Новиков А., Пудов А., Менталитет северян как культурно
Реклама
Новиков А.Г., Пудов А.Г. Менталитет северян в контексте циркумполярной цивилизации: Монография. Якутск: Изд-во Якутского ун-та, 2005. 178 с. Глава IV. Менталитет северян как культурно-генетический код циркумполярной цивилизации (с. 123 – 165) 4.1. Менталитет северян как системообразующее начало циркумполярной цивилизации Возвращаясь к непосредственному предмету нашего изыскания, а именно – к циркумполярной цивилизации, надо сказать, что встает особый, с точки зрения нескольких позиций, методологический статус применимости понятия «цивилизация». Это важное условие заставляет нас провести специфичную рефлексию. Какими критериями цивилизации мы должны руководствоваться, дабы иметь возможность наложить цивилизационную методологию? Основным условием разрешимости этого труднопроходимого методологического препятствия становится символическое употребление понятия «цивилизация» в связке «циркумполярная цивилизация». Символичность задает в данном случае мыслей ориентир, жизненное усилие культур (северных) стать цивилизацией, осуществить творческий синтез идей либерализма, демократии и гражданского общества с наработкой всех культур северных народов. В этом символическом притяжении нам импонирует концептуальная позиция отечественного исследователя М.В. Ильина. Он раскрывает ее в следующем эволюционирующем движении от культуры возможного, через империю к цивилизации, далее – к нации и, потом, к международному политико-экономическому союзу. В данном восходящем движении к циркумполярной цивилизации культурами обретается одно из главных условий современной цивилизации - умение, традиция, состояние быть цивилизованными. < …. > Эвристические выгоды использования термина «циркумполярная цивилизация», на наш взгляд, достаточно высоки как с научной (гносеологической), так и культурной, политической и гуманистической позиции. Они позволяют, с одной стороны, сохранить культурное многообразие, признать это многообразие. Ведь наукой о природе установлено, что для любых систем факторы сложности и многообразия порождают свойство большей жизнеспособности системы (в данном случае человечества). С другой стороны, политические решения, вообще статус обретения вполне безобидными северными культурами для западной цивилизации политического голоса важны, с точки зрения их политической, а следовательно, культурной, экономической протекции. По большому счету, это позволит им сегодня не столько развиваться, сколько просто не исчезнуть с лица Земли, выжить. Позитивный, разнонаправленный потенциал от введения термина «циркумполярная цивилизация» мы и попытаемся подробнее раскрыть в данной части монографии. Естественно, что имеются определенные трудности с выявлением цивилизационного бытия, какового в полной мере нет у северных народов, однако нам важно остановиться на необходимости перехода от культуры к цивилизации для народов циркумполярного региона мира. К факторам, усложняющим наш анализ, можно отнести малочисленность населяющих народов (но это объективный природный фактор: 1) никогда коренных народов Севера не было и в скором будущем не будет много1); 2) уровень сознания, тип которого в большей мере мифологичен; 3) хронополитическая государственная отсталость; 4) сохранен и социально представлен общинно-родовой уклад; 5) одновременно социальная константа, мировоззрение северных культур, активно, начиная с XX века, испытывает все увеличивающийся прессинг и влияние (как и на весь мир) западной цивилизации. Таким 1 Что считать «много» - тоже проблема научно-философского плана. образом, вносится фактор – сверхускоренного развития северных этносов; 6) невозможность для этих народов опереться на чей-либо опыт модернизации (менталитет циркумполярной цивилизации уникален и неповторим). Культурологи и философы до сих пор не знают, как модернизироваться народам Латинской Америки, подобная проблема остается и для евразийских народов. Религиознодуховное основание с отмеченным нами мифологическим субстратом достаточно разнообразно, это не мировые религии, а по-другому сохраненные языческие верования, однако все же с присущим общим – анимизмом, политеизмом и гилозоизмом. В этом плане ментальные процессы, динамика еще пока архаического сознания будут отражать неуклонные процессы наложения мировых религий, прежде всего христианства, в виде православия, протестантизма и католицизма, на собственные религиозные воззрения. Каково будет их взаимовлияние? И все же ясно одно. Цивилизация возникает в аппарате ученых-гуманитариев изначально как абстрактная теоретическая единица, определяющая в группе этносов элемент историчности или, по-другому, – драму человеческой свободы. Такова она у А. Тойнби, С. Хантингтона и многих отечественных ученых. Свойства, проявляемые цивилизациями в таких трактовках, часто следующие: культурная общность, общий социальный стереотип (генотип), образ особого (отдельного человечества), высокотехнизированная, стереотип «мы – они», утверждение морали, права и норм города, экспансивность (центробежность), близкий духовно-религиозный генотип. Подобно вписыванию цивилизации в линию эволюционного движения от культуры к международному союзу, цивилизация оригинально вписана как определенная стадия, а именно инерционная, в концепцию развития этноса (этногенеза) Л. Н. Гумилева. Будучи последователем естественнонаучной методологии, Лев Гумилев подробно не останавливался на этой стадии этногенеза, характеризуя ее «удаленность» от пассионарного всплеска, являющегося в его научной концепции источником исторической проявленности народов. По Л. Гумилёву, это стадия «жизнелюбов», обывателей и мещан. Что явится предметом нашего более пристального внимания? Мы обратим внимание на философское рефлексивное сознание, мораль, нравственность и искусство, характеризующие достижение европейской цивилизации. К сожалению, у Л. Гумилева последние несут в целом отрицательный оттенок, несущий скорую гибель этносу, потерю так важной, может быть, даже и сугубо субъективно высокоценной для Л. Н. Гумилева оживляющей все силе – пассионарности. То, что так, естественно, не нравится чуткому «естественнику» Л.Н. Гумилеву, – отрыв, трансцендирование природного, энергетического, чем по сути и является философский акт, обеспечивающий высоту культуры, в противоположность чтимому им натурализму, дикой психической воспламеняемости, к сожалению, есть главный признак современного состояния – быть цивилизованным! Но приняв такую позицию известного отечественного этнолога, мы отмечаем, что наши горизонты мысли тогда остаются в рамках гумилевского стадиального этапа и даже, возможно, этапа мировых религий. Теперь обратимся к затронутой культурной доминанте, очерчивающей цивилизацию. Многие дефиниции термина «цивилизация» определены с позиций именно культурной и духовной целостности (Ф. Бродель, А. Боземан, Э. Дюркгейм, М. Мелно, О. Шпенглер, А. Тойнби, И. Валлерстайн, Крёбер, Клюкхохэн), выделяя философскую основу культурности / цивилизованности, как достигнутых европейской цивилизацией ценностных императивов. Здесь нам вырисовываются два пути обоснования цивилизованности (культурности). Первый путь лежит именно в прочитанном читателем смысле двух последних слов в предложении выше – «цивилизованность» и «культурность» – это превращенные формы, то есть это будет путь аргументации на основе превращенных форм. Одной из самой ярких таких форм в философии XX веке стало понятие «ценность». Второй путь, который по силе еще более действенен с точки зрения этнологической философской позиции, – это путь символический. Несмотря на европоцентризм, что, несомненно, внутри себя скрывает только часть «бытия», если быть точным – как раз небытие, мы имеем место возникновения универсального начала. Не в смысле универсального как нивелирующего, напротив, универсального как созвучного всему Космосу. Ими оказались личностные основания – это то нечто, что трансцендентно национальным, культурным, психологическим мотивам в человеке. Здесь уместно привести цитату из работы М.К. Мамардашвили о культуре: «Любая социальная или национальная общность, как бы она ни была велика, даже если бы она была единственной, все равно оставалась бы частностью, отдельностью, а не универсальностью». Как ни парадоксально прозвучит дальнейший ход мысли – вот эти личностные основания и являются главным условием «полноценного, живого функционирования национального характера». Когда-то на фоне мифологической предыстории, произошел прорыв, упомянутой человеческой формы – личностных начал и собственно истории. История возникла сама уже исторически, как «поле человеческих сил и как орган человеческого бытия и развития»2] (выделено нами – А.П.). Это есть драма человеческой свободы, авантюра, «лишь проходя которую, человек может становиться и Быть все время в состоянии заново и заново рождения». Такое состояние заново рождения = усилия во времени = жизнь по большому (философскому) счету, и есть цивилизация. Это определенное состояние, которое устроено онтологически, а нам обычно представляется – «раз мы его достигли, то всегда теперь будем оставаться на этой высоте». А существо цивилизации устроено совсем иначе – только самоусиливаясь, прикладывая жизненное усилие преодоления «человеческого в человеке», по Ф. Ницше, мы способны удержаться в этом состоянии. Не вдаваясь в подробности символического анализа, мы здесь сразу видим, что цивилизация в европейском контексте, да и в любом вообще мыслимом контексте, есть Символ! В истории философии можно отметить две яркие фигуры именно этого, скорее нововременного завоевания, нежели античного, – цивилизации, хотя и в античности необходимо, по крайней мере, выделить Сократа с Платоном. Так вот, ими являются – Рене Декарт и Иммануил Кант. Первый со своим принципом «мыслю, следовательно – существую», а в контексте исследуемой нами цивилизованности, значит – Могу. Например, могу в рамках понимания героического, то есть обретшего полноту, схватившего полноту Бытия, не сказать «Не по нашей вине» или «Среда виновата и мы такие стали», что есть принцип нигилизма. Вторая яркая фигура – И. Кант. Он высказал такую важную мысль-принцип: в мире реализуются определенные условия, что человеком совершаемые акты познания, морального действия, оценки и т.