КОгДА МИРОМ УПРАВляЕТ РИТМ
реклама
северныи танец 1 2011 norddance.ru КОгДА МИРОМ УПРАВляЕТ РИТМ ХОлОДНО... ЗАЧЕМ ВАМ НУЖНО ЕЩЕ И ТАНЦЕВАТь? бОЕВОЙ ДУХ КОРяКСКОгО ВОИНА тайны И секреты бубна северных ШаМанов дух И пластИка северной плЯскИ ГИль–этноГраф Фестиваль Северного Танца 2012 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ слово редактора СОДЕРЖАНИЕ коряки 2-ой Сибирский Международный Научный Конгресс Всемирного Совета Танца ЮНЕСКО «Проблемы высшего и среднего специального хореографического образования в Сибири». Переход на двухуровневый стандарт третьего поколения по направлению «Хореографическое искусство» Тайны и секреты бубна северных шаманов 2 Ансамбль «ангт» Художественный руководитель ансамбля – народный артист 13 России Иосиф Жуков ФИКСИРУЙТЕ ТО, ЧТО УЖЕ СОЗДАНО Идея проекта: Вячеслав Нилов Главный редактор: Вячеслав Нилов Корректор: А.Д. Малахова Дизайн и верстка: Г. Ю. Скрипальщикова О.В. Шулешко 14 Фотоматериалы: Г.Н. Киселев, А.В. Карпенков, В.Н. Нилов Художники А.Т. Митрюкова, Е.М. Митрюкова, Л.И. Чубарова чукчи Дух и пластика северной пляски Журнал выпущен при поддержке Министерства регионального развития Российской Федерации Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-43608 от 18 января 2011 г. 16 Александр Гиль как этнограф 28 клуб читателей 29 Карта распространения журнала «Северный танец» 30 Министерство Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций В журнале использованы иллюстрации следующих изданий: «Историко-этнографический атлас Сибири» М.; Л., 1961; журнал «Северные просторы» М., 1998–2004; «Народы Таймыра и их хореографическое искусство. Вслед за солнцем» Красноярск, 2002; «Северная энциклопедия» М., 2004; «Северный танец. Традиции и современность» М.:Северные просторы, 2005 «Издательский центр «ЗЕРКАЛО» Адрес редакции: 105005, г. Москва, Посланников пер., д. 5, стр. 2 Центральный офис: 105005, г. Москва, Посланников пер., д. 9, стр. 3 Тел./факс: +7 (495) 258-51-41 Выходит 4 раза в год. Новосибирск. Россия 27 – 30 июня 2011 «Чукотка» вновь покоряет Европу Тираж 2 500 экз. 32 Использование любых информационных и иллюстративных материалов возможно только с письменного разрешения редакции. © СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ, 2011 г. Фото на обложке А. Карпенков За содержание рекламного объявления ответственность несет рекламодатель. За стандартные знаки, применяемые для обозначения зарегистрированных прав на предметы любого рода собственности, редакция ответственности не несет. Северная хореография – уникальна. Фигурки пляшущих человечков – постоянный сюжет наскальных рисунков, обнаруженных на Севере: на Лене, Пегтымели и Чукотке. Вероятно, именно так выглядели охотничьи пляски – своеобразные мистерии каменного века. Изображения эти весьма условны, по ним трудно судить о хореографической пластике первобытных людей. В каменный век заглянуть невозможно. Но мы способны оглянуться на недавнее прошлое, протянуть от него нить к народносценическому хореографическому искусству современного Севера. Опираясь на накопленный опыт замечательных исследователей северной хореографии – М.Я. Жорницкой, Ф.С. Иванова, С.Ф. Карабановой, А.И. Мельника, Т.Ф. Петровой-Бытовой, Е.А. Рультынэут, Л. Тимашовой, журнал обобщает проверенные на практике принципы изучения народной хореографии северян с развернутым описанием движений. Журнал «Северный танец» ценен тем, что в нем будут публиковаться и собираться исторические сведения по хореографическому искусству коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России. Их пляски вызывали огромный интерес у путешественников XVIII–XIX вв., сохранились описания ритуальных и обрядовых плясок, записанные в разных районах Севера России. Этот материал при всей его фрагментарности представляет огромный интерес. В ряде случаев – это единственный источник, позволяющий судить об эволюции хореографического искусства северных народов. Северная цивилизация, в которой мир людей слит с миром природы, подарила планетарной культуре хореографию с уникальной пластикой, заимствованной у зверей и птиц. Звуковой фон, сопровождающий движения, напоминает шум моря, хорканье оленя, крик чайки, щебетание птиц… Читая этот журнал, понимаешь, что хореографическая культура, созданная камчатско-чукотскими народами, без сомнений, самобытна и своеобразна. Она рождена самой жизнью, в которой хореографическая пластика – часть обряда, ритуала, уникальной промысловой культуры. Выражаем глубокую благодарность Министерству регионального развития Российской Федерации и лично заместителю Министра М.А.Травникову, директору Департамента межнациональных отношений А.В. Журавскому и его заместителю А.П. Зенько за помощь в издании журнала. Вячеслав Нилов 1 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 КОРЯКИ кОряки ТАЙНЫ И СЕКРЕТЫ БУБНА СЕВЕРНЫХ ШАМАНОВ К истории вопроса Оседлые береговые коряки занимались морским промыслом, рыболовством, собирательством. Морских зверей добывали весной и осенью. Охотились на тюленей, нерп, моржей, крылаток, белух. В недавнем прошлом ранней весной, в середине марта, охотники, вооруженные в’эмэк – «копьями», выезжали на собаках на прибрежный лед. Тюленей и других морских зверей большей частью били на льдинах. Поздней весной, в мае, наступал период охоты на култаытвыыт – «байдарах»; заканчивался весенний промысел в середине июня. Осенний сезон начинался в середине сентября и заканчивался в середине ноября. Охотники били зверя на плаву. По преданиям, в далеком прошлом коряки охотились и на кита. Основным занятием самой большой группы кочевых коряков – чавчувенов – было оленеводство. В течение года они совершали четыре главных перекочевки: весной (перед отелом), летом – в места, где меньше гнуса, осенью – ближе к стойбищу, где происходит забой оленей, и зимой – короткие перекочевки недалеко от стойбища. Основными орудиями труда пастухов служили: чав’ат – «аркан», а также посох и палка в виде бумеранга, возвращающаяся к пастуху после броска. География пластических особенностей Хореографическое искусство коряков характеризуется двумя основными танцевальными традициями, которые делят на: традиционную пластику кочевых коряков – чав’чу – «оленеводов», расселившихся во внутренних районах Камчатки и прилегающей материковой части, на хореографию которых активно влияла традиционная хореография чукчей, ительменов и эвенов; традиционную пластику коряков оседлых – нымылъо – «жителей, поселян», расселявшихся по побережью Камчатки, хореография которых активно взаимодействовала с традиционной хореографией эскимосов и алеутов. Кроме этого, поселения коряков состояли из нескольких обособленных языковых групп: карагинцы – каран’ынылво, паланцы – нмыльу, алюторцы – алуталъу, кочевники – чав’чува, паренцы – пойтылъо, каменцы – вайкынэлъ, которые взаимодействовали между собой и с традиционным хореографическим искусством народов, их окружающих. Все это способствовало формированию и трансформации традиционной корякской хореографии. Хореография береговых и оленных коряков, как и у других народов северо-востока России, делится на обрядово-ритуальную пластику, имитационно-подражательные пляски, инсценировки, игровые и личные (индивидуальные) пляски. 2 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ КОРЯКИ Хореографическая пластика в обрядах и ритуалах Начало и окончание охотничьего сезона береговые коряки отмечали празднествами, во время которых совершали различные ритуальные действия, включавшие обрядовые пляски. По представлениям коряков, это должно было обеспечить доброе расположение к ним духов, от которых зависело благополучие людей. Древнейшие обрядовые пляски береговые коряки устраивали по случаю удачной охоты и добычи белухи – «белого кита». Если морская охота складывалась удачно, охотникам готовили на берегу торжественную встречу. В начале XX века этнограф В.И. Иохельсон обстоятельно описал два таких праздника: «Завидев лодки с белухой, женщины облачались в особые штаны и обувь, надевали маски из камыша, брали «жертвенные ветки» и горящие головни из очага. Выходили на берег, разводили костер и плясали вокруг него, приветствуя белуху. Коряки верили, что белуха пришла к ним в гости, и ее следует умилостивить. Если она останется довольна приемом, то и в следующем году будет их гостем, и охотников и впредь не обойдет удача». Другой вариант обряда В.И. Иохельсон наблюдал на «ПРАЗДНИКЕ БЕЛОГО КИТА». «Женщины встретили белуху в праздничных костюмах и тоже с горящими головнями, но без масок. Во время пляски они трясли головами, двигали плечами, качаясь всем телом с распростертыми руками, то опуская их, то поднимая, и пели: «Ах, гость пришел!» При этом радостно восклицали: «ала, ла, ла, хо, ала, ла, ла, хо!» Несмотря на холод и 3 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 КОРЯКИ Праздничная кухлянка – свободно свисающие украшения подчеркивают пластику движения. 4 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ КОРЯКИ ветер, они все были в поту из-за неистовых движений и потом охрипли от крика. Время от времени то одна, то другая, оставшаяся на месте для короткого отдыха, вновь присоединялись к пляшущим». В с. Манилы, где живут коряки, переселившиеся из более мелких селений – Рекиники, Парени, Таловки и др., М.Я. Жорницкая в конце 60-х годов записала обряд и пляску по случаю добычи белухи. Среди исполнителей были две женщины, которые в прошлом участвовали в этом обряде и рассказали о нем. «Пока мужчины после отлива вытаскивали убитую белуху на берег, празднично одетые женщины выстроились на берегу друг за другом. Потом мужчины отошли от белухи и уступили место женщинам, которые приблизились к туше и встали по правую сторону. Самая пожилая женщина стояла впереди и держала ольховые ветки. Под постоянные хоркающие звуки она подошла к белухе и, приподнимая и опуская плечи, сделала, пружиня в коленях, несколько приседаний. Затем направилась к морю. Как бы обращаясь к нему, она опускала и приподнимала плечи, несколько раз взмахивала руками, приседала и издавала хоркающие звуки, «вызывая» из моря белух. Движения повторялись несколько раз. Потом бросила ветки в море и вернулась «в строй». В это же время следующая женщина подошла к туше и разложила по пучку свежей травы под хвост и в пасть животному. В конце действа все женщины взя- лись за ремень, к которому была привязана белуха, и потянули за него. Закончив обряд, сняли нарядную одежду и принялись за разделку туши». Современная пластика зафиксированных плясок отличается от увиденного В.