Шаталов А.В. К ВОПРОСУ О ПОЛИТИЧЕСКОМ СТРОЕ ПОЛИСОВ КОРИНФСКОГО

Шаталов А.В.
Аспирант, кафедра Всеобщей истории и археологии,
Тульский государственный педагогический университет.
К ВОПРОСУ О ПОЛИТИЧЕСКОМ СТРОЕ ПОЛИСОВ КОРИНФСКОГО
ПЕРЕШЕЙКА ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ СПАРТАНСКОЙ ГЕГЕМОНИИ
Поражение Спарты в 371 году до н.э. в сражении при Левктрах привело в
расстройство сложившуюся
за долгие годы спартанского господства систему
политических и социальных отношений в Элладе (Xen. Hell., VI, 5, 1 и сл; Diod., XV, 40,
50 и сл.). Пелопоннесский союз разваливался на глазах, города высвобождались от уже
давно ставшей невыносимой спартанской опеки. Политическое брожение дополнялось
социальным,
так как, возвращающиеся в города политические изгнанники
организовывали народ на выступление против правящей проспартанской олигархии.
Определяющим моментом жизни многих полисов стала смута [3, 257 – 258].
Наиболее остро такие процессы стали проявляться в тех полисах, которые долгое
время были союзниками Спарты – это, прежде всего, города расположенные собственно
на полуострове Пелопоннес и примыкающем к нему Коринфском перешейке. В рамках
проводимого нами диссертационного исследования, следует более подробно остановиться
на событиях, происходивших в истмийских полисах – Коринфе, Мегарах и Сикионе после
падения Спартанской гегемонии. Это не только позволит восстановить события в
отдельно взятых полисах, но и добавит ряд штрихов в общую картину греческой истории
70-ых – 60-ых гг. IV в. до н.э.
Полисы Коринфского перешейка с незапамятных времен были членами
Пелопоннесского союза, а у власти здесь постоянно находилась дружественная Спарте
олигархия. Исследователи отмечают различие в статусе союзников. Так более удаленные,
экономически сильные, обладающие внушительным военным флотом Коринф и Мегары
были по большей части независимы не только во внутренних делах, но и во внешних
сношениях [1, 121 и сл; 2, 17; 8, 174 и сл; 10, 240 и сл.]. Сикионские же олигархи
практически полностью зависели от поддержки своих лакедемонских «патронов». В
историографии сложилась точка зрения о вассальном положении Сикиона от Спарты [5,
2535; 12, 71 – 82].
С годами, однако, здесь стали складываться предпосылки к переменам, тем более,
что после победы в Пелопоннесской войне Спарта изменила свое отношение к союзникам,
в сторону ужесточения контроля и значительного вмешательства во внутренние дела.
Недовольство в народе засильем олигархов послужило основанием для роста
демократической оппозиции, которая, выступая против господства олигархии,
одновременно должна была ратовать и за разрыв со Спартой. Таким образом, мы видим,
что ситуация в полисах Коринфского перешейка в первой четверти IV века до н.э. была
сложная и напряженная.
Перейдем собственно к событиям политической борьбы в каждом из интересующих
нас городов. Что касается Сикиона, то, по-видимому, первые ростки оппозиционных
настроений стали заметны здесь еще во время Пелопоннесской войны. Фукидид
рассказывает о вмешательстве спартанцев в 418 г. до н.э. во внутренние дела союзного с
ними Сикиона результатом которого, стало еще большее утверждение здесь власти
олигархов (Thuc., V, 81, 2). В последующие десятилетия господство проспартански
настроенной олигархии было безраздельным, однако подспудный рост недовольства
продолжался. В этих условиях достаточно было какого-либо внешнего толчка, чтобы
ситуация сразу же обострилась. Действительно, после Левктр оппозиция немедленно
подняла голову, и была даже предпринята попытка государственного переворота, однако
правящей олигархии удалось справиться с опасностью, и начавшееся движение было
подавлено (Diod., XV, 40, 4).