п., имеют вообще смысл. Иначе, могло случиться и так, что они (эти акты) вообще не имели бы никакого смысла – все бы распадалось в хаосе. Благодаря реализации этого условия держится цивилизованность, то есть мы можем, погруженные в мировой хаос, создавать ситуации, в которых бы наши акты (например, те вышеперечисленные) имели бы смысл. С этой стороны, цивилизация есть форма, которая гарантирует нам осмысленность, значит – осознаваемую гармонию. Итак, мы пришли к такой формулировке: цивилизация есть духовное здоровье общества, нации и культуры, которое необходимо постоянно сохранять. Обращая эту фразу на российскую действительность, следует отметить, что поддержание духовного здоровья нации – решение этой самой европейской проблемы, а именно: есть цивилизация и есть варварство – что победит? А как же быть циркумполярной цивилизации, статус которой, как мы отметили, весьма прагматично шаток? Философская рефлексия дает утвердительную установку и на эту проблему. Мераб Мамардашвили экстраполировал эту проблематику на свою родную См. : Мамардашвили М.К. Проблема человека в философии // Источник из Интернета: http: www.mamardashvili.ru 2 грузинскую нацию. А мы дадим решение по аналогии. Хотя население циркумполярного региона не представляет нации (может быть, еще пока не представляет), и по количеству оно невелико; не лежит на ней и груз исторической ответственности, как, например, на России, все же, люди, народы, этносы и культуры, населяющие этот регион мира, не могут оставаться в стороне. Позиция изоляционизма, позволяющая нам говорить, что «Это не наша судьба, мы можем отойти в сторону и посмотреть, что будет»; или говорить, как это часто делают: «не наша вина» или «среда влияющая виновата», но этого нужно избегать, «мы погибнем, если будем так думать»3. Так говорить, стремясь к циркумполярной цивилизации, значит еще не обладать менталитетом циркумполярной цивилизации!4 Люди сами должны создавать себе духовную атмосферу и свободно ею дышать, они сами должны получать информацию, которую им никто никогда на подносе не поднесет. Только когда люди шевелятся, будет складываться в итоге их жизненный контур под названием циркумполярная цивилизация. Резюмируя, добавим, ни о какой культуре, перерастающей в цивилизованность, заключающуюся в «европейских изобретениях» – личности, моральном законе в себе, гражданском состоянии, не может идти речь у северных народов, если их самобытийные культурные ценности не сопрягутся с ценностью цивилизованности. У северных народов тоже есть ценности, абсолютный характер которых, как и «европейских»5, не дает никакого повода для сравнения их между собой, они абсолютны. Что есть сущность и смысл ценности? – задавшись этим единственным вопросом, мы и сможем наладить тот мостик от культуры северных народов к цивилизованности. Здесь следует констатировать следующее: ценность есть переработанная идеологическая форма, сущностью своей показывающая, через значимость к чему раскрывается для Бытия тот или иной народ. Изначально ценности аккумулировались в исторически первых идеологических системах – мифах. Мифы есть культурная (сегодня и научная и т.п.) переработка и интерпретация первичных символов. Таким образом, мифы, а затем в ХIХ-ХХ столетиях ценности есть идеологические, рефлексивные переработки первичных символов, за которыми и скрывается то самое Бытие 6. Как уже поняли читатели, понятия «ценность», «цивилизация», «культура» – и есть такие символы, но в рамках символической концепции М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигорского – вторичные, третичные и т.д. символы. Они символы более низкого ранга, затемняющие суть своих первичных «символов-аналогов». Становится понятным, что состояние сознания – «быть цивилизованным» из символа (первичного) «первородный грех» – есть способность человека усиливаться и этим усилием держаться (не только в отношении любви и полового акта, но и в отношении мышления, нравственности, культуры – любых видов деятельности и жизни). Если сказать просто – быть цивилизованным, значит быть на уровне понимания символов. В свете сказанной последней фразы нам видится преимущество народов циркумполярного региона мира именно в том, что они, не подвергнувшись еще окончательной нивелировке, пока еще в силу мифологичности своего сознания, близки к живым в их сознании вторичным символам. Естественно, что эти символы еще не есть символы цивилизованного состояния, но сама природа принадлежности к символичному миру есть объективное преимущество. Ведь мир технизированной европейской цивилизации, который ни в коей мере не есть состояние цивилизованности, как раз является миром полностью десимволизированным, и их отождествление сегодня означает совершение зла. То См.: Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1997. С. 40. 