И. Иохельсоном. Возможно, обрядовая пляска в памяти людей сохранилась не полностью. Конечно, с течением времени обряд и связанная с ним традиционная пластика могли претерпеть изменения, но суть их дошла до нашего времени и остается почти без изменения. Основные праздники береговых коряков – встречи и проводы пойманных морских животных. В литературе довольно подробно описаны праздники и промысловые обряды. У коряков особенно почитался праздник «ДОБЫЧА ПЕРВОЙ НЕРПЫ». Когда нерпу вытаскивали на берег, женщины и мужчины ходили вокруг нее с горящими головнями и исполняли импровизированные пляски. Смысл их – благодарение духов за удачную охоту. Состояли пляски из двух имитационно-подражательных импровизаций. Исполнительница делала шаг с правой ноги и одновременно приседала на ней. Затем приподнимала, чуть согнув в локте, правую руку, отбрасывала кисть и резко выдвигала в сторону правое бедро. При этом прямой корпус она слегка наклоняла влево. Повторяя те же движения, она делала шаг с левой ноги, приподнимала левую руку, а корпус слегка наклоняла вправо. В пляске исполнительница подражала быстрым и гибким движениям вынырнувшей из моря нерпы. Одновременно с шагом с правой ноги и небольшим поворотом корпуса вправо исполнительница приподнимала вверх плечи, а голову поворачивала влево. Руки, согнутые в локтях, держала впереди себя на уровне груди. Делая шаг с левой ноги и слегка поворачивая корпус влево, она приподнимала вверх плечи, а голову поворачивала вправо. Руки оставались в том же положении. Женщина подражала осматривающейся нерпе, вы-нырнувшей из глубины моря. Движения исполнялись под хрипящие звуки, подобные тем, что издает нерпа. Каждый пришедший на праздник гость представлял нерпу. «Чем больше приходит гостей, тем больше будет нерп в следующем сезоне». «НЕРПА» – женская групповая обрядово-ритуаль-ная пляска – построена на подражательной пластике. Исполнялась она полукругом. С первым ударом бубна исполни- 5 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 КОРЯКИ «...Одна из женщин изображала нерпу. Под гортанные звуки она, стоя на месте, покачивалась и делала волнообразные движения. Остальные женщины, пританцовывая, ходили вокруг нее. Пляска исполнялась под пение самих участниц...» 6 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ КОРЯКИ тельницы, оторвав пятки от земли и чуть приподнявшись на носки, поворачивали корпус и двигали бедрами то вправо, то влево. Они легко всплескивали кистями, имитируя движения ласт нерпы. Сопровождалась пляска хоркающими звуками. Два варианта сольной пляски «Нерпа» зафиксированы М.Я. Жорницкой. Первый вариант пляски «Нерпа» – сольный и исполнялся стоя. Исполнительница пляски правой ногой делала шаг вперед, одновременно выдвигая бедро и голову вправо и почти не двигаясь с места, левую ногу ставила сзади на носок. Чуть присев на правой ноге, она сгибала левую в колене, передвигала голову и бедра влево. Присев на правой ноге почти до пола, а затем заняв исходное положение, толчкообразными движениями перемещала бедра то вправо, то влево, одновременно сгибала и разгибала руки. Второй вариант пляски «Нерпа» исполнялся, сидя на полу. Женщина начинала пляску, сидя на полу на пятках; корпус прямой, руки опущены. Слегка раскачиваясь вперед и назад, постепенно наклоняла корпус вперед почти параллельно полу. Упираясь в него руками, приподнимала голову и поворачивала ее сначала влево, а затем вправо. При этом она чуть-чуть продвигалась вперед и раскачивалась из стороны в сторону. С ударом ладонью правой руки об пол она подтягивала правую ногу. С ударом левой рукой подтягивала левую ногу. Ударив правой ногой об пол, поворачивала голову вправо; а левой – влево. Затем, оставаясь в том же положении, она покачивала бедрами вправовлево-вправо (имитируя движения хвоста нерпы) и, как бы ныряя, резко опускала и поднимала голову и плечи. Сопровождалась пляска хрипящими горловыми звуками. «ПРАЗДНИК ДОБЫЧИ ПЕРВОЙ НЕРПЫ» проводили в помещении. На земляном полу расстилали нерпичью шкуру, хозяин-устроитель держал несколько ольховых веточек по числу пойманных им животных. Плясали одновременно две группы женщин: пожилые – вокруг очага, молодые – на правой стороне яранги. Пожилые жен-щины делали шаг с правой ноги, чуть приседали на ней и резко отводили бедра вправо. Руки, согнутые в локтях, держали перед собой на уровне груди. Движения с правой ноги повторяли несколько раз. Те же движения повторялись, когда делали шаг с левой ноги, но только бедра отводили влево. Исполнительницы двигались по ходу солнца. Молодежь повторяла движения старших, но стоя на месте. Мужчины сидели в стороне и аккомпанировали на бубне. Когда обрядовая пляска заканчивалась, хозяин обмакивал веточки в жир и бросал в костер, «чтобы на будущий год нерпы были жирные». Затем все кричали: «хо-го, го-го!», – после чего приступали к трапезе. Второй вариант пляски имитационно-подрожательный. Одна из женщин изображала нерпу. Под гортанные звуки она, стоя на месте, покачивалась и делала волнообразные движения. Остальные женщины, пританцовывая, ходили вокруг нее. Пляска исполнялась под пение самих участниц. 7 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 корЯкИ Исполняющие пляску приседали на двух ногах, наклоняли корпус влево, резко отводили бедра влево. Левую руку свободно раскрывали в левую сторону, слегка назад, правую, согнутую в локте, держали на уровне пояса; чуть приподнимались при том же положении корпуса и рук. Повторяя те же движения, что и вначале, исполнительницы чуть приподнимались и опускали руки, приседали на двух ногах и наклоняли корпус и голову вправо. Резким движением выталкивали бедра вправо, правую руку слегка отводили назад, а левую, согнутую в локте, переводили вперед. Чуть приподнимались, корпус и руки оставались в том же положении. Движения повторяли несколько раз. Исполнительницы пляски двигались вокруг солистки по ходу солнца, делая шаг то с правой, то с левой ноги. По завершении охотничьего сезона устраивали праздник «ПРОВОДЫ НЕРПЫ». В день праздника женщины неподалеку от берега плели сеть из травы. В нее складывали кусочки мяса и жира. Затем сеть тащили по берегу и бросали в воду – в жертву духам моря. После этого разжигали костер и плясали вокруг него. Каждая женщина плясала по-своему: одна стояла на месте, сгибала и разгибала колени, приподнимала и опускала плечи; другая ходила вокруг костра, приподнимая и опуская плечи; третья, делая шаг, поворачивала корпус вправо и влево. Движения рук были свободными. На празднике, записанном в с. Карага, охотник, добывший нерпу, должен был пригласить гостей на ее проводы. Хозяин заранее готовил пучки травы лаутэн (род осоки) – по числу убитых им нерп. Готовили ритуальное блюдо тыэнаты – смесь ягод с нерпичьим жиром. Пучки травы, символизировавшие пойманных животных, обмакивали в жир и бросали 8 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ корЯкИ в огонь – провожали нерп. Затем, повернув лицо на восток, каждый исполнитель начинал импровизированную пляску с приседаниями. Движения рук оставались свободными. Мужчины иногда совершали прыжки. Когда пучки сгорали, пляска заканчивалась; стоявший около костра хозяин или старейший из присутствующих мужчин (а если таковых не было, то хозяйка) кричал: «Поворачивайтесь!» Тогда все поворачивались к костру и кланялись ему. Данная пляска сопровождалась пением с возгласами и игрой на бубне; аккомпаниатор иногда прерывал игру и, обращаясь к морю, призывал нерп прийти в следующем году. Обрядово-ритуальные пляски, исполня-вшиеся по случаю добытых нерп, представляли собой благодарственные имитационно-подражательные пляски. При небольших различиях в отдельных элементах обрядов и наборе танцевальных движений, смысл плясок у всех групп коряков был единым – стремление обеспечить удачную охоту в предстоящем году. Исполнители плясок подражали повадкам животных: нерпа плавает, ныряет, выглядывает из воды, высматривает добычу и др. Обрядово-ритуальная пляска, посвященная добыче лахтака, в прошлом была распространена во многих регионах Камчатки. Она интересна тем, что главную роль в ней играли мужчины, отсюда и характерные движения – прыжки и имитационно-подражательная пластика. Обряд, посвященный добыче лахтака, частью которого была пляска-игра, совершался следующим образом. В разгар праздника в верхнее отверстие полуподземной юрты спускали лахтачий ремень, к концу которого прикрепляли поперечную палочку – утут. Другой конец ремня крепко привязывали снаружи. Участники обряда, приплясывая и напевая, про- двигаясь к ремню, пытались его достать. Подняв руки, они подпрыгивали на двух ногах, перепрыгивали с одной ноги на другую, пытаясь коснуться палочки. Постепенно в пляску-игру вступали новые участники праздника. Плясали долго и до тех пор, пока хватало сил, нередко доводя себя до экстаза. По рассказам информаторов, в прошлом действо носило магический характер: исполнители, дотрагиваясь до ремня, благодарили дух лахтака, веселили его, просили, чтобы и в следующем году он был к ним добр. Многие животные и птицы пользовались у коряков особым почитанием. Волка считали родственником людей, ему приписывали особую колдовскую силу, называли зверемшаманом. У коряков-оленеводов запрещалось убивать его. У береговых коряков такого запрета не существовало, но, если волка убивали, обязательно устраивали празднество, чтобы умилостивить и «развеселить» его. Неотъемлемой частью праздника были имитационно-подражательные пляски, отражающие пластику движения волка. Начинал пляску на «Празднике волка» старейший из присутствующих мужчин (иногда эту функцию исполняла пожилая женщина). Исполнитель держал в руках бубен и бил в него, остальные участники пляски двигались вокруг столба, к которому была подвешена за передние лапы шкура, снятая с убитого волка. Старейший делал правой ногой шаг с двумя пружинистыми полуприседаниями на обеих ногах; корпус при этом слегка наклонял и выпрямлял; все остальные участники пляски повторяли эти же движения шагом с левой ноги. Иногда плясали все присутствующие, даже маленькие дети. Современные пенжинские коряки этот обряд проводили в помещении. Шкуру волка натягивали на раму и подвешивали к опорному шесту яранги. Начинала пляску обязательно женщина в тот момент, когда подвешивали шкуру. Она била в бубен, приплясывая на месте. Затем вступали все присутствующие. Танцевальным шагом, слегка сгибая и разгибая колени, под характерную только для этого обряда песенную мелодию, исполнители двигались вокруг очага. По сведению информаторов, пляска продолжалась всю ночь. Описание подобных обрядов и связанных с ними плясок находим у В.