структур (различных организаций, поддержки предпринимательства,

структур (различных организаций, поддержки предпринимательства,
банков и т.д.), смогут организовать собственное дело.
В ближайшее время в связи с указанными выше объективными
условиями будут развиваться сферы услуг, коммерческая,
финансовая. В перспективе приоритет, по всей вероятности, должен
перейти к производственной. Это произойдет в силу того, что без
развития
производства
невозможно
эффективное
функционирование любой экономической системы и немыслим
выход страны из глубокого кризиса. Ориентация предпринимателей
на быстрое обогащение должна со временем измениться в сторону
расширения долгосрочных целевых экономических и социальных
программ, что возможно только при гибкой политике государства
и, несомненно, общей стабилизации в стране.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАПИТАЛИЗМА
Эрик Райт
США
Бунин И. Социальный портрет мелкого и среднего бизнесмена //
Новое время. 1993. №19.
Бабаева Л. В., Нелсон Л. Переход к рынку // Экономика и организация
промышленного производства. 1992. №2.
Емельянов О. К социальному портрету отечественного
предпринимателя // Российский экономический журнал. 1992. №8.
Грищенко Ж.М., Новикова Л.Г. , Лапша И.Н. Социальный портрет
предпринимателя // СОЦИС. 1992. №10.
Журавлев А.Л., Позняков В.П. Российские предприниматели в
современной социальной структуре // Социологические исследования.
1994. №5.
Рукавишников В.О. Социология переходного периода // СОЦИС.
1994. №6.
Радаев В. Российские предприниматели - кто они? // Вестник
статистики. 1993. №9.
Радаев В. О некоторых чертах нормативного поведения новых
российских предпринимателей // МЭиМО. 1994. №4.
Радаев В. Новые российские предприниматели: стратегия
хозяйственного развития // Проблемы прогнозирования. 1994. №1.
Социально-стратификационные процессы в современном обществе.
М.: ИС РАН, 1993. Кн.2.
Скрипов В. Штрихи к социальному портрету // Экономика и
организация промышленного производства. 1991. №10.
Социальный портрет мелкого и среднего предпринимательства в России
// Политические исследования. 1993. №3.
Червяков В.В., Чередниченко В.А., Шапиро В.Д. Россияне о
предпринимательстве и предпринимателях // СОЦИС. 1992. №10.
48
Лекция, прочитанная 5 февраля 1992г.
Что такое капитализм?
Если и есть какое-либо понятие, относительно которого можно
было бы ожидать согласия среди марксистов, то это должно быть
определение "капитализма". Тем не менее, это не так.
Определение капитализма требует проведение двух
демаркационных линий: во-первых, между капитализмом и
докапиталистическим способом производства, особенно
"феодализмом"; во-вторых, между капитализмом и
послекапиталистическим способом производства. Последнее
представляет собой политически взрывоопасный вопрос, так как
касается экономической структуры обществ, называющих себя
"социалистическими". Как мы увидим в дальнейшем, некоторые
теоретики рассматривают эти общества как особую разновидность
капитализма (называемую "государственным капитализмом"),
другие рассматривают их как пример новой формы
эксплуататорского способа производства, а некоторые все еще
считают их социалистическими. Определение капитализма
становится политически важным, поскольку помогает очертить
рамки дебатов относительно социализма.
49
Одной из причин, по которой абстрактное определение
капитализма как способа производства столь спорно, состоит в
том, что экономика зрелого капитализма содержит разнообразные
взаимосвязанные характеристики.
Различные определения
капитализма имеют тенденцию определять некоторые из них как
"фундаментальные" элементы, как критерий для различения
капитализма и других способов производства. Характеристики,
которые предлагаются в качестве базовых элементов, таковы:
1. Частная собственность на средства производства.
2. Непосредственные производители не владеют средствами
производства.
3. Имеется рынок труда.
4. Производство скорее для продажи (обмена), а не для
потребления самими производителями.
5. Прибавочная стоимость, полученная в процессе обмена,
используется в основном для накопления, а не для потребления.
6. Рыночная конкуренция производящих накопление субъектов.
Не так много разногласий относительно полноты этого перечня
признаков зрелого капитализма, но разногласия существенны по
вопросу о т о м , к а к и е из этих к о м п о н е н т о в наиболее
фундаментальные.
В ходе этих дебатов встречаются две основные позиции. Одна
из них стремится определить капитализм прежде всего в пределах
его рыночной логики, подчеркивая важность элементов 4-6 в
вышеприведенном списке. Другая позиция подчеркивает важность
капиталистической классовой структуры (или производственных
отношений), фокусируя внимание на первых трех элементах. В
рыночном определении капитализма экономическая система будет
рассматриваться как капиталистическая, даже если в ней нет
значительного рынка труда (как в случае с " т о р г о в ы м
капитализмом" XVI века) и даже если средства производства
находятся в собственности государства при наличии других
признаков (иногда в качестве примера приводят Советский Союз).
С другой стороны, при определении капитализма через классовую
структуру формирование капиталистического способа производства
завершается с появлением в XVIII-XIX веках пролетариата и
капитализм разрушается с ликвидацией частной собственности на
средства производства.
