Кольцо Жанны

История разведки
ЧИ
В И ТАЙ
Ю ТЕ
НЕ
№005
май 2016
http://diletant.media
Воительницы
воительницы
26
Кольцо Жанны
Виталий Дымарский
26 февраля 2016 года на торгах лондонского
аукционного дома Timeline Auctions произошло
событие, взбудоражившее Францию: за 370 тысяч
евро было приобретено и вернулось на родину
серебряное кольцо самой Жанны д’Арк.
П
окупатель хранил поначалу инкогнито.
Но затем как-то
легко раскрыл
свое имя — Николя де Виллье, сын Филиппа
де Виллье, политика во Франции известного, который, хотя
никогда не входил в Национальный фронт старика Ле
Пена, по взглядам («Франция
для французов!») вполне ему
соответствовал. На российский
манер одни его назвали бы
национал-патриотом, другие —
мракобесом, третьи — просто
французским националистом… Ко
всему прочему, Филипп де Виллье долгие годы возглавлял Генеральный совет
Вандеи, провинции, прочно ассоциирующейся с крайним консерватизмом.
Именно в этом сегменте французского
общества Жанна д’Арк пользуется особым расположением и возведена в ранг
национального символа.
Соответственно, возвращение на родину исторического кольца, покинувшего за указанную сумму территорию
вечных врагов Франции — англичан,
с которыми сражалась лотарингская
девственница, было обставлено макси-
Историки пока
не подтвердили
аутентичность
кольца
мально патриотично. В парке развлечений Пюи-дю-Фу, принадлежащем де
Виллье-старшему, 20 марта прошел
праздник со всеми полагающимися атрибутами: рыцари в пластиковых доспехах, дети, распевающие средневековый фольклор,
пламенные патриотические
речи: «К нам вернулся кусочек
Франции», «Мы заплатили выкуп за нашу Жанну» (намек на
то, что в свое время король как
раз и не выкупил Жанну) и т. д.
Что касается историков, они
пока не подтвердили аутентичность кольца. Согласно разного рода
летописным записям, в 1431 году оно
попало к епископу Кошону, который
судил Жанну за ведьмачество и заодно
прикарманил женское украшение.
Затем он его отдал или продал (большинство склоняется ко второй версии)
английскому кардиналу Генри Бофорту, он же — кардинал Уинчестерский.
Дальнейшая судьба кольца вроде бы
прослеживается по английским архивам, которые перечисляют всех, кто
владел им, однако возле каждого имени
стоит малоприятная для идентификации приписка: «предполагаемый
владелец».
май 2016
Тем временем несколько экспертиз,
заказанных как администрацией парка Пюи-дю-Фу, так и независимыми
историками, пришли к единодушному мнению: кольцо почти наверняка
принадлежит XV веку. Но Жанне ли?
«Предмет, близкий Жанне д’Арк», —
так звучит самый оптимистичный
вывод. 100-процентной уверенности
нет ни у одного эксперта.
Что, впрочем, абсолютно не
смущает Филиппа де Виллье и его
единомышленников. Политика
берет верх над историей. Да и какое это имеет значение: ее,
не ее? В Средние века, скажем,
Европа была наводнена несметным количеством экземпляров
крайней плоти Христа. Вопрос
же не в том, аутентична ли
эта реликвия, а в том, почему
столько людей готово ей поклоняться.
Для 80 процентов французов, которые не открыли
ни одной книги по истории
со времени учебы в средней
школе, Жанна д’Арк — выдающаяся национальная
героиня. Национальная?
Использовать само понятие «нация» применительно к Средневековью — все
равно что Юлия Цезаря
зачислить в премьер-
Смерть Жанны д’Арк
на костре. Герман Антон
Стильке, 1843 год
дилетант
министры. Та эпоха была не национальной, а феодальной.
Соответственно, и в войнах сходились не народы, каждый из которых имел свою идентичность
и защищал свою территорию,
а феодалы, оспаривающие
друг у друга вотчины
и провинции.
Столетняя война — это не война
между «Франци-
27
28
воительницы
ей» и «Англией», а вооруженная ссора
между двумя семействами одинакового
происхождения и одинаковой культуры: с одной стороны — Валуа, занявшие
французский королевский трон, с другой — Плантагенеты, обосновавшиеся
на английском троне.
В начале XV века ситуация осложнилась, поскольку вокруг стола обнаружились не два, а три игрока. Карла VI
из династии Валуа не зря называли
Безумным. Видя, сколь неустойчив престол при таком короле, за власть стали
бороться два могущественных семейства — герцога Бургундского (бургиньо-
ны) и герцога Орлеанского (арманьяки).
И тут в Нормандии высаживается третий участник — Генрих V Английский
(из Плантагенетов).
Одержав несколько побед (в том
числе при Азенкуре), он разбил французскую кавалерию, и тогда королева
Изабелла Баварская от имени своего
безумного супруга задумала хитрый
выход из кризиса: ее дочь Екатерина
возьмет в мужья Генриха V, и их сын,
таким образом, мирно объединит два
королевства — французское и английское, став сюзереном обоих. Это то, что
называется «двойной монархией». Как
говорится, ничего криминального —
обычное дело в то время. Бургиньоны
были за, Генеральные штаты ратифицировали договор, закрепляющий
такое решение.
