ВНУТРЕННЯЯ ТОРГОВЛЯ ГОРОДОВ СИРИИ В ОСМАНСКИЙ

УДК 956.91
ВНУТРЕННЯЯ ТОРГОВЛЯ ГОРОДОВ СИРИИ В ОСМАНСКИЙ ПЕРИОД
К.О. Зверева
В статье подробно рассматривается внутренняя торговля Сирийских городов – Дамаска, Халеба, Хомса,
Александретты. Основные товары потребления и торгово-ремесленные товарищества, так же не остались в стороне.
Большой интерес представляют торговые отношения с бедуинами. Делается вывод о том, что внутренняя торговля
Сирии в османский период носила локальный характер: каждый крупный город выступал не только центром
ремесла, но и торговли.
Ключевые слова: таифа, цех, базар, купец, Дамаск, Халеб.
Вплоть до XVII в. Восток значительно опережал Запад по уровню экономического и культурного
развития. Основным показателем преимущества Востока над Западом была торговля, искусству которой
Запад обучался у Востока. Торговля и торговцы несли с собой не только новые товары, они являлись
главным фактором взаимодействия цивилизаций, одним из основных направлений формирования
современной цивилизации. Международные торговые обмены являлись и являются поныне двигателем
развития экономики. Именно поэтому торговля и торговцы Востока и стали объектом исследования.
В XI–XVII вв. активная торговая деятельность европейских купцов способствовала выдвижению
тех городов, которым суждено было стать связывающими звеньями между Западом и Востоком в
международной левантийской торговле. Такими городами были Дамаск и особенно Халеб. Халеб уже в
XI-XII вв. был крупным торговым городом и столицей княжества-эмирата. Симеон Лехаци так писал о
нём: «В нем есть торговые люди из Индии и купцы из всех мест, и какие только пожелаешь шелка, там
найдешь» [11]. Халеб в это время стал основным рынком для всего Ближнего Востока. Своей оживленной
торговлей и ремеслом, благоустроенными рынками, многочисленностью горожан и приезжих торговцев
этот город вызывал чувство восхищения. Французский консул Луи Д'Арвэ в 1683 г. описывал Халеб как
«самый большой, красивый и богатый город во всей империи (Османской – К.З.) после Каира и
Константинополя». Оказавшись на перекрестке мировых торговых путей, Халеб изначально возник как
торговый центр реэкспортной торговли [9, c. 63-68].
Рынки Халеба «широкие и вместительные, … они включают в себя все виды городских ремесел.
Все они имеют деревянные крыши, ... Каждый из этих рынков привлекает взоры своей красотой и
повергает путешественника в изумление. Каждый ряд лавок примыкает к единому складу, в который
вставлены деревянные навесы удивительной резьбы. Когда они открываются, то делаются видны лавки
самого прекрасного вида» [3].
Каждый ремесленник стремился открыть свою лавку-мастерскую ближе к оживленным местам
торговли. Когда число лавок на базарах росло - это вызывало разного рода проблемы, особенно
территориальные. Поэтому мастера придерживались своего профессионального ряда. Названия каждому
ряду давались в соответствии с ремеслом. Например «Сук аль-Бзурия» (зерновой рынок), «Сук аль-Абазин»
(рынок тазов) и т.п. Внутри каждого из рядов устанавливалась четкая иерархия, законы которой для всех
ремесленников были обязательны [13, c. 103].
В городах в качестве основной организационной формы выступало торгово-ремесленное
товарищество- «таифа» (община или цех, гольдия). Понятие таифа является довольно широким, охватывает
не только торгово-ремесленные товарищества, но и сельские общины. В XVI-XVII вв. торгово-ремесленные
товарищества имели довольно единообразную структуру, которая определялась цеховым уставом.
Торгово-ремесленное товарищество обладало монополией каждое в сфере своей деятельности. Для
каждого цеха устанавливалось точное количество лавок и мастерских. Все они обязаны были работать в
строго установленных местах. Каждый цех производил только определенные виды товаров и услуг,
обслуживал жителей только своего района. Например, в Халебе было четыре товарищества мясников, по
одному на каждый округ [4, c. 187-199]. Деятельность ремесленных цехов в городах империи была
тщательно регламентирована. Регламентация касалась всех ступеней производства, а также процесса
реализации готовой продукции. Вмешательство государства в жизнь ремесленников было настолько
тщательным, насколько это было возможно. Об этом свидетельствует тот факт, что центральные власти
определяли даже размеры кусков ткани [7, c. 103].