Альтернативой этим полярным теоретическим позициям является
рассмотрение капитализма скорее как переменной величины, а не
50
просто формы. Тогда абстрактное понятие капиталистического
способа производства становится разновидностью социальной
формы, в которой присутствуют все переменные элементы
капитализма. В других случаях можно говорить о степени
"капиталистичности" экономической структуры, отмечая, в какой
мере в ней присутствуют различные элементы. Когда имеет место
прогрессирующая тенденция роста элементов полного капитализма,
мы можем говорить о переходе к капитализму; там, где эти
элементы сокращаются, мы можем говорить о разложении
капитализма и, возможно, о переходе к послекапиталистической
экономической структуре.
Исторический генезис капитализма
В истории человечества было время, когда капитализм (ни в
каком смысле этого понятия) на Земле не существовал. Основная
часть производимой продукции в том докапиталистическом мире
направлялась на непосредственное потребление производителей,
их семей и их общин. В тех обществах, в которых существовала
классовая эксплуатация, она первоначально принимала форму
принудительного присвоения прибавочного продукта феодальными
землевладельцами или деспотическими государствами.
К концу XX века жизнь существенной части населения мира
протекала в условиях капитализма. Только небольшая доля
населения (по крайней мере, более индустриализированной части
мира) существовала за счет производства, направленного на
непосредственное потребление. Основная масса продуктов
производилась для обмена и накопления. Эксплуатация
основывалась уже не на прямом использовании силы для захвата
прибавочного продукта, а на сложных процессах реализации
прибыли посредством рынка.
Одна из центральных тем марксистской традиции состоит в
том, что капитализм - это исторически специфическая форма, что
она имеет свое начало, обычно связываемое с "переходом от
феодализма к капитализму", и что она будет иметь своим концом
переход к социализму. Понимание происхождения капитализма,
таким образом, - это не просто проблема исторического характера.
Оно имеет прямое отношение к пониманию общего процесса
трансформации способа производства.
51
Одной из причин, по которой абстрактное определение
капитализма как способа производства столь спорно, состоит в
том, что экономика зрелого капитализма содержит разнообразные
взаимосвязанные характеристики.
Различные определения
капитализма имеют тенденцию определять некоторые из них как
"фундаментальные" элементы, как критерий для различения
капитализма и других способов производства. Характеристики,
которые предлагаются в качестве базовых элементов, таковы:
1. Частная собственность на средства производства.
2. Непосредственные производители не владеют средствами
производства.
3. Имеется рынок труда.
4. Производство скорее для продажи (обмена), а не для
потребления самими производителями.
5. Прибавочная стоимость, полученная в процессе обмена,
используется в основном для накопления, а не для потребления.
6. Рыночная конкуренция производящих накопление субъектов.
Не так много разногласий относительно полноты этого перечня
признаков зрелого капитализма, но разногласия существенны по
вопросу о т о м , к а к и е из этих к о м п о н е н т о в наиболее
фундаментальные.
В ходе этих дебатов встречаются две основные позиции. Одна
из них стремится определить капитализм прежде всего в пределах
его рыночной логики, подчеркивая важность элементов 4-6 в
вышеприведенном списке. Другая позиция подчеркивает важность
капиталистической классовой структуры (или производственных
отношений), фокусируя внимание на первых трех элементах. В
рыночном определении капитализма экономическая система будет
рассматриваться как капиталистическая, даже если в ней нет
значительного рынка труда (как в случае с " т о р г о в ы м
капитализмом" XVI века) и даже если средства производства
находятся в собственности государства при наличии других
признаков (иногда в качестве примера приводят Советский Союз).
С другой стороны, при определении капитализма через классовую
структуру формирование капиталистического способа производства
завершается с появлением в XVIII-XIX веках пролетариата и
капитализм разрушается с ликвидацией частной собственности на
средства производства.
Альтернативой этим полярным теоретическим позициям является
рассмотрение капитализма скорее как переменной величины, а не
50
просто формы. Тогда абстрактное понятие капиталистического
способа производства становится разновидностью социальной
формы, в которой присутствуют все переменные элементы
капитализма. В других случаях можно говорить о степени
"капиталистичности" экономической структуры, отмечая, в какой
мере в ней присутствуют различные элементы. Когда имеет место
прогрессирующая тенденция роста элементов полного капитализма,
мы можем говорить о переходе к капитализму; там, где эти
элементы сокращаются, мы можем говорить о разложении
капитализма и, возможно, о переходе к послекапиталистической
экономической структуре.
Исторический генезис капитализма
В истории человечества было время, когда капитализм (ни в
каком смысле этого понятия) на Земле не существовал. Основная
часть производимой продукции в том докапиталистическом мире
направлялась на непосредственное потребление производителей,
их семей и их общин. В тех обществах, в которых существовала
классовая эксплуатация, она первоначально принимала форму
принудительного присвоения прибавочного продукта феодальными
землевладельцами или деспотическими государствами.
К концу XX века жизнь существенной части населения мира
протекала в условиях капитализма. Только небольшая доля
населения (по крайней мере, более индустриализированной части
мира) существовала за счет производства, направленного на
непосредственное потребление. Основная масса продуктов
производилась для обмена и накопления. Эксплуатация
основывалась уже не на прямом использовании силы для захвата
прибавочного продукта, а на сложных процессах реализации
прибыли посредством рынка.
Одна из центральных тем марксистской традиции состоит в
том, что капитализм - это исторически специфическая форма, что
она имеет свое начало, обычно связываемое с "переходом от
феодализма к капитализму", и что она будет иметь своим концом
переход к социализму. Понимание происхождения капитализма,
таким образом, - это не просто проблема исторического характера.
Оно имеет прямое отношение к пониманию общего процесса
трансформации способа производства.
