ТЕМА. СТАНОВЛЕНИЕ ПОЛОРОЛЕВЫХ ОТНОШЕНИЙ В

ТЕМА. СТАНОВЛЕНИЕ ПОЛОРОЛЕВЫХ ОТНОШЕНИЙ
В ПЕРВОБЫТНОМ ОБЩЕСТВЕ
•
•
•
•
Распределение социальных ролей между женщинами и мужчинами
Усиление роли мужчины
Демографические проблемы полоролевых отношений
Эволюционная тория Э.Тайлора о полоролевых отношениях в первобытном обществе
Распределение социальных ролей между женщинами и мужчинами
Об отношениях между полами, существовавшими за 30 тыс. лет до н.э., на заре письменной истории,
известно очень мало. Вероятно, на первых порах основной формой отношений между мужчинами и
женщинами был промискуитет (неупорядоченные половые отношения), однако, когда люди стали
повсеместно селиться в пещерах (около четверти миллиона лет назад), начали развиваться более тесные
«семейные» связи.
Жизнь первобытных людей была весьма подвижной – не столько из-за их предпочтений, сколько по
необходимости. Хотя они и могли унаследовать территориальные инстинкты своих предков, тем не менее
их разум уже начал их преодолевать. В периоды климатических изменений условия жизни на привычной
территории становились невыносимыми, и человек был вынужден передвигаться на новые земли. Иногда
ему приходилось вступать в борьбу за новую территорию с ее коренными обитателями, и в этой борьбе
людям приходилось объединяться в племена.
Пещерная жизнь навязывала человеку свои правила. Обычно люди селились группами в небольших
пещерах. Переход от жизни под открытым небом к физическим и психологическим ограничениям
каменными стенами пещеры не мог не выразиться в определенных социальных изменениях – постепенном
иерархическом расслоении. Это расслоение диктовалось даже местом – ближе или дальше от огня
располагается человек. Ссоры и борьба за власть становились неизбежными, и, вероятнее всего, именно на
этой стадии идея «семьи» начала воплощаться в жизнь.
Доисторическая семья была сосредоточена вокруг женщины, поскольку единственным
определяющим отличием племен друг от друга было родство по материнской линии. В масштабе эволюции
человека роль мужчины в продолжении рода была, по мнению антропологов, открыта весьма поздно –
примерно в X в. до н.э.
Человек эпохи палеолита находился с окружающим миром в отношениях «я – ты». Если современный
городской житель скажет об окружающем его мире «он», то первобытный человек воспринимал природу
так, что скорее обратился бы к ней на «ты», то есть считал себя ее неотъемлемой частицей, также как зверей,
птиц, рыб и т.д. Даже когда он научился изготовлять орудия труда, изменился его образ жизни и развилось
его мышление, между ним и окружающим его животным миром сохранились прочные связи. Он был
ориентирован на своих предков-приматов; на своих потомков он стал ориентироваться не раньше, чем
закончилась эпоха палеолита. По наследству от предков ему досталось многое, о чем он никогда не
задумывался, поскольку все это было для него, так же, как и для представителей животного мира,
естественно. Нравственность как понятие и явление возникло лишь на относительно поздней ступени
цивилизации.
Отцовство имеет два уровня – биологический и социальный. Первый уровень не может существовать
без правильного понимания второго. В обществе, где господствовал промискуитет, не существовало этих
уровней и вся ответственность за потомство ложилась на женщину. Но там, где возникает устойчивая связь
между женщиной и мужчиной или между одним мужчиной и несколькими женщинами, социальный
уровень отцовства образуется автоматически. Мужчина эпохи палеолита был вполне готов принять на свои
плечи социальный долг отцовства и стать руководителем, советчиком и помощником для детей
понравившейся ему женщины. Но все же мужчина играл психологически дополнительную роль по
отношению к женщине. В борьбе за продолжение рода мужчина был не более чем вспомогательным
средством.
Распространенным видом объединения людей, особенно к концу эпохи палеолита, были племена,
занимавшиеся охотой и собирательством, которые использовали все, чем могла одарить их окружающая
природа. Такие племена постоянно жили в пещерах, но зачастую летом перебирались в горы следом за
мелкими животными – оленями, овцами и козами, которые каждый год отправлялись на свежие
высокогорные пастбища.