4 А менталитет в какой-то мере обладает нами. 5 В смысле – из культур Европы к нам пришедших. 3 См.: Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1997. С. 40. 6 есть символы в нем мертвы. Мертвы потому, что они так глубоко утонули в пространстве вторичных и «n»-ных символизаций или просто знаковости. Таким образом, у цивилизации есть оборотная сторона. Делая как можно больше людей функционирующих в безсимвольном мире, цивилизация делает как будто бы (идеологично) меньше людей «обиженных» тобой. Ведь можно сделать высокое, а оно сплетено с другими людьми (их реакцией, способностями, возможностями), что может обидеть их – и ты это возвышенное не реализуешь, живешь, убивая себя. Поэтому-то все мыслители мечтали о других социальных формах, о другой цивилизации, где бы ты мог сделать высокое, не обидев другого. «Не обижая другого» – это фраза символичная в своем роде. Проходя пути культурной идеологизации, в голове держите понятие «цивилизация», люди постепенно умирают по отношению к символам. Возникает проблема – это детерминированный процесс в эволюции стремления к цивилизованности; таковы ли законы человеческого бытия? Мысль смириться с этим не хочет. Значит, наша главная задача – удерживаться в символическом мире, удерживаться в самоусилии. Социальный порядок бывшего Союза ССР был тоже не для этого. Тот социальный порядок – непроработанность между целью и средствами. Какими целями и средствами? Целями – всеобщего счастья, а средствами – достаточно утопичными. Ярким примером служит утопичность Н.Г. Чернышевского; социал-демократическая утопичность, заключающаяся в достижении всеобщего счастья каким-либо механизмом, например, лекарственным: «съел таблетку и стал добрым». Но человек устроен иначе, онтологические законы так не работают. Никакой механизм за нас это проделать не может, ибо, не пройдя путь, не сможешь различить добро и зло. А у нас социальная практика была такова – если человека окружить вокруг умными и хорошими цитатами, то человек постепенно станет хорошим. Социальная практика нашей страны, к сожалению, была если не попыткой, то больше желанием стать «европейцами», приобщиться к европейской традиции. Здесь нас снова могут не понять, но я говорю это без всякой идеологической тени привлечения европоцентризма. К сожалению, Европы может и не быть в Германии или Италии (если вспомнить европейскую историю, а именно пришедший к власти фашизм, который в корне своем противопоставлен гражданскому состоянию человека), но она может быть в Японии или Австралии, хоть где. Сегодня мы говорим о том, чтобы усилие это появилось у нас. Символ циркумполярной цивилизации обязывает нас ко многому. Сегодня мы бы сказали, что позиция циркумполярных народов весьма инфантильна и даже нигилистична7. Например, тот же инфантилизм или, иначе, невзрослое состояние скрываются в попытках поиска и помощи извне, – «не мы сами, но с чьей-либо помощью», часто эту фразу облекают в «одежды» экологической и технологической помощи. Все это есть и на российском уровне. Может быть, потенциальные захватнические стратегии других, более развитых стран по отношению к нам стали возможными из-за того, что там чувствуют нашу инфантильность. Это оборачивается тенденциями восприятия России лишь как ресурсной страны. Решать проблему инфантильности нужно с позиции развития взрослости, состоятельности – «мир не имеет по отношению к нам никаких намерений», всё, что с нами произойдёт, – только от нас самих. Мы должны научиться различать. Например, истинную европейность от ее симулякра, пусть даже не нашего. Мы его должны всегда держать в голове осознанным. Реальность нынешнего состояния заключается именно в том, что различить это становится весьма непросто. За процессами усиливающейся год от года идеологизации человеческого сознания через феномен массового общества потребления скрываются мощные механизмы культивирования автоматизмов мышления, что, по сути, есть основная функция культуры. Но данные автоматизмы, к сожалению, лежат вне упомянутого различения. По всей видимости, состояние данного различения происходит на общем фоне десимволизации жизни, Нигилизм, сопутствующий инфантильному образу жизни, – «не я могу, кто-то другой может, но не я». 