51
Альтернативные объяснения перехода к капитализму
Из вышеописанных различий в определении капитализма
вытекают два альтернативных марксистских объяснения перехода
от феодализма к капитализму, из которых один подчеркивает роль
рыночных механизмов, а другой - влияние классовой борьбы.
Сторонники первого подхода утверждают, что феодализм был
подорван ростом торговли, особенно международной, начавшимся
где-то с XIII или XIV века и быстро ускорившимся к XVI веку. Пол
Суизи (Sweezy) изложил логику этого подхода в своем знаменитом
споре с Морисом Доббом (Dobb) в начале 1950-х гг. Согласно
Суизи, главной особенностью феодализма являлось то, что он
основывался на производстве для непосредственного потребления,
а не для обмена. Несмотря на то, что торговля существовала в
феодальном обществе всегда, она не являлась основой феодальной
экономики. Производство в основном было организовано таким
образом, чтобы правящий класс феодалов мог эксплуатировать
непосредственных производителей только посредством
использования внеэкономических методов, то есть насильственно
присваивая часть произведенного ими прибавочного продукта.
Рост торговли с дальними землями разрушительно сказывался
на феодальных отношениях в результате действия различных
механизмов: расширение торговли изменило мотивацию
экономических субъектов, усилив их заинтересованность в
накоплении; изменились вкусы правящего класса, возросли его
финансовые и материальные запросы; усилилось разделение труда,
делая при этом возможной и желанной специализацию, что
подрывало производство для собственного потребления; это
стимулировало рост городов, превратившихся в источник вызова
феодальным отношениям. По мере того как накапливался торговый
капитал, производство все больше и больше ориентировалось на
рынок и постепенно экономическая деятельность теряла свой
феодальный характер. Окончательное разложение классовой
власти феодального класса и прогрессирующее лишение
феодального крестьянства прав собственности (что создавало
лишенную собственности массу, сформировавшуюся затем в
пролетариат) - оба эти фактора должны пониматься, прежде всего,
как результат разлагающего влияния растущих рынков, а не как
следствие внутренних противоречий самого феодализма.
Противоположный подход заостряет внимание на внутренней
52
динамике феодальной классовой структуры, кульминацией которой
стал общий кризис феодализма, который в свою очередь, следуя
траектории классовой борьбы, породил структурные предпосылки
капитализма. Имеется много подходов, используемых сторонниками
классового объяснения упадка феодализма и подъема капитализма.
Однако все они тем или иным образом стремятся основывать свои
аргументы на анализе феодальной классовой структуры и классовой
борьбы. Историческое развитие борьбы по поводу феодальной
эксплуатации, так же, как ее переплетение с демографическими и
экономическими изменениями, создало основные предпосылки
капитализма: частную собственность на землю и рабочую силу,
полностью отделенную от средств производства. Хотя рыночные
механизмы играют определенную роль в этих объяснениях, однако
основной аргумент состоит в том, что рыночные механизмы зависят
от характера классовой борьбы. Таким образом, рост торговой
активности сам по себе не порождает капитализм, он ведет к нему
только при совпадении с соответствующей траекторией присущей
феодализму классовой борьбы.
Наиболее детальный классовый анализ перехода от феодализма
к капитализму представлен в работе Роберта Бреннера (Brenner).
Поэтому стоит подробнее посмотреть на внутреннюю структуру
его позиции.
Концепция Бреннера
Бреннер оспаривает три основные подхода: 1) традиционный
тезис о расширении рынка, который он относит к "неосмитовским"
интерпретациям; 2) демографические теории развития феодализма,
преобладающие в немарксистских концепциях; 3) один из вариантов
марксистского экономического структурализма, который сводит
к минимуму значение классовой борьбы. Мы уже рассмотрели
первую концепцию. Давайте вкратце рассмотрим две другие.
Демографическая концепция выдвигает в качестве основной
движущей силы развития средневекового общества разновидность
мальтузианской идеи цикла роста населения при застое технических
условий производства, что ведет к росту цен и падению
производительности (по мере того как все менее и менее
плодородные земли вовлекаются в производство), порождает
значительное перенаселение (сравнительно с производительностью
53
Альтернативные объяснения перехода к капитализму
Из вышеописанных различий в определении капитализма
вытекают два альтернативных марксистских объяснения перехода
от феодализма к капитализму, из которых один подчеркивает роль
рыночных механизмов, а другой - влияние классовой борьбы.
Сторонники первого подхода утверждают, что феодализм был
подорван ростом торговли, особенно международной, начавшимся
где-то с XIII или XIV века и быстро ускорившимся к XVI веку. Пол
Суизи (Sweezy) изложил логику этого подхода в своем знаменитом
споре с Морисом Доббом (Dobb) в начале 1950-х гг. Согласно
Суизи, главной особенностью феодализма являлось то, что он
основывался на производстве для непосредственного потребления,
а не для обмена. Несмотря на то, что торговля существовала в
феодальном обществе всегда, она не являлась основой феодальной
экономики. Производство в основном было организовано таким
образом, чтобы правящий класс феодалов мог эксплуатировать
непосредственных производителей только посредством
использования внеэкономических методов, то есть насильственно
присваивая часть произведенного ими прибавочного продукта.