Обобщая различные точки зрения на распределение труда в эпоху палеолита, можно сказать, что
мужчина занимался охотой, а женщина – собирательством. Иногда выдвигаются аргументы в пользу того,
что женщина умела охотиться не хуже мужчины. В принципе нет причин, по которым молодая и здоровая
женщина не должна была бы охотиться наравне с молодым и здоровым мужчиной. Однако дело в том, что
женщина, кормящая грудного младенца, а тем более беременная, не в состоянии на протяжении длительного
времени участвовать в выслеживании зверей во время охоты, поскольку это занятие требует долгого
отлучения от места проживания и отличной спортивной формы, особенно при суровом климате и
ограниченном количестве дичи. Участие таких женщин в земледельческих работах не представляет
реальных проблем, потому что, во-первых, при этом женщине не надо надолго отлучаться от места
проживания, и, во-вторых, несколько женщин, кормящих грудных детей в данный период, могут подменять
друг друга во время полевых работ.
Генетические исследования позволяют предположить, что специализация мужчин на охоте начала
устанавливаться около миллиона лет назад. Современный мужчина показывает лучшие результаты в тестах
на ориентацию в пространстве (на способность видеть, держать и воспринимать умом увиденное). Ученые
установили связь между такими способностями и основами охотничьего искусства, включая оценку
расстояний и точность броска. Эта способность генетически связана с полом и поэтому основана на
определенном преимуществе, которым обладали мужчины по сравнению с женщинами. Вклад женщины в
обеспечение племени пищей – собирание растений, плодов, охота на мелких обитателей суши и воды – не
зависел от умения оценивать расстояние и метать оружие. С другой стороны, было установлено, что
женщины лучше, чем мужчины, видят в сумерках и обладают более острым слухом – эти способности почти
наверняка требовались для выслеживания мелких зверьков и обнаружения съедобных растений и плодов.
Вопрос «охота или собирательство?» является по своей сути практическим. Ведь жизнь охотничьих
племен целиком зависела от животных, на которых они охотились, и, соответственно, от мастерства
охотника. Вокруг охотников были сосредоточены жизнь и выживание племени, и, даже по истечении
времени, когда охота перестала иметь такое значение, старые отношения в племени сохранялись –
преобладал статус мужчины.
Иначе обстояли дела в племенах, живших не только охотой, но и собирательством. В умеренном
климате женщина добывала столько же пищи, сколько мужчина, благодаря чему поддерживалось
определенное равновесие между полами. Но неизбежным было превращение мужчины-охотника в
мужчину-скотовода, а женщина должна была перейти от собирательства к земледелию. И это превращение
оказало исключительно сильное влияние на все будущие характеристики отношений мужчины и женщины.
Подобно тому как новизна пещерной жизни некогда повлияла на внутреннее устройство племени, так
же и стабильность, которую обеспечили пещеры, привела к появлению более крупных объединений людей.
Холодный климат, при котором развивалась пещерная жизнь, означал также, что человеку придется
охотиться на более крупных животных – мамонтов, бизонов и т.д. Животное таких размеров нельзя было
убить вдвоем или втроем, даже с помощью женщин и подростков. Возникла необходимость в крупных
сообществах, в пользу которых говорило также то, что совместными усилиями легче было защитить свою
территорию от вторжения соседей.
Историки утверждают, что именно на этой стадии начали проводиться переговоры между соседними
племенами и стали формироваться охотничьи союзы. Естественным результатом стало формирование
социальных сообществ, и мелкие племена начали срастаться в кланы. Хотя каждое племя поддерживало
определенную самостоятельность, у всех племен союза развивались сходные привычки, сходное мышление
и сходные традиции. Проводились совместные торжества, такие, как обряд вхождения мужчины в зрелый
возраст, представлявший собой сочетание ритуала инициации с состязаниями. Этот обряд пережил много
столетий.
Одним из следствий развития контактов между племенами явилось расширение возможностей в
отношениях между полами. Историки, памятуя о традициях королевских семей Нового времени,
утверждают, что межплеменные браки использовались для скрепления политических союзов, и это вполне
возможно, даже если в данном контексте странно звучит слово «брак». Но в своем стремлении убить сразу
двух зайцев историки часто заявляют также, что такие браки «поощрялись» путем запрета на
внутриплеменные половые отношения, и что такая стратегия положила конец кровосмесительным
отношениям, просуществовавшим в течение нескольких миллионов лет развития первобытных людей.