7 превращения символов в знаки. Если и существует символизация, то она уже «обволочена» сколькими степенями идеологических наслоений. Например, за периодом идеологического утопления смыслов идей «суверенитета» и «федерализма» должно прийти ясное их понимание. Эволюция впадения людьми в формы указанных цивилизованных форм общежития начинается отнюдь не от власти, а от самого общества, желающего стать гражданским. Оставаться обществу в данных формах можно, лишь заново их рождая. XX столетие вписало в историю расцвет идей федерализма. Они возникли на Западе, в попытках придать реальные формы символическому понятию «государственный суверенитет», в которых общество может практиковаться. Это было время утраты исторических перспектив абсолютными монархиями. Россия начала 90-х, по мнению некоторых аналитиков, под федерализмом задумывала механизм, препятствующий возрождению абсолютной централизованной псевдозаконной власти, что в действительности, было подсознательной реакцией на прошлый тоталитарный режим. Современное прочтение федерализма должно наполняться истинными смыслами, «времена изменились, и мы изменились вместе с ними, а формула, важная для позавчерашних компромиссов вчерашних властителей дум и вершителей судеб, осталась и зажила своей жизнью в новых контекстах»8. Достаточно емко об идее федерализма высказался тот же автор: «... Федерация – это такая модель, которая предполагает, что характер отношений между государством в целом и его составными частями не может быть изменен без обоюдного согласия». Схожие мысли можно найти и у других аналитиков: «Установление перманентного равновесия между несколькими носителями власти есть насущная задача федерализма. В этом его основное отличие от централизма, который пытается разрешить конфликт радикально, с позиций сильного центра. Централизм есть институционализированное право сильного, когда именем всеобщих интересов и общей воли происходит подавление меньшинств, партикулярных интересов и существующих между ними противоречий. Но подобная стратегия преодоления конфликтов бессильна унифицировать социальные отношения. Причины, производящие конфликт, остаются», - отмечает Г. Хибуа9. Проблемный узел современного федерализма в России вращается все так же, вокруг незрелости артикулированного и цивилизованного сознания, когда власти не хотят или не могут действовать в рамках строгого следования законам. Это выливается во взаимные упреки либо в сепаратизме со стороны федерального Центра, либо в ущемлении прав со стороны субъектов федерации. Российская практика федерализма превращается в политический и финансовый торг между властными элитами10. Рождается недоверие между федеральным Центром и субъектами федерации. При этом, если символическое удержание состояния цивилизованности отсутствует, то это будет приводить лишь к ситуации двойных стандартов, или к такой: «кто палку взял, тот и капрал». Естественно, что реальный федерализм в подобных условиях реализован не будет и не станет понятен обществу никогда. А федеральная модель лишь тогда может разрешать существующие проблемы, когда она принята как постоянно действующий и понятный населению принцип. «Федерализм означает институционализацию противоречий в единый синтез, который не уничтожает эти противоречия, а, напротив, придает им форму постоянного диалога»11 и продление существования демократии. Федерализм максимально принимает во внимание и исторические, культурные различия отдельных территориальных частей страны и, исходя из См.: Салмин А.М. Новое президентство и федерализм в России: вызовы, проблемы и противоречия // Источник из Интернета: http:// hist.dcn-asu.ru/ashpi/aspi/reseash/slmn.html 9 Федерализм как средство преодоления конфликтов // Источник из Интернета: http://www.abkhazia.dot.ge/society/1078009237.php. 10 См.: Федерализм европейский и российский // Источник из Интернета: http://kolev3.narod.ru/Books/Gos/5-3.htm. 11 Федерализм как средство преодоления конфликтов // Источник из Интернета: http://www.abkhazia.dot.ge/society/1078009237.php. 8 них, индивидуальные особенности, а это весьма действенный механизм разрешения конфликта интересов. Федеральная модель является гарантией дальнейшей защиты и развития культурно-исторических особенностей, сильно подверженных сегодня ассимиляции массовой знаковой культурой. Заканчивая наш предварительный дискурс, без которого мы думаем, многое в нашем последующем осмыслении было бы не совсем понятно и приемлемо, еще раз подчеркнем важные моменты12: 1. Появление в политическом, социальном и культурологическом употреблении термина «циркумполярная цивилизация» свидетельствует о новых процессах в жизни сознания северных народов (прежде всего, неосознанных рефлексивных, а потом идеологических). 2. Природа этого термина достаточно притягательна, что представляет ситуацию различения «варварства – неварварства», что представляет с набором различных интерпретаций – символ, символизацию. 3. Уровень вторичной символизации, рефлексии и разнодискурсных интерпретаций представляет отдельное культурное явление, смысл которого станет понятен лишь при обращении к этому культурному, а это значит и национально-этническому уровню. 