Дробышева Т.Т. МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ В КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ Доцент, кандидат философских наук
реклама
Дробышева Т.Т. Доцент, кандидат философских наук Российский государственный университет имени И. Канта МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ В КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ Прежде чем перейти к проблемам Калининградского региона, необходимо для начала обозначить основные тенденции в культурном пространстве всей России в целом. За последние годы слово «толерантность» стало очень популярным, - сначала на Западе, а затем и на территории СНГ. 2001-й год был объявлен ЮНЕСКО годом толерантности. БЭС объясняет толерантность как «терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению, от латинского покорность, терпение». В физиологии толерантность рассматривается как «отсутствие восприимчивости или индеферентности организма к болевым ощущениям», в медицине – как «невосприимчивость организма к определенным воздействиям или реагентам», то есть как некоторое аномальное явление. В психологии толерантность определяется как «свойство социальной системы приятия контрагента (другой системы или ее элементов), неоказания ему сопротивления, ввиду возможного ими реального его воздействия. Таким образом, как видно из определений, толерантность нельзя отнести чертам, присущим человеку от природы. Учение о толерантности застало наше общество в период кризисной трансформации, когда еще не успела произойти сознательная переоценка ценностей. В таких условиях всеобщее толерантное отношение к «импортированной» новой системе ценностей таит в себе определенные опасности. Как отмечает Лещинский, когда мы сами еще не усвоили критически новую систему ценностей, и начали быть толерантными, на этом пути происходит искажение картины социальной 1 реальности, приводящее к моральному релятивизму. В оппозиции искуственному концепту толерантности находится, к сожалению, свойственное человеческой природе чувство ненависти или нетерпимости. Хотя, возможно, и к счастью: как писал в своей теории аффектов (первичных данных человека) Д.Юм, лишить жизнь аффектов – значит сделать ее «безвкусной и утомительной» [1, с. 556-557]. При этом если в межиндивидуальных отношениях чувство нетерпимости носит выборочный и адресный характер, то по мере социализации индивида и становления его как члена какой- либо этнической общности это чувство приобретает характер новой, уже межэтнической общности «мы-они». Формированию такой ценностной оппозиции предшествует становление этнической идентичности индивида, где основными этноопределяющими характеристиками являются общность языка, истории, целей. Сама этническая идентификация складывается по принципу оппозиций другим этническим группам, то есть является потенциально конфронтационной. Присущая человеку как единице этноса привычка воспринимать себя как эталон исповедываемых ценностей, способов поведения и т.п. при столкновении с представителями, исповедующими другие этнические ценности, вызывает преимущественным образом неприятие. В качестве причин такого неприятия этнопсихология выделяет недостаток знаний о других общностях, связанное с этим наличие предубеждений и стереотипов, разницу в культурном или экономическом развитии и др. Однако опыт показывает, что рост контактов и увеличение знаний о других народах отнюдь не всегда дает положительный результат в плане роста взаимопонимания и терпимости, так и на уровне межличностных, так и на уровне межгосударственных отношений. Так, внешне благополучное расширение Евросоюза, диктуемое правительствами многих стран, оборачивается зачастую усилением межэтнической неприязни. Нейл Кларк в статье «Еврорасизм» отмечает: «Призрак расизма кружит по 2 Западной Европе. Нападки на восточных соседей стали поощряемой формой расизма. Скажите что-нибудь плохое о чернокожих европейцах, и к вам нагрянет расовая полиция. Посмейтесь над поляками или чехами – и у вас будет шанс стать следующим канцлером Германии»[2]. Причины усиления межэтнической вражды автор видит как в боязни возможности нанесения экономического ущерба в результате процесса интеграции, так и в существовании вечных, с трудом преодолеваемых негативных стереотипов. В качестве причины роста антиамериканских настроений в российском обществе можно выделить, с одной стороны, ущемленное чувство достоинства проигравшей в холодной войне нации или национальное чувство бессилия перед единственной оставшейся в мире супердержавы, а с другой «культурную дистанцию» между нациями. В контексте проблемы этнокультурных и конфессиональных конфликтов на первый план выдвигаются вопросы возможности понимания культурами друг друга и факторы, препятствующие этому пониманию. Отношение к культурному пространству является важнейшим условием формирования национального самосознания. Сегодня широко обсуждается проблема поиска объединительной российской национальной идеи, общей формулы согласия, которые могли бы содействовать сплочению нации. Как пишет Н.