Этика в контексте философских инноваций.

УДК
ЭТИКА В КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФСКИХ ИННОВАЦИЙ
ETHICS IN THE CONTEXT OF PHILOSOPHICAL INNOVATION
Старостин Александр Михайлович, доктор политических наук, профессор,
заведующий кафедрой философии и методологии науки, Южно-Российский институт управления – филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (344002, Россия, г. Ростов-на-Дону,
ул. Пушкинская, 70/54). E-mail: filosofia@uriu.ranepa.ru
Starostin Alexander Mikhailovich, Doctor of Political Science, professor, head of
chair of philosophy and methodology of science; South-Russia Institute of Management – branch of Russian Presidential Academy of National Economy and Public
Administration (70/54, Pushkinskaya St., Rostov-on-Don, 344002, Russian Federation).
Abstract of the article.
The article analyzes new developments in system of ethical knowledge and
moral virtue, which in recent years has manifested itself under the influence of significant determinants, such as : globalization, including in his "funnel" and pushed a lot
of subcultures; polyparadigmatic fundamental philosophical systems, indicating the
presence of their "applied philosophies", including such as ethics; differentiation
themselves ethical systems, highlighting them in the sphere of applied ethics. The author believes that the ongoing innovative developments pose a "second birth" of ethics, an ethical revolution.
Key words.
Ethics; applied ethics; applied philosophy; philosophical innovation; philosophical experience; moral-ethical experience.
Аннотация
В Статье анализируются новые подвижки в системе этического знания и
морального поведения, которые в последние годы проявились под воздействием таких значимых детерминант, как: глобализация, включившая в свою «воронку» и столкнувшая множество субкультур; полипарадигматизация фундаментальных философских систем, обозначивших наличие своих «прикладных
философий», в том числе таких как этика; дифференциация самих этических
систем, выделив в них сферу прикладной этики. Автор полагает, что происходящие инновационные изменения порождают «второе рождение» этики, этическую революцию.
Ключевые слова
Этика; прикладная этика; прикладная философия; философская инноватика; философский опыт; морально-этический опыт.
Этика – наука, область философии, предметом которой является мораль
[10, с. 472]. Часто говорят об этике или об учении о морали, разделяя предмет-
2
ную, онтологическую часть (мораль) и концептуальную, теоретическую (этика).
Первоосновы этики и сам термин заложены Аристотелем, который и обозначил
ее как «практическую философию». Однако следуя принципу полноты, непременно нужно назвать основы и традиции индийской и китайской философии, в
особенности Конфуция, в рамках которых ориентация на этику как «прикладную философию» еще более ярко выражена, поскольку проблемы структурирования внутреннего мира, индивидуального и массового поведения здесь имеют
значительно бόльшее значение, нежели в рамках Западной философии. На Западе первоочередное внимание уделяется миросозерцанию, познанию мира как
космоса. Тем не менее уже Аристотель подчеркивает приоритетность «практической философии», имеющей дело с поведением людей, перед метафизическими проблемами и знаниями. Спустя более 2000 лет, ту же приоритетность
вновь подчеркнул И. Кант, как крупнейший мыслитель в области общефилософской, и в нравственно-этической. Именно им выдвинут на первый план
практический разум – которому, как он полагал, в конечном счете служит философия в целом.
Он подчеркивал: «…мудрость… вообще-то больше состоит в образе действий, чем в знании» [5, с. 241], поскольку подлинный философ – это философ
практический, наставник мудрости, воспитывающий учением и делом. К этому
стоит добавить, что и по сей день в разных уголках земли, у разных народов
вопросам нравственного воспитания подрастающего поколения и коррекции
поведения взрослых людей в сторону предписанных обществом моральных
принципов, ценностей и образцов придается приоритетное значение. Хотя не
всегда это делается назидательно, вербально. Но всегда выстраиваются некоторые барьеры, уровни, обозначаются социально значимые индикаторы, не будучи соответствующим которым вы не пройдете в общезначимую социальную
жизнь.
В современных условиях, когда социальные, экономические, политические
процессы чрезвычайно ускорились, перейдя в глобальную фазу и значительно
интенсифицировались не только обмены товарами, услугами, знаниями, но и
людьми, представляющими разные культуры и системы ценностей и образцов
поведения. Глобальная и локальная среда быстро становится из относительно
гомогенной существенно гетерогенной. Здесь на новый уровень ставится проблема морально-этического плюрализма, меры терпимости (толерантности) к
порой полярно проявляемым образцам поведения и моральным субкультурам.