И. Иохельсона. Он отмечал, что с волка снимали шкуру вместе с черепом, один из мужчин облачался в нее и ходил вокруг очага, в то время как другие члены семьи били в бубен и плясали, чтобы родственники зверя не пришли и не отомстили. Особо почитали коряки медведя. Когда медвежью тушу приносили к дому, его встречали пляской с горящими головнями в руках. Шкуру снимали с головой, одна из женщин надевала ее и плясала, уговаривая медведя не сердиться. Нами зафиксирован Благо-дарственный праздник по случаю добычи медведя. Благодарственный праздник в с. Манилы начинался с того, что череп медведя заносили в ярангу. В ноздри, глаза и пасть зверя всовывали ветки. Перед головой медведя мужчины и женщины поочередно плясали, пели, играли на бубне – «веселили» его. Затем череп медведя уносили из жилища и оставляли в тундре. Подобный обряд подробно описан М.Я. Жорницкой: «Медвежью шкуру, снятую с головой, внесли в юрту. Жен- 9 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 КОРЯКИ Одежда коряка-оленевода, обувь с подошвой из «щетки» оленьих копыт. 10 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ КОРЯКИ щины, одетые в праздничные кухлянки, набросили на голову капюшоны от них и уселись на пол полукругом. Шкуру медведя разложили так, чтобы всегда морда зверя была обращена в сторону женщин. Места были распределены по возрасту – старшие сидели в центре, одна из них и начала пляску. Исполнительница, взяв обеими руками медвежью голову, медленно поворачивала ее, показывая сидящим слева и справа, издавала при этом звуки, похожие на рев медведя. Повторив эти движения несколько раз, передала голову медведя женщине, сидящей рядом. Вторая женщина то поднимала, то опускала медвежью голову, издавая сильный рев. Так по очереди делали все присутствующие. Каждая последующая исполнительница делала более сильные и резкие движения, приподнимая и опуская плечи и усиливая рев. Когда последняя пожилая женщина закончила этот ритуал, ведущая встала, взяла бубен и начала бить в него, плясать и петь. Все женщины также встали и присоединились к ней. Они обходили лежащую медвежью шкуру, причем каждая посвоему «веселила» медведя. Обойдя по ходу солнца вокруг шкуры медведя несколько раз, старшая ведущая мелкими ударами в бубен дала знать, что пляска окончена. Все сели на пол, сбросили капюшоны, и началась общая трапеза». Открытие промыслового сезона, начинав-шегося со спуска байдары на воду, отмечали особым празднеством, которое сопровождалось плясками на берегу моря. Женщины стояли и волнообразными движениями корпуса изображали плывущую по воде байдару. Танцующие приподнимались на носки, чуть оторвав пятки от земли. Одновременно плавным движением вытянутые руки поднимали перед собой, голову и корпус слегка отклоняли назад. Приседали на двух ногах, руки мягко отводили назад, корпус и голову наклоняли вперед; повторяли те же движения, что и в начале. На весеннем празднике «СПУСК БАЙДАРЫ» после угощения начинались пляски вокруг костра. Движения пляшущих медленны, спокойны. Каждый посвоему подражал морским животным: лахтаку, нерпе, сивучу. Медленные повороты головы в стороны, движения рук за спиной, как ластами, – исполнители пляски словно покачивались на небольшой волне. Окончание промыслового сезона отмечали праздником, посвященным духам убитых зверей. Большое место здесь занимали пляски -инсценировки: женщины изображали зверей, мужчины – охотников. Женщины входили в азарт, рычали, как медве- ди, хоркали, как олени, тявкали, как лисицы, выли, как волки. Нередко пляска принимала эротический характер… «Пляшут мужчины и женщины, старики и старухи, маленькие дети. Заклинание духов совершали прежде, танцуя, и жертвы им приносили, приплясывая и произнося: «Гоп, гоп, гоп!» – писал в начале ХХ в. В.Г. Богораз. Самым большим у коряков был осенний праздник «ХОЛОЛО», который старики называли благодарственным. Устроители торжества заранее готовили угощенье – толкушу, мясо, рыбу. После трапезы распорядитель праздника ударял в бубен, что служило сигналом к началу исполнения плясок. Участвовать в них могли все. Каждый гость получал от хозяина пучок лаутэна и обменивался с ним приветственным выкриком «Хололо!» Одни привязывали траву к 11 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 КОРЯКИ 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ Паспорт ансамбля средним пальцам, другие прикрепляли к одежде. Хозяева и гости исполняли свои импровизированные пляски. Одна женщина, стоя на месте, помахивала руками из стороны в сторону, сгибая и разгибая колени; другая, слегка присев, переступала с ноги на ногу, а руки, согнутые в локтях на уровне груди, переводила из стороны в сторону. Удары в бубен сопровождались выкриками: «0б-ча! Эт-ча! Ит-ча!» и т.д. Исполнители сменяли друг друга. Пляска длилась долго, пока звучал бубен. Отличительные особенности корякскОЙ ПЛАСТИКИ Мужская личная пластика отличались от женской большей резкостью и четкостью движений. Чаще всего их исполняли, когда оленеводы подкочевывали к поселкам береговых коряков. В это время устраивался праздник, все собирались в одной большой яранге. Места здесь распределялись следующим образом: в глубине лицом к входу сидели мужчины, поющие и играющие на бубнах; по обе стороны очага, всегда находившегося в центре, располагались женщины. Танцевали обычно в правой части жилища. Пласка носила характер состязаний оленных и береговых коряков. Орнамент по уповану – основной декоративный элемент одежды. 12 АНСАМБЛЬ «АНГТ»! Свой актерский, постановочный опыт и новые знания, почерпнутые из фольклорных экспедиций, народный артист России Иосиф Жуков реализует в постановках созданного им в 2001 г. при Окружном центре народного творчества этнографического ансамбля «Ангт» (Праздник). Новый коллектив стал по сути экспериментальной базой, призванной на новом художественном уровне совершенствовать и развивать уникальную хореографию, характерную для ительменов и коряков. В постановках последних лет – «Рождение народов», «Медведи», «Танец Поппена», «Лянэ социтами», «Ритмы тундры», осуществленных И. Жуковым, видна не только яркая индивидуальность хореографа, но и тщательная требовательность к точному воспроизведению этнических признаков конкретной народности (коряков, ительменов, чукчей, эвенов, алеутов). Ансамбль гастролирует по селам Корякского автономного округа, принимает участие в праздничных мероприятиях в Палане и Петропавловске-Камчатском, побеждает в региональных фестивалях («Золотые родники»). Для корякских игровых плясок характерно разнообразие движений рук, плеч, бедер и ног. Руки принимают разные положения. Например, одна рука согнута в локте, другая отведена назад, кисти рук приподняты: одна рука чуть прикрывает лицо, другая, согнутая в локте, отведена в сторону, кисти приподняты; обе руки приподняты вверх, чуть согнуты в локтях; обе руки вытянуты в стороны – одна прямая, другая согнутая в локте, кисти приподняты вверх ладонями внутрь. Руками выполняют различные движения: сгибают кисти к себе и от себя; делают волнообразные движения от плеч; сгибают в локтях, касаясь кистями плеч, хлопают и т.д. Все движения исполняют мягко. Ни в одной пляске нет устойчивых, раз и навсегда зафиксированных положений рук, последовательности чередования их движений: в каждом отдельном исполнении возникают новые положения и движения. 13 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 исследование и сохранение 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ исследование и сохранение «ФИКСИРУЙТЕ ТО, ЧТО УЖЕ СОЗДАНО!» В 1983 г. увидела свет монография М.