Рост торговли с дальними землями разрушительно сказывался
на феодальных отношениях в результате действия различных
механизмов: расширение торговли изменило мотивацию
экономических субъектов, усилив их заинтересованность в
накоплении; изменились вкусы правящего класса, возросли его
финансовые и материальные запросы; усилилось разделение труда,
делая при этом возможной и желанной специализацию, что
подрывало производство для собственного потребления; это
стимулировало рост городов, превратившихся в источник вызова
феодальным отношениям. По мере того как накапливался торговый
капитал, производство все больше и больше ориентировалось на
рынок и постепенно экономическая деятельность теряла свой
феодальный характер. Окончательное разложение классовой
власти феодального класса и прогрессирующее лишение
феодального крестьянства прав собственности (что создавало
лишенную собственности массу, сформировавшуюся затем в
пролетариат) - оба эти фактора должны пониматься, прежде всего,
как результат разлагающего влияния растущих рынков, а не как
следствие внутренних противоречий самого феодализма.
Противоположный подход заостряет внимание на внутренней
52
динамике феодальной классовой структуры, кульминацией которой
стал общий кризис феодализма, который в свою очередь, следуя
траектории классовой борьбы, породил структурные предпосылки
капитализма. Имеется много подходов, используемых сторонниками
классового объяснения упадка феодализма и подъема капитализма.
Однако все они тем или иным образом стремятся основывать свои
аргументы на анализе феодальной классовой структуры и классовой
борьбы. Историческое развитие борьбы по поводу феодальной
эксплуатации, так же, как ее переплетение с демографическими и
экономическими изменениями, создало основные предпосылки
капитализма: частную собственность на землю и рабочую силу,
полностью отделенную от средств производства. Хотя рыночные
механизмы играют определенную роль в этих объяснениях, однако
основной аргумент состоит в том, что рыночные механизмы зависят
от характера классовой борьбы. Таким образом, рост торговой
активности сам по себе не порождает капитализм, он ведет к нему
только при совпадении с соответствующей траекторией присущей
феодализму классовой борьбы.
Наиболее детальный классовый анализ перехода от феодализма
к капитализму представлен в работе Роберта Бреннера (Brenner).
Поэтому стоит подробнее посмотреть на внутреннюю структуру
его позиции.
Концепция Бреннера
Бреннер оспаривает три основные подхода: 1) традиционный
тезис о расширении рынка, который он относит к "неосмитовским"
интерпретациям; 2) демографические теории развития феодализма,
преобладающие в немарксистских концепциях; 3) один из вариантов
марксистского экономического структурализма, который сводит
к минимуму значение классовой борьбы. Мы уже рассмотрели
первую концепцию. Давайте вкратце рассмотрим две другие.
Демографическая концепция выдвигает в качестве основной
движущей силы развития средневекового общества разновидность
мальтузианской идеи цикла роста населения при застое технических
условий производства, что ведет к росту цен и падению
производительности (по мере того как все менее и менее
плодородные земли вовлекаются в производство), порождает
значительное перенаселение (сравнительно с производительностью
53
общественного труда) и демографический кризис. Основное
объяснение этих циклов демографического роста и упадка
вращается вокруг отношений между низким техническим уровнем
производства и тенденцией роста населения. Отношения
собственности имеют здесь побочное значение в процессе
объяснения и определенно не играют никакой роли в определении
основной динамики распределения и перераспределения дохода
и экономических изменений в средневековом обществе.
В противоположность демографической теории изменений в
экономике марксистский экономический структурализм
рассматривает кризисы при феодализме как коренящиеся в
своеобразии его экономической структуры. Ги Буа (Guy Bois)
описывает данную динамику следующим образом: "В феодальной
системе поборы землевладельцев имеют тенденцию к падению,
ее причины коренятся в структурных противоречиях между мелким
производством и крупномасштабной собственностью". (Guy Bois.
Against the Neo-Malthusian Orthodoxy. //Т.Н.Aston and C.H.E.
Philipin (eds). The Brenner Debate. Cambridge University Press, 1985.
P. 111). Длительная тенденция снижения феодальной ренты
происходила в результате того, что она, в конечном счете,
фиксировалась в денежной форме и по мере того как с течением
времени росли цены, реальная стоимость ренты уменьшалась. В
этом анализе демографический фактор играет определенную роль
(так как он влияет на долгосрочную тенденцию изменения в ценах
и в стоимости земли), но его влияние обусловлено природой
феодальных отношений собственности.
Бреннер утверждает, что в одном важном вопросе все эти
подходы к трактовке долговременных тенденций в развитии
феодального общества характеризуются схожей логикой: они все
р а с с м а т р и в а ю т следствия их центральной переменной
(демографическое давление, расширение рынка, тенденция к
падению феодальной ренты) как имеющие одинаковое значение
для всех феодальных обществ. Ни одна из концепций не дает
адекватного теоретического анализа ни разнообразия феодальных
обществ, ни влияния этого разнообразия на изучаемые причинные
процессы.
В противоположность им Бреннер утверждает, что, хотя каждый
из этих факторов важен по-своему, их влияние всегда зависит от
специфического баланса классовых сил, который видоизменяется
во времени и пространстве феодальных обществ.
54
Сердцевиной бреннеровского анализа перехода от феодализма
к капитализму является изучение путей, посредством которых
разные модели классовой структуры в феодальной Европе
приводили к тому, что общие процессы порождали разные
результаты.
Его аргументацию можно обобщить следующим образом:
базовая структура отношений собственности при феодализме
определяет материальные интересы крестьян и землевладельцев;
баланс классовых сил предопределяет, какая стратегия реализации
этих интересов являлась жизнеспособной для этих классов. Тогда
различия путей социальных изменений должны объясняться, прежде
всего, через долгосрочные последствия этих различных стратегий
деятельности, которые были обусловлены разными моделями
классовой структуры в странах Европы.