Против был один человек — дофин
Карл, нашедший убежище в городе
Бурж у своих друзей-арманьяков. И его можно было
понять. Он — сын Карла VI ,
и ему должна была достаться ускользавшая из
рук корона. И вот после
стольких лет сомнений,
к какой же партии
примкнуть, он вдруг получает подсказку судьбы: откуда ни возьмись,
появляется лотарингская малолетка в
доспехах, которая утверждает, что ею
водит Бог, а в Карле видит единственного настоящего короля Франции.
Причем прибывшую из провинции
девушку переполняет сверхчеловеческая, в прямом смысле, энергия. За несколько месяцев ей удается повернуть
ход Истории. Оказавшись блестящим
стратегом, она подняла дух войска, которому удалось, благодаря ее военным
талантам, освободить осажденный англичанами Орлеан. Затем она привела
дофина в Реймс, где в июле 1429 года
он был объявлен королем под именем
Карла VII. Блестящая победа! Поставить
бы здесь точку…
Однако Жанна продолжает сражаться. Жанна получает ранение под Парижем, Жанна попадает в плен к бургиньонам в Компьене, Жанну, наконец,
судят и сжигают на костре в Руане
(1431 год). С точки зрения истории, все
Кардинал Винчестер допрашивает
Жанну д'Арк в тюрьме.
Поль Деларош, 1824 год
май 2016
это не более чем эпизод на ее
обочине. Если уж тогда и происходило нечто важное, так
это постепенное расширение
влияния Карла VII, его примирение с бургиньонами, позволившими Карлу укрепить
свою власть.
В этом круговороте событий перипетии судьбы
девушки из Лотарингии
не представляют большого
интереса. Да и сам король ничего не предпринял для того,
чтобы выкупить ее у бургиньонов и спасти. Да и зачем
она ему нужна была? Лишь
двадцать лет спустя, по просьбе семьи, он согласился
провести судебный процесс,
отменивший предыдущее решение суда — и Жанна д’Арк
перестала считаться ведьмой.
Затем, вопреки многим
сегодняшним представлениям, жизненный путь девушки
из Домреми (город, где родилась Жанна) отнюдь не был
овеян славой. Вплоть до XVIII
века она оставалась фольклорным персонажем, о котором
люди знали, но который не занимал заметного места в истории и мало
кого интересовал. И только в XIX веке
Жанна во всей красе появилась на исторической сцене. Что совпало с появлением самого понятия «нация».
Именно тогда, после американской
и французской революций, возникла
идея суверенитета народа, связанного
внутри себя единой идентичностью
и проживающего на определенной
территории. «Нация» была чисто политической конструкцией того времени,
которой захотели придать историческое измерение. Отсюда и родился так
называемый «исторический роман»,
то есть ретроспективное прочтение
истории, перекрашенной во французский триколор, — со всеми ее галлами,
королями, якобы создавшими Францию, и вечными патриотами.
В первой половине XIX века идея
нации не пришлась по вкусу правым
католикам, поскольку слишком сильно отдавала 1789 годом. Посему она
29
дилетант
Жанна д'Арк.
Миниатюра XV века
приветствовалась в основном левыми.
Проповедником и главным историком этой идеи был республиканец
Жюль Мишле. Малолетняя лотарингка не могла ему не понравиться: она
была инкарнацией «народа», без
которого все эти короли должны были
выглядеть беспомощными. Мишле
Жанна д’Арк
перестала
считаться ведьмой
сделал из нее diva absoluta — культовую диву.
К концу того века, после катастрофы во франко-прусской войне, правые тоже примкнули к принципу
нации, развив и дополнив его национализмом — разгулом патриотиз-
ма, перемешанного с ксенофобией. И, конечно, не обойтись было
без Жанны, спасительницы монархии, девственницы, с которой
разговаривал Бог, непоколебимой
воительницы, одолевшей мерзких
англичан — этих злобных протестантов, помешавших французам
завоевать колонии в Африке и
других местах. Так Жанна стала
дважды героиней, которую пытались присвоить себе оба лагеря —
правый и левый.
При этом у католического лагеря был немаловажный козырь:
поддержка Неба. Таким образом,
в конце XIX века встал вопрос о
канонизации. С теологической
точки зрения все было не так-то
просто: какое отношение Бог мог
иметь к ссоре, противопоставившей в XV веке одного короля-католика другому, тоже в не меньшей
мере католику? Но в условиях конфликта с ненавистной Французской
Республикой, которая даже осмелилась отделиться в 1905 году от церкви, это противоречие уладилось само
собой.
После инвентаризации всех совершенных ею чудес (в основном речь шла
об исцелениях, зарегистрированных
в конце XIX века) лотарингка была
сначала приобщена к лику блаженных
в 1907 году, а затем канонизирована
в 1920 году. Ее культ достиг пика. Причем ровно в тот момент, когда своего пика достиг и национализм,
показавший на деле (война 1914
года) все то, что он может производить на свет.
Восклицая «Да здравствует святая Жанна д’Арк! Да здравствует
Франция!» перед опереточными
актерами в средневековых костюмах, Филипп де Виллье предполагает,
что возврат в ту эпоху — это и есть путь
прогресса в XXI столетии.
Не страшно ли?
По материалам журнала
Le Nouvel Observateur