Гробница *** ПЕТЕРБУРГСКОЕ КЛАДБИЩЕ

Стихи
Гробница
(Бунину)
Зеленая трава и низкий холмик,
и белые цветы среди травы.
Звон пчёл. И в бесконечный полдень –
сиянье синевы.
Давно разрушена ограда и забыто,
замыто имя проливным дождём.
Но крепок крест, и белого самшита
распятие на нём.
***
Розово-желтый закат закрывает небесные дали,
Неба возвышенный круг не безмолвен, но мягок и тих.
В этом небесном песке мы наверное вместе играли,
Если б ты знал пусть нескладный, но собственный стих.
Мы бы с тобою вдвоем, вспоминая грядущие встречи,
Прошлых событий значенья могли в разговоре понять,
Мы бы могли осознать, что сегодня желтеющий вечер –
Завтрашний осени лист, и не стоит его поднимать.
Ты говоришь, что я шут, что я лгун, что я просто
проказник,
Ты попрекаешь меня в непрерывной замене имен, Но ты пойми, что сегодняшний радостный праздник –
Есть воскресенье от смерти грядущих времен.
ПЕТЕРБУРГСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Здесь спят унылые масоны,
Камней над ними хмурый ряд,
И известковые горгоны
Глазами белыми глядят.
Одно надгробие, как норма
Строений будущих веков,
Средь их базальтового сонма
Восходит из могильных мхов.
Сергей Тесмин
Стихи
Как будто гроб восстал из мертвых
И над могилою застыл весь в кружевах имен потертых,
Весь в треугольниках пустых.
В своей кладбищенской столице
Вороньей свитой окружен;
«Товарищу от сослуживцев» От мертвых мертвый награжден.
В его упрямой серой массе
Навряд ли бы признал свой храм
Библейский седовласый мастер
Ваятель снов – Адонирам.
А рядом, от него отдельны,
Как будто райские листы,
Как упованье Воскресенья
Святую песнь поют кресты!...
***
Ко мне приходят странные герои
моих видений – днем и в тьме ночной.
Их не бывает двое или трое,
но каждый раз один, и каждый раз иной.
Иным он называется, но знаю,
что взгляд остановившихся зрачков
мне не поймать, сколь я не напрягаю
глаза за пыльным воздухом очков.
Как будто это вечный человек,
меняющий лишь имена и лица,
как будто он желает раствориться,
как растворяется в лучах весенний смех.
Чего он ждет? О чем ко мне взывает?
Зачем ему я должен написать
о нем самом – как он живет и тает
и как зимой рождается опять.
Сергей Тесмин
Стихи
Ты, вечный человек, ты ищешь жизни вечной?
Иль просто ждешь чего-то своего?
Твой серый взор страдающе беспечный.
В нем серый воздух – больше ничего.
Ну что ж, я напишу твою немую прозу,
твою мечту, бегущую от слов,
твою непахнущую и сухую розу
зажатую в руке, кровавой от шипов.
***
Как, почему над этим местом
такие чистые пространства,
такие ласковые танцы
танцуют в небе облака?
Легка, как слабая надежда
и непрозрачная (слегка)
в вечерней дали там над лесом
сгущенность воздуха мягка.
Не верится, что эта тихость
надолго здесь – ведь уж закат,
и скрылся солнца огнекат,
и все замолкло. Все немеет
не потому, что не умеет
сказать – нет, просто так, пока...
А там внизу бежит река,
чернея темною водою,
волною берегов бока
волнует, напиваясь мглою.
Во влажных и густых кустах,
в несуществующих цветах,
и в их корнях переплетенных
в текущем небе отраженных –
увидеть можем знаки мы.
Как будто под покровом тьмы
стило в невидимой руке
их начертало на реке,
Сергей Тесмин
Стихи
как жилки на твоем виске,
Но эти, как и те – немы.
ИСТОРИЯ ЕВРОПЫ
О мой Господин, я на пир опоздал,
позволь же теперь мне войти.
Ты знаешь, что я недостойный вассал,
но все же прошу – Ты прости.
Что вовремя зов не услышал я Твой,
Что в неге любовных утех
с друзьями случайными жизни пустой
свой меч потерял и доспех.
Но все же Ты видишь, пусть я не в броне,
пусть щит я свой в спешке забыл, молю, Ты мой Лорд и поверь ныне мне,
что только Тебя я любил.