Бреннер пытается объяснить разнообразие долгосрочных
последствий на примере Восточной Европы, Франции и Англии.
Он рассматривает эти результаты с точки зрения того, насколько
в позднее средневековье и в начале Нового времени усиливался
механизм феодальной эксплуатации или развивался механизм
капиталистической эксплуатации. Результаты приведены в
следующей таблицы.
Результатыкризиса позднего феодализма
Сохранение
феодальной
эксплуатации
Разложение
феодальной
эксплуатации
Вост. Европа
Франция
Блокирование
капит. эксплуатации
Англия
Усиление капит.
эксплуатации
Тогда встает проблема объяснения, почему перед лицом
экономических и социальных кризисов позднего феодализма, так
хорошо зафиксированных теоретиками-демографами, Восточная
Европа переживала усиление феодальной эксплуатации, Англия
стала местом появления полностью развернутой капиталистической
эксплуатации в сельском хозяйстве, тогда как во Франции
феодальная эксплуатация разлагалась, не ведя к развитию
капиталистической эксплуатации.
55
общественного труда) и демографический кризис. Основное
объяснение этих циклов демографического роста и упадка
вращается вокруг отношений между низким техническим уровнем
производства и тенденцией роста населения. Отношения
собственности имеют здесь побочное значение в процессе
объяснения и определенно не играют никакой роли в определении
основной динамики распределения и перераспределения дохода
и экономических изменений в средневековом обществе.
В противоположность демографической теории изменений в
экономике марксистский экономический структурализм
рассматривает кризисы при феодализме как коренящиеся в
своеобразии его экономической структуры. Ги Буа (Guy Bois)
описывает данную динамику следующим образом: "В феодальной
системе поборы землевладельцев имеют тенденцию к падению,
ее причины коренятся в структурных противоречиях между мелким
производством и крупномасштабной собственностью". (Guy Bois.
Against the Neo-Malthusian Orthodoxy. //Т.Н.Aston and C.H.E.
Philipin (eds). The Brenner Debate. Cambridge University Press, 1985.
P. 111). Длительная тенденция снижения феодальной ренты
происходила в результате того, что она, в конечном счете,
фиксировалась в денежной форме и по мере того как с течением
времени росли цены, реальная стоимость ренты уменьшалась. В
этом анализе демографический фактор играет определенную роль
(так как он влияет на долгосрочную тенденцию изменения в ценах
и в стоимости земли), но его влияние обусловлено природой
феодальных отношений собственности.
Бреннер утверждает, что в одном важном вопросе все эти
подходы к трактовке долговременных тенденций в развитии
феодального общества характеризуются схожей логикой: они все
р а с с м а т р и в а ю т следствия их центральной переменной
(демографическое давление, расширение рынка, тенденция к
падению феодальной ренты) как имеющие одинаковое значение
для всех феодальных обществ. Ни одна из концепций не дает
адекватного теоретического анализа ни разнообразия феодальных
обществ, ни влияния этого разнообразия на изучаемые причинные
процессы.
В противоположность им Бреннер утверждает, что, хотя каждый
из этих факторов важен по-своему, их влияние всегда зависит от
специфического баланса классовых сил, который видоизменяется
во времени и пространстве феодальных обществ.
54
Сердцевиной бреннеровского анализа перехода от феодализма
к капитализму является изучение путей, посредством которых
разные модели классовой структуры в феодальной Европе
приводили к тому, что общие процессы порождали разные
результаты.
Его аргументацию можно обобщить следующим образом:
базовая структура отношений собственности при феодализме
определяет материальные интересы крестьян и землевладельцев;
баланс классовых сил предопределяет, какая стратегия реализации
этих интересов являлась жизнеспособной для этих классов. Тогда
различия путей социальных изменений должны объясняться, прежде
всего, через долгосрочные последствия этих различных стратегий
деятельности, которые были обусловлены разными моделями
классовой структуры в странах Европы.
Бреннер пытается объяснить разнообразие долгосрочных
последствий на примере Восточной Европы, Франции и Англии.
Он рассматривает эти результаты с точки зрения того, насколько
в позднее средневековье и в начале Нового времени усиливался
механизм феодальной эксплуатации или развивался механизм
капиталистической эксплуатации. Результаты приведены в
следующей таблицы.
Результатыкризиса позднего феодализма
Сохранение
феодальной
эксплуатации
Разложение
феодальной
эксплуатации
Вост. Европа
Франция
Блокирование
капит. эксплуатации
Англия
Усиление капит.
эксплуатации
Тогда встает проблема объяснения, почему перед лицом
экономических и социальных кризисов позднего феодализма, так
хорошо зафиксированных теоретиками-демографами, Восточная
Европа переживала усиление феодальной эксплуатации, Англия
стала местом появления полностью развернутой капиталистической
эксплуатации в сельском хозяйстве, тогда как во Франции
феодальная эксплуатация разлагалась, не ведя к развитию
капиталистической эксплуатации.
55
Бреннер объясняет эти различия, исходя из соотношения сил
крестьян и землевладельцев.