Я. Жорницкой «Народное хореографическое искусство коренного населения Северо-востока Сибири». В ней автор ставит задачу описать и проанализировать весь танцевальный фонд народов Северо-востока Сибири, выявить локальные особенности хореографии эскимосов, чукчей, коряков и ительменов и показать роль традиционных танцев в современной жизни. Изучение хореографического искусства коряков про-водилось во время экспедиционных сезонов 1971–1972 гг. Жорницкой высоко отмечена роль «Мэнго»: «Переломным этапом в развитии танцевальной культуры коренных народов Корякского автономного округа явилась постановка... первого корякского национального балета «Мэнго», либретто и партитуру танцев которого написал А. Гиль». Монография Марии Жорницкой, конечно, была известна Гилю. Наверное, обратил внимание балетмейстер и на серьезный вывод исследователя: «Традиционный танцевальный фольклор коряков существенно трансформировался в результате взаимообогащения культур соседних народов». Вопрос, собственно, стоял так: либо согласиться со стихийным и трудно управляемым процессом стирания индивидуальных граней в творчестве соседних северных народностей, либо попытаться очистить творчество корякского ансамбля от элементов культуры близко живущих национальностей. Гиль, скорее, склонялся ко второму варианту. Потому он тщательно изучал танцевальный язык чукчей, якутов, алеутов, ительменов и, включая в программы хореографические картинки, обрядовые танцы этих национальностей, давал возможность каждому своему артисту на практике постичь отличную от корякской пластику движений. Это давалось нелегко. Да и времени на серьезный репетиционный процесс всегда не хватало. Гастроли, гастроли... Нельзя не отметить, что с середины 80-х гг. стал зримо ме- 14 няться подход к проведению творческих встреч. Стали уходить в прошлое пышные фестивали, смотры, где гремели фанфары, а о проблемах говорилось вскользь. Праздники национальной культуры стали превращаться в творческие лаборатории, где слово исследователей, ученых, практиков начинало играть существенную роль. Показателен в этом отношении «Всероссийский молодежный праздник национального искусства», прошедший в Хабаровске жарким летом 1987 г. На встречу с лучшими коллективами и солистами Севера и Дальнего Востока приехали старший научный сотрудник сектора Сибири и Дальнего Востока Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, уже хорошо известная всем нам М.Я. Жорницкая, старший преподаватель Всесоюзного института повышения квалификации работников культуры Н.А. Богданов, заслуженный деятель искусств Российской Федерации Н.Н. Менцер, известные хореографы 3.П. Резникова, Т.Ф. Петрова-Бытова, А.В. Гиль и многие другие. Кстати, Александр Гиль являлся здесь главным балетмейстером праздника, потому концертные программы ему пришлось репетировать не только с родными камчатцами, но и со всеми остальными. Большая часть выступлений планировалась под открытым небом, потому и репетиции шли не в зале, а на площадке в центральном парке, на зеленом утесе, что навис над Амуром. Я впервые видел, как М. Жорницкая, Т. Петрова-Бытова, 3. Резникова, С. Кевевтегин и А. Гиль буквально без слов понимали друг друга, как сплоченно и с любовью вносили нужные штрихи в танцы любимых артистов. Репетиционная площадка всегда оказывалась тесно окруженной хабаровчанами. А я, как всегда, много и с удовольствием – на солнышке! – фотографировал. Кто мог предположить, что больше мне никогда не придется снимать Гиля... На теоретических «разборках» первейшей проблемой стояла кадровая. Об этом говорила М. Жорницкая, многие другие. Камчатка, которая умела всегда выделяться, и здесь получила доброе слово. Именно накануне хабаровской поездки в Камчатском музыкальном училище состоялся первый выпуск молодых танцоров, и пять лучших выпускников Сергея Кевевтегина – Елена Пономарева, Ирина Баранникова, Зинаида Кутынкавав, Оксана Айгиткан и Евгений Уваров – получили распределение в «Мэнго». Пришла пора, когда ансамбль перестал приглашать артистов прямо, как говорится, из тундры и начинать обучение с нуля. Ну, а проблем на конференции было не счесть. Говорилось о том, что практически отсутствует система обмена опытом между на- циональными коллективами, не ведется планомерная учебно-исследовательская деятельность. Собранный фольклорный материал не сводится воедино, крайне слабо используется современная техника для фиксации лучших образцов народного искусства. Один только ансамбль «Мэнго», говорилось на конференции, создал за время своей работы 60 оригинальных хореографических постановок, в том числе и два балета, но предложи, скажем, сегодня сделать фильм и телепередачу о «Мэнго», выяснится, что почти ничего на пленках и нет! С этой проблемой стыкуется и почти полное отсутствие зафиксированных на бумаге танцев, сценических композиций. «Пишите, пишите репертуарные книги, фиксируйте то, что уже создано!» – восклицала с трибуны М. Жорницкая. И нам нечего добавить к этим словам. Особый разговор шел о музыке. «Сейчас песенно-танцевальное искусство северян поднялось на ту ступень, когда ему просто необходимо помочь созданием музыкальных партитур. Но их нет. Но возникают в то же время явления крайне тревожные. Введение в национальное творчество такого инструмента, как баян, резко отразилось на самой окраске, характере, специфическом колорите народных мелодий. Порой и бубен звучит где надо и не надо, что заставляет артистов не петь — кричать, чтобы было слышно... Во всем нужна мера и точное знание потребностей каждого номера...». Я привел эту цитату из выступления М. Жорницкой, так как все сказанное имело отношение и к Камчатке. На конференции, в общем, некому было всерьез говорить о музыке. Валерий Скребков, музыкант, сделавший для «Мэнго» большую работу, в ансамбле уже не числился, и хотя периодически оказывал мэнговцам помощь, но в Хабаровск его не отпустили с основной работы – из педагогического училища. (Вот так порой мелкие собственнические интересы мешают решению важных проблем...) Александр Гиль не только режиссировал программы в Хабаровске, но и провел показательные репетиции. Выступил с докладом. К сожалению, мы не располагаем этим текстом. Но достоверно знаем: именно здесь, в присутствии высоких министерских чинов, Александр Васильевич с присущим ему упорством снова заговорил о создании ансамбля народностей Севера, о желании собрать в крупном художественном коллективе лучшие образцы многонационального искусства малых народностей (Т. Петрова-Бытова тут же чуть подкорректировала идею Гиля, предложив открыть Национальный театр Севера). Заместитель министра культуры Н. Б. Жукова – обещала, не затягивая, обсудить этот вопрос в Москве. Как видно, обсуждают до сих пор... Весной 88-го мы видим Гиля (снова без «Мэнго») в Ленинграде, где проводилась первая Всероссийская выставка-исследование «Дети Севера: жизнь и творчество». Главное действо происходило в Мраморном зале Государственного музея этнографии народов СССР. Около 500 юных северян – чукчи, якуты, нанайцы, коряки, ительмены, алеуты, буряты, тувинцы – превратили строгое холодное здание (где приглушенный свет, где экспонаты – все с табличками да под стеклом) в живую многоголосую сказку. Песни и танцы своих народностей, игры, пришедшие из далеких веков, удивительные костюмы, наконец, радостные, блистающие светом глаза детей – все сплелось в один сияющий венок красоты. Программу Камчатки составляли детские фольклорные коллективы Корякского округа, Быстринского и Алеутского районов. Вместе с малышами выступала известная сказительница Мария Иннокентьевна Притчина и группа ансамбля «Уйкоаль». Но концерты концертами, а в Ленинграде собрались специалисты не для любования. В семинарах с камчатской стороны принимали участие такие неравнодушные и талантливые люди, как Татьяна Лукашкина, народная мастерица Надежда Кайзевна Хелол и ее дочь Людмила, Сергей Кевевтегин, кандидат философских наук Виктория Петрашева, создатель музея в Милькове Михаил Угрин, заведующий отделом народностей Севера Камчатского облисполкома Артур Белашов и Александр Гиль. Первое, что бросалось в глаза на заседаниях, – всеобщая тревога. За обучение и воспитание, за утрату языков, за интернаты, где дети утрачивают связь с семьей, с суровыми, но естественными условиями Севера. Мало литературы на родных языках. Нет песенников, красочно изданных сказок, сборников детского фольклора. Крайне неудовлетворительна материальная база для развития навыков традиционных видов творчества. Остро не хватает, наконец, специалистов... Как подчеркнул доктор исторических наук Ч.М. Таксами, речь идет о возрождении этнического самосознания малых народностей Севера, о необходимости объединения усилий ученых, педагогов, деятелей искусства и культуры, родителей для решения проблем экологии культуры северян... Из книги В.Кравченко «Мэнго», 1995, РИО КОТ Петропавловск-Камчатский, 1995. 15 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ К истории вопроса чукчей – рам’аглыт – «прибрежных жителей» или Береговые чукчи зимой и весной охотились анк’альыт («морской народ»), расселившихся по на нерпу и тюленя, летом и весной – на моржа и Тихоокеанскому и Берингоморскому побережьям кита. Во время береговой охоты на тюленей чукчи и побережью Ледовитого океана. Береговые чукчи подползали к ним, с удивительным мастерством почти полностью переняли традиционную культуподражая движениям этих животных. Охота на моржа ру эскимосов. и кита была коллективной. В ней обычно принимало Кроме этого разделения, у чукчей существуют неучастие несколько байдар. Мясо морского зверя сколько обособленных локальных групп: восточная было основой питания. Широко практиковались сбор или уэленская, энтыленская, нунлингранская, хатырдикорастущих съедобных кореньев, рыболовство и ская, хореографические особенности которых взаипушной промысел. До середины XIX в. у береговых модействовали между собой и традиционным танчукчей бытовал древний тип жилища – полуземлянки, цевальным искусством народов, их окружавших. В заимствованные у эскимосов. результате проникновения юкагиров в долину АнаВ XVIII в. благосостояние оленных чукчей целиком дыря произошло отделение чукчей от коряков, связависело от оленя. Он давал им все необходимое занных общностью происхождения. для жизни: одежду, пищу, тепло, свет и т.д. Жилищем оленным чукчам служили яранги – разборные цилиндрическо-конические шатры, крытые оленьими шкура-ми. Внутри яранги устанавливался меховой полог – большой мешок, сшитый из шкур молодых оленей. Его растягивали на тонких шестах в виде большого четырехугольного ящика. В такой «комнате» могло поместиться несколько человек. Освещался полог жировым светильником. Стойбища насчитывали обычно от одной до четырех яранг, но бывали временные поселки, состоявшие из десяти и более яранг. Каждое стойбище представляло собой самостоятельную хозяйственную единицу и поддерживало дружеские связи с соседями, с которыми объединялось на время праздников. Оленные чукчи, кочевавшие вблизи побережья, вели обмен с береговыми и эскимосами, а западнотундровые – с русскими. География пластических особенностей ЧУКЧИ ДУХ И ПЛАСТИКА СЕВЕРНОЙ ПЛЯСКИ 16 Традиционная хореография чукчей представлена двумя основными пластическими направлениями: первое – хореографической пластикой оленных чукчей – чаучу, чавчавыт – «богатых оленями», расселявшихся во внутренних районах Чукотки: индирско-алазейском, западно-колымском и других. Хореография оленных чукчей активно взаимодействует с традиционным хореографическим искусством коряков, юкагиров и эвенов; второе – хореографческой пластикой береговых Хореографическая пластика в обрядах и ритуалах Ф.