Монархия как форма правления в Российской империи (историко
реклама
На правах рукописи Погожева Ольга Владимировна Монархия как форма правления в Российской империи (историко-правовой аспект) Специальность 12.00.01 -теория и история права и государства; история правовых учений АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Ростов-на-Дону - 2004 Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин Ростовского юридического института Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации Научный руководитель: доктор юридических наук, доцент Пономарев Евгений Георгиевич Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Тельдибаев Мавлад Хасиевич доктор юридических наук, профессор Некрасов Евгений Ефимович Ведущая организация: Ростовский государственный экономический университет («РИНХ») Защита состоится часов на заседании Диссертационного совета ДМ 212.247.01 при Государственном научном учреждении «Северо-Кавказский научный центр высшей школы» Министерства образования Российской Федерации по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул.Пушкинская, 140. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Северо-Кавказского научного центра высшей школы Министерства образования Российской Федерации. Автореферат разослан Ученый секретарь Диссертационного совета ДМ 212.247.01, кандидат юридических наук, доцент И.О. Сорокин Общая характеристика работы Актуальность темы исследования. Один из центральных разделов современной теории права и государства посвящен форме государства и прежде всего - вопросу о правовых и организационных основах различных форм правления, которые были выработаны в процессе исторического становления и развития государств. Форма как принцип упорядочения, синтезирования материи государственности возникает в результате действия двух составляющих: 1) целенаправленной деятельности субъектов государственного строительства, включающей в себя деятельность правообразования, и 2) традиции как главного носителя и транслятора исторически формирующегося типа социального согласия, средством осуществления которого и является государство. В результате двух революций 1917 года и последующих социально-политических процессов форма государства в нашей стране получила принципиальные изменения. Произошел разрыв с многовековой традицией российской государственности по основным направлениям. При этом первым элементом в демонтаже традиционной формы государства стала монархическая форма правления. Исторические традиции государственности проявляются не только в сохранении определенной формы правления, государственного устройства и политического режима. Они связаны с накопленным опытом взаимодействия государственной власти и гражданского общества, с особенностями развития институтов высшей государственной власти и опытом парламентаризма, с устойчивостью демократических традиций, с уровнем правовой культуры и характером правосознания населения и со многими другими факторами. Поэтому изучение развития формы государства в различные эпохи имеет не только историкоправовой интерес, оно актуально и с позиций сегодняшнего дня. Историко-теоретический анализ опыта оптимизации структуры высшей государственной власти и правовых норм, регулирующих ее деятельность, позволяет глубже понять процессы, протекающие в современной России, и определить тенденции ее дальнейшего развития. В более общем плане изучение института монархии и его юридического статуса в системе организации государственного устройства в Российской империи позволит углубить и конкретизировать наши пред- 3 ставления о феномене государственной власти. Построение правового государства в России требует опоры на весь исторический опыт страны, вне зависимости от того, возможна или нет прямая рецепция этого опыта в современных условиях. Нужно иметь в виду, что высшая государственная власть дореволюционной России являлась единой стройной и целостной системой, функционировавшей на основе сложной и детально разработанной законодательной базы. Понять особенности функционирования этой системы, дать им соответствующую историко-правовую оценку с позиций современных проблем построения правового государства невозможно, если не иметь четкого представления об эволюции правовых и организационных основ деятельности каждого ее элемента. Тем более, если речь идет о таком системообразующем элементе, каким был для Российской империи институт монархии. Система российской государственности - оригинальное культурно-историческое и специально-юридическое явление, каждый этап жизни которого имеет определенную закономерность. В результате эволюции российского законодательства имперского периода, сохранившего преемственность с правовой системой допетровской России, в нашей стране была сформирована достаточно гибкая система государственного управления, позволявшая учесть основные нюансы сложившихся к тому времени форм правоотношения. Сегодня специальный комплексный анализ правовых основ деятельности всех звеньев государственной власти Российской империи в их исторической перспективе составляет одну из насущных задач, стоящих перед историко-правовой наукой. Всесторонне, углубленное изучение феномена российской монархии, которая была традиционной «органической» формой правления (И.А. Ильин), может дать ключ к пониманию особенностей государственного строительства в нашей стране и более точно определить возможности и пределы развития демократических начал российской государственности, уточнить наши представления о природе государственной власти в целом.. Вместе с этим состояние научной разработки темы характеризуется отсутствием историко-правовых исследований комплексного характера, охватывающих весь период функционирования института монархии в XVIII - начале XX вв., незначительным числом работ, в которых институт императорской власти выступает самостоятельным объектом изучения, недостаточной степенью исследования норматив4 ной базы деятельности института монархии на различных этапах его развития. В отечественной историко-правовой науке отсутствуют обобщающие труды об особенностях социальных, правовых и нравственноправовых предпосылок монархической власти в России, а значит еще не осмыслены до конца те исторические уроки, которые заключают для нас традиции российской государственности. Степень разработанности проблемы. Монархия как форма правления в Российской империи, развитие института монархии в истории России, идеологические и философско-правовые аспекты монархической власти были объектом научного интереса нескольких поколений дореволюционных юристов. Им были посвящены как специальные историко-правовые исследования, так и обширные фрагменты в фундаментальных трудах по основам российского права и государства. В числе видных российских правоведов, уделявших в своих трудах значительное внимание истории и практике монархической власти, мы видим таких ученых как И.