4. В свою очередь, национально-этнический уровень в нашем методологическом ключе должен будет рассмотрен как спектр вторичной символизации в конкретной культурной сфере. Это и есть наш ментальный подход к культурам, ставший в последнее десятилетие весьма актуальным во всем научном мировом сообществе. 5. Рефлексия понятия «цивилизация» – весьма важный методологический и гносеологический аспект, рассеивающий привычные и обыденные идеологические ассоциации, связанные как с позицией европоцентризма, так и с позиции конкретного «культурцентризма». К сожалению, привычные смыслы, ассоциации, связанные с цивилизацией, например, дикость, варварство, хронополитическая, техническая или какая-то другая отсталость, стали ассоциироваться именно с идеологической позицией двойных стандартов, дихотомичности и центричности. Они стали знаковыми для современной культуры, и их деконструкция, с позиции метафизической или символической, есть весьма сложное занятие, а подбирание неологизмов к когда-то установившимся метафизическим формулировкам классической философии – дело весьма нежелательное. 6. Спектр вторичной символизации, являющийся субстратом конкретной этнической культуры, содержит уникальные точки прорыва к истинному философскому бытию, что на уровне мифологического языка культуры выражено современным понятием – ценность. Мы имеем уникальный ценностный набор северных культур. 7. Выяснение сопряженности ценностей северных этнических культур к надприродным (наднациональным, надпсихологическим), то есть артикулированным константам, позволит наметить пути и возможности перехода к гражданскому состоянию, то есть гражданскому обществу, чем и является цивилизация. Итак, мы подвели основные итоги данного раздела, осуществляющего концептуальный каркас нашей работы. Выяснив возможные условия понимания и использования термина «циркумполярная цивилизация», рассмотрим условия возникновения и бытия менталитета циркумполярной цивилизации. Начинать созидание гражданской, правовой жизни приходится с того, что мы имеем. А мы всегда имеем в наличии определенный менталитет. Как мы выяснили, современный менталитет северянина представляет собой ментальный набор европейской, русско-православной и собственно этнической компоненты северянина, например, ментальности саха, эвенов, эвенков, юкагиров, долганов и т.д. Родной этнический менталитет Мы бы хотели сориентировать читателя на восприятие данного предварительного дискурса с философской позиции «презумпции ума», – не нужно торопиться делать выводы с позиции обыденного, а значит идеологичного, неживого, знакового сознания. 12 конкретного субъекта доминирует. Естественно, что от менталитета, который мы не только имеем, но более того, «он обладает нами», убежать никуда нельзя, изменить в короткие сроки менталитет также нельзя – это весьма устойчивый и инерционный по своему характеру конструкт. Поэтому использовать необходимо то, что есть. Подчеркнем, что опору необходимо иметь всегда на преимущества конкретной ментальности, а недостатков, причем весьма существенных, всегда в любом менталитете достаточно. Что бы ни происходило у нас в стране, в других материально и социально обеспеченных странах, как США, Скандинавские страны, Япония, Германия или в каких-то райских туристических уголках мира, у всех у них свои глубокие проблемы духовного плана – утрата смысла жизни, потеря экзистенциального начала жизни. Что-то всегда у них не хватает, многим они недовольны. Диктат государственного аппарата, рекламодателей настолько сделал жизнь абсурдной во всех развитых уголках мира, что люди потеряли интерес к этой, у каждого особой, «зазеркальной» жизни-имитации. В свою очередь, традиционная культура, в более цельном виде еще имеющаяся у жителей российского Севера, может подарить миру жизненную осмысленность, понятность и ясность простоты. У людей, потерявших или забывших свои национальные корни13, жизнь легче всего превращается в абсурд, приводит к деградационным проявлениям в духовной и этнической сфере. Мы уже упоминали о том, что цивилизация не совсем удобный понятийный инструмент для объяснения явлений в современном мире. Это своего рода «палка о двух концах»: с одной стороны, – цивилизованность как жизненное усилие бытийствовать, артикулированность сознания и языка, с другой, – цивилизация есть путь к десимволизации символической жизни сознания этносов, всеобщее превращение символов в знаки, уже непонятно чего, отсюда – потеря жизненных ориентиров, утрата духовного начала. Последние проявления получили в философии культуры и культурологии имена-стили, как «постмодернизм», «конец культуры», «карнавализация культуры». Поэтому дальний расчет вырисовывает в нашем сознании прогноз относительно того, что мы можем получить в арктических территориях, если предложим ту модель современного социальноэкономического и культурного развития, которая