Слабые крестьяне
Сильные крестьяне
Вост. Европа
Англия
Сильные землевладельцы
Франция
Слабые землевладельцы
Говоря проще, Восточная Европа характеризовалась
относительно слабыми крестьянскими общинами и относительно
сильным классом землевладельцев. Обычно там был один помещик
на одну деревню (в противоположность взаимоналожению
юрисдикций в Западной Европе) и крестьянские общины сами по
себе были в целом менее сплоченными и солидарными, чем общины
в Западной Европе, что частично объясняется историческими
условиями их возникновения. Это сочетание слабого крестьянства
и сильного класса землевладельцев позволило последним
эффективно проводить свою стратегию противодействия стагнации
феодальной экономики: усиливая традиционный принудительный
механизм феодальной эксплуатации.
Франция, наоборот, характеризовалась достаточно сильными
и сплоченными крестьянскими общинами с относительно слабым
и разобщенным классом землевладельцев. Это позволяло
крестьянам блокировать две помещичьи стратегии сохранения
своих доходов перед лицом кризиса позднего феодализма:
принятой на Востоке стратегии интенсификации феодальной
эксплуатации и стратегии обезземеливания крестьян и организации
капиталистической эксплуатации, принятой в Англии. Это сочетание
сильного крестьянства и слабых землевладельцев привело к тому,
что французские крестьяне оказались в состоянии получить право
полной собственности на землю. В этих условиях французская
аристократия поддерживала (временами неохотно) усиление
французского абсолютистского государства как альтернативного
институционального механизма изъятия прибавочного продукта.
Англия представляет третью конфигурацию, где относительно
мощные лорды противостояли относительно сплоченному
крестьянству. Класс крестьянства был достаточно силен, чтобы не
позволить восстановить крепостничество, но поскольку они
столкнулись с более объединенным и сильным классом лордов,
56
чем во Франции, они не смогли помешать реализации второй
стратегии: лишения их земли. Хотя класс английских лордов и не
имел осознанного проекта строительства аграрного капитализма,
процесс превращения крестьян в наемных работников и
капиталистических фермеров-арендаторов имел своим результатом
появление в сельском хозяйстве механизмов капиталистической
эксплуатации и накопления.
Все эти регионы Европы переживали демографические кризисы.
Везде была тенденция к падению со временем феодальной ренты.
Все они испытывали воздействие растущих рынков. Но результаты
были совершенно различны, потому что классы в каждом из этих
регионов имели разные возможности для реализации своей
стратегии. Лишь в Англии была конфигурация классовых сил,
сделавшая возможным решительный прорыв к капитализму.
Еще одна альтернатива: классовая структура и конфликт элит
Одно из допущений, содержащихся в анализе Бреннера и
большинства других сторонников классового подхода к теории
перехода к капитализму, заключается в том, что, если классовая
структура (или отношения собственности) рассматривается как
определяющая основные структурные ограничения социальных
изменений, то классовая борьба должна быть основной формой
конфликта. Это всегда составляло одно из центральных положений
марксистского понимания истории: классовая борьба - ее
локомотив.
В последнее время это положение было оспорено одним из
сторонников классового подхода к проблеме перехода. Ричард
Лачман (Lachman) утверждает, что основная борьба, создавшая
предпосылки капитализма, разворачивалась не столько между
землевладельцами и крестьянами, сколько между разными
феодальными элитами за контроль над распределением
феодального прибавочного продукта. Он соглашается с Бреннером
и другими критиками рыночной теории упадка феодализма, что
эти теории не в состоянии объяснить, почему рынок возник прежде
всего как могущественная социальная сила и привел к таким
результатам. Но он не согласен с другими сторонниками классового
подхода к объяснению перехода, утверждая, что хотя элементы
классовой структуры и играли решающую роль в определении
возможностей борьбы вокруг прибавочного продукта, но динамика
преобразования феодального общества определялась в первую
очередь не классовой борьбой между эксплуататорами и
эксплуатируемыми, а борьбой внутриклассовой.
Так, Лачман считает, что объяснение специфики возникновения
капитализма в Англии лежит в особенностях конфликта не классов,
а элит. Решающим для Англии фактом стал разрыв в XVI веке с
57
Бреннер объясняет эти различия, исходя из соотношения сил
крестьян и землевладельцев.
Слабые крестьяне
Сильные крестьяне
Вост. Европа
Англия
Сильные землевладельцы
Франция
Слабые землевладельцы
Говоря проще, Восточная Европа характеризовалась
относительно слабыми крестьянскими общинами и относительно
сильным классом землевладельцев. Обычно там был один помещик
на одну деревню (в противоположность взаимоналожению
юрисдикций в Западной Европе) и крестьянские общины сами по
себе были в целом менее сплоченными и солидарными, чем общины
в Западной Европе, что частично объясняется историческими
условиями их возникновения. Это сочетание слабого крестьянства
и сильного класса землевладельцев позволило последним
эффективно проводить свою стратегию противодействия стагнации
феодальной экономики: усиливая традиционный принудительный
механизм феодальной эксплуатации.
Франция, наоборот, характеризовалась достаточно сильными
и сплоченными крестьянскими общинами с относительно слабым
и разобщенным классом землевладельцев. Это позволяло
крестьянам блокировать две помещичьи стратегии сохранения
своих доходов перед лицом кризиса позднего феодализма:
принятой на Востоке стратегии интенсификации феодальной
эксплуатации и стратегии обезземеливания крестьян и организации
капиталистической эксплуатации, принятой в Англии. Это сочетание
сильного крестьянства и слабых землевладельцев привело к тому,
что французские крестьяне оказались в состоянии получить право
полной собственности на землю. В этих условиях французская
аристократия поддерживала (временами неохотно) усиление
французского абсолютистского государства как альтернативного
институционального механизма изъятия прибавочного продукта.