Б. Мечковская «в современном мире уже невозможно разойтись «по национальным квартирам» - слишком тесен стал мир, сильна миграция, интенсивно смешение рас и народов, взаимозависима экология. Современные народы вынуждены жить рядом и вместе. Поэтому они вынуждены уживаться друг с другом – вырабатывать в каждом человеке терпимость к «инаковости», уважение к правам живущих рядом людей другого языка и другой культуры…[3, с. 98]. Культурное пространство обладает огромными и еще не полностью раскрытыми возможностями для усиления процессов интеграции. В новых условиях модернизации общества 3 формируется принципиально новая модель культурной политики, преодолевающая прежние стереотипы во взаимоотношениях центра и регионов, утверждающая партнерство и диалог, взаимную ответственность за сохранение и развитие культурного наследия. Территория Калининградской области представляет собой уникальное пространство для диалога культур: российской - немецкой, российской европейской (польской, литовской и т.д.). С достаточными основаниями сегодня можно говорить об установлении культурного диалогового пространства. Не вызывает сомнения, что для жителей Калининградской области, которым приходится вести постоянный, необходимый и неизбежный культурный диалог в социальном пространстве и времени, проблема поиска культурной идентичности стала более чем актуальной, на порядок более значимой, чем для жителей остальной части России. С начала 90-х годов появляется множество публикаций, в которых анализируется проблема калининградской специфики, определяется калининградская идентичность. Спектр оценок этой проблемы оказался чрезвычайно широк: от отрицания какого-либо своеобразия вообще до утверждения того, что здесь сформировалась особая "калининградская нация". Сегодня все больше исследователей приходят к выводу, что культуру Калининградской области можно характеризовать как региональную субкультуру в составе общенациональной российской культуры, эта субкультура представляют собой естественный способ дифференциации развитых национальных культур, в которых наряду с базовым культурным ядром существует множество модификаций. «Калининградская региональная субкультура обладает яркой спецификой, обусловленной рядом объективных факторов: географических, геополитических, исторических, этно - и социокультурных» [4, c 41]. Постулируя формирование на территории Калининградской области особого этнокультурного феномена на основе выявления особенной 4 калининградской идентичности, можно ли утверждать наличие специфической ментальности? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно развести два понятия: "идентичность" и "ментальность". Говоря об идентичности, мы ведем речь о процессе идентификации. Идентичность тесно связана с ментальностью, можно сказать, что она базируется на ней, но представляет собой иное, гораздо менее устойчивое образование, формирующееся под влиянием ситуации. Например, хорошо заметны изменения идентичности, происходящие на фоне политических кризисов. Периферийные слои менталитета ярко демонстрируют калининградскую специфику. По-иному дело обстоит, когда мы обращаемся к глубинным ценностным структурам менталитета. Именно ценности лежат в основе конкретных поведенческих установок личности и социальных групп. Выявление ценностных ориентации - достаточно сложная задача, так как ценности только частично осознаются индивидом, а значительная часть существует на бессознательном уровне. Можно утверждать, что население, проживающее на огромной территории России объединяет не просто общая государственная принадлежность, не некие глубинные ценностные структуры ментальности, стереотипы мышления, чувства, поведения. Таким образом, можно сделать вывод о том, что если на периферийном поверхностном уровне ментальности под влиянием структур повседневности формируются собственно ценностном уровне калининградские черты, преобладают то на глубинном общенациональные особенности. Имеющиеся на уровне обыденного сознания и фиксируемые в процессе идентификации представления о "европейскости" калининградцев на деле скорее оказываются мифом. Общероссийские ценности, общероссийская ментальность являются преобладающими. Калининградский регион - это часть России, находящаяся в особых 5 условиях: она первая принимает на