П. Врангель в книге «Путешествие по Северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820–1824 гг.» писал: «Нельзя сказать, чтобы народная пляска чукчей заключала в себе много пластики и грации, но в своем роде она необыкновенна. Представьте себе пятнадцать или более закутанных в неуклюжие, широкие меховые платья женщин, которые, столпясь в кучу, медленно передвигают ноги и сильно машут руками. Главное достоинство состоит в мимике, которой я, по незнанию, не заметил. Вместо музыки несколько чукчей пели отрывистую, довольно нескладную песню. В заключение три отличнейшие танцовщицы вызвались проплясать любое народное pas de trois, от которого все присутствовавшие их соотечественники были в восторге». В статье миссионера А. Аргентова «Описание Николаевского Чаунского прихода» более подробно рассказывается о плясках чукчей середины XIX в.: «Вообще приемы их (чукч) в плясках и пении чрезвычайно оригинальны. По временам они подражают реву различных животных и птиц, что делают с большим искусством. Начиная свои игры, женщины становятся одна против другой и, топая ногами, ударяют себя в грудь, то в горло, то по щекам. Во всем этом есть своя последовательность, о чем чукчанки тщательно заботятся, и есть напевы, отзывающиеся 17 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ дикою, но стройною гармонией. В самый разгар игр некоторые певицы превосходно подражают крику гагары, собаки, оленя, нерпы и других животных». Хореографическое искусство чукчей можно разделить на обрядово-ритуальные, имитационно-подражательные пляски и инсценировки (пантомимы), а также игровые и импровизационные (индивидуальные) пляски. Такое разделение основывается на заимствовании приморскими чукчами эскимосской культуры. Обрядово-ритуальные танцы в настоящее время почти не исполняются и описаны по воспоминаниям и показу пожилых чукчей. Обрядово-ритуальные пляски оленных чукчей исполнялись в праздники, которыми они отмечали возвращение стада после летовки и осенний забой оленей во время «Праздника рогов», обрядовых церемоний по случаю удачной охоты на волка, а также окончания сезона охоты – «Праздник благодарения». Своими плясками и песнями чукчи-оленеводы стремились повлиять на духов, от которых, по их убеждению, зависело благосостояние и благополучие оленьих стад. «НЭНРИРЪУН» – «ПРАЗДНИК ОСЕННЕГО ЗАБОЯ ОЛЕНЕЙ». М.Я. Жорницкая в 70-х годах ХХ в. дает такое его описание: «Первый день начинался с переноса яранги на новое место. Эту трудоемкую работу всегда делали только женщины. Они заранее заготовляли ветки низкорослого кустарника для украшения яранги, очаг обкладывали свежим дерном. Хозяйка зажигала «чистый» новый огонь с помощью трения лучка о семейную огневную доску. Она же «кормила» огонь, бросая в него кусочки жира и вяленого мяса. Присутствовавшие родственники (а собирались только родственники), поклонившись огню, исполняли вокруг него «благодарственную» пляску. Начинали ее дети, держа в руках бубен, считавшийся у чукчей, как и у эскимосов, «голосом очага». Они медленно двигались по кругу по ходу солнца, затем, повернувшись, кланялись очагу. После того как дети сделали два-три круга, в ритуальный танец вступали взрослые, взяв у детей бубны. Они танцевали так же, как дети: делали небольшой шаг правой ногой вперед по кругу (по ходу солнца) и одновременно ударяли в бубен; затем исполняли небольшие пружинистые приседания на двух ногах, при этом корпус наклоняли вперед и назад. После этого левую ногу приставляли к правой и дважды пружинисто приседали. Затем пляшущие поворачивали корпус в сторону очага, как бы кланяясь eмy. Во второй части пляски исполнители двигались небольшими прыжками: чуть присев на обеих ногах, танцующие совершали небольшой прыжок вперед по кругу, затем приседали на обеих ногах и, поднимаясь, повторяли те же движения. Сделав три-четыре прыжка, они останавливались, кланялись и выходили из круга, а их место занимали другие». Когда очагу были отданы положенные почести, хозяйка яранги начинала украшать ее, натягивала заранее замоченные шкуры на обечайки бубнов и подвешивала их с двух сторон на протянутый перед пологом аркан, прикрепив к ним по ветке тальника с длинными корнями. Затем укрепляла еще два аркана, на которые позже навешивала шкуры и куски мяса убитых оленей. Она готовила священные предметы, в том числе огневые доски, праздничную меховую одежду для всех членов семьи. К центральному столбу, поддерживающему дугу, прикрепляли аркан с веткой тальника, лямку от оленьей упряжки с завязанными на концах узлами. Затем начинались приготовления жертвенной пищи. В начале пляски мужчины делали небольшое приседание на двух ногах, затем второе приседание, при этом на каждое приседание следовал удар в бубен. Вслед за мужчинами плясали женщины. Они делали небольшое приседание на двух ногах, одновременно взмахивая обеими руками, а корпус поворачивая чуть вправо. Затем следовало второе приседание и второй взмах руками, корпус оставался в том же положении. Далее эти движения повторялись, но с поворотом корпуса влево. Во второй части пляски ритм и движения убыстрялись. Мужчины периодически выкрикивали «огой, огой!» или «хуке, хуке!», подзадоривая женщин, которые продолжали плясать, помахивая приподнятыми вверх руками. 18 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ Малахай (анадырские чукчи) и шапка с пелериной из меха оленя. Меховые штаны из меха тюленя. Праздничный головной убор – капор. Танцевальные перчатки. 19 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ Стоя у полога лицом ко входу, женщины многократно приседали, резко взмахивая руками из стороны в сторону. Затем, слегка поворачивая корпус то вправо, то влево, с восклицаниями «хок! хок!» они рывком переводили руки в соответствующую сторону и встряхивали кистями. Пляска женщин символизировала изгнание злых духов, якобы вселившихся в мужчин. Женщин, изгонявших злых духов, называли мынкалягтанмык. Молодые женщины танцевали скромно, а пожилые наравне с мужчинами иногда доводили себя до экстаза. Другой вариант этой пляски раньше исполняли мужчины. Исполнители пляски прыгали попеременно то на одной, то на другой ноге, подражая повадкам и крикам разных зверей. Исполнители доводили себя до экстаза, и тогда движения их становились откровенно эротическими. Пляска длилась до тех пор, пока звучали бубны. Обрядово-ритуальная пляска «ИЗГНАНИЕ ЗЛЫХ ДУХОВ» записан в с. Редкучи Чаунского района. В этой пляске участвовало много женщин, и каждая женщина импровизировала по-своему. Первая, стоя на месте, сгибала и выпрямляла колени и чуть поворачивала корпус вправо и влево. При этом она свободно помахивала кистями приподнятых рук. Вторая женщина переносила корпус с одной ноги на другую, переступая при этом с правой ноги на левую и взмахивая поочередно то левой, то правой рукой. Третья женщина, полуприсев, делала прыжок на правой ноге и одновременно выбрасывала вперед левую ногу. Затем она прыжком меняла положение ног: присев на левой ноге, выставляла вперед правую. Согнутые в локтях руки приподнимала слегка вверх и совершала маховые движения из стороны в сторону. На «Дымном дне» исполнялись и другие пляски, например, женская пляска «ВИВРЕЛЬЭТ» – «ДРОЖАНИЕ КОЛЕН». Сольные варианты пляски «Виврельэт» записаны в с. Нешкан Чукотского района. Исполнительница делала резкий хлопок руками перед собой, затем одну руку поднимала вверх ладонью наружу. Одновременно, вибрируя коленями, она приседала и снова поднималась. Затем повторяла те же движения, что и вначале, только поднимала другую руку. В течение всей пляски вверх поднималась то правая, то левая рука. В одном случае пляска сопровождалась четко произносимыми «цокающими» звуками, в другом – хрипящими продолжительными звуками. В с. Амгуэма записано групповое исполнение пляски «Виврельэт». Женщины выстроились полукругом, лицом к очагу. Издавая горловые хрипящие звуки и оскалив зубы, они одновременно делали резкий хлопок руками перед собой и, слегка приседая, производили коленями мелкие вибрирующие движения. При этом одну руку, согнутую в локте, они приподнимали вверх ладонью наружу, широко растопырив пальцы, а другую отводили назад. Движения эти повторяли. Исполнитель- 20 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ ницы пояснили, что подражают движениям лап подстреленных уточек. Следует отметить, что пластика движений танца «Виврельэт» была одинаковой в различных районах Чукотки. На этом же «Дымном дне» часто можно было увидеть «РУЛЬТЫНТЭГНЫК» – «ПЛЯСКА С ГРИМАСАМИ» (дословно – «корчить гри-масы»). Женщины исполняли этот танец, сидя или стоя на одном месте. Он был основан на мимике лица и пластике верхней части корпуса (резкие повороты головы из стороны в сторону, движения рук, наклоны корпуса влево и вправо): исполнительницы кого-то дразнили, гримасничали, высовывали язык и плевали в воздух. Возможно, что некогда этими движениями чукчи стремились изгнать «земляного духа», которого изображали обычно с искаженным лицом. Считалось, что он обладает способностью моментально меняться, принимать другое обличье, как только его увидит шаман. Можно предположить, что когда-то для отпугивания духов чукчи использовали маски, а со временем их заменили гримасы. Были записаны две пляски с гримасами. В