Вновь значительно возросли запросы на разработку новых этических концепций и доктрин в качестве основы развития как конвергентных, так и взаимно
дополнительных морально-этических процессов. В основе, в фокусе внимания
вновь обозначена этика как «практическая философия».
Это дало свою проекцию в сферу новых этических доктрин, которые сконцентрировались прежде всего на проблематике степени допустимости насилия
(легитимного и нелегитимного) как инструмента социального управления и социализации и границ ненасильственных практик, которые так или иначе упираются в сопротивление насилию.
3
Иными словами, чтобы подойти к уровню возможностей эффективного
противодействия злу, насилию, социальной деструкции, необходимы качественные изменения в рамках культуры, которые само насилие, агрессию переводят на символическую ступень, ступень непрямых, стилизированных действий, что становится результативным.
Похоже, что именно в рамках этой новой морально-этической проблематики (мы бы сказали – инновационной) наметился и новый подход к вопросу о
том, существует ли нравственный прогресс? Если можно говорить о научном,
когнитивном, техническом прогрессе, то дает ли положительный ответ на такой
же вопрос касательно поведения, нравов «практическая философия» или Этика? Или мы движемся по пути борьбы добра и зла маятникообразно? Или же
ближе к истине оказывается «имморалист» Ф. Ницше, который как раз указывает, что прогресс будет состоять в переходе на новый уровень моральной регуляции, находящийся «По ту сторону добра и зла»?
Ф. Ницше видит этот прорыв, связывая его со сверхчеловеческим или аристократическим поведением. Но мы, полагаясь на современные данные о структуре нравственно-мотивационной деятельности, и видя ее высшие уровни связали бы такое поведение с более высоким уровнем мотивационных установок,
нацеленных на духовные потребности и самореализацию. Именно на этом
уровне качественно трансформируются и по-новому интерпретируются привычные нравственные категории: добро, зло, благо, совесть, счастье, любовь,
долг, свобода, справедливость и др.
К вопросу о развитии этических систем и программ нравственного поведения подталкивают не только быстрые изменения в развитии современного человечества и вовлечение в круг познания различных морально-этических субкультур, но и достаточно динамичные изменения в составе самой фундаментальной философии, которая за последние 100–150 лет прошла через две философских революции: неклассическую и современную. Если неклассическая философия, начавшись с середины – конца XIX в. генерировала полипарадигмальную матрицу философий, основывающихся на разных модусах человеческой природы: воли; практической деятельности; сознания и подсознания;
научного познания; языка; эмоциально-мотивационной сферы и др., породив
такие парадигмы, как позитивизм, прагматизм, философию жизни, герменевтику, экзистенциализм, марксизм, феноменологию, то со второй половины XX в.
постнеклассическая философия ищет пути синтеза, конвергенции, объединения
на основе взаимодополнительности отмеченных фундаментальных философских парадигм. В целом идет формирование диатропической [4] системы современной философской деятельности, в рамках которой обозначена эволюция
и дифференциация весьма разных доктрин «практической философии» или
этики. Действие указанных факторов продуцирует формирование разных этик,
например: аналитической этики, феноменологической этики, прагматической этики.
Можно привести и иные парадигмальные проекции этики как «практической философии». Такая наблюдаемая диатропика этических концепций, как и
в случае анализа других примеров прикладной философии (философии полити-
4
ки, философии образования, философии конфликта, философии геополитики и
др.) приводит к поиску и выявлению доктринальных основ этих концепций, которые лежат в контексте их функционирования. Обычно на контекстуальную
подоплеку этического знания, фундаментально-когнитивную базу этического
мышления не всегда обращается внимание. Тем не менее она существует и проявляется вариативно на уровне следующих концептов:
 различных концепций человека (социокультурные, биосоциальные,
теологические);
 разных концепций общества с точки зрения их социального структурирования (элитарные, эгалитарные, смешанные или умеренно-элитарные);
 различных подходов к структурированию поведения (духовнопрактического или деятельностного, мотивационно-иерархического, телесносоматического и структур подсознательного и т.п.);
 влияние разных эпистемологических субкультур: натуроцентрической
и культуроцентрической;
 воздействие разных концепций развития, соотношения филогенеза и
онтогенеза (духовно-эволюционная, диалектическая, синергетическая, культурно-цивилизационный подход, глобально-эволюционный подход).
