А.В. Аистов Индекс восприятия коррупции и связанные с ним

А.В. Аистов
Индекс восприятия коррупции и связанные с ним характеристики
С целью выяснения популярности темы исследований можно выполнить простой
тест — набрать в поисковой службе сети Интернет (например, в Google) соответствующее
слово. Google в начале ноября 2014 г. на запрос «corruption» выдавал примерно 175 млн.
ссылок, «shadow economy» — 0,978 млн., «transitional economy» — 1,72 млн., «Ukraine» —
7,5 млн., «Ebola» — 368 млн. Полученные результаты достаточно красноречивы.
Коррупция лишь в два раза мене популярна, чем вирус Эбола. Упомянутый факт и
складывающаяся в последнее время ситуация с экспоненциально растущим объемом
свободно доступных данных, позволяющих проводить статистические исследования,
явились стимулами выполнения настоящего исследования.
Данная работа посвящена эмпирическому анализу связи уровня коррумпированности
экономики с ВВП на душу населения, субъективными оценками гражданами страны их
материального благополучия и удовлетворенности жизнью (счастья), показателями
качества институтов в стране, долей теневой экономики по отношению к официальному
ВВП. Особое внимание обращено на страны с переходной экономикой. Выполнено
сравнение полученных для них показателей и закономерностей с «общемировыми».
В качестве характеристики коррупционных настроений в анализируемых странах в
работе использован Индекс Восприятия Коррупции (the Transparency International
Corruption Perceptions Index — CPI)1. Данные о ВВП на душу населения получены с сайта
Мирового Банка2, субъективные оценки благополучия — из проекта «Happy Planet Index»
(HPI).3 Для количественного описания качества институциональной среды в странах в
представленном в работе регрессионном анализе использованы данные проекта
«Worldwide Governance Indicators»4, данные о размерах теневой экономики взяты из работ
Buehn и Schneider (2012b) и Schneider (2013).
Предварительный анализ данных в рамках настоящего исследования выполнен
непараметрически,
полученные
результаты
проверены
и
дополнены
выводами,
следующими из регрессионного анализа в рамках моделей, учитывающих панельный
характер данных.
В настоящей работе удалось выявить, что в странах с хорошо развитыми
государственными институтами, снижающими уровень теневой экономики примерно до
1
http://www.transparency.org
http://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.CD?page=1
3
http://www.happyplanetindex.org/data/
4
http://info.worldbank.org/governance/wgi/index.aspx#doc
2
1
15% и ниже (от уровня ВВП), дальнейшее снижение доли теневой экономики повышает
коррупционные настроения в обществе. То есть проявляется эффект замещения. В более
распространенных ситуациях (в странах с более высокой долей теневой экономики)
теневой сектор и коррупция являются комплементами. До этого некоторые авторы
развивали теоретические модели, поясняющие последний эффект (см., например, Jay Pil и
Thum (2005), Echazu и Bose (2008)). Возможность присутствия эффекта замещения была
описана в теоретической модели Dreher, Kotsogiannis и McCorriston (2009). Выполненные
ими эмпирические оценки подтвердили это. Данный эффект был зафиксирован
статистически значимо в рамках моделей с использованием инструментальных
переменных на усредненных за 2000–2002 г. данных по странам. Тем не менее.
робастность полученного результата требует проверки, поскольку эффект может быть
проявлением завышения оценки соответствующего параметра, вызванного низкой
корреляцией инструментов с объясняющей переменной. Подтверждением необходимости
проверки робастности данного результата (и обоснованием актуальности выводов,
полученных в рамках настоящего исследования) могут служить работы других авторов, в
которых получен противоположный эффект: положительная корреляция размера теневой
экономики с коррупционными настроениями общества (см., например, Dreher и Schneider
(2010), Buehn и Schneider (2012a), Goel и Saunoris (2014)).
В дополнение к указанному выше результату в настоящей работе (следуя идеям
Welsch (2008)) выполнен анализ связи коррупционных настроений общества с
«неформальными»
показателями
благосостояния
—
субъективными
оценками
респондентов их благосостояния. Получена зависимость связи CPI с самооценками
благосостояния, аналогичная связи с ВВП на душу населения.
В странах, завершивших переходный процесс (вступивших в Европейский Союз в
2004 и 2007 гг.), рассмотренные выше показатели в среднем имеют лучшие значения, чем
в странах с переходной экономикой. Речь идет о CPI, размерах теневой экономики, ВВП
на душу населения, субъективных оценках благополучия.
Как и следовало ожидать, регрессионный анализ подтвердил, что действенными
факторами в борьбе с коррупцией в странах с переходной экономикой являются наличие
эффективных мер по борьбе с коррупцией, эффективность государственного управления
и предоставляемых услуг, качество регулирования, гласность и свобода высказываний,
включая участие населения в выборах представителей правления разных уровней.
Список литературы
1. Buehn, A., & Schneider, F. (2012a). Corruption and the shadow economy: Like oil and
vinegar, like water and _re? International Tax and Public Finance, 19 (1), 172–194.
2
2. Buehn, A., & Schneider, F. (2012b). Shadow economies around the world: Novel insights,
accepted knowledge, and new estimates. International Tax and Public Finance, 19 (1), 139–
171.
3. Dreher, A., Kotsogiannis, C., & McCorriston, S. (2009). How do institutions affect
corruption and the shadow economy? International Tax and Public Finance, 16 (6), 773–
796.
4. Dreher, A., & Schneider, F. (2010). Corruption and the shadow economy: an empirical
analysis. Public Choice, 144 (1-2), 215–238.
5. Echazu, L., & Bose, P. (2008). Corruption, centralization, and the shadow economy.
Southern Economic Journal, 75 (2), 524–537.
6. Goel, R., & Saunoris, J. (2014). Global corruption and the shadow economy: spatial aspects.
Public Choice, 161 (1-2), 119-139.
7. Jay Pil, C., & Thum, M. (2005). Corruption and the shadow economy. International
Economic Review, 46 (3), 817–836.
8. Schneider, F. (2013). Size and development of the shadow economy of 31 European and
other OECD countries from 2003 to 2013: A further decline. Available from
http://www.econ.jku.at/members/Schneider/files/publications/2013/
9. Welsch, H. (2008). The welfare costs of corruption. Applied Economics, 40 (14), 1839–
1849.
3