Е. Андреевский, А. С. Алексеев, Г.В. Вернадский, Б.П. Вышеславцев, М.Ф. Владимирский-Буданов, В.М. Гессен, А.Д. Градовский, И.А. Ильин, П.Е. Казанский, Н.М.Коркунов, ПК. Котошихин, Б.А. Кистяковский, С.А. Котляревский, Н.И. Лазаревский, Б.Э. Нольде, Я.М. Магазинер, П.Б. Струве, Л.А. Тихомиров, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк, Б.Н. Чичерин, В.Г. Щеглов и др. Осуществление власти монарха в Российской империи рассматривалось этими учеными в единстве с правовым анализом деятельности других органов высшей государственной власти: Правительствующего Сената, Государственного Совета, Совета министров, позднее - Государственной Думы. Правовые формы осуществления власти монарха, институт российской монархии XVIII - XX вв., его особенности на различных этапах развития российского государства активно изучались в рамках историко-правовых и исторических исследований, но при всем этом он остается малоизученным как целостность, как единая система. В исторических исследованиях правовые источники, в которых определяется место института монархии в системе государственного управления, чаще всего используются тематически, в соответствии с избранной проблематикой. Параллельно накапливается опыт изучения отдельных аспектов осуществления императорской власти в различные периоды российской истории и отдельных законодательных актов, регламентировавших ее реализацию. Комплексное изучение института 5 монархии и законодательных основ его функционирования должно стать задачей историко-правовой науки, для которой право выступает в качестве основного системообразующего фактора. Восполнение имеющихся пробелов должно осуществляться на основе специальных методов современной историко-правовой науки, которые позволяют комплексно исследовать и проанализировать имеющийся обширный эмпирический материал. Общетеоретический и методологический фундамент исследования составили труды ведущих специалистов в области теории и истории права и государства: С.С. Алексеева, В.М. Баранова, П.П. Баранова, С В . Бобутова, Г.Б. Гальперина, И.А. Исаева, В.П. Казимирчука, Д.А. Керимова, В.Н. Кудрявцева, Э.В. Кузнецова, Е.А. Лукашевой, Д.И. Луковской, Н.И. Матузова, B.C. Нерсесянца, Л.А. Николаевой, В.Г. Панскова, Г.В. Петровой, И.Ф. Покровского, К.В. Седова, В.Д. Сорокина, И.Е. Тарханова, Э.Ф.Тимофеева и др. Объектом исследования является государственная власть, форма организации высшей государственной власти в Российской империи, а также совокупность правовых норм и законов, регулирующих компетенцию, порядок образования, деятельности и взаимодействия ее органов. Предметом исследования выступают теоретические и историкоправовые аспекты развития монархии как формы правления в Российской империи, а также непосредственно связанные с ее традициями общетеоретические аспекты развития российской государственности. Цель работы заключается в том, чтобы на основе как общетеоретических и общеметодологических идей построения правового государства, так и выводов отраслевых юридических наук, изучения истории законодательства российского государства, зарубежных стран, выводов исторической науки, комплексно и всесторонне исследовать феномен российской монархии в качестве одной из наиболее развитых в истории форм государственного правления. Сформулированная цель конкретизируется в ряде следующих основных задач: •охарактеризовать социально-экономические и политические предпосылки становления и эволюции монархической формы правления в Российской империи; • изучить содержание и осмыслить результаты Teopei ических исследований феномена власти монарха в трудах крупнейших российс6 ких юристов и философов права, проанализировать государственноправовые теории, касающиеся принципов организации высшей государственной власти в их соотношении с особенностями отечественной истории, включая анализ социальной и юридической природы российского абсолютизма; •раскрыть специфику правового статуса института монархии и его положения относительно других институтов высшей государственной власти на различных этапах развития Российской империи; • изучить основные нормативные материалы об образовании, полномочиях и деятельности высших органов государственной власти, функционировавших во взаимодействии с институтом монархии, и дать им правовую оценку; • определить характер и степень изменений в форме правления российского государства на различных этапах его исторического развития. Методологическая основа исследования. В диссертации использованы обще- и частно-научные методы, включая формально-юридический, сравнительно-правовой, историко-опнеательный, метод классификации государственно-правовых явлений, метод сравнительного правоведения и сравнительного государствоведения и др. Для работы характерно сочетание конкретно-исторического и проблемно-теоретического подходов к исследуемым вопросам. Активно используется системный подход, который предполагает всесторонний анализ сложных динамических целостностей, части которых находятся между собой в органическом единстве и взаимодействии. Автор исходил из того, что историко-правовые факты и исторические формы государственного механизма необходимо рассматривать в конкретных условиях, учитывая социально-экономический, культурный и политический уровни развития страны. Научная новизна. Впервые в отечественной науке диссертантом проведено комплексное историко-правовое исследование наиболее важных аспектов развития