первом исполнительница стоит на чуть согнутых ногах, руки опущены вдоль корпуса, делает резкий хлопок, повернув голову вправо и искривив в гримасе рот, затем, присев на двух ногах, делает два пружинящих приседания и покачивает головой. Эти движения она повторяет много раз подряд, делая различные гримасы. Вторая пляска с гримасами исполняется сидя, подогнув под себя ноги коленями вперед. Сначала женщина резко поворачивает плечи то в одну, то в другую сторону, одновременно делая гримасу; резко вытягивает шею вперед, наклоняет корпус влево и закрывает лицо правой рукой. Еще ниже наклоняет корпус, лицо ее остается закрытым; затем она быстро открывает лицо и, сев прямо, приподнимает и быстро опускает корпус. После этого, повернув корпус и наклонив его чуть вперед, она высовывает язык и плюет в воздух. Во второй части повторяются те же движения, что и в первой. Свою пляску исполнительница сопровождает хри-пящими звуками, повторяющимися в одном ритме. «Танец с гримасами» – импровизационный. В помещение, где праздновался «Дымный день», набивалось много народу: от дыма присутствующие плохо видели друг друга. Учащенные удары бубнов, темпераментные песни, выкрики… Хорошие певцы и танцоры доводили не только себя, но и других до экстаза. Заканчивая танец, женщины быстро проводили руками вдоль корпуса и поднимали руки вверх, затем вытягивали их вперед ладонями наружу, как бы стряхивая с себя духов, а мужчины, держа бубен, делали взмахи руками, как бы изгоняя духов. «Дымный день» по бытовавшим на нем обрядовым танцам напоминает праздник «Благодарения», описанный В.Г. Богоразом в начале ХХ в. По его данным, этот праздник чукчи отмечали несколько раз в год. Центральное место в нем занимали ритуал благодарения за удачное окончание какого-либо дела, церемония «изгнания духов», а также связанные с ними обрядовой пластикой. Среди последних упоминается пляска «СТРЯХИВАНИЕ», само название которой указывает на то, что с тела пляшущего стряхиваются болезни и злые духи, а также другая пляска, которая исполнялась двумя группами женщин – «празднично шевелящиеся и стоящие». Эту пляску «обычно открывают хозяин и хозяйка, в то время как все остальные сидят еще на местах. Под ногами пляшущих растягивается шкура. Хозяин бьет в семейный бубен... Движения пляшущих супругов почти одинаковы. Оставаясь все время на одном месте, они сгибают и разгибают свое тело и качают головой сначала вправо, а потом влево. Время от времени они садятся на корточки и тотчас снова вскакивают. Затем первые пляшущие уступают свое место другим, которые выступают в одиночку, по очереди». На этом празднике исполнялись также пляски, сопровождавшиеся вручением женщине подарков: «Мужчина часто приглашает женщину сплясать с ним. При этом он расстилает для нее шкуру. После пляски эту шкуру женщина берет себе. Он подносит 21 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ дра влево; затем весь корпус поворачивала влево, повторяя те же движения, что и вначале. Иногда на празднике по случаю удачной охоты на волка или дикого оленя плясали и мужчины. Исполнитель энергично приседал и поднимался, снова приседал и поднимался. После этого делал шаг правой ногой вперед, чуть приподнимая и опуская плечи; затем делал шаг левой ногой вперед, плечи снова приподнимал и опускал. Так исполнитель шел по кругу, на каждый такт ударяя в бубен. Дошедшие до нас обрядовые пляски оленных чукчей (часто лишь во фрагментах) весьма архаичны, о чем свидетельствуют приемы их исполнения – стоя на месте или двигаясь по незамкнутому кругу по ходу солн- Ритуал из обряда «Дымный день». ей другие различные подарки, в особенности если она его... родственница». В разгар праздника в пляску вступали шаманы. Шаманские напевы энгэнгэльын грэп формируются также на основе системы «персональных напевов». Они исполняются от имени духов-покровителей, вселяющихся в шамана, и содержат множество элементов, отражающих эмоциональное состояние поющего – янракальат грэм – «песни духов». Движения их были резкими, порывистыми. Считалось, что в шаманов вселяются духи и они пытаются подражать их движениям и крикам. «В заключение праздника, – писал В.Г. Богораз, – женщины, обладающие шаманской силой, переходят на мужскую сторону и начинают бить в бубен и звать своих духов. Даже девочки-подростки по мере возможности подражают их действиям, топают ногами, трясут головой и издают пронзительные звуки, бормочут, визжат. Праздник длится несколько часов, но обычно кончается не позднее вечера». «МНЭЫРГЫН» – «ПРАЗДНИК БЛАГОДАРЕНИЯ» у амгуэмских чукчей сопровождался игрой на бубнах, пением и различными плясками, в том числе и пляской «Стряхивание». Но в отличие от виденного В.Г. Богоразом «празднично шевелящихся» в нем исполняли мужчины, а «стоящих» – женщины. Не исключено, что традиционный самостоятельный 22 благодарственный ритуал в трансформированном виде позднее слился с праздником, посвященным возвращению стада с летовки и осеннему забою оленей. «КИЛ’ВЭЙ» – «ПРАЗДНИК РОГОВ» считается у чукчей вторым по значению годовым праздником. Его отмечали чаще всего весной, когда большинство оленей сбрасывают рога. Эти рога собирали в кучу позади яранги, возле нее разводили небольшой костер и ставили фигурки семейных охранителей. Здесь же pаcсаживались все члены семьи. Глава семьи совершал жертвоприношение, разбрасывая кусочки мяса и жира. Затем все вставали, брались за кучу рогов и толкали их вперед, изображая, что гонят оленей. Обряд назывался «МЫНАГ’ТАТЫН» – «ДАВАЙТЕ ПОГОНИМ». Возможно, что в прошлом это была более развернутая пантомима, сопровождавшаяся плясками. «Кил’вэй» заканчивался состязаниями в беге с палками и борьбой. В недалеком прошлом оленные чукчи исполняли обрядовые пляски на праздниках по случаю добытого в сезоне дикого оленя и убитого волка. На празднике, посвященном убитому волку, по свидетельству В.Г. Богораза, «хозяин дома, одетый в волчью шкуру, исполняет благодарственный обряд с пением, пляской и битьем в бубен... Время от времени он воет, подражая волку, это значит, что дух волка вошел в его тело». Керкер – женская меховая одежда. По рассказам оленевода Еттылина, перед началом обрядовой пляски хозяин убитого волка или дикого оленя щедро угощал всех присутствующих оленьим мясом. Он вносил в помещение разделанную за ярангой тушу волка, и хозяйка раскладывала большие жирные куски оленьего мяса на голову, уши и хвост волка. По ее резкой команде «Хватайте!» – все присутствующие бросались к туше, стараясь схватить побольше мяса. Считалось, что угощает волк. Кто-то при этом не успевал схватить кусок, кто-то падал, что способствовало еще большему общему веселью. Когда мясо было разобрано, первым начинал бить в бубен и петь хозяин яранги. Обычно на этом празднике пели и били в бубен мужчины, женщины только плясали – каждая в своей манере. Танцующие стояли по обе стороны очага. Они, чуть приседая и поднимаясь, вибрировали всем корпусом. Пляску женщины сопровождали гортанным пением – «веселили дух волка». Пели и плясали до тех пор, пока не уставали. Стоя на месте, исполняла женскую пляску чукчанка Рэмкынэ. Она чуть приседала и поднималась, пружиня в коленях, повторяя одни и те же движения. Во второй части пляски она делала небольшой шаг вправо с одновременным поворотом плеч и бе- Керкер и парка – реконструкция традиционной одежды. 23 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ Танцует детский ансамбль из п. Билибино. ца. Пляски сопровождали ударами в бубен и пением. Женщины участвовали в них чаще, чем мужчины. Нередко пляски сопровождались «шумовым оформлением» – хлопками в ладоши, топотом ног, выкриками и игрой на шумовых инструментах. Шум, как известно по поверьям, должен был напугать злых духов, отогнать их. Пластика многих обрядовых плясок оленных чукчей была эротической, и исполняли их в праздничной одежде. Обрядово-ритуальные пляски береговых чукчей сопровождали главные годовые праздники: «Праздник кита» и благодарственный «Праздник кереткуна» (духа-покровителя морских животных); весенний «Праздник байдар», «Ппраздник моржовых голов» в середине лета и осенний праздник «Опускание нерпичьих голов». Промысловые праздники береговых чукчей были во многом заимствованы у эскимосов. Главным считался «ПРАЗДНИК КИТА». Его устраивали в декабре в том селении, жители которого добыли кита. Распорядитель праздника – эрмэчьын посылал гонцов оповестить жителей селения о начале торжества. Распорядителем чаще всего был хозяин байдары. Гонцы подбегали к каждой 24 яранге и приглашали: «О, ой, мэй мынгинрэркын мын’эгты!» – «Давайте скорее посмотрим с интересом (с большим желанием) обрядовую пляску». На праздник приходили все желающие. Женщины, которые собирались танцевать, рассаживались друг за другом на сиденья в пологе, мужчины с бубнами и поющие – напротив. Остальные устраивались кто где мог, дети даже забивались под сиденья. Рядом с играющими на бубнах устраивались члены байдарной артели. Праздник начинался с сидячей пляски. Нам удалось записать пять танцев и мелодий, относящихся к празднику кита. Эти танцы, видимо, дошли до нас уже в трансформированном виде. Каждый из описанных ниже танцев повторяли дважды: один раз в медленном темпе, другой – в более быстром. Первая пляска и сопровождающую его песню по-чукотски называли «НЫМЫНГЫ НЭНТИТКЭН». Женщины сидели, вытянув левую ногу вперед, а правую, согнув в колене, опираясь при этом на свернутую валиком оленью шкуру, покрывающую сиденье. В начале все одновременно открывали правую руку в сторону, затем клали ее на правое плечо впереди сидящей. Те же движения повторяли во второй части. Вторая пляска – «ВЫТВЫТГЫРКЭН» изображал сбор съедобного растения. Все участники одновременно вытягивали правую руку ладонью вниз и отклоняли голову назад; затем движениями пальцев изображали процесс сбора растения. Это действие по-чукотски называется вытвытгыркэн, ни’оэйгыргиикэнын или нызъэйгыркикинэт. Третья сидячая пляска