Тем не менее, несмотря на то, что угроза немедленной внутренней революции была
устранена, положение в целом оставалось весьма тревожным. Могущество извечной
покровительницы олигархов Спарты было сломлено и ширившееся в Пелопоннесе
демократическое и освободительное движение могло рано или поздно захлестнуть и
Сикион.
Как и в случае с Сикионом, трения между Коринфом и Спартой начали проявляться
уже со времени Пелопоннесской войны (Thuc., V, 25, 1; 27 сл.). Но, в отличие от Сикиона,
коринфские олигархи могли позволить себе открыто противостоять гегемонистским
стремлениям спартанцев (Xen. Hell. II, 4, 30; III, 2, 25; 5, 5, 17 b 23; Paus., III, 9, 2). В конце
концов, противоречия вылились в открытое военное противостояние – так называемую
Коринфскую войну, в которой коринфяне впервые воевали против спартанцев [4, 465 –
493; 6, 24 – 47; 7, 181 – 201; 11, 386 – 400]. Такой радикальный разрыв со Спартой не мог
остаться без последствий для внутреннего политического развития в самом Коринфе. В
этом высокоразвитом в экономическом отношении полисе давно уже должны были
сложиться предпосылки для демократического движения.
Демократически настроенная оппозиция воспользовалась удобным случаем для
осуществления заговора, и при помощи своих союзников, главным образом аргосцев, в
начале 392 года до н.э. совершили государственный переворот и установили
демократическое правление (Xen. Hell., IV, 4, 1 сл.; Diod., XIV, 86, и 91, 2 - 92, 2).
Демократы держались у власти до конца Коринфской войны. Однако по условиям
Анталкидова мира изгнанные ранее аристократы и олигархи получили возможность
вернуться на родину и вновь встали у власти, помимо этого, уже зимой 387/6 г. до н.э они
возобновили союз со Спартой (Diod., XIV, 110 и Xen. Hell., V, 1, 29 сл.).
Происшедшая таким образом реставрация не была возвратом к прошлому.
Положение правящей олигархии, а вместе с тем и всего коринфского государства
отличалось отныне сравнительной неустойчивостью, отсутствием характерной для более
ранних времен стабильности. Обязанные своим возвращением и новым утверждением у
власти всецело Спарте, коринфские олигархи не чувствовали себя уверенно в собственном
отечестве.
В городе имелось достаточно горючего материала, а за рубежом, в Афинах и еще
ближе, в Аргосе, находилось немало эмигрантов, всегда готовых заронить искру пожара.
При любом внешнем осложнении можно было опасаться возобновления общественной
смуты. И действительно, как только стало известно о разгроме спартанцев при Левктрах,
коринфские изгнанники сразу же предприняли попытку вернуться на родину. При
содействии своих близких и друзей они проникли в город, однако об этом немедленно
стало известно властям, и тогда, чтобы не попасться в руки своих врагов, они перебили
друг друга. Власти провели теперь широкое расследование и, обвинив многих граждан в
содействии изгнанникам, одних осудили на смерть, других приговорили к изгнанию
(Diod., XV, 40, 3). Несмотря на то, что попытка нового государственного переворота была
предупреждена, ситуация в Коринфе по-прежнему оставалась неустойчивой и
нестабильной.
Обратимся к событиям внутриполитической истории Мегар. Мегаряне также как и
их соседи, коринфяне были не довольны итогами Пелопоннесской войны. Но, в отличие
от Коринфа, мегарские олигархи в силу скудости своих ресурсов не могли открыто
противостоять Спарте, и решились лишь на незначительные проявления недовольства
(Xen. Hell., II, 4, 1; Lys. XII, 17). Заняв выжидательную и нейтральную позицию мегаряне,
по меткому выражению Р. Легона «просидели» Коринфскую войну [8, 265].