Открытие Суэцкого канала в 1869 г., а затем и Хиджазской железной дороги в 1908 г. ускорило
перемещение товарных потоков в обход Халеба. Торговле города был нанесён ущерб. Оживление
реэкспортной торговли началось с развитием речного судоходства по Евфрату. Грузы от Басры –
крупнейшего порта Персидского залива по Шатт эль-Арабу и Тигру стали доставляться до Багдада.
Отсюда они перебрасывались гужевым транспортом на Евфрат и на мелких судах поднимались вверх
вплоть до Джарабулуса, откуда караванами доставлялись в Халеб. Такой маршрут сокращал время
доставки товаров, но значительно уступал по объемам. Поэтому полностью возродить прежнюю роль
торговли Халеба так и не удалось [9, c. 66].
Между тем Халеб не был единственным крупным коммерческим центром империи; можно
назвать несколько подобных городов; таких как Дамаск, Багдад, Каир, Измир, Салоники. Значительно
большим был объем торговых операций в Стамбуле [6, c. 52].
Важным торговым центром был и Дамаск, который, как на это указывает еврейский паломник
Моше из Бассола, превосходил даже Венецию. Однако Дамаск несколько отставал от Халеба уже в первой
четверти XVI в. своей торговой активностью. По сведениям Симеона Лехаци (начало XVII в.), Дамаск
был богатым и благоустроенным городом. На рынках этого города Симеон видел «разнообразные
шелковые ткани, тафту, узорчатые ткани, … , атлас, вязаные пояса, … , тонкое полотно и другие
невиданные вещи, названия и цены которых знают только купцы; оттуда вывозят также много шелка»
[11].
Дамаск был крупным торговым центром всего Ближнего Востока с Индией и Египтом.
Громадные караваны верблюдов тянулись в Дамаск со всех сторон: его многочисленные постоялые
дворы, где купцы складывали свои товары и даже торговали, были постоянно наполнены товарами и
вьючными животными. Сюда со всех концов света ежедневно съезжались мусульмане-паломники. Это
давало городу возможность расширять свои рынки [5]. Роль Дамаска в торговле состоит скорее в том,
что там накапливаются товары, приобретаемые у бейрутских импортеров, и оттуда передаются дальше
к потребителям [10, c. 230-232].
В Дамаске есть два главных базара: «Сук-Тауил» (длинный базар) сохранил все черты древнего
Востока, другой – «Сук-аль-Хамидийе» (базар Хамидийе), уже к середине XIX в. принарядился по
европейскому образцу, но также сохранил восточный колорит [8, c. 76].
В промышленном центре Сирии г.Хомсе также имеются древние рынки, наиболее
привлекательным из них является шелковый базар [8, c. 83].
В городе Хаме расположенном на реке Оронт в 47 км к северу от Хомса рынки верхнего города
более значительны и красивы, чем нижнего, и там можно найти все ремесла и все товары. Они
прекрасно расположены в совершенном порядке и удобстве [3].
Порт Александретта служил морскими вратами Халеба. Между этими двумя городами постоянно
существовала и наземная и воздушная связь (почтовые голуби). Между портом и Халебом постоянно
передвигались торговые караваны. Конкуренция была настолько жестокой, что часто караван, доставлявший
в Александретту товары из Халеба, тут же отправлялся обратно с полученным товаром [9, c. 65].
На еженедельных базарах, размещавшихся в городах и крупных селах, концентрировалась
торговля между горожанами и жителями деревень, бедуинами и оседлым населением. Пятничные
базары в XIX в. были уже установившейся традицией для большинства районов империи.
Большую роль в хозяйственной жизни, вместе с базарами, играла ярмарочная торговля.
Первоначально ярмарки обслуживали главным образом внутреннюю торговлю. Специфика ярмарок
заключалась в том, что они получили наибольшее развитие в тех районах, где уровень сосредоточения
населения и экономической жизни был низок. Как только города и связанная с ними торговля
вырастали до определенных размеров, крупные торговцы оседали в них. Они предпочитали
поддерживать контакты со своими торговыми партнерами в других городах не лично, а через своих
агентов или профессиональных посредников. В этом смысле ярмарки хорошо сочетались с караванной
торговлей. Так как участники караванной торговли располагали незначительными возможностями
складирования своих товаров, ограниченной информацией относительно ситуации на рынках и малым
запасом времени, которое они могли провести на одном месте.
Самой большой была ярмарка, устраивавшаяся в период паломничества в Мекку. Как говорит
итальянский путешественник Лудовико ди Вартема, который в 1503 г. пустился в путь в Мекку с
караваном, туда отправлялись «частью... ради торговли, а частью ради паломничества» [1, c. 115].
Особенностью постоянно действующих ярмарок Османской империи было то, что их
патронировали вакуфные учреждения. Как правило, земля, на которой устраивались крупные ярмарки,
находились в собственности религиозных учреждений, что способствовало развитию их торгового
потенциала, благодаря гарантии большей безопасности от произвола местных властей, а также
строительству вакуфными смотрителями различных рыночных помещений, складов, постоялых дворов,
колодцев, бань и столовых.