В человеческом обществе до развития межплеменных связей близкородственные браки были почти
неизбежными. В истории бывали долгие периоды, в течение которых группа из сорока – пятидесяти человек
могла прожить в полной изоляции от всего остального мира. Но человеческий род не смог бы пережить все
тяготы сурового климата плейстоцена, если бы у людей не было возможности мутировать,
приспосабливаясь ко всем изменениям. Люди просто должны были наложить определенные запреты на
кровосмешение, иначе они бы не выжили.
Распространенность табу на инцест заставляет предположить, что такой запрет изначально заложен в
природе человека. Именно инцест был первым в мире табуированным явлением. Когда межплеменные связи
смогли обеспечить браки между людьми, не состоящими в родстве друг с другом, такие браки очень быстро
стали распространенным явлением, и ускоренное развитие человечества в течение 50 тыс. лет,
предшествовавших неолитической революции, было в большей степени следствием повышения
способности к интеллектуальной и физической адаптации.
Усиление роли мужчины
Несмотря на то, что около 12 тыс. лет назад мужчины и женщины овладели многими видами
деятельности: они знали, как делать орудия труда и одежду; знали, как строить жилища, – ни одна из этих
способностей не могла освободить их от зависимости по отношению к природе. Вся их жизнь
сосредоточивалась вокруг добычи пропитания, которую они не могли полностью контролировать. Однако
эпоха неолита изменила образ жизни человека – это была стадия общественного развития, наступившая в
различных частях земного шара в разное время. На юго-востоке Азии она началась еще около X в. до н.э.; на
Ближнем Востоке – около 8000 г. до н.э.; в Мексике – ближе к 7000 г. до н.э.; в северных областях
континентальной Европы – не ранее 5000 г. до н.э.; а на Британских островах – около 4000 г. до н.э.
В период неолита мужчина и женщина стали земледельцами, скотоводами, гончарами. Сохранились
статуи богов, которым они поклонялись; глиняные таблички, свидетельствующие о том, что люди к тому
времени уже научились писать и считать, создали свой календарь, придумали законы, которым
подчинялись, соблюдали сезонные ритуалы и т.д.
Огромную роль сыграл фактор согласованности, гармонии между мышлением и изменениями
климата. Около 11000 г. до н.э. ледник начал окончательно отступать на север, и в результате на Ближнем
Востоке зима стала холодной и влажной, а лето – жарким и сухим. Вместо быстро созревающих диких трав
начали вызревать растения, которым требуется на это больше времени. На равнинах появились дикие
пшеница и ячмень. Так как дикие злаки быстро осыпаются, богатый урожай был доступен только людям,
которые могли собрать его в течение двух-трех недель, пока спелые зерна еще держались в колосьях. Если
это удавалось сделать, то еды хватало потом на целый год. К тому времени люди еще не изобрели колесо и
не приручили тягловый скот. Поэтому семьи переезжали поближе к полям, а не устраивали поля рядом с
домом.
Ученые считают, что именно на этой стадии вокруг полей начали возникать деревни, а одним из
следствий этого стало истощение почвы – проблема, которую можно было решить только добровольным
вмешательством человека. Постепенно старая система добычи пропитания – собирательство – сменилась
примитивным, но вполне целенаправленным земледелием. Именно женщину эпохи неолита следует
благодарить за вклад в одно из поистине эпохальных исторических открытий – именно она обладала теми
знаниями, которые были необходимы для развития земледелия. Еще за несколько тысяч лет до начала
неолитической революции женщины знали, как делать посевы благодаря изменениям климатических
условий. Человеческий разум стал привыкать к новой и весьма строгой дисциплине.
Увеличение власти человека над добычей пропитания почти сразу же привело к новым
возможностям. Освоение земледелия сделало неизбежным и повсеместное освоение скотоводства. Поля,
которые привлекали людей, привлекали к себе и мелкую дичь, которая стала бурно размножаться в теплом
климате. Человеку стало ясно, что приручать и держать в загонах этих животных легче, чем защищать от
них поля.
В течение сотен тысяч лет мужчина изучал повадки животных, а женщина – свойства растений.