Можно обозначить и еще ряд концептуальных позиций, смысловые вариации которых приводят к видоизменениям и появлению новых этических доктрин. В этом плане можно в качестве примера новой этической системы, которая погружена в соответствующий концептуальный контекст, привести книгу
Дарио Саласа Соммэра «Мораль XXI века» [3]. В данной работе, в основе которой лежит концепция «физики морали», автор пытается на основе значительного объема физико-энергетических и структурных замеров установить корреляции между «праведным», «добродетельным» и «неправедным» поведением и
материально-энергетическими и физиологическими отдаленными последствиями для человека. Пожалуй, удачным будет термин «коэволюционного развития» с природой, обществом, близким окружением и самим собой, на котором
как на принципе нравственного развития, базируется автор. Система Д.С. Соммэра необычна, но он смело пытается интегрировать культуро-центрический и
натуроцентрический подходы в объяснении позитивно-нагруженных и негативно-нагруженных этических ценностей и принципов и предложить соответствующую моральную программу поведения.
На этом и ряде других примеров новых этических разработок, следуя алгоритму философско-инновационного исследования, удается выявить и оценить
влияние доктринальных факторов, которые в современном знании не только
неоднозначны, вариативны, но и конкурируют друг с другом. Вследствие этого
и ответ на знаменитый Пилатовский вопрос: «Что есть истина?», применительно к этическому знанию, требует обстоятельного контекстуального анализа.
Далее, анализируя те детерминанты, которые формируют сложную диатропику этических доктрин и программ поведения, наряду с глобальной динамикой и нестационарностью, а также процессами парадигмально-философской
дифференциации и интеграции, необходимо отметить действие третьего детер-
5
минанта: внутриэтической дифференциации и специализации. Прежде всего это
проявилось в формировании нового уровня этического познания – прикладной
этики.
Согласно определению основателей этого направления в отечественной
морально-этической теории и практики: «прикладная этика – нормативноценностные подсистемы, конкретизирующие мораль (этика бизнеса, журналистская этика, биоэтика и т.п.) и теория конкретизации морали, проектноориентированное знание, фронестические технологии приложения» [1, с. 669].
Такие разработки по своему замыслу и духу очень близки философской инноватике, которая в данном случае направлена на морально-этическую сферу,
находящуюся на продвинутом рубеже новых подходов, исканий в теории и
практике.
Здесь также четко осознается сложность механизмов продвижения от фундаментально-теоретического уровня к прикладному и обратный ход, ведущий
от переднего края нового опыта – к его обобщенным схемам. Так, один из известных зарубежных адептов прикладной этики Дж. Кэллахан предостерегает
от «ошибочного понимания, порожденного самим названием “прикладная этика”, наводящим на мысль, что занятие такой этикой предполагает простое приложение общих нормативных теорий к различным вопросам, вызывающим общественный интерес. В соответствии с этой моделью «прикладная этика» задается вопросом, например, что бы могла сказать теория Канта или Милля о моральности добровольных абортов или что бы сказала теория Аристотеля о моральности использования определенных медикаментов» [6]. Здесь имеют место
более сложные технологии операционализации, ведущие от фундаментального
уровня к прикладному и разработкам. О чем мы уже говорили подробно ранее,
в ходе репрезентации философской инноватики [8, с. 32–35].
Важным моментом, с которого «стартует» вся современная этическая система, включающая и фундаментальные и прикладные аспекты, является проблема морального выбора. Она несет основной инновационный заряд, ее сопровождают моральная критика и рефлексия, в ней явно или неявно заложен
вектор поисков. Именно об этом говорят наиболее «продвинутые» в этике теоретики и прикладники. Например, известный российский философ Ю.А. Шрейдер подчеркивает: «Автор решил избрать иной путь построения курса, а именно
положить в его основу три понятия: «ситуация морального выбора, этическая
система и этические принципы (законы этики)» [14, с. 7]. Что же касается
исходного момента, то, с точки зрения Ю.А. Шрейдера, именно он дает «старт»
всей этической машине: и поисковой, и функциональной: «Мы можем не иметь
ни ясного представления о морали, ни даже уверенности в ее объективном существовании, но зато мы можем осознать личный жизненный (или, как говорят
философы, экзистенциальный) опыт пребывания в ситуации морального выбора. Осмыслить этот опыт, создать теоретическое представление о том, что
такое моральный выбор, чем должен руководствоваться человек в ситуации
морального выбора и как возможны такие ситуации, позволяют различные этические системы» [14].