Англия представляет третью конфигурацию, где относительно
мощные лорды противостояли относительно сплоченному
крестьянству. Класс крестьянства был достаточно силен, чтобы не
позволить восстановить крепостничество, но поскольку они
столкнулись с более объединенным и сильным классом лордов,
56
чем во Франции, они не смогли помешать реализации второй
стратегии: лишения их земли. Хотя класс английских лордов и не
имел осознанного проекта строительства аграрного капитализма,
процесс превращения крестьян в наемных работников и
капиталистических фермеров-арендаторов имел своим результатом
появление в сельском хозяйстве механизмов капиталистической
эксплуатации и накопления.
Все эти регионы Европы переживали демографические кризисы.
Везде была тенденция к падению со временем феодальной ренты.
Все они испытывали воздействие растущих рынков. Но результаты
были совершенно различны, потому что классы в каждом из этих
регионов имели разные возможности для реализации своей
стратегии. Лишь в Англии была конфигурация классовых сил,
сделавшая возможным решительный прорыв к капитализму.
Еще одна альтернатива: классовая структура и конфликт элит
Одно из допущений, содержащихся в анализе Бреннера и
большинства других сторонников классового подхода к теории
перехода к капитализму, заключается в том, что, если классовая
структура (или отношения собственности) рассматривается как
определяющая основные структурные ограничения социальных
изменений, то классовая борьба должна быть основной формой
конфликта. Это всегда составляло одно из центральных положений
марксистского понимания истории: классовая борьба - ее
локомотив.
В последнее время это положение было оспорено одним из
сторонников классового подхода к проблеме перехода. Ричард
Лачман (Lachman) утверждает, что основная борьба, создавшая
предпосылки капитализма, разворачивалась не столько между
землевладельцами и крестьянами, сколько между разными
феодальными элитами за контроль над распределением
феодального прибавочного продукта. Он соглашается с Бреннером
и другими критиками рыночной теории упадка феодализма, что
эти теории не в состоянии объяснить, почему рынок возник прежде
всего как могущественная социальная сила и привел к таким
результатам. Но он не согласен с другими сторонниками классового
подхода к объяснению перехода, утверждая, что хотя элементы
классовой структуры и играли решающую роль в определении
возможностей борьбы вокруг прибавочного продукта, но динамика
преобразования феодального общества определялась в первую
очередь не классовой борьбой между эксплуататорами и
эксплуатируемыми, а борьбой внутриклассовой.
Так, Лачман считает, что объяснение специфики возникновения
капитализма в Англии лежит в особенностях конфликта не классов,
а элит. Решающим для Англии фактом стал разрыв в XVI веке с
57
католической церковью и последовавшая за ним ликвидация одной
из основных частей правящего феодального класса (клерикальных
феодальных эксплуататоров). Это радикально изменило условия
конфликта внутри правящего класса, особенно между мелкими
землевладельцами (джентри) и короной. Так, новые возможности
союза и конфликта подтолкнули джентри принять стратегию борьбы
с короной по поводу контроля прибавочного продукта. Этот
конфликт привел к лишению крестьян собственности и их
превращению в наемных работников. Это, в свою очередь, создало
предпосылки для капиталистического развития сельского хозяйства.
Классовая структура феодализма детерминировала исторически
возможные результаты борьбы, но ее агентами были прежде всего
соперничающие элиты, а не классы.
Все эти теории перехода от феодализма к капитализму пытаются
объяснить варианты развития, реально имевшего место в мире.
Мы знаем, что в Англии действительно произошел переход от
феодализма к капитализму и мы хотим объяснить это конкретноисторическое явление. Таким образом, существует опасность того,
что в нашем объяснении будут выпячиваться скорее конкретноисторические особенности этого перехода, а не теоретически
обобщенный процесс, делающий возможным такой переход.
Переход, имевший место в Англии, может рассматриваться как
наблюдение одного из миров в скоплении "возможных миров".
Хотя мы и не можем видеть все варианты, поскольку Англия их не
реализовала, но в то же время важно помнить, что этот
единственный выбор не исчерпывает все теоретически возможные.
Позвольте мне привести пример из книги А.Герфинкеля, который
может прояснить эту методологическую проблему исторического
своеобразия. Представьте себе аудиторию, в которой студенты
борются за оценки и видят, что только один человек получил
высший балл - "А". Как мы это объясним? Одна стратегия состоит
в том, чтобы рассмотреть отличительные черты всех студентов и
постараться выяснить, чем отличается этот студент. Если, однако,
оценки распределились по кривой графика случайного процесса,
независимого от индивидуальных различий студентов, тогда
объяснение полученной оценки "А", исходя из личностных
характеристик, упустит сущность процесса распределения. Главный
вопрос здесь: "Почему только одному человеку позволили получить
"А"?" Ответ на этот вопрос может не иметь ничего общего с
различиями в личностных качествах студентов.
58
Единственный способ эмпирически разграничить объяснение
кривой графика и объяснение причин, по которым конкретный
индивид оказался в конкретной точке кривой - это осуществить
наблюдение разных аудиторий с разными условиями приема
экзаменов. Если же мы наблюдали только одну аудиторию (один
мир), то мы не сможем сделать это эмпирически.
Именно с такой же проблемой мы сталкиваемся при анализе
перехода к капитализму. Англия получила оценку "А". Когда мы
с п р а ш и в а е м , почему же Англия осуществила прорыв к
капиталистическим отношениям именно этим путем, то наш анализ
опирается на анализ различий свойств в одной семье стран в
единственном мире.