В XVI в. ярмарки служили главным образом развитию экономических связей внутри Османской
империи, но в XVIII в. ситуация заметно меняется. Крупнейшие ярмарки фактически
трансформировались в «механизм распределения импортируемых европейских товаров» [6, c. 49-50].
Большой интерес представляют торговые отношения городов с бедуинами. Центрами этой
торговли являлись города, расположенные на границах пустынь и предпустынных зон с зонами
оседлого земледелия. Таковыми в Леванте выступали Халеб, Хомс, Хама и Дамаск, в меньшей степени
также в ней участвовали Зале, Тивериада, Сафед, Эль-Халиль. Бедуины, как правило, доставляли на
рынок продукты животноводства: живой скот (верблюдов, овец, коз, лошадей), шерсть, шкуры, масло,
также кисломолочные продукты, яйца диких птиц. За это они получали хлеб, чай, кофе, сахар, табак,
другие колониальные товары, огнестрельное оружие и припасы, ткани и другие изделия.
Торговля оседлой зоны с пустынной производилась по заведенному в каждой провинции
порядку. Как правило, отдельные бедуинские шейхи или семейные кланы бедуинов устанавливали
отношения с определенным купцом в Халебе, Хомсе или Дамаске. Бедуины приводили к этому купцу
животных и другие продукты и брали в обмен необходимые им предметы. Но существовал и свободный
рыночный обмен. В базарные дни бедуины прибывали в город и сами искали наилучшие условия
торговой сделки. Часто купцы, занимающиеся продажей скота, сами отправлялись к бедуинам в
пустыню, и там совершали сделки [10, c. 235-236].
Внутренняя торговля в Сирии вплоть до середины XX в. имела гораздо меньшее значение и меньшие
размеры, чем в других странах, потому что большинство населения удовлетворяло большую часть своих
потребностей изделиями собственного производства. Как правило, оно обращалось к торговцу только за
самым необходимым - одеждой, табаком, чаем, сахаром, рисом, кофе, солью. Но эти потребности были
столь малы, что один единственный торговец, с маленькой лавочкой, мог снабжать целую деревню, иногда
даже несколько деревень всем необходимым. Внутренняя торговля более значимого масштаба имела место
только в городах. Городское население получало часть необходимых ему продуктов, в особенности овощи,
фрукты, птицу, яйца, дрова, молочные продукты непосредственно от окрестных крестьян, которые приходят
с этими продуктами в город [10, c. 235-236].
Вплоть до начала XX в. в сирийских городах не существовало различия между крупной и мелкой
торговлей. Были торговцы, которые в одно и то же время продавали крупные партии экспортерам, а в
своих лавках вели торговлю в розницу. Крупные производители продукции очень часто сами вступали в
непосредственные отношения с купцами. Например, еврейские и немецкие владельцы апельсиновых
плантаций и еврейские возделыватели миндаля у Яффы, были объединены в торговые синдикаты и
через них сбывали свои продукты на внутренний и внешний рынок [10, c. 235-236].
Наряду с местными купцами, в XVIII – XIX в. На рынках сирийских городов нарастала активность
иностранных торговцев, получавших от османских властей через консулов своих держав ряд привилегий.
Как писал путешественник, оставшийся неизвестным: «Все иностранцы в Турции свободнее вольных
птиц в поднебесье, а потому вся торговля Сирии, как внешняя, так и внутренняя, находится в их руках.
Немногие из местных жителей под именем поверенных принимают участие в их обширных торговых
делах; еще меньшее число туземцев, состоящих под покровительством иностранных консульств, пускают
свои капиталы в отдельные обороты; и те и другие трудятся с успехом, потому что находятся вне
притеснений; иностранец может все, а туземец – ничего; христиане и мусульмане равно не могут считать
своё нажитое имущество неотъемлемою собственностью» [12].
Существенной помехой развитию торговли была религиозная рознь между различными
конфессиями, между многочисленными религиозными сектами, а также междоусобная борьба среди
феодалов. Накапливаемые отдельными семейными кланами крупные средства инвестировались либо в
приобретение земли, либо в торговлю. Другого более выгодного применения национальный капитал в
Сирии не находил, поскольку промышленное производство занимало узкую сферу в экономике страны и
требовало новых, современных знаний, было связано с дополнительными рисками. Несмотря на то, что
иностранные торговцы сужали поле деятельности для местного купечества, но их деятельность имела
одну положительную черту. Они учили местное купечество ставить коммерческую выгоду выше
религиозных и этнических предрассудков, преодолевать религиозную косность и сближать Запад с
Востоком.