6
Мы бы обратили также внимание на важнейшую часть моральноэтического процесса, движущегося по рекурсивному пути: от моральной проблемы – к этической теории и обратно, – к морально-этическому опыту, без
которого не состоится такой путь.
На момент, который проблематизирует любую сложную моральноэтическую ситуацию, обращают внимание и авторитетные представители прикладной этики: «смысл прилагательного “прикладная” менее всего предполагает элементарную аппликацию, ибо речь идет о приложении как процессе морального творчества, процедуре конкретизации, акте морального выбора. Ситуация выбора – универсальная структура приложения. Modus Vivendi прикладной этики – моральный выбор» [2, с. 668–669].
Но мы бы несколько расширили значимость важнейшей для этики и морали ситуации морального выбора до его контекста, где зарождается моральноэтическая проблема. Ибо к выбору нужно еще подойти. На это совершенно
правомерно указывает и цитировавшийся выше Дж. Кэллахан: «Первый шаг в
курсе практической этики – научить студентов распознавать моральные вопросы. Вопросы, имеющие моральное содержание, – это те вопросы, которые (по
меньшей мере) касаются прав и/или благополучия людей (и/или других чувствующих существ) и/или характера действующего субъекта… Таким образом,
первая важная задача в преподавании практической этики – своего рода пробуждение сознания, помогающее сделать студентов более восприимчивыми к
моральной сложности мира» [6, с. 197].
Исходя из сделанных замечаний, подчеркивающих особую значимость в
современном морально-этическом инновационном процессе моральной проблематизации в единстве с морально-этическим опытом, вполне логично было
бы говорить о морально-этической ситуации. Это некоторая аналогия с познавательной ситуацией, о которой мы ранее говорили, касаясь философского
опыта в целом [11]. Следуя логике такого подхода, можно выделить основные
классы, узлы, на базе которых развертываются и в этической теории, и в моральном опыте морально-этические коллизии, назвав эту систему (которая может пополняться) матрицей проблемно-этической параметризации. Вот какие коллизии можно для начала выделить (пока не развертывая их в соответствующие характеристики – ценности, установки, правила поведения – для
каждой из сторон коллизий):
– массовое – элитарное (индивидуально-аристократическое);
– универсальное – особенное (этническое, сословное, классовое и т.д.);
– природное – культурное (деятельностное);
– стационарное (устойчивое) – динамичное (развивающееся);
– субстанциональное (априорное) – реляционное (апостериорное);
– нормативное – прецедентное;
– фундаментальное – прикладное (отраслевое);
– рефлексивное – проективное;
– целевое – инструментальное;
– доктринальное – опытное.
7
Не развертывая пока на базе данных ситуаций обсуждения, тем не менее
приведем весьма характерный пример концепции, в рамках которой соприкасаются и парадоксальное учение Ф. Ницше о «конце морали» в сопряжении со
сверхчеловеком (дилемма: «массовое – элитарное»), и острые моральные коллизии, обусловленные изучением сопряжения природных и культурных начал в
человеке («природное – культурное»), в особенности если мы имеем дело с некоторым «недоразвитием» отдельных людей или целых общностей.