Друзей и богатство – ничто не сберег,
но память одну я храню –
то имя, которое Ты мне нарек,
оно заменяет броню.
А имя Твое – как разящий клинок,
Он путь мне сквозь смерть проложил.
И вот под дверями стою одинок,
моля, чтобы Ты их открыл...
И воины, строго замолкнув, глядят.
Но вдруг Господин их встает
и с радостью – «Брат, - говорит Он, - Мой брат!»
И чашу Свою подает.
***
И вот внесли. И положили.
И свечи от лампад зажгли.
И крышку в сторону стащили.
И тихо, тихо завели,
Сергей Тесмин
Стихи
Не разбирая слов и смысла.
А тот, в гробу, совсем иной.
Его душа над ним повисла
кадильным дымом, пеленой
бесформенною и безгласной.
невидимой и беспристрастной
судьей тому, кто здесь лежит.
И от которого бежит
она. И вверх глядит
ее лицо из смертной маски.
ПОЕЗДКА В ПРЫСКИ К О. МАКАРИЮ
Вокзал
Серое с красным небо гудит.
Серость воспринята брошенным снегом,
и предвкушение ночи спешит
в стылых ногах ожидаемым бегом.
Замкнутый купол, кулис коридор:
дом неуютный – гармошкою двери.
Как здесь обычен усталый позор
каждого, кто позабыл о потере
цели (рывками меняет жильцов),
света (что даже читать невозможно).
Хитрым путем, образуя кольцо,
он безразлично и неосторожно
выбросит душу последнюю в ночь
снега и грязи, и пышность вокзала
скроет ее, как заблудшую дочь,
мать (не отец) от расплаты скрывала.
Запах угля, словно дух очага,
соединяет с бурленьем титана
символ пути – колокольчик стакана
и подстаканника ручки дуга.
Сергей Тесмин
Стихи
Ночной поезд
Душно. В полумрак неуверенный только проникают извне
звуки пути, будто мы проезжаем бесконечный тоннель.
И качающаяся постель
прилепилась к стене.
Вздохи и стоны, и храп, и белые блики мелькающие в
стекле, и мы
уже забыли о том, что совсем недавно брызнула в это
оконце
кровь закатного солнца, запекшись фигурами тьмы.
Только что все разом пили чай, водку, ели и говорили.
Но прекратилось. И дум железных колеса сердцу диктуют
На узких полках застыли маленькие миры молитв.
ритм.
На полке снизу усталая тетка молится в неспокойном сне
о сыне, лицо которого болит у нее в груди.
И проплывают в окне
Семафоры пути.
Каждый в этом поезде едет не потому, что любит ночных
перегонов гул.
Но потому, что верит, что он не вечен, есть и конец пути.
А иначе – кто бы заснул,
Зная, что не сможет сойти?
Мне недолго осталось – на станции Сухиничи желтый
вокзал, с расписанием на стене,
стою, взяв с собою вспомненные грехи, в обертке
вопросов не имеющих никакого ответа,
в оставленной поездом тишине
и дрожи замерзающего рассвета.
Сухиничи – Козельск – Прыски
Сергей Тесмин
Стихи
По далям небо и земля, сливаясь,
в тумане снежном переплетены.
И даже рощи, тихо появляясь,
как чья-то память, развоплощены.
По русским спинам – по холмам уснувшим
автобус темной точкою ползёт.
И каждый домик, за окном мелькнувший,
своим дымком приветствие нам шлёт.
Вот и Козельск – заиндевевший город.
У замка станции, как витязь, - каланча.
И дальше еду, слева светит взору
церквушки скромной тихая свеча.
А впереди – земля исчезла, темны дали
святых лесов, где скрыт небесный скит.
Где иногда под елью замечали
(не подходите близко!) – леший спит.
Дорога повернула, дали скрылись.
Петляет путь, ну, совесть – трепещи!
Воспоминанья жизни навалились
на приступ сердца, разрывая щит
молитв и сокрушений, и смиренья, что думалось, я взял с собой в поход.
И кажется, что в снеговом смятенье
вкруг снег летучий водит хоровод.
Подъехали, вот – церковь, слава Богу,
осталось несколько шагов пройти.
Все замерло, что выло всю дорогу,
что б ты не смог преодолеть пути.
Зеленые врата, над ними – сени,
звонок, калитки рядом створ,
и вдруг в ответ, надеждою весенней,
открылся неба ярко-синий взор.
Сергей Тесмин