монархии как формы правления в Российской империи с учетом ее основных юридических, социально-политических, исторических, культурологических и философско-правовых характеристик. Комплексно анализируются функции, пределы компетенции, правовые основы организации и деятельности высших органов государственной власти, через позиционирование отношения к которым институционализировалась власть монарха на различных Этапах истории рос7 сийского государства в XVIII- начале XX вв. На основании этого уточняются особенности правовой системы Российской империи в предреволюционные десятилетия, в начале XX столетия, выявляются "новые аспекты в правовом регулировании процессов законотворчества, реализации судебной функции государственной власти и функционирования институтов государственного управления в России. Осуществлен сравнительный анализ монархической формы государственного правления в Российской империи начала XX века и в конституционных монархиях стран Западной Европы. Артикулируется авторская позиция по вопросу об эволюции формы правления российского государства от абсолютной к конституционной монархии в начале XX в. Диссертационное исследование проведено с использованием большого числа законодательных и нормативных актов, которые ранее не анализировались в историко-правовой науке. Элементы научной новизны содержатся также в следующих положениях, выносимых на защиту: 1. Российская монархия в широком смысле слова представляла собой сложную систему закрепления социального согласия, осуществлявшегося преимущественно на ценностном, а не на функциональном уровне. Ее институционализация имела ряд исторических особенностей, среди которых можно назвать следующие: 1) на этапе сословнопредставителыюй монархии основным средством институционализации явилась система обрядов и ритуалов, особенно формируемых в пределах литургического дискурса, а не система позитивного законодательства; 2) институционализация монархической власти посредством правовых механизмов на этапе абсолютной монархии свидетельствовала о частичном снижении харизматического потенциала царского титула; 3) власть российского монарха на всех исторических этапах институционализируется через позиционирование относительно высших институтов государственной власти (боярская дума и земские соборы, позже - Правительствующий Сенат, Государственный Совет, Государственная Дума, Совет министров и др.), однако без четкого разделения функций. 2. Практика российского государства не знала принципа разделения властей, что не исключало различения соответствующих функций императора как носителя высшей государственной власти, а также их частичного разделения между теми органами, которым монарх деле8 гировал часть своих властных полномочий. Однако при отсутствии принципа разделения властей в государственном строительстве разделение функций никогда не было "четким и последовательным, что затрудняло работу государственного аппарата, способствовало его бюрократизации и значительно снижало степень персональной ответственности должностных лиц. 3. Абсолютный монарх стоял в центре всей государственной машины Российской империи. В юридических документах XVIII — XIX вв. закреплялись ее качества «величия» и «права на высшее уважение», императорская власть признавалась «безответственной» и «непогрешимой» в юридическом аспекте данного понятия. В социальном плане абсолютная власть монарха базировалась на мощной и относительно самостоятельной бюрократии и на сословной структуре общества. 4. Политические и правовые преобразования, закрепленные в Манифесте 17 октября 1905 г. и в Основных государственных законах 1906 г., частично изменили форму государственного правления. Однако они не привели к установлению в России конституционной монархии в точном смысле этого слова. Делегирование части законодательных функций избранным органам не изменяло радикально ни юридического, ни фактического положения императора в государстве. Сохранившийся объем компетенции российского императора в области государственного управления не прерывал исторической традиции развития самодержавной власти в России. Поэтому можно говорить лишь о закреплении тенденции развития политико-правовой системы государства в направлении конституционализма, что выразилось в создании монархии дуалистического типа. 5. Институт монархии оформлял тот тип общественного согласия, в котором ведущую роль играли не прагматические цели, а нравственные ценности в широком смысле этого слова. Для национального правосознания была важна именно нравственная составляющая государственной идеи, зримым воплощением которой должен был стать монарх. На этом основывалась специфическая харизма института монархической власти и самого титула монарха, которая могла и не ассоциироваться с личными качествами того или иного монарха. Во многом именно благодаря этой харизме абсолютная монархия в России продолжала существовать вплоть до XX столетия, несмотря на архаизм форм ее организационной и правовой институционализации и 9 несмотря на отсутствие качеств харизматического лидера у последних русских императоров. Теоретическая значимость исследования определяется сформулированными основными положениями и полученными выводами. Предложенная трактовка особенностей формы государственного правления в историческом развитии Российской империи с учетом традиций российской государственности и перспектив ее развития, обобщающие итоги анализа историко-правовых документов и трудов российских дореволюционных юристов, выдвинутые в пользу авторской концепции научные аргументы уточняют и развивают основные разделы теории государства и права, которые посвящены проблемам формы государства, природы и особенностей правовой формы осуществления государственной власти, а также правосознания личности и общества. Историко-правовое исследование форм правления в российском государстве закладывает теоретические основы для дальнейшей разработки целостной концепции государственной власти, принципов отношения личности, общества и государства в России. Практическая значимость исследования. Содержание материалов диссертационного исследования может быть использовано в качестве