Здравый смысл и наследственность говорили в пользу развития такого распределения ролей. Женщина
превратила палку, которой она когда-то выкапывала корни растений, в мотыгу, а позднее – в плуг. Мужчина
стал заниматься домашними животными вместо диких и обнаружил, что они могут снабжать племя мясом,
шерстью, кожей, жиром, молоком. Мужчина стал спокойно пасти стада и у него стало гораздо больше
свободного времени – ему уже не надо было заниматься тщательной подготовкой к сезону охоты, проводить
долгие дни в походах за дичью, тратить силы в борьбе с животными. Женщины же были чересчур
озабочены размышлениями о насущном пропитании. Они занимались земледелием, собирали топливо и
вели домашнее хозяйство, вынашивали, рожали и растили детей, занимались тяжелым, изнурительным
трудом, размалывая ручными жерновами зерно в муку. По мнению ученых, такое разделение труда явилось
основной причиной того, что большинство открытий, сделанных от начала неолитической революции до
начала письменной истории, т.е. за семь тысяч лет, были совершены именно мужчинами.
За семь тысяч лет эпохи неолита мужчина постепенно превратился из относительно равного партнера
женщины в обществе в деспота и хозяина. Свою роль в этом сыграло то, что мужчина распоряжался
домашними животными; не в последнюю очередь на такой ход событий повлияла роль мужчины как воина
и защитника. Но если бы все дело было именно в этом, то господство мужчины, возникшее в эпоху неолита,
никогда бы не стало таким прочным, монолитным и долговечным. Мужчина, вышедший из эпохи неолита,
обладал такой уверенностью в себе, такими амбициями и авторитетом, которые не могли быть основаны
лишь на его полезности в обществе и на сознании хорошо выполненной работы; они основывались на его
понимании своей решающей роли в появлении потомства. И каковы бы ни были до того брачные обычаи –
моногамия, полигамия, полиандрия, – теперь свобода женщины стала резко ограничиваться.
Таким образом, понимание мужчиной своей физической роли в произведении потомства наступило не
ранее 10 тыс.лет до н.э. (в период развития земледелия), и понимание это оказало очень сильное влияние на
личность мужчины. Кроме того, в период неолитической революции разум мужчины в силу определенных
обстоятельств был нацелен на технологический прогресс и новые открытия, тогда как женщина оставалась
привязана к реалиям жизни. Такое положение дел закрепилось и породило существенные интеллектуальные
различия между полами. До неолитической революции мужчина и женщина были относительно равны по
своему положению. Но в течение этой революции мужчина, добившись огромных возможностей для
самоутверждения, убедился в своем превосходстве над женщиной. Ко времени, когда человечество обрело
письменность и научилось фиксировать исторические события, хозяином был мужчина.
Демографические проблемы полоролевых отношений
В 10000 г. до н.э. мировая численность населения составляла около трех миллионов; 7тыс. лет спустя
она возросла до ста миллионов. Этот демографический взрыв не являлся прямым результатом того, что
мужчина начал испытывать на практике свою новую теорию отцовства. Он был следствием значительного
улучшения качества и количества питания. Улучшение питания, которое дало толчок неолитической
революции и впоследствии определило ее лицо, не только сократило необходимость в контроле над
увеличением численности населения, но, наоборот, сделало рост населения весьма желательным. Чем
больше детей рождалось в семье, тем больше в ней становилось рабочих рук, тем больше и лучше были
урожаи. Улучшение питания означало также то, что больше детей рождалось живыми, умирало меньше
младенцев, возросла средняя продолжительность жизни.
Изменение климата, благоприятствующее земледелию и обеспечившее гарантированный запас жизни,
также вызвало своего рода миграции, которые раньше были невозможны: это были добровольные
коллективные перемещения. Люди эпохи неолита перемещались, оседали, кочевали, передвигались в более
благоприятные местности из менее благоприятных, а затем, когда эти плодородные земли становились
перенаселенными, часть населения уходила с них осваивать новые территории.
Миграция и торговля в эпоху неолита отразились, в частности, на повсеместном устойчивом
распространении межплеменных браков, что происходило впервые за всю историю. К концу этого периода
следствия генетического разнообразия в сочетании с улучшением питания и ощущением уверенности в
будущем, которую приобрело человечество, сказались не только на увеличении численности населения, но и
породили в человечестве совершенно новые, активные, динамические качества.