сложилась на сегодняшний день в мире. При этом будут ассимилированы и снивелированы те культурные особенности, которые могут обогатить современный мир новым ценностным решением, пока плохо осознаваемым западной цивилизацией. Особенность национального менталитета состоит в том, что это особый взгляд на мир, уникальный угол зрения, неповторимый и единственный. Сама понятийная определенность менталитета говорит о его дифференцированности, особости, специфичности. Единственное, что есть в менталитете любой национальности или этноса, – это выход на универсальные личностные основания, отрыв от природного уровня – этно-нацио-культурного, психологического, биолого-генетического, и выход на над-природный, трансцендентный уровень языковой артикуляции, т.е. независимости языка от эмоциональных, психологических, этноидеологических пристрастий. Это выход в надприродный уровень универсальных ценностей, символических образований, разделяемых рассматриваемой группой людей. Ценностный ряд, специфичный для северянина, отличается следующими элементами: 1) ответственность и почитание абсолютных нравственных категорий, как долг, честь, совесть и свобода; 2) спокойное принятие житейских трудностей; 3) доброта; 4) уважительное отношение к природе и животному миру; 5) справедливость; 6) ориентированность на абсолют Жизни и Света, а отсюда почитание женщины как матери, хранительницы Дома, домашнего очага, воспитателя детей. Дети сами воспринимаются как высшая жизненная ценность – продолжение родителей, вечное начало человеческой жизни и рода. Свет воспринимается метафорически как источник тепла, ясности, понятности и знания; Отметим здесь, что в философской метатеории сознания Мамардашвили М.К., Пятигорского А.М., национальные корни, это вторичные символические образования этноса, в большей мере фиксируемые этническими мифами. 13 7) открытость, доверие, скромность, гостеприимство; 8) память о предках и истории рода; 9) почитание мудрых и опытных пожилых людей. Эти, присущие северным народам ценности могут присутствовать и у других народов, проживающих далеко от Севера, в силу того, что каждый народ проходил стадию традиционного общества и имел примерно одинаковые вызовы природы и человеческого окружения. Однако можно предположить, что такими особыми ценностями Севера и Арктики будут: 1. Взаимопомощь, доброта, готовность к самопожертвованию, скромность, открытость. 2. Уважительное отношение к легкоранимой и хрупкой природе Севера и Арктики; отсутствие жесткой выделенности и отстраненности природы; отсутствие одностороннего антагонизма между человеком и природой. Рассмотрение человека как части единого целого, нужного и важного, но компонента природы, да и вообще мироздания в целом. В движении к цивилизованному обществу или, если быть философски корректным, в выдерживании усилия быть и оставаться цивилизованным, системообразующим началом в северных культурах, помимо личностных качеств, как совесть, честь и долг, существенную роль сыграет артикулированность в языке, готовность держаться в слове, быть за него ответственным; взаимопомощь по философскому счету есть реализация негласного договора в отказывании себе, даже если тебе трудно оказывать помощь, взамен за гарантию получения помощи тебе самому в трудной ситуации. Это, естественно, еще не есть абстрактная и четко сформулированная форма «общественного договора» Нового времени, когда люди, отказываясь от чего-то, взамен получают большее, но есть та же принципиальная модель, рожденная конкретными обстоятельствами проживания в экстремальных условиях кочевого и полуоседлого животноводческого и промыслового ведения хозяйства на Севере. Другие принципиальные «северные» ценности могут являться вполне оригинальным творческим началом для нововекторного цивилизационного развития человечества. Вполне вероятный творческий синтез ценностей северных гонийных культур, с ургийными западными ценностями, может способствовать новой мировоззренческой идеологии человечества, а значит новой официальной социально-экономической политике мировых государств. Например, хищнические настроения, породившие в западных культурах множество войн, различного рода гуманитарные кризисы, несчастья, экономические катаклизмы могли бы смениться ценностями воздержания, скромности, открытости и доброй воли. Сугубо сциентистский подход и принцип нововременной объективации – изъятия души из предметов, вещей и процессов – не может быть доминирующей константой мировоззренческого ракурса. Здесь необходимо осознать, что научный подход является лишь инструментом для понимания и получения знания о мире, но отнюдь не всеобщим, а лишь процессом по возобновляемому восстановлению утрачиваемого время от времени механизма понятности мира для человека. Следовательно, уважительное отношение к природе, основанное на анимистической картине мира, на панпсихизме религиозных взглядов культур