изображал греблю на байдаре. Исполнительницы движениями рук показывали работу веслами – «ГЕВЭНАН-АТКОЛЬЫТ». Одновременно вытягивали вперед руки, согнутые в локтях, с кистями, зажатыми в кулаки, корпус чуть наклоняли вперед. Затем руки оставляли в том же положении, а корпус отклоняли назад. Четвертая пляска – НЫЛЕВТЫ-НИНТЫК’ИНЭТ – «ТАНЦУЙТЕ ГОЛОВОЙ» или «ОТКИДЫВАНИЕ ГОЛОВЫ». Голову резко наклоняют вправо и одновременно чуть наклоняют корпус, а голову мягко поворачивают слегка влево. В последней пляске исполнители показывали приготовление любимого рыбного блюда чукчей. Сам процесс, а отсюда и пляску называли «НЫТАПИЛГЫН’К’ЭНАТ». Движениями показывали, как в рыбу наливали жир и накладывали зелень, как затем месили полученную массу и лепили из нее, перекладывая из руки в руку, лепешки. Эти пляски исполняли утром и в полдень во все дни праздника. На «Празднике кита» береговые чукчи иногда танцевали в масках. В холодной части яранги заранее вешали маску, сделанную из моржовой шкуры – утылън, и верхнюю одежду из моржовых кишок. Во время праздников желающие танцевать тайком надевали их перед выступлением. При этом никто не мог присутствовать: танцоры должны были оставаться неузнанными. Порой в масках появлялись одновременно двое мужчин, исполнявших шуточные танцы; они же иногда копировали женские сидячие пляски. Когда праздник приближался к концу, недалеко от того места, куда подтягивали кита, разжигали небольшой костер. Огонь добывали трением лучка об огневную доску. В костер бросали мясо, чтобы «накормить души предков», и специально сделанные маленькие торбаза и кухлянки со словами: «Это вам», – и называли поочередно имена покойных родственников. В заключение праздника высоко на помосте устанавливали байдару, и все участники во главе с распорядителем, в руках которого был бубен, обходили вокруг костра. Затем, не дожидаясь, когда костер совсем погаснет, все расходились по домам. На этом торжество, длившееся около месяца, кончалось. «Праздник кита» береговых чукчей очень близок аналогичному празднику азиатских эскимосов и алеутов. Но в отличие от последних у чукчей пляски не связаны единой сюжетной линией, и пластика их движений была менее развитой. Напомним, что азиатские эскимоски на этом празднике в своих сидячих танцах последовательно изображали процесс морской охоты. Береговые чукчи показывали такие сцены примитивно, у них более разработанной была передача различных трудовых процессов (сбор кореньев, приготовление рыбных лепешек и др.). Обрядовые пляски сопровождали благодарственный праздник «КЕРЕТКУНУ», считавшийся у береговых чукчей не менее значительным, чем праздник кита. Сведения, полученные об этом торжестве и связанных с ним обрядовых плясках, очень фрагментарны. По воспоминаниям, пляски исполняли в холодной части жилища во все дни праздника. Начинал их хозяин, затем вступала его жена, потом к ним присоединялись все присутствующие; танцевали вокруг очага. На участниках была верхняя глухая одежда из моржовых кишок – камлейка. Хозяин и хозяйка надевали специальные обрядовые головные уборы. Вот как описывает «Кереткун» В.Г. Богораз: «Первый день праздника считается принадлежащим хозяевам шатра. Они бьют в бубен, поют песни и исполняют обрядовую пляску, подобную пляске оленных чукч. Мужчины бьют в бубны, стоя на обычном месте с наружной стороны очага, лицом к внутреннему пологу. Женщины во время пляски становятся с внутренней стороны очага, лицом к входу. Все участвующие в пляске поют каждый свою песню... Второй день праздника принадлежит гостям, особенно шаманам, которые показывают свое искусство игры на бубне и пения. 25 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ЧУКЧИ Чукчанка в керкере с детьми в меховых комбинезонах. 26 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ЧУКЧИ Третий день – женский: пляски и упражнения на бубне проводятся женщинами. Женщины, бьющие в бубен, становятся на том месте, где обычно стоят мужчины, – лицом ко внутреннему пологу, а женщины пляшущие – на обычном женском месте, лицом ко входу. Все это до мельчайших подробностей напоминает обряд последнего осеннего праздника и «благодарственного» праздника у оленеводов». В селениях Энурмино и Инчоун береговые чукчи рассказали о празднике «МОРЖОВЫХ ГОЛОВ». На нем исполняли импровизированные пляски, которые не имели определенной композиции. Осенью береговые чукотские семьи устраивали праздничный обряд, посвященный проводам убитых нерп. Эту церемонию в некоторых местах называли «МЭМИЛ’ЕВТЫНПЫЛК’ЭТ» – «ОПУСКАНИЕ НЕРПИЧЬИХ ГОЛОВ». Сопровождали ее игрой на бубне и плясками. Мужчины били в бубен, а женщины танцевали вокруг очага. Эта пляска очень напоминает благодарственный, описанный выше. Обряд «Опускание нерпичьих голов» со-вершали, чтобы задобрить духов убитых нерп и чтобы охота в будущем была удачной. Записано несколько вариантов пляски «НЕРПА», как сольных, так и групповых. Для него характерны подвижность плеч, энергичные движения бедрами из стороны в сторону, различные движения корпуса, которые выполняются плавно и гибко. Женщины, то приседая, то поднимаясь, руками держались за ворот своей меховой одежды — керкера. Они имитировали ныряние и появление нерпы, выбрасывающей фонтан воды. Исполнители вставали полукругом на чуть согнутых в коленях ногах, делали резкий толчок бедрами вправо. Плечи и голову, чуть опущенные вниз, скользящим движением переводили влево. Одновременно танцующие постепенно приседали, сгибая колени. Продолжая присе- дать, делали резкий толчок бедрами влево, а плечи и голову переводили вправо. Движение повторяли. Затем танцующие повторяли эти же движения, но уже поднимаясь, и одновременно издавали звук, напоминающий выбрасывание фонтана воды. Сравнение обрядовых плясок оленных и береговых чукчей показывает, что в основе тех и других лежало стремление задобрить духов. А поскольку благополучие первых зависело главным образом от состояния их стада, а вторых – от охоты на морского зверя, то посвящались они, соответственно, тем или иным духам. Отсюда и различия в элементах обрядов, в том числе и танцах, суть которых одинакова. Обряды и пляски береговых чукчей во многом сходны с бытовавшими у их соседей азиатских эскимосов и алеутов – давних охотников на морского зверя. Береговые чукчи, перейдя к оседлой жизни на побережье и занявшись морским промыслом, со временем утратили свои исконные праздники и обрядовые танцы, связанные с их прежним занятием – оленеводством. Особенности хореографической пластики Собранные материалы по хорео-графическому искусству чукчей обнаруживают его близость к искусству эскимосскому и алеутскому. Общность прослеживается в праздничном обрядовом цикле «Праздник кита», «Спуск байдары на воду» и др., а также в той главной роли, которую играют в них женщины. Формы исполнения (женщинами сидя, мужчинами стоя) – на полусогнутых ногах; построение в танце – незамкнутый круг, движение по ходу солнца; музыкальное сопровождение – голосовая мелодия и игра на бубне. Эскимосское влияние прослеживается в обрядовых танцах береговых чукчей. Осев на побережье, чукчи заимствовали от своих соседей-эскимосов, давних охотников на морского зверя, не только их промысел, но и праздники, и обряды. Тем не менее, в танцах береговых чукчей отмечаются и присущие только им особенности: движения более плавные, округлые, менее темпераментные, чем у эскимосов, пластика мягче. Имитационно-подражательные пляски и инсценировки Имитационно-подражательные пляски и инсценировки оленных и береговых чукчей в отличие от обрядовых танцев, в настоящее время почти полностью исчезнувших из повседневного быта, в наши дни не только сохраняются, но и развиваются. Гынникье’йнгэн – система натуралистических сигналов, которые включаются в пение или горлохрипение в качестве дополнительного характерного признака (свисты, вой, крики и т.п.). В условиях охотничьего промысла искусство гынникье’йнгэн имеет сигнальное значение. Нередко звукоподражательные сигналы включаются в звуковую палитру общественных праздников, имитационно-подражательных плясок и инсценировок. «ПИЧЪЭЙН’ЕН» – имитационно-подражательная пляска, наиболее распространен среди чукчей-оленеводов, исполняется под горловое пение и отдельные выкрики танцующих мужчин и женщин. Число исполнителей может быть разным, но обычно их пять–семь. В этом случае перед началом пляски они становятся полукругом, если их собирается больше, то они составляют незамкнутый круг. Каждый танцует по-своему, но всех исполнителей объединяет ритм. Основными являются движения рук, плеч и головы. Несмотря на тяжелый костюм – двойной меховой комбинезон и меховую обувь, чукчанкам свойственны мягкая координация корпуса, подвижность шеи и головы. Все исполнители стоят лицом к очагу. Пляска начинается медленными приседаниями на обеих ногах с одновременными свободными движениями рук. Постепенно темп нарастает, танцоры приседают все резче и быстрее. Приподнимая и опуская плечи, они переводят руки из стороны в сторону, мягко качают головой, вытягивают шею вперед и назад. Пляски продолжаются до тех пор, пока исполнители не устанут петь, затем периодически возобновляются. Нетрудно увидеть в исполнении подражание повадкам оленя. 