Но предположим следующее: как утверждают Бреннер и многие
другие, феодализму присущи внутренние пределы роста.
Феодализм проходит через циклы экспансии, кризиса и упадка, в
ходе которых землевладельцы стремятся восстановить свое
богатство и доход. Каждый цикл характеризуется различными
техническими условиями производства, ведения войны, транспорта,
управления, торговли и т.д. В определенный момент в ходе этого
п р о ц е с с а вероятно в о з н и к н о в е н и е к о е - г д е различных
капиталистических общин (gestalt). Это может случиться по многим
различным причинам. В одних случаях это результат конфликта
внутри элиты, в других - следствие патовой ситуации в отношениях
землевладельцев и крестьян, в третьих - результат инициативы
государства. Могут быть разными субъекты, соотношение
классовых сил, институциональные механизмы. Но существенно
то, что, когда эти общины (gestalt) действительно появляются в
результате конкретно-исторической констелляции сил, это
развязывает действие совершенно новой логики социальных
изменений и ведет к новой динамике исторического развития.
Таким образом, существует определенная структура "дорожной
карты истории", даже если не ясны механизмы, которые ведут
общества по разным дорогам.
Перевод с английского О.В.Екатеринчевой
59
католической церковью и последовавшая за ним ликвидация одной
из основных частей правящего феодального класса (клерикальных
феодальных эксплуататоров). Это радикально изменило условия
конфликта внутри правящего класса, особенно между мелкими
землевладельцами (джентри) и короной. Так, новые возможности
союза и конфликта подтолкнули джентри принять стратегию борьбы
с короной по поводу контроля прибавочного продукта. Этот
конфликт привел к лишению крестьян собственности и их
превращению в наемных работников. Это, в свою очередь, создало
предпосылки для капиталистического развития сельского хозяйства.
Классовая структура феодализма детерминировала исторически
возможные результаты борьбы, но ее агентами были прежде всего
соперничающие элиты, а не классы.
Все эти теории перехода от феодализма к капитализму пытаются
объяснить варианты развития, реально имевшего место в мире.
Мы знаем, что в Англии действительно произошел переход от
феодализма к капитализму и мы хотим объяснить это конкретноисторическое явление. Таким образом, существует опасность того,
что в нашем объяснении будут выпячиваться скорее конкретноисторические особенности этого перехода, а не теоретически
обобщенный процесс, делающий возможным такой переход.
Переход, имевший место в Англии, может рассматриваться как
наблюдение одного из миров в скоплении "возможных миров".
Хотя мы и не можем видеть все варианты, поскольку Англия их не
реализовала, но в то же время важно помнить, что этот
единственный выбор не исчерпывает все теоретически возможные.
Позвольте мне привести пример из книги А.Герфинкеля, который
может прояснить эту методологическую проблему исторического
своеобразия. Представьте себе аудиторию, в которой студенты
борются за оценки и видят, что только один человек получил
высший балл - "А". Как мы это объясним? Одна стратегия состоит
в том, чтобы рассмотреть отличительные черты всех студентов и
постараться выяснить, чем отличается этот студент. Если, однако,
оценки распределились по кривой графика случайного процесса,
независимого от индивидуальных различий студентов, тогда
объяснение полученной оценки "А", исходя из личностных
характеристик, упустит сущность процесса распределения. Главный
вопрос здесь: "Почему только одному человеку позволили получить
"А"?" Ответ на этот вопрос может не иметь ничего общего с
различиями в личностных качествах студентов.
58
Единственный способ эмпирически разграничить объяснение
кривой графика и объяснение причин, по которым конкретный
индивид оказался в конкретной точке кривой - это осуществить
наблюдение разных аудиторий с разными условиями приема
экзаменов. Если же мы наблюдали только одну аудиторию (один
мир), то мы не сможем сделать это эмпирически.
Именно с такой же проблемой мы сталкиваемся при анализе
перехода к капитализму. Англия получила оценку "А". Когда мы
с п р а ш и в а е м , почему же Англия осуществила прорыв к
капиталистическим отношениям именно этим путем, то наш анализ
опирается на анализ различий свойств в одной семье стран в
единственном мире.
Но предположим следующее: как утверждают Бреннер и многие
другие, феодализму присущи внутренние пределы роста.
Феодализм проходит через циклы экспансии, кризиса и упадка, в
ходе которых землевладельцы стремятся восстановить свое
богатство и доход. Каждый цикл характеризуется различными
техническими условиями производства, ведения войны, транспорта,
управления, торговли и т.д. В определенный момент в ходе этого
п р о ц е с с а вероятно в о з н и к н о в е н и е к о е - г д е различных
капиталистических общин (gestalt). Это может случиться по многим
различным причинам. В одних случаях это результат конфликта
внутри элиты, в других - следствие патовой ситуации в отношениях
землевладельцев и крестьян, в третьих - результат инициативы
государства. Могут быть разными субъекты, соотношение
классовых сил, институциональные механизмы. Но существенно
то, что, когда эти общины (gestalt) действительно появляются в
результате конкретно-исторической констелляции сил, это
развязывает действие совершенно новой логики социальных
изменений и ведет к новой динамике исторического развития.
Таким образом, существует определенная структура "дорожной
карты истории", даже если не ясны механизмы, которые ведут
общества по разным дорогам.
Перевод c aнглийского О.В.Екатеринчевой
59