Таким образом именно торгово-купеческие слои Леванта формировали светскую надэтническую
и надконфессиональную идеологию Левантийского единства. Уже к концу XIX в. торговоэкономическая конкуренция между иудейской, мусульманской и христианской общинами уступила
место разделению сфер экономической деятельности и установлению отношений политического и
экономического партнерства между семейными кланами. Показателями их богатства, и в начале XX в.,
оставалась собственность на землю и недвижимость в городах [2, c. 15].
Растущая зависимость Сирии от мирового рынка вела к расширению экспортно-импортных
операций и образованию слоя торговой буржуазии. Сирийское купечество к концу XIX в. стало
значительной, финансовой силой в стране. Однако существовавшая в стране система высоких пошлин,
отсутствие удобных дорог, средств связи и единых мер веса и длины, трудности в получении дешевого
кредита, обращение неполноценной монеты, отсутствие безопасности личности и имущества – все это
затрудняло ведение торговых дел.
Анализ внутренней торговли Сирии в османский период показывает, что вплоть до начала XX в.
она носила локальный характер. Разумеется, внутренние торговые обмены существовали, но в силу
неразвитости коммуникаций, и прежде всего дорожной сети, вплоть до конца XIX в. единый
национальный рынок в османской Сирии отсутствовал. Каждый город, выступавший центром ремесла и
торговли, в своих внешних торговых связях был в большей мере ориентирован на рынки, лежащие за
пределами Сирии, в том числе и европейские. Ярмарочная торговля имела спорадический характер,
крупные ярмарки устраивались за пределами Сирии.
Во внутренней торговле Сирии конца XIX в. сохранились рудименты феодальных порядков,
сохранявшихся в обществе, в том числе феодального способа производства в экономике, традиционных
морали и этики в общественных отношениях, внутренней расколотости общества Сирии на этнические,
конфессиональные и родоплеменные группы. Развитие торговли сдерживалось низкой покупательной
способностью населения, его основной массы - крестьян (феллахов), лишь спорадической включенностью в
торговые обмены жителей пустынь. Городская торговля, достигнув определенного уровня, в конце XIX в.
развивалась медленно. Одной из причин её замедления был отток в эмиграцию огромной массы городского
христианского населения Сирии, наиболее образованного, открытого внешнему миру покидавшего
Османскую империю в поисках лучшей жизни.
The article is in detail considered domestic trade of the Syrian cities – Damascus, Haleb, Homs, Alexandretta. The main
goods of consumption and trading and craft associations is don't stand aside. The main interest is represented by trade
relations with bedouins. The conclusion that domestic trade of Syria during the Turkish period had local character is
drawn: each large city acted not only the craft center, but also trade.
Key words: community, market, merchant, Damascus, Haleb.
Список литературы
1. Бродель Фернан. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 2. М.:
Прогресс, 1986.
2. Зеленев Е.И. Османизм и его роль в общественно-политической жизни Сирии второй
половины XIX – начала XX веков: Учебное пособие. Л.: ЛГУ, 1990.
3. Ибн Джубайр. Путешествие [Электронный ресурс] // http://www.vostlit.info/ Texts/rus7/Jubeir/
frametext5.htm.
4. Иванов Н.А. Арабо-османский цех в XVI – XVII вв. // Османская империя: Государственная
власть и социально-политическая структура. 1990.
5. Кондурушкин
В.
Дамаск
[Электронный
ресурс]
//
http://www.vostlit.info/
Texts/Dokumenty/Turk/XX/1900-1920/Konduruskin/ text2.htm
6. Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса. М.: Наука, 1991.
7. Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. (Исторические очерки). М.: Наука,
1990.
8. Прошин Н.И. Сирия. М.: Мысль, 1979.
9. Ранчинский В.П. Халеб в конце XIX - начале XX вв.: от экономического автономизма к
объединению с Сирией. // Вестник Брянского государственного университета. 2006. № 2.
10. Руппин А. Современная Сирия и Палестина / пер. с немец. Пг.: Кадима, 1919.
11. Симеон Лехаци. Путевые заметки [Электронный ресурс] // http://www.vostlit.info/Texts/
rus/Lechaci/pred.phtml?id=823.
12. Ст-н Н. Путевые заметки о Сирии и Палестине (1844-1847 гг). [Электронный ресурс] //
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/ Turk/XIX/1840-1860/St-n/ frametext.htm.
13. Темкин Г.Е. Удивительные донумы: десять рассказов о Сирии. М.: Наука, 1987.
Об авторе
Зверева К.О. – аспирант, ФГБОУ ВПО «Брянский государственный университет имени академика И.Г.
Петровского», christina56@yandex.ru