Севера, имеет право на такое же существование, как научное мировоззрение, и при этом может дополнять крайности глубокой научной дифференцированности знаний холистской и оживотворяющей парадигмы. Дополняя данный параграф смысловым содержанием системообразующей функции менталитета северян, приведем следующую схему. Человек в природе Задача № 1: а) выжить этнической культуре (уникальное самобытие в мире) через физическое выживание представителей этноса (способность на физические жертвы ради этого физического выживания); б) синтезировать универсальное начало этнических культур в универсальное начало цивилизации Запада. Северяне (коренные этносы Севера) Формируется этнический менталитет (основа – этнический миф) I этап Сознание мифологическое (личность единственная – родовой предводитель. II этап Европейцы Человек Природа Формируется национальный менталитет (основа – гражданственность; политика – национальная идея) Сознание правовое (артикулированное) Задача № 1: выжить универсальному началу в этнической культуре (выявить универсальный ценностный спектр) Человек с Природой Задача № 1: а) выжить универсальным компонентам этнической культуры в массовой культуре; б) синтезировать универсальное начало этнических культур в универсальное начало цивилизации Запада. Формируется ноосферноэкологический менталитет (основа – синтетический сплав универсалий этнических с общецивилизационными универсалиями) III этап Схема. Трехэтапная модель эволюции менталитета северян Основная идея данной схемы отражает прямую зависимость между менталитетом и вызовами, стоящими перед человеком того или иного общества. Так, I этап формирования менталитета соответствует формированию этнического менталитета традиционного общества, что характеризуется первостепенной задачей выживания этноса в экстремальных природноклиматических условиях. Сознание, как известно, соответствует мифологическому типу. Определение личности распространяется на единственную персону, представленную родовым предком, – действующего вождя рода. Принятие важных и судьбоносных решений для рода замкнуто именно на нем, при этом автономность выбора не распространяется на других членов родовой общины. Второй этап характеризуется выделением человеческого начала и четким отделением от естественной природы. Создание искусственной природы – городов и деревень оседлыми жителями, не пересекающих пространства земли, как это делают кочевники-скотоводы, сужает идею Дома до окруженного стенами города или архитектурного сооружения, а все, что остается вне этих стен и крыши – искусственного небосвода, становится чуждым, враждебным, нуждающимся в освоении и покорении. Таким образом, идеологически жестко закрепляется праксис отношения к природе. Здесь активно развивается личностное, трансцендентное начало в человеке, и поэтому высокой степенью ценности обладает уже не физическое выживание, а выживание универсального символического начала в этнической культуре – ядре преобразования этноса в нацию. На этом этапе образуется национальная форма менталитета, а рефлексивное начало сознания концентрируется на артикулированности языка и правовых юридических формах. Данный этап присущ европейским этносам-нациям, которые этот этап закончили примерно в XIX веке. Третий этап, который показан на данной схеме, есть фиксация основных задач, стоящих перед модернизирующимися этносами Евразии и, естественно, Северных территорий Российской Федерации. Символическая гармония единства человека и природы показана словосочетанием «человек с природой». Первейшей задачей становится выживание универсальных компонент этнических культур, что есть сохранение и творческое развитие вторичного этнического символизма, подверженного сегодня мощному процессу выхолащивания этнических символов под давлением псевдосимволов и знаков массовой культуры. Северным этносам необходимо синтетически составить творческий спектр универсальных начал (символов сознания) их этнических культур и универсальных начал европейской цивилизации (культуры). Данный творческий синтез будет соответствовать, например, ноосферно-экологическому менталитету, а сознание – соответствовать сознанию вторичного символизма этнических культур и цивилизованности. На наш взгляд, данная схема отражает и современную ситуацию варварства, проявляющегося в отсутствии гармоничного перехода модернизирующихся этносов от уровня I и III и выхолащиванию символической жизни сознания европейских народов на уровне II. Явлениями этих тенденций мы считаем проявления фундаментализма и терроризма. Утрата и выхолащивание этнических символов привела к отсутствию личностного начала, а значит выпадению в дикое, аморальное состояние. Следовательно, гармония перехода от уровня I к уровню III обеспечивает сохранение и, может быть, даже творческое размножение и укрепление уникальных (этнических ноу-хау) способов выхода и сопряжения на личностные основания.