27 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 А. Гиль – этнограф 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ клуб читателей Гиль как этнограф А. Гиль жил и работал в Палане, его часто можно было видеть в совхозе, где он перезнакомился буквально со всеми семьями. Он приходил к ним домой и начинал расспрашивать. Его интересовало буквально все — откуда приехали в Палану, кем работают, сколько детей, где они учатся. При этом был очень наблюдательным человеком — как старики пьют чай, как держат чашку или блюдце, какие у них жесты, какая мимика во время разговора или рассказа. Его интересовала национальная одежда, и он спрашивал, почему у Кихляпа такая кухлянка, а у Яганова — другая. И к нему тянулись люди, при встрече всегда приглашали на рыбалку. Он использовал и эту возможность, чтобы узнать, как, например, попали в Палану Мохнаткины, которые жили в селе Кахтана. Но село закрыли и всех жителей в принудительном порядке привезли в Палану. Александр Васильевич очень любил общаться с Влади- 28 миром Мохнаткиным. Это был веселый человек, умевший рассказывать, образный язык был у него. Большим событием для него стала поездка на Паланские ключи. До этого он общался только с береговыми коряками, а здесь впервые познакомился со знатным оленеводом Эвкумье Кихляпом и его женой Екатериной. Часами мог наблюдать за оленями, их бегом, за работой пастухов, как они двигаются. Все это было для него внове, все имело значение, поскольку потом эти наблюдения лягут в основу балета «Мэнго». Он довольно часто приезжал в Лесную и любил бывать в ней, поскольку там, в Лесной, еще долго сохранялся традиционный уклад жизни, связанный с сезонами. Он застал традиционную байдару и дотошно изучил ее постройку. Александр Гиль как этнограф наблюдал за повадками зверей и морских животных. Особенности их пластики сумел передавать в танцах. Поэтому, наверное, когда ансамбль «Мэнго» приехал в Лесную с концертами, то все участники импровизированной встречи — гости и жители села — слились в едином древнем танце «Норгали». Поездки по округу позволили ему познакомиться с олюторскими и карагинскими коряками, а также с пенжинскими эвенами. Он очень серьезно относился к изучению культуры и быта каждого народа, что впоследствии помогло ему в создании танцевальных номеров. Александр Гиль был участником многих конференций, он выступал там с докладами, основной мыслью которых было бережное отношение к фольклору, тщательное изучение и использование орнамента в национальных костюмах, умелое применение музыкальных инструментов, учитывая их тембры, звучность, другие специфические особенности. Говорил Александр Васильевич и о том, что каждый народ имеет свой особый ритм и его необходимо тщательно изучать. Обязательно нужно сохранить национальную самобытность. И только тогда сценическая культура приобретет истинную национальную суть, свой колорит, свою первозданность. «Народовластие», 19 марта 1998 г. Клуб почетных читателей Клуб почетных читателей – это сообщество людей, познающих мир Севера с первым познавательным научно-популярным журналом «Северный танец». Клуб почетных читателей – это прекрасная возможность быть в курсе всех событий, тематических мероприятий, выставок и концертов. Приятные подарки, скидки, акции, прямая подписка на журнал «Северный танец». Стать членом Клуба почетных читателей журнала «Северный танец» очень просто. Для этого Вам необходимо оформить подписку на журнал «Северный танец» или принять участие в мероприятиях или акциях, проводимых журналом «Северный танец». При вступлении в Клуб Вы становитесь счастливым обладателем номерной клубной карточки, по которой можете получить: – скидки на покупку журналов «Северный танец» за 2011 г.; – скидки на подписку на следующий год. Преимущества Клуба почетных читателей День рождения, Новый год и другие значимые события в жизни каждого почетного читателя не останутся незамеченными Учредителями Клуба почетных читателей. Пишите и высказывайте свое мнение, Вы становитесь соавтором наших изданий! Председатель Клуба – Нилов Вячеслав Николаевич: ведущий ученый, балетмейстер, исследователь хореографии русских и коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России; доктор педагогических наук, профессор Российской академии образования, Московского государственного университета культуры и искусств и Академии танца университета Н. Нестеровой. Является автором 4-х монографий, 2-х книг, учебного пособия и 17-ти методических пособий, более 95ти научных статей в области искусствознания, психологии и педагогики хореографического искусства. 29 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 ассоциации народов севера КАРТА РАСПРОСТРАНЕНИЯ журнала «Северный танец» Список организаций коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ ассоциации народов севера 19. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Читинской области. Ассоциация объединяет эвенков Читинской области. 20. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Республики Бурятия. Ассоциация объединяет эвенков Республики Бурятия. 21. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Республики Саха. Ассоциация объединяет эвенков, эвенов, юкагиров, чукчей, долган. 1. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Приморского края. Ассоциация объединяет удэгейцев, нанайцев, тазов, орочей. 22. Санкт-Петербургская ассоциация КМНСС и ДВ РФ. 2. Ассоциация коренных малочисленных народов Чукотки. Ассоциация объединяет чукчей, чуванцев, эскимосов, эвенов, коряков, кереков, юкагиров. 23. Межрегиональная Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Красноярского края и Эвенкии. Ассоциация объединяет эвенков, кето, селькупов. 3. Камчатская областная Ассоциация коренных малочисленных народов Севера. Ассоциация объединяет коряков, ительменов, эвенов, алеутов, чукчей, камчадалов. 24. Магаданская областная Ассоциация малочисленных народов и этнических групп Севера. Ассоциация объединяет эвенов, юкагиров, коряков, чуванцев. 4. Союз общественных объединений «Ассоциация народов Севера Корякского автономного округа». Ассоциация объединяет алеутов, чукчей, ительменов, коряков, алюторцев, камчадалов, эвенов. 25. Ассоциация коренных малочисленных народов Республики Тыва. Ассоциация объединяет тувинцев-тоджинцев. 5. Алеутская Ассоциация «Ансарко» Камчатского края. 26. Алтайская краевая общественная организация «Ассоциация Кумандинского народа». 6. Региональная общественная организация Совет возрождения ительменов Камчатки «Тхсаном». 27. Общество Вепской культуры. 7. Ассоциация малочисленных народов Севера Сахалинской области. Ассоциация объединяет нивхов, нанайцев, эвенков, ульта. 28. Хакасская республиканская общественная организация – Региональное общество малочисленных народов Севера «Шория». 8. Региональная общественная организация «Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Хабаровского края». Ассоциация объединяет эвенков, эвенов, негидальцев, нанайцев, ульчей, орочей, удегейцев, нивхов. 29. Ассоциация коренных малочисленных народов республики Алтай. Ассоциация объединяет телеутов, теленгитов, тубаларов, челканцев, кумандинцев. 9. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Амурской области. Ассоциация объединяет эвенков. 10. Общественное движение «Ассоциация ненецкого народа «Ясавэй» Ненецкого автономного округа. 11. Общественная организация «Спасение Югры» Ханты-Мансийского АО. Ассоциация объединяет ханты, манси, ненцев. 30. Тюменская областная общественная организация коренных малочисленных народов «Кедр». Организация объединяет ханты, манси, ненцев, селькупов. 31. Региональное общественное объединение «Вместе к рассвету Севера». 32. Общество Эскимосов Юпик. 33. Коми Республиканское общественное движение Коми-Ижемцев «Изьватас». 34. Чукотское отделение ICC (Инуитская Циркумполярная конференция). 12. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Ямало-Ненецкого АО «Ямал-Потомкам». Ассоциация объединяет ханты, манси, ненцев, селькупов. 35. Общественная организация Саамов Мурманской области. 13. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Таймырского (Долгано-Ненецкого) АО. Ассоциация объединяет ненцев, энцев, нганасан, эвенков, долган. 36. Некоммерческая организация «Ассоциация коренных малочисленных народов Иркутской области». Организация объединяет эвенков, тофаларов. 14. Мурманская областная Ассоциация кольских саамов. 37. Межрегиональная общественная организация «Информационно-образовательная сеть кореннных народов «Льыоравэтльан». 15. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Эвенкийского АО «АРУН» («Возрождение»). 38. Содружество общин коренных малочисленных народов Севера. 16. Ассоциация Шорского народа Кемеровской области. 39. Фонд защиты конституционных прав коренных малочисленных народов России. 17. Ассоциация Телеутского народа «Эне-Байат» Кемеровской области. 18. Ассоциация «Колта-Куп» коренных малочисленных народов Севера Томской области. Ассоциация объединяет селькупов, ханты, эвенков. 40. Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации. 41. Ассоциация фино-угорских народов Российской Федерации. 30 31 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 реклама 1/2011 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ северныи танец 2011 norddance.ru «чукотка» вновь покоряет европу Это была первая зарубежная поездка за последние пять лет, хотя и до этого, в 2000– 2005 гг., гастроли только что созданного ансамбля «Чукотка» проходили по европейским странам, он побывал на Аляске, во Франции, Бельгии, Нидерландах и в Гренландии. С 2005 г. ансамбль решил повременить с зарубежными гастролями и уделить больше внимания российскому зрителю, что и делал до 2011 г., давая концерты только в российских городах. Перечислять не буду, где мы побывали, – наверное, полстраны проехали. Только с начала нынешнего года мы успели выступить в городах Сочи, Нижнем Новгороде, Волгограде, поучаствовать в телепередаче «Поле чудес», выступить с ВИА «Самоцветы» в концерте «Легенды Ретро ФМ». Кстати, на этом концерте мы выставили пять пар танцоров и упряжку северных оленей. Концерт запомнился нашим ребятам, ведь они выступали на одной сцене вместе с мега-звездами России и зарубежными, такими, как Газманов, Аллегрова, Бони М, Джой, Си Си Кэйч, Саманта Фокс, Доктор Албан и другие. За кулисами все они были абсолютно доступны и не возражали, если кто-то из нас просил их сделать фотографию на память. Читайте в следующем номере Хореография алеутов и ительменов Тайны плясок эскимосов Копье алеутского вождя Выдержка Игоря Кузьмина из газеты «Крайний Север». 32 33 СЕВЕРНЫЙ ТАНЕЦ 1/2011 Паспорт ансамбля cid-portal.org 34