Есть любопытная концепция Л. Колберга, которая, исходя из этих коллизий и, задействуя соответствующий социологический, психологический, антропологический материал, выстраивает достаточно убедительную (и инновационную) морально-этическую концепцию:
«Колберг выделил шесть стадий нравственного развития личности, которые сменяют одна другую в строгой последовательности аналогично познавательным стадиям у Пиаже. Переход от одной стадии к другой происходит в результате совершенствования когнитивных навыков и способности к сопереживанию – эмпатии. В отличие от Пиаже Колберг не связывает периоды нравственного развития личности с определенным возрастом. В то время как большинство людей достигают по крайней мере третьей стадии, некоторые на всю
жизнь остаются нравственно незрелыми» [9, с. 106]. Вот эти стадии: первая и
вторая относятся к детям, которые еще не усвоили понятий о хорошем и плохом. Соответственно, первый уровень регулируется стремлением избежать
наказания, а второй – стремлением заслужить поощрение. На третьей стадии
люди отчетливо осознают мнения других и стремятся к действиям, которые получают одобрение окружающих, имея собственное понимание хорошего и плохого. На четвертой стадии люди осознают интересы общества и правила поведения в нем. Именно здесь формируется позитивное нравственное сознание. На
пятой стадии люди осмысливают возможные противоречия между различными
нравственными убеждениями, формируется способность представлять нравственные последствия поступков, исходящих из разных морально-этических
систем ценностей. На шестой стадии формируется собственная нравственная
доктрина, имеющая универсальную значимость и лишенная эгоцентризма. Это
высшая ступень нравственного развития, представленная разными моральноэтическими доктринами и образцами поведения великих моралистов: Иисуса
Христа, Будды, Махатмы Ганди, Мартина Лютера Кинга и др. [9, с. 106–107]
Апробация концепции Колберга показала, что хотя она представляет в веберовском смысле «идеальный тип» и не все так четко укладывается в обозначенные стадии, но она весьма обогащает наше понимание развития нравственности.
Завершая анализ инновационных процессов в морально-этической деятельности, возможно дать репрезентацию этики как системы фундаментальной
и инновационной деятельности (см. схему).
.
Инвариантная
направленность
Метаэтика
Фундаментальная этика
Дивергентные
механизмы моральноэтического процесса
Западная
Феноменология
Экзистенциализм
Восточная
Праг- Ана- Этика
малити- филоческая
тизм
софии
этика жизни
Прикладная этика
Этическая инноватика (разработки)
Источники и механизмы формирования моральноэтического опыта и проблематизации моральноэтической деятельности
Вариативная
направленность
Схема инновационного процесса в морально-этической сфере
Конвергентные
механизмы моральноэтического
процесса
и синтеза
Следует также обратить внимание на то, что в связи с включением в инновационный процесс в гуманитарном знании и деятельности, современная этика
во всех своих ипостасях переживает «новое рождение», можно сказать новую
революцию. Особо востребованы оказались технологии ненасильственных социальных действий. Морально-этическая регуляция репрезентируется в современных условиях как инструментарий «мягкой силы», контекстуального управления через инновационно организованную систему социализации и воспитания и социального манипулирования в рамках «больших социальных систем»:
государства, образования, церкви, крупных корпораций, профессиональных сообществ.
1. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Перепутья прикладной этики:
от «Края исследовательской Ойкумены» к центру «этической вселенной» // Философия и этика. – М.: «Альфа-М», 2009. С. 669.
2. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Цитиров. произв. С. 668–669.
3. Дарио Салас Соммэр. Мораль XXI века. М.: Изд-во «Кодекс», 2014.
4. Диатропика – учение о разнообразии и его закономерностях.
5. Кант И. Соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М., 1964. С. 241.
6. Кэллахан Дж. От «прикладной» этики к практической: преподавание
этики в практическом аспекте // Этическая мысль. Вып. 9. – М.: ИФ РАН, 2009.
7. Кэллахан Дж. Цитиров. произв. С. 197.
8. См.: Старостин А.М. Summa Philosphiae в прикладном измерении.
Ростов н/Д.: Дониздат, 2014. С. 32–35.
9. Смелзер Н. Социология. – М.: Феникс, 1994. С. 106.
10. Современный философский словарь / Под ред. Г.Х. Керимова. М.:
Академ. проект, 2015. С. 801; Новая философская энциклопедия в 4-х томах. Т.
4. М.: Мысль, 2010. С. 472.
11. Старостин А.М. Философский опыт в системе социальной практики:
цивилизационный контекст // В ст. «Цивилизационная парадигма в философии
и смысложизненная рефлексия». – Ростов н/Д., 2015.
12. Там же. С. 106–107.
13. Там же. С. 8.
14. Шрейдер Ю.А. Этика. – М.: Текст, 1998. С. 7.