научно-методической основы для разработки учебных пособий и методических рекомендаций в курсе истории государства и права, теории государства и права, в отраслевых юридических науках, а также в исторической науке. Собранный и систематизированный материал может использоваться при разработке учебных курсов по истории российского государства и права, специальных курсов по истории различных этапов развития российской государственности в XVIII - начале XX вв., институтов государственной власти Российской империи. Апробация работы. Основные положения, выводы и рекомендации исследования содержатся в опубликованных работах автора. Материалы диссертационной работы докладывались и обсуждались на Международных (гг. Сочи, Ставрополь), Всероссийских (гг. Новосибирск, Ставрополь, Ростов н/Д, Тольятти), региональных (гг. Майкоп, Махачкала, Невинномысск, Ставрополь, Черкесск), научных и научно-практических конференциях по проблемам российской юридической науки в генезисе правовых знаний. Соискатель принимала участие в работе научных и научно-практических конференциях в Ставропольском государственном университете: «Современные проблемы 10 образования: опыт и перспективы / Материалы научно-методической конференции (апрель, 2000) и региональной научно-практической конференции (октябрь, 2000); «Личность: культура и образование / Материалы 46 научно-методической конференции «XXI век- век образования» (апрель, 2001); «Личность: культура и образование / Материалы 47 научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука — региону» (апрель, 2002). С докладом «Права человека в контексте суверенитета государств» соискатель выступала в юридическом клубе «Человек и закон» на базе краевой научной библиотеки им. М.Ю. Лермонтова. Объем и структура работы. Диссертация выполнена в объеме, соответствующем требованиям, предъявляемым к такого рода работам. Ее структура определяются целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих пять параграфов, заключения и библиографического списка. Основное содержание работы. Во Введении обосновываются актуальность, степень разработанности избранной темы, определяются объект, цели и задачи исследования, его методологическая основа, теоретическая и практическая значимость работы, научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту. Первая глава «Монархическая форма правления в традициях российской государственности» состоит из двух параграфов: «Институционализация монархической власти в истории Российского государства» и «Опыт теоретического осмысления власти монарха в российской правовой науке». Автор исходит из того, что если с чисто исторической точки зрения будет оправдано исследование процесса становления и развития института монархии в России, начиная с IX века, поскольку имела место династическая преемственность великокняжеской власти древнерусского государства и царской власти московского периода отечественной истории, то в аспекте теоретического интереса истории государства и права как самостоятельной научной дисциплины на первый план выходят начала, позволяющие говорить о преимущественном единстве государственности и институтов государственной власти России II московского и петербургского периода. На исходе позднего средневековья - в XV веке - закладываются основы того института монархии, который, модифицируясь, существовал вплоть до XX столетия. Предпосылки идеологического обоснования монархической власти русского царя можно обнаружить в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иларлона, «Поучении Владимира Мономаха», «Молении Даниила Заточника» и в других памятниках древнерусской политической мысли. Легитимность наследственной власти, независимость (суверенность), ответственность за вверенную ему землю - вот то, что в трактовке древнерусских авторов отличает власть монарха. Власть монарха представляется сакральной не в качестве таковой, не сама по себе. Сакральное значение имеет закон как составляющая власти монарха и то, что в самом институте монарха заключен божественный промысел. В XVI в. наибольшие политические последствия имела концепция «Третьего Рима» псковского старца Филофея, ставшая своего рода официальной доктриной Московского царства. В ней речь идет о преемственности с имперским типом государственности, т.е. государственности, основанной на началах божественной благодати, не исключающей, а предполагающей закон и разумное управление. Впервые идея такого рода государства была осмыслена Августином в его знаменитом труде «О Граде Божием», в котором христианская государственность противопоставлялась языческой беззаконной деспотии восточных царств и в то же время трактовалась как продолжение истинных традиций римской республиканской государственности и римского права, официальными покровителями которых провозглашали себя римские императоры эпохи принципата. Становление централизованной монархии в качестве новой формы государственного правления было обусловлено общими закономерностями развития социума, характерными в Новое время как для России, так и для Западной Европы, а также рядом специфических особенностей, которые выделяются в диссертации. В XV - XVI вв. основными носителями власти общегосударственного уровня становятся великий князь и боярская дума. Великий князь, позднее - царь, как и любой другой монарх в европейском централизованном государстве, совмещал в одном лице законодательную, исполнительную и судебную власть. Вплоть до эпохи Петра I власть монарха в России обосновывалась принципами обычного права. При достаточно высоком уровне 12 развития законодательства в эпоху московского царства и его кодификации при Алексее Михайловиче, норм, определявших принципы, а тем более как-то регламентировавших царскую власть, не существовало. Царь в буквальном смысле слова был «над законом». Власть московских царей во многом имела харизматический характер, но эта была скорее харизма царского имени, царского титула, а не харизма личности. На данном этапе развития монархической власти основным средством ее институционализации явилась система обрядов и ритуалов, которые входили вместе с системой писаных законов в единый культурно-правовой