Женщин было намного меньше, чем мужчин. По сохранившимся останкам первобытных людей
ученые делают вывод, что соотношение по численности между полами было три к двум в пользу мужчин и
что продолжительность жизни мужчины превышала продолжительность жизни женщины примерно на
восемь лет.
Срок, в течение которого женщина могла рожать детей, был относительно невелик. Во времена
неандертальцев (около 70 тыс. лет назад) только двое из каждых десяти людей, достигших зрелости, могли
надеяться дожить до 30 лет. Около 30 тыс. лет назад ситуация ненадолго улучшилась, и 12 человек из 100
получили шанс дожить до 40 лет. Однако затем положение дел снова ухудшилось и стало более тяжелым,
чем во времена неандертальцев: 86 человек из 100 умирали, не дожив до 30 лет, и только пятеро из
оставшихся доживали до 40. Таким образом, в среднем женщине на деторождение отводилось 15 – 16 лет от
вступления в зрелость до смерти. Прирост населения был еще медленнее, чем могло бы получиться даже
при учете всех этих факторов. Это было вызвано рядом причин, часть из которых не зависела от человека.
Вероятнее всего, наиболее распространенной причиной были болезни.
Существенными препятствиями к увеличению численности населения были также недостаток
питания и беззащитность человека перед разрушительными силами природы. Голод становился причиной
рождения мертвых детей, частых смертей матерей при родах, а также высокой смертности детей в
младенчестве. Существует также предположение, что недостаток питания в первые два года жизни
сказывается на развитии мозга, а поскольку голод в племенах эпохи палеолита затрагивал не только
отдельных людей, но и целые сообщества, это могло вызвать задержки не только в физическом, но и
интеллектуальном развитии всего человечества.
Первобытные люди почти не могли противостоять всем этим ограничениям, да, возможно, и не
пытались это делать. Ведь они хорошо понимали, что может случиться, если не хватит пищи, и не
исключено, что в эпоху палеолита, как и в более поздние времена, это выражалось в инстинктивном (по
выражению социобиологов «в генетическом») стремлении быть уверенными в том, что в племени не
окажется больше людей, чем можно прокормить.
Наиболее простым и очевидным способом искусственного снижения численности населения было
детоубийство. Часто это не было буквальным убийством: младенца просто бросали на произвол судьбы или
не лечили больного ребенка и иногда их убивали. В большинстве случаев при детоубийстве жертвами
становились девочки, так как со временем девочка вырастет и сама начнет производить потомство. Таким
образом, угрозой для племени являлась не только она сама, но и ее потенциальные дети. Кроме того,
существовала гораздо большая вероятность, что мальчик умрет естественным путем, погибнув в сражении.
Эволюционная теория Э. Тайлора о полоролевых отношениях в первобытном обществе
Сэр Эдвард Бернетт Тайлор (1832 – 1917 гг.), английский этнограф и исследователь первобытной
культуры, был членом Королевского научного общества (Британской Академии наук), профессором
антропологии Оксфордского университета, создателем и хранителем Этнографического музея при этом
университете в Питт-Риверсе, президентом Антропологического института Великобритании и Ирландии; за
свои исключительные научные заслуги был удостоен дворянского звания. В своей работе «Первобытная
культура» (1871 г.), а также в статье «О методе исследования развития институтов» (1889 г.) Э.Тайлор
разбирает патрилинейный (отцовский), матрилинейный (материнский) и двойной (материнско-отцовский)
счет происхождения, распределяя по данным рубрикам разнообразные формы наследования (например,
семейного имени, собственности, должности, власти). Он стремится показать, что человечество методично
двигалось от общества материнского типа к обществу отцовского типа. Тестом для него здесь служит
левират (Тайлор не проводит различия между левиратом и правилом наследования за вдовами). По его
мнению, левират – это обычай замещения, «относящийся к тому периоду, когда брак представляет собой не
столько договор между двумя индивидами, сколько договор между двумя семьями». Распространение
левирата в обществе возрастает по ходу смены трех стадий. На отцовско-материнской стадии левират
вступает в состязание с обычаем наследования сыновьями за их матерями-вдовами. «Глядя на
распространение этой группы обычаев, можно заметить, что принцип левирата согласуется только с точкой
зрения, что отцовское право следует за материнским и что левират влечет за собой правило наследования за
вдовами даже тогда, когда отцовское право еще не полностью заменило собой материнское».
