современных – Евгений Миронов. А из женщин - Инна
Чурикова и Марина Неёлова, Алиса Фрейндлих.
Вопрос: Какие чувства вы испытываете после спектакля?
Ответ: Если полностью выкладываешься и сыграешь всё, как надо, то
испытываешь удовлетворение, а если спектакль прошёл плохо, то стыд.
Вспоминаешь и дома, и на следующий день – на душе тяжело, хотя успех
спектакля, как я уже сказала, зависит не только от актёров, но и от зрителя. Когда
зритель не подготовленный, то часто мешает играть, хождениями по залу,
разговорами по мобильнику, неуместными смешками «сбивают» актёров, и тогда
играешь просто по шаблону, а не по вдохновению.
Вопрос: Как вы сейчас оцениваете пройденный актёрский путь, ваш
«случайный» выбор оказался судьбоносным?
Ответ: Если бы я пошла другой дорогой, то я не стала бы тем, кем я стала сейчас.
Но считаю, что моя жизнь сложилась интересно: я много гастролировала с
театром, видела разные страны, общалась с умными и неординарными людьми. К
тому же сейчас, я уже не представляю жизни без театра. Театр оказался моим
делом. Наверное, я должна была пойти именно этой дорогой, в этом и
заключалась моя судьба.
Большое спасибо за подробные, содержательные и искренние ответы.
Желаем вам дальнейших успехов в нелёгкой актёрской судьбе.