себя атаку ценностей чуждой, западной культуры. Поэтому культурные процессы, происходящие в этом регионе, проявляются более отчетливо по сравнению с другими частями страны, они стимулируются внешними факторами, но главное - они могут послужить прообразом процессов, происходящих несколько позже в России в целом. В силу своих геополитических особенностей Калининградская область испытывает огромное аксиологическое воздействие западной цивилизации. Отдаленность Калининградского эксклава от остальной территории Российской Федерации во многом снижает его способность опираться на те ценности, которые еще сохраняются в русской глубинке. В следствии отрыва данной территории от «материковой» России калининградская ценностная парадигма, атакуемая западной парадигмой, не имеет той скорости культурной регенерации и того иммунитета, которыми еще обладают русские провинции. В следствии этого ценностное ядро русской культуры на калининградской земле подвергается опасности ассимиляции со стороны Запада. И особенно сейчас, в начале 21 столетия калининградская социокультурная общность невольно становится участницей крайне негативного процесса, который у Н.Я. Данилевского называется «пересадкой цивилизации». Эта «пересадка цивилизации» вряд ли является желательной для жителей калининградского региона. Опасность этого социокультурного процесса в том, что новые культурные влияния являются спонтанными, неорганизованными и могут породить деструктивные эффекты. Другой аспект проблемы - взаимодействие с соседними странами. Очевидно, что для того чтобы вступать в полноценное взаимовыгодное культурное взаимодействие с окружающими наш регион общностями, нужно прежде всего ясно понимать, к какой культуре относят себя сами его жители, другими словами, осуществить акт культурной самоидентификации. Сложности культурного самоопределения жителей Калининградской 6 области способствуют и особенности демографической обстановки в ней. Они обусловлены миграционным фактором - условиями заселения в послевоенные годы и некоторыми культурными особенностями проживания на ее территории этнических групп. Переселение русских, украинцев, белорусов и т.д. в послевоенные годы привело к ломке имеющихся у них традиционных культурных стереотипов. Все дальнейшие миграционные процессы хоть и не так сильно, но по-прежнему влияли на культурное сознание их субъектов. Последняя миграционная волна и новая политическая ситуация в российском обществе, когда в нем утверждались западные ценностные установки, особо сказались на культурной ситуации эксклавного калининградского региона, он внезапно оказался за границами самой России, и на его территории со всей остротой проявилось взаимодействие двух культур - русской и западной: «Перед жителями области теперь встала проблема выбора между ассимиляцией (бессознательный выбор нивелировки русской культуры), интеграцией (полусознательного почти естественного процесса) или сознательным следованием по пути, сохраняющему и развивающему традиционные ценности российской богатейшей культуры» [5, c. 34]. Отмеченное выше определение калининградского региона как культурного - маргинального по отношению к основной части России при всей своей очевидности не отвечает политическим установкам РФ и субъективным переживаниям его жителей. Попытаемся разобраться, какие теоретические основания стоят за данным утверждением. Как уже говорилось, для того, чтобы на равных вступать во взаимодействие с другими культурами, окружающими данный регион, населяющим его жителям нужно ясно осознавать, носителями какой культуры они сами являются, - следует произвести акт культурной самоидентификации. При этом в контексте взаимодействия культур необходимым является наличие двух моментов: во-первых, субъективное 7 осознание лицом собственной культурной идентичности должно иметь реальные объективные основания, и, во-вторых, сама объективная культурная реальность должна иметь отчетливые черты своеобразия относительно других окружающих ее культур. И чем сильнее будет проявляться это своеобразие, тем более значимым будет данное культурное образование в глазах соседей и самих носителей данной культуры. Литература 1. Юм Д. Сочинения. М.; 1965. т 1. с.556-557. 2. Clark Neil. Spectator. 2002. 20 июля. 3. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М., 1996. 4. Андрейчук Н.В., Гаврилина Л.М. Инкультурация личности в условиях калининградского социума. // Калининградский социум в европейском измерении. Калининград, 2002. 5. Комарова И., Шахов В. Ценность установки Масскультуры как основа социокультурных процессов в Калининградском регионе. // Проблемы межрегиональных связей. М.; СПб.; Советск, 2002. 8