дискурс и составляли его неотъемлемый элемент. Важнейшим элементом этого дискурса властных отношений были обряды помазания и венчания на царство. Благодаря включению их в литургический контекст царская власть обретала сакральный статус. Приоритет обрядово-ритуальной формы институционализации власти царя перед писаными законами был обусловлен самим характером монархической власти в московском государстве. Право властного воздействия монарха выводится здесь не из системы социальных отношений, а непосредственно из божественной воли. Подобный подход диаметрально противоположен концепции общественного договора, выдвинутой в XVII в. Гроцием, Гоббсом и Локком. В контексте российской правовой культуры на ее раннем этапе монарх осознается в качестве института государственной власти, принципиально стоящего над обществом и в определенном смысле слова над правом. Но именно поэтому его воля может рассматриваться как источник права и высший регулятор правоотношений. Важным институтом государственной власти в XVI - XV11 веках была боярская дума. Через позиционирование в отношении к данному институту институционализировалась власть монарха. Другим институтом такого рода были земские соборы, отчасти выражавшие, отчасти символизировавшие в зависимости от политической ситуации волю «земли» - гражданского общества России того времени. В эпоху Смутного времени, когда с пресечением династии «природных царей», харизма царской власти была значительно ослаблена, именно земство и земские соборы сыграли главн>ю роль в сохранении монархии как института государственной власти. Если институциональная природа монархии позиционировалась через отношение к институту земского собора, то при ослаблении властных полномочий самих царей и в периоды между13 царствий усиление общественной роли соборов позволило сохранить целостность всей системы монархического управления, а в дальнейшем и восстановить институт царского самодержавия в полном объеме. К началу XVIII в. давние традиции ордынской и византийской государственности, богатый опыт московского единодержавия выкристаллизовались в формы петровского абсолютизма. В установлении абсолютной монархии исторические тенденции развития царской власти получили свое логическое завершение. Вместе с тем переход от сословно-представительной к абсолютной монархии означал реальное изменение формы правления в государстве. Правовое оформление и институционализированные формы абсолютистская монархия получает в период царствования Петра I. Переход к новому уровню развития монархической государственности фиксировался: 1) изменением титула самодержца, 2) законодательным закреплением его места в системе государственного строительства, 3) образованием новых органов государственной власти, призванных к реализации воли монарха. Принятие Петром титула «императора» в 1721 г. по предложению Синода было знаковым явлением в развитии российской государственности. Приняв титул императора, Петр сохранил за собой и царский титул, однако в ограниченном объеме. Позже титул неоднократно трансформировался с учетом новых политических реалий и геополитических ориентации монархов. Изменение титула знаменовало собой трансформацию высшей государственной власти России в направлении ее вестернизации. Изменение имело системный характер, поскольку затрагивало все институты этой власти и принципы их взаимоотношения. Начиная с петровских времен, законодательные акты Российской империи содержат строгие и точные определения самодержавной власти. В работах русских юристов в связи с этим специально оговаривалось, что с этого времени нельзя вести речь о том, что «монархическая власть не является правовым установлением, а тем более делать тот вывод, что Империя Российская не представляет собой правомерного государства» (П.Е. Казанский). Неограниченность власти императора не означает возможности действовать вопреки принятым законам. В то же время законы не могут рассматриваться как юридическое основание ею деятельности. Скорее всего здесь должна иметь место своего рода «предустановленная гармония» между намерениями 14 императора и существующими законами, которые в условиях самодержавия должны выражать его же волю. Изменения, внесенные в систему высших органов государственной власти, также говорили об окончательном переходе к абсолютизму. Коллегиальные органы, существовавшие при московском царе- боярская дума и земские соборы - опирались на многовековую традицию, восходившую ко временам ранней военной демократии, когда княжеская дружина имела определенный политический вес, к съездам князей, к вечу. Новые учреждения петровской эпохи - Сенат и коллегии - имели в своем составе лиц, которые были назначены непосредственно монархом и по своим регламентам могли быть лишь проводниками его воли. Единственным источником власти оставался император. Европеизация формы государственного правления в течение XVIII в., выразившаяся в оформлении неограниченности власти монарха государственными законами, актуализировала задачу углубленного осмысления природы высшей государственной власти в политико-правовом и философско-правовом аспекте. Первые систематические попытки такого рода можно видеть в «Наказе Уложенной комиссии» Екатериной II, позже, в начале XIX в., в трудах М.М. Сперанского, идеолога преобразований Александра I. Учение об «истинной» монархии является важнейшей частью трактовки Сперанским идеи государственности. В трудах русских юристов второй половины XIX - нач. XX вв. (в диссертации проанализированы взгляды В.Н. Лешкова, К.П. Победоносцева, П.Е. Казанского, Б.Н. Чичерина, П.И. Новгородцева, И.А. Ильина и др.) монархия раскрывается как достаточно специфическая форма государственного правления, которая восходит своими корнями к глубокой древности и в то же время способна к модернизации. Монархия, в самой своей форме заключающая единство личностного и государственного начал, эксплицирует основные базисные характеристики государственной власти, которые другие формы правления не высвечивают столь отчетливо. Прежде всего - это глубокое внутреннее единство нравственности, права и государственности. Любая форма правления будет легитимна лишь в том случае, если она признает над собой приоритет нравственных и высших правовых начал. Но этот приоритет не является результатом подчинения каким-то отвлеченным принципам, внешним с\бъекту власт и. Скорее сами эти принципы должны стать внутренним качеством субъекта власти. Именно поэтом) 15 И.