Здесь Тайлор переходит к обычаю кувады – этому «шутовскому действу», как он его называет. Этот
обычай не встречается на материнской стадии. Он появляется на материнско-отцовской стадии (что
подтверждено 20 случаями), а на отцовской стадии становится пережитком. Тайлор соглашается с
Бахофеном, что кувада относится к «поворотной точке в развитии общества, когда родительские узы, до тех
пор признаваемые лишь по материнской стороне, начинают распространяться также и на отцовство, что
отражается в фикции изображения отца как второй матери». Кувада, таким образом, «оказывается не просто
случайным указанием на тенденцию перехода общества от материнской к отцовской стадии, но и
подтверждением этого большого изменения».
Для Тайлора доказательством того, что типологическая классификация отражает исторические стадии
является отсутствие пережитков, характерных для материнской стадии, и наличие пережитков,
свойственных отцовской. Признаком групп тех или иных обычаев, которые относятся к материнской или
отцовской системе, является тип поселения. Материнская система и матрилокальность развиваются, равно
как и отцовская система и патрилокальность. По мнению Тайлора, в таком простом факте, как тип
поселения, можно найти основную определяющую причину тех или иных обычаев, которые в совокупности
формируют материнскую или отцовскую систему.
Далее Тайлор разбирает обычай брака умыканием, чтобы пролить свет на «великую социальную
трансформацию». Более чем у 100 из 350 рассмотренных им народов обычай брака умыканием представлен
одной из трех форм: похищение в результате нападения, ритуальное похищение и обычное похищение.
«Роль обычая умыкания в разрушении материнской системы и замене ее на отцовскую, следовательно,
должна быть принята во внимание как серьезный фактор социального развития».
Наконец, Тайлор затрагивает экзогамию и классификационную систему родства – их он
рассматривает вместе как части единого целого. Классификационная система родства, по его мнению,
происходит из обычая экзогамии в обществе, которое делится только на две группы, поставляющие мужей и
жен друг для друга, и связана, таким образом, с кросскузенным браком. Он полагает также, что это и есть
первоначальная форма экзогамии. Составленные им таблицы указывают, что корреляция между экзогамией
и классификационной системой родства намного превышает статистический порог случайности, корреляция
между кросскузенным браком и классификационной системой родства также переходит «случайные»
границы. Но это «не производное, а тождественное отношение, так как кросскузенное правило есть в
действительности неполная форма или незавершенное проявление самого закона экзогамии». Экзогамия, по
его представлениям, выполняет политическую функцию, или функцию усиления и расширения
политической общности посредством установления брачных уз и, следовательно, установления связей
между кланами.
ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ И ЗАДАНИЯ
1.
2.
3.
4.
Дать определение и указать разницу между матрилокальным, матрилинейным и патрилинейным
обществами.
Распределение социальных ролей в первобытном обществе.
Влияние демографических показателей на полоролевые отношения.
Гендерные аспеты эволюционной теории Ч.Дарвина.
Метод работы – дискуссия
ЛИТЕРАТУРА
Abdullayev O. İctimai münasibətlər sistemi və adət-ənənələr. – B., 1996, s.187
Fərəcova F. Qender və mədəniyyət. Qender: tarix, cəmiyyət, mədəniyyət. Mühazirə kursu – B., 2002
Həbilov H. Azərbaycan etnoqrafiyası. – B., 1991
Məmmədova F. Azərbaycan tarixində qender aspekti. Qender: tarix, cəmiyyət, mədəniyyət. Mühazirə
kursu – B., 2002
Антологии исследования культуры. – СПб., 1997, Т. 1
Клайд Кей Мейбен Клакхон. Зеркало для человека. Введение в антропологию. – СПб., 1998
Крывелев И.А. История религий. Очерки в двух томах. – М., 1975
Леви-Брюль. Сверхжестественное в первобытном мышлении. – М., 1994
Леви-Стросс. Первобытное мышление. – М., 1994
Леви-Стросс. Структурная антропология. – М., 1985
Токарев С.А. Ранние формы религии. – М., 1990
Эванс-Причард Э. История антропологической мысли. – М., 2003
Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. – М., 1999