Поражение Спарты в сражении при Левктрах вызвало в Мегарах также как в
Сикионе и Коринфе гражданские беспорядки. Сохранилось краткое сообщение Диодора о
событиях происходивших в это время в Мегарах, в котором он говорит о неудавшейся
попытке группы мегарян свергнуть существующий строй, о том, что бунтари были
разбиты народом, а в наказание многие из них были убиты или изгнаны (Diod., XV, 40, 4).
Основываясь на причастности народа, многими историками эти сведения
интерпретировались как доказательство того, что в это время в Мегарах существовал
демократический режим, и что он успешно противостоял олигархическим выпадам [9,
192]. Более правдоподобной, на наш взгляд, является предположение Р. Легона,
считавшего невозможным однозначно говорить о том, что народ Мегары боролся бы,
только защищая демократию [8, 267 – 270]. Тот факт, что Диодор помещает этот эпизод в
контекст волны демократических движений против поддерживаемых спартанцами
олигархий, позволяет сделать вывод, что и в 70-е гг. четвертого столетия в Мегарах
продолжает успешно существовать олигархический режим, установленный в 424 году до
н.э. Скорее всего, именно демократическая фракция бросила вызов существующему в
Мегарах политическому режиму и потерпела поражение, натолкнувшись на сильное
сопротивление большинства населения, которое тем самым выразило свою поддержку
власти и той политике, которую она проводила. Следовательно, можно говорить о
прочных позициях, которые занимали олигархические круги в Мегарах.
Таким образом, ко времени падения Спартанской гегемонии в полисах Коринфского
перешейка по-прежнему власть находилась в руках олигархов. Но теперь, потерявшие
поддержку Спарты олигархические режимы в Сикионе и Коринфе были неустойчивы и
более уязвимы к выпадам ширившегося демократического движения. Мегарские же
олигархи, судя по всему, сумели обрести прочную опору своей власти и избежали
ситуации напряженности.
Литература
1. Печатнова Л.Г. История Спарты (период архаики и классики). – СПб.: Издательский
центр «Гуманитарная Академия», 2001. – 510 с.
2. Строгецкий В.М. Возникновение и структура Пелопоннесского союза // Из истории
античного общества. Межвузовский сборник. Вып. I. – Горький: Издательство
Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, 1975. – С. 3 – 18.
3. Фролов Э.Д. Греция в эпоху поздней классики (Общество. Личность. Власть). – СПб.:
Издательский центр «Гуманитарная Академия», 2001. – 602 с.
4. Хаммонд Н. История Древней Греции / Пер. с англ. Л.А. Игоревского. – М.: ЗАО
Центрполиграф, 2003. – 703 с.
5. Geyer F. Sikyon // RE, 2. Reihe, Bd. II, Hbbd. 4, 1923. – Sp. 2528 – 2549.
6. Glotz G., Cohen R. Histoire grecque. T.III. La Grйce au IV-e siиcle: La lute pour
l’hйgйmonie (404 – 336) / Universite Paris Dauphine, – Paris, 1941. – 538 p.
7. Hornblower S. The Greek World, 479 – 322 B.C. / Taylor & Francis, – London, New York,
1983. – 354 p.
8. Legon R.P. Megara. The political history of a greek city-state to 336 B.C. / Oxford University
Press, - Ithaca, London, N.Y. 1981. – 321 p.
9. Meyer E. Megara // RE. Bd. XV. Hbbd. 29. 1931. – Sp. 152 – 210.
10. Salmon J.B. Welthy Corinth: A History of the City to 338 B.C. / Clarendon Press, – Oxford,
1984. – 464 p.
11. Sealey R. A History of the Greek Сity States ca 700 – 338 B.C. / University of California
Press, – Berkeley, Los Angeles, 1976. – 516 p.
12. Skalet C.H. Ancient Sicyon, with a prosopographia Sicyonia / Johns Hopkins Press, –
Baltimore, 1928. – 223 p.