А. Ильин указывал на необходимость нравственного самосовершенствования монарха, трактуя это самосовершенствование как высшее условие монархического правления. Видимо, данный подход значим для всякой формы государственного правления, претендующей на легитимность. Согласно выводам русских правоведов, монархия является не просто особым видом устройства государственного аппарата, но и особым состоянием гражданского общества, которое развивается вместе с формированием его институтов (как это было при становлении московского централизованного самодержавного государства) или само направляет и стимулирует их развитие (как это было с институционализацией сословий в России петербургского периода). Опираясь на положения И.А. Ильина, можно сказать, что здесь требуется высокая степень гармонии правосознания отдельных членов общества, социальных слоев и групп, своего рода камертоном которого должно стать правосознание монарха. Кризис гражданского общества и кризис государственности никогда не бывает случайным. В России народ перестал быть носителем монархического сознания уже задолго до революции, что предопределило историческую судьбу этой формы государственной власти. Вторая глава «Развитие правовых основ организации власти монарха в Российской империи» состоит из трех параграфов: «Правовой механизм реализации законодательной функции императорской власти», «Особенности осуществления высшей судебной власти в Российской империи», «Институт монархии как системообразующий элемент высшего государственного управления». Хотя российская государственность на практике не знала принципа разделения властей, это не исключало различия соответствующих функций императора как носителя высшей государственной власти, а также частичного разделения этих функций между теми органами, которым монарх делегировал часть своих властных полномочий. Функциональное разделение властей вносило определенный порядок в работу государственного механизма, но не могло заменить отсутствия подлинной политической системы независимых и уравновешивающих друг друга ветвей государственной власти. На протяжении всей истории Российской империи источником правотворчества признавалась исключительно воля императора. В диссертации подробно рассматривается вопрос о различии закона и указа 16 в системе российского дореволюционного права, особое внимание уделяется юридическому анализу понятию «чрезвычайного указа». Делается вывод о том, что четкого определения понятия закона и критериев для отделения закона от прочих распоряжений высшей государственной власти в русской историко-правовой науке выработано не было, поскольку теоретически разграничить закон и административное распоряжение можно только тогда, когда исполнительная власть отделена от законодательной. Расплывчатость формулировок, возможность их различного толкования открывала широкую дорогу для использования монархической властью правового института императорского указа (и особенно - чрезвычайного указа) по своему усмотрению. Хотя источником законодательства признавалась исключительно воля монарха, сам процесс законотворчества был достаточно сложным и включал в себя работу законосовещательного органа. Первоначально таким органом, начиная с Петра I, выступал Правительствующий Сенат. Однако в течение всего XVIII столетия законосовещательные функции Сената постепенно сужались. XIX век начался реформами Александра I в области высшего государственного управления. Созданный по инициативе Александра I и по проекту М.М.Сперанского Государственный совет с самого начала понимался как законосовещательный орган. Решения Государственного Совета получали обязательную силу только после утверждения императором. Но уже с конца двадцатых годов XIX в. законопроекты стали разрабатываться по-преимуществу в Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, в министерствах, специальных комиссиях. Обсуждение их в Государственном Совете стало носить формальный характер. Тем не менее, согласно Основным Законам, Государственный совет оставался высшим законосовещательным учреждением России и одним из важнейших механизмов реализации императорской власти. Составленный поличному выбору императора, Государственный Совет обеспечивал законодательное оформление его воли. В Общем собрании Государственного Совета председательствовал император. Начиная со второй четверги XIX в. стало принято назначать постоянного председателя. Основной корпус законов Российской империи составляли акты, изданные при участии Государственного Совета и утвержденные императором. Фундаментальная модификация основ российской государственности с учетом предшествовавших в XIX в. реформ осуществлялось в 17 последний период истории империи, начиная с 1904 г. Процесс нового этапа реформ отсчитывается от указа 12 декабря 1904 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка», в основу которого была положена либеральная программа, разработанная земским съездом 6—9 ноября 1904 г. Манифест 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» и Основные государственные законы (новая редакция утверждена 23 апреля 1906 г.) провозглашали создание выборных высших законодательных учреждений (Государственная дума и реформированный Государственный совет), обладавших правами законодательной инициативы и утверждавших государственный бюджет. Законы должны были издаваться императором совместно с Государственным Советом и Государственной Думой. Новая редакция QcHOBHbix законов определяла власть императора как самодержавную, но без употребления понятия «неограниченная». Вместе с тем, фактически, отсутствовали правовые нормы, которые регламентировали бы порядок и характер взаимоотношений императора с Государственной Думой и Государственным Советом, предоставляя монарху руководствовался исключительно собственной волей. Император обладал правом, когда ему «благоугодно будет обратить внимание на медленность рассмотрения Думой внесенного в нее дела», назначить срок, к которому Дума должна подготовить заключение. Если этого не будет сделано, то Государственный Совет мог рассмотреть дело без заключения Думы. Важной прерогативой власти императора по отношению к Думе было его право распустить Думу до истечения установленного пятилетнего срока ее работы без указания каких-либо оснований. Единственным условием роспуска была обязанность тем же указом назначить новые выборы. Важным ограничением законодательных функций Думы было запрещение касаться Основных Законов, инициатива пересмотра, дополнения или изменения которых принадлежала только императору. Характер содержания, особенности реализации и порядок пересмотра Основных государственных законов 1906 г. свидетельствуют о том, что они могут быть сопоставимы с конституциями европейских государств только раннего этапа их конституционного развития. В отличие от России в западно-европейских государствах начала XX в. изменения в основных законах могли быть осуществлены помимо и вопреки воле монарха. В Германии монарх не обладал правом утверж18 дения законов, по ст. 5 конституции, имперское законотворчество осуществлялось союзным советом и рейхстагом. Для принятия имперского закона было необходимо и достаточно согласия большинства обоих собраний. Все изменения конституции в Германии осуществлялись в форме обычных законов, для принятия которых существовало лишь одно ограничительное условие, а именно: требование квалифицированного большинства при вотировании их-союзным советом. Поэтому они наряду с другими законами могли получать обязательную силу без утверждения монарха. В Греции право инициативы по пересмотру и принятию основных законов принадлежало исключительно законодательной палате и в реализации законотворческих функций государственной власти греческий монарх не принимал никакого участия. В Норвегии органами законодательства являлись стортинг и монарх. Но если без согласия народного представительства по одной лишь воле монарха закон не мог получить силу, то наоборот, согласно ст. 79 норвежской конституции, если законопроект принимался без изменения тремя очередными стортингами после трех последовательных выборов, то он получал силу закона и без санкции короля. Право пересмотра основных законов входило в исключительную компетенцию органов народного представительства. На основании анализа правовых основ отношения императора с законодательными органами России и их сравнения с аналогичными нормами конституционных стран можно сделать вывод о том, что в России не смогла установиться конституционная монархия. Скорее можно вести речь об устойчивой тенденции развития политико-правовой системы государства в этом направлении, выразившейся в создании дуалистической монархии. Для права дореволюционной России было характерно, что судебная власть во всей ее полноте относилась к прерогативе императора. Все правосудие отправлялось судами от его имени, что было закреплено традицией, а после реформ 1905 -1906 гг. и текстом основных законов. Вместе с тем, согласно правовым нормам, установившимся к началу XX столетия, император не должен был принимать непосредственного участия в отправлении правосудия. Император не представлял собой высшую судебную инстанцию, как это было в Московском царстве или тем более в древнерусском государстве. Однако ею участие в реализации судебной власти не было и чисто номинальным. Место императора в системе судебной власти российского государства 19 определялось прежде всего его взаимодействием с судом высшей инстанции, каким в позднеимперский период в России был Правительствующий Сенат. В этом качестве Сенат всегда сохранял свое значение одного из важнейших институтов высшей государственной власти и его роль в механизме реализации судебной функции императорской власти позволяет более точно определить сущность последней. На протяжении всей истории Российской империи монархи стремились максимально ограничить свое непосредственное участие в судебной деятельности, сузив и юридически регламентировав систему подачи императору апелляций на решения высших судебных инстанций (прежде всего на решения Сената). Вместе с тем, право помилования, в котором выражалась экстраординарная и нравственная природа монархической власти, неизменно оставалось исключительной прерогативой монарха. Своим правом помилования император всегда пользовался непосредственно, не перекладывая выполнение этой функции на других лиц или органы власти. Российскими монархами признавалась необходимость регламентации и самоограничения своего права на помилование, но при отсутствии для такого рода ограничительной регламентации точно определенных норм решение вопроса о возможности и объеме данного самоограничения в каждом отдельном случае должно было предоставляться личному усмотрению самодержца. Было принято, что абсолютное право помилования целесообразно сохранить из государственных преступлений только за преступлениями, связанными с оскорблением «императорского величества», а из уголовных - за всеми, кроме богохульства, убийства и взяточничества. Нередко монарх заменял уже осужденным лицам назначенный вид наказания более легким. Право помилования в качестве атрибута императорской власти и до реформ 1905 - 1906 гг., и после них включало в себя как право коллективной амнистии, так и индивидуальное помилование, хотя в самом российском законодательстве того времени понятия помилования и амнистии не различались. В отношении преступника допускалось:: 1) «отпущение вины» до вынесения окончагельного судебного приговора, 2) отмена наказания, назначенного преступнику судебным приговором, 3) восстановление преступника во всех правах, утраченных им по суду. При этом признавались не подлежащими действию «монаршего милосердия» права потерпевших на вознаграждение за причиненный им 20 ущерб, а также право преследования и наказания по обвинениям в уголовных преступлениях против личности. Помимо права амнистии и помилования к компетенции императора всегда относилось судебное правообразование, верховная судебная администрация, право надзора, назначение судей и в определенной мере верховное правосудие. Император имел все реальные рычаги контроля за реализацией судебной власти. Реформы последних лет существования монархии не принесли ничего принципиально нового в области правовых основ реализации судебной власти в Российской империи. В диссертации рассматриваются основные этапы генезиса высшей исполнительной власти в России: от совещательных учреждений к формированию самостоятельного, ответственного как перед императором, так и политически, коллегиального правительственного органа, который являлся важным элементом в системе разделения властных функций высших органов государственной власти Российской империи начала XX в. Таким в истории российского государства выступил Совет министров, образованный в 1905 г. в противовес новым законодательным органам и наделенный достаточно широкими полномочиями. Однако анализ законодательных основ его деятельности позволяет сделать вывод о том, что и этот исполнительный орган не ограничивал права российского императора в области управления. Статья 10 Основных законов 1906 г. четко определяла, что «власть управления во всем ее объеме принадлежит Государю Императору в пределах всего Государства Российского». Сами функции Совета министров были достаточно ограничены: вне его ведения оставались дипломатическое, военное, военно-морское ведомство и ведомство императорского двора. Основные законы 1906 г. сохранили свойственное русскому дореформенному праву деление сферы управления на верховное и подчиненное. Однако здесь были сделаны некоторые шаги к установлению конституционной формы правления. До 1906 г. Основные Законы, противопоставляя верховному управлению управление подчиненное, закрепляли то положение дел в империи, когда вся власть верховного управления сосредоточивалась исключительно в руках монарха и в этой сфере наряду с ним могли существовать лишь содействующие ему органы, а не органы, наделенные самостоятельной властью. Эта особенность устройства верховного управления имела место только в 21 неограниченных монархиях. После реформ 1905 - 1906 гг. понимание верховного управления изменилось и стало трактоваться более ограниченно по сравнению с дореформенным толкованием: во-первых, сфера верховного управления понималась только как область непосредственной личной деятельности императора и, во-вторых, как область деятельности, которая не была ограничена соучастием Государственной Думы и Государственного совета. Акты императора, издаваемые им в порядке верховного управления, именовались указами и ни одно положение Основных законов 1906 г. не характеризовало их в качестве законов. В итоге в Российской Империи сложилась система, частично осуществлявшая принцип разделения властей со спецификой, присущей дуалистическому устройству: законодательная власть олицетворялась имперагором совместно с Государственной думой и Государственным советом, а высшая исполнительная -также императором, но уже в совместной деятельности с Советом министров. Постоянное усложнение общественных структур и процессов в истории Российской империи требовало развития монархии и как института власти, института управления, и как формы общественного согласия. Это нашло свое выражение в совершенствовании высших органов государственной власти, которые, принимая делегированные им полномочия, являлись подчиненным элементом института монархической власти. Совершенствование правового оформления власти монарха одновременно отражало все более высокую степень сложности задач государственного управления и развитие общественного правосознания в монархическом государстве. Однако история показала, что правительственные меры, направленные на модернизацию'формы государственного правления, в основной тенденции отставали от динамики общественных процессов. Интенсивная деструкция монархического правосознания на общественном и индивидуальном уровне, на которую в начале XX столетия указывали видные дореволюционные правоведы и социологи, предопределила крах монархических устоев российской государственности. Многовековой опыт российской монархии высвечивает важную особенность отношения общества к главе государства в нашей стране. Исторически институт монархии оформлял тот тип общественного согласия, в котором ведущ>ю роль играли не прагматические цели, а нравственные ценности. Традиции общественного правосознания в 22 России позволяют сделать вывод о том, что успех развития российской государственности в XXI веке будет во многом зависеть от того, насколько сможет быть осмыслена в историко-культурной и политико-правовой перспективе нравственная составляющая государственности как таковой, возможности и формы ее экспликации и институционализации через позиционирование относительно института главы государства. В Заключении подводятся итоги исследования, делаются теоретические обобщения, выводы, намечаются пути дальнейшей работы по теме «Монархия как форма правления в России и Китае». По теме исследования автором опубликованы следующие работы: 1. Погожева О.В. Институт монархии как системообразующий элемент высшего государственного управления. // Социально-экономическая реальность и политическая власть.-Москва-Ставрополь, 2003, 1 пл. 2.Погожева О.В. Институализация монархической власти в допетровской России.//Запад-Россия-Кавказ: Межвузовский научно-теоретический альманах - Вып.2. - Москва-Ставрополь: Институт всеобщей истории РАН, 2003. 1,1 п.л. 3. Погожева О.В. Монархия и судебная власть в России. Российская юридическая наука на этапе формирования правового государства: Межвузовский сборник научных статей (по материалам научно-практического семинара). - М.: Академия права и управления. Северо-Кавказский гуманитарный институт. Ростовский юридический институт Российской правовой академии Министерства Юстиции России, 2003.-0,8 п.л. 4. Погожева О.В. Реформы российской государственной власти в начале XX века. // Вестник Северо-Кавказского государственного гуманитарно-технического университета. Серия «Право» №1, 2003, 0,3 п.л. Тираж 100 экз. Объем 1 п.л. Заказ Отпечатано в огделении оперативной полиграфии Ростовского юридическою института РПА Минюста России 23
